ГЛАВА VI
В которой мы встречаемся с конкурентом и узнаем о том, какую шутку сыграли когда-то с сэром Андерсом Гансеном
Как бы там ни было, а в Нексии мы решили не задерживаться. Остановиться где-либо на ночлег представлялось делом весьма затруднительным, да и людей КГБ в предвыборной суете искать было не только бесполезно, но и небезопасно. Поэтому мы пополнили запас продовольствия и в тот же день покинули Демополис.
Еще через пару дней вдали показался Борзелиандский лес.
— Ну, какие будут предложения? — поинтересовалась Глори, когда мы остановились, чтобы перекусить.
— По поводу? — поднял брови Бон.
— По поводу Борзелианда. Если ты обратил внимание, мы стоим на развилке.
— Сидим, — с набитым ртом пробурчал Римбольд.
— Да хоть лежим! Положение наших бренных тел в данном случае ничего не меняет. Дальше мы едем напрямик или в обход?
Бон почесал кончик носа:
— А что в этом лесу такого особенного? Дорога хорошая, ровная, по ней даже купцы с достаточной регулярностью ездят. К тому же после Лохолесья нам любое скопление деревьев — тьфу!
— Ладно, будем считать, что твой голос — «за». Сэд?
— Присоединяюсь. Кроме эльфов, в Борзелианде ничего необычного нет. Да и эльфов видел один лишь Гансен, в самой глуши, куда нам забираться незачем.
— Римбольд?
— Категорически против. Хотя живого эльфа никто не видел уже Пругг знает сколько времени, легенды моего народа повествуют о кровопролитнейших войнах с ними на заре мира. Тогда лишь доблесть воинов-гномов спасла всех живущих от полного уничтожения!
— Что-то я не слышала ни одной подобной легенды, — прищурилась Глори.
— Ты и не могла слышать! — подбоченился Римбольд. — Я же говорю, это было на заре мира, когда вас, людей, даже в задумке Пругга не было! У нас, в Стоунхолде, среди трофеев даже череп какого-то эльфийского короля хранится. Толи Элве, то ли Финве… Здоровый такой, с рогами!
— Какими еще рогами?! — возмутился я. — Сэр Андерс Гансен описывал эльфов как дивных существ, поражающих красотой. А про рога у него нет ни слова. Ты ври-ври, да не завирайся!
— Может, тому королю просто с женой не повезло! — оскорбился гном. — А может, вру не я, а вовсе даже твой Гансен! Думаешь, просто так, кроме него, за последние пятьдесят лет с эльфами никто не встречался?
— Сэр Андерс Гансен был самым правдивым человеком в мире! Это у него наследственное от дедушки, Карла Фридриха Иеронима фон…
— Ладно, хватит! — прервала нашу перепалку Глори. — Двое «за», один «против», а я…
Узнать, какой же стороны придерживается моя супруга, нам в тот раз было не дано. На дороге возникло порядочное облако пыли, с каждой минутой приближающееся к нам.
— Три человека, верхом, — прищурившись, объявил Бон. — Славно скачут!
Парень оказался прав. Уже через пару минут мы могли созерцать трех верховых. Едущий впереди франт в роскошном охотничьем костюме осадил своего драконозавра и, сняв изящный берет с пером, отвесил нам поклон.
— Очаровательная госпожа! Судари! Доброго вам дня и приятного аппетита!
— Благодарим, и вам доброго дня и доброй дороги, — ответил Бон, вернув поклон.
— Ох, хотелось бы верить! — Расфуфыренный кавалер уже хотел было ехать дальше, но неожиданно почесал шею под пышным кружевным жабо, посмотрел на парня (как мне показалось, с тщательно скрываемым изумлением) и заявил:
— Вы не будете возражать, если мы разобьем свой лагерь по соседству? При виде вашей трапезы у меня что-то забурчало в животе.
— Присоединяйтесь, — гостеприимно махнул рукой я. — До Тилианы нам все равно всего этого не съесть.
— Вы направляетесь в Тилиану? Какая удача! Мы тоже. — Франт спешился и вновь поклонился: — Хуан де Ловер, маркиз де Маза Новва из Оргейла, — представился он, — более известный как Рыцарь Неистовой Ласки. Всегда к вашим услугам.
