Глава 19

Путь к выходу запомнился Ежову надолго. Потом он еще несколько месяцев снился ему в кошмарных снах…

Станция словно взбесилась. Стены явственно дрожали, слизь на стенах вспучивалась все сильнее и сильнее, время от времени выплевывая крошечные розовые комочки. И эти комочки продолжали шевелиться, а потом начинали ползти…

В одном из коридоров поредевшему отряду встретился старый лабораторный робот. Очень примитивная модель. Развалюха вращала единственным уцелевшим манипулятором, явно стремясь ударить хоть кого-нибудь. Ежов начал стрелять, но лазерные лучи не причиняли древнему дроиду видимого вреда. Но потом ему в «лицо» воткнулся электрошест Рудольфа, высекая тучу искр, и робот «умер». Корабельный механик хорошо знал уязвимые места любой техники.

— Мы бросили капитана… — упавшим голосом бормотал Рудольф на бегу. — Мы бросили капитана…

— Не б’йосили, а подчинились п’йиказу, — поправил его Соазссь. — Помнишь, что было в прошлый йаз, когда мы отказались его б’йосать?

— Помню…

— А что было в прошлый раз? — стараясь не сбивать дыхание, спросил Ежов.

— Капитан начал в нас стрелять, — еще более упавшим голосом рассказал механик. — Сначала поверх голов, а потом прострелил мне руку… И сказал, что мы в любом случае умрем, так уж лучше он сам.

— Но ведь он тогда спасся? — вполне резонно предположил Михаил.

— Тогда было легче… Стой, ты кто?!

Троица затормозила. Соазссь еще несколько метров проехал по инерции — ему, с его скользящими ступнями, трудно было резко останавливаться.

В коридоре стоял человек. Невысокая пожилая женщина с редкими рыжеватыми волосами. На вид совершенно нормальная. Добродушное лицо, одета в белую куртку на молнии и белую же юбку до самого пола. На куртке карточка с именем: «Малгожата Дворжекова ».

— Здрасьте, — хихикнула она. — А вы сами-то кто?

— Фрау, как вы здесь выжили? — пораженно посмотрел на нее Рудольф, отнюдь не стремящийся затевать долгие беседы. — Тут опасно, пожалуйста, пойдемте с нами.

— Да как скажете — с вами, так с вами, — легко согласилась женщина.

— Ну, тогда не стойте, пошли побыст’йее, — заторопился Соазссь.

— Подождите-ка! — поднял руку Ежов.

— Чего еще? — нетерпеливо обернулся к нему суперкарго.

— Гражданочка, а у вас документиков каких-нибудь не найдется? — очень подозрительно спросил детектив.

— Каких еще документиков? — удивилась женщина. — Зачем?

— Михаил, да оставь ты ее — успеешь… — нетерпеливо поморщился Рудольф.

Ежов несколько секунд внимательно глядел на тетку, а потом вдруг резко наклонился и стянул с нее юбку. Рудольф хотел что-то сказать, глядя на детектива с недоумением пополам с брезгливостью, но тут же передумал. А лицо женщины мгновенно перестало быть добродушным…

Под юбкой у нее скрывалась точно такая же мерзкая гадость с щупальцами, как у тех тварей в верхних залах. Похоже, неизвестная зараза начиналась с ног, и постепенно распространялась все выше и выше. Вероятно, именно потому головы у всех чудовищ казались почти нормальными — до них мутация доходила в последнюю очередь. А эта тетка, скорее всего, заболела одной из последних…

— Э, мадамочка! — отшатнулся от нее Ежов, ошарашенный от такого открытия. Он и сам не мог толком объяснить, что заставило его сделать то, что он сделал, но такого он точно не ожидал.

Тварь, поняв, что ее разоблачили, мгновенно перестала притворяться добропорядочной гражданкой. Женщина схватила Михаила за шею и яростно зашипела, стараясь дотянуться зубами до яремной вены. Щупальца на ногах, яростно извиваясь, хватали его за лодыжки.

— [цензура] мать!!! — дико заорал детектив, абсолютно забыв про лазерный кастет и просто от души ударяя зараженную в челюсть.

В юности он ходил в боксерскую секцию, в армии овладел начатками самбо, да и годы культуризма отнюдь не пропали даром. Плюс еще кастет на руке. Но, как и минуту назад, такого он не ожидал. Ежов уж точно не мог подумать, что одного-единственного удара (пусть и мощного, как лошадиный пинок) хватит, чтобы человеческая голова разлетелась, как пустая тыква.

