ГЛАВА 14

Утром я проснулась под хит всех военнослужащих срочного призыва «You're in the army now». Из окна смогла наблюдать потрясающую картину: демиурчики, спотыкаясь, как олени, выползали умываться. Для придания им ускорения, высунувшись, заорала во всю мощь легких:

— Активнее шевелим помидорами, ластоногие, кто последний придет на завтрак, тот и сегодня отправится на прополку огородов!

«Вот умеешь сподвигнуть народ на подвиги», — хихикнула подлость, наблюдая, как десятка бестолково мечется возле умывальников, стараясь побыстрее закончить водные процедуры.

Увидев, как Плюшка подставила подножку Мальвине и та пропахала носом землю, вследствие чего явилась в столовку последней, я, качая головой, притворно вздохнула:

— Вот так некоторые и теряют свой человеческий облик, и куда только мир катится.

После того как детишки впихнули в себя овсянку, которую при желании можно было использовать в качестве цементного раствора, я, наплевав на все рекомендации тренеров и врачей, погнала их на пробежку и купаться (надо же мне было подарки подружкам занести). И тут выяснилась интересная подробность. Никто не умел плавать даже по-собачьи. Нет, ну топорами на дно они легли все поголовно, и даже, думаю, установили в этом стиле новый мировой рекорд, только от этого легче не стало. Мне бы, дуре, еще в прошлый раз, наблюдая за их курсированием вдоль берега, догадаться, что они с «аш два о» не дружат, но, как говорится: «Поздно, дядя, пить боржоми, когда почки опустились!» Придется просить русалок учить недоумков плавать, и очень надеюсь, мальчики им в процессе обучения грудь не оторвут.

Прежде чем мы вернулись в лагерь, я чуть не оглохла от девчачьего визга и сорвала себе горло криками типа:

— Бестия, твою мать! Отпусти ее шею, она хоть водоплавающая, но ты ж ее сейчас утопишь через удушение!

— Цветочек! Рот закрой, тебе туда сейчас жаба запрыгнет, и давай, ныряй уже!!!

— Лель! Я, конечно, понимаю, что ты хотел бы подольше подержать ее ниже хвоста, но может, ты для разнообразия попробуешь проплыть??

— Альфонс! Мне что тебя, как кота, кастрировать, чтобы ты перестал на их прелести отвлекаться?!

— Кабан! Хорош ныть! Даже киты плавают! Давай, пошел, пока я тебе камень на шею не привязала!

— Заумная! Или ты сейчас оторвешься от созерцания кувшинок, или я тебе голову откручу!

— Крыс, родной! Настоятельно рекомендую сейчас стать бобром, в противном случае гарантирую неправильный прикус!

— Плюшка! Едрит твою через коромысло!!! Я, конечно, понимаю, что от поднятой тобой приливной волны можно запустить турбины электростанции, но давай ты мне не будешь тут воронки делать своими прыжками с разбегу!!!

— Мальвина!!! Заканчивай пузом дно царапать! Потом этим огрызкам оптом сцену ревности устроишь, а сейчас хватит имитировать несчастный случай!

— Гламурчик!!! Ну ты-то тусовщик со стажем, что ж ты сейчас не можешь ногами-то шевелить!!! Напрягись и покажи мне, как лягушки лапками дрыгают, иначе я тебе, как тому танцору, яйца оторву, чтоб не мешались!!!

— Бестия! Кряква ты моя недоделанная! Или вылезай из камышей, или я открою сезон охоты на уток! И учти, стрелять буду на звук!

На спортивной площадке мне демонстрировали чудеса с повышенным травматизмом. Глядя на их попытки подтянуться на турнике, я с грустью признала: это могло быть смешно, если бы не было так грустно. Со спортом не дружил никто. Да еще половина недоразумений мужского полу выпрыгнула из труселей. Хорошо, я девушка опытная, а мои «невинные цветочки» надолго впали в ступор. Можно подумать, первый раз увидели. И как только разглядели-то без подзорной трубы: после трехчасового сидения в довольно прохладной речке мужская гордость явно превратилась в свистульки, как у младенцев.

