Глава 1
– Моя задница болит, – сказал Антиллар Максимус, Трибун Вспомогательных войск Первого Алеранского.
– Моя задница болит, сэр, – поправил его Тави.
– Хэй. Святая истина.
Тави усмехнулся, лежа ничком, и пристально вгляделся поверх желто-коричневой зимней травы в долину под ними.
– Только представь, если бы тебе пришлось идти сюда, а не ехать.
– Спасибо, нет, сэр, – ответил Макс. – Я слишком занят, представляя, как решил однажды несколько раз сходить в бани в Академии, чтобы иметь возможность практиковаться в магии земли с богатыми и красивыми городскими девушками, сэр, а не разъезжать в глуши, ища возможности подраться с большими, страшными монстрами.
Они оба лежали в траве, и голос Макса стал едва-едва громче шепота, за все то время пока они дразнили друг друга. До тех пор пока им не удалось подняться и рассмотреть вражеские силы, марширующие через живописную долину внизу, будучи достаточно далеко над ними, чтобы не быть замеченными. Вероятно.
– Я насчитал четыре тысячи, – пробормотал Тави через мгновение. – А ты?
– Сорок две сотни, – незамедлительно ответил Макс.
Несмотря на все свои жалобы, рослый антилланец был обучен наблюдению ничуть не хуже Тави. На самом деле, Тави доверял оценке своего друга больше собственной.
Тави нахмурился, размышляя.
– Думаю одна когорта для охраны лагеря…
– …и еще по одной для разведки впереди и позади их строя, – продолжил мысль Макс.
– Кровавые вороны, – выдохнул Тави. – Целый легион.
Макс издал мрачный звук согласия.
– Похоже на то.
Тави почувствовал, как холодные, мелкие мурашки забегали вокруг его желудка.
В долине под ними, армия канимов уверенно маршировала через заросли сухой травы. Волкоголовые воины двигались со спокойной целеустремленностью, добрых три тысячи из них рассредоточились в свободном, подковообразном порядке вокруг ядра из сплоченных, закованных в тяжелую броню отрядов, марширующих плотным строем.
Три тысячи суетящихся рейдеров не могли спровоцировать Тави на какое-либо нападение. Новобранцы канимов, с минимальной воинской дисциплиной, рейдеры были опасны только своей численностью и огромными размерами и силой.
Рядовые канимы были ростом от семи до восьми футов, и передвигались в своей обычной манере – полуприсев. Стоя прямо, они были бы еще на фут выше, скорость и сила кроющиеся в их худощавых телах внушали ужас.
Тем не менее, канимская армия занимала сейчас большую часть территории города Церес, и Калар мог позволить себе потерять три тысячи их отбросов. Ядро из дисциплинированных войск марширующих в центре строя – члены элитной канимской касты Воинов, вот что вытащило Тави из укреплений.
Тысяча этих закаленных, дисциплинированных, в высшей степени опасных солдат представляла десятую часть от общей численности канимской тяжелой пехоты. Во всех своих столкновениях с канимами, Первый Алеранский убил сравнительно небольшое число представителей касты Воинов. Канимские потери почти целиком состояли из рейдеров.
Насаг, лидер канимских сил, никогда не использовал свои лучшие войска, за исключением одной, невероятно точно рассчитанной атаки, и подавляющее большинство потерь алеранцев было на руках канимской касты Воинов.
Эрен докладывал о тысяче Воинов, совершавших переход, что предоставляло благоприятную возможность нанести серьезный ущерб войскам Насага. Тысячи не было достаточно, чтобы быть непобедимой, но более чем достаточно, чтобы представлять значительную угрозу для элитного корпуса вражеских войск.
Как только Тави узнал, через какую местность они двигались, он немедленно приказал своим самым мобильным и опасным подразделениям занять поле.
Канимские Воины шли прямо в смертельную ловушку.
Эта долина отличалась отвесными стенами и сетью мелких ручьев, бежавших через нее, обеспечивая водой буйный рост трав, которым еще только предстояло превратиться в пышное море зелени в ближайшие несколько недель.
