Вырви глаз и Сломанный Меч уже довольно долго шли по тракту в выбранном направлении.

— Что ты все озираешься? — Раздраженно буркнул Сломанный Меч, заметив, как напарник очередной раз подозрительно всматривается в придорожные кусты. — Боишься, что оттуда неожиданно выпрыгнет Воин в Красном?

— Я, в отличие от тебя, хоть как то пытаюсь определить правильно ли мы идем! — Огрызнулся на подначку Вырви Глаз. — Должен же после них остаться хоть какой-нибудь след!

— Если ты не заметил, в день по этой дороге проходят сотни людей! Да и дождь не так давно был. Так какие следы ты там ищешь?

— Да уж не те, которые ты имеешь ввиду. Мы имеем дело с чародеем, правильно?

— Предположительно с чародеем, — поправил Сломанный Меч.

— Ты считаешь, что тот бардак на развилке мог устроить какой-то там «предположительно чародей»!

— Я не говорил, что чародея не было вовсе, я имею ввиду, что мы только считаем, что он был, но прямых доказательств этому не имеем. У нас слишком мало информации, чтобы видеть картину в целом.

— Но ведь Воин в Красном точно там был?

— Это сомнений не вызывает.

— Значит, мы имеем дело с чародеем. Ведь кого попало эти ребята не выслеживают!

— Ладно, — вздохнул Мастер Сломанный Меч, — допустим, чародей точно есть. Тогда скажи мне, что ты в таком случае постоянно высматриваешь?

— Следы колдовства, например. — Охотно пояснил одноглазый наемник.

— Сомневаюсь, что наш чародей стал бы привлекать к себе внимание, в то время, когда его преследует Воин в Красном.

— Да ладно тебе! — Отмахнулся Вырви Глаз. — Колдун без колдовства жить не может, уж это я знаю точно!

— И откуда же? — Не скрывая сарказма, поинтересовался Сломанный Меч. — У тебя что, есть знакомые с… «талантами»?

— Таких знакомых не имею, — подчеркнуто высокомерно произнес напарник. — Я просто — пользуясь твоими словами — пришел к логическому объяснению. Ведь если чародеев ловят — значит, они занимаются колдовством. А почему они им занимаются, если знают что это опасно? На мой взгляд, ответ очевиден — колдун без колдовства жить не может!

— Да-а… — уважительно покачал головой Сломанный Меч, — это у тебя целая Теория получается!

— Ну и получается, а что такого? Теория, как теория, а ты тут на весь Тракт глумеж поднимаешь.

— Я?! И в мыслях не было, коллега. Просто я считаю, что искать следы колдовства — пустая затея. Ведь колдун-то наш не полный дурак: пусть у него хоть башка болит, хоть кишки от недостатка колдовства крутит, но не стал бы он колдовать с Воином в Красном на хвосте!

— Да с чего ты взял, что у него там крутит, а что — нет! Может ему нужно колдовать не из-за физической необходимости, а из-за психической!

— Ты, должно быть, имеешь ввиду физиологическую и психологическую потребности? — Уточнил Сломанный Меч.

— Да без разницы, главное, что ты меня понял.

— Да, я тебя понял и все равно считаю, что зря ты вертишься. Если бы у колдуна были подобные потребности, то мы уже давно на что-нибудь да наткнулись.

— Главное — внимательно смотреть. — Изрек Вырви Глаз. — Я, между прочим, не только это высматриваю…

— Ну и? — Без особого интереса спросил Сломанный Меч.

— Знаки! — Объявил Вырви глаз.

— Какие еще знаки, Вырви?

— Которые должна оставлять нам девка.

— С чего ты взял, что она должна нам что-то оставлять? Она ведь нас даже не знает!

— Ну… если ее ведут куда-то насильно…

— Что не факт.

— …она могла догадаться отмечать маршрут похитителей. Помнишь, когда я напился в приграничном кабаке, и меня схватили те Духами обгаженные работорговцы из Степи? Ты ведь нашел меня именно благодаря оставленным мной знакам!

— Да, свежие могильные холмики твоих пленителей — те еще знаки. — Припомнил Сломанный Меч. — Пока я до тебя добирался, ты чуть ли не половину из них успел на «знаки» пустить.

