Глава 9

Планета Янус. Диаметр — 12 329 километров. Население — 211 000 человек. Входит в состав СОП. Вот, по сути дела, и все, что можно сказать об этой планете.

Хотя нет. Была у нее еще одна интересная особенность — Янус, как Меркурий, не обращался вокруг своей оси. За это планету и назвали Янусом — одна ее половина всегда оставалась темной, а на другой царил вечный полдень.

Если бы Янус располагался близко к своей звезде, жизнь на нем затруднилась бы до чрезвычайности. Но от Януса до его солнца было дальше, чем от нашего солнца до Марса. Потому его дневная сторона вполне подходила для жизни человеческого существа — там было не намного жарче, чем в Москве летом. Вот на ночной стороне, разумеется, существовать никто не мог — вечная темнота и адский холод мало кому нравятся.

На Янусе отсутствовали океаны. Вода составляла менее одного процента от общей площади планеты — парочка крупных озер и несколько речушек, впадающих в эти самые озера, вот и вся гидросфера. Большая часть ферм располагалась поблизости от этого водного массива — в более отдаленных районах начинались пустыни. Крупных лесов и гор на планете тоже найти не получалось — две трети дневной стороны были пустыней, и треть — степью.

Городов всего пять. Дгабеян — столица, больше пятидесяти тысяч населения, и четыре других, общей численностью почти в сто тысяч жителей. Еще примерно пятьдесят тысяч жили на фермах. Их на Янусе было довольно много.

— Кто-нибудь когда-нибудь был на этой планете? — спросил Соазссь, выползая наружу.

— Мы однажды здесь приземлялись, — прозвенела Фрида. — Тебя тогда еще с нами не было.

— Да, точно, — согласилась Джина. — Дырища страшная… Ты только посмотри на их космопорт!

Космопорт на всем Янусе был один-единственный — на окраине Дгабеяна. Если, конечно, это поле, покрытое потрескавшимся бетоном, можно так назвать. Из трещин прорастала трава.

Кроме «Вурдалака» здесь стояли только два звездолета. Дряхлый «Невермор», похожий на башенный шпиль, пронзивший небольшое облако, и сравнительно новый крейсер в форме вытянутого треугольника «47-892». Номер вместо названия — верный признак патрульной службы СОП.

— Интересно, что здесь сатрапам понадобилось? — хмыкнула Джина, глядя на двоих парней в форме Космического Патруля.

— Мабуть, затримать когось потрибно, — пожал плечами Остап. — Та йих там всиго пьять — колы шо, я йим так врежу…

— Мы им неинтересны, — сообщила Фрида, внимательно глядя на скучающих патрульных. — Они ищут каких-то контрабандистов.

Соазссь явно забеспокоился. Его крошечные черные глазки начали лиловеть, и он словно бы уменьшился в росте — все три ножных щупальца резко подогнулись, связавшись в своеобразный узел.

— Не нас, — уточнила Фрида. — Других контрабандистов.

Соазсся это не слишком успокоило. Но, по крайней мере, он выпрямился.

На космодром вплыл небольшой грузовой а-грав — заказчики приехали за своим грузом. О своем прибытии «Вурдалак» всегда сообщал еще с орбиты. Как, впрочем, и любой другой корабль.

Соазссь подозрительно посмотрел на накладную и неохотно пошел отпирать трюм. Этот грузовик прибыл за контейнером с платами Ддера, а за него было заплачено вперед. Соазссь Лсэндсассзс не любил расставаться с грузом, за который больше ничего не дадут. Лично он предпочел бы вообще не отдавать его заказчику, а перепродать кому-нибудь другому. К сожалению, такие решения принимал не суперкарго.

— Рудольф каже, що у машини щось вийшло з ладу, — с беспокойством сказал Остап, выглядывая из коридора. — Вин прошуе добу на ремонт.

— А доба — это сколько? — широко зевнул Косколито, вышедший подышать свежим воздухом.

— Справка. На языке Золотого Кольца «доба» — «сутки», — перевел VY-37. — Комментарий. Согласен с оценкой механика — наносаботеры слегка повредили реактор, лучше будет на краткое время воздержаться от выхода в космос.

— Остапчик, дружок, ну почему ты отказываешься говорить на всеобщем?! — ласково скрипнул зубами Койфман. — Ну что это за дурацкое упрямство?

— Ему трудно, — заступилась за великана Фрида. — Он же был алкморегом — ему очень трудно учить другие языки. Он даже думает только на языке Золотого Кольца…

— [Мигающие пятна, черные молнии, искрящийся квадрат] ! — возмущенно заявил Сиреневый Бархат, выплывший наружу.

