Тролльи горы. История Тартака
— Да что там рассказывать? — отмахнулся Тартак. — Жизнь у нас простая, незамысловатая. Ничего особо интересного не происходит. Ну, это если «железнобокие» не лезут. Вот когда лезут, то — да! Есть возможность повеселиться.
— Ты рассказывай, рассказывай! — потребовал Тимон. — Я-то хорошо помню, как мы за медом с тобой ходили. Это тоже скучным не назовешь.
— Ну, хорошо! — сдался Тартак. — Только учтите, у нас там много слов всяких… Мы же тролли.
— А мы уши заткнем, — покладисто согласилась Аранта. — Ты только знак сделай, что сейчас эти слова будут.
— Да? — взглянул на нее Тартак. — Ну, тогда прямо сейчас и затыкайте. И не открывайте, пока не закончу.
— Тар! Ну, зачем ты так? — укоризненно заметила Гариэль. — Ты постарайся обойтись без этих слов.
Тартак посопел, обдумывая это предложение, вздохнул и сказал:
— Попробую. Только учтите: эффект будет не тот. Атмосфера потеряется.
— Да мы уж как-нибудь! — с готовностью кивнула Морита.
Мальчишка-тролль скользнул между двумя большими камнями и замер, настороженно прислушиваясь к звукам. Звуков было, конечно, более чем достаточно. Всегда, когда мамаша Ротона взывала к своему отпрыску, звуков было немало!
— Тартак! Где этот несносный мальчишка? Тарнак, найди его мне!
Тартак насмешливо улыбнулся. Найдет его Тарнак, как же, держи карман шире!
Если у кого-то в представлении возник образ обыкновенного вихрастого мальчишки, то срочно этот образ замните! Тролльи мальчики обычно намного больше человеческих. Да и сложение у них иное. Широкие плечи, мускулистые руки и ноги уже сейчас намного превосходили взрослых мужчин у людей. Жизнь у троллей такая, что слабым и хлипким не выжить. А Тартак и среди своих сверстников выделялся крепким сложением. А вот характер — это да! Характер был самым что ни на есть мальчишечьим. Ну, а какие же мальчишки могут жить без проказ?
Тартак с наслаждением впился зубами в кусок мяса, который только что стащил с очага. Теперь можно было в родной пещере и не показываться до следующего дня. Если покажешься, то затрещины от папаши Таргума не избежать. Да и от братца может достаться, тот на расправу скор.
Тартак прислушался к ругани, которую изрыгал Тарнак совсем не в той стороне, где притаился он.
Можно будет пойти в долину. Там, ниже полосы леса, люди пасеку устроили. А где пасека, там мед. Очень вкусная штука, если кто понимает в этом толк.
Тартак затолкал в рот остатки куска и смачно зачавкал в предвкушении приключения.
Внезапно его за шиворот ухватила крепкая рука. А так как у брата было две руки, то вторая сразу же влепила ему крепкую затрещину.
— Вот ты где спрятался! Думал, что от меня утаишься, мерзавец!
Тарнак насмешливо посмотрел на младшего брата и снова намерился приложиться к его шее.
— Отпусти! — завопил Тартак, тщетно пытаясь вывернуться из его лап. Тарнак был старше на несколько лет, а значит, и сильнее. Ему уже доверяли роль младшего загонщика на охоте, которую время от времени устраивало племя.
Вторая затрещина была еще обиднее первой.
— Чтоб тебя каменюкой шарахнуло! — крикнул Тартак со слезами на глазах.
Рука, державшая его за шиворот, внезапно ослабла. Брат издал какой-то короткий всхлип и повалился навзничь. Рядом с его ногами лежал камень приличных размеров. По всей видимости, именно он и был причиной потери сознания братом. Тартак ошарашенно завертел головой, осматриваясь вокруг. Откуда взялся этот камень? Ведь не с неба же упал? Но вокруг никого, кто мог бы этот камень кинуть, не было.
Тарнак слабо заворочался, приходя в сознание. Тартак, предчувствуя, что брат будет не в духе, когда придет в себя окончательно, попятился, развернулся и быстро заскакал по камням, пытаясь как можно быстрее выбраться за пределы видимости и тем более досягаемости братца. Боль от затрещин прошла, а вместе с ней прошла и обида. Приключение манило его, а происшествие с камнем недолго занимало ум мальчишки. Братец жив! А по голове ему досталось правильно! Нечего на младших лапы поднимать!
Скрывшись за деревьями леса, росшего у подножия скал, Тартак перевел дух. Скорее бы вырасти! Вот тогда он, Тартак, спуску обидчикам не даст! Тартак уже присмотрел и палицу себе. Вон, у отца, в закоулке пещеры стоит. Ею Таргум не пользуется. Она для него несколько тяжеловата. А вот Тартаку, если он вырастет таким же, как братец, будет в самый раз.
Мальчишка заскользил между деревьями. Он шел экономно, неслышно, но быстро. То, что уже темнело, не беспокоило его — тролли хорошо видят и в темноте. А для задуманного ночь как раз и была нужна. Пчелы ночью спят. Это всем известно. Да и люди, которые этих пчел стерегут, тоже ночью особо не шастают. Самое то, чтобы один улей у людей позаимствовать. А что? Так уж сложилось, что тролли пчел разводить не умеют. А вот мед пчелиный есть — очень даже умеют. А Тартак был одним из ведущих специалистов в этом умении. Молодой тролль уже прикинул, что одного улья хватит на два раза хорошенько подкрепиться. Осталось только воплотить задуманное в жизнь.
Тартак притаился за деревом, осматривая открывавшуюся перед ним диспозицию. Ульи стояли ровным рядком. Невдалеке от крайнего дымила трубой небольшая сторожка. Дым несло в сторону от Тартака. Это хорошо! Пес, сидящий на цепи у сторожки, его не чует. Ох, уж эти собаки! Мелкие твари, а противные! И голосистые какие! То ли дело — волки! Те не гавкают! И троллей уважают. Вот как получат палицей по чему-нибудь, так сразу уважать и начинают. А если дать палицей собаке? Так она еще шумнее становится! Да и палицы под рукой нет. Тартак вздохнул про себя, укоризненно поглядывая на небольшой каменный топорик в руке. Ну, это он для тролля небольшим выглядит, а для человека — очень даже порядочный.
Первым делом надо отвлечь собаку. Быть может, швырнуть в нее топором? Впрочем, Тартак от этой заманчивой мысли отказался. Потом топор надо будет отыскать и забрать, а это требует времени. Да и собака смотрит куда-то в сторону. Что-то ее там привлекло. Причем, настолько, что она ни на что иное не обращает внимания.
Тартак решил попробовать так стащить улей. Несколько мягких бесшумных шагов, и он уже рядом с вожделенным призом. Бережно обхватив руками теплый цилиндр, Тартак одним движением поднял его и закинул на плечо. Еще несколько шагов, и он уже в зарослях. Все было сделано настолько быстро, что собака даже не успела повернуть голову. Да и чего ей поворачивать? Шуму-то не было.
Тартак удовлетворенно засопел, направляясь в сторону гор. Но он не успел отойти достаточно далеко, как него ринулась из-за дерева темная тень. Это оказался здоровенный медведь. Сердито мотая башкой, он заворчал.
— Ты чего? — Тартак попятился от зверя.
Медведь заворчал еще более угрожающе и поднялся на задние лапы. Ясно было, что его привлекает улей на плече Тартака.
— Мое! — заявил Тартак, ставя улей на землю и вытаскивая из-за пояса топор. — Ты давай иди своей дорогой! Нечего на чужое пасть разевать!
Но медведь попался непонятливый. Наверное, потому что слишком он был большой и сильный. Рыкнув, звеь бросился на Тартака, пытаясь подмять его под себя. Тартак прыгнул в сторону, уходя с пути движения медведя, и отмахнулся топором, но не попал! А вот медведь, проявляя неожиданную прыть, снова прыгнул и таки достал Тартака лапой. Из глаз тролля посыпались искры. Он рухнул на землю, оглушенный сильным ударом.
Медведь, покачивая лобастой башкой, немного постоял над поверженным троллем, потом, удовлетворенно ворча, сгреб лежавший на земле улей и, поднявшись на задние лапы, исчез в чаще леса.
Тартак провалялся без памяти до самого рассвета. Наконец он слабо зашевелился и, застонав, сел. Пощупал рукой тупо болящую голову, зашипел, нащупав здоровенную шишку. Одна сторона все еще болела от оплеухи, которой его наградил медведь, а вторая болела не менее сильно от соприкосновения с деревом, к которому отлетел Тартак после удара.
Постойте! Это что же такое получается? У него, тролля, какой-то медведь отобрал мед? Нельзя об этом рассказывать в селении! Засмеют! Тролль, которого смог обставить медведь, становился объектом насмешек со стороны соплеменников. Хорошо, что никто не видел его позора!
Тартак, постанывая, встал, побродил по окрестностям в поисках топора, нашел и двинулся к селению, раздумывая, каким образом объяснить свой несколько помятый вид.
Надо сказать, что еда в жизни тролльего племени занимает очень важное место. Но сама еда об этом не догадывается. Поэтому на нее надо охотиться и силой доставлять на это самое важное место. К охоте тролли относились очень ответственно. Все роли были распределены и множество раз отрепетированы. В коллектив охотников новички допускались очень неохотно. Ты докажи, что достоин! И доказывать приходилось раз за разом. Каждый начинал с первой ступени иерархии этой элитной части племени.
Первой ступенью числились загонщики. Задача сводилась к одному: мчаться по скалам к указанному месту и реветь что есть мочи. Желательно, размахивая при этом всем наличным оружием. Вы думаете, что это легкая задача? А вы пробежите по скалам! Можно даже без рева и размахивания оружием. …Ну, что — легко? А при этом же надо еще добежать.
Конечно, были и те, кто определял наличие добычи на пути загонщиков. Были и те, кто эту добычу встречал. Были и те, кто эту же добычу разделывал. Ну, а теми, кто эту добычу поедал, было все племя. Шаман Сафур призывал духов помогать охотникам. Сафур, конечно, был не ахти каким шаманом. Но за неимением лучшего приходилось довольствоваться таким.
