ГЛАВА XI
В которой рассказывается о беде, постигшей князя гномов, а так же о том, что длинный язык может довести до Спящих Дубрав
Пока Бон закрывал дверь, Глорианна шустро выудила бутылку красного из наших запасов «на торжественный случай», а я столь же шустро наполнил им емкости. Правда, кружек у нас было только три, но Римбольд не разочаровал моих представлений о запасливых гномах — помимо всего прочего, в его мешке нашелся прекрасный оловянный кубок.
После хорошего глотка и одобрительного покрякивания наша троица с ожиданием уставилась на нового спутника, так неожиданно преподнесенного нам судьбой. Поняв, чего от него хотят, Римбольд откашлялся и начал свой рассказ:
— Мой род древен и славен настолько, что рядом с ним большинство людских правителей — жалкие простолюдины. Подчеркивать это как-либо просто ни к чему. Достаточно лишь упомянуть, что отец моего отца, Пендан Сварливый, позже получивший из рук первого князя гномов родовое имя Каменный Кукиш, был в числе тех, кто заселил прежде дикий материк, который люди именуют своим.
Чего-то подобного я и ожидал. Можете меня колесовать, если найдется хоть один представитель любой расы, который не будет с пеной у рта спорить о том, что именно с них «все и началось». А гномы, насколько мне известно, дадут в этом отношении сто очков вперед кому угодно.
— Да, именно так оно и было, — с удовольствием повторил Римбольд, поскольку с ним никто не стал спорить. — Из века в век наши народы жили бок о бок. Но если гномы знали почти все о жизни людей, то люди, напротив, совершенно не представляли себе, что мы за народ. Поэтому… — гном сердито тряхнул бородой, — поэтому некоторые из них до сих пор считают так же, как этот воняющий козлом плешивый недоумок, чтоб сгнили его зубы, чтоб язвы покрыли его гнусную шкуру, чтоб мыши и пауки свили гнезда в его ушах…
— Ладно, Римбольд, достаточно, — со смехом прервала не в меру разошедшегося рассказчика Глорианна. — Мы и так прекрасно поняли, что ты имеешь в виду милейшего помощника нашего капитана…
— …чтоб ему лопнуть! — тут же подхватил гном, явно собираясь продолжить список «достоинств» господина Оли. Пришлось мне демонстративно, с хрустом размять пальцы. Смотри-ка, подействовало! Римбольд тут же скромно воззрился на слегка загнутые носки своих башмаков, убив на это весьма достойное занятие минут пять.
Первым не выдержал Бон.
— Кхе-кхе! — громко сказал он и потянулся к бутылке с красным.
— А, что? — тут же спохватился длиннобородый рассказчик, подставляя кубок. — Да, что-то задумался я, тысяча извинений. Так на чем бишь я остановился?
— На весьма нелестных высказываниях в адрес старпома.
Глори чувствительно наступила парню на ногу и, мило улыбаясь, «пояснила»:
— Он хотел сказать, что ты как раз начал говорить о том, что люди плохо знали твой народ.
— Вот именно!
Как мне показалось, Бону ужасно хотелось отмочить что-нибудь эдакое, но девушка тут же продемонстрировала ему свою лучшую улыбку демонессы. Насколько я успел ее узнать, это значило: «Ню-ню, попробуй. Но месть будет страшной…»
Видимо, сам Бон пришел к таким же выводам, но покидать поле боя просто так было ниже его достоинства. «Ладно уж, благодари Матушку-природу, заставившую тебя носить юбку. Будь ты мужчиной…» — отпарировал его взгляд.
«Ты получил бы в зубы!» — сверкнули глаза маленькой принцессы, ставя точку в этих препирательствах. Правда, несколько минут спорщики продолжали смотреть друг на друга, как два тощих волка, стоящих над дохлой вороной.
К счастью, вовремя уяснив причину внезапно наступившей тишины и моего беззвучного хохота, Римбольд вновь подал голос:
— Ну да, точно так. Сказать по правде, мы и сами не больно-то стремились сближаться с кем бы то ни было, особенно с людьми. Не сочтите это за оскорбление, но ведь наши народы и вправду далеко не всегда ладили.
— Это уж точно, — вздохнула Глори. Тот моментально вспомнил, откуда девушка родом, и изрядно перетрусил.
— Да, да, Гройдейл — прискорбнейшая страница в истории наших отношений! — тут же подхватил он. — И хотя мы признаем, что имели место несомненные перегибы…
— С чьей стороны? — тут же ощетинилась принцесса.
Чувствуя, что нам предстоит новый диспут на тему «Кто же изначально был виноват?», я решил вмешаться.