— Да, я согласен — нужно как можно быстрее избавляться от груза и взлетать, — согласился Койфман. — Мишенька, как продвигается расследование?

— Пока никак, — потер лоб Ежов. — Очень мало информации. Может, кто-нибудь подбросит идею?

Идеи никто не подбросил. Михаил вздохнул и отправился в кают-компанию — продолжать рыться в личном капитанском информе. Хотя он сомневался, что сможет найти там еще что-нибудь полезное. Интуиция подсказывала ему, что нужно копать в сторону таинственных смертей на Свароге. А значит, придется лететь на Сварог.

Ежов некоторое время прогуливался по кораблю — на ходу ему всегда лучше думалось. На борту осталось всего четыре члена экипажа — Бархат в лазарете, Соазссь в трюме, Рудольф в реакторной и Фрида на мостике. Еще четверо пребывали в непосредственной близости от звездолета — Тайфун, как всегда, охранял вход, VY-37 просто неподвижно висел в воздухе, а Косколито и Джина курили и вели беседу. То есть ругались. Они всегда ругались. Койфман вместе с Дельтой и Дитироном улетел в город — прикупить кое-чего по мелочи. Куда подевался Остап, никто не знал — вероятно, пошел удобрять планету.

— Таможенная проверка, таможенная проверка! — неожиданно прокричали снаружи. Там подлетел небольшой катер, из которого вышли четверо в сине-черной форме с золотыми пуговицами.

Михаил вышел посмотреть. Но еще быстрее наружу вылетел Соазссь, бешено фырча — суперкарго ненавидел таможенников. И налоговую полицию. И вообще всех, кому приходилось платить деньги.

— Название корабля? — скучающе уточнила главная таможенница — полная дама средних лет с очень жирно накрашенными губами.

Спрашивая название, она смотрела прямо на надпись на борту, сделанную вполне разборчивым шрифтом на общечеловеческом — «Вурдалак».

— Кто капитан этого корыта? — брезгливо осведомилась она, получив от прищуренной Джины первичную информацию.

— Капитан временно отсутствует, — прозвенела спускающаяся по трапу Фрида. — И здесь нет того, что вы ищете.

— А откуда ты знаешь, что я ищу, милая девочка? — приветливо улыбнулась таможенница. Точнее, это ей казалось, что приветливо.

— Вона мысли шукае, — пояснил Остап, неожиданно появившийся откуда-то из-за таможенного катера. Как такая громада могла передвигаться так тихо, знал только он сам. — Телепатка.

— Немедленно прекратить! — визгливо потребовала таможенница, рефлекторно прикрывая голову руками. Впрочем, она быстро поняла, что это не поможет, и ужасно покраснела. — Читать чужие мысли без специального разрешения запрещено!

— А что же она таки может сделать? — развел щупальцами Соазссь. — Она глухая — по-д’йугому йазговайивать не умеет.

— Тогда пусть и не говорит! Или это она капитан? — на всякий случай уточнила таможенница.

— Нет, не она. Вам, кажется, сказали — капитана на бойту нет. Отлучился! Таки что, нельзя?

— Все можно. В общем, мы к вам с обыском, вот ордер, — предъявила голографию тетка. — Я лейтенант Элина Тобогган, таможенная полиция. Мы можем пройти?

— Бес расрешения капитана не получится, — холодно отвернулся Косколито.

— Тогда предъявите мне капитана, — не стала спорить Тобогган.

— Капитана на борту нет.

— Тогда пропустите нас — мы не собираемся ждать, пока он соизволит вернуться!

— Человек, написавший донос… — неожиданно прозвенела Фрида. — Как он выглядел?

— Вы опять?! — отшатнулась лейтенантша. — Не смейте лазить в мою голову!

— Высокого роста, атлетического телосложения…

— Прекратите!

— И вы ему поверили? — удивилась Фрида. — Но это же полная чушь! У нас на борту нет опасных вирусов!

— Каких еще вирусов? — заинтересовалась Джина. — На нас кто-то навел прицел?!

— Да, на вас поступил донос! — поджала губы Тобогган, поняв, что в присутствии Фриды скрывать что-либо абсолютно бесполезно — все равно все узнает. Можно, конечно, запретить ей читать мысли, но как это проконтролировать? Все равно, что приказать не думать. — Вы будете сотрудничать, или мне вызвать карантинную службу?