Поддавшись приступу человеколюбия, через козла я великодушно разрешила не перепрыгивать, зато на мостик у меня встали все. Другой вопрос, что всех потом мазью от растяжений пришлось мазать. Похоже, единственное, чему их в мое отсутствие смог научить бравый прапорщик, так только работать тяпкой и быстро бегать, и то под угрозой быть покусанными. Если в ближайшее время я не найду им учителя физкультуры, придется самой корячиться, а этого мне совсем не хочется.

Ровно в полдень мы дружной толпой зашли в учебный класс и восхищенно ахнули. Создалось впечатление, что какая-то неведомая сила перенесла нас в костюмерную театра. На партах расположились болванки с париками и шляпами, повсюду были развешаны зеркала, стояли коробки с косметикой, накладными носами, усами и бородами. Вдоль стен расположились манекены с разнообразной одеждой, на полу была навалена обувь. А из-за преподавательской кафедры на нас с усмешкой взирала рослая фея со стрекозиными крыльями за спиной. Заметив наши вытянутые лица, она рявкнула хорошо знакомым голосом Федора:

— Ну и чего встали, как пьяницы, узревшие бесплатную бочку вина? Быстро все по местам!

Признаюсь, даже я малек струхнула и ходко подтрусила за парту.

Обведя нас мрачным взглядом, вампир поинтересовался:

— Итак, что вы сейчас здесь видели?

— Магию? — робко предположил Гламурчик.

— Вы метаморф? — продемонстрировала знания Заумная.

— У вас какой-то амулет? — блеснул скудоумием Кабан.

«Трансвестит», — хихикнуло знакомство с сексуальными меньшинствами.

Я прекрасно знала, что хотел услышать наш майор, но благоразумно молчала.

Сообщив умникам, что их сегодня ночью ждет прогулка в лес на урок спортивного ориентирования, им соизволили ответить, что это был обычный грим. И дальше начали рассказывать, как можно изменить себя и затеряться в толпе. Слушая лекцию, я начинала понимать, как Кровавому удалось создать лучшую агентурную сеть.

В этом мире царила магия. С ее помощью можно было сделать все, но по остаточным явлениям легко отслеживался создатель колдовства. Имелась возможность затереть следы волшбы, обвешаться искажающими амулетами, но полностью скрыть улики оставалось немыслимым, да и распознающие заклинания никто не отменял. Вампир первым догадался переодеваться и менять внешность доступными любому средствами. От его шпионов не несло волшебством, и они ни у кого не вызывали подозрений. Ну идет себе мужик в кабак — пропустить кружечку-другую, спешит к соседке пожилая кумушка, летит куда-то ватага мальчишек или подает тебе завтрак лакей — кому до них есть дело? Вот именно, никому.

Особенно лектор упирал на то, что разведчика может спалить как незнание этикета, так и невладение жаргоном. А когда полковник сделал акцент на том, как одежда и макияж меняют человека, на меня пару раз насмешливо покосились, мол, такую преобразить ничто не может. Зря, ой зря, ребятки, вы подумали, что я руки о скатерть вытираю, круглей ведра ничего не видела и слаще морковки ничего не ела. Я, может, и редко бываю воспитанной, но зато в сволочном настроении пребываю постоянно.

Вполуха слушая, что помимо искусства маскировки Кровавый будет учить недоумков основам вербовки, шифровальному делу, системе налаживания связи, способам организации явок, разведке на местности, методам ведения допросов, высадке десанта и еще куче всяких полезных вещей, я строила планы мести. Ибо не фиг меня было задевать как женщину! Я не финалистка конкурса «Мисс опупенная красота», но если меня пригласят сниматься в фильмах ужаса, то гримерам точно понадобится пара часов, чтобы придать мне облик зомби.

