Глава 20

«Гостиницу Седвавского Императора» Креол сотоварищи покинули перед самой зарей. Отдохнули, отоспались – и вышли наружу уже под звездным небом. Ждать рассвета не было смысла – в земных недрах темно всегда.

Ночью вход в туннель выглядел даже страшнее, чем днем. Ванессе вспомнилось, как Моргнеуморос предупреждал их не соваться к подземельям, и она покрепче прижалась к Креолу. Тот-то, разумеется, и не думал беспокоиться – демонолога катакомбами не испугать. Спокойно шествовал и лод Гвэйдеон, с любопытством разглядывая стены и потолок.

Стены и потолок в туннеле покрывала сконь. Моргнеуморос говорил правду – под землей скони действительно оказалось больше, чем на поверхности. Все в ней буквально утопало – идти приходилось осторожно, стараясь не задеть нависающие со всех сторон сугробы. Порой они явственно шевелились – и Ванессе совсем не хотелось узнать, что за создания скрываются под этой белой гадостью. Вокруг было тепло, как в оранжерее для тропических растений.

К счастью, с продвижением вглубь скони понемногу становилось меньше. Под ногами она по-прежнему шевелилась пушистым ковром, но сквозь нее хотя бы стали проглядывать стены. Теперь можно было заметить, что это все же не просто червоточина в земле, а творение рук человеческих – настолько прекрасная роспись покрывала все вокруг. Узоры и орнаменты струились по мрамору, складываясь в потрясающие картины. Луч фонаря выхватывал какие-то отдельные детали, едва проступающие сквозь сконь, но и их доставало, чтобы понять, сколько труда было вложено в эту роспись.

А ведь ее никто почти и не видел – много ли увидишь из окна несущегося поезда?

Услышав это, Моргнеуморос усмехнулся и рассказал, что в плонетском метро ходили вовсе не поезда, а длинные платформы на магнитной опоре. У них не было ни крыш, ни стен – только ограждающие барьеры. И всю эту роспись нанесли специально, чтобы пассажирам не таращиться на голые стены. В прежние времена, когда отовсюду струился мягкий свет, туннели восхищали дивной красотой. Иные узоры наносили люминесцентными красками – и зрелище получалось поистине феерическое.

Увы, теперь от былого великолепия остались лишь длинные темные норы, будто прорытые гигантским кротом. Только по полу тянулась едва заметная металлическая полоса – именно она когда-то служила «рельсом» для магнитных платформ.

Минут через десять группа вышла на станцию. Креол прищелкнул пальцем, усиляя светящийся над головой огонек. В его мерцании стало видно просторное помещение, почти на две трети заполненное сконью. Вход был забит ею так плотно, что не только пройти – прокопаться вряд ли получится. Накопившиеся за сто лет сугробы чуть заметно колыхались и покачивались, словно собираясь ожить и поползти.

– Осторожно, – понизил голос Моргнеуморос. – Идем медленно, держимся стены.

Иномиряне последовали его совету. Даже Креол вопреки обыкновению решил проявить осторожность и пригасил заклятие Света.

Но как бы тихо группа ни двигалась, их все-таки почуяли. Один из крупнейших сконевых сугробов вдруг стронулся с места и буквальным образом потек по полу. Соскользнув с платформы на рельс, огромная белая туша поползла к людям – неторопливо, но всем видом излучая угрозу.

– Вылезло таки… – сплюнул Моргнеуморос. – Медленно отступайте. Не бегите – оно сразу реагирует.

– Что это такое? – шепнула Ванесса, пятясь и одновременно доставая лазер.

– Сконевая амеба. Жуткая гадость. Почти целиком состоит из скони.

– Тогда что в ней опасного? Вы же говорили, что сконь не ест живую органику.

– Обычная – не ест. А эта дрянь – хавает за обе щеки. Идем назад – поищем другой путь.

– А может?.. – коснулся рукояти меча лод Гвэйдеон.

– Это ожившая сконь. Ее хоть режь, хоть жги – толку не будет. Гранатой разве что…

Креол хмыкнул, с интересом разглядывая скользящее по туннелю чудовище. Он единственный из четверых даже не подумал отступать. Лод Гвэйдеон пару секунд колебался, но потом все же неохотно последовал примеру Моргнеумороса, а вот Креол… Креол стоял нерушимо, как скала.

Ванесса глядела на него с беспокойством, но одновременно и с надеждой – ей ужасно не хотелось брести назад, искать другой путь. Быть может, магия справится там, где пасует оружие?