— Не будем, — равнодушно прислонилась к амортизатору «Вурдалака» Джина. — Вызывайте, кого хотите — доступ на корабль закрыт.

— Это что за разговоры такие? — искренне удивилась таможенница. — Марк, Рональд, ну-ка…

Двое таможенников покрупнее откинули полы плащей, продемонстрировав короткие лучевые автоматы. Косколито злобно оскалился, и тоже откинул полу плаща, показав свой автомат. У него был больше и мощнее.

— У мене з ясен иде кров, — сообщил Остап. — А у мене бладерия — колы почую кров, пошинкую усех, и ничого мени не буде.

Тайфун тоже забеспокоился. Он слегка зажужжал и как бы разделился на несколько ярусов — из всех щелей боевого робота вылезли короткие трубочки — встроенные лучеметы.

— Это что — боевой дроид? — слабым голосом уточнила лейтенантша, глядя на Тайфуна.

— Модель «Тайфун-100», — откликнулся Тайфун. — Производство Бундестага. Оборудован комплектом встроенных лучеметов. Готов открыть огонь. Имею приказ охранять корабль от посторонних. Отменить невозможно.

— А вы знаете, что боевых дроидов запрещено иметь в частной собственности? — неуверенно спросила Тобогган.

— А его таки никто и не имеет в частной собственности, — просвистел Соазссь, подползая поближе. — Тайфун — член экипажа. «Вуйдалак» подчиняется законам Импейии, а по их законам ИЙ не может никому п’йинадлежать, к’йоме самого себя.

Надо сказать, Тайфун был очень примитивным ИРом. Личность самая простейшая из всех возможных вариантов, а программа сводится к нескольким основным директивам. Но, тем не менее, он все-таки был Искусственным Разумом, мог действовать самостоятельно, без приказа, так что тоже подпадал под действие имперского «Закона о недопустимости рабства». Этот закон включал в себя всех разумных существ. В том числе и металлических.

— Чертовы имперцы… — ругнулась таможенница. — Все у них не как у людей…

Если под «людьми» она понимала СОП и его законы, то утверждение было не совсем точным — СОП тоже не был типичным случаем. Собственно говоря, у любого космического государства существовали свои законы, и они, как правило, весьма слабо походили на законы всех остальных.

— [Красные и желтые мигающие пятна, синеватые облака] ? — спросил появившийся Бархат.

— С таможенниками у нас непонимание, вот что, — ответила Джина. — Фрида, свяжись с Койфманом, пусть возвращается. Остап, ну-ка, сбегай за своей пушкой, пугани их! И ты иди с ним, — она пренебрежительно фыркнула в сторону Михаила, — вооружись хоть чем-нибудь. А то ходишь, как лох, невооруженный… Был бы здесь капитан, он бы тебе вставил фитиля — он у нас терпеть не может гражданских…

— При проведении в качестве самостоятельных процессуальных действий осмотра, изъятия товаров, транспортных средств, документов на них и иных предметов, предъявления их для опознания, таможенного обследования, наложения ареста на товары, транспортные средства и другое имущество, а в случае необходимости и для участия в проведении других процессуальных действий вызываются понятые, — неожиданно для самого себя сказал Ежов. — Не меньше двух.

Все уставились на него, раскрыв рты. Даже те, у кого рта не было.

— Ну прямо понос изо рта… — уважительно повертела головой Джина.

— Юноша далеко пойдет, — согласился Соазссь.

Михаил хотел было сказать, что тридцать четыре года — не такой уж юноша, но вспомнил, что самому Соазссю уже шестьдесят четыре, и замолчал. Собственно говоря, на «Вурдалаке» младше его была только Фрида… ну и еще Дельта с Тайфуном, но это не в счет — роботы рождаются уже взрослыми. Сколько лет VY-37, никто точно не знал.

Старше всех на корабле был Койфман — сто двадцать лет. Второе место занимал Сиреневый Бархат — девяносто шесть. Затем шел Рудольф — восемьдесят семь, Соазссь — шестьдесят четыре, и сам капитан Моручи — сорок девять. Немногим от него отставали Косколито — сорок восемь, и Джина — сорок пять. Остапу недавно исполнилось сорок два года, а Дитирону тридцать пять — он опережал Михаила совсем чуть-чуть. Фриде было двадцать пять лет, Дельте двенадцать, а Тайфуну пять — его сделали сравнительно недавно. Ну а VY-37, как уже упоминалось, мог быть любого возраста — даты изготовления на нем не стояло, а сообщать что-либо о себе поврежденный дроид отказывался наотрез. Разумеется, все это в стандарт-годах — все человечество в качестве универсальной меры времени использовало время оборота Земли вокруг Солнца.

