ГЛАВА 19
Старший матрос Дато устроился на баке поудобнее, развернул пайку и привычно взвесил ее на ладони. Как обычно, не хватает добрых полкентаво.
Не считая воды и рома с лимонным соком, каждому матросу ежедневно положено два кентаво твердой пищи — гречневые галеты, соленая свинина, вяленая рыба, горох, сыр, сливочное масло и два кислых яблока. Но артельщик «Черного Орла» — редкая гнида. Все масло и сыр он давно продал на сторону, а остальное отвешивает, прижав палец к чашке весов. И не пожалуешься никому — эта сволочь приходится деверем капитану, известной своим стервозным нравом Мардагре Пиранье.
Ну и пошел он в холодные воды Р'льиеха, корм для маскимов. Пусть пока что жиреет на матросских харчах — недолго осталось. Братва давно уже решила, что во время сражения артельщик нечаянно свалится за борт — обычное дело на войне, с каждым может случиться.
Будь он колдуном, никто б, конечно, его тронуть не посмел, но разве ж какой цветной плащ замарается в артелке? А вот всяких бесплащовых родственничков капитаны пристраивают частенько — должность-то сытная, а лишнее серебришко — оно никому не повредит. Все артельщики приворовывают, но не четверть же! Собирай свою десятину, никто слова не скажет — дело-то понятное, любой бы на его месте так поступал.
Только наглеть сверх меры не надо.
Солнце стало совсем багровым и уже на треть скрылось за горизонтом. Далеко на юге видны огоньки — то Домрагон, столица сатрапии Разер. Флот повелителя Асанте уже второй день стоит здесь широкой цепью — на якорях, но в любой момент готовый поднять паруса.
Матрос Дато — один из ста пятидесяти членов экипажа боевой альдареи «Черный Орел», одного из ста пятидесяти легких кораблей поддержки для Бессмертной Эскадры. Тяжелые корабли — вон они, стоят впереди, отливают сиреневыми боками. Построенные по особому проекту, обшитые адамантием, снаряженные страшным оружием плонетских людей-уродов. «Черный Орел» рядом с этими левиафанами — селедка вяленая.
За бортом режут воду плавники альфардов. Почти все рыцари-балеарги отсиживаются на дне, в своем временном становище, но некоторые несут вахту и на поверхности. Один такой непременно присутствует на каждом корабле — вот и на «Черном Орле» есть свой балеарг, Алевтин Ингмол Эек. Круглые сутки просиживает на баке, скрестив ноги. Глаз затянут белесой пеленой, чешуйчатые губы чуть заметно подрагивают — небось молится своим мокрым богам.
Дато тоже бы сейчас помолился, да только кому? К новой богине он еще не пристал, молиться ей не научился, а старые боги… ить как раз с ними-то и воюем! Бывает же такое — трех лет не прошло, как Ктулху вся страна поклоны била, а теперь он первейший враг и страшный злодей.
Ничего удивительного, что Глубоководный Ужас так озлился на Серую Землю. Всякий бы озлился. Хорошо хоть не сам пока что явился ослушников топить, а прислужников своих послал. Хотя тоже боязно, конечно.
Вот балеарги не боятся, сразу видно. Что им, мокроногим, — они-то Ктулху испокон веку за Врага почитают, всю жизнь с его священными спрутами насмерть бьются. Молодцы, ить.
Все время похода балеарги являли образец дисциплины. Слаженные колонны альфардов, каждая движется ровно, чисто, строй никто не ломает. Порядок совсем армейский — все по команде, ничего по своему усмотрению.
Даже когда повелитель Асанте велел флоту стать на якоря, замереть недвижимо, балеарги вначале дождались, пока приказ не повторит их собственный адмирал. Их сходка была совсем рядом с «Черным Орлом», так что Дато слышал, как старый-престарый балеарг просвистел на эйстском: «Приютимся здесь, братья, во имя Семерых!» Языком этих мокроногих Дато владел свободно, как и почти всякий моряк Серой Земли.