Однако тварь продолжала шевелиться, хоть и вслепую. Поскольку превращение еще не завершилось, она не могла двигаться так резво, как остальные, но и умирать не собиралась. Женское тело с кучей бесформенной слизи вместо ног упало на пол и кое-как поползло куда-то в сторону. Рудольф, наконец-то отойдя от шока, со всей силы ткнул ее шестом в спину. Посыпались искры, и из-под живота монстра потекла бурая жижа.

Через несколько минут Михаил, Рудольф и Соазссь наконец-то достигли выхода наружу. Бежали они уже уверенно, ориентируясь по звукам. Звуков снаружи доносилось великое множество — вопли разъяренной Джины, треск выстрелов Тайфуна и еще что-то громогласное, похожее на ворчание вулкана…

— Майсс хауносса… — остолбенело прошептал Соазссь, глядя на то, что объявилось в окрестностях за время их отсутствия.

— Да уж… — согласился Рудольф.

А Ежов просто стоял с открытым ртом и радовался тому, что мочевой пузырь пуст. Иначе точно бы оконфузился…

«Борея» больше не было. На его месте виднелась огромная трещина в каменной поверхности, из которой еще торчал кончик дюзы. Рядом с трещиной лежала без чувств очень плохо выглядящая Фрида, возле нее что-то бессвязно орала уже охрипшая Джина, а чуть поодаль с нечеловеческой скоростью вращался Тайфун, щедро выплескивая боезапас в то, что перло к станции с другой стороны.

Судя по всему, это как раз и было то чудовище, которое так неосторожно создали генетики с LOKN-4330. Мутация персонала, превратившая их в ту мерзость, слизь на стенах и переломанная техника — все это, скорее всего, произошло именно по вине этого создания. Возможно, и сотрясения, так растрескавшие астероид, также были делом его рук. Фигурально выражаясь, конечно, ибо рук у него не было…

Глядя на это существо, напрашивалось сравнение с волной цунами. Колоссальная тестообразная масса розовато-бурого цвета, постоянно отращивающая тысячи, десятки тысяч щетинок и с их помощью ползущая вперед. Ненужные тут же исчезали, растворяясь в «туловище».

Весил этот бесформенный гигант многие тысячи тонн. Он без труда мог превратить любое здание в щебень, просто почесавшись о стену. Вокруг него дрожал воздух — чудовище дышало всем телом. Этот исполин вполне мог за несколько дней, если не часов, всосать в себя всю атмосферу LOKN-4330, но его клетки работали по двойной системе — дыхание и фотосинтез. Он превращал кислород в углекислоту, но буквально тут же проводил обратный обмен. Подобным образом монстр, кстати, и питался — как бы ел самого себя по закрытому циклу. Переваривал частички своего тела, строил из них новые клетки, а потом переваривал и их тоже. Однако от дополнительной закуски отказываться тоже не собирался…

Разумеется, этот циклопический Франкенштейн не имел ничего, хотя бы отдаленно схожего с разумом. Просто огромная, беспредельно тупая гора плоти. Но сознание у него все же наличествовало. Примерно такое же сознание, как у пчелиных маток — те мутанты в недрах станции были его «солдатами». Управлял он ими на расстоянии, точно так же, как управляют своими рабочими королевы общественных насекомых — телепатически. И вот этот мощнейший ментальный импульс, источаемый такой громадой, да еще находящейся так близко, как раз и стал причиной обморока Фриды. Это все равно как выстрелить из пушки над ухом человека с невероятно чутким слухом.

— Где капитан?! — возопила голосом Зюганова, потерявшего партбилет, Джина. — Куда делся капитан?!

— Та… та… та… — застучали зубы Ежова, глядящего почти вертикально вверх.

Рудольф, приложив к окровавленному носу заживляющую салфетку, в двух словах рассказал, что произошло в недрах станции.

— Вы! Вы бросили капитана! — моментально уяснила главное десантница, изо всех сил тряся Ежова. Потом она точно так же встряхнула Рудольфа и Соазсся. — Клянусь Черным Вакуумом, если капитан не выберется, я убью вас троих своими руками! Убью!!!

— Джина, потом, потом убьешь! — взмолился Рудольф, с тоской глядя на свой электрошест. Рядом с живым цунами, медленно накатывающим на них, эта штука выглядела не опаснее зубочистки. — Ради святого Георгия, что здесь происходит?!

— Земля начала трескаться. Катер провалился. Эта мерзость вылезла из-под земли. Я еле успела вытащить Фриду. У Тайфуна кончается боеприпас. Достаточно новостей, или еще?!

