Глава 7

Щученко резиновым мячиком выпрыгнул из «Интуриста», обежал его и услужливо распахнул передо мной дверь. Я ступил на асфальт, чувствуя себя едва ли не генсеком, и, в свою очередь, подал руку Ирочке. Та, правда, приняла ее с большим смущением - все-таки меня трудно назвать заурядным кавалером.

Что ж, в конечном итоге я все-таки добрался до Политехнического музея. Достижение, блин… Но что поделаешь - у меня все вверх тормашками. То, что для обычного человека - настоящий подвиг, для меня - обыденность. И наоборот - порой самые простейшие вещи оборачиваются настоящими проблемами. Вспомнить хотя бы, как я на пару с Палачом грабил одежный магазин, чтобы раздобыть пару штанов - чистый анекдот…

Само собой, теперь искомое заведение располагается в другом здании - старое, как и многое-многое другое, затопило водой. Но все экспонаты перенесли чин чином, ничего не забыли и ничего не упустили.

На стене красовалась цитата из изречений нынешнего вождя - «Хорошо быть советским человеком!». И подпись - С. С. Саулов. Рядом с этой надписью торчали несколько парней, которые, весело хихикая, приписывали к фамилии вождя окончание «ым». Теперь смысл получился весьма двусмысленный.

– А ну, значить, брысь отсюда, фулюганы! - шуганул их Щученко. - Взяли моду - вредительством заниматься, стены, значить, осквернять!

Мальчишки, заливаясь хохотом, разбежались в разные стороны. Полковник проводил их грозным взглядом в бинокль, посмотрел на их художества и саркастично хрюкнул.

– Каламбурчик… - констатировал он. - Смешно, смешно… Но заметьте, товарищ Бритва, неоригинально! Эту шутку я в прошлый выходной уже слышал - ее, значить, товарищ Винокур со сцены произносил. Только зазря штукатурку изгваздали.

Мне невольно подумалось, что при Сталине за такую шутку непременно последовали бы репрессии. Да и брежневские вассалы вряд ли потерпели бы столь ехидный намек. Ну что ж, в этом мире подобные строгости перестали быть необходимостью - всех врагов благополучно выловили и стало возможным ослабить поводья.

– На сегодня в Москве остался только один музей, который не был переименован после революции - Политехнический. Даже Третьяковская галерея до 1918 года называлась по-другому, - сообщила нам Ира, вспомнив о своей роли экскурсовода. - Это один из старейших музеев мира - открытие состоялось 12 декабря 1872 года. Старое здание, ныне исчезнувшее под водой, было построено по проекту архитектора Монигетти. Политехнический музей был создан по инициативе Российских ученых-просветителей, членов Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Музей был задуман как научный и просветительский центр России, в задачу которого входила интеллектуальная поддержка технической культуры общества путем распространения научных знаний. Начало музею положила Политехническая выставка, посвященная двухсотлетию со дня рождения Петра Первого и открывшаяся 30 мая 1872 года. Открытие нового здания, которое вы видите перед собой, было приурочено к восьмидесятилетию со дня рождения Ленина - 22 апреля 1950 года…

– Товарищ Сапрыкина, хватить мне уже, значить, мозги канифолить! - нетерпеливо прервал ее Щученко. - Развели здесь, понимаешь, болтологию!

– А мне интересно, - вступился за девушку я.

– Товарищ Сапрыкина, вы почему прервали вашу увлекательнейшую лекцию?! Немедленно продолжайте, во мне, значить, разгорается научное любопытство!

Ирина закатила глаза, но продолжила рассказывать о Политехническом музее и его роли в просвещении обновленного коммунистического общества.