Но Креол применил не магию. Он просто сунул руку в карман и с кривой усмешкой достал Сияющее Око. Горящий чистым светом бриллиант подействовал на сконевую амебу, как пылающий факел на волка. Чудовище трусливо замерло, затем заскользило назад – а Креол широким шагом двинулся следом, легко нагоняя этот оживший сугроб.

Без малейшего смущения маг пихнул Сияющее Око прямо в недра кошмарной амебы – та издала шипящий звук и начала… таять. Ее сконевое тело стремительно растворялось, как кусок снега в крутом кипятке. Десять томительных секунд… пятнадцать… и вот уже от чудовища не осталось и дыхания. Только маленькая лужица, поблескивающая в лучах Сияющего Ока.

Несмотря на гибель твари, станцию группа пересекала тихо, чуть ли не на цыпочках. Даже Моргнеуморос не брался сказать, какие из оставшихся сконевых сугробов – просто сугробы, а какие – сконевые амебы. Никому не хотелось растревожить других таких же чудовищ.

Примерно через час впереди забрезжил свет. Туннель метро вывел иномирян и их проводника на самое дно Великого Разлома. Теперь надлежало дойти до противоположного его конца и снова пробираться по катакомбам.

– Может, передохнем? – с надеждой предложила Ванесса.

– Разве что на том берегу, – пожал плечами Моргнеуморос. – И недолго. В Великом Разломе не так опасно, как в туннелях, но лучше все же тут не задерживаться.

Ванесса с сомнением огляделась по сторонам. В отличие от жутких, кишащих сконью подземелий, дно Великого Разлома выглядело удивительно мирным. Стены поднимались вверх не вертикально, а под уклоном – пожалуй, опытный скалолаз смог бы взобраться по ним даже без снаряжения. В сотне футов впереди журчала речка с очень чистой для Плонета водой.

Большой шириной речка не отличалась. Футов триста, самое большее – триста пятьдесят. Однако вброд все же не перейдешь, надо плыть.

Ванесса с намеком посмотрела на Креола, вспомнив, как на Каабаре он заставил речные воды расступиться. Однако маг явно не горел желанием вновь творить подобное чудо. Более того, он начал раздеваться, аккуратно упаковывая одежду в пространственную складку.

– Будем плыть? – задала риторический вопрос девушка.

– Я буду, – вошел в воду Креол. – А вы можете оставаться и ждать, пока Дагон не всплывет из глубин.

Ванесса родилась и выросла на берегу океана. С водой у нее всегда были хорошие отношения. Она без особого стеснения разделась до нижнего белья, не без труда упросив учителя спрятать в бездонный карман и ее одежду, после чего осторожно двинулась вглубь. Несмотря на теплую погоду, вода оказалась ледяной, пробирающей до самых костей.

Лод Гвэйдеон и Моргнеуморос поплыли следом. Эти двое не потрудились даже раздеться – мутант только сложил все вещи в непромокаемый пакет и водрузил его на макушку. Паладин же невозмутимо вошел в воду как есть, закованный в латы.

– Лод Гвэйдеон, может, вам помочь? – предложила Вон, отставая от Креола. – Тяжело, наверное, в доспехах…

– Нисколько, леди Ванесса, – спокойно ответил паладин. – Каждый в нашем Ордене превосходно плавает в полной броне на животе и на спине. Нас тренируют еще в послушничестве – и не в легком керефе, а в тяжелом железе. Вот в нем действительно с непривычки тяжеловато.

Выбравшись на сушу, Ванесса обхватила себя руками и задрожала. Она буквально чувствовала, как покрывается гусиной кожей. Креол, тоже задубевший от холода, прыгал рядышком на одной ноге – ему в ухо попала вода.

– Оде-де-де-де!.. – яростно застучала зубами девушка, хватая учителя за плечо. – Оде-де-де-де!..

– Что? – недовольно поморщился маг. – Стучи разборчивее, ученица.

– Одежду верни! – выпалила Ванесса, бесцеремонно обшаривая Креола со всех сторон. – Где у тебя волшебный карман, кенгуру чертово?!

После непродолжительной перебранки Вон выбила из Креола магически созданный костер, а приложив еще немного усилий – магически созданный завтрак. Все четверо уселись вокруг пылающего на голой земле огня, суша мокрые вещи и прихлебывая горячий шоколад. Ванесса сладко жмурилась, положив Креолу голову на плечо. Моргнеуморос выкопал со дна реки какую-то извивающуюся тварь и теперь жарил ее на костре.

– Ученица, ты уже выбрала свое будущее фельги? – лениво поинтересовался Креол.

– Пума, – твердо ответила Вон.

– Э-э?.. – недовольно нахмурился маг. – Почему пума?

– Можно пантеру. Или тигра. Или ягуара.

– Почему обязательно какую-нибудь кошку?