Остап успел сходить за своим любимым оружием — тяжелой плазменной топор-пушкой «Ручная Смерть», тип третий, и теперь между делом поигрывал этой огроменной дурой, которую, вообще-то, использовали только в специальных экзоскелетных скафандрах — ни один нормальный человек не смог бы ее даже приподнять.

Вернулся катер с Койфманом и остальными — старик тут же ласково всем улыбнулся, между делом передергивая затвор на винтовке. Дельта с печальным видом извлек из металлических пазух в спине три стандарт-бластера — два обычных и один двойной удлиненный, и теперь все три ствола были направлены на таможенников.

На шум из реакторной выглянул Рудольф, зачем-то раскрывший электрошест собственной сварки — жуткое оружие ближнего боя. Соазссь извлек из недр балахона парочку длинных виброножей ИХ-4, и тоже начал поигрывать ими с нехорошим выражением лица. Если, конечно, его кальмарообразную морду можно так назвать.

— Вы не посмеете, — не слишком уверенно сказала лейтенант Тобогган. — Нападение на таможенную полицию… вас объявят в розыск.

— Подумаешь, пару лет не будем залетать на территорию СОП, — пожала плечами Джина. — Имперцам и бундесам плевать, кого вы там объявили в розыск. Да и чужим это малоинтересно…

— Чому вы до нас чипляетесь? — добродушно оскалился Остап. — Наш багаж чист, усих видповидних ветеринарно-гигиеничних вимог дотримано, активни запобижни шеплення зроблено…

Ежов недоуменно моргнул, пытаясь понять, что этот гладиатор сказал. Украинского языка он не знал, но русский и украинский отличаются друг от друга не так уж сильно, поэтому обычно он понимал, что Остап имеет в виду. Но «обычно» и «всегда» — разные вещи.

А еще он до сих пор ломал себе голову, как так получилось, что украинский язык прошел сквозь эти тысячелетия практически неизменным — отличия были, но сравнительно небольшие. Вот русский, английский, немецкий изменились очень сильно — он помнил фразы, с помощью которых с ним пытался общаться капитан Моручи. И если уж на то пошло — почему теперь он вдруг начал понимать все, что говорят эти космонавты? Когда они говорят на общечеловеческом, само собой — речи Остапа и, разумеется, Сиреневого Бархата звучали по-прежнему незнакомо. Слов корабельного ментата он вообще не понимал — как-никак, тот разговаривал узорами на коже.

Некоторое время все молчали, обдумывая дальнейшие действия. Таможенникам не хотелось терять лицо, поэтому они не уходили. Но и не наезжали, понимая, что силы явно неравны. А члены экипажа «Вурдалака» опять-таки не хотели терять лицо, поэтому не позволяли себя обыскивать. Но и сильно не хамили — все-таки перед ними были представители местных властей. С властями обычно стараются не конфликтовать. Ну, или, по крайней мере, конфликтовать не слишком сильно.

Обычно в подобных ситуациях окончательное решение принимал капитан. Сейчас капитана не было, и командовать было некому.

— Прошу прощения, а как вы обычно разыскиваете контрабандные вирусы? — рискнул спросить Ежов.

— Что? — не поняла таможенница.

— Ну, я в этом, конечно, плохо разбираюсь, но у нас вроде бы большой корабль…

— У кого это «у нас»? — фыркнула Джина.

— …а вирусы очень маленькие. Полноценную культуру можно упаковать в контейнер меньше мизинца, а спрятать его можно куда угодно… Если вы собираетесь искать вирус, вам придется… ну, просто разобрать корабль на кусочки. Или у вас есть какой-то особый способ?

— Хороший вопрос… — задумалась Джина.

— [Сиреневые бесформенные фигуры, красновато-розовые треугольники] , — неожиданно сообщил Бархат.

Все очень внимательно смотрели на него, хотя понимали, похоже, далеко не все — на лицах таможенников отразилось такое же недоумение, что и у Ежова.

— Что он сказал? — потребовала перевода Тобогган.

— Он сказал, что в таких случаях обычно используют ментатов, — перевел Койфман. — Вот наша Фридочка, например, может найти хоть блоху в волосах Джиночки…

— Эй! — возмутилась Джина, рефлекторно проверяя свои разноцветные волосы. — Что я тебе — собака, что ли?! У людей блох не бывает, только вши!