На самом деле я соврал - мне не было интересно. Когда я хочу послушать лекцию, то обращаюсь к Рабану - он хотя бы с интонациями рассказывает. А Ира словно по бумажке читает - скучно, как в террариуме. Почему в террариуме? Не знаю, просто к слову как-то пришлось. Помню, был я там один раз - с папой, с сестрами, так чуть не подох от тоски. Лежат змеи, черепахи, еще какие-то гады, и все без движения - спят… или умерли, не знаю. Только лягушки в аквариуме забавные - мелкие такие, черные, и все плавают вверх-вниз. Причем одновременно - как солдаты. Раз - и все лягвы поплыли вверх. Два - и все лягвы поплыли вниз. Три - и все лягвы поплыли вверх…

– А теперь проследуем внутрь и начнем нашу экскурсию! - закончила повествование Ира, решительно поднимаясь по ступеням.

Щученко не сдвинулся с места. Через секунду я понял, что полковник уснул - стоя, с открытыми глазами и очень внимательным лицом. Специалист!

Оставлять товарища из госбезопасности посреди тротуара никак не годилось. Я его растолкал (он почему-то при этом заорал «не жрите огурцы, имейте совесть!!!»), напомнил о том, что он на спецзадании, сопровождает инопланетного гостя (меня) и вообще - товарищ Саулов с него потом спросит.

При упоминании этой волшебной фамилии Щученко сразу подтянулся, вытянул руки по швам и вспотел. Прижимая к пузу портфель, набитый бесценным добром (я, кстати, давно облизываюсь на его бутерброд - люблю колбасу), полковник резво побежал за Ирочкой. Бегал он очень странно - какими-то вихляющими прыжками, колыхая боками, как верблюд, несущийся галопом (правда, верблюд колыхает горбами, а не боками). Но скорость развивал вполне приличную, особенно для такого грузного индивидуума.

В нашем мире музеи, как и большинство остальных учреждений, на ночь закрываются. А вот в Советском Союзе Земли-2016 они работают круглосуточно. Считается, что народ ни в коем случае нельзя ограничивать в получении полезных знаний.

Впрочем, работать-то они работают, но посетителей в ночные часы обычно не бывает. Совсем. Ну покажите мне такого полоумного, который в одиннадцать вечера попрется в музей! То есть, еще одного - один-то такой точно есть…

Вход свободный. Охраны нет. Ну, если не считать таковой старушку-гардеробщицу, лениво вяжущую за стойкой. Не могу сказать с уверенностью, что именно она вязала, но лично мне эта штуковина напомнила одного неприятного знакомого.

Нъярлатхотепа.

На нас бабка даже не посмотрела - вот еще, голову поднимать ради кого-то там. По-моему, она тут сразу на двух должностях - еще и ночная сторожиха. Потому что летом гардеробы в учреждениях обычно не работают.

– Здрасьте, баб Лид, - на ходу махнула рукой Ира. - Можно?

– А чего ж нельзя… - сонно ответила старушка, не отрываясь от вязания. - Чей-то давно не заходила? Сессию-то сдала?

– Сдала, сдала… Баб Лид, а что вы вяжете?

– Что-нибудь большое и бесформенное… - задумчиво ответила гардеробщица, оценивающе глядя на свое творение. - Это ж так, руки занять…

– Ясное дело, - согласилась Ира.

Разумеется, экскурсий по ночам не проводили - если кому-то все же приспичило, пусть занимается самообслуживанием. Публики тоже не наблюдалось. По-моему, во всем этом огромном здании присутствовали только мы трое, старушка, да еще какой-то бородатый мужик, циркулем измеряющий расстояние между переносицей и бровями мумии.

– А у вас тут не воруют? - удивился я. Ценных экспонатов вокруг было много. До умопомрачения.

– Что тут воровать-то? - пожала плечами Ира. - Черепки всякие?

– Видно, шо вы, товарищ Бритва, еще не есть сознательный, значить, коммунист, - укоризненно покачал головой Щученко, ковыряя в зубах. Причем не своих, а медвежьего чучела. - Советский гражданин никогда, значить, не позволить себе такого коварного злодеяния - музеи грабить. Воть если, значить, водочный магазин, тогда… тоже никогда не позволить! - решительно закончил он. - Советский, значить, гражданин никогда не воруеть!

– Никогда? - усомнился я.