– Потому что если мне обязательно надо превращаться в животное, то я хочу красивое животное.

– Чем тебя не устраивает волк? С него проще всего начинать.

– Почему?

– Ну как это почему? Потому что… а не знаю, – поскреб лоб Креол. – В самом деле, почему? Хотя на самом деле волк – это не самое простое, в обезьяну еще проще.

– И какой смысл превращаться в обезьяну? – наморщила носик Ванесса. – Я не для того взбиралась на вершину эволюции, чтобы снова обрастать шерстью и лезть на дерево.

– В том-то и дело. Фельги-обезьяна для человека не очень полезно. Поэтому чаще всего выбирают крупного хищника или что-нибудь летающее.

– Я выбираю крупного хищника. Пуму.

– Пуму, пуму… – проворчал Креол. – Лучше бы все-таки волка…

– Ты серьезно хочешь, чтобы твоя будущая жена училась превращаться в волчицу? – приподняла брови Вон. – Меня на кровь в полнолуние не потянет?

– Ты метаморф, а не оборотень, – хмуро посмотрел на нее Креол. – Не потянет.

Ванесса закусила губу, с трудом удерживаясь от смешка. Теорию метаморфизма она уже давно знала наизусть, а отличия метаморфа от оборотня могла перечислить даже поднятая среди ночи. Просто Креол каждый раз так забавно сердится…

Но если он считает, что она уже готова для освоения фельги… наверное, ей следует быть польщенной. Фельги – это начало серьезной работы. Первый, основной, а у слабых метаморфов – еще и единственный образ. Принять свое фельги метаморф способен почти мгновенно, почти не задумываясь, почти без мановых затрат.

Некоторые ухитряются проделывать этот трюк даже после смерти.

Несмотря на то, что Креол потребовал, чтобы его ученица сама выбрала свое будущее фельги, на самом деле от нее здесь ничего не зависит. Она будет учиться превращаться в пуму, но далеко не факт, что ее фельги действительно окажется пумой. Фельги кроется в самом человеке – потаенное «я», животное начало. И сказать заранее, как оно будет выглядеть, чрезвычайно сложно. Это может быть как африканский слон, так и американский опоссум.

При этой мысли Ванессу передернуло. Ужасно не хочется становиться опоссумом. Да и вообще существует чертова уйма животных, которых мало кто хочет иметь своим фельги. Креол правильно сказал – каждому подавай крупного хищника или кого-нибудь летающего.

А ведь ей может попасться рыба. Насекомое. Или вообще коралловый полип.

Хотя это на самом деле вряд ли. Такие фельги встречаются крайне редко. Обличье фельги зависит от множества факторов, но обычно это что-то достаточно удобное и хорошо знакомое самому магу. Крайне редко бывает так, чтобы метаморф после первого превращения глядел в зеркало и озадаченно думал – что же это за тварь такая?

Правда, крысы – довольно частый вариант. И пауки. И змеи. И жабы. И сороки. И летучие мыши.

И очень хочется надеяться, что ей все же достанется что-нибудь приемлемое.

Выход из каньона пришлось разыскивать ужасно долго. Моргнеуморос ходил здесь раньше, но было это очень давно, и многого он уже не помнил.

Но в конце концов искомый проход был найден – и вновь потянулся длинный темный туннель. Вновь луч фонаря выхватывал роспись на стенах. Правда, теперь это были уже не просто орнаменты, но грубые изображения животных. Многие почему-то безголовые, другие – исчерченные палочками, словно их пронзили копьями. На одном рисунке огромный шестилапый зверь сидел в яме, а вокруг танцевали схематические человечки.

– Это что, первобытная живопись? – поинтересовалась Ванесса.

– Такого я раньше не видел, – пожал плечами Моргнеуморос. – Это уже после войны кто-то намалевал.

Постепенно настенных рисунков становилось больше. Появились и статуэтки – примитивные глиняные фигурки, тоже по большей части безголовые. Единственное животное, которое всегда сохраняло голову и никогда не пронзалось копьями – крыса. Ее здесь рисовали и лепили с удивительной тщательностью.

Некоторое время спустя туннель начал расширяться. К нему то и дело подходили ответвления – уже не имеющие отношения к метро, явно прорытые вручную. Потолок поддерживали металлические крепежи, сделанные из старых балок, обломков магнитных платформ, деталей станций. В и без того спертом воздухе поселился устойчивый кислый запах – словно кто-то поблизости очень сильно вспотел. Моргнеуморос все чаще останавливался на развилках, с сомнением глядел по сторонам, изучал остатки надписей. GPS-навигатор под землей не работал, ориентироваться приходилось почти наугад.

