История одиннадцатая
ВОСТОЧНЫЙ ВЕТЕР
Маартен Троост капнул в правый глаз «жидкий монитор». Поморгал, добиваясь лучшего усвоения, и повторил процедуру с левым глазом. Обновленный визор несколько секунд мигал, раскрашивал окружающий мир в кислотные цвета, но вот настройка закончилась, и картинка снова стала четкой. В углу зрения появилось время и дата: 12.11.71, 19:39 UT.
Квартирабль еще не полностью проснулся. Отправляясь в экспедицию, Троост переводил свой космический дом в глубокую консервацию. Парковал его на орбитальной стоянке, ставил режим энергосбережения, настраивал автоответчик и отключал все системы жизнеобеспечения. В таком виде эта квартира-космолет и ожидала возвращения хозяина.
Теперь повсюду загорался мягкий голубоватый свет. Посреди комнаты проявилась голографическая фигура виртуального секретаря (лице-голосовая схема «Ритупарна Сенгупта»), а видеокна отобразили лунный пейзаж. Троост взял из биорепликатора кружку холодного пива и блаженно вздохнул.
Всего шесть часов назад он вернулся с очередной экзопланеты. Обычно по возвращении приходится несколько дней проводить в зоопарке, следить за разгрузкой и расселением добычи… но на сей раз Троост летал на Бахус. Планету с самой бедной фауной среди всех живых планет. «Нимрод» прибыл практически пустым, да и вообще экспедиция была совсем короткой. Если бы не находка, которой крайне заинтересовались астрофизики и космогеологи, Троост был бы дома еще в прошлом месяце.
Сообщений за время его отсутствия накопилось немного. Троост запустил авторассылку, извещающую родных и друзей о его возвращении, и начал просматривать новости. Из видеокна в комнату «зашла» допреальная Малина Кэтервуд и принялась зачитывать сводку важнейших событий за последние два месяца. Большую часть Троост пропускал мимо ушей, но кое-что привлекало его внимание.
— Продолжается глубоководная экспедиция на Уране, — улыбаясь, читала Малина. — Как известно, газовые гиганты Солнечной системы по сей день исследованы хуже, чем многие экзопланеты. Наши аппараты всего несколько раз спускались ниже средних слоев атмосферы. О ядрах газовых планет до сих пор известно очень мало — а многие ученые полагают, что там может скрываться что-нибудь весьма занимательное. Будем надеяться, что вскорости исследователи прольют свет на эту многовековую загадку.
Троост цокнул языком. Он очень хотел принять участие в «уранском погружении», но свободной вакансии не оказалось. Жаль, очень жаль.
Ну да ничего, через год-другой стартует аналогичная экспедиция — на Нептуне. Маартен Троост уже подал заявку, и шансы у него очень неплохие.
— Три дня назад лабораторию профессора Кондратьева покинула экспериментальная особь по кличке «Дима», — продолжала Малина. — Этот искусственно выведенный сверхгигант является первым прототипом живого космолета и следующие полгода будет проходить испытания на орбите Венеры. Как известно, так называемая «техножизнь» появилась еще в двадцать первом веке, но не нашла широкого применения и со временем была вытеснена более перспективными методами. Однако Петрик Кондратьев утверждает, что нашел новый подход к этому, казалось бы, тупиковому пути развития.
Троост хотел послушать еще про новый эксперимент Кондратьева, но в ухе раздался сигнал вызова. На краю восприятия всплыло окошко «Эльза». Для любимой внучки у Трооста время было всегда, так что ответил он сразу же.
Повинуясь мысленной команде, противоположная стена превратилась в видеокно. Словно громадное зеркало — только отражался в нем не Троост, а невысокая белобрысая девочка с чуть вздернутым носом. Судя по обстановке вокруг, Эльза сейчас была дома, на Земле.
— Привет, деда! — махнула рукой она. — Как слетал? Много зверья наловил?
— На Бахусе много не наловишь, — рассеянно ответил Троост. — Но всех, кто там водится, я привез.
— Всех?! — поразилась Эльза. — Это как… а, понятно. Бахус… ого, а я и не знала, что такое есть!
Судя по чуть расфокусировавшемуся взгляду девочки, она вызвала справку из Инфранета и теперь изучала новую для себя информацию.
Троост подумал, до чего же все-таки быстро растут дети. Вот, кажется, еще совсем недавно Эльза была совсем крохой, не выговаривающей букву «р», — а теперь ей уже десять лет, она заканчивает пятый класс. Через месяц будет сдавать очередной полугодовой экзамен.
Наверное, нервничает — все-таки от экзамена зависит ее программа на следующее полугодие. В прошлый раз экзаменаторий порекомендовал добавить Эльзе географии, биологии и литературы, но убавить математику и физику, а химию вообще снизить до минимума. Кроме того ей назначили первичные курсы космической этнографии, начальной медицинской подготовки, рукопашного боя и философии рок-н-ролла.
Честно говоря, способности Эльзы к рок-н-роллу и вообще классической музыке даже не нулевые, а отрицательные. Но она очень хотела попробовать, а экзаменаторий всегда идет навстречу желаниям учащегося.
Учиться ведь должно быть интересно.
Вот у самого Трооста желания всегда совпадали со способностями. В школе он двигался по прямой, с каждым годом получая все больше биологических дисциплин и понемногу расставаясь с науками другого рода. Уже к восьмому классу его склонности были совершенно ясны. В шестнадцатом классе юному Маартену назначили очень редкий курс отлова инопланетных животных, а по окончании двадцать первого выдали профессиональную лицензию зверолова и рабочее направление на Марс.
— Как дела в школе, чем сейчас занимаетесь? — спросил Троост, когда Эльза закончила читать о Бахусе.
— Культурной антропологией спекулятивной фантастики, — ответила девочка. — Сегодня обсуждали социально-политическое устройство Эквестрии и хотим провести модулятивный семинар на тему возможного столкновения гуманоидных форм жизни с потенциально агрессивными негуманоидными. Это я предложила.
— Интересная тема, хотя и чисто гипотетическая. На практике проверить вряд ли удастся.
— Почему это? — нахмурилась Эльза.
— Потому что очевидно, что высокоразвитый разум не может быть агрессивным, а малоразвитые для нас угрозы не представляют.
И тут Малина Кэтервуд, терпеливо ожидавшая, пока Троост вновь пожелает послушать новости, подернулась дымкой и исчезла. А на ее месте появилась допреальная фигура невысокого мужчины с брыластым лицом — лицом, которое в Солнечной Системе известно каждому.
— Это объявление обращено ко всем инфооснащенным гражданам, — произнес он. — Говорит космократор Штауфенберг. Два часа назад наши рубежи были атакованы. Без предупреждения, без объявления войны армада звездолетов неизвестной цивилизации вторглась на нашу территорию и уничтожила шесть орбитальных станций. Все требования назваться и объясниться были проигнорированы. Только что я отдал приказ привести флот в боевую готовность и выйти на перехват. Командовать буду лично.
Слова космократора падали как гранитные плиты. Троост почувствовал, как внутри что-то холодеет. Вот уже много лет не бывало такого, чтобы глава государства воспользовался своим правом на всенародное объявление.
И судя по тому, как распахнулись глаза Эльзы, у нее оно тоже включилось. Девочка растерянно повернулась к Троосту, а тот задумчиво произнес:
— Знаешь, Эльза… Я, пожалуй, поспешил с суждениями…
— Но… как же так… деда, на нас что, напали?! — воскликнула Эльза.
— Судя по всему. Но нет худа без добра — теперь вы сможете получить наглядную иллюстрацию к своему семинару.
Эльза нервно засмеялась. Ее уже вызывали родители, так что она скомканно попрощалась с дедушкой и отключилась. А Троост сложил руки на животе и принялся размышлять.
Война. Солнечная Система уже несколько смутно помнила значение этого слова. Войны остались там, в прошлом, когда люди еще были разобщены, жили в разных государствах и периодически ссорились из-за разных вещей. Со дня окончания последней войны прошло девяносто четыре года, и в истории она так и называется — Последняя война.
Последняя война была странной войной. Джентльменской, если можно так выразиться. Вооруженный конфликт между Лунной и Марсианской Конфедерациями продолжался два года, и за эти два года погибло менее тысячи человек. И лунари, и марсиане делали все возможное, чтобы свести количество жертв к минимуму.
Каждому пострадавшему немедленно оказывалась медицинская помощь. Неоднократно сражения останавливались просто из-за того, что кого-то тяжело ранили. Обе стороны использовали почти исключительно парализующее оружие. В космических баталиях стреляли по двигателям, по трюмам. Предпочитали абордажи. Пленных помещали в комфортные гостиницы — безо всякой охраны, просто под честное слово. Тех, кто давал обещание более в войне не участвовать, вообще отпускали домой.
Некоторые даже пожимали друг другу руки перед началом схватки!
Критический момент произошел, когда в результате очень удачного (точнее, неудачного) выстрела Марсианская Конфедерация уничтожила лунный боевой крейсер. Триста двадцать человек экипажа погибли мгновенно.