Не успел еще матрос надкусить первую галету, как заметил, что балеарг начал подниматься с корточек. Вначале Дато решил, что тот проголодался — поди с самой ночи постится! — хотел отломить кусок, предложить ему, но одноглазый рыболюд даже не глянул на моряцкий харч. Алевтин Ингмол Эек замер у самого борта, вперив взор в горизонт. Его жабры часто захлопали, спутанная бахрома на голове явственно зашевелилась.
— Они приближаются, — гортанно произнес балеарг.
— Откуда знаешь? — нахмурился Дато.
— Чувствую. Воздух… его вкус изменился…
— Запах, может?..
— Вкус.
Дато ни на миг не усомнился, что эйст что-то такое почуял. Забыв об ужине, матрос хотел было бежать на шканцы, докладывать… но нужды в этом не оказалось. Крохотная капитанша уже семенила на бак сама — видно, тоже почуяла недоброе. Пускай плащ у Мардагры Пираньи только фиолетовый, в ветрах и течениях эта пигалица понимает вдвое боле, чем нормальные девки — в нарядах да румянах. Как говорится, на палубе родилась, компасом вместо цацки игралась.
— Как тя звать, гречка? — пискливо спросила Мардагра, едва взглянув на заробевшего матроса.
— Дато, повелительница! — гаркнул тот что есть мочи, делая глупое лицо.
— Видишь их, Дато?
— Никак нет, повелительница! Никого пока не вижу!
— Я тоже не вижу… — протянула колдунья, хищно раздувая ноздри. — Глазами не вижу… Но запах… запах уже слышу…
— Вкус, — сухо поправил балеарг. — Это вкус крови и слизи. В воздухе он еще слаб, но в воде… Слышите ли голоса моих братьев?
Дато и впрямь услышал перекликания эйстов. Тончайшие посвисты, почти неразличимые неловким человечьим ухом, они доносились из воды и звучали одним и тем же словом — жутким, пугающим словом.
Безымянный!.. Безымянный!.. Безымянный!..
А потом Дато приложил к глазу подзорную трубу и увидел. Увидел крошечные белые пятнышки — на самом горизонте, на фоне багрового солнца. Они шли с запада.
Мардагра заметила врага одной из первых. Но на других кораблях отстали незначительно. Один за другим балеарги выпрыгивали за борт, входили в воду живыми торпедами и тут же оседлывали своих скакунов. Один за другим на мостики поднимались капитаны-колдуны — гидроманты, аэроманты, метеомаги и прочие. Канониры выстраивались у плонетских орудий, марсовые стрелки карабкались на мачты, абордажные команды готовили кошки.
Вот уже и «Адмирал Кровь» пришел в движение. Могучий флагман медленно разворачивался, вздымая огромные пушки. Рядом со штурвалом появилась сутулая фигура в сером плаще и шляпе-треуголке.
— Асанте Шторм на мостике! — разнесся над морем зычный адмиральский голос. — Командую флотом!
Уже через несколько минут демоническая армада стала видна отчетливо. Кошмарные белые корабли, склеенные из человеческих костей. Дрожь пробирала при одном взгляде на эти плавучие могильники. Впереди всех движется флагман — самый огромный, самый ужасный, сделанный исключительно из фаланг пальцев. Сколько же потребовалось мертвецов, чтобы сотворить такое чудовище?
Ни мачт нету, ни парусов — только множество огромных весел. Гребцов тоже нет — весла двигаются сами собой, управляемые волшебством демонов. На палубах ровными шеренгами стоят пустоглазые, покрытые язвами матросы-куклусы. Кое-где меж ними попадаются черные балахоны будх.
Над каждым кораблем тучей висят Птицы Лэнга. А за бортом бурлит вода — то идут косяками ш'аа, водные утукку. Их блестящие черные спины то и дело показываются на поверхности, а порой высовываются и щупальца — длинные скользкие хоботы, самой природой предназначенные для стягивания моряков с палуб.
Гигантские армады медленно сближались. Демоны явно ожидали этой встречи.
Широко расставив ноги, скрестив руки на груди, Асанте Шторм стоял на мостике и пристально смотрел на противника. Всю свою жизнь он ожидал подобной битвы. Эпохального морского сражения, которое изменит ход истории.