— Моя не знать, что Джина вшивая… — тупо удивился Дитирон. — Моя не люби вошь, они заползать под пластина и больно кусай тело Дитирон.

— Придурок недоразвитый! — стукнула уу-де-шуу по бронированной макушке Джина. — Я не вшивая! Ребе Аарон, не приводите больше таких примеров — вокруг одни идиоты!

Таможенники тем временем совещались. Похоже, они не учли того факта, что вирусные культуры занимают очень мало места и спрятать их можно так, что будешь искать хоть до второго пришествия и все равно ничего не найдешь. С ментатами на Янусе было туго, да и не все ментаты умеют разыскивать вещи. Существует и специальная техника для обысков, но опять же не на этой провинциальной планетке. Все равно что, скажем, пытаться найти детектор лжи в милицейском участке каких-нибудь Малых Миндюков.

— У нас ордер, — вновь продемонстрировала голографическую карту таможенница. — И у меня приказ. Либо вы подчиняетесь, либо вас не выпустят с планеты.

— Я предполагаю, что нас кто-то пытается подставить, — сказал Ежов. — Тот, кто сообщил о вирусе, наверняка именно этого и хотел — задержать нас здесь.

— Зачем? — спросил Соазссь.

— Пока не знаю. Вероятно, затем же, зачем подбросил нам наносаботеров…

— Так у вас еще и наносаботеры?! — разгорелись глаза таможенницы. — Ну вот что — я сейчас сообщаю в центр, и сюда пришлют экспертов. Даже если мне и правда придется разобрать ваше корыто по гаечке, я это сделаю!

— Нет, не сделаете, — прозвенела Фрида. — Вам ведь очень не хочется прибегать к таким мерам, правда? Вы надеетесь получить взятку побольше, а потому пытаетесь нас запугать…

— Прекрати читать мои мысли, мелкая дрянь!!! — взвыла Тобогган.

— А ну-ка заткнись, жирная дура! — зарычала Джина, обидевшись за… ну, в принципе, Фриду можно было назвать ее подругой. Из всего экипажа на нее Джина кричала меньше всего.

— Не надо, Джина, — прозвенела слепоглухонемая девушка. — Ты производишь на них плохое впечатление. Сейчас лейтенант думает, что «эта желтоглазая совершенно чокнулась».

— Что?!! — хором крикнули Джина и лейтенант Тобогган.

Но Джина просто громко возмутилась, а вот терпение таможенницы лопнуло. Она ринулась на Фриду, чтобы как следует врезать этой мерзкой девчонке (по меркам семьдесят второго века двадцать пять лет считались почти что детством), так нахально лезущей в чужие мозги.

Ежов дернулся в ее сторону, чтобы остановить обезумевшую женщину, но больше никто даже не шевельнулся. И неудивительно — она замерла в шаге от Фриды, словно натолкнувшись на невидимую стену, и упала на землю, громко крича и держась за голову.

— Пожалуйста, не нападайте на меня больше, — грустно прозвенела телепатка. — Я очень не люблю это делать…

— [Зеленое пятно, розовое пятно, зеленое пятно, розовое пятно] .

— Да, ты прав, — печально согласилась Фрида. — Но легче от этого не становится… Михаил Петрович, судя по мыслям этой женщины, тот, кто оболгал нас перед таможней, был имперцем.

— Интересно… — стало интересно Ежову. — Опять Империя… А как его звали? Он все еще здесь?

— Нет… — ответила Фрида, продолжая читать память с трудом поднимающейся на ноги таможенницы. — Он улетел на следующий же день… Он сообщил, что звездолет «Вурдалак» везет контрабандой опасный вирус и… и перевел на счета кое-кого из начальства крупные суммы, чтобы они под предлогом обыска задержали наш корабль на Янусе. И чем дольше, тем лучше.

— Я тебя!.. — сжала кулаки Тобогган, но осеклась, вспомнив, как больно Фрида умеет поджаривать мозги. — Дрянь такая…

— Понятно… — презрительно усмехнулся Косколито. — Вы, человеки, такая шалкая раса… Ни один серран никогда бы не унисился до того, чтобы принять всятку от человека!

— А от серрана? — прозвенела Фрида.

— От серрана — дело другое, — уверенно ответил ящер. — Всять деньги от серрана — почему нет? Но от человека?! Мошет, мне еще в навосной куче покопаться?!

— Спасибо за комплимент, Михаил Петрович, — прозвенела Фрида, не слушая Косколито. — Мне это очень приятно.