Вождь, Великий Тыр, уже подумывал о замене шамана. Тем более что подрастал его собственный сынок, которому это дело нравилось. Да вот поди ж ты! Объявился еще один претендент — сынок Таргума. Как там его?.. Тартак, вроде бы.
Второй по значению в племени считалась работа «смотрящего». Это такие тролли, которые сидят в разных скрытых уголках вокруг месторасположения племени и наблюдают за окрестностями. Обычно это очень молодые и быстрые тролли. Молодые — потому что глаза острые. Быстрые — потому что надо как можно быстрее сообщить об увиденном.
А что же вы хотите? В этих горах водилось не только племя Тартака. Жили там и другие племена. Нет-нет, а возникали некоторые разногласия о границах земель. Горные бараны, они же не разбираются в границах. И очень часто эти границы пересекают, когда спасаются от загона. В пылу охоты разве до границ? Оказывается, очень даже до границ! Правда, до смертоубийств доходило редко. Предводители отрядов обычно орали о происхождении противников, о крайне интересном их жизненном пути и жаждали много всяких экзотических приключений в будущем.
Будущее — это, несомненно, Тохтутой. Был такой праздник не праздник, но повод для собраний всех представителей тролльих народов.
Происходил Тохтутой раз в два года. Собирались там вожди племен поговорить о своем, о девичьем. Обычно эти переговоры касались территорий, и границ их. Происходило это, для непосвященных, достаточно оригинально. Вожди строго смотрели друг на друга и внушительно сопели. Потом начинали очень вежливо высказывать свои соображения по этому поводу. Перевода давать не буду, тем более, что это переводу не поддается ни на какой язык, кроме тролльего. А чего его переводить на троллий, если он и так такой? Но вот вожди, друг друга понимали! И потом следовала развлекательная часть. Вот тут-то и выяснялось, что вождем лучше становиться не только самому умному, но и самому сильному троллю. Для развлекательной части даже привлекались дополнительные силы. Это, чтобы придать достойную момента массовость.
Кроме этого, несомненно центрального момента, Тохтутой носил еще и множество других нагрузок.
Все бы ничего, да вот только появилась еще одна напасть…
— Железнобокие! — мальчонка-тролль ворвался в поселение, запыхавшись от длительного бега. — Железнобокие у входа в ущелье Трех Баранов!
— Это точно? Ты ничего не перепутал? — подскочил вождь со своих подушек.
Это и была та самая новая напасть. Тролльи горы, оказывается, входили в земли принадлежащие людскому королю Кронтаю Первому. Ввиду того, что тут жили тролли, земли считались бесхозными. А вот этого терпеть местные владельцы не собирались. Мнение самих троллей по этому поводу почему-то не учитывалось. А зря, как выяснилось!
Для захвата этих «бесхозных» земель посылались воинские отряды. Такое начинание тролли восприняли на «ура». Пришлось Сафуру разучивать новое обращение к духам, что бы те посылали как можно больше таких отрядов.
Обычно развлечение начиналось с метания каменных глыб. Кто дальше кинет и чья глыба больше собьет противников. При этом тролли показывали чудеса ловкости, уклоняясь от стрел и болтов, которыми люди пытались от них отстреливаться. Потом некоторые лихие парни врывались в строй противника, размахивая своими палицами, топорами, молотами — у кого, что было, стараясь при этом сбить побольше фигур, закованных в металлические латы.
Конечно, без потерь не обходилось, особенно если в таких отрядах имелись маги. Ну, это тролли воспринимали по-философски, с покорностью фаталистов. Эх! Слаб был все-таки Сафур. В других племенах наличие магов в отрядах определяли шаманы.
Стойбище охватило радостное возбуждение. Воины выбегали из своих пещер и мчались в сторону ущелья. У пещеры шамана готовились к бою два молодых тролля. Именно они сегодня будут доказывать свою силу и молодецкую удаль. Тыр скользнул по ним взглядом и приостановился. Да это же сын Таргума, Тартак! Ну да! А откуда он взял эту палицу? Что-то Тыр не помнил ее.
А Тыр был великим ценителем именно этого вида оружия. Что толку махать топором или молотом? Тут особого искусства не требовалось. А вот палицей — другое дело! Надо уметь ее правильно держать, в нужный момент раскрутить так, чтобы она превратилась в туманный круг, и нанести мгновенный удар. Это не всякому по плечу.
Но Тартак достаточно ловко управлялся со своим оружием. Как же это Тыр не заметил, что мальчишка подрос? Неплохо выглядит! Сегодня посмотрим, на что он годится.
Тыр рыкнул приказ нескольким троллям, которые очень ловко умели кидать камни, и ринулся в сторону ущелья.
Шуршат камни под копытами боевых коней, легко позвякивает металл, иногда раздаются приглушенные ругательства всадников, потеющих на солнце в своих доспехах. А так, в общем, тишину ничто не нарушает.
Тыр поднял лапу, показывая своим воинам, что надо приготовиться. Рядом возбужденно сопел сын.
Великовозрастный болван! Вон, другие уже на свой первый подвиг выходят, а этот за спиной отца отсиживается. А все жена! «Мальчик маленький, мальчик маленький». Да какой же он маленький? На голову выше его, Тыра, — это маленький? Тыр скривился, вспоминая, как улепетывал в горы после того, как осмелился высказать жене свое мнение. Хорошо, что никто не видел. Все-таки умная у него жена, знает, куда гнать!
Колонна втянулась уже в ущелье полностью. Пора! Вождь решительно махнул своим воинам. Вниз градом посыпались камни. Грохот, крики, ругательства и команды смешались в то, что называют внезапным нападением.
Тыр с удовольствием смотрел на беспорядок, возникший среди людского отряда. Ясно! Эти еще неопытны, не знают, как воевать. Они думают, что троллей можно голыми руками взять. Они не потрудились поинтересоваться, в чем разница между лесными и горными троллями. А она, эта разница, очень существенна.
Люди старались вырваться из теснин ущелья на открытое пространство, которое виднелось впереди. Оно и понятно. Там камни их достать не смогут. Тыр удовлетворенно заурчал. Вот там и посмотрим, чего сынок Таргума стоит.
Тартак напряженно всматривался в выход из ущелья, сжимая в руке отцовскую палицу. Вернее, это уже была его законная палица. Батя сам ему ее вручил месяц назад. Оставалось только сегодня подтвердить свое право на владение этим оружием.
Шум нарастал. Из устья ущелья стали появляться первые люди, стремящиеся выйти из-под града камней, которыми племя выражало свое гостеприимство.
— Рано, — промычал стоящий рядом Таргум. — Пусть еще больше их выйдет! Это чтобы потом не пытались назад ускользнуть.
Все больше и больше всадников выскакивало из теснины.
— А вот теперь — пора!
Тартак радостно рявкнул и большими прыжками помчался на противника.
Потом было упоение боем. Это когда тебя молотят от души, но и ты тоже месишь того, кто попадется под палицу. Все племя высыпало на склоны и с удовольствием получало свою долю зрелища. Наконец железнобокие не выдержали и, развернув коней, бросились назад в ущелье.
Если вы думаете, что их снова встретил град камней, то ошибаетесь. Тролли — ребята благородные. Они камнями встречают тех, кто идет с ними на бой. Тех же, кто драпает изо всех сил, они камнями не засыпают. И потом, надо было позаботиться о новом развлечении. Если этих прибить, то другие, быть может, и не полезут. А так — пусть готовятся и снова идут. Так даже интереснее.
Великий Тыр Парут, вождь, краса и гордость своего племени, гордо облокотившись на свою палицу и выставив вперед одну ногу, поджидал двоих молодых троллей, прошедших свое испытание. К вождю тронулась целая процессия. Ну, скажем так, вынужденная процессия.
Один тролль сам передвигаться не мог. Уж больно ему досталось. И его, сияющего улыбкой, волокли двое добровольных помощников. Еще один с большим молотом в руках важно вышагивал вслед за героем.
Тартак, тяжело опираясь на плечо брата, все-таки передвигался на своих двоих. Голова гудела после доброго удара чем-то тяжелым. Эти, которые на конях, все же были хваткими ребятами, хоть и мелковатыми. Все тело ломило и болело. Все же бой — это вам не баранов загонять. Работка нелегкая, но почетная. Позади топал отец, несший палицу Тартака, которую предстояло торжественно, Тартаку же, и вручить.
Шаман Сафур громко молотил в свой бубен и что-то там восклицал. За радостным гулом племени его было плохо слышно. Что-то там хвалебное в адрес вождя, поощрительное в адрес молодых героев, благодарственное всем богам и духам, которые помогали в этой битве, ну и, само собой, хвалебное Сафуру за то, что тот договорился с богами и духами об исходе битвы.
— Сегодня ряды наших бойцов пополнились двумя новыми героями! — громко изрек Тыр, когда шум немного улегся, и многозначительно кивнул.
— Кем они были до этого боя? — продолжил вождь, переждав взрыв радостного рева племени. — Я вам отвечу: мардуками безмозглыми, только и способными скакать по скалам и распугивать всю живность в округе. А кто они теперь? Теперь они, хоть и остались теми же мардуками, но воины. А это не просто так, а очень даже очень! Поэтому мы вручим им сейчас оружие и славно отметим это событие.
Новый взрыв радостного рева племени послужил свидетельством одобрения красноречивости вождя.
Воин с молотом и Таргум с палицей вышли из-за спин героев и, подойдя к вождю, стали по обе стороны от него.
— Я вручаю палицу воину по имени Тартак! — громогласно объявил Тыр, принимая палицу от Таргума и протягивая ее Тартаку.
Тартак отцепился от плеча брата и, собрав все силы, шагнул вперед. Дальше он не слушал вождя, который что-то вещал о подвигах и вручал оружие его напарнику. Внезапно вся боль и усталость куда-то отхлынули. Тело наполнилось силой и энергией. Он высоко поднял палицу и грозно взревел, раскручивая ее в туманный круг над головой.
Стоящие рядом с ним тролли испуганно шарахнулись в разные стороны.
— Чего? — Тартак удивленно осмотрелся вокруг, опустив палицу.
— Псих! — внятно сказал брат, поднимаясь с земли и внимательно осмотрев Тартака, добавил: — Псих и притворяшка! Я же тебя сколько на горбу волок, гхыр лохматый!
— Это его духи излечили! — внезапно сообщил Сафур, потряхивая своим бубном. — Я их попросил, они и излечили.