Этот эпизод мог подвести черту под взаимным джентльменством. Мог начать другую войну, настоящую — с орбитальными бомбардировками и применением орудий «Протуберанец» и «Геноцид». Но уже через полтора часа после гибели крейсера космократор Марса связался с космократором Луны и предложил заключить мир. Кроме того, он пригрозил, что в случае отказа Марс немедленно капитулирует.
Разумеется, мир был заключен.
Что же касается войн межзвездных, с инопланетными формами жизни, то такого не случалось еще никогда. Большинство встреченных землянами ксеносов просто еще не вышли в космос. Те же, что вышли (рептилоиды и титаны), пока что оставались где-то там, за пределами известного космоса. Их родные планеты еще только предстоит отыскать, полноценный контакт — только предстоит установить.
Те же, кто явился сегодня… а кто они, кстати? Троост обратился за новостями к Инфранету и стал просматривать ролик за роликом. Несколько часов он беспрерывно впитывал разрозненную информацию, пока не получил еще один вызов. На этот раз не от члена семьи, а от друга. Бригадного генерала Максимилиана Хаусера.
Допреальный Хаусер сразу заполнил всю комнату. Огромный, шумный, он в принципе не умел оставаться незаметным. Сейчас он первым делом рванулся к забытому Троостом пиву и досадливо чертыхнулся, вспомнив, что это просто визио. Даже бросил взгляд на порт-кабину, но все же решил, что дело важнее.
— Новости смотрел? — пробасил Хаусер. — В курсе уже, ага?..
— Конечно, — степенно кивнул зверолов. — Что там вообще происходит? Паниковать нужно или пока рано?
— Пока рано. Не хочешь увидеть все из первых рядов? У меня тут есть лишний билетик…
— Спрашиваешь. Куда портироваться?
— Принимай код. Точка закрытая, но я тебе пропуск уже сделал.
Сбросив порт-кабине полученный код, Троост сразу понял, почему у этой точки ограниченный доступ. Место назначения называлось «Сунь Цзы» — исполинский линкор, флагман космического флота ОС ЕСС.
Менее чем через минуту Троост уже стоял на портационной палубе — длинном узком помещении, вдоль которого тянулся ряд порт-кабин. А с противоположной стороны простирался космос. Бескрайний, черный, полный светящихся огоньков.
Конечно, это было просто видеокно, но эффект создавался предельно реалистичный. Казалось, что можно просто шагнуть туда и оказаться в холодной космической пустоте.
Сейчас эта пустота сверкала миллионами огней. Здесь собрался почти весь военный флот Солнечной Системы. На визоре Трооста сразу стали появляться ярлыки с названиями судов. «Леонид», «Фемистокл», «Саладин», «Текумсе», «Александр Невский», «Владислав Ягайло», «Карл Мартелл», «Иуда Маккавей», «Эль Сид Кампеадор», «Жанна д'Арк», «Михаил Кутузов» и другие боевые звездолеты.
На полу засветилась допреальная направляющая стрелка, по которой Троост и зашагал. На краю восприятия всплыло сообщение от Хаусера — тот велел идти прямо к командному центру. Тут недалеко — два поворота и лифт. Есть и порт-кабина, конечно, но она сейчас перегружена — каждую минуту кто-то прибывает.
Корабль действительно пребывал в бурлящем состоянии. Троосту раньше не доводилось бывать на борту боевого звездолета, но он сомневался, что здесь всегда такое столпотворение. Из порт-кабин то и дело появлялись люди — военные, чиновники, ученые. Троост едва успевал замечать их имена и статусы. Некоторые и вовсе обладали затененным соцпрофилем, а в современном мире такое встречается нечасто.
На Трооста внимания никто не обращал. Поначалу он опасался, что будет казаться белой вороной, но успокоился, когда столкнулся со специалистом по прикладной эсхатологии. Троост и не знал, что существует такая наука.
Хаусер встретил Трооста возле лифта. Бригадный генерал никогда не отличался терпеливостью. Он буквально схватил зверолова за локоть и потащил к дверному экрану, у которого толпились люди. Экран пропустил их двоих и снова сомкнулся.
Внутри людей было еще больше. Одни вживую, другие визио, они восседали вокруг овального стола, внимательно слушая того, кто сидел во главе. Тот изучал голографическую карту Солнечной Системы, негромко беседуя с соседом справа. При появлении Трооста с Хаусером оба подняли взгляды.
— Хайль космократор! — гаркнул Хаусер, выкидывая вперед руку.
— Шутку понял, — безучастно ответил Штауфенберг. — Смешно. Вы, значит, и есть Троост? Наслышан. Присядьте и подождите немного.
Троост с Хаусером уселись на свободные места в конце стола. Будучи оба мужчинами крупными, места они заняли немало, но соседи потеснились. Седенький старичок с крохотными усиками (инф известил, что это Ашот Латифов, адмирал флота) тут же зашептался с Хаусером. Троост же не отрывал глаз от космократора.
Он впервые видел его вживую. Рудольф Штауфенберг, четвертый космократор Солнечной Системы, занимающий этот пост с 2446 года. Выглядел он точно так же, как и всегда — невысокого роста, крепкого телосложения, с широкими скулами, носом-картошкой, чуть обвисшими щеками-брылами и посеребренными сединой висками. Совершенно невзрачная внешность.
В былые времена, когда правителей выбирали путем голосования, Штауфенберг не смог бы прийти к власти. Неразговорчивый, всегда с каменным выражением лица и жестким взглядом, он просто не умел нравиться. Не любил выступать на публике, не обладал ораторскими способностями и не старался произвести хорошее впечатление.
Но кроме того, он еще никогда не ошибался. Никто не мог припомнить случая, чтобы решение Рудольфа Штауфенберга не оказалось наиболее оптимальным.
Та же армия. Последние лет двадцать многие выступали за сокращение вооруженных сил до чисто формального количества. Зачем содержать большой космический флот и более чем миллион профессиональных военных, если человечество едино, а в разведанном космосе не найдено ничего даже отдаленно похожего на угрозу?
Но Штауфенберг неизменно накладывал вето на все подобные проекты, говоря, что лучше каждый день смазывать пистолет и не использовать его, чем в критический момент оказаться безоружным. Из-за этого его популярность год от года падала все сильнее, но Штауфенберга это ничуть не волновало. Он просто держал штурвал и не оглядывался на чье-либо мнение.
К счастью, такая вещь, как «выборы», давно уже отошла в прошлое. Сейчас многие удивляются, как предки вообще могли жить по такой нелепой системе. Выбирать лидера страны голосованием… с тем же успехом можно выбирать голосованием капитана корабля или директора учреждения. Любую должность должен занимать квалифицированный специалист, разве это не логично? Сейчас только так и бывает.
И нынешний космократор — как раз такой специалист.
Слева от него сидел Александр Рокотов, председатель Госкомитета по чрезвычайным ситуациям. Справа — Мирча Рыымэху, председатель Госкомитета по обороне. И вот как раз он обладал весьма примечательной внешностью. Сложно не заметить в толпе того, чья кожа — металл, а вместо лица — гладкая зеркальная поверхность.
Обычные биомодификанты и киберимпланты в двадцать пятом веке есть почти у всех. Мыслечип так вообще у каждого, без исключения. Этот крошечный квантовый компьютер вживляется в черепную коробку уже в три года — а иногда даже еще раньше. Родители могут отказаться, конечно… но это так же глупо и нелепо, как отказываться от прививок. Существовать в современном обществе без мыслечипа… затруднительно.
Но полная киборгизация — явление не слишком распространенное. Обычно ее проходят по медицинским показателям — если иного способа сохранить жизнь просто не остается. Именно так было с Рыымэху — одним из немногих инвалидов Последней войны.
Согласно подсчетам, всего в ее сражениях погибло девятьсот девяносто девять человек. Но рядовой Рыымэху был близок к тому, чтобы округлить это число до тысячи. Еще совсем юным солдатом он в ходе одного из боев получил тяжелейшие травмы. Сейчас ему смогли бы помочь, но сто лет назад медицина была менее развита. Чтобы спасти Рыымэху жизнь, его превратили в омара — киборга, чья живая плоть полностью скрыта под металлической оболочкой, сложным экзоскелетом. Вне его Рыымэху существовать уже не может.
— Итак, полагаю, все в сборе? — обвел взглядом присутствующих космократор. — Рыымэху?
— Я! — хрипло ответил омар.
— Разъясните ситуацию для тех, кто еще не полностью в курсе.
Рыымэху поднялся с места, и в воздухе вспыхнули сложные голограммы. Один из участков резко укрупнился и превратился в скопление огней. Приглядевшись, можно было разглядеть очертания крошечных звездолетов.
