Книга: Демоны в Ватикане
Назад: Глава 25
Дальше: Глава 27

Глава 26

Двадцать пятое июня тысяча шестьсот девяносто первого года. Рыцарский турнир за приз Ватикана.
Утро выдалось свежим и чистым. Изумрудная трава буквально светится от росы. Я стою на турнирном поле. Довольно похоже на футбольное, только разрезанное вдоль деревянным барьером.
Здесь пока что никого. Трибуны тоже пустуют. Еще слишком рано – солнце только-только взошло. Не все же спят так мало, как я.
Однако несколько фигур то тут, то там все же виднеются. Турнирные служители, подготавливающие поле, и местная служба безопасности. После теракта эль Кориано она усилила бдительность. Шагу нельзя ступить, чтобы не натолкнуться на вооруженного до зубов гвардейца или сурового монаха-доминиканца. У этих оружия нет, но внутренний голос подсказывает, что связываться с ними будет крайне опрометчивым шагом.
Их лидер тоже здесь присутствует. Торквемада просыпается с первыми петухами… если только вообще спит. Сидит на корточках у тлеющего костерка, ворошит палочкой уголья. Вполне возможно, что именно здесь он и ночевал.
– Доброе утро, падре, – подошел к нему я. – Завтракаете?
– А, ты все еще здесь, тварь… – недоброжелательно произнес великий инквизитор. – Выполняешь ли наложенную на тебя епитимью?
– Тысячу раз за ночь прочитал, – отрапортовал я. – Часов десять твердил одно и то же.
– Хорошо, – чуточку благосклоннее сказал Торквемада. – Осталось еще одиннадцать тысяч. Laudare, Benedicere, Praedicare. А пока не желаешь ли разделить со мной трапезу?
– Угощаете? – оживился я.
– Господь заповедал делиться хлебом нашим со всяким, кто голоден. Ты голоден?
– Всегда.
– Тогда можешь есть. Но предупреждаю, человечьей крови и мяса у меня для тебя нет.
– Надеюсь, это вы так шутите, падре? Я не вампир и не людоед.
– Я простой великий инквизитор. Я никогда не шучу. Вчера на исповеди я позабыл спросить тебя о том, вкушал ли ты когда-либо человечью плоть. Людям мы такого вопроса обычно не задаем, но нечистая тварь – дело иное.
– Нет, не вкушал, – раздраженно ответил я. – Никогда. В чем-чем, а в этом точно чист.
– Я не слышу лжи… – с явной недоверчивостью произнес Торквемада. – Что ж, поверю тебе на этот раз…
Я тем временем сгреб с травы несколько ломтиков жареного мяса. Кажется, это баранина. Или свинина. Не знаю. Главное, что оно чертовски вкусное. Даже моих очень слабеньких рецепторов хватает, чтобы это понять.
– Ум-м-м, просто офигенный шашлык! – выставил кверху большой палец я. – Неужели сами приготовили, падре? Вот уж не думал, что вы еще и повар!
– Я не повар, – угрюмо ответил Торквемада. – Но я хорошо умею… поджаривать. Ты ешь, ешь…
А я и так уплетаю за обе щеки. Всю ночь не ел – стоял на коленях, выполнял епитимью. В желудке совсем пусто.
– А что, падре, этот ваш эль Кориано больше не показывался?
– Не думаю, что он посмеет заявиться сюда снова. И мы очень скоро его разыщем.
– Рад за вас. А если я его первым найду, мне его можно будет замочить?
– Замочить?.. Что ты под этим подразумеваешь, тварь?
– Убить.
– Ты странно выражаешься, тварь. Но я рад, что ты предложил это. Можно. Даже нужно. Найди эль Кориано и убей – этим ты сослужишь всем нам немалую службу.
– А Господь убийство простит?
– Заранее отпускаю тебе этот грех. Мочи его с радостью в сердце.
Я задумался, где мне разыскивать нового клиента. Направление не помогает – этот эль Кориано несомненно колдун. И не самый слабый, раз умеет оставаться невидимым в моем… астральном чутье, что ли? Хрен его знает, как называется мое Направление в их колдунских терминах.