Он уже участвовал в двух таких. Сражение при мысе Стумшельбрук и битва в заливе Бурь. Но первое произошло полвека назад, когда серые воевали с эйстами, — в то время юный Асанте Пират носил еще только фиолетовый плащ и был лишь одним из множества капитанов. Второе же… второе Асанте Шторм проиграл с бульканьем. Пусть виноват в этом исключительно предатель Клевентин — дважды предатель! — факт остается фактом. Он проиграл. Его гордость была растоптана, сам он пережил физическую смерть, а Серую Землю захватили чужаки.
Теперь адмирал Асанте служит этим чужакам. Он не испытывает симпатии ни к Креолу Разрушителю, ни к остальным иностранцам, которые вот уже три года хозяйничают в стране серых. Но к Бестельглосуду Хаосу он тоже симпатии не испытывал. Он адмирал и командует флотом. В этом его призвание. В этом его жизнь. Пока у него есть его мостик, есть его штурвал — ему трижды наплевать, кто там сидит в Промонцери Царука.
К тому же те чужаки, что идут на костяных кораблях, будут во много раз хуже.
Солнце уже зашло за горизонт. Ночное небо заволокло тучами, и тьма нарушалась лишь навигационными огнями кораблей да легким мерцанием в воде — то светились льюды, рыбы-фонари, верными лоцманами следующие за альфардами.
— Душа моя Делиль, готова ли ты? — повернул голову Асанте Шторм.
— Я жду только команды, мой капитан, — ответила Делиль Ураган.
Асанте выждал еще несколько секунд, а затем махнул рукой. Его любимая супруга, сильнейшая аэромантка Серой Земли, приложила пальцы к губам… и резко оторвала их. Словно послала воздушный поцелуй.
Но этот поцелуй был не просто поцелуем. Лишь легкое дуновение поначалу, он почти мгновенно разросся до порывистого ветра, закрутился кольцом, впился острым жалом в воду, взметая мириады крошечных брызг…
Уже через минуту над морем бушевал страшной силы смерч. Ревущий, воющий, вздымающий огромные валы, но покорный хозяйке, он двинулся вперед — прямо к костяной армаде. Балеарги, которых предупредили заранее, сразу ушли поглубже, в спокойные воды.
Вокруг «ступни» смерча быстро образовался водоворот. Во все стороны расходились волны, могучие альдареи колыхались, точно ореховые скорлупки в ручье. Смерч бешено несся на врага, готовясь раздавить, растоптать, разметать весь демонический флот!
Но корабли Лэнга даже не дрогнули. Вот на носу флагмана, гигантского костяного чудовища, показалась крохотная фигурка в прозрачном балахоне — воздела руки, выкрикнула неслышные за ревом ветра слова… и смерч остановился! Замер неподвижно, даже слегка прижался к воде, словно испугавшись крика эг-мумии.
Это длилось какую-то секунду. И теперь уже моряки Серой Земли в страхе глядели на приближающийся смерч. Делиль Ураган вскинула руки и затряслась, останавливая собственное создание, обернувшееся против хозяйки. Колдунья набрала побольше воздуху в грудь, дунула что есть силы — и воздух снова ожил, ринулся бурным потоком. Смешавшийся с этим вихрем смерч пошел ходуном, исказился, теряя силы.
Асанте Шторм смотрел равнодушно, придерживая двумя пальцами треуголку. Он ничего особенного и не ждал от смерча. Всего лишь пробный удар, оценка противника. Креол Разрушитель сразу сказал, что против эг-мумий погодная магия практически бесполезна, но Асанте хотел убедиться сам.
— Ну и глупо, — раздался в ухе сварливый голос. — Я вам что, попугай?! Если сказал, что бесполезно, — значит, бесполезно!
Асанте поморщился. Поскольку владыка Креол вынужденно остался в Иххарии, он наблюдал за происходящим глазами своих полководцев. Шамшуддин Черный, Гвэйдеон Серебряный, Хобокен Железный, Дайлариана Агония, ржавый уродец Руорк и сам Асанте носили на висках липкие плонетские «пуговицы», дающие постоянную связь с Промонцери Царука.