— Ты появился тогда очень вовремя — тех, что остались, вполне хватило бы на то, чтобы меня прикончить. А ведь именно это они и собирались сделать во время привала!

— Видимо никто не хотел стать твоим следующим знаком. Одного не пойму — почему они тебя так долго терпели?

— Это из-за того, что я воин! А воины в Степи — самый ходовой товар… ну, после красивых женщин. Самых сильных продают богачам и те выпускают их биться с другими такими же воинами на какой-то там Арене.

— Неужели? Раньше ты мне про это не рассказывал.

— Тогда меня немного смущало сравнение с женщинами, — признался Вырви Глаз, — но с тех пор я так много повидал, что уже не до смущений.

— В самом деле… — пробормотал Сломанный Меч.

— В любом случае, ты вовремя подоспел, а то висеть бы моей содранной коже на стене у какой-нибудь степной шишки — дескать, вот вам в подарок шкура великого воина из Края Драконов, который не покорился и сражался до конца! Вы только посмотрите на этот уникальный узор из боевых шрамов!

— Они что, и, правда, кожу сдирают?

— Да кто ж их, обезьян, знает? Варвары ведь!

— У тебя ужасно ограниченное и субъективное мнение на их счет.

— Хотел бы я узнать, что бы ты о них думал, если бы тебя целый день вели на цепи, попутно охаживая хлыстом по хребту!

— Ладно, ладно, — успокаивающе помахал ладонями Сломанный Меч. — Твоя позиция мне ясна, но не кажется ли тебе, что мы немного отвлеклись от темы?

— От какой еще темы?

— Ну, ты ведь высматривал знаки оставленные девчонкой. И как? Никаких могил, просто брошенных мертвецов или, на худой конец, отрезанных конечностей не заметил?

— Тебе бы лишь позубоскалить. — Укоризненно покачал головой Вырви Глаз. — Я ищу какие-нибудь крошки хлеба, поломанные ветки или оторванные лоскутки от одежды.

— Ты хоть понимаешь, сколь мала вероятность того, что на протяжении всего пути, тебе удастся наткнуться на что-либо подобное?

— Зато я хоть что-то делаю. — Надулся Вырви Глаз. — А вот чем занят ты, Меч? У тебя такой вид, будто ты просто на прогулку вышел.

— Я считаю, что если нам суждено наткнуться на след или увидеть знак, мимо мы точно не проскочим. — Объяснил Сломанный Меч.

— Неужели? — Хмуро спросил напарник и остановился. — Знаешь, чем это пованивает? Твоей Интуицией!

— Вовсе нет! — Замотал головой Сломанный Меч. — Это просто… просто…

— Тихо! — Вдруг шикнул на него Вырви Глаз, и осмотрелся по сторонам. — Ты слышал?

— Что именно?

— Какой-то треск и вопли.

— Нет. — Признался Сломанный Меч и тоже, на всякий случай, огляделся.

Далеко впереди тянулся караван из шести повозок набитых глиняной посудой, корзинами и прочей ерундой. Сзади, метрах в пятидесяти, шла группа крестьян с огромными мешками на плечах — должно быть закупали рис.

— По-моему звучало где-то там, — Вырви Глаз кивком указал в сторону, где за придорожными кустами возвышалась стена леса.

— Тебе послышалось. — Уверенно произнес Сломанный Меч.

— Я слишком трезв, чтобы мне начало что-то слышаться или видеться! — Огрызнулся Вырви Глаз.

— Но я-то ничего не слышал!

— Значит у меня слух лучше!

— С чего это он у тебя лучше?

— Мне однажды сказали, что у людей утративших зрение улучшаются другие органы чувств.

— Чепуха, ты же не слепой, а одноглазый! — Попытался вразумить приятеля Сломанный Меч.

— Значит, хватает и наполовину утраченного зрения. — Убежденно стоял на своем Вырви Глаз.

— Вздор!

— Но я же что-то слышал!

— И что с того?

— Пойдем, глянем.

— Зачем еще?

— Ты ведь сам сказал, что мы точно на что-то наткнемся. Вдруг это — то самое? — Хитро сверкнул единственным глазом наемник. — Или все же Интуиция?

— Нет, нет, — замотал головой Сломанный Меч. — Вполне возможно, что ты, друг мой, прав. Давай посмотрим, что там случилось. Ты уверен, что именно в этой стороне?