— Ну да, — невнятно буркнул Тыр, рассматривая Тартака. — Сомневаюсь я что-то. Обычно духи после твоего камлания могут только уморить раненого. Я бы и сам уморил. А тут наоборот. Это они, наверное, перепутали. Ну, ничего! Пусть так и дальше путают… Эй! А чего они только одного излечили? — И Тыр Парут указал на второго молодого героя, который в обнимку с молотом валялся в пыли площадки для торжеств.
— А на всех у меня сил не хватило, — с достоинством сообщил Сафур. — Вот поднакоплю и за этого возьмусь. Несите его в мой шатер. И еду не забудьте туда же! И побольше, побольше! Мне энергии надо много затратить на исцеление.
— Ну да! — пробормотал Тыр. — Исцелять будут духи, а жрать будешь ты! Хоть бы сынок поскорее взрослел. Надо будет менять шамана.
Наступила пора великой мести. Нет, быть может, для кого-то она и не казалась столь великой. Но Тартак все никак не мог забыть обидное поражение на пасеке. А так как тролли на мелочи не размениваются, то иначе как Великой он месть назвать не мог.
Новая палица удобно лежала на плече, ноги легко несли могучее тело по горам и лесам в направлении… Ну, да, в том самом направлении.
Легонько отодвинув ветку, Тартак окинул внимательным взглядом приговоренную пасеку. Вернее, он готовился приговорить вон тот улей, так удачно стоявший вблизи. С местью можно было и подождать, а вот улей с медом ждать не любит. С неудовольствием подумал, что ветерок не очень благоприятствует затеянному делу. Собака у сторожки постоянно принюхивалась и лениво побрехивала, показывая, что службу знает и исправно несет. Тартака больше интересовало содержимое сторожки. Цепь у собаки крепкая, а вот тот, кто может выйти на ее лай, на цепи не сидит. Ну, если он один, то его можно и проигнорировать. Плохо то, что поселение людей рядом. С толпой Тартак дела иметь не хотел. И не потому, что боялся.
Тролли здравомыслящий народ. Одно дело, когда пытаются завоевать их горы, тут они в своем праве: защищают свою землю. И простой народ из людей их понимает и даже сочувствует. Но совсем другое дело, если Тартак разнесет людское поселение. Тут уже все ополчатся против троллей. И людской король пришлет не тех олухов, из которых формируют дворяне свои отряды, а коронные войска, испытанные и закаленные в боях с орками. Да и магов не пожалеет для такого дела. Опять-таки не местных самородков, а самых настоящих боевых магов.
Тартак вздохнул. Нет, силой действоать тут не стоит и пытаться. Один-два улья — это для людей чепуха. Можно и на медведей списать. Не будут же они вызывать войска против медведей? Для такого дела и рогатина имеется…
Тартак насторожился. Он заметил легкое движение на противоположном краю пасеки. Ну, да! Так и есть! Конкуренты не дремлют. В том, что это конкуренты, Тартак не сомневался. Кто же еще будет красться?
План дальнейших действий созрел моментально. Тартак подхватил с земли большую шишку и метко запустил ее в том направлении, где заметил движение. Легкий шум, поднятый пролетающим сквозь листву метательным орудием естественного происхождения, и тихое обиженное урчание привлекло внимание собаки, которая сразу же подняла громкий лай.
— Ага! — дверь сторожки распахнулась, и на крыльце появился силуэт, подсвеченный изнутри помещения. — Опять этот медведь здесь! Давай быстрей, мужики! Я с Петяем зайду с той стороны, а вы охватывайте лес справа! Да не упустите его! Будет знать, как наши ульи воровать!
Тартак злорадно улыбнулся. На такую удачу он и не рассчитывал. Пока те дурни будут гоняться за косолапым, он разживется тем, что ему больше всего приглянется.
Шум и азартные выкрики начали удаляться в сторону леса. Тартак выскочил из-за куста, за которым он прятался, и метнулся на полянку, не обращая внимания на истеричный лай собаки. Вот подходящий улей! Возьму его… или нет? Вот тот еще привлекательней.
— А ну перестань гавкать! — прикрикнул Тартак на сторожа, заходящегося лаем. — Сейчас как дам по кумполу!
Собака все правильно поняла. Взвизгнула и, испуганно скуля, забилась в будку, стоявшую рядом.
— То-то же! — назидательно буркнул Тартак, подхватывая приглянувшийся приз под мышку.
Куст гостеприимно раздвинулся перед ним, и тролль бесшумно канул среди деревьев.
Очень большого забега не получилось. На одной из полянок Тартак наткнулся на медведя. Ну, все, как тогда. Да вот только Тартак уже был другим. Медведь, видимо, этого не понял. Или забыл. Во всяком случае он ясно давал понять Тартаку, что если тот оставит улей и уберется, то косолапый возражать не будет.
— Надо же, как мне везет! — проговорил Тартак, аккуратно ставя улей на траву и положив рядом с ним палицу. — Все удовольствия сразу. Я тебя, болезный, узнал. Все так же грабишь прохожих? Теперь не обижайся!
Медведь недовольно зарычал и враскачку двинулся на Тартака. Тролль прыгнул ему навстречу, но перед самым носом медведя еще раз подпрыгнул и перемахнул через него. Косолапый от неожиданности замер, недоумевая, куда делся этот, который улья не отдает. Тартак развернулся и от всей души пнул его в толстый зад ногой. Рев обиженного до глубины души и оскорбленного таким действием зверя разнесся далеко по ночному лесу. Медведь прекратил реветь, угрожающе зарычал и поднялся на задние лапы, развернувшись к своему врагу.
— Вот это другое дело! — одобрительно хмыкнул Тартак. — Так и в морду бить сподручнее!
Он стремительно увернулся от дружеских объятий, в которые хотел заключить его мишка, и влепил ему увесистую затрещину.
Следует напомнить, что эти дружеские танцы происходили между троллем и медведем. Человеку там делать было бы нечего. Топтыгин моментально его заломал бы. А вот с троллем, да еще в расцвете сил и лет, медведю справиться было очень сложно. Тартак превосходил его по стремительности действий, да и силы у него было больше.
— Хорошо, что из наших никто этого не видел, — глубокомысленно заметил Тартак, глядя вслед улепетывающему косолапому.
Дело в том, что тролли покровительственно относились к медведям. Они полагали их младшими братьями и старались не трогать — ну, что с глупыша взять? Обижать маленьких — дело недостойное. Но Тартак был иного мнения. Хорошо запомнивший и глубоко переживающий ту давнюю обиду, Тартак не упускал случая насолить косолапым братцам. Это уже хорошо усвоили медведи, обитающие рядом с горами, в которых жили тролли. Здесь же, в лесу, еще были незнакомы с таким положением дел.
Тартак удовлетворенно вздохнул и подхватил с земли палицу и отвоеванный улей. На недовольный гул потревоженных пчел он даже не обратил внимания. Главное, когда потрошишь улей, крепко зажмурить глаза, задержать дыхание и сесть в самую гущу дыма от сырых листьев и травы. Укусов пчел в другие места Тартак не боялся. Они просто не могли пробить жалами дубовую шкуру тролля.
От полноты чувств Тартак грянул боевую походную песню. Все живое в округе в ужасе бросилось в разные стороны. Песня троллей — это отдельный разговор — если кто-то, услышав ее, еще будет способен разговаривать.
Выводя рулады, Тартак не догадывался, что дома его ожидает еще один приятный сюрприз.
— Эй! Чем это запахло? — подозрительно осведомился Таргум, едва сынок зашел в пещеру.
— Да я тут медку по случаю раздобыл, — смущенно признался Тартак, отдавая матери котелок, наполненный янтарным медом.
— А пробу надо снять! — подскочил на своем месте Тарнак.
— Я тебе сейчас сниму! — пригрозила Ротона. — Так вот куда мой котелок пропал. А я его обыскалась.
— Да, — подтвердил младший брат Тартака Тарток. — Все меня спрашивала: «А куда это ты, гмыр, котелок задевал?» Теперь видишь, что это не я?
— А потому что, если пропала вещь, то только ты мог стибрить! — отрезала Ротона. — Так и быть! Приготовлю на ужин медовый пирог.
— Сразу столько приятных вещей привалило, — удовлетворенно заметил Таргум. — А еще утром ничего не было.
— А что еще? — осведомился Тартак, пробираясь к очагу.
— Тохтутой! — радостно потер ладони Таргум. — Я тебя, сынок, беру. Великий Тыр тебя включил в заводилы.
— Да ты в своем уме, старый? — заволновалась Ротона. — Я бы еще поняла, если бы его в основную «стенку» поставили. Нельзя его сразу в заводилы! Покалечат тебе сына. Пока «стенка» до места добежит, покалечат! Заводилам обычно больше всех достается.
— Не твое дело, женщина! — повысил голос Таргум.
— Мальчики, выйдите на воздух! — мягко попросила Ротона. — Мне пещеру проветрить необходимо. А ты, муженек, посиди! Я хочу тебя еще кое о чем спросить.
Судя по нескольким приглушенным звукам и нечленораздельным возгласам, вопросы Ротона задавала с пристрастием. Через некоторое время из пещеры выскочил встрепанный Таргум и, не оглядываясь, побежал в направлении пещеры Великого Тыра.
— Мамуля — великая сила, — задумчиво изрек Тарнак, глядя вслед отцу.
— Особенно когда у нее под рукой большая сковорода, — согласился с ним Тартак.
— Ну, что вы там застряли? — появилась на пороге Ротона. — Ужин готов! Как только отец вернется, сядем за стол.
— Можем и без него сесть, — предложил младший Тарток.
— Без старшего? — ужаснулась Ротона. — Да ты что? Если мы без главы семьи начнем трапезу, он нас поубивает! И будет прав. Ты что это? Неуважение к отцу посмел высказывать? А ну, гмыры немытые, быстро к ручью! Без отца за стол не садиться!
— Поговорил я с вождем, — заметил Таргум, не отрываясь от еды. — Я же говорю, что Тартаку еще рано в заводилы!
— А что вождь? — мягко поинтересовалась Ротона.
— А он ни в какую! Только Тартак, и все!
— И все? — эхом повторила Ротона, сводя брови к переносице.