Плонетцы еще в прошлом году сделали три системы связи, которые назвали «пучками командования». Первый «пучок» соединял армейских офицеров, а центр командования был у маршала Хобокена. Второй соединял капитанов кораблей, а центр командования был у адмирала Асанте. Ну а третьим центром командования стал сам владыка Креол.
Поначалу все это казалось довольно запутанным, но, приноровившись, Асанте стал удивляться, как обходился без этого раньше. Теперь он мог мгновенно связаться с любым из капитанов или старшин балеаргов — получить донесение, отдать приказ. Флажковая азбука и даже колдовские миражи рядом с этой системой выглядели примитивными.
Кроме трех больших были еще и малые системы — от капитанов к матросам, от офицеров к сержантам и рядовым. Даже балеарги с большим воодушевлением отнеслись к новинке. Отказались одни паладины — и то лишь потому, что их собственная связь еще удобнее.
Отогнав водяной смерч Делиль, демоны пустили вдогон еще парочку. Теперь пришел черед уже аэромантов останавливать атаки. Капитаны-колдуны и эг-мумии устроили настоящую погодную дуэль — ветер то усиливался, то вновь стихал, поднимались и тут же успокаивались огромные волны, сгущались и рассеивались тучи. В мачты уже дважды ударяли молнии — на одной альдарее даже вспыхнул пожар, но сразу был потушен грянувшим ливнем.
Асанте Шторм до поры не делал ничего. Он стоял на мостике и медленно-медленно поворачивал ладонь, словно зачерпывая что-то невидимое. Но вот она оказалась горизонтально палубе… и резко взметнулась вверх!
— Кулак Океана!!! — взревел Асанте.
Одновременно с этим флагман куклусов взлетел в небеса. Прямо под ним ударил гигантский водяной столб — ударил с такой силой, что пробил днище, взрывая его в щепки. Сделанный из фаланг мертвецов корабль несколько секунд возлежал на вершине бурлящей колонны… а потом грохнулся — грохнулся с огромной высоты и тут же раскололся надвое. Во все стороны полетели трупы куклусов и немногие выжившие.
В воздухе остался только капитан. Лысый бескожий эг-мумия в прозрачном балахоне. Великий и ужасный Клбкеишкум. Он висел между небом и морем, скрестивши руки на груди, почти неразличимый в кромешной мгле. Под ним бушевали волны, плавали обломки и тонули куклусы, но демон оставался безучастным.
Таланты и умения эг-мумий разнятся так же сильно, как и у смертных магов. Не бывает двух совершенно одинаковых чародеев — даже если это чародеи-демоны. Клбкеишкум, из Первой Пятерки чиновников Загана, был довольно плох в магии сражений — как и большинство эг-мумий, впрочем. Вместо того чтобы биться самому, он предпочитал поручать это другим. И сейчас, пристально глядя на черную воду под собой, он чуть заметно шевелил кровоточащими губами…
Повинуясь заклинанию, капли воды собирались бугром, вспучивались все выше и выше, приобретая определенную форму — с парой рук, с подобием головы… Вот уже исполинский элементаль двинулся к «Адмиралу Кровь», замахиваясь громадным кулачищем…
— Подхали-им!.. — негромко позвал Асанте.
…И перед флагманом вынырнул еще один водяной великан. Даже немного крупнее, большеголовый, горбатый, сотканный словно из серебристых струй. Два элементаля с размаху врезались друг в друга и расплескались, разбрызгались бурным ливнем — но тут же снова собрались воедино.
Асанте Шторм с гордостью наблюдал за своим творением. Высший водный элементаль — могучий, грозный, почти неодолимый. Асанте шлифовал это заклинание несколько лет, созидая каждый раз одного и того же элементаля, оживленного не каким-то бесформенным эфирным сгустком, но самой настоящей душой, пусть и всего лишь животного. В этом водяном гиганте обитает дух ручной крысы, которая жила у Асанте в детстве. Крысюка звали Подхалим — на это же имя теперь отзывается и элементаль.
Подобные бои велись уже повсюду. Тут и там ночная тьма озарялась огнями заклинаний и вспышками лазерных пушек. Эг-мумии и колдуны серых, обменявшись несколькими ударами, почти полностью перешли в оборону, сосредоточившись на защитных полях.