Пройдясь в очередной раз по способностям Крыса, опытный контрразведчик сообщил, что Альфонс для уготованной ему мной роли не подходит — слишком красив. Мальвина победоносно взглянула на меня: мол, я же говорила, что моя кандидатура лучше. Но после фразы учителя: «Вот эта кочерыжка с красным пухом на голове — идеальный шпион», — быстро сдулась. Я была полностью согласна с Федором. Цветочек из всех демиурчиков была самая маленькая, худенькая и, если так можно выразиться, невзрачная, хотя та же Летиция Каста отдыхает на фоне моего цыпленка. Ей легче всего будет прикинуться хоть маленькой девочкой, хоть древней старушкой.

В общем, две мои идеи были похерены одним махом. Но я и не думала возражать профессионалу, слишком часто в реальности дилетанты гибнут как раз потому, что считают себя умнее. И мне плевать на самодовольные смешки сопляков: чистка картошки очень способствует раскаянию в своем плохом поведении.

Когда наступила практическая часть занятия, сенсей приказал всем перевоплотиться в кого-то другого. Пока мои зайки развлекались, примеряя на себя местную одежду: то рыцарские латы напялят, то бородавок налепят — я шимором метнулась в дом. Пора было расставлять приоритеты. Час ушел на создание образа, но чтобы мне снова редактировать нетленки, оно того стоило.

Коко под впечатлением недавнего посещения Недели высокой моды в Париже сшила мне умопомрачительное платье. Моя личная модистка прекрасно знала, что высочайшее искусство заключается как раз в том, что одеть клиентку надо так, чтобы пробудить к ней интерес, а не здоровую эрекцию. Платье было сшито из дымчатой ткани, идеально подходящей по цвету к моим глазам. Никаких декольте, стразов, аппликаций, вышивки — ничего. Длинные рукава, воротник стойкой, сзади разрез почти до попца. Наряд идеально подчеркивал фигуру и переливался при каждом движении. Вроде ничего особенного, но, увидев взгляд Эдика, я так и не рискнула нацепить обнову, да и есть в таком шедевре было весьма затруднительно. Платье настолько плотно облегало меня, что, подозреваю, даже проглоченная мной маслинка моментально проявилась бы в районе живота отвратительным бугром.

В качестве украшений я выбрала всегда благородный жемчуг. Полупрозрачный макияж, нейтральный маникюр, ненавязчивый запах духов, элегантная прическа, делающая шею длинной, как у гусыни, открытые босоножки (надеюсь, не подверну ногу), прямая спина — и я была готова показать этим задохликам, как шмотки и визаж могут изменить любую. Только перед этим решила заглянуть в сарайчик, где видела плащ-палатку с капюшоном и косу.

Глодавший в кустах мосол Сосискин при виде меня заявил:

— Никак не избавлюсь от плебейских привычек, — и поспешил затолкать кость подальше. А потом, узрев, в каком я виде, заржал и поинтересовался, по какому календарю сегодня Хэллоуин. Показав язык, я гордо понесла свое тело дальше, тихонько матерясь, выдергивая каблуки, которые так и норовили навечно застрять в земле. Пес увязался следом, предвкушая представление.

Зайдя в палатку, я скромно притулилась в уголке и стала рассматривать гневающегося вампира. Как и предполагала, мамзельки не придумали ничего лучшего, как размалеваться и оголиться. Теперь передо мной были три дорогостоящие шлюхи, одна девочка-травести и классическая хозяйка борделя в роли Плюшки. Весь мой публичный дом «Курятник» носился по классу и пытался увернуться от лупящего их розгой переодевшегося в свой стандартный черный костюм Федора. У мальчиков, за исключением Кабана, хватило ума только на то, чтобы прикинуться наемниками. Кабан, как всегда, отличился и прикинулся нищим. Если ребятки рассчитывали на похвалу, то их ждал большой облом. Сменив прутик на дубинку, полковник популярно разъяснял, что даже тролль привлечет к себе меньше внимания, чем вольный стрелок, а жирных побирушек не бывает. Зачет не получил никто. Дав дяде Феде проораться и разъяснить, в чем заключались ошибки, я скромно кашлянула, привлекая к себе внимание.

