Глава 13
«Хозя-аин?..»
— Что, очухался? — глумливый вопрос был сопровождён чувствительным тычком под рёбра. — Так легко не сдохнешь.
Его перевернули на спину и принялись растирать горящие щёки чем-то холодным и царапающимся. Эльф, увёртываясь, мотнул головой, но добился лишь того, что твёрдое колено безжалостно упёрлось ему в грудь, лишив возможности шевельнуться. Оставалось терпеть и направить мысли и чувства в иное русло. Необходимо трезво оценить обстановку и просчитать наиболее быстрый и безболезненный способ обезвреживания врага. Пожалуй, он справится сам, а, если не выйдет, призовёт на помощь стаю Тиэлле.
Регенерация внутренних повреждений идёт полным ходом, и сломанная левая рука почти срослась. Потихоньку склеиваются волокна рёбер, по крайней мере, кость вышла из правого лёгкого, и дыра затянулась. Мышцы и кожа исцелятся в последнюю очередь, значит, пока он не светится. Свечение — признак неумело использованного Дара, когда часть силы аватара выступает через кровь, но можно попробовать с этим бороться… Нет, нужно пробовать! В конце концов, совершеннолетие — это даже не первый полёт, когда срабатывает главным образом, инстинкт выживания. Ядрёна ворона, а что делать, если тебя спихнули в Перелив со скалы в сто пятьдесят саженей высотой?! С наступлением совершеннолетия аватар получает полный контроль над возможностями собственного тела. По крайней мере, так ему говорил отец.
Руки стянуты в запястьях и локтях, причём так, что лопатки едва ли не соприкасаются, а верёвка точно зачарована. Тем самым зельем из учебника. Значит, её можно только перерезать. Ага, кинжал в сапоге, руки прижаты к земле, а на нём самом расселся щучий потрох Зосий. О Тай-Кхаэ'лисс и думать нечего — не вытащить. Ничего, переждёт.
«Симка, все целы?»
«Да, хозяин, но кулон у Зосия!»
Это не страшно. Если кулон снял не хозяин, то связь сохраняется.
«Знаю, Симка, не бойся. Я скоро восстановлюсь и отберу. Нита под приворотом?»
«Да, хозяин. Здесь ещё капкан на медведя!»
Бедная Нита… Никогда он не расскажет ей правды, и Радду попросит молчать. Во всём виноват Зосий! Стоп! Зачем ему понадобился капкан?
— Что, ушастый, полегчало? — с напускным сочувствием осведомился охотник, убирая колено с его груди.
Щёки здорово саднило, но в голове прояснилось окончательно. Выглядит он наверняка хуже, чем чувствует себя на самом деле, а больно — не смертельно. Если выбрать момент удачно, то можно ударить Зосия одной ногой в плечо, а другой — по касательной в челюсть, и попросту свернуть шею. Как говаривала Алесса…
— Дядя Зосий, не надо! — взвизгнула девочка.
«Хозяин!!!»
Хрусть!
— Сшшммм… — Вилль сумел удержать крик, но губу прокусил почти насквозь. Открыл глаза, мимоходом отметив, что видит неплохо, а значит, переносица не сломана. Это хорошо, а вот усаженный шипами двухпудовый медвежий капкан на правой ноге, примотанный к сосне толстенной цепью, — хуже некуда.
— Как тебе подарок? — осклабился мужик. Кулон теперь висел у него на шее, а в руке он сжимал нож для разделки туш.
— Р-размерчик… не мой, — посетовал аватар, за что и получил пинка под рёбра.
— Дядя Зосий! — заплакал тоненький голосок.
Вилль с трудом повернул голову, и Радда прикрыла рот ладошкой. Все трое стояли шагах в двадцати. Симка, уверенный в хозяйской силе, набычил чёрную голову, и Вилль мысленно похвалил кота за выдержку. Ренита держала руку на плече трясущейся от страха дочери, и за расправой над приятелем наблюдала с полным равнодушием. Зато взгляд, предназначенный охотнику, полыхал неистовым жаром любви и покорности. Так вот ты какое, приворотное зелье…
Пудовый кулак Зосия впечатался в скулу с такой силой, что Виллю показалось, будто у него сейчас оторвётся голова.
— Дядя Зосий!