Конусообразный боевой робот действительно держался из последних сил. Его создатели никак не рассчитывали, что ему придется противостоять такому. Да, сгустки плазмы, которые он выбрасывал в ужасающих количествах, оставляли на поверхности чудовища многочисленные ожоги, и оно непроизвольно отдергивалось назад, но всем было ясно — это ненадолго. Собственно говоря, если бы не Тайфун, гора клеток уже давно бы накрыла экипаж «Вурдалака» подобно огромной грозовой туче.

Джина даже не пыталась пускать в ход свои игольники. Нет, она время от времени все-таки постреливала в сторону исполина — просто потому, что ничего не делать было выше ее сил. Но результаты выглядели столь ничтожно, что она могла бы и вовсе не утруждаться. И от этого десантница выглядела обиженной маленькой девочкой — она ненавидела проблемы, которые нельзя было разрешить стрельбой.

Ежов начал было палить из кастета, но его лучи действовали не намного лучше джининых игл, а полоска заряда уменьшалась с ужасающей быстротой. Запасных энергизаторов он не захватил. Поэтому он тоже прекратил бесплодные попытки, предоставив держать оборону Тайфуну. Сам он только время от времени отстреливал вырастающие ложноножки, заставляя чудовище «спотыкаться».

— «Вуйдалак», «Вуйдалак», ответьте! — истерично свистел в информ Соазссь. — «Вуйдалак», как слышите?! «Вуйдалак», говойит Соазссь, говойит Соазссь! «Вуйдалак», с’йочно забейите нас! «Вуйдалак»!

— Я связалась с ними сразу, как только, — не глядя на него, поведала Джина. — У них тоже проблемы — у этих генетиков был сторожевой спутник. Теперь они там стреляют друг в друга… Думаю, у нашего ребе просто нет времени, чтобы еще и болтать с нами…

— [цензура]… — выразил свое мнение одним словом Ежов. — Причем полный.

Несколько минут экипаж занимался в основном тем, что отступал назад. Шаг за шагом. Рудольф и Соазссь несли бесчувственную Фриду, Тайфун удерживал наступающего колосса на расстоянии (которое сокращалось все больше), Ежов и Джина оказывали ему посильную помощь. Еще немного, и чудовище загонит их внутрь станции, откуда выбраться будет уже весьма проблематично — другого выхода не было. Внутрь эта туша, скорее всего, не проберется, но шансов на то, что она их потом оттуда выпустит, тоже не наблюдалось.

— «Борей», «Борей», вы меня слышите? — неожиданно ожил информ на руке Джины. Он говорил голосом Койфмана.

— Ребе Аарон, «Борея» больше нет! — крикнула в ответ десантница. — Как вы там?

— Нас слегка потрепали, — устало ответил старик. Судя по голосу, с его лица наконец-то испарилась всегдашняя улыбочка. — Летим к вам. Будем минут через двадцать.

— Двадцать?! — истерично выкрикнула Джина. — У нас нет двадцати минут!

— Ничего не могу поделать, Джиночка… — печально вздохнул Койфман. — Будем надеяться, что Бог не оставит свой избранный народ…

— Ребе, но мы же не евреи! — подал голос Ежов.

— Зато я еврей, Мишенька. Бог спасет меня, даже если ради этого придется спасать и вас, гоев. Бог всегда помогает тем, кто хорошо вооружен, — без тени сомнения заверил его Койфман, прекращая связь.

Тайфун неожиданно прекратил вращаться. От его макушки клубами шел дым — боекомплект иссяк окончательно. Весь заряд бундесского робота ушел в чудовищное создание генетиков.

Тварь на несколько секунд замерла, словно бы не веря, что это ничтожное создание, похожее на металлический конус, наконец-то замолчало. А потом она нерешительно двинулась вперед, чувствуя в непосредственной близости от себя лакомые комочки протоплазмы.

Лакомые комочки протоплазмы начали отступать еще быстрее.

От сотрясения почвы, вызванного перемещением тысяч тонн живой плоти, станция, и без того наполовину разрушенная, задрожала еще сильнее. И неудивительно — космонавты и сами с трудом удерживались на ногах. Чем ближе подступала эта туша, больше всего похожая на широкососочную эолку чудовищных размеров, тем труднее становилось сохранять вертикальное положение и тем сильнее дрожали купола станции. Похоже, когда тварь покидала место своего рождения, она была еще не столь велика. Интересно, как давно это было?

Левый край мантии чудовища оперся на передний купол — земли ему уже не хватало. От этой непосильной ноши крыша, и без того держащаяся на одном честном слове, грустно хрустнула и провалилась. Монстр испуганно дернулся назад.