— Слушайте, от этой истории вот уже семь веков смердит, как от годами не снимаемых носков. Может, хватит?
И девушка, и гном посмотрели на меня, как будто я предложил каждому из них продать Родину за медную монетку. А вот Бон поддержал:
— Сэд прав, Римбольд. Кто старое помянет — тому глаз вон.
— Точно. И зубы!
Слава всем богам, что окончание фразы Глори не приняла на свой счет. Однако она все равно продолжала дуться, поэтому я поспешил перевести разговор в другое русло.
— Слушай, почтенный гном! Может, я чего-то не понимаю, но даже о существовании Спящих Дубрав доподлинно не известно. Но ты целеустремленно прешься туда, да еще и в одиночку, да еще и срочно…
— …да еще и «зайцем», да еще и втихаря! — подхватил Бон.
— Вот именно. Так за каким тебя туда понесло?
Гном некоторое время переваривал мой вопрос; следить за его мимикой в процессе этого было одно удовольствие. Наконец, решившись, он заговорил:
— Спящие Дубравы существуют. Мне это известно доподлинно.
Мы изобразили вежливое недоумение пополам с изумлением. Довольно крякнув, Римбольд полез в свой мешок, так любезно возвращенный ему Глорианной. Из мешка явился небольшой тубус из промасленной кожи. Из тубуса — карта.
Разумеется, карта была на гномьем, поэтому из надписей я ровным счетом ничего не понял. Хотя в них-то как раз никто не нуждался. Карта была хоть и старой, но заметно превосходила имевшуюся в нашем распоряжении книжную гравюру.
— Это раз! — торжественно провозгласил гном.
— А что, есть еще и два?
В ответ на вопрос Бона нам в очередной раз стали рассказывать уже изрядно поднадоевшую историю. Впрочем, слушали все, не перебивая.
Когда Римбольд закончил и освежил горло глотком вина, допрос возобновился.
— Ладно, допустим, это паскудное местечко и впрямь существует, а услышанная тобой история порождена не белой горячкой. Тогда тем более логичен мой предыдущий вопрос: зачем и почему?
Гном опустил глаза:
— В наказание.
— Что?!
— Увы мне, увы! Я вызвал гнев повелителя Княжества, Друлла Стахана Долгобородого. И меня изгнали! Лишили милой Родины!
— Стоп-стоп! — прервала завывания бородатого девушка. — Если я ничего не путаю, то изгнание — самая суровая кара для преступников в Княжестве. И она налагается только за…
— …измену Княжеству или разглашение государственной тайны, — тяжко вздохнул тот. — Мой случай второй.
Ну ничего себе!
— Ты что же, царедворец такого высокого уровня?
— Куда там! Придворный парикмахер!
Мы не выдержали и расхохотались.
— Не вижу ничего смешного! — возмутился Римбольд. — Чтоб вы знали, при дворе каждый первый — ужасный модник. И вообще, всякий уважающий себя гном подстригает волосы и регулярно облагораживает бороду.
Он так прямо и сказал: «облагораживает».
— И кто-то из твоих клиентов проболтался во время работы?
— Не «кто-то», а сам князь Друлл. И не проболтался, а…
Гном замолчал.
— Давай уж, заканчивай.
— Еще чего! Это действительно страшная государственная тайна. И она совсем не для людских ушей. Если узнают, что я ее разболтал, то…
— То что? Ты ведь ее уже разболтал. А за одну и ту же провинность дважды не наказывают, это основы любой юридической системы. Если хочешь, мы дадим клятву хранить молчание.
— Нет, нет и нет! — уперся Римбольд. — Не просите и не уговаривайте. Одно дело — гномы, а другое — люди. Да и тайна эта, в общем-то, совсем не так интересна…
— Сэд, — скучающим голосом произнесла Глори, — глянь-ка в окошко. У мачты, часом, не старпом стоит?
Римбольд мигом скис.
— Ну зачем вы сразу так? — плаксиво протянул он. — Говорю же, я не мо…
— Кажись, и впрямь он, — ответил девушке я, с трудом сдерживая улыбку. — А с ним рядом капитан К’ров. За борт смотрят.
— Не иначе, акулы расшалились, — подхватил Бон. — Бедненькие, маленькие, голодненькие акулочки. Им так хочется свеженького мясца!
В отчаянье, гном обеими руками вцепился в бороду.
— Будь проклят, будь проклят мой болтливый язык!
— Давай, давай, парень. Облегчи душу.
— Хорошо. Клянитесь.
Мы поклялись.