– Если хто воруеть, це уже, значить, не есть советский гражданин, а просто враг народа, - вполне логично вывел полковник. - И его непременно, значить, расстреляють.

В вестибюле я на минутку остановился у книжного ларька - интересно же, что читают наши альтернативные потомки! Ларек не работал, продавца не было, но книги все лежали на виду - убрать их никто не озаботился. В принципе, ничего особенного, все как я и ожидал. Выбор невелик, обложки невзрачные, зато тиражи раздуты до небес. Серьезный недостаток отсутствия конкуренции - когда читателю не из чего выбирать, волей-неволей приходится брать то, что предлагают. Соответственно, издатели особо и не напрягаются - зарплата не изменится, банкротство тоже не грозит… По крайней мере в этом отношении капитализм точно лучше.

Тома были расставлены по темам, заботливо снабженным ярлыками. В основном познавательная литература - все-таки ларек при музее, а не в метрополитене. Беллетристики самая малость, и все одна лишь классика. Я вяло пробежался глазами по ярлыкам: «Химия», «Техника», «Астрономия», «История», «Биология», «География»…

Запнулся я только на теме «Мистика и мифология». Там лежало всего-навсего две книги. Но зато какие! «Бухгалтерские нормативные акты: порядок грузоперевозок» и «Бюджетный кодекс Советского Союза».

Пялился я на это зрелище довольно долго.

– Товарищ Бритва, а де вы, значить, по-русски читать выучились? - как бы между делом поинтересовался Щученко, оставляя чучело в покое.

– В школе номер двенадцать, - рассеянно ответил я и задумался - а не сболтнул ли чего лишнего?

– Хум-м, - задумчиво поведал мне полковник. - Приятно, значить, сознавать, шо на далекой Альдебаранщине так хорошо поставлено образование, и все инопланетяне в добровольно-принудительном, значить, порядке учать русский язык. Це, значить, хорошо - добро пожаловать в состав Советского Союза, товарищи!

– Угу. Валенки только зашнурую, и сразу, - язвительно прохрипел я.

– Очень надеюсь, шо у скором времени увижу вас в нашей, значить, рабоче-крестьянской партии, товарищ Бритва! - не понял сарказма Щученко.

– А я очень надеюсь, что не увидите… - вполголоса пробормотал я. - Ну что, Ирочка, покажете мне, где тут основные достопримечательности?

Ира тем временем перелистывала путеводитель, напряженно шевеля губами. Освежала в памяти слегка подзабытую информацию. Насколько я понял, прошлогоднюю курсовую она практически полностью скатала с этого самого путеводителя. Ну а какой нормальный студент будет трудиться сам? Она все же хоть какую-то работу проделала, а в моем мире, обладающем такой прелестью, как Интернет, будущие кандидаты и доценты просто рыщут по сайтам и с невинными лицами распечатывают готовый реферат на любую тему. Один из недостатков технического прогресса.

– Самое интересное в нашем музее - это… - наморщила лоб она.

– …буфеть! - окончил полковник, барабаня в дверь с надписью «УФЕТ». Первая буква отвалилась. - А шо не открывають?

– Так ночь на дворе, - пожала плечами Ира. - Товарищ полковник, а может, потом поедим?

– Нет, поедим мы сейчас! - поддержал я полковника. - Я голодный, как не знаю кто!

– Я знаю! Як я! - обрадовался поддержке Щученко. - Именем КПСС, немедленно открыть дверь! Усю ответственность беру на себя!

– Угу. Сейчас сделаем, - выпустил когти я. Разрезать все подряд на ленточки - это же смысл моей жизни!

Дверь неожиданно открылась, и я замер с поднятыми руками. Оттуда выглянула еще вполне миловидная тетя лет сорока и сварливо поинтересовалась:

– Чего надо?

Я задумался. Реакция выглядела неестественно. Представьте себя на месте этой женщины - вы открываете дверь, а снаружи трехглазое чудище с длиннющими когтями. И оно на вас замахивается (точнее, не на нее, а на дверь, но это же только я знаю). Ваша реакция? На выбор - упасть в обморок, закричать, убежать, стукнуть чем-нибудь потяжелее. Но уж никак не та, что мы пронаблюдали.