— Хозя-аин!!! — заверезжал Симеон и с воем бросился на охотника. Зосий царапнул ножом по кулону, совсем неглубоко, но этого хватило, чтобы домовой повалился на снег, извиваясь, как уж на сковороде, и жалобно мяукая.
«Симка, назад!»
— Радда, не смотри! — выкрикнул эльф, прежде чем вновь зашипеть.
— Нет, Радда, смотри! Смотри, как их надо! И ушастых! И бородатых! И зеленомордых! — фанатично орал мужик, подтверждая пинком каждый возглас.
Наконец, хрипя, как загнанный конь, Зосий упёрся руками в колени, чтобы перевести дыхание, чем капитан и воспользовался. Собрался с силами и завыл, протяжно и зло. От последующего удара под дых воздух выбило из лёгких напрочь.
— Заткнись!
— Лежачего не бьют! — истерично, на грани срыва, взвизгнула девочка и рванулась из материных рук, да вот беда — женщина, приученная таскать по несколько пар вёдер кряду, была намного сильнее дочери.
— Бьют, Радда, бьют! Это сейчас дядя капитан добрый да ласковый! А подрастёшь, иначе на тебя глазеть станет! Уж я-то знаю… — Зосий отдышался и, наклонившись к эльфу так, что жёсткая борода мочалом царапнула щёку, зашипел, — такой, как ты, мою девку свёл. Обрюхатил и бросил. А она — с бережка в речку быструю, грешница, да-а.
— Дурак ты, Зосий, — сплюнув кровью, прохрипел Вилль, у него в ушах стоял отчаянный плач малышки, — тебя Радка всю жизнь ненавидеть будет.
— Не-ет, она будет ненавидеть вас, нелюдей. С детства ненавидеть! Её обучат убивать выкормленных щенков, её обучат некромантии. О-о, какой она станет сильной и жестокой…
— А Нита?
— На кой мне эта дура? — презрительно сплюнул мужик.
Внезапно эльф понял, что уже не хочет его убивать. По крайней мере, сам. Собаке — собачья смерть, как ему однажды сказали. Меж сосновых стволов мелькнула одна дымчатая тень, вторая, третья… Лесные хранители и лекари. Они сами очистят лес от скверны, это их право. Сейчас Мать Стаи ждала приказа Владыки. Его ждала, сама того не зная, тоненько скулящая Радда, которую, как мог, пытался утешить чёрный кот. Ждала и одурманенная бедняжка Ренита, насильно влюблённая в мучителя и убийцу.
— Я тебя здесь оставлю. Выживешь — тебе хуже. А сабли заберу! — в ответ на усмешку аватара, мужик сжал кулон. — А это — в костёр. Поскалимся, ушастый?
— Зосий, ответь на вопрос. Собака — твоих рук дело? — впрочем, вопрос прозвучал скорее утвердительно.
— Не-ет, сперва ты! Тебе что вначале отрезать — нос или уши?
— Уши, — уверенно отозвался эльф, — из-за них у меня вся жизнь наперекосяк.
Зосий удовлетворённо кивнул и щёлкнул крепким, как кость, ногтем об острие ножа. Через плечо оглянулся на Радду и склонился, доверяя заведомому покойнику страшный секрет:
— Собака наша, ушастый… Полегчало?
— Зосий, Зосий, а ведь зима-то выдалась жадной, — внезапно ухмыльнулся эльф, краем глаза замечая меж сосен знакомый янтарный блеск. Голодный. — Не подсобишь, а?
— Что?
— Attu! (Взять!)
Охотник и не понял, когда что-то тяжёлое обрушилось ему на плечи.
— Радда, не смотри! — рявкнул эльф, и та послушно закрыла глаза ладошками.
Всё смешалось в сплошной рёв, рык и вой, и не разобрать, где человеческий голос, а где звериный. Серая лавина мышц, клыков и когтей погребла охотника под многопудовой массой, рвущей, терзающей, глодающей. Обезумевшая Ренита бросилась на помощь, но на полпути рухнула навзничь, ровно стрелой поражённая. Один из волков, которому никак не удавалось запустить клыки в мясо, в долгий прыжок оказался рядом с ней и зарычал на других с вызовом победителя.
— Нет, Стальной! — рыкнул аватар. Волк, недвусмысленно облизываясь, всё же повиновался и отступил. Впрочем, взгляд, которым он одарил Арвиэля, был далёк от понимания.