Видимо, смерть везде изображают одинаково, иначе с чего бы это все так дружно завизжали и кинулись на выход? Я поудобнее перехватила косу и отрезала путь к отступлению. С душераздирающими воплями детки кинулись за защитой — под крылышко к сурово нахмурившейся крестной-фее. Вампир вдруг шумно втянул в себя воздух и расплылся в довольной улыбке, а перепуганные демиурчики жалобно запищали, наблюдая, как зловещая фигура надвигается на них.

Все испортил Сосискин, который не нашел ничего лучшего, как спеть «Косил Ясь конюшину» и издевательски заржать. Я скинула плащ, поставила садовый инвентарь, приняла соответствующую позу (правую ножку чуть вперед, подбородок повыше), и перед потешавшимися недавно недоумками предстала королева.

Когда детки получше меня разглядели, раздалась барабанная дробь, выбитая упавшими челюстями. Альфонс даже попытался изобразить поклон, но поскользнулся и грохнулся на задницу. Дядя Федор оказался самым невозмутимым. Быстро подошел, вежливо поклонился, припал надолго к ручке, игриво сжал мои пальчики и весьма галантным тоном произнес:

— Прошу, ваше величество! — после чего повел меня к обалдевшим ученикам.

Ну не сволочь, а? Забыл, какую я ему сцену в замке устроила? Опять за свое взялся, ловелас перепончатый. Нет, надо просить драконов усилить защиту, спинным мозгом чувствую, попытается прорваться в мой бастион под кодовым названием «Девичья светелка». Эх, как же мне хотелось вцепиться своими когтями ему в глотку и вырвать за подобные вольности кадык… Но нельзя, где я еще такого учителя возьму? Вместо членовредительства грациозно склонила голову, плавным движением взяла его под ручку и гордо прошествовала под аплодисменты тщеславия, самолюбия и очнувшихся от спячки хороших манер.

Проходя мимо застывшего Крыса, вампир скроил зверскую рожу и прошипел:

— За то, что не догадался распознать вошедшую по запаху, сегодня получишь дополнительную тренировку по маневренности!

А я шла и наслаждалась их растерянностью, восхищением, непониманием и откровенной бабской завистью. Только одна Цветочек смотрела на меня с таким восторгом, что мне даже стало стыдно за свое издевательство с машинкой для стрижки. Дойдя до конца класса, я повернулась и так высокомерно на всех посмотрела, что даже Сосискин постарался втянуть свой живот.

«Мать, сдается мне, ты только что приобрела пять потенциальных поклонников, смотри, не войди глубоко в образ, а то мальчишки завалят тебя букетами и конфетами», — присвистнула интуиция.

«У них нет денег на конфеты и навыков общения с этой гадиной», — злорадно хихикнула стервозность.

Какой-то чертик внутри меня дернул за язык и вместо того, чтобы подбавить в голос сексуальности и поинтересоваться, как выгляжу, я ляпнула:

— Ну, придурки, поняли, о чем вам учитель говорил?

Ответа я не дождалась, в учебный класс, чеканя шаг, зашла бывший начальник гарнизона Лесного торжища. Вошла и замерла, увидев наш дружный коллектив, напоминавший актеров из цирка шапито, гастролирующего исключительно в глухой провинции, ну кроме меня, конечно. Взяв себя в руки, она подошла ко мне, чуть склонила голову и, щелкнув каблуками, отрапортовала:

— Варрла Даррья, Треола Таисан прибыла к месту прохождения дальнейшей службы.

Мы обменялись рукопожатиями, я представила Треоле вампира, который при появлении нового объекта женского пола принял стойку гончей, и, махнув рукой в сторону притихших демиурчиков, удручающе проскрипела:

— Вот, майор (вы же позволите присвоить вам новое воинское звание?), с этим сбродом придется иметь дело.

Начальник гарнизона орлиным взором окинула детишек, презрительно нахмурила брови, процедила:

— Ничего, капитан, через месяц-другой вы этих слизняков не узнаете!

Рывком повернувшись, она попросила меня показать лагерь, и мы, прихватив вампира и Сосискина, удалились. Помимо протяжного стона, вырвавшегося при виде моего тыла, я отчетливо услышала, как Бестия прошептала:

— Нам писец! Эти каркалыги теперь нас точно сожрут!