– Здравствуйте, товарищ буфетчица! - жизнерадостно выставил вперед пузо Щученко. - Буфеть нам, значить, откройте, а то мы шо-то подзакусить собрались!

– Разбежался, толстопузый, - неодобрительно посмотрела на него буфетчица. - Полночь на часах, все спят давно! Иди-иди отсюда, а то милицию вызову! Ишь, напьются до зеленых чертей и лезут, и лезут, прямо спасу от вас нет…

Она с сомнением посмотрела на меня, а потом продолжила:

– Это же надо так налакаться - даже я твоего черта вижу! Чего уставился, хвостатый?

– Да я вроде как не глюк… - с некоторым сомнением пощупал хвост я. А вдруг?

– Кому сказано - иди отсюда, пьянь! Проспись сначала, а утром в буфет приходи! Милицию вызову!

– А я, значить, из КГБ! - отпарировал полковник. - А КГБ старше всяких там мурзиков, ясно вам, товарищ буфетчица? Фамилия ваша как? Вы органам-то, значить, не препятствовайте, а то живо дело заведем!

– Теть Алла, да это я, Ира, помните? - вмешалась наша экскурсоводша. - Сапрыкина которая.

– Ирка? Ты, что ли? - прищурилась тетка. Она достала из кармана передника очки в черепаховой оправе, надела их и внимательно осмотрела с ног до головы Иру, полковника и меня. Меня особенно внимательно - по-моему, начала подозревать, что я не галлюцинация. - Ты чего на ночь глядя заявилась? А это кто с тобой?

– Полковник, значить, Щученко! - молодцевато подкрутил ус бравый гебист, свободной рукой вытирая лысину платком. - Сопровождаю гостя из-за рубежа в осмотрении наших советских произведений искусств! Гость устал, желаеть, значить, перекусить с дороги! Немедленно оказать помощь в накормлении гостя! Отказ расценивается як сопротивление органам государственной безопасности и карается по справедливым советским законам! Расстрелом.

Буфетчица смерила меня недоверчивым взглядом. Похоже, ей все еще не верилось, что я настоящий. Потом она лениво пожала плечами и сообщила:

– Хотите есть - приходите утром. А в полночь я сплю.

– Товарищ буфетчица, шо це за преступные разговоры?! - насупился полковник. - Немедленно выполнить распоряжение полковника, значить, КГБ! Це есть настойчивая просьба, оформленная в виде приказа!

– А ложила я на твое КГБ, - равнодушно зевнула тетя. - Вас много, а я одна, всех накорми, напои, спать уложи… Пистолетом махать - дело нехитрое, а вот ты попробуй, накорми пятьсот голодных студентов, когда они всем институтом в музей припрутся! Попробуй-ка!

– Товарищ буфетчица, я на вас музейному директору ябедную, значить, бумагу накатаю! - уже осторожнее пригрозил слегка стушевавшийся полковник.

– Да пожалуйста! - хохотнула тетя. - Сейчас вот разбужу его, и жалуйтесь, сколько хотите. Ва-а-ась!!! - заорала она в приоткрытую дверь.

– Аллочка, ну куда ты пропала? - донеслось оттуда. - Пошли их на [цензура] и иди обратно!

– Блин, это музей или общежитие?! - возмутился я.

– Музеи у нас в стране работают круглосуточно, гражданин, - зевнула буфетчица. - И наше любимое начальство предоставляет нам, его работникам, квартиру на непосредственном месте службы. А только обе сменщицы мои в декрете, так что я тут одна кручусь, без выходных. А спать когда же прикажете?! Спокойной ночи, граждане.

Дверь захлопнулась прямо перед моим… местом, где у людей расположен нос. А в животе почти сразу же тоскливо забурлило - организм напоминал, что я уже почти четыре часа ничего не ел. Для меня это довольно долго.

