Глава 7

Амара хмурилась, сидя на балконе одного из самых больших лекционных залов Коллегии Тактики – одного из объектов для гордости в Цересе и одной из крупнейших военных академий Алеры.Оона была едва ли не единственной женщиной среди пятисот человек, собравшихся в зале, большинство из них были одеты в туники и доспехи.

Балкон над залом был переполнен молодыми любопытствующими дворянами и студентами Коллегии. Амара сидела между двумя молодыми людьми, которые, судя по виду, не знали, как обратиться к молодой женщине, уже успевшей заработать в дуэли шрам на щеке и носившей меч на бедре.

Помост для презентаций был размером со сцену небольшого театра и тоже был переполнен людьми. Полукруг из стульев окаймлял дальний край помоста. Несколько пожилых мужчин сидели на них, почти все они были многоопытными военачальниками в отставке и продолжили работу в Коллегии как Маэстро.

На следующих двух стульях восседал Центурион Джиральди, возможно, самый награждаемый офицер в Алере, поскольку сейчас на его форменных брюках красовались двойные ленты Ордена Льва. Седой коренастый старый солдат хромал с тех пор, как был ранен в битве с чудовищным созданием, именуемым словом "Ворд".

Его седые волосы были коротко подстрижены, на его доспехах были видны трещины и вмятины – результаты множества сражений. И он явно испытывал неудобства от присутствия перед такой огромной аудиторией.

Рядом с Джиральди сидел Сенатор Гантус Арнос, Генеральный консул Коллегии. Он был невысоким, не более пяти футов ростом, мужчиной, одетым в официальную темно-синюю мантию Сената.

Его седые сальные волосы были собраны в хвост, руки были сцеплены в замок перед лицом, носившем выражение трезвой мрачной рассудительности. Должно быть, он отрабатывал его перед зеркалом, подумала Амара.

Бернард был одет в его привычные звета – зеленый и коричневый, его скромная туника резко контрастировала с роскошной мантией Сенатора Арноса. Он стоял на подиуме в центре помоста, взирая на собравшихся со спокойным авторитетным самообладанием.

– Словом, – сказал он, – я уверен в том, что то, что мы называем вордом – является наибольшей смертельной угрозой из всех, что когда-либо встречала Империя.

Его голос был отчетливо слышен в каждом уголке зала благодаря фуриям, вживленным в это место, чтобы говорящего мог услышать каждый.

Усиленная фуриями акустика была необходима. Зал был наполнен непрерывным гудением шепота и тихой речи.

– Одна из королев Ворда вторглась в мои владения, – продолжал Бернард. – В течение месяца Ворд стал силой, которая уничтожила две трети подразделений, в том числе половину центурии Рыцарей, и всё население приграничных стедгольдов. Он использовал тактические решения, которые Центурион Джиральди и я озвучили вам сегодня,что доказывает, что эти существа больше, чем просто звери. Ворд – умная, целеустремленная угроза для всего человечества. Если мы не будем проявлять высокий уровень осторожности, сразу искореняя заражение, то угроза вполне может расти слишком быстро, чтобы её можно было остановить.

Бернард перевел дыхание и Амара могла видеть как лицо её мужа немного расслабилось, хотя и не полностью. Бернард был рад закончить выступление.

– А теперь, я отвечу на ваши вопросы.

Сразу поднялось несколько десятков рук, но затем дрогнули и опустились, после того как сенатор Арнос хладнокровно поднял свою руку.

Бернард нахмурился глядя в зал на мгновение, пока не Джиральди не ткнул в ногу Бернарда тростью. Бернард взглянул на него, потом на Арноса.

– Конечно, Сенатор, – сказал Бернард. – Прошу вас.

Арнос встал и оглядел зал.

– Граф Бернард, – сказал он. – Я услышал несколько сказок о том, что произошло в Кальдероне, и каждая оказывалась всё менее правдоподобной, чем предыдущая. Признаюсь, ваш собственный рассказ звучит более фантастическим, чем другие.

Низкий, рокочущий вал смешков прокатился по залу.

Глаза Бернарда немного сузились, и Амара узнала первый признак его раздражения.

– Как бы то ни было, заслуженный сенатор, – ответил он. – Я боюсь, что мне нечего предложить вам, кроме правды.

– Правда, – сказал Арнос, кивая. – Конечно. Но я думаю, что мы все знаем, какой… аморфной, скажем так, может быть правда.