Но в данный момент, это был ящик десяти миль длиной и в милю шириной, наполненный трутом и тысячью лучших Воинов Насага.
Рыцари Огня Первого Алеранского уже стояли на позициях, вместе с гораздо более многочисленными Рыцарями Воздуха. По сигналу Тави, Рыцари Огня заставят долину пылать, в то время как Рыцари Воздуха используют своих фурий, чтобы вызвать шторм и направить стремительный вал огня и ярости на врагов.
Вороны Битвы стояли у края долины, готовые послать обратный огонь и блокируя единственный выход, тогда как кавалерия Макса занимала противоположную сторону в готовности обрушиться и сокрушить любого канима, которому удастся избежать сожжения.
Что объясняло почему второй легион, марширующий бок о бок с группой канимов, был проблемой.
Они были алеранцами.
Свыше четырех тысяч алеранцев при полных регалиях Легиона шли рядом с наиболее опасным врагом в истории Империи под знаменами, которые не принадлежали ни одному из великих городов Алеры. Хуже того, они двигались идеальным строем.
Два года назад Тави ни за что бы не понял, насколько на самом деле трудным был этот маневр, кажущийся таким простым. Достижение такого размеренного движения требовало впечатляющей дисциплины и свидетельствовало о пугающей компетентности того, кто готовил эти войска.
– Создай мне линзу, пожалуйста, – попросил Тави тихо.
Рослый антилланец немного приподнялся, склонившись над Тави, и поместил руки по обе стороны от его лица, растопырив пальцы.
Воздух между ладоней Макса сгустился, и вдруг войска под ними, казалось бы, скачком приблизились на сотни ярдов, когда фурия Макса искривила воздух, приближая взгляд Тави.
– Это не каларанские знамена, – пробормотал Тави после нескольких секунд.
Макс скептически фыркнул.
– Может Калар не хочет быть открыто связан с ними.
– Он уже без предупреждения напал на своих соседей, похитил нескольких членов семей равных ему Верховных Лордов, и убил десятки и сотни граждан руками своих ручных маньяков, – отметил Тави. – Ты правда считаешь, что он будет беспокоиться о сокрытии своих связей с канимами в данной ситуации?
– Если так ставить вопрос, – сказал Макс. – Нет.
Тави слабо фыркнул, выдыхая.
– Обрати внимание на их снаряжение.
Макс поместил поднятые руки перед своим лицом. Мгновение спустя он заговорил:
– Оно старое. Я хочу сказать, все выглядит хорошо сохранившимся, но этот дизайн брони вышел из употребления годы назад. Есть много недостающих частей. Наголенники из других комплектов, копья нестандартной длины, и тому подобное.
Макс хмыкнул.
– Никогда прежде не видел таких знамен. Коричневый и зеленый? Кто использует коричневый и зеленый для знамен? Они должны быть заметны. Вот в чем их задача.
– Именно, – сказал Тави тихо, глядя на продвижение вражеской колонны.
– Они почти на позиции, – сказал Макс, опуская руки. – Как только их передовые соединения пересекут то старое русло, у них не останется никакой возможности вовремя отступить.
– Я вижу это, – сказал Тави.
Макс кивнул и замолчал на минуту. Тави наблюдал, как дисциплинированный, но частично экипированный легион уверенно марширует в ногу с гораздо более многочисленными канимами.
– Сэр, – сказал Макс, – они на позиции. Время подать сигнал Крассусу, сэр.
– Это не имеет смысла, Макс, – сказал Тави. – Это может быть только легион добровольцев с оккупированных территорий. Почему они решили сражаться бок о бок с армией захватчиков?
– Кто знает? Быть может, Насаг принуждает их к этому. Удерживает их семьи под арестом или еще что.
– Нет, – отозвался Тави. – Насаг слишком умен для этого. Ты не отбираешь у человека дом и семью, требуя, чтобы он служил и повиновался тебе, а затем вкладываешь ему в руки оружие и даешь четыре тысячи друзей, таких же злых и хорошо вооруженных, как и он.