Аватар смотрел на расправу тем безразличным взглядом, каким Ренита наблюдала за избиением его самого. Ну, разорвали, бывает… Есть на свете вещи гораздо хуже смерти. Пустота. Слом. Безнадёга. Одиночество. А смерть — просто точка в летописи мучений, милосердно поставленная Привратницей.
Волки, толкаясь и переругиваясь, утащили тело прочь для дальнейшего пиршества. Лес и Владыка расщедрились на добрый урожай. Часть стаи, включая верную Тиэлле, осталась, но аватар приказал им уйти за деревья. Впрочем, упрямая Быстрая гневно фукнула и осталась на месте, игнорируя сдвинутые брови Белого Волка. Тот мысленно махнул рукой и подозвал кота.
— Симка, беги в город, найди Темара. Пусть пришлёт пятерых. Мы пойдём к лошадям, — эльф осёкся, заслышав истошный лошадиный визг. — Бедняга Ворон… И свободную лошадь. Да, и не вздумай искать Алессу. Понял?
Домовой кивнул, хоть и с явной неохотой, поднёс хозяину кулон на оборванной верёвке и припустил прямиком сквозь деревья.
— Пуговка!
Но Радда кривила губы, с немым ужасом глядя на распростёртое в снегу тело матери. Вилль мог бы поклясться, что слышит дробный стук маленького испуганного сердечка. Шипя сквозь стиснутые зубы, эльф перекатился на бок, стараясь при этом как можно меньше тревожить перебитую капканом ногу.
— Пуговка, она просто уснула, а мы её разбудим. Ты знаешь, что со смертью ворожащего приворожённая засыпает и всё забывает, — настойчиво говорил он. — Ведь знаешь? Ты знаешь, ты читала. Вспоминай, было?
Прижав кулачки к губам, девочка закивала. В глазах цвета расплавленного свинца мелькнуло понимание, и следом за ним поспешила вера.
— Нам с мамой нужна твоя помощь. Очень нужна! Развяжи меня, и вместе мы разбудим маму. Ну, давай, не бойся! Тиэлле хорошая.
Волчица поняла короткий рык Владыки и упала на спину, смешно замолотив по воздуху задними лапами. Играя, перекатилась на живот, прижимая уши к голове и подняв зад вверх, и поползла. Вскинулась, подпрыгнула, и вновь пушистым клубком завалилась на спину, показывая маленькой двуногой-из-деревянного-кольца, какая она хорошая, добрая и весёлая, и снег, запутавшийся в шубе, мерцал, как серебряная пыльца на новогодней игрушке.
Девочка неуверенно протянула руку, с опаской касаясь передней лапы волчицы, но тут же отдёрнула, когда Тиэлле, свесив язык на бок и восторженно поскуливая, принялась извиваться на снегу, как обласканная домашняя собака.
— Пуговка, смотри, Тиэлле хорошая, добрая, ласковая, умная, — с нежностью и гордостью одновременно перечислял аватар достоинства любимицы.
— А другие? — Радда прижала кулачки к груди.
— А другие — её сестрёнки и братишки. Тоже очень хорошие!
Радда поднялась и окинула взглядом деревья. Из-за стволов светились глаза лесных хищников, но дядя Вилль никогда её не обманывал. Волки — хорошие. И умница Тиэлле тут же это подтвердила, обмуслякав ладошку девочки. А затем потянула её за рукав.
Убедившись, что мама действительно спит, малышка, увязая в снегу, поспешила к дяде капитану. Волчица была уже там и облизывала мягким языком саднящие щёки Владыки.
— Дядя Вилль, вы… Ваше лицо… — падая на колени, прошелестела девочка.
— На дядю Эртана похож, да? Переживём! — бодро отозвался Арвиэль и вытянул вперёд левую ногу. — Радушка, достань кинжал из сапога. Помнишь, как называется?
— Шмель. А можно?
— Нужно!
Девочка ловко вытянула кинжал и сосредоточенно засопела у Вилля за спиной. Аватар невольно улыбнулся — малышка стойко перенесла такое, отчего и иной взрослый бился бы нынче в слезливой истерике. Умничка Пуговка! Она его даже не обрезала — аватар знал, кому доверять. Вскоре он разминал занемевшие руки, с ледяной яростью поглядывая на ненавистные стальные челюсти. Пожалуй, Берену всё же придётся подписать указ о запрете капканной ловли.