— Они вынырнули из гиперпространства на уровне орбиты Нептуна в август-секторе, — заговорил Рыымэху. — Самого Нептуна там, по счастью, не было — он сейчас в декабрь-секторе. Они движутся по эклиптике к центру, но довольно медленно — что-то около полутора астрономических единиц в сутки. То есть если они не изменят скорости и не свернут с курса, то достигнут Солнца приблизительно через три недели.
— А вы думаете, они не свернут? — осведомился Штауфенберг.
— Свернут, скорее всего. Не Солнце же им нужно, верно? Но пока что они движутся по прямой, через август-сектор.
— А что у нас там сейчас, в августе?
— Из планет в данный момент ничего. Земля в мае, Марс в феврале, остальные тоже в других секторах. Очень удачно. Правда, Венера на границе августа и сентября, но к тому времени, когда они, по предварительным расчетам, достигнут ее орбиты, она отойдет уже достаточно далеко. Вот здесь и здесь они встретятся с орбитальными станциями «Варрох» и «Блистающая Радужная Звезда»…
— Персонал оттуда уже эвакуирован, — добавил Рокотов. — Сами станции тоже постараемся перевести на другие орбиты, но нет гарантии, что успеем к сроку.
— Сами станции — железо, — отмахнулся космократор. — Новые построим. А вот человек — ресурс невосполнимый. Где планируете разместить флот, Рыымэху?
— Вот здесь, — указал председатель Госкомитета. — Между орбитами Сатурна и Урана. Здесь мы дадим им бой.
— Но они прибудут туда только через восемь дней, — произнес Штауфенберг. — Мы должны использовать это время с максимально возможной выгодой. Экипаж в сборе? Хаусер, подойдите.
Хаусер встал из-за стола и дернул за собой Трооста. Подойдя к космократору, бригадный генерал красивым жестом отдал честь и выпятил грудь. Троост, не будучи военным, честь отдавать не стал, но грудь выпятить попытался. Правда, вместо нее выпятился живот.
Рядом с ними встала еще и какая-то девушка — стройная, подтянутая, жилистая. Совсем молодая — лет сорока на вид.
— Думаю, вам интересно, зачем мы вас сюда пригласили, Троост, — произнес Штауфенберг.
— Немного есть, — не стал отрицать зверолов. — Меня нельзя назвать компетентным специалистом в военном деле.
— От вас нам требуется не это. Наша главная проблема в настоящий момент — мы совершенно ничего не знаем о наших непрошеных гостях. Ни что они собой представляют, ни каковы их цели, не говоря уж о вооружении. Мы отправили уже шесть пилотируемых разведботов и больше сорока космических дронов. Все были уничтожены. Но у нас есть один кораблик, который, как мы надеемся, сможет подойти незамеченным. Это «Отто Скорцени», новейшая разработка, корабль-шпион, неуловимый для всех средств обнаружения.
— Для всех НАШИХ средств обнаружения… — уточнил Рыымэху.
— Поправка принимается, — кивнул Штауфенберг. — Тем не менее «Отто Скорцени» — единственный космолет, у которого есть шанс. К сожалению, пока он у нас всего один — по сути это только прототип. На верфях сейчас строятся еще «Мата Хари» и «Рихард Зорге», но они сойдут со стапелей не раньше чем через месяц. Поэтому мы очень тщательно подбирали кандидатов на эту операцию.
— Вы имеете в виду, что я… — начал Троост.
— Правильно. «Отто Скорцени» — трехместное судно. Одно место займет пилот… познакомьтесь, это Маруся Лебедева. Это она обкатывала «Отто Скорцени» и после конструктора лучше всех знакома с его устройством. Второе место займет генерал Хаусер — он будет возглавлять экспедицию и отвечать за ее безопасность. Третье место мы хотим предложить вам, Троост.
— Я польщен, — чуть наклонил голову зверолов.
— Не радуйтесь слишком сильно. Операция практически самоубийственная. Но вы один из самых компетентных специалистов по внеземным формам жизни, имеете большой опыт действия в экстремальных ситуациях и вам неоднократно доводилось вступать в контакт с разумными ксеносами — а именно такое сочетание нам и требуется.
— Еще раз — я польщен, — повторил Троост.
— Можно ли понимать это как согласие?
— Безусловно.
— В таком случае можете приступать. Хаусер, вы знаете, что делать.
— Яволь, мой космократор! — прищелкнул каблуками генерал.
— Знаете, Хаусер, во второй раз уже не так смешно, — покачал головой Штауфенберг. — Придумайте новую шутку.
«Отто Скорцени» действительно был очень маленьким космолетом. Одна-единственная кабина, в которой с трудом помещались три посадочных места — такие модели называются «космическими баркасами». Когда туда втиснулись три центнера Трооста и Хаусера, пространства для пилота практически не осталось. Но Маруся Лебедева все же каким-то образом просочилась внутрь и скользнула в контрольную нишу.
— Включаю искусственную гравитацию, — глухо сообщила она. — Старт через пять… четыре…
Уже через несколько минут «Сунь Цзы» остался далеко позади, и Лебедева сообщила, что полет займет два часа сорок минут. Хаусер углубился в изучение дальней съемки кораблей пришельцев, а Троост задумался — почему же космократор выбрал именно его? Скорее всего, это Хаусер предложил его кандидатуру, но все-таки — неужели не нашлось более опытных ксенологов?
А потом он понял, в чем дело. Безусловно, в Солнечной Системе предостаточно ксенологов, этнографов, контактеров и прочих специалистов по инопланетянам, но у них недостает одного очень важного навыка.
Они не умеют их ловить.
Словно услышав его мысли, Хаусер известил:
— В багажном отсеке снаряжение. Эти твои пузыри и прочее. Не знаю, как там все обернется, но, если сумеешь взять живого пленного, будет очень здорово.
— Я еще раз говорю, что на борту он не поместится, — хмуро произнесла Лебедева.
— Но мы же не знаем, какого они размера. Вдруг величиной с хомяка?
— Разве что если так. Но если они хоть немного крупнее, то не поместится. Космолет и так заполнен под завязку.
— Значит, он займет мое место, — пожал плечами Хаусер.
— А вы?!
— А я останусь.
— Но…
— Нам очень нужен живой пленный, — поджал губы генерал. — Любой ценой.
Троост тем временем залез в багажный отсек и принялся проверять снаряжение. Необходимый минимум у него и так был при себе — сложно сказать, чего только не найдется в желтом комбинезоне Маартена Трооста. Но всегда лучше иметь запас.
Хотя запас оказался скудным. Слишком мало свободного места, приходится считать каждый литр.
Особенно будет недоставать дронов-охотников. Разведчики есть, в том числе и в карманах Трооста, но охотник бы тоже не помешал.
Интересно, оснащен ли «Отто Скорцени» техническим репликатором? Если оснащен, дрона-охотника можно будет синтезировать уже на территории противника. Необходимый биос у Трооста имеется.
Однако Лебедева его разочаровала. Ни технического репликатора, ни иного дополнительного оборудования на корабле-шпионе нет. Все-таки это только прототип — предельно миниатюрный, полностью заточенный под скрытность. Официально он даже еще не прошел тестирование.
— Нет, на самом деле, конечно, прошел, — заверила Лебедева. — Я его три месяца обкатывала. Мы и под спутниковым слежением ходили, и через орбитальные лучи, и сквозь эхолоты… Никто нас ни разу не засекал. Маскируется, как… как… кто среди зверья лучше всех маскируется?..
— Универсальная мимикрия встречается довольно редко, — степенно ответил Троост. — Большинство форм жизни приспосабливается к определенной среде обитания. Так, прыткую ящерицу почти невозможно заметить в траве, но на чистой почве она будет резко выделяться. Палочник совершенно невидим, пока неподвижно сидит на ветке, но в движении его сразу замечают. Принято считать, что лучше всех в земной фауне маскируется хамелеон — это слово даже приобрело нарицательный оттенок, — однако…
— Мне не настолько интересно, — перебила Лебедева. — Я просто хочу сказать, что мой кораблик невидим везде. В траве, на ветке… нет, конечно, мы не тестировали его в траве и на ветке, потому что таких огромных веток не бывает…
— На Земле не бывает, — уточнил Троост.
— Ладно, ладно, мы поняли! — начала раздражаться Лебедева. — Это космолет, ему не нужно маскироваться в траве. А в космосе он невидим, как темная материя.
Хаусер осклабился и выставил большой палец. Шутка пришлась ему по вкусу.
По мере того как корабль приближался к месту назначения, внутри нарастало напряжение. Крохотный экипаж с тревогой ожидал момента, когда станет известно — превосходят ли инопланетные системы обнаружения земные? Сможет ли «Отто Скорцени» прокрасться незамеченным или его ожидает судьба предыдущих разведчиков?
Но пока что все шло гладко. До звездолетов пришельцев осталось всего два с половиной солрада, а гигантский флот продолжал неспешно плыть все в том же направлении. Если они и заметили приближение землян, то ничем этого не показывали.