– Сэр, – сказал Макс, – чем дольше мы откладываем атаку, тем большая часть авангарда канимов будет в состоянии добраться до Воронов Битвы в устье долины.
– Почему? – спрашивал Тави, ни к кому не обращаясь. – Почему они там?
Голос Макса приобрел оттенок нетерпения.
– Капитан, сейчас это чисто академический вопрос. Должен ли я приказать начать атаку?
Тави смотрел на долину перед собой. Сражаться с канимами это одно. Ему уже приходилось делать это. Он уважал их достаточно, чтобы сожалеть о необходимости убивать, хотя знал насколько мало реального выбора было в этом вопросе. Это была война. Если алеранцы не будут убивать канимов, канимы немедленно убьют алеранцев, и это было именно так просто, как звучало.
Если не считать того, что маршировавший внизу легион состоял не из канимов. Там были алеранцы. Люди, которых Тави клялся охранять и защищать.
Но они также были врагами. Два года научили его, что какой бы опытной ни была армия, или каким бы одаренным ни был командир, итог войны всегда сводится к одной неизменной константе: смерти.
Более четырех тысяч алеранцев должны были умереть, и умереть страшно, хотя их вообще не должно было быть там. Тави не мог позволить, чтобы такая заманчивая цель, как уязвимая колонна канимских Воинов, ушла от него, даже если единственным способом заполучить их будет уничтожение вместе с ними странного легиона, кем бы они ни были.
Его долг был ясен.
Четыре тысячи алеранцев. Он должен убить более четырех тысяч соотечественников алеранцев.
– Кровавые вороны, – прошептал он.
Тави поборол внезапное желание бросить все, когда поднял руку и начал подавать сигнал, который будет двигаться вдоль линии легионеров, приказывая его людям начать атаку.
Но прежде чем он успел поднять руку, чтобы подать сигнал, Тави почувствовал странное, безосновательное слабое ощущение шока и удивления. Он на мгновение задумался над этим, прежде чем понял, что эмоции принадлежали не ему. Он чувствовал их, очень смутно, исходящими из другого источника неподалеку, и Тави завертел вокруг головой во внезапной панике.
Вражеский разведчик носил свободную одежду из простой домотканки, намеренно вымазанной землей и растительными соками. Он был массивным человеком, невысоким, но с гротескно развитыми плечами и шеей, которая была буквально толще основания его черепа.
Несмотря на рваную одежду, он носил подлинные сапоги легионера, и хотя кожа его пояса кричала о возрасте, настоящий гладий висел на его бедре, и не было ничего старого или рваного в коротком, могучем изогнутом охотничьем луке в его руках. Он показался из высокой травы и кустарника на гребне холма не дальше десяти футов от них.
Тави подобрал под себя ноги и выхватил из-за пояса нож, посылая тяжелое лезвие в полет практически прямо из ножен. Не было времени перехватывать нож должным образом, вставать для броска или прицеливания.
Нож кувыркался в воздухе, и Тави отметил, что даже если он ударит точно, вместо того, чтобы просто плашмя шлепнутся о плечо вражеского разведчика, он не причинит ничего серьезней царапины.
Но это не был точный бросок. Разведчик выпустил стрелу, наложенную на тетиву лука, непроизвольно сделав выстрел, но отпрянул от вращающегося ножа, и его стрела пролетела мимо.
Тави бросился следом за ножом, пригнув голову, и заехал закованным в броню плечом в живот разведчику. Сотрясение от удара неприятно отдалось в его плече и шее, а разведчик издал болезненно звучащий хрип и упал.
Тави нагнулся над разведчиком, схватил мужчину за домотканую тунику обеими руками и ударил головой в шлеме разведчику в лицо. Тави ощутил сотрясение от удара через сталь, и услышал, как нос разведчика сломался с чавкающим хрустом.
Разведчик в ответ поднял крепкую как сталь руку и сдавил Тави горло. Тави чувствовал, что фурия увеличивает силу хватки разведчика, и понимал, что если он не сделает что-нибудь, заклинатель фурий земли сломает ему шею.