— Дядя Вилль, а как вы его без рычага-то? — недоумённо пискнула малышка.
— А вот так! — усмехнулся Вилль и, не обращая внимания на проткнувшие ладони шипы, одним движением распахнул дуги и выдернул ногу. — Учись, новобранец, капитаном станешь!
Какое-то время эльф молча растирал синие запястья, бездумно разглядывая пронизанный ветвями край Небесного Полога, робко выглянувший из-за туч. Ладони он залечил сразу, направив силу Дара в кисти — здоровые руки ещё понадобятся. Рёбра, стараниями Зосия сломанные заново, и нога заживлялись медленнее, а лицо он просто умыл снегом, чтобы не пугать Рениту жуткой маской. Потом, всё потом, когда никто не увидит. А сейчас ему было тоскливо, больно, голова раскалывалась, и хотелось домой. Сесть возле печки в кресло, и чтобы кто-нибудь сунул в руки дымящуюся тарелку борща со сметаной и набросил на ноги старенький плед. Стоп! Это что за бабкины фантазии?!
— Дядя Вилль, а разве девочек в стражу берут? — с сомнением пискнула Радда, отвлекая капитана от стариковских мечтаний. Она сидела рядом с бессознательной матерью, держа её голову на коленях и поглаживая женщину по растрепавшимся волосам.
Подняться на ноги Вилль не рискнул, а потому пополз, кряхтя не хуже Лесовича.
— И девочек берём, и мальчиков… Мне вот заместитель нужен, — выдохнул эльф, подумав про себя: «А когда меня разжалуют, то и место освободится». — А какой капитан без заместителя?
— Какой?
— Неправильный! — отчеканил дядя капитан, усаживаясь рядом с женщиной и осторожно перекладывая её голову себе на руку, а затем заговорил. Серьёзно и убедительно, по-взрослому, на равных. — Радда, послушай. Когда придём домой, говорить с мамой буду я, а ты потом повторишь. Слово в слово. Поняла?
Девочка кивнула и подозрительно хлюпнула носом.
— Дядя Вилль, я маму приворожить не хотела! И не хотела сделать вам больно! Правда! — жалобно пискнула малышка.
— Я знаю, Радка, не плачь, — кивнул эльф и легонько похлопал Рениту по щеке. — Нита… Нита!
Ресницы женщины дрогнули, и она открыла глаза. Ахнула, попыталась отшатнуться, но тут узнала приятеля.
— Вилль?
— Нет, я твой прекрасный принц, о, спящая красавица! — разбитыми губами ухмыльнулся аватар и рукавом вытер из-под носа юшку.
— Вилль, что с… Кто тебя?
— Нита, что помнишь последнее? — спросил эльф, терпеливо пережидая, пока Ренита закончит исследовать его лоб и щёки.
— Квас пила… Мы где?! — одним рывком она села и удивлённо завертела головой. — Радда?!
— Я тут, мам! — крикнула девочка. Когда мать начала пробуждаться, она хлопнула себя по лбу и куда-то ускакала, а теперь возвращалась, пыхтя и волоча за собой молодое сухое деревце. Тиэлле пыталась помочь, но вместо этого в пылу азарта тянула его вбок.
— Видишь дерево, — аватар ткнул пальцем в ближайшую сосну, — это лес. Нита, тебя опоили снотворным и вместе с Раддой привезли сюда. Зосий хотел заманить меня в ловушку, а я как дурак попался. Кхм, его сожрали волки. Объясню, когда выпью!
— Дядя Вилль, вот костыль! — девочка к изумлению матери погладила довольную волчицу и тут же захихикала случайной рифме. — А это для ноги.
Тот, посмеиваясь, принял две коротких толстых палки и малышкин шарфик. Пока Ренита обламывала тонкие ветки с сосенки, перемежая причитания о дикой подружке дочери с отборной руганью в сторону зосиева порога, аватар мучил несчастную конечность. Нога распухла, и палки с трудом пролезли в сапог, но это было необходимо для лучшей фиксации перелома.
— Дядя Вилль, а вы бы взаправду меня в заместители взяли?
— А ты хочешь? — спросил парень, вытирая со лба пот.