Поверхность же океана выглядела обманчиво спокойной. Но там, в черных глубинах, тоже шли кровопролитные схватки. Балеарги, сотни и сотни балеаргов, рассекали воду, преследуя и удирая от кровожадных утукку. Впереди всех плыл командор, престарелый Саманах Олгой Син, и на его трезубце развевались переливчатые перья — боевое знамя балеаргов. У каждого рыцаря было точно такое же — когда оружие вонзалось в цель, перья на миг словно вспыхивали, озаряли воду радужным светом. А если кому-то из балеаргов требовалась подмога, он вскидывал трезубец, испускал ультразвуковой свист — и товарищи мчались на зов.
Рыцари-эйсты не позволяли демонам подняться выше — не позволяли напасть на флот людей. Но давалось им это нелегко. Утукку — это вам не банальные спруты. И хотя убить этих Надзирателей можно даже простой сталью — попробуй-ка это сделай, ухитрись!
Еще никогда балеаргам не доводилось сражаться с таким противником. Могучие ш'аа почти не обращали внимания на их гарпуны, давили альфардов щупальцами, тянули их в клыкастые пасти вместе с всадниками. Балеарги привычными движениями цепляли эти скользкие хоботы трезубцами, резали их ножами-серпами, но на каждого убитого утукку приходилось пятеро-шестеро павших эйстов. Пленных здесь не брали, раненых не щадили. Балеарги гибли один за другим — исчезали в ненасытных глотках, погружались на дно раздавленным месивом…
Но никто из эйстов не покидал места в строю, никто не показывал спину.
Одних только ш'аа они еще могли сдерживать какое-то время. Если бы не ш'зины. Эти глубоководные твари оставались далеко внизу, на самом дне, но их бесчисленные шипы летели сотнями, подобно гарпунам. Балеаргам приходилось беспорядочно метаться, чтобы не стать жертвами этого града, — и все равно то один, то другой альфард замирал, пронзенный насквозь. Нередко вместе с всадником.
По крайней мере, ш'зины не могли причинить вреда кораблям. Окованные адамантием днища альдарей не боялись ни стрел, ни пуль, ни пушечных ядер. Шипы демонов бесславно от них отскакивали.
Но эйстам от этого легче не было. Вода кипела кровью. Утукку обжирались свежим мясом. Час шел за часом, уже близился рассвет, и все яснее становилось, что эту битву балеарги проиграют.
— Держаться, братья! — просвистел командор, потрясая трезубцем. — Держаться! Во славу Кедамны, Воина Воинов! Слуги Безымянного не увидят хвостов наших альфардов!
Престарелого эйста охватил нешуточный гнев. С гибелью каждого из своих братьев он словно бы умирал сам. Вне себя от ярости, Саманах Олгой Син с размаху засадил очередному утукку трезубцем, одновременно взмахивая ножом-серпом, отсекая грозный хобот, точно осьминожье щупальце. Ш'аа страшно заревел, разевая зубастую пасть, но тут в нёбо ему вонзился гарпун, а секундой спустя семеро молодых балеаргов изрубили тварь в мелкую стружку.
— Нам нужна помощь, адмирал, — неохотно просвистел командор, глядя, как другие утукку весело поедают собственного товарища. — Мы не хотим жаловаться, и нам очень неудобно просить… но нас тут жрут…
Пару секунд плонетский механизмус молчал, а потом оттуда донесся сиплый голос:
— Ждите, командор.
Ждать пришлось недолго. С шумным плеском, поднимая тучи пузырей, в воду стали входить бронепехотинцы. Серокожие ученики Хобокена, облаченные в плонетские геродермы, с репульсорными торпедами за спиной и тяжелыми магнатометами в руках, они сразу открыли огонь по беснующимся утукку. Магнаторные импульсы резали воду, оставляя кипящие, слегка искрящиеся следы, а попадая в цель — шарахали по ней посильнее пушечных ядер.
Поддержка пришлась как нельзя кстати. Уже приготовившиеся к поражению и гибели балеарги воспрянули духом. Их трезубцы и ножи-серпы вновь замелькали в воде, изрезая утукку.