Тави нанёс своим бронированным коленом жестокий удар, угодивший разведчику между ног, и, на один миг, сила в этой смертельной руке дрогнула. Тави снова врезал шлемом разведчику по лицу, потом ещё раз, и мужчина обмяк, повалившись на землю.
Весь бой занял три или четыре секунды.
Тави отошёл от мужчины, его горло горело.
Ему было трудно дышать ртом, и он испугался, что вражеский разведчик повредил ему трахею, но через несколько секунд он был в состоянии сделать глубокий вдох.
Макс выхватил свой меч и уже разворачивался, но реакция Тави оказалась быстрее, и лицо высокого антилланца побледнело.
– Кровавые вороны, – прохрипел он. – Капитан?
– Я в порядке, – задыхаясь, выдавил Тави. – Они видели? Могли они слышать что-либо?
Макс поднялся с колен и медленно осмотрелся, затем снова упал в траву.
– Там был бы какой-то шум только что, – он встретился взглядом с Тави. – Капитан. Вы должны подать сигнал к атаке сейчас.
Тави смотрел на бесчувственного молодого мужчину, ничком лежавшего в траве. Он протянул руку, чтобы коснуться переднего обода своего шлема, и его пальцы стали мокрыми от крови.
– Я знаю, – сказал Макс, его голос был глубоким и твердым. – Я знаю, тебе не нравится убивать. Я знаю, что они наш собственный народ. Я знаю, это тяжело и ужасно. Но это то, чем является война, капитан. Вы должны отдать приказ об атаке.
– Сигналь Крассусу, – негромко произнес Тави.
Макс испустил глубокий вздох облегчения и кивнул, поднимаясь.
– Не об атаке. Пусть отступают в пункт сбора и ждут нас там.
Макс уставился на Тави расширившимися глазами.
Тави продолжил, вытирая руки от крови сухой травой.
– Передай Воронам Битвы оставить их позицию и отступить.
Несколько мгновений Макс оставался безмолвным.
– Капитан, – сказал он тихо. – Нам может больше не предоставиться возможности, подобной этой.
Тави прищурился, глядя на своего друга.
– Мы уходим, трибун. Вы получили приказ.
– Да, сэр, – сразу отозвался Макс, но очень тихо.
Затем он отмерил по траве расстояние до того места, где собирался, Тави знал это, начать передавать руками сигналы по линии всадников.
Макс вернулся через минуту и наблюдал, как вражеские силы внизу маршируют из области засады и за пределы их досягаемости.
– Кровавые вороны, Кальдерон. Почему?
– Почему не сжечь четыре тысячи наших соотечественников? – спросил Тави. Он указал на поверженного разведчика. – Посмотри на него, Макс. Что ты видишь?
Макс на мгновение уставился на потерявшего сознание человека. Затем нахмурился и, наклоняясь ближе, немного оттянул в сторону тунику мужчины, прежде чем подняться.
– Мышцы искривлены, деформированы. Он должно быть был прикован к колесу или плугу, чтобы развить их так, – сказал он тихо. – У него есть шрамы от плети, – его правая щека дернулась в тике, о котором, как думал Тави, Макс не знал. – Они охватывают его плечи. Несколько на животе. Шрамы от ошейника на шее. Он раб.
– Он был рабом, – спокойно ответил Тави. – Ошейника сейчас нет, – он кивнул на армию внизу. – Мы хотели знать, что может заставить алеранцев сражаться вместе с канимами, Макс.
Макс скривился и проговорил:
– Это освобожденные рабы.
Тави медленно кивнул.
– Как много? – спросил Макс. – Как много думаешь у них есть?
– Слишком много не может быть, – ответил Тави. – У них мало снаряжения, если оснащение этих людей считать показателем. И если бы они были набраны в действительно больших количествах, шпионы Эрена что-нибудь услышали бы о них. Что обретает смысл.
– Какой? – спросил Макс.
Тави кивнул на легион рабов внизу.
– Эти люди знают, что, если проиграют, они – покойники, Макс. Некоторые рабы находят это плохим, но большинство нет. Мне кажется, что готовых сражаться гораздо меньше, чем тех, кто просто хочет сидеть тихо и не высовываться до окончания боя.