Повернувшись, я погрозила пальцем и порадовала сообщением о том, что это только начало — впереди ожидается еще парочка профессоров.

Несколько часов я при полном параде, за исключением скинутой обувки, показывала Треоле наш лагерь и рассказывала о целях и задачах. Она задумчиво кивала головой и не переставая диктовала прапорщику, что еще нужно сделать. Прежде всего майор приказала нанять кухарку — возня на кухне отнимает слишком много времени, но взамен пообещала, что провинившиеся будут отряжаться в помощь повару, а она лично научит солдат готовить в полевых условиях. Пес было сунулся протестовать против разбазаривания средств, но я ему напомнила, за чей счет банкет. Судя по его радостной ухмылке, к очередному счету для Совета демиургов он не дрогнувшей лапой впишет еще пару ноликов.

Еще наш командир полка приказала поставить чучела, на которых будут отрабатываться колющие и прочие удары, мишени для стрельбы, а также дополнить полосу препятствий ямой с грязью. От моего предложения расквартироваться в доме Треола, глянув на вампира, окруженного неизвестно откуда взявшимися дурочками, но продолжающего строить ей глазки, решительно отказалась, заявив, что командир должен жить со своими подчиненными.

Услышав это, Федор заметно поскучнел, а мы с майором подмигнули друг другу. Потом она согнала мающихся неизвестностью демиурчиков в класс и поделилась с ними планами на дальнейшую жизнь. Лично мне все очень понравилось, а вот детишки заметно приуныли. С сегодняшнего вечера всем предстояло дежурить у КПП и по лагерю, подъем переносился на два часа раньше, а зарядка увеличивалась на час. Далее, по ее графику, шли занятия по плаванию, потом снова физподготовка. Остальное время отдавалось строевой подготовке и занятиям с Федором. Заумной через день были поставлены лекции у Маньки, а бедолагам Крысу и Цветочку предстояло впахивать по усиленной программе. Плюс всем вменялось ходить к Лесному хозяину на уроки по выживанию в естественной среде, если он согласится поделиться с ними своими знаниями. В противном случае эта обязанность взваливалась на наши с Сосискиным плечи. И это — только до тех пор, пока не подъехал наемный убийца и тренер по конкуру. А мне еще предстояло найти меченосца, стрелка и спеца по уличным дракам. Думать, где я буду их искать, отчаянно не хотелось, и я пошла парить мозги Димусику.

Прочтя его последние послания, поняла, что клиент созрел, и сдалась Пра на растерзание. Как она орала, чем она мне только не грозила за вмешательство в ее личную жизнь… Но через полчасика успокоилась, прочла переписку Ивана Грозного с Андреем Курбским, сильно впечатлилась и дала согласие на свидание. Вот тут я оторвалась по полной программе за ее наезды на меня. Одну только прическу заставила сменить восемнадцать раз! Наконец я выдала родительское благословение, и творец миров, краснея, как школьница, отправилась на прогулку с подающим надежды российским ученым. Оставалось только молиться, что он догадается снять свой рабочий халат.

Проводив подопечных на ночной урок, я прихватила Треолу, переименованную в Таю, пару бутылок вискаря, винишка литров пять и потащила ее знакомиться с нечистью и упрашивать лешего преподать городским жителям курс юного партизана. Она почти не испугалась, когда на речной бережок вылезли русалки, а из кустов, как горох, посыпались мелкие и не очень пакостницы. Упросив Сосискина сбегать за Манюней, мы очень даже культурно посидели. Я рассказала о своем визите в замок вампира и столицу, мне поведали об очередном налете Всадников ночи на многострадальный Запорный. Водяной напропалую волочился за ведьмой, а Хозяин леса многозначительно поигрывал кустистыми бровями в сторону Таисьи. В общем, вечер удался, хоть мне кавалера и не нашлось.