Троост внимательно смотрел на визор, куда передавалось укрупненное изображение с корабельных камер. Вот они какие — враждебные формы жизни…
Звездолеты пришельцев напоминали гигантские пылесосы. Не комбайны-пылесосы, на которых работают дворники, а старинные бытовые приборы, которыми пользовались на заре электротехники. Пузатые корпусы, очень длинные гибкие «шланги» и раструбы на концах. Видимо, орудийные установки. Они были вытянуты далеко вперед и чуть заметно колебались из стороны в сторону.
«Отто Скорцени» все больше замедлялся. Теперь он уже двигался лишь чуть быстрее, чем корабли противника — а те еле-еле ползли.
По космическим меркам, конечно.
— Как мы попадем внутрь? — осведомился Троост.
— Абордаж, — коротко ответила Лебедева. — Но сначала — наружный осмотр.
Корабль-шпион не подвел — противник его явно не видел. «Отто Скорцени» подошел уже так близко, что стало возможным в подробностях различить покрытие корпусов пришельцев, а те по-прежнему никак не реагировали.
Следующие три часа земляне терпеливо следовали за этой армадой вторжения. Наблюдали за противником, считали его корабли (их оказалось сто тридцать четыре), измеряли (самый крупный имел почти тридцать километров в длину) и передавали данные на базу.
Но ничего принципиально нового таким образом узнать не удалось. За пришельцами и так следили со всех концов Солнечной Системы. Хочешь не хочешь, а нужно приступать к основной части операции.
Проникновению внутрь.
Хаусер сразу облюбовал флагман. Самый огромный, идущий впереди всех. Наверняка именно там угнездились и самые жирные пришельцы.
Некоторое время бригадный генерал разыскивал на корпусе звездолета удобное место, чтобы вонзить «багор». И вскоре он нашел его — в задней части кормы, чуть в стороне от боковой дюзы.
Собственно, пока еще не было уверенности, что эти выпуклости сзади — именно дюзы, но от них исходило голубоватое свечение, так что за неимением лучшего слова…
«Отто Скорцени» был оснащен специальным устройством для космического абордажа. В Последнюю войну такие применялись очень широко — противники почти не обстреливали друг друга, предпочитая захватывать пленных живыми, а корабли неповрежденными. Ни Лебедева, ни Хаусер, разумеется, в тех баталиях не участвовали — их обоих тогда еще не было на свете. Но обучение они проходили.
Вначале из днища корабля-шпиона выдвинулась телескопическая игла. Медленно и осторожно «Отто Скорцени» приблизился к гигантскому звездолету и принялся буквальным образом вворачиваться в него. Абордажный «багор» понемногу расширялся, высверливая в корпусе аккуратное отверстие.
Со стороны микрокосмолет походил на комара, присосавшегося к сонной корове. Если корова не заметит его присутствия, комар вытянет свою каплю крови и уберется восвояси. Если же заметит… достаточно будет одного удара хвостом.
По счастью, шкура этой «коровы» не оказалась ни слишком крепкой, ни слишком толстой для точечных плазмосверл землян. Через несколько минут раздался писк, извещающий, что отверстие готово. В него тут же скользнули зонды, чтобы измерить физпараметры и взять пробы воздуха.
— Понадобятся скафандры, — сообщила Лебедева спустя минуту. — Там плюс сто шестьдесят по Цельсию, а воздух совершенно непригоден для дыхания. Кислород есть, но очень мало — менее одного процента от нормы. Большая часть атмосферы — хлор и аргон. Присутствуют ртутные пары.
— Если они дышат этой гадостью, тогда понятно, почему они такие агрессивные, — проворчал Хаусер, пока вокруг него со свистом сгущался скафандр. — Оружие все взяли? У Трооста вижу, а вы, Лебедева?
Пилот хлопнула себя по бедру, на котором висели стопер и легкий бластер.
— А модификанты есть?
— Ускоренные рефлексы, уплотненные мышцы, подкожная нейросеть, — коротко перечислила Лебедева.
— Сойдет. Я выхожу первым, вы за мной, Троост замыкающим.
В полу разъехался люк, и массивная фигура Хаусера скользнула в нее, точно крот в нору. Он сгруппировался, ожидая толчка в ноги, но вместо этого повис в невесомости. Тихо чертыхнувшись, Хаусер включил ионники в ладонях и торопливо отлетел в сторону, освобождая дорогу Лебедевой.
— Забыла предупредить про невесомость, — виновато произнесла та, увидев выражение лица генерала.
— Пф, — фыркнул Хаусер. — У них что, нет искусственной гравитации?
— Да, какие-то отсталые пришельцы, — поддакнула Лебедева.
— Ну, надо признать, что мы и сами изобрели ее довольно случайно, — рассудительно произнес выплывший из люка Троост. — Если бы Силей не уронил тот шарик на установку… кто знает?.. Чисто теоретически искусственную гравитацию могли изобрести еще в девятнадцатом веке — возможности для этого в принципе тогда уже были…
— Ага, мели больше, — хмыкнул Хаусер, переворачиваясь головой «вверх». — Лебедева, как с невесомостью? Умеете?
— Шесть достижений в космоболе, — коротко ответила пилот и, чуть рисуясь, птицей устремилась вперед.
Отсутствие гравитации было далеко не самым странным на корабле пришельцев. Если снаружи они выглядели более-менее нормально, то внутри царил… сюрреализм. Другого слова и не подобрать.
Не было выраженных пола и потолка — все поверхности смотрелись одинаково. В условиях невесомости это неудивительно — когда-то и земные космические корабли были таковы. Однако водоросли, растущие из каждой стены, — это что-то совсем неземное.
Хотя не водоросли, конечно. Просто какие-то колышущиеся ленты серо-стального оттенка. Они покрывали все, куда ни посмотри. Между ними пробегали искры, а иногда вспыхивали словно водяные шарики — только изумрудно-зеленого оттенка. Кое-где торчали толстые трубы, источающие сизый дымок, — возможно, нагнетатели воздуха или иные средства вентиляции.
В воздухе же стройной колонной плыли… про себя Троост окрестил эти штуки «вагонетками». Метр двадцать в длину, шестьдесят сантиметров в диаметре, они имели форму муравьиных яиц, масляно блестели и разбрызгивали во все стороны тягучие сероватые капли. Анализатор показал, что это амальгама цинка с примесью нераспознанного вещества.
Хозяев корабля пока что не видно. Если, конечно, ими не являются эти самые «вагонетки». Они совершенно не похожи на разумных существ, но Вселенная способна преподносить и не такие сюрпризы.
Самым неприятным сюрпризом стало отсутствие связи. Инфы у всех работали нормально, но выйти в Инфранет не получалось. Что-то вокруг создавало сильные квантовые помехи.
Но зато появление чужаков не вызвало никакой реакции. Признаков тревоги незаметно, загадочные «вагонетки» по-прежнему летят ровным потоком. Не исключено, что сюда уже спешит боевая группа, но также возможно, что проникновение все еще остается незамеченным — и этим стоит воспользоваться.
По команде Хаусера земляне переключили скафандры на маскировочный режим. Тончайшие оптоволоконные нити по всей поверхности принимали свет с одной стороны и выпускали с противоположной. Это не давало настоящей невидимости, но делало фигуры прозрачными, а в неподвижности — почти неразличимыми.
Конечно, не факт, что зрение инопланетян схоже с человеческим. И не факт, что у них нет иных сенсорных систем. Троосту очень хотелось поскорее внести ясность в этот вопрос и узнать — что же представляют собой эти беспрецедентно агрессивные разумные существа?
Хаусер выпустил в воздух горсть военных дронов-разведчиков. Они почти не отличались от тех, что использовал в работе Троост. Послушные команде, миниатюрные роботы порскнули в разные стороны, снимая все подряд и передавая изображение на визор Хаусера.
Немного сориентировавшись на чужой территории, генерал приказал двигаться вперед. Стараясь не задевать «вагонетки» и «водоросли», земляне осторожно поплыли по нескончаемому туннелю. Время от времени от него отходили боковые, но они выглядели точно так же.
В один из них Хаусер все-таки заглянул, чтобы убедиться, что не упускает ничего важного. Боковой туннель оказался не слишком длинным и очень быстро закончился… видимо, трюмом. Громадным металлическим мешком, полным очень густого и плотного пара. На визорах появилось предупреждение, что скафандры усиливают магнитные экраны до максимума — вокруг чрезвычайно враждебная среда.
После беглого осмотра выяснилось, что это действительно трюм, в котором складируется… награбленное. Тут были оплавленные слитки руды, обломки орбитальных станций и сильно поврежденный разведывательный катер. Открыть дверь не удалось — маленький космолет словно обработали мощной концентрированной кислотой. Когда же Хаусер прорезал дыру бластером, то обнаружил внутри четверых членов экипажа. Разумеется, они были мертвы и обезображены до неузнаваемости.
— Зачем они их убили? — пробормотала Лебедева.
— Мы всегда думали, что высокоразвитый разум не может проявлять беспричинную агрессию, — тихо сказал Троост. — Похоже, мы ошибались.