– Но это же заставит их сражаться, как воронов, когда дойдет до них, – сказал Макс мрачно.
– Да, – тихо отозвался Тави.
Макс умолк на минуту. И затем сказал:
– Тем больше оснований приказать атаковать. Я знаю, почему ты не делаешь этого. Великие фурии знают, как я согласен с твоими принципами. Но многим мужчинам придется умереть, чтобы остановить их сейчас. Ты можешь сделать это без потерь. Иначе это будет дорого стоить нам.
– Не так дорого, как создание легиона мучеников, – сказал Тави тихо. – Если я прав, то прямо сейчас, четыре тысячи рабов взяли в руки оружие. Если мы уничтожим их, Макс, если мы откажемся от каждого раба на оккупированной территории, за жизнь которого в Алере никто не дал бы и вороньего пера, у Насага будет не четыре тысячи свежих войск, готовых к борьбе. У него будет сорок тысяч разъяренных, возмущенных добровольцев. Поучи историю, Макс. Канимы выучили. – Тави покачал головой. – Люди яростней всего сражаются за свою жизнь и за свою свободу.
Дыхание Макса стало медленным, его грубые, привлекательные черты приняли задумчивое выражение.
– Это была ловушка, – проговорил он тихо. – Нам подсунули этих Воинов в качестве приманки.
– Это могло быть ловушкой, – сказал Тави, кивая. – Но Насаг не планирует операции только с одной целью, если может достичь нескольких. Я думаю, это было также чем-то еще.
– Чем? – спросил Макс.
– Сообщением, – Тави поднялся, кивая на валявшегося разведчика. – Пойдем. Нам лучше смотаться, прежде чем его друзья заметят его отсутствие и начнут искать.
Тави наклонился и перекатил безвольного человека на бок.
– Что ты делаешь?
– Удостоверяюсь, что он не захлебнется собственной кровью, – сказал Тави. – Пошли.
Они перебрались на корточках туда, где оставили лошадей, спрятанных в густых зарослях вечнозеленых растений.
– Тави? – спросил Макс.
– Да?
– Ты действительно не приказал атаковать поэтому? Ты на самом деле считаешь это ловушкой?
Тави пристально посмотрел на своего друга.
– Ты считаешь, я испытываю сочувствие к ним.
– Нет, – сказал Макс. – Проклятье, я в этом совершенно уверен, Кальдерон. Я знаю тебя. Но мы на войне. Я не уверен, можешь ли ты позволить себе это. Я не уверен, могут ли твои люди позволить тебе это.
Тави остановился рядом с Актеонон, взявшись одной рукой за седло, а другой за узду, и посмотрел в никуда.
– Мне кажется, – тихо сказал он, – что у меня есть долг перед Алерой, Макс. Перед всеми алеранцами.
Он глубоко вдохнул и сел в седло. А затем произнес, очень спокойным и далеким голосом:
– И да. Именно поэтому я не убил их всех.
Макс взобрался на лошадь мгновением позже и, нагнав Тави, поехал рядом с ним, когда они отправились в точку сбора.
– Этого достаточно для меня.
Он оглянулся на хребет позади и сдавленно захихикал.
– Что? – спросил Тави.
– Твой сингуляр ходил за тобой тенью в течение почти двух лет. И в первый же день, как его здесь нет, ты выбираешься в поле и оказываешься едва не задушенным до смерти. Он будет в ярости. Как и Китаи.
Тави испустил хриплый смешок. Это отдалось болью в его в горле.
– Не переживай, Макс. Я разберусь с этим.
Улыбка Макса поблекла.
– Сенатор Арнос надеялся вставить большое новое перо в свою шляпу для этой конференции с Первым Лордом. Он и Военный Комитет не будут рады, что ты дал Воинам уйти.
Тави почувствовал, как сузились его глаза, а улыбка превратилась в обыкновенный оскал.
– Не переживай, Макс, – сказал он. – С этим я тоже разберусь.