Зато, вернувшись домой, я обнаружила возле линии защиты целых шесть веников! Один букет состоял всего из веточки экзотического цветка черно-красной расцветки, напоминающего нашу лилию (узнаю когтистую лапку вампира). Рядом стояли четыре копешки гибридов пионов и георгинов, произраставших, насколько я помню, в палисаднике у старосты, и один скромный букетик, тронувший меня до соплей. Чувствуется, кто-то продал душу Сосискину, чтобы узнать мои предпочтения.

На следующий день, ближе к обеду, когда я шла смотреть, как там демиурчики пытаются пройти полосу препятствий, передо мной как из-под земли вырос субъект, закутанный в пончо, в надвинутой на нос шляпе и черной маске. От неожиданности я заорала как потерпевшая, и за моей спиной тут же нарисовались телохранители, Федя, Сосискин и вся моя рота полудурков во главе с Треолой. Увидев нацеленные на него клинки, диверсант едва слышно прошелестел:

— Меня прислал старший.

Уняв бешено колотящееся сердце, я выдавила из себя улыбку, представила всех окружающих и попросила долгожданного гостя представиться.

— У меня много имен, — отсутствующим голосом ответил убийца. — Безликий, Никто, Посланник, Последнее, Что Видишь В Жизни, но вы, Даррья, можете называть как вам будет угодно. Для всех остальных я Мастер.

«А давай назовем его Зорро — копия Бандерос», — нервно хихикнула вылезшая из пяток душа.

«Лучше Черным Плащом: напугал, урод, до икоты», — не согласились с ним трясущиеся поджилки.

Пока они там спорили, киллер оценивающе рассматривал будущих ученичков, а мне в оба уха дудели вампир и начальник гарнизона:

— Даррья, ты не представляешь, как тебе повезло заполучить его! Он лучший убийца королевства.

— Даррья, я не буду оспаривать твое решение, но подумай, можно ли ему доверить детей? Он же воспитает из них свое подобие!

Член преступного синдиката повернулся к нам и, слегка усмехаясь, отчего Тайка побелела, как таджик, у которого спросили регистрацию, любезно проинформировал:

— Для того чтобы воспитать ваших подопечных достойными членами братства, их надо было начинать тренировать с рождения. Сейчас уже слишком поздно, но я постараюсь научить забирать жизнь.

После этих слов Гламурчик с тихим писком осел на пол, а я гаркнула:

— Заумная, тащи в лазарет первого пациента, а если он притворяется, намажь ему задницу скипидаром для профилактики сердечных приступов!

Детеныш после проявления такого милосердия резко встал и заявил, что он в порядке. Интересно, когда это только он успел с этой вонючкой — жгучей мазью — близко познакомиться?

Мое гостеприимство решило поиграть в радушную хозяйку и предложило Зорро отобедать и отдохнуть с дороги. Заверив меня, что не голоден и не нуждается в послеобеденном сне, он закинул свой мешок в палатку парней, и, спросив моего позволения, местный Солоник увел соложат на их первый урок.

«Утро стрелецкой казни» — так мой мозг прокомментировал марш стада жертвенных овец, покорно бредущих за жрецом на убой.

После двухчасового разговора с Зорро мои неваляшки до самого ужина ходили в подавленном состоянии, а несчастного Цветочка и гемофоба Гламурчика друзья вынесли из класса и положили на травку. На мой вопрос, что там такого он им рассказал, убивец пожал плечами и сообщил, что всего лишь перечислил тысячу и один способ убрать человека без следов. Я нервно вздрогнула, а этот маньяк, довольно улыбаясь, заявил, что среди навозной кучки он нашел бриллиант.

За вечерней трапезой одна только Мальвина возбужденно поблескивала глазками и не переставая щебетала с новоприобретенным гуру, кидая на меня презрительные взгляды. Из чего я сделала вывод, что вертихвостка наконец нашла свое призвание. До поры до времени меня ее зырканье не возбуждало, но когда она ехидненько поинтересовалась, отчего я и прапорщик не были на вводной части, уж не боимся ли мы крови, моему терпению наступил конец.