– Кажется, нам туда… – неуверенно произнес мутант после особенно долгой паузы.

– Кажется? – прищурился Креол. – Кажется или точно?

– Здесь все одинаковое, – пожал плечами Моргнеуморос. – Очень трудно ориентироваться.

Подземный лабиринт становился все сложнее и запутаннее. К запахам добавились еще и шорохи – скребущие шуршащие звуки, похожие на передвижение крысиных стаек.

А потом из одного узенького ответвления выполз человек – он двигался на карачках, но поразительно быстро и ловко, перебирая руками подобно кроту. Выпрямившись во весь рост, он шевельнул ушами и потянул носом, глядя куда-то мимо иномирян, не обращая никакого внимания на магический свет, их озаряющий.

Выглядел этот подземельный житель диковато. Одежды нет – лишь на чреслах болтается какая-то тряпка, процентов на восемьдесят состоящая из скони. На теле растет плесень, бледная кожа покрыта пигментными пятнами, на голове ни волосинки, уши заметно увеличены. Глаза белые, без зрачков, взгляд отсутствующий.

– Да он же слепой… – прошептала Ванесса.

– Тиктн кшщк исклк мкскн эллекщ хщ. Мленксник элльхльник? – спокойно произнес подземельный житель, по-прежнему глядя в стену неподвижным взглядом.

Ванесса тряхнула головой. Она не поняла ни слова из произнесенного – но это явно не хайгондийский. Какой-то нелепый язык, состоящий из клацаний и щелканий. Почти сплошь согласные.

Однако Моргнеуморос, к ее удивлению, тоже заговорил на этом зубодробительном наречии – хотя и с большим трудом, делая долгие паузы между словами. В ответ туземец обрушил на него настоящий поток клацаний и щелканий, поминутно втягивая носом воздух.

– Он говорит на шаконском, – наконец произнес Моргнеуморос. – Шаконы были одним из нацменьшинств – их предки жили в Хайгонде еще до того, как сюда приплыли наши предки.

– Типа коренных американцев?

– Слушайте, я ничего не знаю о вашем мире, – поморщился мутант. – Не нужно все время спрашивать меня о вещах, о которых я никогда не слышал.

– Извините. Так что – хайгондийского этот шакон не знает?

– Не знает, как видите.

– Но вы шаконский знаете?

– Очень плохо. На уровне «здравствуйте-спасибо». Но общий смысл понимаю.

Подземный шакон терпеливо стоял на месте, явственно подергивая огромными ушами. Кажется, он тоже изо всех сил старался понять, о чем говорят его новые знакомые.

– Костлэглелгк, – наконец клацнул он. – Силькс ишщклк кскск льксклдз кск. Лекеськск?

– О чем он говорит? – спросила Ванесса.

– Я плохо понял, – пожал плечами Моргнеуморос. – Кажется, что-то о магазине.

– О магазине? – оживилась девушка. – У них тут есть магазин?

– Думаешь, мы там найдем что-нибудь полезное? – скептически поинтересовался Креол. – Чем они тут могут торговать – земляными червями?

– Но посмотреть-то в любом случае можно. Я бы сейчас не отказалась от смены одежды.

– Какая тут может быть смена одежды? Этот грязный слепец одет в гнилую тряпку. И на нем растет плесень!

– Может быть, это особенность их культуры. Прояви толерантность. Мы с удовольствием заглянем в вашу деревню! – громко и медленно сказала Ванесса шакону, зачем-то помогая себе жестами.

Для верности она повторила эту фразу на английском, китайском, испанском и шумерском. Разумеется, шакон не понял ни единого слова, но слушал очень внимательно. А вот оживленная жестикуляция Ванессы почему-то вызвала у него беспокойство – хотя он совершенно точно не мог ее видеть.

Моргнеуморос поддержал Вон. Ему не хотелось признаваться, но он окончательно заблудился в этих катакомбах. Блуждать вслепую можно еще многие часы и даже дни – гораздо лучше будет попросить помощи у местных.

Деревня подземельных шаконов выглядела… скромно. Она разместилась на нескольких станциях метро и еще каких-то подземных сооружениях, соединенных в единое целое множеством нор.

Шаконы сновали вокруг, как личинки в гнилом мясе – то и дело из какой-нибудь трещины выныривал очередной заплесневелый уродец. Они очень легко переходили от ходьбы к ползанию на карачках и даже извиванию на змеиный манер, протискивались в самые узкие щели и свободно ориентировались в кромешном мраке. Среди них явно не было ни единого зрячего – зато слух и обоняние у этого народа обострились до нечеловеческого уровня. Одежды не носил почти никто – только в руках многие сжимали нечто вроде самодельных скребков.