Ладно, потом об этом подумаю. Время пока что терпит.
Постепенно подтягиваются зрители и участники турнира. Но до начала еще далеко – сейчас семь утра, а открытие состоится в девять. Первый поединок – в десять. Можно пока побродить, побеседовать с гостями.
О, а вот и сэр Исаак Ньютон. Явился, как и обещал. Пора приступать к выполнению плана. Тем более, что шашлык все равно кончился.
– А что, падре, не подскажете ли, где мне тут яблок достать? – вежливо поинтересовался я. – Покрупнее желательно.
– Яблок?.. – недопонял Торквемада. – Зачем тебе яблоки, тварь?
– Да так, что-то вдруг захотелось яблок похавать.
– Сейчас не сезон.
– Знаю, что еще только июнь. Но тут климат вроде хороший – неужели никак нигде?..
– Посмотри на столе рядом с первой трибуной, – дернул капюшоном Торквемада. – Кажется, эльфийские садоводы доставили немало всяких плодов.
– О, так у вас тут шведский стол?! – заинтересовался я. – А мне никто не сказал!
Так, план ненадолго отходит в сторону. Сейчас есть дела поважнее. Шведский стол возле трибуны для почетных гостей и в самом деле ломится от жратвы. Правильно – тут же и короли, и герцоги, и кардиналы, и еще много кого. Как же не потрафить дорогим гостям?
Вот, кстати, один из королей как раз здесь. Скучающе стоит возле стола, поглядывает на разминающихся рыцарей. Рядом грозные стражники, слуги. Рядом, но все же немного поодаль, дабы не мешать раздумьям повелителя.
Судя по одежде короля и его придворных – это испанский монарх, его величество Серхио Первый, из династии Гальванов. До этого момента я его не замечал – он вообще мужик неприметный. Взгляд тусклый, лицо невыразительное, движения скупые, рта почти не раскрывает.
При виде меня стража сразу подобралась. Но король лишь вяло махнул рукой – он тоже присутствовал на позавчерашнем банкете. Разобравшись с тварью, наколдованной эль Кориано, я заработал определенный кредит доверия у высокопоставленных лиц. Да и вообще я на этой ассамблее главная звезда.
– Я имею приятный взгляд на тебя, сеньор демон, – неохотно промямлил испанский король.
По-итальянски он говорит чисто, совсем без акцента, однако испытывает некоторые затруднения с синтаксисом.
– Какой же ты уродливый! – прогундели откуда-то сзади. – Уродливый!..
Я криво усмехнулся стозубой усмешкой. Это Пузняк – личный шут испанского короля. Говорят, сопровождает его везде и всюду. Приземистый одутловатый человечек со свисающим набок брюхом, небольшим горбиком и бульдожьими щеками. Глазки хитренькие, а вот улыбочка откровенно кретинская. Одет в красно-желтое обтягивающее трико, на голове дурацкий колпак с бубенцами. В руке погремушка сложной конструкции.
– Оставь его, Пузняк, – вяло произнес король Серхио. – Не досаждай демонам – это вредно для здоровья.
– Молчи, дурак, я сам знаю, что делать! – легонько ударил его по животу погремушкой шут. – Знай свою роль, глупый король!
Серхио Первый ничем не выказал недовольства. Как я слышал, шуту при испанском дворе прощаются любые выходки. Он в открытую насмехается и даже издевается над монархом, подстраивает пакости придворным, шалит и дурачится посреди важных мероприятий – и неизменно остается безнаказанным. По неизвестным мне причинам никто не смеет и пальцем его тронуть.
– Пришли посмотреть на турнир, ваше величество? – из вежливости поинтересовался я, сгребая со стола жратву.
Король неопределенно пожал плечами. Вместо него ответил шут:
– Пришли, пришли посмотреть! Пришли посмотреть, как куча дураков в железных одежонках будут разбивать друг другу бронированные лбы! Глупо, глупо не посмотреть на такую потеху!