— Ну, поначалу, — заторопился Таргум. — А когда я сказал, что ты со мной согласна, и особенно, когда добавил, что мы вместе придем к нему просить, Тыр сразу же передумал. Умный у нас вождь! Он решил поставить сына в последний ряд. Мол, «стенку» надо и сзади прикрывать.
— От кого? — удивленно поднял на отца глаза Тартак.
— Не твое дело! — прикрикнул на него Таргум. — Вождю виднее!
Тарнак, поперхнувшись смехом, выскочил из-за стола и скрылся в соседнем помещении. Оттуда донеслись приглушенное хрюканье и сдавленный кашель.
— Меня?! В последний ряд?! — взревел Тартак. — Да я вообще не пойду на этот дранный Тохтутой!
— Да, — согласилась Ротона. — Мой сын достоин первого. Ну, в крайнем случае, второго ряда. Ох, вижу, что придется мне самой идти к вождю. От вас, мужчин, толку ждать не приходится.
— Не надо! — заволновался Тартак. — Этак он меня бунчук поставит носить. А это значит, что мне вообще драться нельзя будет.
— Не бойся, не поставит! — уверил его Таргум. — Сейчас я пирог доем и снова к вождю схожу. Да и кусок пирога ему отнесу. Он, как мед примет, сразу очень сообразительным становится.
— Ну что же, — Великий Тыр Парут еще раз оценивающе окинул взглядом мощную фигуру Тартака, потом несколько нервно взглянул на Ротону, тщательно вытирающую совершенно сухую сковороду. — Твой отец прав. В первый ряд рановато будет. Там только испытанные бойцы стоят, но во второй — в самый раз. Правда, когда начнется потеха, только сам мардук разберется, где там был первый, а где второй ряд.
Ротона одобрительно кивнула.
— Только ты это… — продолжил Тыр. — Смотри, кого лупишь. В прошлый раз один из наших так увлекся, что половину своих уложил.
— Это ты о Хартраке, что ли? — встрепенулся Таргум.
— О нем, — вздохнул Тыр. — В этот раз мы его не берем.
— То-то он такой печальный ходит, — покивал отец.
Утром следующего дня на площади перед огромной пещерой выстроился отряд троллей, отправляющихся на Тохтутой.
Конечно же, восхищенные взгляды провожающих были сосредоточены на красе и гордости всего племени — бойцах ритуальных схваток.
Несколько особняком держались те, кому предстояло искать на Тохтутое будущих жен. Сами же будущие жены отправились еще накануне отдельным отрядом. Это уже потом, когда настанет время свадеб, женихи и невесты станут объектом внимания и восхищенных пересудов.
Так уж повелось, что все тролли ищут себе пару именно на Тохтутое. Таким образом обеспечивался приток свежей крови, а также свежих развлечений, которые непременно сопровождали эту самую свежую кровь.
Дело в том, что жених должен был предварительно свою невесту похитить. Конечно же, делалось это с согласия самой невесты. Попробовал бы кто-нибудь похитить ее без согласия! …Кгм! Не будем о печальном.
И, конечно же, все родственники невесты были в курсе. С того самого момента вокруг невесты мухами начинали кружиться все ближайшие и дальние представители мужской части семьи. Задача была в том, чтобы ее тщательно охранять, но не слишком тщательно. Как бы это объяснить?
Надо было, чтобы жениху пришлось хорошенько попотеть, похищая невесту. От этого зависел размер выкупного бакшиша (куча всякого добра, которую родственники жениха отдают за выкраденную невесту). Но в то же время нельзя было перестараться. Жених мог и отступиться, если видел, что ему не справиться с охраной. А в этом случае благодарность от родителей, и в первую очередь, от самой невесты не заставляла себя долго ждать. О благодарности какого рода идет речь, я думаю, не надо долго объяснять.
Но особенно ярким среди тех, кто отправлялся на знаменитое празднество, конечно же, был вождь. Великий Тыр блистал своей боевой раскраской и новыми одеяниями.
Племя слаженно исполнило песню боевых походов, которой неизменно провожало своих членов на Тохтутой. Песня несла две нагрузки. Первая — поднять боевой дух троллей. Вторая — отпугнуть от них же злых духов. И с той, и с другой задачей тролли блестяще справлялись. То, что не только злые духи отпугивались на многие версты вокруг, их не очень смущало. Охотники пригонят все нужное назад во время первой же охоты.
Гремели бубны шаманов; трещал, пожирая дрова, Неугасимый огонь. Он должен был гореть на протяжении всего Тохтутоя. Точно так же и шаманы должны были камлать все это время. Только это могло обеспечить праздник и сделать его незабываемым для всех племен.
Тыр озабоченно хмурился. Сафура пришлось оставить дома. Несмотря на тучность, шаман из него никудышный. Один раз он таки побывал на Тохтутое. И что? А то, что он чуть ноги не протянул. Не говоря уже о том, что его бубен был едва слышен. Позор! Нужен молодой и сильный шаман. И так уже на него, Великого Тыра, другие вожди косятся.
Ничего! Вырастим в своем племени. Тыр расправил плечи и окинул зорким взглядом стойбище Тохтутоя. Сегодня должна была состояться Свалка.
Вчера шли жаркие споры о границе владений племени Тыра. Особо жестко сошлись вожди, когда речь зашла об одинокой сосне, непонятно каким образом выросшей на каменном пике среди россыпи камней. Каждый был убежден, что эта сосна находится на его территории. Как и полагается в таких случаях, вожди усиленно и строго вглядывались друг в друга и угрожающе сопели. Тут Тыр удовлетворенно улыбнулся. Его взгляд и сопение были более строгими и угрожающими. Осталось только подтвердить его претензии на ритуальной схватке, или, как ее еще называли, Свалке.
Заводилы нетерпеливо прохаживались перед группой бойцов в ожидании начала. Тыр с гордостью посмотрел на стройные ряды (семь на восемь, восемь на семь) своих воинов и перевел взгляд на противников. Да что же это творится? Этот имрюк вождь пригласил шамана! Да это же нарушение! Тем более что Тыр, в свою очередь, пригласить к себе своего шамана не мог!
Тыр с отчаянием взглянул на стоящего рядом Таргума. Тот, хмуря брови, тоже вглядывался в шамана, который приплясывал перед группой троллей противника.
— Нарушение? — с надеждой пробормотал Тыр.
— Никто не запрещал, — пожал плечами Таргум. — Великий Котел не станет на нашу сторону.
— Как же быть?! Сафур остался дома, да и что он смог бы сделать? Слаб слишком.
— Еще не все потеряно! — Таргум таинственно ухмыльнулся и придвинулся к уху Тыра. — Только это строго между нами!
Охваченный внезапно появившейся надеждой, вождь согласно закивал.
— Мой-то лоботряс сам не догадывается. А я вот уже приметил.
— Что приметил? — жадно спросил Тыр.
— Ты палицу ту, что у Тартака сейчас, помнишь? Как мы ее добыли?
Тыр наморщил лоб, вспоминая. Отказался от этой затеи и отрицательно замотал головой.
— Да в бою мы ее добыли! — напомнил Таргум.
— Ну, и что?
— Тогда еще шаман… Не Сафур, а тот, что перед ним был. Его еще пропасть во время камлания себе забрала. Так он сказал, что этой палицей никто воспользоваться не сможет. Мол, ее сильный шаман заговаривал. А Тартаку хоть бы что! Вон как он ею вертит. Говорю тебе: есть в нем что-то такое этакое! Перешибет он заговоры вражеского шамана. Во всяком случае, надеюсь на это.
Тыр с проснувшейся надеждой всмотрелся в Тартака. Тот невозмутимо высился среди своих соплеменников, опершись на пресловутую палицу. Казалось, что возбуждение от близящейсся схватки, охватившее других бойцов, его обошло стороной.
— Гм, а что нам еще остается? — ухватился рукой за подбородок Тыр, и тут же сам ответил на свой вопрос: — Только надеяться.
В это время на середине поля появились три шамана. Тот, что находился в центре, громко ударил в бубен, который держал в левой руке.
— Коль решение не найдено в споре вождей, то пусть духи, горы и небо решат, на чьей стороне правда! — провозгласил он. — Да произойдет ритуальная схватка! Готовы ли стороны к ней?
Тыр с досадой отметил, что на шамана противника эти трое не обратили никакого внимания.
— Готовы! — проревел вождь противной стороны.
— Готовы! — рявкнул в ответ Тыр.
— Тогда по удару ритуального бубна приступим к ней, — кивнул шаман.
Тыр оглянулся по сторонам. Вокруг поля собрались все участники Тохтутоя. Еще бы! Это же самое интересное событие празднества! Потом бубут, возможно, и другие схватки, о эта — первая! Тролли орали что-то подбадривающее командам, за которые они болели, размахивали свитками, отгоняющими злых духов, громко гудели в рога горных баранов, выточенные особым образом.
Громко ударил ритуальный бубен, и все затихли.
Начинали, как и водится, заводилы. Надо было поднять боевой дух и вызвать спортивную злость. По два тролля вышли на свободное пространство между отрядами и стали громко переругиваться.
Для затравки начинали обычно с внешности и физических достоинств друг друга. Во время этой части глубокомысленно рассуждали о причинах и недоразумениях, вызвавших появление на свет того или иного представителя тролльего племени. Причем, причины и недоразумения описывались смачно и с многочисленными подробностями. Публика внимала заводилам с неослабевающим вниманием. Ценились свежие незаезженные сравнения и красочные новые эпитеты. На то и существуют заводилы. В этой части племя Тартака победило вчистую. Хоть и тролль, на место которого Тыр хотел поставить Тартака, не блеснул, зато его напарник поработал за двоих. Тыр уже видел, как набычились и угрожающе зашевелились противники. Можно было бы приступать к основной части, но программа заводил еще не была исчерпана.
Вторая часть обычно посвящалась истории и родословной племен. И вот тут противники совершили бесчестный поступок. Они ударили по самому больному. Самое больное у племени Тартака был, как вы понимаете, шаман. Вернее, отсутствие сильного шамана. Ну, что это за племя без сильного шамана? Это просто недоразумение, а не племя. Примерно в таком ключе и было высказано мнение противников.
Конечно же, Тыр и его соплеменники с этим соглашаться не хотели. Так как особых доводов в ответ найдено не было, приступили к самому главному моменту. Заводилы сцепились друг с другом, а обе «стенки» ринулись им на помощь.