Гном еще раз душераздирающе вздохнул, окинул нас полным укора взглядом священномученика и начал:
— Какое-то время назад князь Друлл заболел. Самой унизительной болезнью для гнома. Его роскошная борода, краса и гордость правителя, достояние всего государства, стала выпадать. И чем дальше — тем сильнее. Разумеется, держалось это в страшной тайне. Князь переехал в удаленные покои Стоунхолда, у дверей поставил круглосуточную охрану из кровных родственников, отлучил даже любимую жену и детей. Для всех в княжестве — и для меня в том числе — правитель захворал горной лихорадкой, а это штука заразная, требующая полного и длительного карантина.
И вот через пару недель будят меня среди ночи. Двое громил из княжеской охраны, вооруженные до зубов. Приказывают в сорок пять секунд одеться и топать в княжеские покои. С инструментами.
Прихожу. Князь сидит. Я как на него глянул — чуть в обморок не грянулся. От превосходной бороды одни клочья остались. А Друлл, даже не дав опомниться, говорит: «Тазик с горячей водой на столе стоит. Доставай ножницы, бритву и снимай это уродство подчистую».
Я сначала подумал, что князь от такого потрясения умом тронулся. «То есть как, — осторожно так спрашиваю, — совсем?» — «Совсем. Когда закончишь, соберешь все и изготовишь накладную бороду. Чтоб один в один как прежде была. Сроку тебе — неделю. Что хочешь делай, хоть носом скалы долби, хоть всех обитателей Стоунхолда наголо обрей, но сделай! Сможешь — озолочу. Не сможешь — прикажу в вулкан скинуть».
Что тут поделаешь, исполнил я княжеский приказ. Ночами не спал, парадный портрет Друлла в натуральную величину у себя в комнате повесил, чтобы оригинал всегда перед глазами был. Борода вышла — на загляденье! Князь счастлив, народ счастлив, меня деньгами и почестями осыпали и приказали язык за зубами держать.
Не вышло.
Где-то месяц назад приехал ко мне в гости из отдаленной метрополии старый приятель, муж сестры. Ох и славно же мы с ним погудели! Неделю гуляли. Ни в чем себе не отказывали. Только он все время меня долбил: за какие, дескать, заслуги тебя, дорогой родственничек, наградами завалили по самую макушку? Я крепился-крепился, да в один из дней во хмелю и проболтался. Все выложил, как есть. И, как назло, в том кабаке, где мы сидели, оказался начальник Тайной полиции Вольдемар Путина.
Короче, наутро меня, с больной головой — пред княжеские очи. Там, не дав рта раскрыть, зачитывают официальное обвинение, приговор, и велят в двадцать четыре часа проваливать из Княжества.
А на прощание Друлл говорит: «Хоть и отплатил ты мне, Римбольд Каменный Кукиш, злом за добро, но все же можешь прощение заслужить и всему Княжеству неоценимую услугу оказать. Отправляйся в Спящие Дубравы и найди там месторождение ромбододекаэдровидных дютойтспанских цехросов. Или, если нет его там, подробные доказательства тому представь».
— Что такое это самое дютс… Тьфу ты, язык сломать можно!
— Да так, один чрезвычайно редкий вид минералов. Уж поверьте мне, по эту сторону океана в природе он не встречается. Есть предположение, что опытные образцы завезли к нам именно из Спящих Дубрав.
— Драгоценности? — заговорщитски подмигнул Бон. Как мне показалось, гном вздрогнул.
— Да нет, что ты! — замахал руками он. — В драгоценностях мы нужды никогда не испытывали. Речь идет о… некой разновидности камня, который используется для изготовления режущих кромок ювелирных инструментов. Это такое сложное углеводородное соединение, скорее всего, являющее собой…
— Понятно, — протянул парень, явно разочарованный. Римбольд перевел дух. Ох, темнит он что-то…
— Теперь, если позволите, я хотел бы узнать, куда направляетесь вы сами?
Мы с Боном как по команде уставились на девушку. Та пожала плечами.
— У нас тоже есть свои секреты. Впрочем, если ты поклянешься Святыми Горами…
Гном погрузился в раздумья. Я его охотно понимал: эту страшную клятву за всю историю не нарушил ни один представитель его племени. Имя отступника в случае чего навсегда легло бы несмываемым пятном на общегномью репутацию.
Через пару минут Римбольд встал и залихватски швырнул свой колпак на стол:
— Э-э-х! Была не была! — и он выдал длинную торжественную фразу на своем языке. Глори внимательно слушала и согласно кивала после каждого слова.
— Хорошо. Мы тоже ищем Спящие Дубравы.
Челюсть гнома упала на грудь.
— Вы-то что забыли в этом гиблом месте?
— Моего папу, — просто ответила девушка.