А наверху уже рассветало. Затянувшееся противостояние флотов пошло на излом. Серые все увереннее давили на куклусов, колдуны все чаще пересиливали заклятия эг-мумий. Плонетские пушки палили без роздыху, отправляя на дно один костяной корабль за другим.
Асанте Шторм стоял на мостике, глядя на бескрайнюю синь, усеянную судами насколько хватало глаз. Хотя теперь их уже не так много, как несколько часов назад. Обе стороны понесли немалые потери, но и глупцу понятно, что куклусов погибло больше.
— Ну вот теперь мы и увидим, кто лучше плавает… — язвительно пробормотал адмирал. — Морская пехота… пошла-а!!!
Через борт разом перемахнули три дюжины гидромантов. Фиолетовые и синие плащи, совсем молодые юноши и девушки, они спрыгнули в море, но не погрузились, а остались стоять. Вода пружинила под ногами, точно резиновый матрас. Несколько секунд выждать, привыкнуть, сосредоточиться — и вот уже элитный отряд колдунов-абордажников мчится к ближайшему кораблю, на ходу выхватывая плазмометы. Они лихо перепрыгивали мелкие волны и огибали крупные.
Возглавлял атаку средних лет колдун в оранжевом плаще — Бацек Огромнорукий. В отличие от неопытной молодежи, плазмометом он пренебрег. Превосходный гидромант и боевик, он ударил собственным кулаком — кулаком, в долю секунду увеличившимся до гигантских размеров и тут же принявшим нормальный вид. Этого мгновения хватило, чтобы пробить в борту вражеского корабля дыру, проломить бронированную кость, точно лист фанеры.
— Хорошо идут, — довольно произнес Асанте. — Красиво.
Попав под мушкетный огонь куклусов, двое колдунов-пехотинцев упали замертво. Бацек Огромнорукий ругнулся на сопливую «незабудку», не умеющую даже ставить нормальную защиту, и пробил в корабельном борту еще одну дырищу. Туда сразу хлынула соленая вода — костяной гигант накренился, заваливаясь набок…
— С днем рождения, мой капитан, — негромко произнесла Делиль Ураган.
Асанте недоуменно нахмурился… но его лицо тут же просветлело, озарилось улыбкой. Конечно же, как он мог забыть! Наступило двадцать первое августа, и сегодня ему исполняется восемьдесят лет! Какая-нибудь гречка в таком возрасте уже загибалась бы от дряхлости, но колдун восьмого уровня… о, никто не дал бы великому адмиралу больше сорока пяти. Он крепок, силен, полон энергии, и даже завистливый глаз Руорка не найдет морщин на его коже.
— Благодарю, душа моя Делиль, — ласково ответил Асанте, целуя любимую супругу в губы. — Давай-ка устроим небольшой шторм в честь такого события…
Левая ладонь Асанте и правая Делиль тесно сплелись. Левая рука Делиль и правая Асанте вскинулись кверху. Со всех пальцев потекли невидимые мановые струи — и в такт им всколыхнулись вода и воздух…
— Девятый Вал!!! — в унисон выкрикнули супруги.
До сего момента эг-мумии без труда отражали все колдовские удары. Но в этот раз не устояли даже они. Сам океан будто бы встал на дыбы, а небеса разверзлись бешеной грозой. Асанте торжествующе захохотал, глядя, как швыряет туда-сюда костяные корабли куклусов и как невозмутимы его могучие альдареи. Окованные адамантием, обращенные в коцебу, они парили над волнами, не страшась никаких штормов. Аэроманты один за другим создавали воздушные пузыри, оберегая свои корабли от буйства стихий.
Где-то между громадных валов совсем потерялись колдуны-абордажники. Сверху один за другим падали погибшие — когда Птица Лэнга или летучий утукку, а когда аэромант или авиапехотинец. Исходили холодным светом кристаллы колдовского огня. Полыхали лазерные лучи, и ревела плазма. Корабли то и дело вспыхивали, но пламя тут же стихало, прибитое ливнем колдуна или эг-мумии. Под водой бились насмерть балеарги.
А на мостике «Адмирала Кровь» стояли Асанте и Делиль — они держались за руки и счастливо улыбались.