— Более-менее.

— А поточнее нельзя?

— Слушай, давай просто пойдем, а? Ты говорил, что если суждено — мимо точно не проскочим.

Монах из монастыря Низвергающейся Воды Цин пришел в себя неожиданно и не в самый подходящий для этого момент. В самом деле, раскрыть глаза и обнаружить, что ты камнем летишь к земле — не самое приятное, что может произойти с человеком. Цин любил летать, его обучали полету с самого детства, только всегда между ним и всей этой жуткой высотой находился надежный воздушный шар. Без шара полет уже не был таким увлекательным, зато оказался еще более захватывающим дух. Цин не стал позорно молотить по воздуху руками, бездарно подражая птицам, а лишь зажмурился и покрепче стиснул зубы.

Вопреки ожиданиям, жизнь его не оборвалась со смачным шлепком о землю. Для начала его приняли в свои объятия густые ветви хвойных деревьев. Вот тут уже Цин дал волю накопившемуся ужасу и обрушавшейся со всех сторон боли, исторгнув из себя душераздирающий вопль, эхом прокатившийся по безмятежному лесу. И земля, вместо дарующего вечное забвение звука «шлеп», ответила ему несущим унижение и страдание «хрусть».

— Меч! Кажется, я нашел кое-что интересное! — Словно из другого мира донеслось до едва живого монаха.

Цин сумел открыть лишь левый глаз, но толком ничего разглядеть не смог. Единственное что он видел, так это смазанные цветные пятна.

— Это его ты слышал? — Спросил через некоторое время другой голос. Он звучал намного приятнее, чем первый.

— Ну, больше тут все равно никого нет. — Неуверенно ответил Вырви Глаз. — Интересно, кто его так отделал?

Сломанный Меч внимательно оглядел лежащее перед ним тело. Конечности были неестественно вывернуты, а вся одежда заляпана кровью.

— Мне кажется, он упал.

— С неба, что ли, свалился? — Недоверчиво хмыкнул Вырви Глаз.

— Скорее с этой вот сосны. — Сломанный Меч указал на необыкновенно высокое дерево, растущее неподалеку.

— Тогда кто его туда загнал?

— Ты у меня спрашиваешь? Мне-то откуда знать?

— Не кипятись, я просто хочу выяснить, связан ли он с нашим делом или нет.

— Ну, так ты у него и спроси. — Предложил Сломанный Меч.

— Шутишь? — Напарник посмотрел на него, как на любимую, но давно выжившую из ума бабушку.

— Отнюдь. По-моему он за нами наблюдает.

Действительно, глаз находящийся на относительно целой половине лица следил то за одним, то за другим наемником.

— Эй, дружище! — Позвал Вырви Глаз, склонившись над искалеченным телом. — Ты меня слышишь?

Цин слышал и даже попытался ответить, но смог издать лишь несколько мычащих звуков.

— Давай, братишка, постарайся, — уговаривал его Вырви Глаз. Уж что-что, а общаться с умирающими или тяжело раненными людьми он умел. — Скажи, что с тобой произошло?

Наемник наклонился еще ниже, чуть ли не касаясь ухом кровоточащих губ.

Цин собрал последние силы и прохрипел ответ, искренне надеясь, что он прозвучал осмысленно. Это было последним, что монах сделал перед смертью.

— Все, готов. — Констатировал Вырви Глаз, подымаясь.

— Тебе удалось что-нибудь разобрать?

— Кое-что… — задумчиво кивнул Вырви Глаз — Он сказал: настоятелю, пришедший предатель.

— К настоятелю пришел предатель? — Переспросил Сломанный Меч.

— Нет, «пришедший предатель». — Поправил напарник. — Правда он ужасно хрипел и «глотал» слова, так что я могу ошибаться.

— Но слово «настоятель» ты точно слышал?

— Точно.

— Тогда имеет смысл поговорить с ним самим. — Рассудил Сломанный Меч.

— И где ты собрался искать какого-то там настоятеля?

— Не какого-то, а конкретного. Смотри, это был монах.

— Я заметил, — проворчал Вырви Глаз, — только вот вопрос: какой именно? У нас ведь монастырей развелось больше, чем тараканов в придорожной забегаловке.