– Простите меня, – сказал Бернард. – Я не хотел сбить вас с толку, сенатор. Я должен изменить свое высказывание. Мне нечего предложить вам, кроме фактов.

– Факты, – Арнос кивнул снова. – Отлично. У меня есть вопросы о некоторых фактах, которые вы представили сегодня.

Амара почуствовала боль в животе.

– Со всем старанием, – сказал Бернард.

– Правильно ли я Вас понял, что вы узнали о присутствии этих созданий от варваров-маратов?

– От Дороги из Сабот-Хa, – сказал Бернард. – Самого сильного и влиятельного из их вождей.

– Но… – пожал плечами Арнос. – Он ведь марат.

– Да, – ответил Бернард.

– То есть это от него вы узнали, что они называют его Ворд?

– Да.

– Фактически,- продолжил Арнос, – ни один из алеранцев никогда не слышал об этом существе до того, как варвары рассказали вам о нём.

– Принимая во внимание опасность, такую как Ворд, я подозреваю, что к тому времени, когда кто-либо узнает о них, может быть уже слишком поздно, чтобы бороться с ним. Без предупреждения Дороги мы, возможно, уже потеряли бы половину королевства.

– И вы верите в это? – спросил Арнос.

– Да, – ответил Бернард.

– И тем не менее, если верить варварам, их не имеющему письменности, племенному, примитивному фольклору, без цивилизации, без повелителей фурий – они как-то сумели победить Ворд в прошлом.

Бернард сделал небольшую паузу, прежде чем начать говорить. Амара узнала это выражение его лица: так бывало тогда, когда он поучал особо глупого подчиненного.

– Они не победили Ворд, сенатор, – сказал Бернард. – Остаткам их цивилизации удалось бежать и выжить.

– Ах, – сказал Арнос, недоверие слышалось в его голосе. – Ну, граф. Вы можете поручиться, что вся эта ситуация не какая-то уловка от со стороны маратов? Есть много опасных существ в мире. Мне кажется, нам не стоит бояться этого Ворда лишь от того, что мараты рассказали вам о нём.

Подбородок Бернарда дрогнул.

– Дорога чуть не поплатился жизнью защищая меня и моих близких, когда мы боролись с Вордом вместе. Он потерял почти две тысячи своих людей в борьбе с ним, прежде чем они пришли в Кальдерон.

Арнос неопределенно махнул рукой.

– Ну, ваше превосходительство. Коллегия располагает тысячами лет военной истории, правдивые записи о сотнях исторических сражений, больших и малых. Моральный дух войск на поле сражения обычно бывает сломлен задолго до того, как они понесут пятьдесят процентов потерь. Мы действительно поверим словам варвара, что его люди воевали после потери девяносто процентов своих войск?

– Если Дорога сказал это – я верю ему.

Сенатор позволил себе легкую лукавую улыбку.

– Понятно. Судя по всему, ваше совместное противостояние этому существу, о котором варвары всё знали, породило в вас чувство доверия. – Он сделал небольшую паузу и добавил, – или доверчивости.

Бернард какое-то время спокойно смотрел на Арноса. Затем сделал глубокий вдох и произнес ровным тоном:

– Сенатор, даже если отмести все доказательства, которые я не видел собственными глазами, Ворд всё еще остается умным, изобретательным, беспощадным врагом, который не будет разбираться, вооруженные силы перед ним или мирное население. Он несомненно обладает всем необходимым для того, что бы нанести непоправимый урон любому, кому не посчастливится оказаться слишком близко.

Арнос пожал плечами, на его лице всё еще играла легкая улыбка.

– Возможно. Но, похоже, его самой сильной и пугающей особенностью является его способность потрясающе быстро размножаться. Так что даже если выживет всего один из них – он сможет восстановить популяцию с невероятной скоростью.

Он наклонил голову и продолжил: – Прошло уже три года с тех пор, как вы сражались с ними, Граф, но никто их больше не видел. Мне ничего не остается, как гадать, было ли это ложью со стороны маратов с целью усилить ваше чувство опасности, тем самым увеличив то доверие, которое вы испытываете к ним, преодолев всё это вместе.

– Вы хотите сказать, что Дорога солгал мне?

– Он всё-таки варвар, Граф.

Бернард натянуто улыбнулся.

– До того, как мараты встретили нас, в их языках не было понятия слова "ложь". Сама идея о том, что можно сказать неправду появилась у них несколько поколений назад, и до сих пор имеет очень мало последователей. Если один марат солжет другому – это вызов на бой до смерти, и еще ни один не отказывался от этого. Дорога – не лжец.