Болельщики взорвались неимоверным шумом и гамом, поддерживая своих любимцев. Вожди других племен зорко следили за боем, надеясь немедленно взять на заметку какой-нибудь новый прием или интересное решение.
Тыр тяжело вздохнул и оперся на палицу. Его время наступит позже, когда «стенки» выдохнутся и настанет черед вождей. Обычно толчея «стенок» заканчивалась в ничью. Тогда только вожди и решали исход.
Тартак так не думал. Как только «стенки» ринулись к центру, он мгновенно набрал приличную скорость. Раскручивая палицу, он первым подлетел к заводилам и удачно уронил одного из них. Племя Тартака сразу же получило численное превосходство. Тот, который не был удачным заводилой, оказался очень неплохим бойцом. Когда подлетела основная масса участников, центр был полностью за племенем Тартака.
Над местом схватки поднялась пыль, и раздался дробный перестук палиц. Болельщики безумствовали. Схватка получала необычное развитие. Клубы пыли медленно, но верно сдвигались от центра в сторону противников Тыра. И это несмотря на камлание шамана!
Тыр пораженно смотрел на размахивающих палицами и молотами бойцов. Да, его парни ничем не хуже, а то и лучше противника!
Конечно, до смертоубийства не доходило. Тохтутой не для этого служит. Такое раньше бывало. А сейчас в отдельном шатре сидели нанятые за большие деньги маги и целители из людей. Они зачаровывали оружие бойцов так, чтобы им нельзя было нанести смертельный удар. То есть, покалечить можно было качественно, но не убить. Павшие тут же изымались из схватки и левитировались к шатру, где ими начинали заниматься целители. Так вот, таких в команде Тыра было не больше, чем у противника.
Впереди строя уверенно двигался Тартак, разя направо и налево. Внезапно с его стороны раздался рев, в котором Тыр узнал боевую песнь своего племени. Соратники Тартака немедленно ее подхватили. Вокруг шатра магов и целителей взвилось мерцание глушащего экрана. Кто-то сообразительный сразу сообразил (простите за тавтологию), чем грозит этот рев человеческому слуху.
Тыр гордо расправил плечи, молодецки вскинул палицу на плечо и, не торопясь, пошел к центру поля боя. Там он остановился, переждал шум и величественно поднял руку.
— Победа на стороне правых! — произнес он положенную в таких случаях фразу.
Постанывая и поскрипывая, оставшиеся на ногах члены его дружины выстроились за его спиной.
Новый взрыв восторженного рева встретил его слова. Ни у кого не оставалось сомнений в правоте Тыра. Уж коли его воины победили, несмотря на помощь вражеского шамана его противникам, то сомнений оставаться не могло.
— А я што гово'ил? — прошамкал Таргум за его спиной. — Таитак шебя еше покашет!
Отец Тартака болезненно поморщился и осторожно потрогал челюсть, в которой не хватало половины зубов. Ему предстояло еще обратиться к целителям. Ничего! К окончанию Тохтутоя будет как новенький! Правда, монету-другую заплатить за это придется.
Тыр с признательностью взглянул на Тартака. Тот, хоть и слегка оглушенный, был на удивление свеж и счастлив. Он радостно осматривался по сторонам, впитывая в себя восторг и восхищение, кружившие в воздухе. Это же надо! Первый бой и первая же победа! Да какая! Давно такого не случалось, чтобы схватка закончилась досрочно ввиду полного преимущества «стенки».
Тыр, прищурившись, уже представлял себе, как с чувством полного удовлетворения вскарабкается к той сосне и, опершись на ее ствол, хозяйственно обведет взглядом пространство, которое отныне принадлежит его племени!
Конечно же, такой результат следовало отметить. Отмечали все, в том числе и побежденные.
Маги и целители из числа людей поспешно удрали подальше, что свидетельствовало об их немалом опыте обслуживания Тохтутоев.
Шаманы устроили образцово-показательные камлания у пылающих костров. Гости приступили к ликвидации всего того, что выставлено для ликвидации. Потом были песни (ну, какой же Тохтутой без песен!) и танцы.
— Ты бы пошел, п'огулялшя, — заметил Таргум Тартаку. — Мошет, шебе жажнобу какую найдешь.
— Зубы, батяня, береги, — отозвался Тартак. — Рано мне еще зазноб заводить.
Таргум печально покивал. Целители убрали у него во рту остатки старых зубов и нашептали заклинания роста новых. Все знают, как больно режутся новые зубы. А тут резалось полтора десятка. Таргум вздохнул, пощупав мешочек, в котором хранились его деньги. Мешочек стал очень тощим.
Вот кто-то спросит: откуда у троллей деньги? А я задам встречный вопрос: а почему их земли были таким лакомым кусочком?
Не скалы привлекали в эти места разного рода авантюристов, да и не леса дремучие. Сами тролли, хоть и были все исключительно милыми, добрыми и гостеприимными, тоже мало интересовали желающих. Недра — вот что влекло сюда. Недра были богатыми, а тролли достаточно сообразительными.
Гномы лезть именно в эти недра избегали. Там в изобилии водились горные духи. А гномы издавна находились не в неладах с этими существами. Уж больно вздорными и неуживчивыми были духи.
Попытались было духи не ужиться и с троллями, которые заинтересовались прибыльным делом. Да вот только не на тех попали! Троллям тонкие душевные порывы недоступны, их соображения и ответсные действия достаточно просты и рациональны. Первым делом — врезать хорошенько по тому, кто мешает. Короче, самых неуживчивых духов загнали в такие дыры, что они там сидели и высунуться боялись. А тролли начали использовать то, что свалилось им в лапы. Вот отсюда и деньги.
Торговаться тролли умели и любили. Во всяком случае, людские торговцы избегали говорить иначе. Да и обманывать троллей не рисковали. Особенно после нескольких случаев…
Вырученные таким образом деньги становились достоянием племени и распределялись между его членами. Тартак долго не мог понять, почему эти кругляшки так ценятся, если ими даже горного барана со скалы сбить нельзя. А вот теперь оценил. Как зубы выбьют — самое то для восстановления. Вон как батю перекосило. Видать, восстанавливаются.
Тартак удовлетворенно вздохнул и вгрызся в кусок мяса, который он извлек из котла. Тохтутой только начинался и обещал еще немало таких вот вечеров.
Тартак вышел из шатра, одного из отведенных для его племени, и удовлетворенно потянулся. Судя по отсутствию облаков вокруг пика, названного со свойственным троллям остроумием непечатным словом, погодка будет ясной и солнечной.
Вождь с головой окунулся в устройство личной жизни холостяков и холостячек. А как же? Надо было для холостяков найти красавиц, нестроптивых (Тыр при этих словах всегда потирал шею), спокойных и работящих. Да еще чтобы и бакиш за них был не очень уж велик. А для своих красавиц следовало найти добрых мужей, способных заплатить за свалившееся на них чудо приличный бакшиш. Это, знаете ли, задача не из легких. Особенно если учесть, что в этом году мужа себе решила искать и Тартума.
Тартака передернуло при этой мысли. Хорошо, что он, Тартак не вождь! Недаром эту амазонку называли Тартума-чума. Нет, нельзя сказать, что она не была красива. По меркам троллей, так даже очень ничего. Но характером ее духи наградили…! Да она новое племя на уши поставит и заставит так вот и стоять!
«Моя школа!» — вздохнул Тартак и отправился по стойбищу в поисках развлечений. Ну да! Сколько раз они дрались с этой Тартумой в детстве, и сосчитать невозможно.
В этом году желающих обрести пару в племени было предостаточно — девять парней и семь девушек. Не то что в прошлый раз! Тогда было всего трое. Тыр вернулся с праздника хмурый. Его поддразнивали другие вожди. Этак хитро прищуривались и осведомлялись: не вырождается ли его племя?
Тартак хмыкнул. В этот раз убедятся, что до вырождения еще далеко…
Так, а это что за котел над костром? И в котле что-то аппетитно булькает. Тартак резко сломал путь следования и направился к котлу. Ну, не котлу, а котелку, если быть объективным.
Убедившись, что рядом никого нет, Тартак подхватил лежащую рядом на камне ложку и зачерпнул немного варева.
…М-м-м! А ничего вкус! Тартак еще раз зачерпнул уже полную ложку. То, что это чей-то чужой костер и котелок, его не волновало. На Тохтутое нет ничего чужого! Все общее! Если голоден, подходи к любому котлу и ешь.
Тартак так увлекся дегустацией, что и не заметил, как дочерпался до дна котелка. Из кулинарных ощущений его вырвал вой, набирающий силу и пробирающий его нервы до самого основания.
Тартак недоуменно оглянулся на добровольную баньши. Судя по длинным косам, человеческая женщина. Судя по одежде, целительница. Ну и чего это она так вопит, как будто Тартак ей на любимую мозоль наступил?
— Ты! Ты, чудовище, посмел вылакать мое зелье? — наконец прорезался голос у человечки.
— Ну, чего ты верещишь? — удивленно осведомился Тартак. — Нормальный хавчик. Похлебка у тебя получилась на славу. Жаль только, что так мало.
— Да это же зелье, отпугивающее горных барсов! — запричитала целительница. — Одной ложки достаточно, чтобы выбить дух у обычного человека. А ты умудрился слопать чуть ли не полный котел. Да я сюда всыпала полугодичный запас трав! Что теперь будет?
— Ничего не будет! — отрезал Тартак. — Всыпь оставшиеся полгода, и свари по новой!
— Ты не понимаешь, тролль! Я думаю, что с тобой теперь будет.
— Нет. Это ты не поняла. Ничего со мной не будет. Разве что теперь от меня все барсы шарахаться будут. Это даже хорошо! Надоело с поцарапанными ногами ходить. Они же нормального обращения не понимают и дорогу не уступают. Я их прошу по-хорошему, а они так и норовят в ногу вцепиться. А когда их палицей попотчуешь, обижаются.
— Ну, вы, тролли, какие-то непробиваемые! — даже с некоторым восхищением проговорила женщина. — Хорошо, что я не все заклинания прочитала. Ты мог бы тогда в крупного самца барса превратиться.
— В очень крупного! — уточнил Тартак. — Я же не мелкий какой-нибудь.