— В этом ты, конечно, прав, но поблизости находится только один — монастырь Низвергающейся Воды. Дорогу к нему мы недавно миновали.

Общий язык с воздушным шаром я нашел довольно быстро — всего за какие-то полтора часа возни с коробкой управления. Мне удалось определить назначения практически всех рычагов, и некоторые из них я уже опробовал в деле. Шар послушно поворачивался, набирал и снижал высоту, а так же мог двигаться боком, давая при этом легкий крен. Мои практические изыскания относительно бокового движения смогли ненадолго отвлечь монашка от тяжких дум — из-за качающейся туда-сюда гондолы у него разыгралась морская болезнь. Не самое подходящее название для данной ситуации, но против природы не попрешь — Есай изрядно позеленел и пару раз высовывал голову за борт, чтобы проблеваться. Долго мучить его я не стал, занявшись изучением остальных функций летательного аппарата. В ходе магической проверки было установлено, что последний рычаг, за который схватился наш бывший рулевой, отвечал за отделение гондолы от пузыря. Я, со свойственной мне благоразумностью, проверять его в действии не стал.

Интересно, уж не насчет ли этого инструктировал старина Вонг-Ву Цина перед взлетом? Однако какой перестраховщик попался. Впрочем, это лишь делает ему честь, все же не зря его назвали Мудрейшим. Лично я никогда не жалел о своих знакомствах с подобными «интересными» людьми. Меня огорчало лишь то, что не всегда удавалось урвать у них кусочек плоти или капельку крови для своей коллекции. С настоятелем вот тоже не сложилось. А как бы было полезно иметь над ним контроль! За Есая, опять же, спокойнее.

Странное дело, но я как-то слишком быстро привык к его обществу и уже не чувствовал в нем угрозы. Скорее наоборот — я испытывал беспокойство за его судьбу! Мне было не все равно! Видимо эти полгода, проведенные в обществе эльфов, изменили меня сильнее, чем я полагал — я стал мягким, слишком мягким для короля. Постоянное открытое общение и дружелюбие не до конца, но вполне ощутимо уняли мою паранойю, взращиваемую и подпитываемую на протяжении столетий дворцовой жизни. Все-таки хорошо, что я не рвусь обратно в большую политику.

Хвала предкам, хоть здравый смысл никуда пропадать не спешил и в доверчивого идиота я не превратился. Правда… тот случай с отравленным чаем… Нет! Этот урок я усвоил хорошо, но, тем не менее, считаю, что немного доверия к окружающим тоже не помешает — очень тяжело видеть в людях либо врагов, либо временных союзников. Впрочем, пара-тройка подлых предательств вернет все на круги своя, но так хочется верить, что уж теперь-то мне не придется иметь дело с потенциальными подлыми предателями. В принципе к этой категории можно смело отнести настоятеля, но я ведь с самого начала не заблуждался на его счет. А вот Пэй… Что вырастет из девчонки под влиянием этого типа? Что бы ни выросло, угроза с ее стороны мне не страшна — уж у нее-то тайком забрать кровь не составило труда. При таком раскладе, воспользовавшись магией крови, я смог бы навсегда избавить Край Драконов от «законного» наследника трона, только раз уж я решил не вмешиваться, то не стану этого делать ни для одной из сторон. Ведь и сторона Повелителя Драконов мне далеко не симпатична — его цепные песики уже порядочно утомили меня своими упорными попыткам вцепиться мне в мягкое место.

Короче, тут мое дело — сторона. Я просто должен, наконец, добраться до этого гуру, забравшегося настолько далеко, что, судя по приблизительным расчетам Есая, нам придется лететь не меньше недели. Развернув шар, на установленный общими силами курс, я устало уселся на место рулевого.

Хорошо хоть с запасами воды и провизии проблем возникнуть не должно — затарился я основательно, мотивируя это перед настоятелем тем, что могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. Вонг-Ву не слишком вникал в мои пространные объяснения, видимо уже мечтая о своем первом успехе в борьбе за трон. А может и не за трон вовсе…

— Есай, — обратился я к монашку, — а на чем ваши правители восседают?

— На том же на чем и все остальные — на заднице. — Невесело сострил он.