– А сами участвовать не собираетесь? Я слышал, король Франции собирается лично соревноваться за кубок…
– Король Гастон, король Гастон, ты словно розовый бутон! – пропел Пузняк, потрясая погремушкой. – Ты так же глуп, как конский круп, ты любишь петушачий суп! Король Гастон, король Гастон, ты обратил свой двор в притон! Завел себе сто тысяч жен король Гастон, король Гастон!
– Прекрати, Пузняк, – недовольно поморщился король Серхио. – Нет, сеньор демон, мы не собираемся участвовать сами и не допустим к турниру никого из наших подданных. Мы не король Гастон. Мы не имеем интерес к таким глупостям.
– Глупостям?..
– Конечно же. Рыцарский турнир – это анахронизм. Эта глупая забава опасна для жизни и давным-давно устарела. Мы имеем Испанию, а Испания не имеет рыцарский турнир уже почти двадцать лет.
То есть с того самого момента, как мой собеседник взошел на престол. Если, конечно, я не напутал в датах.
– Не напутал, патрон, – любезно сообщил Рабан. – Все верно – как только Серхио Первый стал королем, он едва ли не первым указом запретил рыцарские турниры и поединки. В общем, любые вооруженные драки. Он очень не одобряет опасных видов спорта. И причиной тому…
«Потом как-нибудь, сейчас не до этого», – мысленно перебил я, цапая наконец-то найденное блюдо с яблоками.
Отличная находка. Крупные, спелые – так и хочется сожрать. Но жрать я их не буду, они мне нужны совсем для другого дела, неизмеримо более важного.
Этими яблоками я изменю ход истории.
Напихав в карманы фруктов, я незаметно удалился прочь с турнирного поля. Чтобы никто не видел, как буду взлетать.
Отталкиваюсь от земли в мощном прыжке… взмахиваю крыльями… и воспаряю в небесах. Яцхен создан для полета, как человек для счастья. Где-то так в целом.
– А у короля Гастона правда сто тысяч жен? – спросил я.
– Патрон, ты в своем уме? Столько еще никогда и ни у кого не было. Тем более, что король Франции – католик, ему больше одной нельзя. Король женат, и у него есть фаворитка. Но тоже всего одна.
– Так это дело житейское. Чего ж тогда шут его костерил?
– Да просто король в последнее время завел моду спать с женой и любовницей одновременно. Вот и пошли дразнилки.
– Мужик вконец оборзел, – осудил я короля. Правда, в голосе явственно прозвучал оттенок зависти. – А жена у него красивая?
– Принцесса Элизабет династии Хейсов, дочь британского короля Говарда Третьего. Десять лет назад считалась первой красавицей Европы. К ней сватались женихи из двенадцати разных королевских домов, а она выбрала принца Гастона – теперь он король Гастон, а она, соответственно, королева Элизабет. Или Елизавета, если по-русски.
– А любовница?
– Баронесса Фелисия де Хород. Француженка. Вот уже три года считается первой красавицей Европы.
– Мужик вконец оборзел, – повторил я.
Зависти в голосе стало еще больше. Мне почему-то захотелось врезать королю как следует.
Кирпичом, желательно.
– Слушай, а чего это у них все мисс Европа – аристократки? Что, крестьянские дочки красивыми не бывают?
– Бывают, конечно. Только кто ж об этом узнает, кроме парней из родной деревни? Тут все-таки средневековье, патрон.
– Угу. Все как везде.
Я уже набрал хорошую высоту. Огромный стадион отсюда смотрится бильярдным столом. Про людей даже и не говорю – маленькие, словно муравьи.
Однако мое тринокулярное зрение обеспечивает небывалую четкость и контрастность даже на таком расстоянии. Плюс еще и чувство Направления. Я без труда отличаю эти крошечные точки друг от друга.
Мне нужна вон та фигурка, стоящая отдельно от остальных. Сэр Исаак Ньютон. Не знаю, удастся ли мне задуманное… но я просто обязан попробовать.