Ох и рожа была у нашего нового знакомого! Глори и Бон, похоже, ожидали именно такой реакции, а вот у меня на душе сразу же полегчало. Дело в том, что мне с самого начала появления Римбольда мерещилось, что простое совпадением слишком маловероятно. Если я прав в своих подозрениях, и за исчезновением Лейпольдта XIV, равно как и за появлением «хламидоносца», стоят гномы, то этот тип мог «случайно» затесаться в нашу компанию, чтобы потом… Что будет потом, я пока представлял себе плохо. Но гном, похоже, понятия не имел об исчезновении короля. Или же был великолепным актером.
— Ну и дела! — наконец вымолвил он. — Раньше люди теряли голову, совесть, наконец, но я первый раз слышу, чтобы кто-нибудь потерял родителя, да еще в таком в высшей степени неподходящем месте, как Спящие Дубравы! Он что туда, по грибы пошел?
Что делать, пришлось вкратце поведать нашу историю. Что интересно, Глори ухитрилась очень искусно обойти скользкую тему своего настоящего происхождения. Римбольд, в частности, узнал, что папа девушки, богатый торговец мехами, лишь родом из Гройдейла, но, женившись, переехал на родину супруги, в Оргейл. А потом некий злопамятный маг, посчитав, что ему продали некачественный товар, закинул беднягу прямиком в Дубравы.
Девушка врала столь вдохновенно и с такими подробностями, что я прямо диву давался. Уж не сэр ли Шон Ки Дотт на нее повлиял?..
Закончив свой рассказ, Глори жалобно спросила:
— Ты вроде как лучше нашего представляешь себе эти места… Как ты думаешь, что могло случиться с папой?
Гном почесал в затылке:
— Хм, да все что угодно. Спящие Дубравы, милая моя, это тебе не парк для отдыха! Там кишмя кишат разные мерзкие твари, которые спят и видят, как бы откусить кому-нибудь голову, или, скажем, утопить в болоте, или отравить, замучить, свести с ума, одним словом — наделать как можно больше гадостей. Теперь еще этот Френгис. Сдается мне, что если твой отец жив, именно Верховный Лесничий знает, где он.
— Бедный папа, — шмыгнула носом расстроенная Глори. Я ее прекрасно понимал: одно дело — собственные мрачные предположения, и совершенно другое — они же из уст постороннего. Оставалось только попытаться поднять ей настроение.
— Ну же, принцесса, не раскисай! — я обнял девушку за плечи, надеясь, что слово «принцесса» будет воспринято гномом не в его истинном значении. — Вот увидишь, мы быстро найдем этого Лесника, и тогда пусть лучше отпустит твоего старика по-хорошему, а то я все его лесное хозяйство на дрова пущу!
— Спасибо, Сэд! — благодарно кивнула Глори, уткнувшись носом мне в плечо.
— Очень реалистично, то есть оптимистично, — буркнул Бон. — Мне вот только интересно, на что в случае неудачи пустят нас самих?
Ну вот тебе здрасте! Додумался, когда с прогнозами лезть, дубина. Я незаметно от Глори показал игроку кулак, а вслух сказал:
— Бон, дружище, я никогда не рассказывал тебе историю об одной глупой вороне, которая каркала до тех пор, пока ей не свернули шею?
— Мне ты ее тоже не рассказывал, — подала голосок ничего не понявшая девушка. Слава богам, хоть глазки подсохли!
— Да слышал я это! — махнул рукой парень, уяснив, что продолжать разговор со мной в том же духе сейчас крайне небезопасно для здоровья.
— Кстати, друзья мои, у меня родилась идея! — провозгласил тем временем Римбольд, про которого все временно забыли. Бон тут же понял, на ком можно безбоязненно отыграться:
— Да что ты?! — издевательски вопросил он. — И как же назвали новорожденную?
Гном с укоризной глянул на нашего остряка и вздохнул:
— Коли ты такой острослов, молодой человек, то вместо того, чтобы плыть неизвестно куда, лучше бы подался в Нексию. Там скоро выборы в парламент, сатирические памфлеты очень в цене.
— Увы, друг мой Римбольд, истинный гений всегда в тени! — уже совсем беззлобно изрек парень и подмигнул нам: — Хотя это мысль. Как вы считаете, я буду пользоваться успехом?
— Ага, в среде политиков и прочих пустозвонов — уж точно! — рассмеялась Глори, окончательно пришедшая в норму.
— Ну вот, пожалуйста, что я тебе говорил? — кивнув на нее гному, пожал плечами Бон. — Нет в этом мире справедливости…
Отсмеявшись, я обратился к Римбольду:
— И все-таки, что за идея?
— Да проще простого! Вы мне помогаете с моей миссией, а я вам — с вашей.
— Идет!
И четыре ладони легли одна на другую, скрепляя наш договор.