Девочка сморщила носик и, немного подумав, вздохнула совсем по-взрослому:
— Хотела бы… Да только война — удел мужчины, а женская доля — любовь…
К общему изумлению, дядя капитан запрокинул голову и расхохотался.
По лесу Ренита и Вилль шли в обнимку, шатаясь, как супруги, перебравшие в гостях ядрёной наливочки, которых ведёт домой собственная дочь. Хотя, аватар, скорее, походил на дедушку — парень тяжело опирался на палку, мысленно благодаря смекалистую Радду за импровизированный костыль и жёстко зафиксированную ногу. Тиэлле ушла в стаю, получив приказ двигаться по лесу вровень с лошадиным ходом. Бережёного, как известно, беси сторонятся.
В подлеске их ждало предсказуемое, но всё равно очень неприятное зрелище. От Ворона осталась только голова с остекленевшими глазами, привязанная к дереву зачарованной верёвкой. Хищники справедливо решили, что бесхозный конь уже вполне съедобен, и Владыка не рассердится. Белый Волк и впрямь не стал ругаться. Сил хватило лишь на то, чтобы в очередной раз помянуть маму шушеля всуе и успокоить тоненько визжащую лошадь, испуганную волками едва ли не до разрыва чуткого кобыльего сердца.
Тяжело дышащая Калинка везла их странным подобием рыси, которую капитан тут же обозвал «трясогузкой». Они почти добрались до юго-восточной стены города, когда эльф резко натянул поводья и уставился вперёд, не веря собственным глазам.
— Пресветлая…
На фоне затянутого тучами фиолетово-серого неба загорелся над караулкой сигнальный факел, ни разу не зажжённый со времён постройки города до сей поры. И значило это, что Северинг в осаде.
— Пуговка, вы ничего больше не колдовали?
— Дядя Вилль, мы… помочь хотели…
* * *
Когда Симка исчез, Алесса успела вскипеть, побулькать, остыть и замёрзнуть. Поначалу домовой молча внимал гневной тираде о «скрытных ушастых болванах». Затем стал убеждать девушку в том, что у того просто весенняя хандра, а после каждой фразы прибавлял, мол, хозяин «сапоги на пороге не бросает» или «всегда закрывает зубной порошок». Потом вдруг встопорщился, взвизгнул и исчез.
Исчез, и девушка осталась одна таращиться на принаряженную Ярмарочную Площадь и звать Сестру из-за туч. Наверняка противный эльф забрал кота, чтобы досадить ей, а сейчас сидит дома и дуется. Родных и близких обидеть гораздо легче, если знаешь, куда больнее ужалить.
«Надо было назвать его скотиной и разреветься, а потом вытребовать обещание покатать до луны», — мрачно размышляла маленькая знахарка. Она пожалела о том, что отказалась от сопровождения, и вежливый Аэшур остался в «Оркан-баре». До Нового Года — неделя, и помчит по северингским улицам расписная карета с сёстрами Зимушкой и Весной. Загремит Площадь гуслями, бубнами да жалейками, и даже прыщавая Лушка найдёт себе пару на праздник.
Вилль придёт к ней сам. Да, именно так! Придёт, когда поймёт, как с ним нелегко. А сейчас надо разлить по бутылочкам зелья и уложить в лотки по назначению; расписать флаконы для Марты; ещё раз проверить «Сборы для дураков». Так щедрая на красноречие знахарка прозвала наборы из нескольких снадобий, которые необходимо применять вместе. Отчего-то каждый второй покупатель норовил зажать мошну, и благополучно «забывал» приобрести что-либо из компонентов.
Девушка слезла с помоста и уныло побрела домой. В её душе моросил нудный серый дождь. Вдобавок, обычно здоровый организм будто взбесился. Заломило в висках, с ними в унисон жалобно стенала рука, и песню болезни подхватило всё тело.
«Витаминов нам не хватает!» — вздохнула пантера, размечтавшись о молодой сладкой осоке. Возле дома Денитры острая боль пронзила щиколотку, да так, что Алесса едва не упала. На какой-то миг ей показалось, что по ноге рубанули топором.
— Ай, пэрсик, осторожно! Давай отнэсу, нэ? — южанин прищурил хитрый вишнёвый глаз, не спеша отпускать знахаркин локоть.
— Я… Я не домой! — девушка вырвалась и побежала, припадая на правую ногу. Боль постепенно уходила, и ей на смену пришла тревога. Беда стряслась с Виллем, и вовсе не из вредности он вызвал Симеона.