Хаусер ничего не говорил. Он мрачно осматривал окрестности, от души желая встретиться с теми, кто это сделал. Убедившись, что в трюме никого нет и помочь погибшим он уже ничем не может, генерал приказал возвращаться в туннели с «вагонетками».
Задание требовалось выполнить как можно скорее.
Движение понемногу становилось интенсивнее. «Вагонетки» шли уже не в один ряд, а в четыре, причем некоторые обзавелись всадниками. Судя по всему, это и были хозяева корабля.
Выглядели они несколько… аморфно. Похоже, невесомость для них была естественной средой обитания — тела лишены оси симметрии, конечности растут по окружности, как у морской звезды.
Если, конечно, эти губчатые отростки являются конечностями.
Землян они пока что вроде бы не замечали. Сложно сказать определенно — у этих созданий не было ни глаз, ни даже лиц. Были какие-то расплывчатые зеленоватые пятна, но что это, для чего предназначено…
— Мы должны взять в плен одного из этих? — с сомнением спросила Лебедева.
— Повременим пока, — сказал Хаусер. — Вначале соберем побольше данных. И брать, конечно, надо не кого попало — а то попадется какой-нибудь юнга, который не знает ни черта…
Троост тем временем прикидывал, как лучше охотиться на этих созданий. Они относительно невелики — диаметр тела вместе с конечностями не превышает девяноста сантиметров. Масса… анализатор показал, что масса, наоборот, относительно велика — больше ста двадцати килограммов на брата. Видимо, много тяжелых веществ в химическом составе.
При земной силе тяжести они наверняка будут испытывать сильный дискомфорт. Придется везти их в искусственной невесомости или хотя бы на 0,1 g.
И желательно подыскать одиночку, отбившегося от группы. С животными в этом смысле бывает по-разному — они могут разбежаться при виде необычной опасности, могут не обратить внимания на похищение сородича, но могут и напасть всей стаей. Однако разумные, высокоразвитые существа в подобном случае нападут наверняка.
Троост пока не видел у них оружия, но их технологии настолько отличаются от земных, что средства защиты могут выглядеть самым неожиданным образом. У следователя Цудзимуры, например, стопер и бластер были встроены прямо в ладони…
Туннель продолжал расширяться. Спереди слышался гудящий шум, похожий на рев паровой турбины. Число «вагонеток» росло, из боковых ходов появлялись все новые. Земляне уже с трудом пробирались между ними. С каждой минутой увеличился риск столкнуться с кем-нибудь из пришельцев, которые тоже лавировали в бурном потоке, цеплялись к «вагонеткам», производили с ними загадочные манипуляции…
А потом вся эта лавина подошла к… плотине. Иного слова и не подберешь. Туннель перекрывала пара гигантских металлических створ, перед которыми сгустилась жуткая пробка. «Вагонетки» напирали, инопланетяне сортировали их и растаскивали в разные стороны. Процесс казался беспорядочным, но в нем явно была какая-то система.
— Куда дальше? — негромко спросила Лебедева.
— Ждем, — ответил Хаусер. — Сейчас откроют.
Интуиция его не обманула. Действительно, менее чем через минуту створы начали раздвигаться. В проход сразу брызнули «вагонетки», с ними их хозяева. Но вот Хаусер не спешил следовать их примеру — вися в сторонке, у самых «водорослей», он внимательно наблюдал за процессом.
Генерал сразу заподозрил, что это какой-то контрольный пункт. Его насторожили чуть заметные искры и дымка. Несколько минут он проводил замеры, пока не удостоверился — и в самом деле магнитное поле. Слабенькое, пропускающее всех беспрепятственно, но почти наверняка сканирующее каждый объект.
Здесь оптоволоконная невидимость уже вряд ли поможет…
— Попробуем сойти за своих, — наконец принял решение Хаусер. — Седлайте эти… штуки.
Но уцепиться за инопланетные «вагонетки» оказалось задачей непростой. Они были скользкими и совершенно лишенными выступов. В ход пошли гравихваты, с помощью которых землянам таки удалось кое-как взгромоздиться на загадочные инопланетные… штуки. Никто по-прежнему не имел понятия, что же это такое, для чего предназначено.
Непрошеные всадники немного замедлили их движение, но только немного. «Вагонетки» по-прежнему рвались вперед, к уже закрывающимся створам. Болтающиеся близ них инопланетяне заметались, перехватывая свои… контейнеры?.. яйца?.. топливные элементы?.. но часть еще успела проскользнуть внутрь — среди них и оседланные землянами.
Тревоги вроде бы удалось избежать. Но земляне сейчас об этом даже не думали — так их поразило то, что открылось за створами. Громадное, необозримое помещение (анализатор, пискнув, известил, что его объем — без малого кубический километр), большую часть которого занимал… по-видимому, двигатель. Что еще может занимать столько места на звездолете?
Светящийся объект цилиндрической формы висел в самом центре, ни к чему не прикрепленный. Вокруг тысячами роились инопланетяне. «Вагонетки» одна за другой влетали внутрь сквозь множество круглых ячеек, а с другой стороны вылетали точно такие же… или просто те же самые.
Поймав взгляд Трооста, Лебедева покачала головой — она понятия не имела, что это за агрегат, для чего предназначен, каков принцип действия. Земные технологии не могли похвастаться ничем похожим.
— Двигатель, — уверенно произнес Хаусер. — Гипердвигатель наверняка.
— Наши гиперы иначе выглядят… — с сомнением сказала Лебедева.
— А у вас двоих вон головы иначе выглядят, чем у меня. Наголо почему-то не обриты.
— Аргумент, — согласилась Лебедева.
Троост тем временем молча вел съемку, спеша собрать как можно больше данных. Двигатель или не двигатель, это явно очень важная часть звездолета. Земные специалисты разберутся.
— Это все замечательно, но это все не то, — поджал губы Хаусер. — Нам нужен не двигатель, не реактор и не камбуз. Нам нужен командный пункт. Рубка. И капитан. Или еще кто-нибудь из старших офицеров. А их я здесь что-то не наблюдаю…
В этом громадном зале соединялось несколько сотен туннелей. Одни совсем узкие, едва-едва пропускающие одиночные «вагонетки». Другие широченные, по которым движение шло в несколько рядов.
Хаусер рассудил, что чем шире туннель, тем в более важное место он ведет. Самых крупных было четыре — и по одному из них земляне сюда прилетели. Он, само собой, отпадал, так что оставалось три.
— Туда, — наконец выбрал Хаусер.
— Почему туда? — тут же спросила Лебедева.
— Потому что те два работают только на прием, и туда будет сложно пробраться незаметно.
Инфы по-прежнему не могли выйти в большую сеть, но все остальные функции работали исправно. В том числе и система локального ориентирования. Она принимала сигналы от многочисленных дронов-разведчиков, рисуя все более подробную карту окрестностей. И согласно ей, избранный Хаусером путь вел в переднюю часть звездолета.
Периодически то один, то другой дрон переставал извещать о своем существовании. Хаусер по этому поводу не беспокоился — все военные разведчики снабжены системой самораспада. В случае обнаружения противником они в считаные секунды рассыпаются на молекулы.
Еще около часа земляне летели по туннелю. Хаусер все больше мрачнел. Все это время его инф подсчитывал замеченных инопланетян — и число перевалило уже за десять тысяч. А поскольку земляне осмотрели едва ли шесть процентов помещений, общая численность экипажа должна быть больше на порядок.
И ведь это только один корабль. Всего их в армаде почти полторы сотни. Значит, не менее десяти миллионов враждебных инопланетян. Это уже не армия, не флот. Это больше похоже на великое переселение народов. Точнее, одного народа.
Хотя тоже не факт — кто может поручиться, что на остальных кораблях летят такие же формы жизни, что и на этом? Маловероятно, конечно, но ведь не исключено.
Туннель разделился на три, и Хаусер избрал самое широкое ответвление. Спустя несколько минут оно тоже разделилось — уже только надвое. Туннель становился все уже, уже, уже… пока наконец не закончился. Вместе с потоком «вагонеток» земляне вылетели в еще одно огромное помещение.
Его тоже почти целиком заполнял загадочный светящийся агрегат. Только форму он имел не цилиндрическую, а… додекаэдрическую. Слегка помятый, скособоченный, покрытый тысячами мини-кратеров додекаэдр. Именно в эти «кратеры» залетали «вагонетки» — и обратно уже не возвращались.
А еще там были инопланетяне — совсем другие инопланетяне. Эти были очень худыми, по-змеиному извивались, плавая вокруг гигантского додекаэдра. Острым концом «хвоста» они постоянно касались его поверхности, головы же их медленно вращались, словно на шарнирах. Четыре огромных выпуклых глаза смотрели в разные стороны, а восемь тонких щупальцев поминутно касались товарищей. Они словно сплетали живую сеть.
Уже знакомые инопланетяне никак не контактировали с этими новыми. Их заботили только «вагонетки».
— Черт меня возьми, если это не их главный сервер! — воскликнул Хаусер.