— Э-э-э?.. — удивился Ежов. — Я вроде бы ничего такого не говорил… и не думал…

— О, прошу прощения, — смутилась телепатка. — Тогда это вы.

Она указала на четвертого таможенника — молодого парня, который до сих пор не сказал ни одного слова и только что-то отмечал в наручном информе. Тот моментально покраснел — похоже он действительно только что подумал о Фриде что-то хорошее.

— Моя устала и хоти кушай, — громко пожаловался Дитирон, уставший стоять неподвижно. — Можно, моя пойти кушай? Моя голодная!

— Отличная идея, — согласился Соазссь. — Я тоже ж’йать хочу.

— А я ничего не готовил, — кисло проворчал Дельта. — Вас много, а я один.

— [Множество зеленых треугольников].

— Дельта, ты у нас стюард, — неодобрительно посмотрел на него Рудольф. — Бархат правильно говорит — что будет, если он откажется тебя лечить?

— Я не в восторге от этого факта, но я робот, — равнодушно ответил Дельта. — К чему мне ваша протоплазменная медицина?

— А если я откажусь тебя чинить, когда ты сломаешься? — упер руки в бока бывший профессор. — Система автоматической репродукции справляется не всегда…

— А имеет ли смысл продлевать это бессмысленное существование? — тоскливо посмотрел на него робот-стюард. — Не лучше ли сразу…

— Дельта, дружок, наше терпение не безгранично, — улыбнулся Койфман. В его глазах едва заметно поблескивали бешеные огоньки. — Вот вернется капитан, все ему про тебя расскажу…

Дельта только равнодушно погасил обзорный экран — бессмысленно угрожать тому, кто и так день и ночь думает о суициде.

— Давно пойа его пейеп’йог’йаммийовать, — проворчал Соазссь. — Ву, может займешься? Исп’йавь ему немножко личность, а?

VY-37 никак не прореагировал на просьбу. Он уже больше часа висел неподвижно, никак не демонстрируя того, что все еще функционирует.

— Та як довго нам доведеться чекати йижу?! — возмутился Остап, в животе которого уже давно явственно бурчало. — Яки там е готови страви? Хучь недосмажене, хучь пересмажене — усе зьим!

Великан опустил топор-пушку и грозно затопал в недра «Вурдалака». За ним потянулся остальной экипаж — есть хотели все. Даже Дельта все-таки усовестился и отправился на свое рабочее место — на камбуз.

Снаружи остались только VY-37, Тайфун и Койфман — роботы в пище не нуждались, а бывший раввин перекусил в городе. Он оперся одной рукой на импровизированный костыль в виде винтовки, а другой — на Тайфуна, и продолжил дебаты с таможенниками. К трапезе их никто не пригласил.

Кухня семьдесят второго века не так уж сильно отличалась от того, что можно было отведать в двадцать первом. Конечно, появилось великое множество новых блюд, но основные разновидности остались прежние — закуски, супы, мясо, рыба, овощи, фрукты, сладости… Эта часть цивилизации вообще всегда менялась медленнее всех.

Остап буквально опустошил консерваторий — он вытащил из него все, что можно было отправить в пасть без предварительной обработки. Увы, осталось там не так уж много — экипаж «Вурдалака» редко позволял провизии залеживаться.

Великана с трудом уговорили поделиться с товарищами — алкморег ужасно не любил расставаться с едой. Ежову, например, досталась только четвертинка позавчерашнего ростбифа — большего ему не уделили. Джина с Фридой разделили гусиную грудку (Фрида ела с помощью специального прибора, превращающего пищу в жидкую кашицу), Рудольф, предпочитающий вегетарианскую диету, перекусил картофельным салатом с парой груш, Косколито и Соазссь доели лобстеров, а Дитирон умудрился отбить у Остапа половину молочного поросенка. Хотя тот едва не заплакал, лишившись такого жирного окорока.

— Аарона и Дельта купила большой коробка с мясной добыча и травка, — сообщил уу-де-шуу. — Много еда, хорошо кушай.

— А свыня там е? — с надеждой спросил Остап, отправляя в гигантскую пасть уже девятую котлету. — Хочу свинячу видбивну з картоплей!

— Есть, есть, — грустно ответил робот, стоящий у конвертера. — Вы, органические создания, поразительно нефункциональны — вам приходится потреблять столько ненужного протеина… И еще вы все очень уродливые.

— А ну-ка, отключи звук! — швырнула в него гусиной косточкой Джина. — Еще нам тут мешки с гайками нотации не читали!