– Угощайтесь, товарищ Бритва… - грустно протянул мне пакетик леденцов полковник. Наш гид немедленно потянула носом на запах клубники. - И вы берите, товарищ Са… что уж там, просто Ирочка…

«Рабан, где эта хренова статуэтка?» - спросил я, отправляя в пасть горсть конфет. - «Хватит уже в туристов играть…»

– Прямо по коридору, потом поворот, сквозной зал, еще поворот, потом прямо, прямо, прямо…

– Фью-ю-уу… Большой музей!

– Очень большой, - согласилась Ира, возвращая полковнику пустой пакетик. - Следуйте за мной, товарищи экскурсанты, сейчас я вам все тут продемонстрирую.

Тихо было в ночном музее. Только цокали по мраморному полу мои когти, выбивали марш тяжелые ботинки полковника, да легонько постукивали каблучки Иры. И, конечно, ее монотонный голос, выдающий пояснения к выставленным экспонатам.

Ко всем подряд.

– …а это филлокактус «Декабрист», очень выносливое растение…

– …а это минерал галенит, спайность кубическая…

– …а это бивень нарвала, почти три метра в длину…

– …а это один из свитков Торы, семнадцатый век…

– …а это средневековый мушкет, приклад инкрустирован…

– …а это колесо сельскохозяйственной машины «трактор»…

– …а это веджвудская порфирная ваза в античном стиле…

– …а это гипсовый слепок с лица туземца Конго…

«Рабан, почему я раньше не любил ходить на музейные экскурсии?» - задал мысленный вопрос я.

– Может, потому что это зверски скучно? - предположил керанке.

«Да, ты прав. Более скучного занятия не припомню. Интересно, почему я это до сих пор терплю? Наверное, я самый терпеливый яцхен в мире…»

– Патрон, ты единственный яцхен в мире.

«Значит, я тоже прав».

По-моему, Щученко опять уснул. Теперь даже не стоя, а на ходу. Может, я, конечно, и ошибаюсь, но очень уж равнодушный у него был взгляд - на экспонаты он даже не смотрел, просто пялился в одну точку.

– Посмотрите налево… теперь посмотрите направо… теперь обратите внимание на эту дверь - я пойду туда, а вы ждите здесь, вам со мной нельзя, - мило прощебетала Ирочка.

– Это почему еще?! - встрепенулся полковник. - Шо це, значить, за дискриминация, товарищ эскурво… гид?! Почему это нам туда нельзя?!

– Потому что это женский туалет, - пренебрежительно посмотрела на него девушка, скрываясь за дверью с надписью «Ж».

– У-у-у, контра… - засопел полковник, сверля эту букву подозрительным взглядом. - Я, товарищ Бритва, думаю так - туалеты в советском правовом государстве следуеть, значить, объединить! Советским гражданам нечего скрывать от советских гражданок! А советским гражданкам нечего скрывать от советских, значить, граждан! Я так примерно думаю.

– Угу. И стены делать из стекла, - хмыкнул я, вспомнив Замятина. - Чего мелочиться-то?

– Гениально! - выпучились глаза полковника. - Отличная, значить, мысля, товарищ Бритва - непременно подкину ее товарищу Саулову! Да мы еще сделаем из вас настоящего коммуниста! Можеть, даже в почетные члены КПСС запишем!

– В члены меня не надо, - вежливо отказался я. - Неохота как-то… членом. Даже только по четным.

– А чем это вам не нравится наше КПСС? Шо это, значить, за оппортунизм? Вы мне это бросьте, товарищ Бритва, а то я ведь могу и припомнить, шо вы здесь, значить, без документов и вообще, по вашему собственному признанию, шпион и фашистский, значить, прихвостень!

А я-то думал, что он забыл. Но нет, не такой это человек, чтобы забыть подобное… Думаю, если Саулов потеряет ко мне интерес, тот же Щученко с удовольствием будет командовать расстрельной командой.