— [цензура]… — снова сказал Ежов. — Полный[цензура]… Теперь даже отступать некуда…

Единственный проход внутрь завалило. Завалило безжалостно, не оставив ни единой щелочки, чтобы можно было пролезть внутрь, в спасительное укрытие. А колышущаяся протеиновая масса подошла уже совсем вплотную — до ближайшей щетинки можно было доплюнуть. Еще немного, и их просто раздавит. Вдобавок тварь начала выращивать из себя хватательные щупальца, явно собираясь ужинать культурно, а не просто навалиться сверху.

— Ура-а-а-а!!! — неожиданно послышался приглушенный крик из-за стены купола.

В этом мире этот боевой клич сохранился только у имперцев. А те унаследовали его от далеких предков…

Прямо из стены высунулось тускло-серое лезвие имперского мономеча. Оно стремительно нарисовало на металлической поверхности арку, та упала вперед, и на свет божий выпрыгнул капитан Моручи. Всклокоченный, грязный, злющий, но живой.

Вслед за ним появилась приземистая фигура Дитирона. У него на макушке не хватало самой большой пластины, и там виднелась мягкая кожица.

А потом показался башнеобразный Остап. Точнее, проломился — отверстие, проделанное мономечом, для него оказалось слишком тесным, и он проделал новое — в форме себя. Но тоже живой и невредимый. Только вот нос у него был расквашен в кровь… да что там расквашен — просто сплющен до состояния лепешки! Похоже, Святослав решил проблему с бладерией алкморега радикальным образом — просто насильственным способом лишив его обоняния. Хотя для этого ему, наверное, пришлось подпрыгнуть… Или подставить табуретку.

— Капитан пришел! — громогласно объявил о себе Моручи.

Какой-то миг все лица выражали исключительно радость… но она быстро угасла. Толстенное щупальце метнулось вперед, хватая самого неприятного для монстра члена экипажа — Тайфуна.

— «Тайфун-100» выражает сожаление по поводу своего разрушшшшшш… — металлическим голосом сообщил напоследок боевой робот, исчезая в глубинах бесформенной массы клеток.

— Мы теряем роботов!!! — бешено расширились глаза капитана. — Нашихроботов!!! Канонир, а ну-ка жахни!!!

Остап с мрачным видом отступил на шаг назад, расставил ноги пошире, взял наперевес «Ручную Смерть», упер ее в грудь, поднял дуло повыше… и жахнул.

До этого момента Ежов еще не видел, как стреляет топор-пушка могучего алкморега. Потом он вспоминал, что в первое мгновение его удивило то, что Остап, да и все остальные в момент выстрела зажмурились. Соазссь, который чисто физически не мог закрыть глаза, натянул капюшон пониже.

А вот Михаил не успел.

Огромный шар плазмы, вылетевший из орудийного дула, ударил мощнее, чем ракета «земля-воздух». В том месте, куда попала ужасная «пуля», в одно мгновение образовалась зияющая дыра размером почти в четверть исполинской туши. По сути, монстра разорвало на двух маленьких… маленьких по сравнению с тем, что было раньше.

Бронескафы приняли на себя чудовищный жар, позволив членам экипажа остаться в живых, но кроме жара оставалась еще и вспышка! Плазменный взрыв обжег сетчатку, как горящая спичка, которой ткнули в глаз. Ну, не совсем, но почти что. Ежов зажмурился от боли, с трудом сдерживаясь, чтобы не завопить.

К сожалению, теперь нужно было ждать почти пять минут, прежде чем топор-пушка снова смогла бы выстрелить. А этих пяти минут в запасе не было — половинки монстра срастались со скоростью двух капель ртути, сливающихся воедино. Поэтому Святослав просто начал палить в него из бластера.

— Экипаж, держаться до подхода транспорта! — скомандовал капитан. — Не давать врагу передышки! Уничтожать без пощады, пока не восстановился! Вперед!!!

Остап, втягивая расквашенным носом кровавую юшку, выполнил приказ первым. Оглушительно топоча, могучий алкморег помчался прямо на колышущуюся громаду, размахивая тяжеленной топор-пушкой, словно сухой веточкой. Следом устремился Дитирон — уу-де-шуу выстрелил целым снопом паутины, хватая ближайшее щупальце, и тут же проткнул его бивнями, разбрызгав во все стороны розовую кашицу.

Джина, наконец-то воссоединившись с боевыми товарищами, сновала между мельтешащих щетинок подобно черной молнии, отстреливая их одну за другой. Рядом орудовал шестом Рудольф. Нижнюю половину лица у него прикрывала заживляющая салфетка и он смахивал на разбойника с большой дороги. Пузырьки, густо покрывающие его багровую кожу, пульсировали и раздувались — пульс мутанта участился почти вдвое.