Ежов зачарованно смотрел, как ест Дитирон. Посмотреть там было на что — уу-де-шуу насадил на руку-бивень поросенка, вонзил в него клыки и быстро-быстро работал длинным языком, покрытым мелкими шипами, как терка. Так же он и пил — опустил голову прямо к чашке с подслащенной водой и начал с поразительной скоростью лакать. Когда дело дошло до гарнира — кучи вареных бобов, в ход пошли паутинные бородавки. Дитирон с молниеносной скоростью выбрасывал паутинки, ухватывал ими бобы целыми горстями и швырял их в пасть, забрызгивая все вокруг жиром. Теперь Михаил понял, почему все старались сидеть подальше от него.

Впрочем, Соазссь тоже ел не так, как люди. Его хоботок вытянулся еще сильнее, а из него вылез длинный осклизлый шип. Он воткнул его в лобстера и буквально высосал его, оставив пустую скорлупку. Точно так же он и пил, только без шипа — просто опускал хоботок в стакан.

— Йижа холодна и не смачна, — тоскливо сообщил Остап. — Мени це не подобаеться. Я хочу вареники з сиром и мьясом…

— Моя жалко, что Великий Дух не разрешай есть друзей, — согласился с ним Дитирон. — В Остапа много мясо, вкусно кушай. И Джина выгляди хорошо, нежный мясо, сладкий…

— Бесмосглый дикарь, — слизнул капли жира с губ Косколито. — Расумных существ нелься есть, это сапрещено конвенцией галактов.

— Моя знай, — горестно стукнул себя бивнями по роговому шлему уу-де-шуу. — Моя кушай только врагов, а друзей оставляй про запас, на голодный год…

— Ну что, Мишенька, покушал? — ласково спросил вошедший Койфман. — Тогда пошли сходим в арсенал, подберем тебе что-нибудь по руке. Джиночка правильно сказала — надо тебя чем-нибудь вооружить.

— Я еще не…

— Остап, хочешь ростбиф? — спросила Джина, отнимая у Михаила тарелку.

— Звичайно, хочу! — оживился обжористый алкморег.

— Он покушал, — сообщила Джина, для профилактики щипая Ежова в бок. — Пойдемте, ребе Аарон. Кстати, что там с таможней?

— Улетели, — широко улыбнулся старик. — Но обещали вернуться. С полицией. Ох, боюсь, не отвяжутся они… Рудольф, ты уверен, что не сможешь починить реактор побыстрее?

— Я делаю, что могу, — пожал плечами механик, доедая салат. — Был бы здесь капитан, было бы быстрее — он умеет работать с техникой…

— Тогда придется дочиниться в космосе, — твердо сказал Койфман. — Надо срочно стартовать — скоро здесь будет полиция и, боюсь, кое-кто похуже… Кое-кто из тех, кто любит стрелять в людей и подкидывать на корабль наносаботеров… Поэтому маленькая просьбочка — чтобы через десять минут мы были уже в воздухе. Ты уж постарайся, дружок…

Арсенал «Вурдалака» занимал небольшую комнату по соседству с каютой капитана. Но эта комната была доверху набита приспособлениями для умерщвления и разрушения, боеприпасами, запчастями и прочая, прочая, прочая…

В углу стояла любимая топор-пушка Остапа, занимая добрую четверть комнаты. Она стреляла плазменными шарами небывалой мощи, по степени действия сравнимыми разве что с боевыми ракетами — там, куда попадал такой шар, оставалось обугленное пятно диаметром метров в тридцать. И больше ничего и никого. Живого, в смысле.

К сожалению, «Ручная Смерть» очень долго перезаряжается — там, внутри, может находиться ровно один заряд. После первого выстрела нужно ждать четыре с половиной минуты, чтобы сформировался другой. Конечно, в бою такая пауза — непозволительная роскошь, поэтому это оружие было не только огнестрельным, но и холодным. К его громадному дулу крепились четыре монохромовых лезвия в форме полумесяца, больше всего похожие на топорища. Потому-то эту штуку и называли топор-пушкой. Обычно Остап стрелял ровно один раз, а потом начинал просто дубасить всех по головам этим жутким оружием.

Все остальные члены экипажа всегда носили оружие при себе. Лазерный автомат «Огненный Варан» у Косколито, два малых игольника «Токуру-616» у Джины, квантовая винтовка Рихвинда у Койфмана, виброножи ИХ-4 у Соазсся, стандарт-бластеры у Дельты. Электрошест Рудольфа в сложенном состоянии представлял собой всего лишь небольшой прибор, свободно помещающийся в кармане.