– Шо она там так долго? - забурчал полковник секунд через десять. - Худая, як птичка, а гадит небось, як гиппопопотам!

– Успокойтесь, полковник, дышите полной грудью, - лениво предложил я. - Каждому из нас порой необходимо попудрить носик…

– Так можеть, воспользуетесь удобствами, товарищ Бритва? - гостеприимно предложил Щученко. - Наши, значить, советские гальюны к вашим полным услугам! Пожалуйста, пожалуйста, я провожу!

– А одного что - не отпустите?

– А це нельзя! Вдруг вы, значить, сбежите - шо я потом скажу товарищам в Кремле? Шо вверенный моему попечению инопланетный дипломать покинул территорию Советского Союза в неизвестном направлении? Думать забудьте, товарищ Бритва - если вы, значить, попытаетесь совершить массовый побег, я в принудительном порядке прострелю вам затылок!

– А у вас пистолет бронебойный? - уточнил я.

– М-м-м…

– Ну вот, скажем, титановый лист он пробьет? Хотя бы трехмиллиметровый?

– Э-э-э… а воть и!… вряд ли. А шо?

– Значит, не прострелите, - лениво отвернулся я.

– А шо это? - обиделся полковник, ковыряя пистолетным стволом в ухе. - Вы, товарищ Бритва, значить, не недооценивайте мощности нашего советского оружия!

Я равнодушно пообещал не недооценивать, и полковник успокоился. Правда, все время порывался отправиться вслед за Ирой и выяснить, что она там делает. Ему упорно казалось, что она передает секретную шифровку в Америку. Останавливало только то, что в этом случае я останусь один и могу сбежать.

А мне в туалет не хотелось. Помню, первые месяцы после «второго рождения» я ужасно страдал от энуреза - эти проклятые яйцеголовые вечно не заботятся о удобствах создаваемых монстров. Лишь бы работало, а что он сам по этому поводу думает - им все равно. Теперь эта проблема осталась позади - чертовски полезный симбионт в мозгу постепенно вырастил мне нормальную мочевую систему.

Думаете, мелочь? А вы сами когда-нибудь пробовали крошить в щебенку фундамент портала между Лэнгом и Рари, когда в голове крутится только одна мысль - о белом мраморном друге? Думаете, разведка и диверсия - это так просто? Да мне за вредность молоко надо бесплатно давать! Хотя, в принципе, и так дают…

Со сном тоже определились - перешли на более удобную систему «частичного отключения». Я, знаете ли, не умею засыпать сам - что-то там не стыкуется между мозгом и телом. Яцхен - система мощная, но нестабильная, без Рабана я нормально функционировать не могу. Раньше он время от времени просто вырубал меня на три-четыре часа, ну а теперь я перестал спать совсем. Просто когда мне нечем заняться (вот как в данный момент), Рабан переводит меня в «спящий режим» - я по-прежнему бодрствую, все соображаю, но тело отдыхает. Правда, шевелиться нельзя и мысли текут медленно-медленно, но мне это даже нравится. Такое расслабление во всем теле - куда там всяким йогам… Опять же, книжку можно читать (если не слишком сложная) или телевизор смотреть. Удобно.

Вдруг… В голове словно зазвенел тревожный звоночек - своего рода встроенный пейджер. Этот сигнал появился у меня полгода назад - после того, как Креол перелил в меня часть души Лаларту, и я стал полноценным демоном. Вызов, вот что это такое! Вызов демонолога!

Каждый демон должен быть готов к тому, что когда-нибудь какой-нибудь творец заклинаний вызовет его к себе, и тут уж ничего не попишешь. А если твое имя широко известно в магических кругах (как у того же Лаларту), будут тревожить особенно часто. Меня вот призывали уже дважды - в первый раз еще год назад, когда мое «имя» звучало как Яцхен. Правда, тогда это произошло через прямое содействие леди Инанны, с тем колдуном (Магнусом Рыжебородым) мы потом подружились, и теперь я в том мире желанный гость в любое время.