Однажды я уже проделывал нечто подобное. Одним-единственным метким броском изменил ход истории. В результате погиб человек – и не кто-нибудь, а сам Готфрид Бульонский. Но сейчас я никого убивать не собираюсь. Поэтому мечу не в самого Ньютона, а рядом. И не бросаю снаряд, а просто роняю. Здесь мне совсем не нужно эффекта метеорита.
Спелое яблоко со свистом устремилось к земле. Я проводил его взглядом и тут же уронил еще одно – чтоб уж наверняка.
Тут главное – соблюдать осторожность. Яблоко – оно, конечно, не пушечное ядро, весит не шибко много. Но будучи брошенным с такой высоты, на землю шлепнется уже с нехилым ускорением. И если угодит кому-нибудь в темечко… убить может и не убьет, но прическу испортит точно.
Кажется, яблоки, падающие с чистых небес, сэра Исаака малость встревожили. Иначе чего это он так задергался? Шмякнулся на копчик, рот раскрыл, на небо таращится.
Ничего, пускай таращится. Я специально выбрал позицию между ним и солнцем. Сколько ни пялься – меня не увидишь.
Одно за другим я метнул в цель еще три яблока. Себе оставил только одно – ну так, на всякий пожарный.
Когда минут через пять я невозмутимо подошел к Исааку Ньютону, он выглядел донельзя ошеломленным. Вокруг успел столпиться народ – монахи и священники возбужденно переговариваются, передают из рук в руки те самые яблоки, что я швырял. Точнее, то немногое, что осталось от них после падения.
– Чего тут? – поинтересовался я.
Сэр Исаак возбужденно рассказал, как вокруг него ни с того ни с сего начали шлепаться яблоки. Показал воронки в земле, оставшиеся от этих сладких метеоритов. Небольшие воронки, но все же внушительные. Я и в самом деле мудро поступил, что не стал целиться Ньютону прямо в башку, как планировал изначально.
– А что, сэр Исаак, не пришло ли вам в голову какой-нибудь умной мысли?.. – осторожно поинтересовался я.
– Пришло, – поежился Ньютон. – Вспомнил, что до сих пор не озаботился завещанием. Надо будет к юристу сходить. И к исповеднику – на всякий случай.
Вот ведь блин нагад. Ни черта не вышло. Я задумчиво посмотрел в сторону стола с праздничным угощением… вгляд зацепился за спелую дыню…
Хотя ладно, хрен с ним. Похоже, поезд ушел. Придется закону тяготения ждать другого гения.
– Понимаешь, патрон, ты вообще зря все это затеял, – подал голос Рабан. – У тебя бы в любом случае ничего бы не вышло.
– Это почему еще?
– Не те условия. И Ньютон уже не тот. В твоем мире Ньютон открыл свой закон в 1666 году. Ему было двадцать три года, он был молодым, восторженным, жаждущим перевернуть мир. А этому Ньютону сорок восемь лет, он стал гораздо старше и мудрее. Теперь его больше волнует душа, чем космос.
– Может он и прав в чем-то… – задумался я, хрустя последним яблоком. – Наука делает жизнь легче… удобнее… приятнее… но только не счастливее… Хотя попробовать я был обязан.
Я еще немного подумал и предложил:
– Слушай, а может мне тогда самому здесь закон тяготения открыть?
– А ты его помнишь, патрон?
– Не помню. Но ты-то должен помнить.
– Ну я-то помню, конечно, у меня память абсолютная… Но тебе не скажу.
– Почему? Жмотишься?
– Потому что нельзя. Одно из самых суровых правил гильдий энгахов – категорически запрещено влиять на развитие науки. И магии тоже. Искусственное подталкивание не приводит цивилизацию ни к чему хорошему – развитие должно идти естественным путем. Если уличат – могут и Слова лишить.
– Угу. Понятно. А какие еще там правила есть? Ты мне что-то ни разу не рассказывал.