Трудно сказать, чем эти несчастные здесь питаются. Вероятно, всякой пещерной дрянью – грибами, насекомыми, мелкими подземными зверушками. А судя по рисункам, испещряющим стены, в здешних катакомбах водятся и крупные животные. Нарисовали их несомненно шаконы – хотя и непонятно, зачем это понадобилось слепцам.

Их самозваный провожатый остановился на небольшом перекрестке, когда-то бывшем просторным залом. Теперь его превратили в жилой квартал, расчертив на «клетки» множеством железных листов. Некоторые двери уже приоткрылись, из них высовывали любопытные носы дети. Ванесса с содроганием заметила, что они тоже совершенно слепые. Свет, вторгшийся в это царство тьмы, озарял худые белые лица, покрытые грязью, сконью и плесенью. Словно отвернул придорожный камень и обнаружил под ним клубок извивающихся червей.

– А у меня даже конфет нет, – мрачно произнесла девушка. – Дорогой, сделай мне немножечко шоколаду, а?

– Я не собираюсь тратить ману на прикармливание мелких крысенышей! – возмущенно ответил Креол.

Ванесса посмотрела на него с укоризной. Ругаясь и бурча, Креол все-таки начертил на земле круг и принялся бубнить заклинание, производящее шоколад. Несколько крупных темно-коричневых брусков наполнили смрадное подземелье ароматом, какого здесь еще не обоняли.

Но что ужасно Ванессу удивило – дети отворачивались от шоколада, зажимая нос. Она несколько минут уговаривала ребятишек хотя бы попробовать, однако те шарахались так, будто их пытались напоить касторкой. Лишь двое храбрецов неохотно согласились откусить по кусочку, но первый чуть-чуть пожевал и сразу выплюнул, а второй все же проглотил, но наотрез отказался от добавки. И лицо сделал такое, словно его сейчас стошнит.

Ванесса даже заподозрила, что Креол из вредности придал шоколаду неприятный вкус. С легкой опаской она откусила сама – нет, очень даже съедобно.

– И что им не понравилось? – грустно спросила Вон, по-беличьи грызя коричневый брусок. – Дети, не любящие шоколад… паноптикум какой-то.

Креол гневно сопел, но ничего не говорил. Хотя на языке у него вертелось множество слов по поводу бесцельной растраты маны и несусветной глупости его ученицы. Вчетвером они столько шоколада не съедят, а запасаться впрок бессмысленно – магически созданная пища исчезает через несколько часов.

Какой вообще смысл кормить чужих детей?! Пусть радуются, что их не бьют!

Моргнеуморос, все это время беседовавший с провожатым, повернулся к иномирянам и сообщил, что отлучится на несколько минут. Судя по тому, что он понял из шаконского клацанья и щелканья, в одной из этих лачуг обитает древний мудрец, говорящий на «языке верхних». Мудрец очень стар и болен, поэтому сам подойти не может – но если кто и объяснит дорогу наружу, то только он. Остальные шаконы боятся жаркого солнца и открытого пространства – они прожили в подземельях сто лет, их тела необратимо изменились, и теперь они не смогут переселиться на поверхность, даже если захотят.

Услышав о болезни шаконского мудреца, лод Гвэйдеон решил составить Моргнеуморосу компанию. Быть может, целительные силы паладина укрепят здоровье несчастного старца.

А Креол с Ванессой остались стоять на «городской площади». Маг равнодушно ковырял в носу, Ванесса безуспешно пыталась накормить слепых детишек шоколадом. Те по-прежнему брезгливо фыркали и разбегались, забрасывая «клкхаск алкшкшк эк» насмешливым клацаньем.

В отличие от детей, взрослые шаконы на глаза чужакам не показывались – возможно, сейчас их не было дома. Только из некоторых лачуг выглядывали старики – удивительно дряхлые, еле ползающие, сплошь изборожденные морщинами, покрытые плесенью так, что не оставалось живого места. Креол с Ванессой ужасно бы поразились, узнав, что большинству этих развалин нет и сорока лет.

Старикам шоколад тоже не понравился.

– Клкыскск… – робко окликнули мага с ученицей.

Креол бросил рассеянный взгляд на источник звука. Это оказался один из шаконских стариков – сгорбленный, трясущийся, но в сравнении с остальными довольно бодрый. Он стоял возле приоткрытой двери, ведущей в какое-то просторное помещение.

– Ученица, спроси, чего ему надо, – высокомерно бросил Креол.

– А у самого язык отвалится? – приподняла брови Вон.

– Этот червь слишком убог и ничтожен, чтобы я до него снисходил. Для такой низкой работы у меня есть ты.