Нет, ему определенно необходимо немного отдохнуть — все же слишком многое он сегодня пережил, узнал и осмыслил.

— Вечереет. — Протянул я, окинув взглядом горизонт. — Тебе бы отдохнуть.

— С каких пор ты обо мне печешься?

— Это я пекусь? Ну… может и так, но долго это не продлится, поэтому пользуйся случаем.

Монашек удивленно покосился на меня.

— Ты что, заболел?

Сейчас мне бы в пору возмутиться — вот я в кои то веке пытаюсь быть дружелюбным, а эта монашеская паскуда не ценит — да только зачем? Его удивление вполне обосновано — я редко могу похвастаться вниманием к потребностям окружающих, так что не имеет смысла из-за этого начинать конфликт.

— Я абсолютно здоров, — спокойно ответил я, — что не скажешь о тебе. Сегодня был очень… непростой и насыщенный событиями день. Тебе пришлось намного тяжелее, чем я предполагал, а теперь от переизбытка впечатлений ты слишком перевозбужден.

— Да что ты знаешь? Я…

— У тебя в голове переплелось множество мыслей: о прошлом, о будущем и о прочей мути типа Истины и предназначения. Именно поэтому ты и мечешься от одного края гондолы к другому.

— Ничего я не мечусь! Все в порядке! — Рассерженно воскликнул Есай.

— Именно поэтому ты так раздражен, — продолжил я.

— Да нормально все! Оставь меня в покое!

— И именно поэтому тебе сейчас хочется побыть в одиночестве, выплеснуть все, что у тебя накопилось вместе с фонтанами слез, но при мне ты сдерживаешься.

— Все так и есть! Я раздражен, потому что ты меня раздражаешь! И я просто мечтаю забиться в темный угол и реветь там в два ручья, как какая-нибудь крестьянская девчонка! Доволен? Тогда отстань от меня, наконец, и перестань делать вид, будто все понимаешь! Что вообще ты, чужеземный колдун, можешь понять?!

А вот это была уже натуральная истерика. Есай, сжав кулаки, стоял прямо передо мной, и буквально выкрикивал эти слова мне в лицо. Я поднялся, снял шляпу и посмотрел ему в глаза. Да, вот и настал момент, когда жуткий черный колдун прихлопнет, наконец, этого болтливого монашка! И классический черный колдун, каким его обрисовывают мои белые недруги, обязательно так и поступил бы. Вернее он мог только попытаться, ведь и сам монашек не лыком шит! Благодаря своей хитрости и смекалке он обязательно одолеет колдуна!

Я отвел глаза, оперся на ящик управления и затрясся в тихом смехе, который вскоре сменился диким хохотом. Да уж, похожесть сложившейся ситуации на старую сказку про черного колдуна Слепящего Мрака и мальчишку Шоя меня здорово развеселила. А если учесть, что родиной этой сказки является как раз Восточный Континент…

Моя персональная истерика длилась минуты две, в течение которых Есай наблюдал за мной, распахнув от удивления рот. Честно говоря, удивляться было чему, ведь я и сам не замечал за собой такого поведения раньше. Может это одно из проявлений «стихийного безумия»? Впрочем, сейчас не время об этом думать.

— Напрасно ты считаешь, будто я не смогу понять, — невозмутимо произнес я, не подавая и признаков недавнего веселья. — В моей жизни всякое случалось. В том числе и случаи похожие на твой. Именно поэтому, я и прошу тебя отдохнуть, а то еще сорвешься каким-нибудь неприятным образом. Это, кстати, я тоже по себе знаю.

— Я не смогу, — покачал головой тоже заметно успокоившийся монах. — У меня такое чувство, будто привычный мир рухнул, а я пытаюсь собрать его обратно из обломков, но они друг с другом никак не сходятся, и это не дает мне покоя.

— На, прими самое верное средство для «схождения обломков», — я сунул ему в руку свою флягу. — На этот раз, разрешаю сделать целых три глотка!

Есай неприязненно сморщился, но спорить не стал и отпил рекомендованное мной количество алкогольного зелья. Крепчайший напиток сделал свое дело — монашка моментально развезло. Еще около получаса он развлекал меня своими сомнениями, соображениями, душевными метаниями и всем остальным, что слетало у него с языка, после чего заснул, привалившись спиной к борту гондолы.