Стражники находились там, где и положено. На первый взгляд, всё было в порядке, но, подбежав ближе, Алесса возмущённо ахнула — мужчины спали стоя.
— Темар, проснитесь! Начальства на вас не хватает! — крикнула девушка прямо в блаженную физиономию дядьки.
Тот едва не подпрыгнул. Захлопал глазами, сдвинув шапку, принялся начёсывать затылок. Алесса наблюдала за растерянным дядькой, скептически поджав губы.
— Геварн, проснись! Экий у Бриенны чаёк занятный. Разомлели мы! — и Темар виновато развёл руками.
— Чай-то, небось, был горюч да вонюч! Где капитан?
— С Ренитой поехал Радду искать… Госпожа Алесса, не сказывайте ему! — взмолился Геварн.
— Ладно уж, — ворчливо отозвалась знахарка. — Выпустите меня за ворота — промолчу.
Темар понимающе хекнул в усы и, перемигнувшись с напарником, растянул губы в хитрой улыбке.
— Не велено! Капитан запретил по ночам из города выпускать.
— Полно, Темар, пусти. Я с ней сам выйду, — миролюбиво возразил Геварн.
— Я только на дорогу! Пожалуйста…
Голос предательски дрогнул. Темар пробормотал что-то о неусидчивой баньке и зазвенел ключами.
— Вроде, я ключ в другой карман ложил… — недоумённо хмыкнул дядька, скидывая щеколду.
Втроём они вышли за ворота и тут же попятились. К городу шла толпа. Люди и нелюди двигались молча и дёргано, словно марионетки, ведомые кукловодом. Серебрились гномьи кольчуги и шлемы, орки сжимали в когтистых руках топоры. Глаза наступавших мерцали болотными гнилушками, но лица оставались бесстрастными. Северингская почва сохранила тела от разложения, и даже покойный капитан Вёдро выглядел вполне сносно. Смерть примирила Агафью и Демьяна, они шли бок о бок с выломанными из гробов досками наперевес. Шестеро несли срубленную на таран сосну.
— Ма-ма, — просипела Алесса.
— Шушеля мать! — согласно икнул Геварн.
— Назад! — рявкнул Темар, разворачивая напарника и хватая Алессу в охапку.
— Пустите! Там Вилль! — благим матом кричала знахарка, пинаясь и выцарапываясь из крепких рук.
— Охолони, Алесса! — Темар поставил её прямо перед собой, удерживая за предплечья. Геварн сноровисто набросил стальную щеколду и торопливо звенел ключом, а бывалый дядька настойчиво говорил, — ты не поможешь. Ни когтями, ни клыками. Мы соберём отряд и пробьёмся. Понимаешь, дочка?
Всхлипнув, она кивнула. Прошлой ночью знахарка отметила, что плечо Вилля почти зарубцевалось, и рискнула снять швы. Теперь же кляла себя на все корки за поспешность. Если он решит сменить ипостась, то вполне может остаться без руки, а иначе в город им не пробраться. Девушка знала, что аватар, даже раненый, будет защищать ребёнка и его мать.
— Добре! Геварн, дуй в караулку, пущай сигналят осаду. Я к Берену.
— Нет! Я в караулку быстрее доберусь! — взвизгнула Алесса и опрометью кинулась за некогда помеченный Климом угол. Уже оттуда она прокричала:
— Правитель у Марты!
— Дуй в аптеку! Живо! — придав голосу бодрости, велел Темар. — Смотри-ка!
По сиреневым ночным крышам прыгала чёрная гибкая пантера. Она мчалась во весь опор, словно за ней гналась стая снежных псов.
«Что такое любовь, Леська?» — некогда спрашивала её Марта.
«Любовь, это когда готова ждать!» — слово в слово повторяла девушка поучения приёмной матери.
«Нет, милая, любовь — это когда готова пойти следом…»
Сейчас пантера могла только спешить, задыхаясь от рвущего лёгкие воздуха, чтобы спасательный отряд собрали немедля. А потом она заварит чай с лимонником, натреплет эльфа за уши и скажет, что он нечуткий мальчишка, который не видит дальше собственного носа и не хочет слушать сердце. Да, именно так…
Каким надо быть олухом, чтобы поверить словам, брошенным сгоряча?