Я медленно встала и уже собралась поставить на место зарвавшуюся соплю, но меня опередил безжизненный голос ее новоявленного кумира:

— Им не нужны знания, как убивать, они уже лишали жизни. Если бы ты была внимательна, то заметила бы это в их глазах. А за то, что ты, Мальвина, выразила непочтение к старшим, сегодня всю ночь будешь стоять, держа на вытянутых руках по стакану с водой. За каждую пролитую каплю получишь удар палкой по руке.

Благодарно кивнув, я села на место и прикурила сигарету дрожащими руками, пытаясь успокоиться. Краем глаза заметила, как мой друг отставил от себя миску и, уныло повесив уши, поплелся на улицу. Змеища, сама того не ожидая, разбудила воспоминания, которые мы с псом похоронили в самых дальних уголках своих душ и никогда не вытаскивали наружу.

Тот, кто меня хорошо знает, увидев состояние, в котором я сейчас пребывала, ни за что не рискнул бы ко мне сунуться с дурацкими вопросами, но Лель к их числу не относился. Дрожа и заикаясь, он попросил меня поделиться неприятными фактами из наших биографий. Затушив сигарету, память глухим голосом ответила:

— Если бы три урода, когда мы были на Лабуде, не решили ускорить события и не вырастили мне крылья, а псу не прибавили роста, я бы сейчас с вами не разговаривала. Мы были на привале по пути к цитадели Темного лорда, когда ночью на нас напали вампиры. Я растерялась и не знала, что делать, а Сосискин меня спас. Он тогда отгрыз голову двухметровому кровопийце, нацелившемуся меня выпить. А перед этим нас захватили в плен орки, и я убила двоих из них, за то, что те чуть не забили меня плетями и покалечили моего друга. И если хоть раз кто-то из вас напомнит ему об этом, я лично перережу тому глотку. Только учтите, что дождусь момента, когда к вам вернутся ваши способности, чтобы болтун наверняка заткнулся, — сказав речь, в полной тишине вышла в сумерки.

Зашла домой, молча потрепала по голове свернувшегося на диване пса, прихватила плед и вышла во двор. Сев на качели, лениво покачивалась и бездумно пялилась в темноту. Прошло пять лет, но я до сих пор не могла вспоминать о том, что меня сегодня заставили вытащить на белый свет.

— Ты странная женщина. Обычно люди пытаются оправдаться, но ты не раскаиваешься в том, что сделала. В тебе есть все задатки истинного члена нашего братства, — раздался равнодушный голос, и из темноты вышел Зорро.

— Как собака, пусть даже увеличившаяся в размере, умудрилась лишить жизни одного из нас? — Следом нарисовался вампир.

— Поделись секретом, как ты справилась с орками? — К мужчинам присоединилась Тая.

— Капитан, простите меня, я не хотела задеть вас, — прохлюпала откуда-то из кустов Мальвина, и ее поддержал дружный хор моих недоумков, выскуливающих у меня прощение.

Я нехотя рассказала подробности тех случаев, простила дуреху, но если детишки думали, что их учителя забудут о наказаниях, то они глубоко заблуждались. И ночная прогулка по лесу у них была, и Крыс с Мальвиной подверглись экзекуции. Но как ни странно, после этого случая между нами начала зарождаться дружба.

И потянулись суровые будни. Тренировки, уроки и снова тренировки, уроки, тренировки. Демиурчики шатались от усталости, но, упрямо сжав зубы, начинали втягиваться в науку выживать. Присланная нам старостой на работу по кухне дородная баба Фурлыска укоризненно вздыхала, глядя на издевательства над ребятенками, и все норовила сунуть им тайком вкусненькое. Федя и Зорро в один голос твердили мне, что лучшие лучники — эльфы, фехтовальщики — дроу, а кулачные бойцы — гоблины, и я ломала голову, где мне их раздобыть. Если зеленокожего еще можно было отловить в любом городе, то остроухие и красноглазые из своих родовых вотчин носы не высовывали. Я почти собралась нанести визиты этим красавцам, но тут мои планы изменил приезд очередного учителя.