— Да откуда вы знаете-то? — недоверчиво спросила Лебедева.
— Интуиция, — важно ответил генерал. — Профессиональная интуиция. Так что будем пробираться внутрь. За-а мной…
Вновь земляне расселись по «вагонеткам», пробираясь мимо несчетных сторожей. Правда, у самого входа пришлось спешиться — «кратеры» были слишком узки. Лебедева проскользнула свободно, Хаусер пролез с большим трудом, а Троост попросту застрял. Лишь объединенными усилиями его удалось втянуть внутрь.
Хорошо хоть внутри оказалось попросторнее. Троост не без труда, но смог плыть по извивающимся ходам. Их заполнял уже не воздух, а жидкость — амальгама цинка с большим количеством водорода, хлорида магния и двух неизвестных компонентов.
В невесомости эта субстанция липла к стенкам, оставляя посередине пустое пространство, в котором с огромной скоростью носились шарики красного света. Какая-то сигнальная система? Землянам этот свет вреда не причинял, на их присутствие не реагировал.
До поры не реагировал. Когда земляне добрались до центра додекаэдра, все очень резко изменилось. Там красный свет образовывал медленно вращающуюся спираль, формой похожую на модель Млечного Пути. И едва рядом с ней появились посторонние, она часто-часто замерцала.
Хаусер вскинулся, но было уже поздно — отовсюду раздались истошные мяукающие всхлипы. Судя по тому, что из червоточин почти сразу же полезли инопланетяне, — тревожная сирена.
Маскировка сразу стала бесполезной. Многорукие монстры целеустремленно перли прямо на землян — и намерения их были явно недружелюбными.
Но Хаусер все еще не открывал огня. Вместо этого он расставил руки в стороны и отчетливо воскликнул:
— К вам обращается Максимилиан Хаусер, бригадный генерал Солнечной Системы! Мы пришли с миром! Мы хотим начать переговоры!
Конечно, он понимал, что его слов не поймут. Но пусть пришельцы видят — он разумен и мирно настроен. Первая заповедь контактера — не нападать первым. Пришельцы начали боевые действия, уничтожив орбитальные станции и разведывательные корабли землян, но это могло быть какой-то ошибкой, недоразумением. Недоразумение может разъясниться.
Земля начнет боевые действия, только если другого выбора не останется.
К сожалению, переговоры закончились, даже не начавшись. Инопланетяне продолжали плыть к чужакам — и их намерения были кристально ясны.
В ладонь Трооста прыгнул стопер. Но нейропаралитический импульс, мгновенно обездвиживающий большинство известных жизнеформ, оказался бесполезен. Инопланетянин, в которого Троост выстрелил, продолжал причудливо крутиться, продвигаясь подобно… в земной фауне не найдется животного, что передвигается таким образом.
Расстояние стремительно сокращалось. У пришельцев не было оружия, но они в нем, похоже, и не нуждались. Кончики их сосискообразных щупальцев выпустили кривые иглы, а в центрах туловищ раскрылись рваные зевы, источающие черную слюну. Еще мгновение — и навалятся всей толпой!
— Видит бог, мы этого не хотели, — вздохнул Хаусер, выбрасывая вперед руки… и вместе с ними две ослепительные молнии!
Вот это на пришельцев подействовало. Добрая их дюжина забилась в корчах. Троост в своем скафандре поежился — не хотел бы, ох и не хотел бы он оказаться под таким ударом!
Бригадный генерал Хаусер обладал очень редкой и очень дорогой биомодификацией — «электрический скат». Под слоем мышечной ткани в предплечьях ему вырастили парные электрические батареи. Состоящие из живых человеческих клеток, они постоянно аккумулировали ток, проходящий по нервам, и могли выдать разряд напряжением до ста двадцати киловольт.
Конечно, Хаусер поставил себе такую модификацию не для каких-то практических надобностей. Просто он как-то раз просматривал каталог экзотической биотики и не смог удержаться. Его внутренний ребенок очень уж громко вопил, что хочет пуляться молниями, пусть даже это обойдется в полуторамесячную зарплату.
— Достать бластеры! — рявкнул генерал, заметив, что Троост и Лебедева все еще сжимают стоперы.
Сам Хаусер первым подал пример. Воздух пронзило короткой вспышкой. В груди ближайшего инопланетянина появилась дыра, в которую можно было просунуть кулак.
А Хаусер вильнул, ногами отталкиваясь от воздуха, и тут же выстрелил снова.
Троост присоединился к нему, лишь чуть поколебавшись. А Лебедева болезненно закусила губу. Ей, как и любому нормальному человеку, было крайне неприятно убивать живых существ. Более того — разумных!
Разумеется, в школе у нее были курсы военной подготовки. Они у всех были. Лебедева прошла все необходимые тренировки и внутренне была готова спустить курок.
И все же в самый первый раз это далось нелегко.
Вот Хаусер — дело другое. У него начальные курсы военной подготовки выросли до профессиональных, а затем и до офицерских. Школу он закончил с профлицензией пехотного лейтенанта.
Бригадный генерал Максимилиан Хаусер. В армии его прозвали Человек-танк. Как он водил в бой легионы гардекосмитов! Как крошил гнусных тварей всех родов и видов!
Увы — исключительно на полигонах допреальности, где роль неприятеля играли фарм-дроны, а то и вовсе вирт-модели. Реальных врагов у Солнечной Системы никогда не было.
До сегодняшнего дня.
Несколько минут земляне отбивались от явно превосходящих сил противника. Казалось, что эти существа никогда не закончатся. Однако спустя некоторое время поток все же иссяк. Земляне несколько секунд еще озирались, не опуская бластеров, но все было тихо.
В воздухе плавали десятки тел. Маневрируя ионниками, Троост поймал одно из наименее поврежденных и принялся орудовать униором. В другое время он бы трижды задумался перед тем, как препарировать разумное существо, но здесь было уже не до моральных терзаний.
К тому же в голове зверолова поселилась одна мысль…
Хаусер и Лебедева наблюдали за процессом очень внимательно. Они мало что понимали в анатомии даже земных организмов, не говоря уж о ксеносах, и манипуляции Трооста выглядели для них натуральным колдовством.
Впрочем, Троост тоже смотрел на результаты скорее с недоумением. Шкура пришельца легко разошлась под тончайшим лезвием униора, но открывшееся под ней… чепуха какая-то. Хотя, если вдуматься, кое на что это все-таки похоже…
— Вердикт биолога? — спросил Хаусер.
— Никогда с таким не сталкивался, — ответил Троост, изучая показания анализатора. — Это форма жизни на углеродно-металлической основе. Водород и кислород в их организмах являются микроэлементами, зато железо, магний и хлор — макронутриенты. Также в значительных количествах присутствуют ртуть и цинк.
— А что там с самим организмом?
— Не могу сказать ничего конкретного. Слишком отличается от классических жизнеформ. Не вижу тут ни мозга, ни сердца, ни легких… тут вся система построена на другом принципе. Хотя что-то мне это напоминает…
— Эти существа показались мне несколько… ограниченными, — заметила Лебедева. — Не могут ли это быть роботы?
— Полностью не исключено, но я считаю это маловероятным. По-моему, это все же живые существа.
— И мы должны были сделать так, чтобы хотя бы один оставался живым, — напомнил Хаусер, обводя взглядом поле битвы. — Цели мы пока что не достигли.
— Трудно будет, — вздохнула Лебедева. — Стоперы-то на них не действуют… Кстати, почему они на них не действуют?
— Потому что это небелковая форма жизни, — ответил Троост. — А стоперы воздействуют на нервную систему.
— А у них ее нет?
— Есть, полагаю, только структура у нее не клеточная. На аборигенов Гералии стоперы тоже не действуют.
— А вы бывали на Гералии? — полюбопытствовала Лебедева.
— Пока не доводилось, — рассеянно ответил Троост, запаковывая трофей в силовой пузырь. — Но зоопарк планирует отправить туда экспедицию через два-три года, так что, возможно…
— Вначале нам нужно разобраться с этой вот экспедицией, — перебил Хаусер. — Сюда наверняка уже летит подкрепление, так что давайте быстрее. Мы вообще в командном центре или нет? Я что-то никак не пойму…
Троост повертел головой. Действительно, это помещение мало походило на рубки, мостики, пультовые и другие центры управления, что в ходу у людей. Никаких приборов, мониторов, интерфейсных устройств… впрочем, все это и на Земле сейчас встречается нечасто. Зачем, если любой участок пространства по мысленной команде превратится в экран, а в черепе каждого человека сидит квантовый компьютер?
Но здесь все-таки слишком уж аскетично даже по меркам современной Земли. Только красный свет, образующий сложные узоры, и причудливые выступы на стенах.
Одним из таких выступов, особенно крупным и почти шарообразным, Хаусер очень заинтересовался. Он подплыл к нему и принялся проверять на разные реакции.
Проще говоря — тыкать униором.