Интересное какое прозвище! Можно толковать весьма двояко, особенно если учесть, что на гербе маркиза, украшающем одежду всех троих, была изображена ласка, вытворяющая с собственным хвостом нечто совершенно противоестественное.
— А это мои добрые слуги Тибальдо и Меркуций. Несмотря на то что вышеупомянутые слуги лыбились в тридцать три крепких зуба, у меня отчего-то не возникло ощущения, что они столь уж добры. Скажу более: если этих увешанных оружием крепышей, в плоских касках и клепаных бригантинах, с холодными глазами профессиональных наемников, поменять местами со всей бандой Доцента, они бы смотрелись на большой дороге куда как уместнее.
Пока мы знакомились с Маза Новва, слуги, не дожидаясь приказа, принялись бодро распаковывать сумки, извлекая из них кувшины и серебряные судки со всякой всячиной.
— Скажите, господин маркиз…
— Просто дон Хуан, очаровательная леди. Титулы и чины — прах и мишура. Мужчину ценят отнюдь не за это, вы со мной согласны?
Глори едва заметно покраснела. Я чуть заметно побагровел. Глори и Бону (хотя последний время от времени почесывал шею, вполголоса проклиная проклятущую мошкару) беседа доставляла истинное удовольствие: они искренне смеялись над шутками маркиза с удовольствием угощались его деликатесами и вообще были довольны жизнью. Я же рядом с этим изящным кавалером «дважды де» чувствовал себя неуклюжим деревенским увальнем, заявившимся прямо из коровника на светский раут. В рабочей робе и с испачканной навозом лопатой в руках.
— Как вам будет угодно. Вы собирались двигаться сквозь Борзелианд или же в объезд?
— А, так тот лесной массив, что столь живописно синеет вдали…
— Совершенно верно. Это он.
— Тогда позволю себе ответить вопросом на вопрос: как полагаете поступить вы?
— В момент вашего появления мы как раз раздумывали над этим, — ответил Бон. — И мнения разделились.
— Вот как? Но ведь, если я правильно помню карту, объездная дорога куда длиннее.
— Зато на ней нет эльфов! — фыркнул Римбольд.
— Да простит меня почтенный господин Каменный Кукиш, — иронично пожал плечами Рыцарь Неистовой Ласки, — но эльфы суть сказки, и я в них не верю. Нет, миледи Глорианна, мы поедем прямо. Если же вы чего-то опасаетесь, то я с радостью предлагаю вам свою помощь и защиту. Мои мальчики — отменные фехтовальщики, да и сам я ношу рыцарские шпоры отнюдь не только по причине благородного происхождения.
— Спасибо, конечно, но мы с Боном, хоть и не рыцари, тоже кое-чего умеем, — хмуро фыркнул я, прежде чем Глори успела что-либо сказать.
— А по-моему, в компании маркиза нам будет и безопаснее, и веселее.
— А по-моему, четыре дня нам погоды не сделают.
— Ты же сам предлагал идти насквозь.
— Я передумал.
— С чего бы?
А действительно, с чего? Не хватало мне еще вслух признать, что я ревнивый болван или боюсь пресловутых рогатых эльфов.
— Знаете, Сэдрик, — дружелюбно подмигнул мне Маза Новва, — на моей родине говорят: «Если женщина чего-нибудь хочет, нужно тут же ей это дать. Иначе она пойдет и возьмет сама». Право же, мы не кусаемся.
Тибальдо и Меркуций заржали.
— А на моей родине говорят: «Баба чудит, а у мужика спину ломит!» — не согласился я.
— «Баба»?! «Чудит»?! — тихо прошипела Глори. О-хо-хо, я, как всегда, ляпнул не подумав. Теперь она из принципа поедет сквозь лес даже в гордом одиночестве.
— Что ж, — не стал спорить маркиз, — тогда кинем монетку. Ссуф рассудит. Меркуций, организуй!
Слуга подошел к Римбольду, провел кистью по его бороде и продемонстрировал зажатый между средним и указательным пальцами золотой.
— Орел — прямо, решка — в объезд. Бросай! Монета, сверкнув на солнце, взлетела высоко в воздух и шлепнулась на дорогу.
— Судьба, господа! — лучезарно улыбнулся Рыцарь Неистовой Ласки. — Судьба!..