– Я не могу быть в этом уверен.

– Я могу, Сенатор, – возразил Бернард. – Я верю ему. Я Граф, Гражданин Империи, ветеран Легиона, кто проливал и терял кровь, защищая Алеру. Я ручаюсь своей жизнью.

– Я уверен, что вы можете, – сказал Арнос, тоном умудренного старика, разговаривающего с глупой молодежью, – У меня нет сомнений в Вашей искренности. Но я полагаю, что мараты манипулируют Вами.

Бернард посмотрел на Сенатора, и его плечо дернулось в жесте, который Амара видела у Бернарда, когда он готовился выстрелить из боевого лука. Его голос неожиданно стал резким и отчетливым, хотя до этого был совершенно вежлив.

– Сенатор, если вы еще хоть раз назовете моего друга лжецом, я восприму это как вызов.

– Извините? – сказал Арнос, удивленно приподняв брови.

– Я полагаю вы ищете альтернативное, недалекое, устраивающее вас нелепое объяснение, чтобы откровенно и опрометчиво игнорировать явную угрозу для Империи просто потому, что вы не хотите поверить в ее существование. Если вы не можете удержаться от клеветы, я буду счастлив встретиться с Вами на дуэли, где лично вырву Ваш змеиный язык.

Все звуки в зале смолкли, воцарилась бездонная тишина.

Амара испытала сильнейший прилив гордости, она внезапно обнаружила, что улыбается, глядя вниз на Бернарда.

Лицо Арноса залилось краской и стало почти багровым. Не говоря ни слова, он развернулся и вышел из зала, яростные звуки его шагов эхом проносились по залу. Более трети тех, кто присутствовал в помещении, включая нескольких человек, находившихся на помосте, тоже встали и покинули зал вслед за Сенатором.

Когда они вышли, Бенард покачал головой и почти незаметно подмигнул Амаре.

– Итак, – сказал он, – следующий вопрос.

Тут же появился небольшой лес из рук. Те, кто остался, – все в униформе легионеров или с легионерской стрижкой, – расположились поудобнее, чтобы послушать.

Амара спустилась в зал, когда Бернард ответил на все вопросы. Он обменивался рукопожатиями с несколькими оставшимися после ухода Сенатора членами Коллегии. Джиральди, опиравшийся на свою трость, маячил где-то позади, обмениваясь усмешками с несколькими другими солдатами, очевидно, старыми знакомыми.

Амара улыбнулась, когда Бернард оставил всех и подошел к ней.

– Вырвешь его змеиный язык?

Он одарил ее легкой улыбкой.

– Думаешь, слишком?

Амара изобразила резкий Родезианский акцент Арноса.

– Вы всё-таки варвар, Граф.

Бернард издал рычащий смешок, но потом покачал головой и сказал:

– Он не поверил мне.

– Он – идиот, – ответила Амара, – мы знали, что таких будет множество, когда собирались сюда.

– Да. Я просто не думал, что один из них окажется Сенатором, во власти которого все денежные средства Короны, предназначенные Легионам. – Бернард покачал головой. – И ведь у него есть последователи. Может, нужно было позволить ему побыть немного напыщенным индюком?

– Если бы ты так поступил, это был бы не ты, – ответила Амара. – К тому же, ты добился поддержки многих солдат, находящихся на службе здесь. Именно их мнение будет иметь наибольшее значение.

– Они прекрасно понимают, что первыми пострадают от сокращения бюджета. – произнес Бернард. – Сложно сражаться с кем бы то ни было, когда твое вооружение изнашивается и рушится у тебя на глазах. Пусть даже это кто-то менее опасный, чем ворд.

– И поэтому они должны пресмыкаться перед Сенатором, чтобы тот увеличил долю средств, выделяющихся на развитие разведки и других подразделений Легионов?

– Может и нет, – допустил Бернард.

– Тогда хватит об этом. Ты сделал всё, что мог. А том, как ты бросил вызов Сенатору, кадеты, присутствовавшие здесь, годами будут легенды слагать. Это станет источником постоянных насмешек.

– По крайней мере, я сделал что-то полезное. Ты это хотела сказать?

Она рассмеялась и взяла его руку, они вместе покинули лекционный зал и, прогуливаясь, пошли через кампус.

Он улыбнулся и наклонил к ней голову.

– Ты выглядишь сегодня… Я даже не знаю. Счастливой. Улыбка не покидает твоих уст.