Соазссь, благоразумно держась сзади, метал в тело гиганта виброножи. Они уходили в глубину туши и тут же вылетали назад — примитивный ИР, встроенный в эти приборчики, позволял им работать на манер бумеранга. Ежов, слегка проморгавшись, также начал поддерживать своих огнем, уже не заботясь о зарядах. К тому же Моручи отдал ему свой бластер…

Сам капитан рубился в самом центре, напоминая бразильского пеона, прорубающего путь сквозь джунгли огромным мачете. Правда, роль мачете исполнял мономеч высшего сорта, а джунгли были живыми, и изо всех сил старались сомкнуться и сожрать наглеца… но Святослав каждый раз успевал первым.

Но, разумеется, это было всего лишь временной мерой. Это создание просто нельзя было победить столь малыми силами — с тем же успехом можно было сражаться, например, с вулканом. Слегка отойдя от шока, вызванного выстрелом «Ручной Смерти», колосс вновь перешел в наступление. Крохотное войско опять начали теснить…

И в этот момент в небесах начала стремительно разрастаться светящаяся точка цвета лесного ореха. А потом из нее ударили лазерные лучи. Очень, очень много лазерных лучей…

Косколито сидел за приборной панелью и недовольно думал, что «Вурдалак» просто не приспособлен для того, чтобы входить в атмосферу (даже такую ничтожную) на бреющем полете. У любого космического корабля есть свой запас прочности, который обычно напрямую зависит от его размеров. Самые крупные звездолеты вообще никогда не входят в атмосферу — для них это верная смерть.

А «Вурдалак»… что ж, на такой скорости он тоже мог просто впечататься в космический булыжник, именуемый астероидом. Но внизу шла битва. Битва не на жизнь, а на смерть, и счет там шел на секунды…

— Дершитесь, шалкие человеки, серран летит на помощь!.. — шептал Косколито, сжимая штурвал так, что чешуя на пальцах побелела…

«Вурдалак» в последний миг вышел из пике, успев порядочно ранить чудовище, но и сам с трудом избежав сразу двух опасностей — безжалостной поверхности астероида и сотен щупальцев, буквально выстреливших в его сторону из горы плоти. Перед исполином наконец-то появилась по-настоящему крупная мишень…

Звездолет завис в двадцати метрах над куполами станции. Приземляться было некогда и некуда.

Пока Койфман и Денисов, сидящие в стрелковых кабинках, поливали огромную розовую улитку лазерами, в задней части раскрылся грузовой люк. В нем виднелась двухметровая медуза ризосома — Сиреневый Бархат. Он полностью побелел — признак доброго десятка чувств, перемешавшихся в душе Плывущего…

— Назад, на корабль! — прохрипел совершенно выбившийся из сил капитан. Эти несколько минут стали самым серьезным боевым испытанием в его жизни. — Ментат, поднимай нас!.. сначала штурмана!

Сиреневый Бархат, оставаясь белоснежным, как штукатурка, начал медленно вращаться вокруг своей оси. Бесчувственная Фрида поднялась в воздух, словно на чьих-то невидимых руках, и медленно поплыла вверх. За ней потянулись Соазссь, Рудольф, Дитирон и Ежов — Сиреневый Бархат выкладывался на полную катушку. Последним в воздух взмыла туша Остапа — его полтонны оказались для ментата тяжелым испытанием…

— Теперь второго пилота! — крикнул вверх Моручи, едва не падая на одно колено.

Отступать было уже некуда — бесформенная гора плоти прижала их с Джиной почти вплотную стене станции. Они могли бы пройти через дыру, точно повторяющую контур Остапа, но это означало загнать себя в ловушку…

— Только попробуй! — гордо отказалась бросить его Джина, грозя Сиреневому Бархату игольником. Тот недоуменно замер.

— Это приказ, второй пилот Кроу! — зарычал на нее Святослав. — Исполнять!!!

— Сначала ты!

— Я капитан, дура!!! Капитан спасается последним!!!

— Да подымай ты ее, медуза хренова! — заорал на Плывущего Ежов.

Тот подчинился. Джина вопреки собственной воле оторвалась от земли и полетела вверх — к раскрытому трюму «Вурдалака». Она изо всех сил брыкалась, упрямо отказываясь бросать своего командира, но что она могла сделать против ментальных пальцев Сиреневого Бархата?

— Теперь капитана! — заорал еще громче Ежов. — Подымай капитана, кому говорю!

Вовремя — вокруг Моручи, последние секунды дерущегося в гордом одиночестве, уже начало смыкаться чудовищное розовое месиво. Еще немного, и от капитана осталось бы только фамильное оружие…