Борзелианд был тих и светел. Солнце пробивалось сквозь листву, и казалось, что все вокруг даже не зеленое, а нежно-золотистое. Пели птицы, жужжали жуки, и ничего не предвещало неприятностей.
До тех пор, пока не закуковала кукушка.
— Кукушка, кукушка, — радостно крикнул Бон, задрав голову, — сколько нам спокойно ехать осталось?
— Ку! — прямо как в том анекдоте, сказала вредная птица и замолчала.
Мы рассмеялись, хотя и достаточно нервно. С одной стороны, вряд ли птичка слышала вышеупомянутый анекдот. С другой — анекдоты тоже не на пустом месте рождаются, а кончался он, если помните, весьма и весьма печально. Но Бону все было нипочем. Он уже открыл было рот, чтобы возмутиться по поводу того, что «так ма…», как впереди раздался крик:
— Господин маркиз! Господи-ин!
Вслед за криком появился Меркуций, ехавший метрах в трехстах впереди основного отряда. Он нещадно шпорил своего драконозавра, но выглядел скорее удивленным и раздосадованным, чем испуганным. Поэтому я выпустил рукоять меча, за которую было схватился, а Бон ослабил тетиву арбалета.
— Что ты орешь, как полоумный? — поморщился Маза Новва, терзая кружева на шее. — Знаешь ведь, что не люблю.
— Простите, господин. Но только там дите.
— Дите… ребятенок в смысле.
— Какой ребятенок?
— Такой… маленький. На дереве сидит. Снедаемые любопытством, мы выехали на полянку.
На оной полянке на поваленном замшелом дереве действительно сидел ребенок лет пяти и увлеченно сосал палец.
— Привет, малыш! — улыбнулась Глори. Ребенок — из-за длинных льняных волос, закрывающих большую часть чумазой мордашки, трудно было понять, мальчик это или девочка — кивнул, не отрываясь от своего важного и ответственного занятия.
Глори слезла с Лаки, достала из седельной сумки румяное яблоко и протянула его малышу. Фрукт тот сграбастал, но палец явно был вкуснее.
— Меня зовут Глори, — представилась моя жена. — А тебя?
Чадо вытащило палец изо рта, кивнуло и улыбнулось.
— Ты тут живешь? Новый кивок и улыбка.
— Один?
Неопределенное пожатие плечами.
— Сударыня! — Маркиз тоже спешился и подошел поближе, — я весьма тороплюсь. Не продолжить ли нам путь?
— А ребенок?
— А что ребенок? До нашего появления он чувствовал себя великолепно. Больше чем уверен, что его папаша-лесоруб просто оставил крошку поиграть, пока сам работает.
— Вы когда-нибудь слышали, как в лесу рубят дерево? — поинтересовался я.
Меня окинули явно презрительным взглядом и пожали плечами:
— Да нет, знаете ли. Как-то не доводилось. А что?
— А то, — с трудом удерживая себя в рамках приличия, ответил я, — что этот процесс довольно громкий. Как вы считаете, могла ли на всех нас семерых одновременно напасть перманентная глухота? Ребенок явно потерялся, а в лесу полно хищных зверей.
Щека Рыцаря Неистовой Ласки дернулась:
— И что вы предлагаете? — холодно спросил он. — Тащить этого щенка с собой?
— Для начала — остановиться и поискать его родителей, — так же холодно ответила Глори. — Вряд ли они далеко ушли. А если вы так торопитесь, то не смеем вас более задерживать!
— К сожалению, смеете, — заявил Маза Новва, одним движением оказавшись у моей принцессы за спиной и приставив к ее горлу кинжал. Тибальдо и Меркуций тут же выхватили мечи.
— Как это понимать?! — возмутился Римбольд. — Неужели дворянин опустится до вульгарного разбоя?
— Ни в коей мере, — гадко усмехнулся маркиз. — Конечно, кое-что из ваших пожитков, равно как и драконозавров, мы потом заберем… Кстати, велите им вести себя прилично. Я не хотел бы испортить свой костюм кровью вашей подруги.
— На место, ребята, — приказал я драконозаврам. Потом пристально посмотрел в глаза мерзавцу и буднично пообещал:
— Я тебя убью.
— Это вряд ли, — не согласился тот. — Для начала вы тихо и спокойно сложите оружие и позволите моим мальчикам себя связать.