– Рассказывал, только ты всегда мимо ушей пропускал. Кодекс там не слишком длинный. Запрещено вмешиваться в естественный ход истории. Запрещено выдавать себя за бога или иное высшее создание. Запрещено захватывать власть – неважно, открыто или тайно. Запрещено раскрывать непосвященным информацию о других мирах и энгахах. Запрещено…
Мне резко поплохело. Я уже довольно много чего нарушил из этого списка.
– А ты что же мне раньше-то не сказал, шизофрения хренова?! – прошипел я.
– Да понимаешь, патрон, мы же с тобой в любом случае нарушители… – заюлил Рабан. – Мы же не энгах на самом деле. Энгахом были мы с Волдресом. Даже один Волдрес, а я так – дополнительное оборудование… Со мной контракта никто не заключал, в контракте числился только Волдрес. А у нас с тобой такая, знаешь, беспрецедентная ситуация сложилась… даже уникальная…
– Да уж куда уникальнее. И чего нам за это будет?
– Да может и ничего не будет. Смотря как в гильдии на это посмотрят, когда разберутся в ситуации. Может, просто рукой махнут. А может, Слово отключат. А может и кого-нибудь из ОВР за нами пришлют…
– ОВР? Это что еще за зловещая аббревиатура?
– Отдел Внутренних Расследований. Такой при каждой гильдии имеется. Отлавливают энгахов-нарушителей. Но ты не нервничай, может еще и обойдется…
Не нервничай. Ему легко говорить. Как будто у меня и так проблем мало – еще и этим своим ОВР решил настроение испортить…
– Ладно, сегодня я об этом думать не буду, – вслух решил я. – Подумаю об этом завтра. Сегодня я лучше пойду на турнир смотреть. Всю жизнь мечтал увидеть настоящий рыцарский турнир.
Впрочем, до начала турнира еще почти час.
Послышался оглушительный топот. Земля вздрогнула. Судя по звукам – сюда движется стадо слонов.
Но на самом деле это не слоны, конечно. Хотя весят не намного меньше. Четырехметровые амбалы с громадными дубинами – добрых полсотни. Впереди всех – плешивый великан с бараньим и бычьим черепами на плечах.
– Славный вождь Хорьхай! – оживился я. – Явился таки!
О, и Джорбуш тоже здесь. Насупленный, недовольный – явно не хотел идти, силком приволокли. Под обоими глазами по фингалу. Под левым – уже старый, позеленевший. Под правым – совсем свежий, густо-фиолетовый. Похоже, мужика всю дорогу подбадривали дружескими люлями.
Незамеченным прибытие огрской стаи не осталось. Нужно быть слепым и глухим, чтобы такое не заметить. Однако обошлось без паники – предупрежденный мной кардинал Крэйг провел должную подготовку среди населения. Вон он и сам, кстати, здоровается с вождем Хорьхаем.
– Абисни мне то, че я не паньмаю, – упрямо твердит Хорьхай Крэйгу. – Абисни, пычему мне терь неззя есь вкуснючих людей. Абисни так, шобы я понячи. Пчему низя?
– Потому что Бог не разрешает есть тех, кто говорит и ходит на двух ногах, – терпеливо объясняет Крэйг Хорьхаю.
– Но пчему? Великий Бараний Череп и Великий Бычий Череп разрешачи есь людей. Они тожа боги!
– Они не боги, а языческие идолы. Обычные черепа животных, вымазанные кровью.
– Но они помогачи мне в битве. Значит, они боги.
– Много ли они помогли тебе в битве с демоном?
– Не, мало. Совсем не помогачи.
– А помогли ли они тебе увидеть измену побратима?
– Джорбуш мне не побратим, а просто позорный глупый огр. Я его сильно избил, потом немножко простил, но он се равно мырра. А Великий Бараний Череп и Великий Бычий Череп грили, шта ему можно доверячи… – задумался Хорьхай. – Непрально, выхойт, грили.
У меня понемногу ум за разум начинает заходить. Интересно, наш великий вождь и в самом деле слышал, как эти черепа ему что-то говорили? Или я тут чего-то не понимаю?