– Знаешь, а тебе следовало бы радоваться, что я тебя терплю, – задумчиво произнесла Ванесса. – Черт, да я вообще удивляюсь, что и кроме меня находятся люди, которые тебя терпят!

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сделал каменное лицо Креол. – Мое общество и речь приятны для всякого человека, ибо окружающие меня могут невозбранно наслаждаться светом моего величия и плодами моей мудрости.

– Да, это тот еще кайф…

– Алкскин ишщхт… – снова подал голос шаконский старик. – Хенглс клкщк кедек иззгд лк. Икслк лк акскшщк кс.

– А, так вы торгуете сувенирами! – догадалась Ванесса, заметив в руках у старика несколько глиняных фигурок. – А посмотреть можно?

Кажется, дряхлому шакону очень польстило такое внимание со стороны девушки. Он засиял, широко улыбаясь гнилозубой улыбкой, и заковылял в сторону, распахивая дверь пошире.

– Кыщкшк! – радостно воскликнул он. – Ликск ищшкнк эльксктк искск, тинклак мас ксксшсшсщщ, хт? Кльгзыг кшкс эскск исксшк, элльк Тхсахск!

– А, так это и есть ваш магазин? – обрадовалась Ванесса, заглядывая внутрь. – Здорово! Мы с удовольствием зайдем и посмотрим, спасибо.

Внутри оказалось темно, как и во всей шаконской деревне. Креол, не проявивший особого интереса, замешкался где-то позади, и Ванесса замерла на пороге, безуспешно пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Разглядеть она не разглядела ничего, зато услышала множественный шорох.

– Кскалакскс? – спросил шакон. – Клкк изксклькльк ксксшсшсщщ пскшщ укс тктк!

– Вы правы, какое-то очень подозрительное шуршание, – согласилась Ванесса. – У вас тут что, паразиты завелись? Дорогой, ну подсвети же мне!

Креол неохотно переступил порог, и помещение озарилось магическим светом. Подземельные шаконы явно стаскивали сюда все самое ценное, украшая это место с любовью и тщанием. Вдоль стен выстроились старинные статуи – в том числе из благородных металлов. Пол сплошь уставлен драгоценной утварью – чашами, блюдами – и не пустыми, а полными мяса и молока. Одному богу известно, откуда шаконы достали под землей молоко.

А еще пол под ногами… шевелился. Все свободное пространство заполняли крысы – не крысотараканы, а самые обычные черные крысы. Они копошились под ногами живым ковром, по-хозяйски переползали через ноги пришельцев, смаковали выставленное на блюдах угощение – и не выказывали ни малейшего страха перед людьми.

Зато они выказали страх перед светом. Едва он ворвался в их темное царство, как они перепуганно запищали, ринулись куда попало. Некоторые принялись карабкаться по штанинам Креола и Ванессы – та невольно взвизгнула, отпрыгивая метра на три, и принялась яростно отряхиваться.

Не то чтобы Вон боялась крыс – она ничего не имела против их существования. Просто ей не нравилось, когда они по ней ползали.

– Клкскс идзгзск изксклькльк ксксшсшсщщ пскшщ кшкскс мкс! – громко воскликнул шакон. – Гзгз ксшкск лкэска пскшщ!

– Да, с этим действительно нужно что-то делать, – кивнула Ванесса. – Дорогой, слышишь, о чем нас просит хозяин магазина?

– О чем? – тупо уставился на нее Креол. – Я не понимаю ни слова.

– Я тоже не понимаю, но тут кто угодно догадается. Очевидно же – его магазин наводнили крысы, и он просит помочь от них избавиться. Классическая ситуация, героев всегда об этом просят.

– А я как раз великий герой, – хмыкнул маг, встряхивая кистями. – Что предпочитаешь – яд, огонь, Крысиную Смерть?

– А что такое Крысиная Смерть?

– Лоа. Хотя вряд ли в этом мире удастся его призвать…

– Тогда не надо. И огня не надо – мебель испортишь.

– Тогда яд?

– А это запрещено Женевской конвенцией. Им тут еще жить после твоего яда.

– Нет, как раз вот жить после него не получится, – возразил Креол.

– Тогда и не порть воздух. Придумай что-нибудь еще. Неужели у вас в Шумере не было никаких заклятий специально против крыс?

– Было – Крысиная Смерть.

– А кроме?

– А зачем? Зачем нужно два заклятия, если хватает одного?

Ванесса не могла не признать, что это резонный аргумент. Она наморщила лоб, придумывая способ быстро и безболезненно расправиться с огромной крысиной стаей – однако вспомнился ей только Гаммельнский Крысолов. Но Креол отродясь не держал в руках музыкальных инструментов, так что волшебная флейта отпадает.