Что нам оставалось делать? Мы подчинились и уже через несколько минут стояли, привязанные к деревьям.
— Хотел я сделать это чуть позже, — заявил маркиз, — когда мы остановимся на ночлег, но так тоже неплохо получилось. Поверьте, в моих действиях нет ничего личного…
— Ага, ты так развлекаешься, — хмыкнул я.
— Почти. Скажите, Бон, вас не удивлял странный зуд в области шеи, начавшийся сразу после нашей встречи?
Парень рефлексивно дернулся, явно пытаясь прикоснуться к своему шарфику.
И тут я понял. И почему наш игрок и Маза Новва почесывались, а мы все — нет, и почему Рыцарь Неистовой Ласки, несмотря на жару, прятал шею за кружевами, и даже почему он так настойчиво набивался к нам в сопровождающие через безлюдный лес.
Как оказалось, понял не я один.
— Что, господин маркиз, не хотите ни с кем делиться прекрасной дриадой? — Если бы интонации могли убивать, от тона Глори негодяя тут же посетил бы Старичок Контратий.
— Дриада, конечно, была хороша, — мечтательно причмокнул тот, — но как жену я ее не рассматриваю. А вот избавиться от бешеного каштана и впрямь не против. В таком деле, как вы понимаете, конкуренты мне не нужны.
— А если бы монетка вашего слуги легла другой стороной? — поинтересовался Римбольд.
Вся троица заржала.
— То ничего бы не изменилось! Меркуций, покажи нам свою замечательную монету.
— Не стоит. У меня тоже была такая когда-то. На ней обе стороны абсолютно одинаковые, так ведь?
— Именно! Даже жаль убивать такого сообразительного юношу. Но придется. Мальчики…
Маркиз взмахнул надушенным платочком.
Меркуций и Тибальдо вновь обнажили мечи и сделали шаг вперед.
Глори посмотрела на меня.
Я — на нее.
Бон плюнул в сторону маркиза.
Римбольд зажмурился.
Ребенок, сидевший на дереве, негромко свистнул.
Из кустов вылетели три камня.
Все три попали в цель.
— Да, — протянула Глори, глядя на распростертое у ее ног тело Маза Новвы, — как и все книжные мерзавцы, он слишком много трепался…
Потом из кустов вышли трое. Все были вооружены пращами и деревянными мечами. Все одеты в несусветную рванину. Все с ног (босых и давно немытых) до голов (лохматых и еще более немытых) увешаны браслетами и ожерельями из камешков, палочек, перышек и прочей мелкой дребедени. Все, по моим прикидкам, находились в возрастном промежутке от четырнадцати до семнадцати лет. А еще все они были девчонками.
— Здрасьте-здрасьте! — мотнула патлами идущая первой, шмыгнув носом. — Я — Арагорночка, это — Леголасочка и Феанорочка. С Орландоблумом вы, как я погляжу, уже познакомились. Всем чмоки и все такое.
— С кем?..
— Ну ни фига себе! — возмутилась та. — Он их, понимаешь, от смерти спасает, а они даже не знают, как его зовут!
— Засохни, Горн! — посоветовала Леголасочка. — Неча понты кидать во все стороны. Это ж цивилы, им тихого трепа не дано. — Мяф! Правда твоя, Ласка, — признала девчонка. — Все время забываю. В следующий момент я самым наглым образом откололся от коллектива. Потому как друзья и даже драконозавры уставились на малыша, вновь начавшего посасывать палец, а я — на девчонок.
— Эльфы! — только и смог вымолвить я.
Все три девчонки скорчили такие рожи, будто я предложил им распить бутылочку «Кошмара» (а худшей дряни в этом мире еще не придумали). Орландоблум оказался более сдержанным — просто вытащил изо рта палец и неодобрительно покачал головой.
— Значица, так, — шаркнула ножкой Феанорочка. — Мне, конечно, по развитию до Орландо — как до океана на четвереньках, и ежели он в вас что-то нашел, то так оно и есть. Но если кто-нибудь из вас еще скажет при мне это слово вслух…
— Вот! — триумфально воскликнул Римбольд. — А вы мне еще не верили! Никакие это не э… не они! — торопливо поправился гном, вспомнив предостережение. — Потому что те — с рогами!