Кажется, кардинал Крэйг подумал о том же. Предельно терпеливо и благожелательно он спросил:
– А как ты узнал, о чем говорят эти черепа, Хорьхай Едок Тефтелей? Они говорили огрским голосом?
– Не, сам их никада не слышачи. Но Джорбуш слышачи. Он грит, ша Великий Бараний Череп и Великий Бычий Череп грят с ним и предают через нё свою волю. Они сказачи через Джорбуша, что Джорбуш – хороший и честный огр. Но тут Великий Бараний Череп и Великий Бычий Череп много ошиблись. Хорошего в Джорбуше мало. Надоб ему ще разок врезать.
Вот теперь все встает на свои места. Наш славный вождь Джорбуш Едок Пирожков действительно довольно хитер для среднестатистического огра. Есть, чем гордиться.
Хотя на самом деле нечем, конечно. Быть самым умным среди олигофренов – достижение не из значительных.
С благословения папы кардинал Крэйг приступил к таинству крещения. Свыше четырех дюжин здоровенных огров обступили его кружком и бухнулись на колени.
Судя по тупорылым рожам, большая часть этих переростков даже не понимает, что вокруг происходит. Вождь повел – племя пошло. Куда и зачем – глубоко пофиг.
И вот теперь один ковыряется в носу, у другого из уголка рта стекает слюна, третий вообще оглушительно храпит. По меркам огров Хорьхай и Джорбуш – самые настоящие интеллектуалы.
Впрочем, для огров умение говорить членораздельно – уже признак немалого интеллекта.
Кардинал Крэйг троекратно возлил на голову Хорьхая воду, торжественно произнося:
– Сей водой приобщаю тебя к благодати Божией и очищаю от всех прежних грехов твоих. Светлым Именем Христовым да будешь ты возрожден!
Вообще-то, взрослый человек (или огр) по правилам перед крещением должен пройти катехизацию. Изучить основы веры, убедиться, что в самом деле желает ее принять. Однако в данном случае сделать подобное будет нелегко – не та клиентура. Когда в нашем мире миссионеры крестили негров и индейцев, они тоже насколько возможно упрощали процесс.
– Отрекись теперь от прежних богов своих! – сурово приказал кардинал Крэйг, указывая на пылающий костер. – Сожги все, чему ты поклонялся, поклонись всему, что ты сжигал!
– До свиданья, Великий Бараний Череп и Великий Бычий Череп, – печально произнес вождь Хорьхай, снимая наплечники. – Вы были мне хорошими друзьями. Мыместе сражались, я мазачи вас кровью побежденных врагов, шоб-чтоб вы были довольны и щасливы. Но терь пришло время прощаться. Хотя и жаль, что терь низя есь вкуснючих людей, но слово Хорьхая твердое, как ваши кости. Горите как следовает.
Два побуревших от засохшей крови черепа описали в воздухе крутую дугу и влетели в бушующее пламя. Огры радостно заухали, любуясь тем, как горят их прежние идолы.
Хотя я не уверен, что Великий Бараний Череп и Великий Бычий Череп были идолами общеплеменного значения. У огров с этим довольно просто – каждый может найти себе какую-нибудь цацку, тут же объявить ее богом и начать поклоняться. Вон, остальные тоже швыряют в костер всякий мусор – обточенные костяшки и деревяшки, булыжники необычной формы, грубо сделанные амулеты и браслетики.
Один чуть было не швырнул самую настоящую икону с девой Марией – кардинал Крэйг еле успел спасти реликвию. Оказалось, что этот огр пару лет назад сожрал священника, нашел среди его вещей «красивую картинку» и тут же объявил ее своим идолом. А предыдущего идола – ожерелье из волчьих зубов – преспокойно выбросил на дорогу. Огры вообще простые, как три копейки.
А народ понемногу подтягивается. Трибуны уже полны людей. И эльфов. И гномов. И гоблинов. И цверги тоже есть. И даже новоприбывшие огры присоединились. Плюс еще и позавчерашние трегонты – хотя хрен их знает, что они думают о наших человеческих развлечениях.