— В очень-очень крупного! — облегченно рассмеялась целительница.
— Это другое дело! — удовлетворенно пробасил Тартак.
— Но все же я не что-то могу понять, — продолжила женщина. — Как тебе в голову могло прийти питаться у нашего шатра? А если бы что-то более серьезное варилось?
— Это более серьезное тоже вкусно пахнет? — поинтересовался тролль.
— Да нет, — замялась целительница. — Я бы так не сказала. Хотя кто вас, троллей, знает. Может быть, тебе и оно показалось бы вкусным.
— Ладно, — благодушно бросил Тартак, подбирая свою палицу. — В следующий раз буду смотреть. Жаль, что ты такая мелкая. Будь ты тролльей, хорошая жена получилась бы. А то, что целительница, так и бакшиш в два раза больше был бы.
— Иди уже отсюда! — покраснела женщина. — Нашелся женишок!
Ну, иди, так иди. Тартак двинулся дальше. Тем более что подкрепленная зельем натура требовала действий.
А действия не замедлились представиться. В небольшой низине тренировались молодые тролли. Все-таки Тохтутой — это политическое мероприятие. А политических мероприятий без демонстрации силы не бывает. Это вам любой скажет. Вон, не будь у Тыра подходящей силы, разве смог бы он ту самую одинокую сосну отвоевать?
Тартак с любопытством рассматривал молодняк, который по команде пожилого тролля резко взмахивал наличным оружием и опускал его на голову невидимого врага. Судя по количеству шрамов на теле командира, тот был очень опытным (или очень неловким в драке, что тоже могло быть).
— Разделились по парам! — скомандовал пожилой тролль. — Хорошо, что оружие зачаровано, покажите, на что способны! А я посмотрю.
— Можно и мне? — поинтересовался Тартак, подходя ближе.
— А ты кто такой? — удивился тролль. — Разве это твое племя?
— Пусть идет! — зарычал один из воинов. — Пусть. Это же он вчера нашего Тогутора по голове ударил. До сих пор бедняга прийти в себя не может. Дай его мне в напарники! Только без палиц, на кулаках.
— Эге! — расплылся в улыбке Тартак. — Как же я сразу ваши разукрашенные морды не признал?
— Иди, паря! — хмуро сказал пожилой тролль. — С Мурапом тебе не сладить. Он у нас лучший на кулаках-то. Если бы не Тохтутой….
— А ничего, — невозмутимо заявил Тартак. — Давай попробуем! Только следи, чтобы никто не вмешивался!
— Мда, — хмыкнул тролль. — А ты, оказывается, дурак! А дураков учить надо. Ладно! Хочешь получить свое, то получишь. Только, Мурап, не до смерти. Я не хочу предстать перед Великим Котлом!
Названный Мурапом, злорадно ухмыляясь, отдал стоящему рядом троллю свой молот, достал из кармана ремешок красного цвета и затянул его на запястье.
— Жаль, что мы вчера с тобой не столкнулись, — задушевно пробасил он Тартаку. — Но, с другой стороны, это даже и хорошо. Вот видишь этот ремень? Это значит, что я с одного удара горного барана могу завалить. На кулаках я еще лучше дерусь. Готовься!
Окружающие воины поспешно попятились, освобождая пространство. Тартак не торопясь положил свою палицу у камня, нахмурившись, предупреждающе взглянул на рядом стоящих троллей и взмахнул руками, разминаясь.
— Так я уже готов! — ласково улыбнувшись, сообщил он Мурапу. — Только смотри, ты тут не для того, чтобы горных баранов валить. Да и мух с комарами отпугивать не надо.
Видимо это замечание всерьез разозлило молодого тролля. Разъяренно взревев, он одним прыжком покрыл расстояние до Тартака. Взмахнул кулаком и со свистом обрушил его в то место, где только что видел ухмыляющееся лицо противника. Естественно, лицо не стало ждать, когда по нему попадут. Мягко переместившись, Тартак ушел с пути Мурапа. Раздраженный пустой тратой энергии, тот резко развернулся и попробовал снова ударить, но напоролся на встречный кулак. Разочарованный гул стоявших вокруг воинов и тяжелый шлепок тела на землю сопроводили это действие.
Надо отдать должное троллю. Он тут же вскочил на ноги. Встряхнул головой, сбрасывая оцепенение.
Тартак приглашающе поманил его пальцами, внимательно присматриваясь к противнику.
Мурап в этот раз уже не спешил. Он осторожно пошел по кругу, поигрывая мышцами и ловя момент для атаки. Пожилой тролль ободрительно покивал. Видимо, Мурап был его учеником.
Тартак тоже двинулся по кругу, подгадывая темп и подстраиваясь под манеру Мурапа. Многочисленные уроки и изнуряющие тренировки под руководством отца и старшего брата давали себя знать. Действия Мурапа Тартак читал, как открытую книгу.
«…Вот сейчас он должен прыгнуть вправо и попытаться нанести удар с разворота…. Прыгнул! Только я тебе развернуться не дам!..»
Тартак пнул ногой в то место, что у троллей предназначено для сидения. Не будем уточнять, для чего оно еще предназначено, хотя некоторые им еще и думают.
Рев оскорбленного тролля послужил ответом на этот прием. Мурап подскочил к воину, стоящему недалеко от него, и выхватил у того из-за пояса длинный кинжал.
Это уже серьезно! Что-то тенькнуло в голове у Тартака, он раскрытой ладонью ткнул в направлении бежавшего к нему Мурапа. Тот неожиданно споткнулся и рухнул на землю. Проехавшись несколько метров по каменистой поверхности, Мурап зашевелился, собираясь подняться. В этот момент на его спину рухнул пожилой тролль, заламывая руку Мурапа с кинжалом.
— Ты что же это творишь, гхмыр чумазый?! — взревел он. — Под Великий Котел меня подставить хочешь?
На помощь командиру подскочило еще два воина. Тартак не вмешивался, переводя дух и удивленно соображая, что же такое сейчас произошло.
Два воина поволокли провинившегося в сторону шатров, а пожилой тролль поднялся на ноги и повернулся к Тартаку, держа в руке тот злосчастный кинжал.
— Будешь жаловаться? — почти утвердительно спросил он.
— Нет! — мотнул головой Тартак. — Молод он еще, несдержан.
— Можно подумать, ты стар! — хмыкнул тролль и уже более ласково взглянул на Тартака. — Я бы сказал, что ты еще моложе. Но драться умеешь! Повезло тебе, что он упал! Ты бы от этого, — тролль многозначительно покачал кинжалом в руке, — не смог уйти!
— Как знать? — пожал плечами Тартак. — У нас просто так звание воина не дают. Я его в драке с железнобокими получил.
Пожилой тролль уважительно склонил голову.
— А теперь уходи! Я расстроен, — попросил он и добавил: — И не я один расстроен.
Пожилой тролль мотнул головой в сторону группы воинов, хмуро посматривающих на Тартака.
Тартак понятливо кивнул и, подхватив свою палицу, не оборачиваясь, зашагал дальше.
«И обо что этот дурной Мурап мог споткнуться?» — удивлялся пожилой тролль, рассматривая абсолютно ровную каменистую площадку.
Честно говоря, Тартак тоже недоумевал по этому поводу. Виданное ли дело, чтобы тролль запнулся в собственных ногах?
Тем временем ноги Тартака несли его дальше, в сторону веселых выкриков парней и девичьих взвизгиваний. Он вскарабкался на пригорок и остановился рядом со стоящим там вождем, удовлетворенно наблюдающим за молодежью.
— Ну, что тут? — осведомился Тартак.
— Веселье тут, — растроганно отозвался Тыр. — Эк резвятся, сердце радуется. А ты чего здесь?
— Да вот, ходил, сюда и пришел, — пояснил Тартак.
— Я спрашиваю: почему здесь, а не там? — кивнул Тыр на молодежь, играющую в какую-то веселую игру.
— Ах, это, — Тартак посмотрел в ту сторону. — Рано мне еще! Я же уже говорил.
— Ничего не рано! — воинственно повернулся к нему Тыр. — Да после вчерашней битвы за тебя любая пойдет. Выбирай!
— Нет, — мотнул головой Тартак. — Я еще башку беербока над очагом не повесил. Вот когда повешу, тогда подумаю.
— Башку беербока? — ошеломленно переспросил Тыр. — Вот теперь ты меня убедил, что тебе жениться не надо! Конечно, зачем мардуков плодить? Вот уж не ожидал, что у такого мудрого тролля, каким является твой отец, может вырасти такой безмозглый сынок.
— Эй! Ты, вождь, поосторожней в выражениях! — насупился Тартак. — Я все-таки воин!
— Да ты знаешь, сколько таких вот, как ты, а то и получше тебя, отправлялись к беербоку? И где они все? — Тыр, упершись кулаками в бока, насмешливо взирал на Тартака. — Я тебе могу сказать. Если бы у беербока был очаг, то их головы подошли бы для него как нельзя лучше. Это тебе не простой лесной бурый увалень! Это — БЕЕРБОК! Конечно, слава от такого подвига будет немалая, да только я не припомню что-то, чтобы ее кто-то смог завоевать. Да ты, гхмыр лохматый, и со мной не справишься! Куда тебе на беербока идти?
— Ах, не справлюсь? — свирепо отозвался Тартак. — Ну, держись!
Молодежь на поляне ошеломленно и зачарованно наблюдала, как на пригорке азартно лупят друг друга вождь одного из племен и молодой воин, так отлично зарекомендовавший себя в первой схватке. Игра была забыта, и некоторые тролли уже заключали между собой споры: кто победит, и без скольких зубов.
— Ты опозорил наш род! — Таргум Хоран Банвириус яростно мерил шагами пространство пещеры. — Виданное ли дело — драться с вождем? Ладно, если бы это было в каком-нибудь укромном местечке, но на глазах у молодежи! Какой пример ты подал им? Так, чего доброго, еще кто-нибудь решит, что можно драться со старшими! Чего молчишь? Отвечай, как ты посмел!
Тартак был занят. Он пытался хоть что-нибудь увидеть левым глазом. Глаз заплыл (Тыр удачно залепил кулаком, когда Тартак чуть раскрылся) и видеть белый свет не желал. Тирады отца до слуха не доходили. Да в общем-то Тартак и не пытался прислушиваться. Он считал, что был прав. А значит, правоту надо отстаивать, несмотря ни на что.