Все — кроме Орландоблума и драконозавров — захохотали. Девчонки так просто рухнули на землю и задрыгали ногами.
— Ой, держите меня двое! — простонала Арагор-ночка. — Ну ляпнул! Одно слово — гном!
— Орландо! — вторила ей Феанорочка. — Как ты считаешь, у нас есть рога?
Орландоблум почесал в затылке, потом приставил ко лбу два растопыренных пальца и громко сказал:
— Му-ууу!
— Так, значит, вы все-таки…
— Мы — елфы! Все запомнили? Е-Л-Ф-Ы!
— Но сэр Андерс Гансен…
— …глухой, как пень! Да и выдумщик знатный. Мы над ним тока чуток пошутили, а он вон чего понарассказывал! Дивные, дескать, прекрасные, свет из глаз, и все такое. Спасибо хоть, не малюточки со стрекозиными крылышками! Которые в цветочках живут, на шмелях летают, и это… на Дюймовочках женятся!
— А кто такие Дюймовочки и почему мы должны на них жениться? — удивилась Леголасочка.
— А я почем знаю! Так, на ум пришло. Уж больно звучит гнусно…
— С рогами, значит? — хмыкнул Бон, пихая Римбольда в бок.
— Самый правдивый человек, значит? — хмыкнул Римбольд, пихая в бок меня.
Мне тоже очень захотелось кого-нибудь пихнуть. Я и пихнул. С превеликим удовольствием. Ногой. Пришедший было в себя Маза Новва вновь погрузился в беспамятство.
— Соображаешь! — одобрила мой поступок Феанорочка. — Мы щас будем страшные тайны открывать, и им их знать совершенно ни к чему…
Сколько им лет, елфы сказать затруднялись. Но то, что много, знали наверняка. По крайней мере, появление гномов они помнили превосходно, хотя никаких кровопролитных войн между ними не было и в помине, поскольку любая жизнь для елфа священна и отнять ее он не может физически. Даже железа не признавали — отсюда и деревянные мечи. Что до рогатого черепа, хранящегося в сокровищнице Стоунхолда, то он принадлежал какой-то зверушке, выведенной оргейлским вивисектором Павлоффым.
Самым старым и мудрым среди ныне живущих елфов оказался Орландоблум, в своем духовном развитии дошедший до состояния ребенка и практически отказавшийся от обычной речи. Как оказалось, у них в этом отношении все наоборот: они пришли в этот мир стариками и в течение веков неуклонно молодели. До тех пор, пока окончательно не теряли телесную форму, обращаясь в свет. Вот чужаков, или «цивилов» (от слова «цивилизованный»), к которым относились все неелфы, они действительно не жаловали, хотя регулярно развлекались, распуская среди них всеразличные байки и легенды. С другой стороны, многому новому и полезному «цивилов» научили тоже они.
В ответ на эту увлекательную историю мы поведали свою. Честно и без утайки.
— Бешеный каштан, говорите? — задумчиво протянула Феанорочка. — Орландо, ты как? Потянешь?
Тот почесал кончик носа, подошел к Рыцарю Неистовой Ласки и расстегнул его кружевной воротник. Легкое движение — и пухленький детский кулачок уже сжимает страшный плод, извлеченный из человеческого тела. Маркиз же даже не пошевельнулся.
Ураган, вихрь и метеор по сравнению с движениями Бона выглядели медлительными, как калечная улитка.
Сорвав шарфик, он возник на коленях перед елфом, молитвенно протягивая к нему руки.
Орландо прищурился и покачал головой. Потом обернулся к остальным елфам.
— Не сердитесь, — «перевела» его безмолвную речь Леголасочка. — Для него раз плюнуть — вытащить эту штуковину, но изменить судьбу…
— Значит, я обречен? — еле слышно прошептал парень.
Новый обмен взглядами — и Леголасочка улыбнулась:
— Он говорит: «Каштан будет извлечен, когда живой камень получит свободу, двое восстановят былую дружбу, а изменившееся станет прежним».
— И что это значит? — В голосе Бона сразу прибавилось бодрости. Девчонка пожала плечами:
— Знаете, в чем заключается самая страшная тайна елфов? Мы сами ни фига не понимаем в своих знаменитых пророчествах!..