Аж в глазах рябит от разноцветных одежд. Все нарядились, как на первомайский парад. Хотя тут, в принципе, событие примерно аналогичное – с переносом на реалии этого мира, конечно. Еще бы транспаранты добавить – и совсем похоже будет.
Много девушек. В основном местные итальянки, но есть и иностранные мадмуазели из разных делегаций. Думаю, Аурэлиэль тоже сейчас где-то на трибунах. Эльфиек там не так уж мало, хотя держатся они особняком. Некоторые даже носят нечто вроде чадры. Или паранджи – я толком не знаю, чем они отличаются.
Кстати, насчет женщин. Эльфийских дам я в этом мире видел довольно много – даже больше, чем мужчин. У эльфов равноправие полов с легким уклоном в матриархат. Человеческих женщин, само собой, тоже видел много – в средневековой Европе женщину хоть и ставят ниже мужчины, но все же не до такой степени, как арабы или древние греки.
А вот женщин каких-либо других народов я в этом мире не встречал. Буквально ни одной. Интересно, почему?
С цвергами, впрочем, все ясно. У них женщины так же бородаты и мускулисты, как и мужчины. Так что может я их и видел, только не распознал.
С ограми тоже понятно. У них в этом отношении просто. Муж охотится, жены стряпают. Муж воюет, жены рожают. Чем круче муж, тем больше у него жен. Первобытные – они и есть первобытные. Соответственно, мужская половина племен Хорьхая и Джорбуша сейчас здесь, а женская дома, нянчится с детьми. Так что увидеть живую огриху мне в ближайшее время не судьба. Хотя не очень-то и хочется, если честно.
И с гномами никаких неясностей. У них классическое патриархальное общество с пуританским образом жизни. Гномихи редко появляются на людях – в основном сидят дома, занимаются хозяйством и воспитывают детей.
Насчет трегонтов я даже не заговариваю – они растения, у них вообще пол отсутствует.
Но вот с гоблинами нахожусь в легком затруднении. Насколько мне известно, у них нету такого, чтобы женщина исключительно «киндер, кухен, кирхен». И различить гоблина и гоблиншу несложно, насколько мне известно. Однако их женщин я не видел ни разу. Ни в гоблинском квартале Хаарога, ни в гоблинском квартале Ромеции, ни здесь, среди почтенной публики.
Я даже на картинах гоблинш не видел. Вчера вечером Аурэлиэль водила меня в Ватиканский Музей искусств на культурное мероприятие. Там представлено немало живописных полотен – в числе прочего есть и «культура малых народов».
Эльфийское искусство – это, скажу я вам, нечто потрясающее. В чувстве прекрасного этим остроухим отказать невозможно. Рисуют так, словно на палитрах у них жидкий свет вместо красок.
А вот гоблинское искусство, оно… ну… своеобразное, скажем так. Реалистичное такое. Совсем как настоящее. И очень жизненное. Красивые пейзажи, портреты прекрасных дам, сюжеты из мифологии и прочее – это к людям и эльфам. Гоблины предпочитают рисовать более приземленные вещи.
Мне особенно запомнились такие работы, как «Подтирающийся гоблин», «Драка пьяных гоблинов в таверне», «Куча гнилых яблок», «Трухлявый пень», «Дохлый эльф» и «Жопа». Очень сильные вещи.
Гоблины даже смазывают свои произведения специальными мазями со стойким запахом – чтобы передать еще и аромат нарисованного. Сам я этого не чувствовал, но Аурэлиэль все время морщилась и зажимала нос.
Однако ни одной гоблинской «Джоконды» я не увидел. Сильного пола хоть отбавляй, а прекрасного нет совсем. Странно как-то. То ли я чего-то не догоняю, то ли тут есть что-то, упущенное мной из виду.
Ладно, решу этот вопрос как-нибудь в другой раз. А то над полем уже поплыл хриплый рев труб. И герольды засуетились.
Наконец-то начинается турнир.
Назад: Глава 25
Дальше: Глава 27