Ротона молча слушала разглагольствования Таргума, не вмешиваясь. Возвращение с Тохтутоя было омрачено хмурым видом Таргума и Тартака. То, что Ротона сначала приняла за боевые ранения, оказалось следами драки с вождем.
Да, Тартак вырос и уже не давал себя в обиду, но Ротона даже не ожидала, что он решится не дать себя в обиду и Великому Тыру.
— Отвечай! — Таргум встал перед Тартаком, уперев в бока руки.
— А чего он? — отозвался Тартак. — Он назвал меня слабым и мардуком. Ну, и еще многими словами. Это уже потом, после драки.
— Ну, может быть, если вспомнить, как выглядел Тыр, когда я прибежал, слабым он тебя зря назвал, — задумался Таргум. — Но мардуком он тебя назвал правильно! О горе мне! Мало того, что сынок — шаман недоделанный, так он еще и с вождями дерется!
— Что? — Тартак даже подскочил на месте, забыв на минутку о проблеме с глазом.
— То, что слышал! — огрызнулся отец. — Теперь на тебя волком смотрят и шаман, и вождь. Что делать будем?
— Лучше всего, если он на время исчезнет, — заметила молчавшая до сих пор Ротона. — Помнишь, как мы переживали гнев Тыра в дальних пещерах? Вот Тартак пусть туда и отправляется. Еду ему мы будем носить, а он пусть там посидит и подумает над своим поведением.
— Правильно! Молодец ты у меня! — решил Таргум. — Собирай вещи!
— А что я там делать буду? — осведомился Тартак.
— Думать над своим поведением. У тебя что, после затрещин Тыра со слухом проблемы?
— Что, вот так все время и думать? — неприятно удивился Тартак.
— А ты чего хотел? — отец злорадно улыбнулся. — Ничего! Порой и нам думать бывает не вредно. Если ты не понял, то ссылка в дальние пещеры — это наказание. А какое же наказание без мучений? Ну, можешь еще отрабатывать тот прием, что я тебе показывал. Он у тебя еще плохо выходит.
— Батя! Да я же там от скуки загнусь! — взмолился Тартак.
— А тут ты от чьей-нибудь палицы загнешься, — свирепо парировал Таргум. — Причем, второе — вернее. Сафур раньше тебя не решался трогать, а сейчас, когда Тыр на тебя зол, может и решиться. А сам скажет, что это, мол, духи постарались. Спрашивай потом у них, действительно они или нет. А так мы тебя, с помощью этих самых духов, отправим в дальние пещеры, а Сафур пусть ищет, если охота. Потом вождь остынет, я с ним побеседую…
— Знаю я ваши беседы! — сварливо заметила Ротона.
— Для дела! — безапелляционно заявил Таргум. — Спасать этого гхмыра-то надо!
Тартак уныло рассматривал внутренности пещеры, в которой ему предстояло пожить какое-то время. Скажем так: убогое зрелище!
Шаги отца уже давно стихли, и вокруг царила самая настоящая мертвая тишина. Дело в том, что дальние пещеры находились среди скал, лишенных даже намека на какую-нибудь растительность. Ну, а кого могут заинтересовать мертвые камни? Вот и не было тут никакой живности. А раз нет живности, то и звуков как таковых не имеется. Разве что посвист ветра да раздраженное сопение Тартака.
Впрочем, долго сопеть деятельная натура тролля не смогла. Как хорошо, что он с собой прихватил заготовку для топора! Выбрав подходящий камень, Тартак с упоением начал подгонку. Ведь башку беербока надо чем-то отрубить. Палица — это для предварительной беседы, а топор для того, чтобы поставить окончательную точку!
Беербок был легендарным животным у троллей. Добыть его зубы, повесить голову этого гигантского медведя над своим очагом было пределом мечтаний многих славных воинов. Да вот беда, слишком редким, слишком сильным и опасным был этот зверь. Немногие решались вступить с ним в бой. Да и из этих немногих единицы оставались после этого в живых. Само собой, что после такого подвига их имена становились легендарными.
Тартак решил, что его имя будет неплохим украшением этого короткого списка. Как известно, тролль сказал — тролль сделал! А Тартак был троллем. Вот так, упоенно затачивая лезвие топора, он и провел остаток этого дня.
Второй день, впрочем, как и последующие, не очень отличался от первого. Тартак упоенно возился со своим новым топором. Сделал топорище. При помощи бараньих жил хорошенько укрепил металлическую часть. Отточил топор так, что можно было порезаться при неосторожном движении.
Наконец настал момент, когда он выкарабкался из пещеры, щурясь от яркого солнца. Сладко, с хрустом потянулся, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. Поохотиться, что ли?
Мягким ходом направился к проему в скалах. Там начинался небольшой лесок, где водились кабаны и всякая другая живность. Всякая другая Тартака не интересовала как несъедобная. Ну что там кушать-то? А вот кабан — самое то!
И надо же! Именно в проходе перед троллем мелькнуло что-то темное. Тартак, даже не раздумывая особо, метнул топор. Но фигура оказалась на удивление шустрой и резко увернулась от метательного снаряда.
— Гм, в меня метнули топор, — констатировал тихий голос, в котором явственно прозвучали угрожающие нотки.
— Ну, не палицу же в тебя метать? — пожал плечами Тартак, рассматривая незнакомца.
Невысокий тип, даже, на взгляд Тартака, тощий. Стоит в тени. Какие-то алые всполохи мелькают в глазах, необычайно больших. Кутается в тряпки, как будто не жаркий день сегодня. И главное, заступил дорогу Тартаку! Он что, смелый такой или с головой не дружит? За смелость можно уважать, но голову отвернуть тоже надо! «То есть, отверну с полным уважением», — решил Тартак.
— И вежливости тебя, молодой тролль, как я понимаю, не учили? — продолжил незнакомец.
— Не палицу же в тебя метать? — повторил Тартак.
— Ты меня рассердил, — сообщил тип.
С ним происходили удивительные метаморфозы. Из-под верхней губы стремительно росли длинные острые клыки. Ногти… хотя какие там ногти — когти, вот что было на его руках. Вот теперь Тартак узнал, кто это: вампир, не сойти ему с места!
— Не стоило бы тебе сердить Аррахата, — прорычал вампир.
— Что? — заинтересованно спросил Тартак. — Вас здесь что, двое? А где же этот, который Аррахат?
— С тебя и одного меня хватит, невежа, — прошипел незнакомец, стремительно метнувшись к Тартаку.
— Ты смотри, такой маленький, а тявкает! — удивился Тартак, не менее стремительно метнувшись в сторону и отмахнувшись палицей, которая с гулом прошла над головой Аррахата. Аррахат отпрянул и тут же сделал еще один прыжок в сторону Тартака.
Тартак почувствовал острые уколы когтей, которыми вампир уцепился за его левую руку, выставленную ему навстречу.
— Шо?! Ты меня еще колоть вздумал, мардук! — взревел Тартак и опустил палицу на шипящий нарост на руке. — Ну, все! Теперь тебе амбрец пришел! Получи еще!
От нового удара вампир хрюкнул и, не став дожидаться следующего, резко отскочил.
— Та же история! — скорчив гримасу, начал отплевываться он. — И этот шерсти немеряно нарастил. Как же мне тебя теперь убить? Быть может, когтем в глаз?
— Верткий, зараза! — восхищенно покрутил головой Тартак. — Твоя башка хорошо будет смотреться над очагом. Жаль только, что маловата! Ты клыки, перед тем как окочуриться, не убирай, ладно? А то не оценят.
— Наглец!!! — взревел вампир и снова бросился к Тартаку.
А вот этого Тартак как раз и ждал. Перехват палицей на лету, резкий удар, и вампира отнесло в сторону. Хорошо отнесло, если бы не скала, далеко бы полетел.
— А, ладно! Гхмыр с ней, твоей головой! — решил Тартак, заглядывая в щель между камнями, в которой слабо ворочался приходящий в себя вампир, и понимая, что она слишком узка для его рук. — Пойду я, пожалуй.
Тартак подобрал топор и зашагал к лесу. Рука болела, но не очень. После драки с Тыром болело сильнее.
— Стой! Мы еще не закончили разговор! — прозвучало за спиной.
— Это ты еще не закончил, — поправил Тартак, оглядываясь. — А я закончил. Мне некогда. Это ты тут развлекаешься, а мне еще еду добыть надо.
Вампир, наполовину вылезший из расщелины, разъяренно зашипел. Но что-то там у него застряло, и быстро вылезти он не смог. Когда же, наконец, он выбрался, Тартак уже растворился в лесу.
— Каков наглец! Да и я тоже хорош, — самокритично пробурчал вампир, морщась от боли в спине, куда пришелся удар палицы. — От злости забыл перейти в темп, специальные приемы не применил. Думал, что и так смогу наказать. Это же надо? Меня! И какой-то недоросль из троллей…
Аррахат, недовольно покачивая головой, трансформировался из боевой формы и побрел в направлении гор.
Тартаку повезло, не пришлось долго шататься по лесу в поисках добычи. Достаточно упитанный секач выскочил прямо ему навстречу. Должно быть, мощный зверь не потрудился рассмотреть фигуру Тартака, или не знал, что такое тролли на охоте. Омерзительно хрюкнув, кабан бросился на него.
Раздраженный происшествием в проходе скал и болью в руке, Тартак с едой церемониться не стал. Свистнула, опускаясь, палица, и кабан оказался на земле, даже не успев испустить предсмертного визга.
— Ты гляди! — пробурчал Тартак, наклоняясь над ним. — Мясо, а туда же! И что это все на меня сегодня нападают? Должно быть, я не выспался и выгляжу сегодня слабым.
Тартнак, старший брат, принесший еду Тартаку, застал его храпящим в пещере. От убитого на охоте кабана осталась ровно половина.
— Вставай, соня! — взревел Тарнак. — Это что же получается? Я, обливаясь потом, тащил тебе хавчик, а ты тут кабанятинкой баловался?
— Ты два дня назад должен был прийти, — пробурчал Тартак, прекратив храпеть и приоткрыв один глаз. — Что мне, с голода помирать? Вот и пришлось на охоту идти.