– Я не выгляжу счастливой, – ответила она.

– Нет?

– Нет, Ваше Превосходительство. – Она задержала дыхание и сказал – Я выгляжу цветущей.

Какое-то время он непонимающе смотрел на нее. – Ты выглядишь…

Затем его глаза расширились. – О, боже!

Она смотрела на своего мужа и улыбалась. В какой-то момент ей показалось, что ее сердце может вырваться из груди и умчаться в небеса.

Она не могла сопротивляться этому желанию и взмыла вверх. Циррус поднял ее на семь или восемь футов над землей, завертел ее в танце, а затем бросил ее обратно в объятия Бернарда.

Он улыбался от уха уха. – Ты… Я имею ввиду… Ты уверена?

– Настолько, насколько можно быть уверенным на таком сроке. – ответила она, – Возможно ты был прав. Нам нужно было всего лишь быть вместе больше, чем несколько дней.

Бернард рассмеялся, подхватил ее на руки и едва не раздавил ее в своих медвежьих объятиях, чем привлек внимание проходящих мимо них кадетов. Амара упивалась этим моментом. Ей нравилось чувствовать его силу, его привычную, небывалую силу, рядом с которой она могла чувствовать себя такой легкой, хрупкой и женственной.

Рядом с ним она чувствовала себя прекрасной. Конечно, она носила меч и даже применяла его по назначению, если это было необходимо, но было приятно забыть о нем на какое-то время.

– Мне всё еще нужно дышать, – промолвила она через какое-то время.

Он рассмеялся и опустил ее на землю, и они продолжили путь вместе, Бернард прижимал ее к себе, положив руку на плечо.

– Как долго мы уже здесь?

– Шесть недель, – пробормотала Амара, – ты это и сам знаешь.

– По-твоему, это много? – спросил Бернард.

Она взглянула на него из-под опущенных ресниц.

– Сложно уследить за временем, если некто так редко покидает собственную спальню, милорд.

Он испустил низкий звук, что-то среднее между смехом и довольным рычанием.

– Едва ли в этом есть моя вина. Мир за пределами спальни не так интересен по сравнению с тем, что внутри.

– Милорд, – произнесла она, изображая потрясение на лице. – О чем это вы?

Его пальцы коснулись ее талии, слегка поглаживая. Она задрожала.

– Я покажу, с вашего позволения.

– А как же Джиральди? – спросила она.

– Он не приглашен.

Она легонько пихнула его локтем под ребра.

– Мы же не бросим его в одиночестве сегодня?

– Конечно, нет. Мы увидимся за ужином, когда встретимся с Исаной. Он пока даст несколько уроков по ведению боя в качестве инструктора-знаменитости.

– Отлично, – ответила Амара, – если он не займет себя чем-то полезным, то обязательно найдет приключения на свою голову.

– Ты вроде бы МОЯ жена, – сказал Бернард.

– Я уже давно оставила попытки, – ответила Амара, – вы находите неприятности независимо от того, что я делаю. Наверное, это ваша семейная черта. Это объясняет всё, что происходит с тобой и твоим племянником.

– Это несправедливо, – возмутился Бернард, – Тави попадает в неприятности намного чаще, чем я.

– Он моложе, – сказала Амара, хитро улыбнувшись и пихнув его в бедро.

– Я покажу тебе моложе! – зарычал Бернард, но посредине предложения посмотрел через плечо и его улыбка исчезла с его лица.

– Что такое? – спросила Амара, наклоняя свою голову, как будто бы ничего не случилось.

– За нами следят двое, – ответил Бернард. – Но я не уверен, что это наш эскорт.

– Какой еще эскорт? – спросила Амара.

Он изогнул бровь и пристально посмотрел на нее.

– Ладно, – вздохнула она. – У Курсоров есть отряды, которые наблюдают за потенциальными союзниками. Я не хотела тебя обижать.

Она остановилась, чтобы одернуть подол юбки, и призвала Цирруса, закручивая фурию в новый вид заклинания, которое зеркально преобразовывало видимое таким образом, что Амара не видела ничего, что происходит перед ней, но видела всё, что было за ее спиной. Это заклинание было сложно воспроизвести и удержать, но ей нужен был лишь быстрый взгляд.

– Эти люди – не эскорт, – тихо сказала она. – Я их не знаю.

Бернард сузил глаза.

– Тогда, это плохо пахнет.

– Да, – ответила Амара, – и мне это совсем не нравится.