Выступ дергался, колыхался и испускал красные лучи. Те сплетались в центре зала, словно клубок ниток. Троост изучал показания анализатора, орудовал биоискателем и все пытался схватить ускользающую мысль…
А потом Хаусер взялся за непонятную штуковину обеими руками и слегка тряхнул током. Его бионические батареи уже частично подзарядились. И выступ отреагировал на этот разряд… да и не только выступ!
Весь корабль, весь звездолет явно вздрогнул! Красный свет сбился и пошел ломаными, троицу землян повлекло в сторону. Лебедева перевернулась в воздухе, чтобы встретить налетающую стену ногами, а не спиной.
— Я так и думал! — торжествующе проорал Хаусер. — Я знаю, что это за штука! Это штурвал! Мы и правда в центре управления!
С этими словами он еще раз ударил «штурвал» током — и звездолет снова тряхнуло. Издалека послышался приглушенный полурев-полустон.
И в этот момент у Трооста в голове щелкнуло.
— Это не штурвал, — помертвевшим голосом сказал он. — Это… мозжечок.
— Что?.. — не понял Хаусер.
— Мы в головном мозге, — тихо произнес Троост.
Несколько секунд Хаусер молча смотрел на зверолова, осмысливая услышанное. А когда осмыслил, его глаза резко расширились.
— Назад, к кораблю!!! — проревел генерал, первым подавая пример.
Путь обратно был сумбурным. Переполошенное осиное гнездо — вот что это напоминало. Маскировка уже не помогала — многорукие монстры бросались прямо на землян, безошибочно.
Внезапно Троост понял, что они с самого начала прекрасно их видели. Просто до определенного момента не воспринимали как врагов. Считали инертной субстанцией — безвредной и несъедобной.
— Значит, это не звездолет?! — на лету выкрикнул Хаусер.
— Нет! — кивнул Троост. — Сам посмотри — кровеносные сосуды, желудок, сердце… это явно сверхгигантский организм!
— И кто же тогда эти… члены экипажа? — нахмурился Хаусер, прожигая бластером очередного пришельца.
— Фагоциты! — ответил Троост. — Клетки иммунной системы! Они просто защищают организм хозяина от вторжения вредных микроорганизмов!
— Это я-то микроорганизм?! — взревел Хаусер.
Лебедева больше не терзалась угрызениями совести. Узнав, что перед ней не разумные существа, а… вообще не существа, она стала палить, точно по мишеням в тире. Хладнокровно и без колебаний.
Хаусер тоже сменил тактику. Если его противники — напрочь лишенные мозгов бактерии-переростки, нет смысла особо ухищряться. И от них тоже никаких хитростей можно не ждать.
Правда, у них численное превосходство. Очень значительное.
— Троост, сколько вообще бывает фагоцитов в одном организме?! — рявкнул Хаусер, прожигая очередного монстра.
— Много! — коротко ответил зверолов.
Земляне неслись по кровеносному сосуду, едва успевая увертываться от ваго… эритроцитов! «Пасущие» их фагоциты бросались со всех сторон, один за другим сгорая в бластерном огне.
Троост с досадой размышлял, что в зоопарке такая добыча произвела бы фурор, но поди-ка поймай ее… Он даже силовой пузырь с вскрытой особью был вынужден бросить — тот замедлял эвакуацию.
Впереди возникли огромные ство… да, створы. Точнее, створки. Гигантские створки, перекрывающие сердечный клапан. Сейчас они были закрыты, но Хаусер даже не подумал притормаживать. Он на лету присоединил к бластеру миноформатор, выждал, пока сформируется заряд, и от души шарахнул.
Страшная вспышка прошибла створки насквозь, оставив оплавленные края. Троост невольно посочувствовал космическому гиганту, в чье сердце они только что ворвались.
Дальше, дальше. По редеющему кровяному потоку, во все более узкие артерии. Но несмотря на то что земляне все больше приближались к своему космолету, его сигнал становился все слабее и слабее. Троост уже догадался о причине, и ему это очень не нравилось…
Вот наконец и он. Корабль-шпион «Отто Скорцени». Целый, нетронутый… только вот какой-то «поплывший». Очертания корпуса заметно смазались, появились странного рода потеки…
Запрыгнувшая внутрь Лебедева тут же доложила, что космолет в нерабочем состоянии. Двигатель и гравитационная система серьезно повреждены. Они словно… изъедены.
— Как прикажете это понимать?! — нахмурился Хаусер.
— Очевидным образом, — вздохнул Троост. — Несмотря на то что мы оставили космолет не в пищеварительной системе, а в кровеносной, за время нашего отсутствия он слегка… усвоился. Как я и думал, они питаются металлами…
— Значит, мы не сможем вернуться? — закусила губу Лебедева. — И связи по-прежнему нет… почему ее здесь нет? Я думала, что это помехи от инопланетных приборов…
— Помехи, — согласился Троост. — Только не от приборов. Это помехи от мозга весом в десять миллиардов тонн. Наши инфы рядом с такой штукой — что компас рядом с горой железа.
— Потрясающе… Еще бы вот только суметь сообщить об этом на Землю…
— Сообщить-то мы сможем, — махнул рукой Хаусер. — Надо просто выбраться наружу. Скафандры же у нас целы.
— А вернуться?
— Об этом будем думать после.
Но и просто выбраться наружу оказалось делом непростым. Фагоциты досаждать перестали — да их почти и не было в этом капилляре, — но вагонетки-эритроциты по-прежнему неслись сплошным потоком. С трудом маневрируя среди них, Хаусер принялся прорезать сквозное отверстие. То, что проделал «Отто Скорцени», уже успело… зажить.
Выбраться удалось только через час. И пришлось поторапливаться — едва тяжелый бластер разорвал углеродно-металлическую кожу, как со всех сторон хлынули фагоциты. Правда, на сей раз земляне их не интересовали — они спешили собрать своих драгоценных эритроцитов.
С десяток этих серебристых тел все же вылетело в открытый космос. Потом рана стала стремительно зарастать — Хаусер, прикрывавший отступление, едва-едва успел проскочить.
Здесь, снаружи, фагоцитов можно было не опасаться. Но у землян больше не было транспорта, а их скафандры не предназначались для межпланетных перелетов. Они застряли на шкуре звездного колосса, точно три крошечные вошки.
А вокруг, куда ни глянь, парили другие такие же колоссы. Отсюда их мерцающие силуэты казались крохотными, но лишь из-за расстояния.
И это расстояние сокращалось. Вытягивая длинные шеи, космические чудовища летели к своему вожаку — похоже, он как-то дал им понять, что чувствует себя нехорошо. Голова болит, в сердце колет, и бок кто-то царапнул.
Теперь, когда стало ясно, что это живые существа, их уже нельзя было перепутать со звездолетами. Как с загадочной картинкой — до поры изображение кажется бесформенной мешаниной, но, когда наконец поймешь секрет, станет удивительно, как можно было его не замечать.
— Настало утро, и восточный ветер нанес саранчу… — задумчиво произнес Хаусер, глядя на громадных пришельцев.
— Что?.. — не поняла Лебедева.
— Говорю — это похоже на нашествие космической саранчи.
— Скорее уж на коров, пришедших попастись, — хмыкнула пилот.
— А я бы назвал их звездными китами, — заявил Троост. — Подобно китам, они бороздят безбрежные просторы в поисках полей лакомого криля…
— Тогда уж слоны, — снова хмыкнула Лебедева. — Вон какие у них хоботы.
— Звездные слоны — не звучит. А звездные киты — звучит.
Хаусер кивнул. Ему тоже показалось, что «звездные киты» звучит гораздо лучше.
Обсуждая таксономические проблемы, Лебедева одновременно устанавливала связь с командованием. Из-за чудовищной силы мозговой активности сильные помехи были и здесь, но через несколько минут на визорах все же появилось лицо космократора.
— Вы не выходили на связь почти семнадцать часов, — прокомментировал он. — Мы уже были уверены, что вы погибли или в плену.
— Докладывает бригадный генерал Максимилиан Хаусер, — выставил вперед подбородок Хаусер. — Вверенный мне экипаж цел. Вверенный мне космолет пришел в нерабочее состояние. Получена ценная информация. Передаю слово Маартену Троосту.
Чтобы изложить все данные, потребовалось некоторое время. Очень уж необычными оказались результаты исследовательской миссии. Поначалу на лице Штауфенберга даже отразилось недоверие, но оно быстро рассеялось.
— Они не воспринимают нас как противников, — говорил Троост. — Исключительно как кормовую базу. Причем даже не нас самих, а нашу технику.
— Уточните, — попросил Штауфенберг.
— Это форма жизни на основе металлов. Металлами же они и питаются. По-видимому, обычно они пасутся в метеорных потоках или общипывают астероиды.
— А наши орбитальные станции… наши космолеты…
— Для них это как сочные фрукты.
Космократор несколько секунд размышлял, подвигал туда-сюда нижней челюстью и медленно сказал:
— Я вас понял. Это животные. Но скажите мне вот что — есть ли возможность как-то прогнать их из системы или устранить угрозу иным способом?