А во второй раз меня призвали три месяца назад - уже как Лаларту. Но колдун оказался неопытный и забыл о главном правиле демонолога - вызывая демона, в первую очередь следует позаботиться о собственной безопасности. А он этого не сделал.

Конечно, я не стал заострять на этом внимания. Я просто спросил, чего он от меня хочет и чем готов за это заплатить. В конце концов, я не только архидемон Лэнга и тайный резидент Девяти Небес, но еще и энгах, член гильдии Эсумон! Почему бы и не услужить человеку, если есть возможность подработать?

Но он потребовал власти. Этот нахал возжелал с моей помощью стать… шуирадом, кажется. В переводе - царем. Ну, сами знаете, сколько синонимов есть у этого слова. За помощь он пообещал мне души и тела двоих сыновей. И это только аванс! - поспешил заверить он, сообразив, что мне такая плата не очень-то нравится. А по окончании работы будут добавлены еще тысяч так десять душ - для шуирада (царя) не проблема втихаря принести массовые жертвы демону или Темному богу. Правители этим частенько грешат…

Хорошо, что на моем месте не оказался кто-нибудь другой. Шаб-Ниггурат или Нъярлатхотеп ухватились бы за такое предложение всеми конечностями. А я, само собой, отказался.

И еще на всякий случай сделал его детей сиротами. Уж лучше совсем без папы, чем с таким вот…

Тревожный сигнал еще только включился, а я уже опустился на восьмереньки и понесся к искомому залу - с нужной мне статуэткой. Потому что этот сигнал означает, что неизвестный маг уже заканчивает ритуал вызова, и через минуту-полторы я перемещусь в другой мир. А мне очень не хочется лишаться добычи в самый последний момент.

Между прочим, согласно статистике, от шестидесяти до шестидесяти пяти процентов подобных вызовов происходят именно в такие вот моменты - когда демон занят чем-то важным. И чем важнее дело, тем больше шансов, что именно сейчас какому-нибудь чокнутому демонологу приспичит с тобой поздороваться. Причины? Понятия не имею! Вероятно, это и есть тот самый Закон Космического Свинства…

– Товарищ Бритва, стоять, именем КПСС!!! - заорал несущийся следом Щученко.

Бабах! Этот гад выстрелил… да не в воздух, а в меня - прицельно, точно в затылок! Натренировался, сразу чувствуется!

Пуля слегка оцарапала хитиновую броню и срикошетила, разбив какую-то вазу. Я залетел за угол и одним гигантским прыжком метнулся к витрине - Направление вело меня точно к цели. Когти выскочили из пазух, ломая пуленепробиваемое стекло, как плитку шоколада, нижняя левая рука схватила скульптуру мужичка, похожего на Будду, и я уже спокойно выпрямился во весь рост, ожидая неизбежного перемещения.

– Товарищ Бритва, да вы шо себе, значить, позволяете?!! - заревел крокодильим басом Щученко, выпуская в меня еще три пули. По-моему, ему просто хотелось проверить - правда ли я такой непрошибаемый, как хвастался. - Красть в советском музею?! Стоять! Вы задержаны! По законам военного времени приговариваю вас к немедленному, значить, расстрелу!

Я досадливо посмотрел на яростно потеющего толстяка и взмахнул крыльями, поднимаясь к потолку.

– Попытка побега! Дополнительный расстрел!!! - завизжал полковник, бросаясь вперед и хватая меня за ногу.

– Да отпусти, [цензура] тупорылый!!! - захрипел в ответ я, одной рукой забирая пистолет, а двумя другими заламывая полковнику руки за спину. - Только тебя мне сейчас не хватало!… все, поздно…

Пока полковник безуспешно старался высвободить руки, свет померк, и тут же снова вспыхнул. Миры на краткий миг наложились друг на друга, а потом вновь остался только один. Музейные стены вокруг нас бесследно исчезли, сменившись… похоже, спортзалом.

– А де это мы?… - обомлел Щученко, прекращая борьбу. - Шо за иллюзионизм, товарищ Бритва?…