– Ладно, я их просто сожгу, – нетерпеливо поднял руки Креол.

– Подожди!..

– Я осторожно.

Он действительно проявил осторожность… насколько это вообще было возможно. Огненная волна лизнула пол совсем легонько, едва касаясь. Молоко в чашах моментально забурлило, мясо аппетитно заскворчало, а крысы… крысы истошно заверещали, поджариваясь заживо. Те, что были рядом со входом, ринулись наружу, другие скользнули в щели и трещины, спасая свои шкурки.

Наиболее неудачливые остались лежать мертвыми.

– Кестхещеда ксхи?.. – с силой потянул носом воздух шакон. – Мискшщхк кстх пскск экс да изксклькльк ксксшсшсщщ пскшщ?!

– Да-да, верно, мы позаботились о вашей проблеме, – подтвердила Ванесса, широко улыбаясь. – Благодарить не нужно.

Кажется, облагодетельствованный Креолом старичок не мог поверить своему счастью. Он на дрожащих ногах вбежал в пахнущий барбекю и горячим молоком магазин, упал на колени и тихо застонал, гладя крысиные трупики пальцами, прижимая их к лицу. Ванессу при виде такой негигиеничности передернуло, но потом она решила, что в сравнении с растущей на теле плесенью это сущие пустяки.

– Что тут у вас происходит? – озадаченно спросил подошедший Моргнеуморос.

– А, ничего особенного… – рассеянно ответила Ванесса. – Вы узнали дорогу, майор?

– Узнал. Тут уже совсем близко.

– Класс. А вы вылечили их мудреца, лод Гвэйдеон?

– Он ничем не болен, – задумчиво ответил паладин. – Он просто очень старый и… зрячий.

– Зрячий?.. – приподняла брови Ванесса.

– Судя по всему, последний зрячий в этом племени. И поскольку он не может ориентироваться в темноте с той же легкостью, что другие шаконы, его считают больным.

– Я могу выжечь ему глаза, – любезно предложил Креол. – Станет таким же, как все.

– Какой ты сегодня добрый… – умилилась Ванесса.

Старик-шакон, все это время перебиравший мертвых крыс, медленно поднялся на ноги. Не поворачиваясь лицом к иномирянам, он гневно прошипел:

– Исксахасткц! Исксахасткц!

– Да о чем он все время бормочет?! – раздраженно покосился на него Креол.

У него еще осталась парочка вавилонских рыбок, но он, разумеется, не собирался тратить их на язык каких-то заплесневелых мутантов.

– Он называет вас… загрязнителями, что ли… – с сомнением перевел Моргнеуморос. – Вы тут что-то загрязнили?

– Наоборот, очистили! – обиделась Ванесса.

Однако старичок с нею не согласился. Выбежав на «площадь», он принялся громогласно вопить, размахивая руками так, словно пытался взлететь.

Какое-то время это выглядело смешно. Но потом из нескольких отверстий выскользнули встревоженные шаконы – и это перестало быть смешным. Подземельные жители прибывали с удивительной скоростью, их возмущенные вопли присоединялись к ору старика – и они все злее таращились на пришельцев сверху.

От того, что эти «взгляды» принадлежали слепцам, становилось только страшнее.

– Хастр исксахасткц! Хастр исксахасткц! – все громче вопили шаконы.

– Не знаю, чем вы им так насолили, но надо быстро уходить, – тихо произнес Моргнеуморос. – Слово «хастр» я знаю даже слишком хорошо.

Уйти оказалось не так-то просто. Моргнеуморос выкрутил на максимум регулятор фонаря, Креол добавил маны в заклятие Света – но положение от этого не улучшилось. Совершенно слепые, шаконы не знали разницы между кромешной мглой и ослепительным светом – и хотя нападать пока не нападали, просто так выпускать незваных гостей явно не собирались. Они молча расступились, когда пришельцы двинулись к выходу, но тут же пошли за ними, разве что не наступая на пятки.

Креол сотоварищи гуськом следовали по извивающемуся тоннелю, а подземельные мутанты скользили где-то во тьме, зловеще ворча, протягивая покрытые плесенью руки. Моргнеуморос без всякой жалости бил по ним фонарем, а Ванесса со страхом думала, что будет, если шаконы на них набросятся. На своем поле у этих уродцев явное преимущество – все равно что драться со стаей кротов в их собственной норе.

– Хштхш… хштхш… – бормотали где-то совсем рядом. – Кскстк… лкнк… шк… трхц…

– Что они говорят? – тихо спросила Ванесса.