— Выбирай, — жестом гостеприимного хозяина окинул это богатство Койфман. Рядом с ним стояли Джина и Соазссь, пошедшие вместе с ним.

Ежов задумчиво осмотрел кучу техники. Дома у него был собственный пистолет — как-никак, он работал частным детективом. Лицензия у него тоже имелась. Но использовал он его очень редко… да вообще почти никогда. Большую часть времени пушка просто лежала в ящике стола, причем незаряженная. Михаил все время забывал купить патроны…

Большая часть этих приспособлений выглядела, мягко говоря, нестандартно. Вот, например, плоская железяка с прозрачным контейнером, заполненным зеленоватым гелем. Что это такое и как его применять? А для чего можно использовать древесную ветку с медленно шевелящимися листочками? Это даже близко не похоже на оружие. А эта штука больше всего напоминает дверную ручку — как ей пользоваться?

В конце концов Ежов увидел что-то знакомое. Кастет. Самый настоящий кастет — удобный, тяжелый, чуть вытянутый в основании. Отличная штука, чтобы врезать кому-нибудь в зубы. Он решительно ткнул в него пальцем:

— Вот это.

— Отличный выбор, Мишенька, — благосклонно кивнул Койфман, глядя, как детектив надевает кастет на руку. — Как это называется?

— Стандайтный йучной лучемет ТП четвейтого поколения, совмещенный с лучевой шпагой, — ответил Соазссь, зорко следящий, чтобы оружие, вверенное его попечению, не разворовали. — Уп’йавляется сенсойом в левой части.

Ежов, мало что понявший из объяснения, машинально нажал большим пальцем этот сенсор…

…и чуть не грохнулся от неожиданности. Кастет выплюнул короткий луч, ударивший в стену и оставивший на ней еле заметное пятнышко. Второй луч пролетел парой сантиметров левее уха Джины, и то только потому, что она в последний миг успела увернуться. Третий опалил верхушку капюшона Соазсся.

— Мишенька, дружок, отпусти сенсор! — ласково рявкнул на него Койфман, профессиональным движением включая бронескаф.

Ежов послушно отпустил, и стрельба прекратилась.

— Кретин недоразвитый! — отвесила ему подзатыльник Джина. — Запомни, сукногар: перед тем, как нажимать кнопку, выясни, к чему это приведет! А если бы это была бомба?! Слушай инструкцию, тупица: касаешься сенсора, лучемет стреляет… лучами.

— Сюрприз! — ухмыльнулся Койфман.

— На правой стороне переключатель — поверни, — хмуро приказала Джина.

Ежов нашел еле заметный рычажок и щелкнул им. Ничего не изменилось.

— Нажми теперь.

Михаил отвернул «кастет» в сторону, и снова коснулся сенсора. Теперь на свет явился всего один луч, но зато длинный и неподвижный, торчащий из лучемета на манер шпаги. Он надавил на сенсор посильнее — лазерное лезвие удлинилось. Отпустил — укоротилось. Убрал палец совсем — снова безобидный кастет. Ну, насколько вообще кастет может быть безобидным.

— Оружие одновременно стрелковое и холодное, — хмуро пояснила Джина.

— Какое же оно холодное, Джиночка? — усмехнулся Койфман. — Подставь-ка рученьку — очень даже горячее…

— Не балуйся с ним, — ткнула кулаком в плечо Ежову десантница. — Эта штука дохленькая, дешевая, но все-таки оружие. Как раз для тебя, уродца…

Ежову ужасно захотелось снова нажать на сенсор и пристрелить эту сволочную бабу, но он сдержался. Скорее всего потому, что знал — она успеет выстрелить первой.

— Потейяешь — будешь таки выплачивать полную стоимость, — счел своим долгом предупредить Соазссь. — Восемьсот к’йедитов СОП. Или семьдесят импейиалов. Или две тысячи девятьсот бундесских майок.

— Или пятнадцать тысяч сиклей Святой Земли, — добавил Койфман. — Соазссь, дружок, ну откуда у Мишеньки такие деньги? Он пока что даже воздух для дыхания не отработал…

— Между прочим, у меня тариф двести условных единиц в день плюс расходы, — без особой надежды на что-либо сообщил Ежов. — Так что кормить и поить меня вы обязаны бесплатно. И еще гонорар…

— Вот будет результат, тогда и подумаем о твоем гонораре, — улыбнулся старичок. — А пока что, прости уж, губу не раскатывай…