— Можно попробовать приманку…
— Морковка для ослика? — с полуслова ухватил идею космократор. — Добро, попробуем. Кстати, как ситуация у вас самих? Насколько сильно поврежден космолет?
— Частично переварен, — хмыкнула Лебедева.
— Интересно. По-моему, это беспрецедентный случай в истории космонавтики. И где же вы сейчас?
— Сидим на шкуре звездного кита, — отрапортовал Хаусер. — Эвакуация невозможна. Ждем указаний.
— Сложное положение, — признал Штауфенберг. — Как я уже говорил, «Отто Скорцени» был у нас единственным. Мы можем выслать обычный транспортник, но…
— Они улавливают даже очень небольшие куски металла. Без специальных средств маскировки…
— М-да. Жаль, что керамические космолеты были признаны бесперспективными… Ладно, продержитесь там немного. Высылаем к вам транспортник.
— Но его же сожрут еще на подлете!
— Не сожрут, — холодно ответил космократор. — Подавятся.
Следующие пятнадцать минут пришлось скучать. Заняться было решительно нечем. Стая звездных китов продолжала неспешно плыть в пространстве, держа курс на далекое, кажущееся отсюда просто яркой звездой Солнце. Вожак, несущий трех безбилетных пассажиров, вроде бы вовсе не замечал их присутствия…
До определенного момента! Похоже, в конце концов у него зачесалась кожа или еще что-то, но бесконечно длинный хобот начал изгибаться. Слепая пасть-раструб на его конце расширилась почти втрое, и звездный кит вцепился в собственный бок!
По счастью, немного не там, где ни живы ни мертвы сидели земляне. Точно замученная блохой собака, космический колосс долгих три минуты ковырялся менее чем в ста метрах от истинной цели.
И постепенно он сдвигался в нужном направлении…
— Ваш транспорт на подходе, — раздался в ухе Хаусера бесплотный голос. — Через сорок секунд оставьте точку присутствия и идите отсолнечнее.
Более чем обрадованные такой командой, земляне оторвались от шкуры гигантского чудовища и устремились в пустоту. Сравнимый массой с крупным астероидом, на поверхности звездный кит таки обладал гравитацией, но чрезвычайно слабой. Его вторая космическая не составляла и десяти метров в секунду — сущий пустяк даже для легких, встроенных в скафандры ионников.
Покинув поверхность звездного кита, земляне продолжали двигаться с той же скоростью, что и он. Их по-прежнему влекло в том же направлении. Инф показывал, что стая космических колоссов идет на 2200 км/с и постепенно замедляется. Их явно манили аппетитные, богатые металлами поля между Марсом и Юпитером.
— Принимайте транспорт! — донеслась команда.
Беспилотный корабль-молния появился с отсолнечной стороны. Вошел в орбиту звездного кита и начал сближаться с включившими маячки землянами.
Но кит его тоже заметил. Все еще ковырявшийся в чешущейся шкуре, он резко повернул хобот и устремился к лакомому кусочку. Привыкшее охотиться на метеоры чудовище реагировало с невероятной, умопомрачительной скоростью. Даже у корабля-молнии, самого скоростного и маневренного земного космолета, не было шанса избежать этой жадной утробы.
Однако с другой стороны уже появились дроны отвлечения. Тысячи беспилотных приманок. В Последнюю войну таких использовали для перехвата торпед и создания помех в системах наведения.
Со звездными китами это тоже сработало. Почувствовав совсем близко целую россыпь вкуснейшего лакомства, они развернули хоботы и ринулись вдогонку.
Вожак — первым. Он сразу же и думать забыл об одиноком маленьком космолете. Не теряя времени, земляне состыковались с ним и вошли в шлюз. Не дожидаясь, пока уравновесится давление, Лебедева подключилась к контрольному центру и взяла управление. Надо было спешить, пока кто-нибудь из стаи не вспомнит про одинокий кусочек планктона.
А вспомнить они могли уже вот-вот. Предложив использовать приманку, Троост недооценил охотничьи навыки звездных китов. Они удивительно ловко хватали крохотных по их масштабам дронов, и их число стремительно сокращалось. Уже было видно, что нет никакой надежды выманить таким образом чужаков из системы — в лучшем случае задержать на часок-другой.
— «Морковка для ослика» не работает! — скрипнул зубами Хаусер.
— Работает, просто ослик слишком уж быстро ее кушает… — кисло возразил Троост.
Лебедева в разговоре не участвовала. Он выжимала предельную скорость из крохотного кораблика. Но все равно было видно, что она не успевает, не успевает…
Уже почти четверть солрада пролегла между космолетом и крайним звездным китом. Но что это за расстояние по космическим меркам? Подобно акулам, за многие километры слышащим вкус крови, звездные киты чувствуют металл за целые парсеки. Иначе они просто не выжили бы на такой диете.
Дроны-приманки на глазах заканчивались. Уже не тысячи, а только сотни все еще завлекали звездных китов. Те действительно шли за ними как привязанные, но по мере иссякания добычи ослабевал и интерес охотников.
И вот они закончились совсем. Какое-то время стая еще по инерции шла в том же направлении, с надеждой ища вокруг хоботами, но длилось это недолго. Растянувшаяся стая начала выравниваться, возвращаться на прежний курс.
Лебедева надеялась, что их космолет достаточно оторвался. Все-таки без малого половина солрада. Но звездные киты явно не привыкли разбрасываться едой.
Даже самыми ничтожными ее порциями.
Они не бросились к этой «хлебной крошке» всей стаей, точно голодные голуби. Не настолько уж велика была их жадность. Но все же пять или шесть фигур с длиннющими хоботами принялись разворачиваться.
Все они пошли по разным траекториям. Одного или двух Лебедева легко бы избежала, но гиганты окружали добычу так слаженно и умело, что Троост усомнился — а точно ли астероиды являются их основной пищей? Быть может, на межзвездных просторах водятся более мелкие создания, которых обычно и едят звездные киты?
— Держитесь за что-нибудь, — процедила Лебедева.
Маленький космолет перешел на форсаж. Хаусер и Троост напряженно следили за экранами. На их визоры картинка передавалась с огромным увеличением, так что они могли в деталях разглядеть хоботы и заднепроходные дюзы чудовищ. Даже сейчас они больше походили на сюрреалистичные звездолеты, чем на живых существ. За каждым тянулся длинный след разреженного газа, похожий на хвост кометы.
В скорости они, конечно, уступали кораблю-молнии. Но их зевы втягивали пространство, словно маленькие черные дыры. Космолет очень быстро захватило направленное гравитационное притяжение — и вырваться уже не получалось.
— Ну что ж… — медленно произнес Хаусер, глядя на приближающийся черный зев. — Задание мы выполнили, остальное уже не в нашей компетенции… Всем спасибо за хорошую работу и проща…
И тут полыхнул свет. Вокруг словно загорелись десятки новых звезд. Из ниоткуда, из пустоты вынырнули гигантские фигуры.
Они были не так велики, как звездные киты. В несколько раз мельче, с более строгими очертаниями. И все же они тоже были громадными и устрашающими.
Только вот эти чудовища имели искусственное происхождение.
Космический мрак рассек пылающий протуберанец. То «Александр Невский» ударил своим мечом. С другой стороны в звездного кита врезался гравитационный молот «Иуды Маккавея». В унисон засверкали лазеры «Карла Мартелла» и «Саладина». Космический гигант заметался, спеша скрыться от страшной боли, ринулся прочь, но дорогу перекрыл «Леонид» — и ничто не могло пройти через триста его орудий.
А поодаль виднелась молчаливая тень «Сунь Цзы».
Несмотря на превосходство в размерах и численности, звездные киты капитулировали почти сразу же. Точно стадо буйволов, в которое ворвался львиный прайд, они мгновенно рассыпались, потерялись в дикой панике. Потоки плазмы жгли их и резали, оставляя на шкурах уродливые пятна.
Земной флот однако же не стремился уничтожать этих удивительных животных. Ограничиваясь нанесением легких ран, крейсера заставили звездных китов развернуться и погнали их в отсолнечном направлении.
Туда, откуда они явились несколько дней назад.
— Вы там живы, Хаусер? — раздался в инфах голос космократора.
— Так точно! — слегка ошалело ответил генерал. — Но… могу я спросить, что это было? Как вы тут появились?
— Туннельный телепортер Накамуры. Это пока официально не объявлено, но он уже работает. А как там наши «морковки»?
— Все уничтожены, — отрапортовал Хаусер.
— Но вы ведь с самого начала этого ожидали? — предположил Троост. — Это был просто отвлекающий маневр?
— Да, верно, — подтвердил Штауфенберг. — Просто я тут подумал, что приманка — это замечательно… но нет никакой гарантии, что они не вернутся, когда все съедят. Травоядные ведь всегда возвращаются на сытные пастбища, верно? А вот туда, где водятся опасные хищники, они обычно не суются…
notes