– Совещаются, – так же тихо перевел Моргнеуморос. – Решают, как с нами поступить.

– И какие варианты?

– Если я правильно понимаю, их два. Первый – схватить нас, вернуть обратно в деревню и там принести в жертву их богу.

– А второй?

– Прирезать прямо здесь.

– Звонок другу! – в панике потребовала Ванесса. – Пусть возьмут звонок другу! Должен быть третий вариант!

Креол шагал мрачный как туча, пристально следя за мелькающими на грани видимости тенями. На всякий случай он заготовил чары Жгучего Панциря – при необходимости в нем можно прорваться через толпу. Но не хотелось бы использовать его в замкнутом пространстве, очень не хотелось бы…

– Скрик хастр!!! – раздался оглушительный рев.

– Бежим! – рявкнул в унисон Моргнеуморос.

Креол полыхнул жаркой вспышкой, отбрасывая шаконов назад, и схватил Ванессу за руку, тяня ее за собой. Впрочем, та нисколько в этом не нуждалась – на беговой дорожке Вон могла дать учителю еще и фору.

Лод Гвэйдеон же слегка поотстал – он нарочно задержался, чтобы прикрывать тылы. Керефовые локти и кулаки работали с частотой ветряной мельницы – паладин крушил подземельным мутантам ребра, ломал хрупкие кости. Его доспех скребли и царапали с безумной яростью – у шаконов нашлись самодельные ножи и даже копья. Хорошо хоть, ничего огнестрельного – да и как слепые смогли бы им пользоваться?

Безумная гонка по туннелям казалась нескончаемой. Казалось, что шаконов вокруг бесконечное множество – с каждой секундой из каких-то отнорков появлялись все новые. Некоторые ухитрялись очутиться впереди – Моргнеуморос без всякой жалости палил пульсатором и тут же перепрыгивал через очередного оглушенного. А Креол не трудился делать даже это – он с явным удовольствием пробегал по лежащему телу, особенно стараясь потоптаться по лицу.

– Я не понимаю… с чего они вдруг… на нас… так взъелись!.. – выкрикнула Ванесса, стараясь не сбить дыхание.

– Ты хочешь логики… от грязных дикарей?! – фыркнул Креол, сопя, как загнанная лошадь. – Они же все… идиоты!.. Помню… один раз я… убил… бхак!..

Не глядевший под ноги маг споткнулся о корень и начал падать. Ванесса сама не поняла, каким чудом успела нырнуть на перехват и подтолкнуть Креола так, что падение трансформировалось в огромный прыжок. Так или иначе, процессия не задержалась даже на секунду – и слава богу, потому что наступающие на пятки шаконы просто погребли бы ее под своими телами.

– Я вижу свет! – выкрикнул Моргнеуморос. – Поднажмите!

Креол ответил сдавленным шипением. Сейчас ему мечталось устроить славное землетрясение и разрушить к Хубуру деревню этих мерзких грязеедов. Пусть ощутят, каково это, когда каменный свод летит тебе навстречу, бьет со всей силы и душит в тяжелейших объятиях на свете.

Последние секунды тянулись ужасающе медленно. Казалось, что они не бегут со всех ног, но еле-еле ползут, пробираются сквозь тягучую патоку – а выход как будто пятится, отдаляется, играя на руку дышащим в спину преследователям.

А потом туннель кончился. Вот только что еще слева и справа были глухие стены – и вот уже вся четверка с разгону вылетает на открытое пространство. И над головой снова голубое небо… ну хорошо, серое, покрытое тучами. Контраст с подземной мглой все равно разительный.

Какое-то время шаконы еще брели следом. Но здесь, под жаркими солнечными лучами, они чувствовали себя не слишком уверенно – их движения стали нелепыми, карикатурными, да и сами они приобрели удивительно жалкий вид, чувствуя вокруг пустоту. Точно дождевые черви, вынесенные водой на поверхность и бессильно корчащиеся в ожидании голодной птицы. Несчастные слепцы довольно быстро повернули обратно, спеша укрыться в комфортной прохладе земных недр.

– Это было жутко… – выдохнула Ванесса, буквально повисая на Креоле. – Лод Гвэйдеон, они вас не поцарапали?

– О, со мной все в порядке, не стоит беспокойства, – любезно ответил паладин. Он единственный здесь оставался совершенно спокойным. – Это напомнило мне о истории, когда мы с лодом Чизесом и лодом Бруделем зачищали древние катакомбы под Нарксавалем. Стриг там было не меньше, чем здесь – этих несчастных.

– Вы их всех убили, да? – полуутвердительно спросила Ванесса.

– Конечно.

– Надо было и этих тоже убить, – мрачно обернулся Креол. – Всех.