— Раньше не мог, — вздохнул Тарнак. — Охота была, меня загонщиком поставили. А батя после беседы с Тыром пьяный валяется. И что они такое пили? После простого эля батя всегда, как свежий ветер. А мамуля не могла, ей дождаться надо, когда батя проснется. Уже парочку сковородок приготовила по этому случаю.
— Если беседа только этим и закончилась, то я мамулю понимаю, — вздохнул Тартак. — Я бы на ее месте еще больше сковородок приготовил.
— Да нет! — хохотнул Тарнак. — Он, перед тем как рухнуть, торжественно заявил, что успех достигнут. Правда, в чем это выражается, пояснить не смог. Храп помешал.
— Так это что, я могу вернуться, что ли?
— Не спеши! — посоветовал брат. — Мамуля с помощью подручных средств сначала выяснит детали, а потом уже примем решение.
Пока Тарнак угощался остатками кабана, Тартак просто сидел, наслаждаясь покоем и тишиной.
— Да! У нас еще одна новость, — Тарнак, сыто отдуваясь, швырнул последнюю кость в общую кучу. — В горах караван в пропасть рухнул. Пурга замела перевал, а они, видать, неопытными были. Ну, и не туда свернули. Жаль, ущелье там глубокое, не достать. Караван был человеческий. Правда, находилась в нем парочка гномов. А где их не бывает? Так вот. Все погибли, кроме одного. Этот один магом оказался. Маг, конечно, так себе, слабенький. Но в воздухе зависать умеет. Это его и спасло. Хотя, опять-таки, фиг бы спасло, если бы мы его не заметили. Так в воздухе в сосульку бы и превратился.
— Ну и что? — лениво поинтересовался Тартак.
— Сафура пока можешь не опасаться, — широко улыбнулся Тарнак.
— Это чего? — сел пораженно Тартак. — Человека шаманом сделали? Быть такого не может!
— Да какой там шаманом, — отмахнулся брат. — Просто Сафур хотел на него лапу наложить, да сам под горячую лапу Тыру попался. Ты же знаешь, когда Тыр свое зелье выпьет, лучше схорониться куда-нибудь и не отсвечивать. Тыр с батей беседовали. Потом вождь вспомнил, что маги умеют волшебные огни запускать. Ну, они и пошли к магу. А в это время Сафур решил, что надо мага сжечь и его пепел с водой перемешать и пить, чтобы силу мага себе забрать. И так этой идеей увлекся, что даже решил с Тыром поспорить, когда тот огни приказал ему показать.
Тарнак замолчал, улыбаясь от воспоминаний.
— Ну! — поторопил его заинтересованный Тартак.
— Ну и все! — откликнулся брат. — Сафур теперь оглашает стонами свою пещеру, а маг обретается у нас. Его батя в нашей пещере поселил. Теперь у мага основная задача нам под ноги не попасть. Уж больно он мелкий, можем и не заметить, как затопчем.
Тартак шел за своим трофеем, за головой беербока. А когда же еще за ним сходить? Как раз выдался подходящий случай. Правда, голова еще была крепко приделана к туловищу, а беербок был еще очень даже живой и сам дохнуть не собирался. Ну, Тартак считал, что это явление временное.
А направлялся тролль в запретное место — ущелье Большого и Лохматого. Не то чтобы место было таким уж запретным, просто оттуда мало кто возвращался. Ага! Вот те самые легендарные личности и возвращались. Остальных Большой и Лохматый харчил. А что ему? Должно быть, совсем ленивый стал. Хавчик сам приходит. Зачем охотиться?
По мере приближения к месту Тартак становился все более осторожным. Он уже не тяжело шагал, а мягко двигался. К самому ущелью уже скользило легкое облачко, контурами напоминающее тролля.
Вход был мрачен. Высокие скалы заслоняли солнце и создавали глубокую тень, ломаными контурами подступающую к ногам Тартака. Это было не само жилище беербока, это было преддверие его.
Молодой тролль принюхался. Из ущелья несло не очень приятными запахами. Подробно описывать не буду, но запахи свидетельствовали о том, что там обитает кто-то нечистоплотный и хищный.
А раз такое дело, то Тартак сюда пришел не зря. Он в пещеру к беербоку лезть не собирался. Там все преимущество на стороне зверя. В самом ущелье тоже драться было бы не очень удобно, нужен был простор, чтобы было куда отпрыгнуть и где побегать. Тартак окинул взглядом площадку среди гор, на которой он стоял. В самый раз! Осталось только обеспечить на ней эту тушу. Ну, за этим дело не станет!
Тартак еще раз оценил свой наряд. Отстегнул новый топор от пояса и, аккуратно прислонив его к камню, решил, что готов к свершению подвига.
— Э-эй! — вполголоса позвал Тартак. — Беербо-ок! Тут к тебе гости пришли.
Никто не отозвался.
— Невежа! — уже смелее крикнул Тартак. — Тут у твоей пещеры хавчик стоит, а ты даже ухом не ведешь! Совсем зажрался?
Ничего!
— Вылазь, морда лохматая! — рявкнул Тартак. — Я пришел! Не бойся! Я тебе ничего особого не сделаю, мне только башка твоя нужна.
А вот это уже было услышано. Из глубины ущелья донеслось угрюмое басовитое ворчание.
— Угу! — довольно буркнул Тартак, удобнее перехватывая палицу и пригнувшись. — Давай-давай! Некогда мне тут на тебя время тратить.
В проеме ущелья показалась гигантская туша медведя. Голова казалась слишком маленькой для такого тела. Крошечные глазки зло смотрели на Тартака, а черный нос заходил ходуном, вынюхивая запахи.
— Ой! — пробормотал Тартак пятясь. — Ну, и здоров же ты, дядя! Неудивительно, что тебя так трудно ухондакать.
Медведь, убедившись, что никого кроме тролля больше нет, не теряя времени, рванулся к нему. Должно быть, проголодался. Тартак прытко отскочил в сторону и помчался к краю площадки, где камни выступами поднимались вверх. Медведь неожиданно быстро развернулся и бросился за ним. Но недаром молодой тролль считался хорошим загонщиком. Он легко взлетел по каменным ступеням до средины подъема. Медведь попытался было последовать за ним, но помешала тяжесть его туши. Камни не выдержали давления и съехали вниз. Недовольно взревев, медведь покатился по камням. Тартак в два прыжка преодолел расстояние к зверю и, пока тот не успел опомниться, нанес мощный удар палицей по башке, сразу же после этого отпрыгнув на приличное расстояние. Снова раздался рев, на этот раз уже обиженный и раздраженный.
Беербок подхватился на лапы и метнулся к обидчику. Тартак снова бросился наутек. Старательно подревывая, медведь преследовал его. В реве явственно читалось желание догнать, поймать и разорвать. Беербок взмахнул лапой, желая сбить добычу с ног. Гигантские когти просвистели в волоске от спины Тартака. Это заставило молодого тролля ускориться и разорвать расстояние между собой и зверем.
Но еще одна неприятность поджидала Тартака. Осматривая площадку, он не озаботился тем, чтобы ее хорошо запомнить. Убегая, он не понял, что заскочил в тупик. Вокруг отвесные скалы, а выход уже перекрыл довольный собой беербок. Тартак в отчаянии взглянув вверх. Эх, не вскарабкаться! А там такой здоровенный камень на краю лежит. Вот если бы его подхватить да на башку зверя сбросить.
Тартак развернулся к гигантскому медведю и приготовился вступить в последний бой. Он уже понимал, почему победа над ним считалась подвигом.
Беербок разинул пасть и грозно заревел на тролля. Невыносимый смрад ударил в ноздри. Тартака даже передернуло от отвращения и понимания того, что он погиб! Он зажмурил глаза, вгоняя себя в состояние предстоящего боя. Снова перед глазами мелькнула глыба на краю скалы. Тартак даже напрягся, как будто он сам поднимает ее. Зажмурив глаза, он представил, как она взлетает и рушится на зверя, который стоял перед ним.
Грохот и короткий рык заставили Тартака распахнуть глаза. Медведь, приваленный здоровенными камнями, слабо шевелился под ними. Не разбираясь, откуда пришло такое счастье, Тартак бросился к беербоку и упоенно начал колотить по его голове палицей, от души мстя за испытанный страх и бессилие.
Очнулся он от колошматения, когда медведь испустил последнее дыхание. Обессилено присев перед тушей, Тартак вдруг понял, что он смог! Смог одержать победу над этим ужасом! И неважно, что ему помогли камни, так удачно свалившиеся на беербока. Никто не гарантирует, что и другим героям так или иначе не повезло. Он победил! И башка беербока, его зубы, его когти отныне принадлежат ему, Тартаку!
Он вскочил на ноги, раскрутил над головой палицу и радостно взревел, празднуя свою победу.
Таргум пришел к пещере на следующий день. Не глядя на Тартака, он угрюмо пробурчал:
— Пошли домой, мардук недоделанный! Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, спасая тебя.
— Батя, ты мне можешь помочь перетащить все это? — отозвался Тартак. — А то у меня рук не хватает.
— Ну, что там еще? — повернулся к нему Таргум и замер.
Он расширяющимися глазами узрел распластанную на камнях гигантскую шкуру, оскаленную пасть головы беербока у ног Тартака и два десятка здоровенных когтей, лежавших кучкой рядом с головой зверя.
— Это что? — неожиданно охрипшим голосом спросил Таргум. — Откуда?
— Ну, так! — самодовольно улыбнулся Тартак. — Я же сказал, что добуду голову? Вот она и есть.
Таргум сделал пару невольных шагов к сыну, недоверчиво рассматривая его трофеи.
— Так это же беербок, — выдохнул он пораженно.
— Ну да! — подтвердил Тартак.
— Так это же его голова, его шкура и когти, — продолжил Таргум.
Тартак довольно кивнул.
— Где ты их нашел?
— Что значит — нашел? — возмутился Тартак. — Я их добыл в честном бою!
— Если ты не дух, то врешь! — нахмурился отец. — В бою с ним у тебя не было ни одной возможности уцелеть! Это же беербок! А ты цел и невредим. Да он таких героев уделывал, что тебе до них и не дотянуться! А ну, говори правду сейчас же!
— Батя! Не доводи до греха! — взревел Тартак. — Если ты мне не веришь, то пошли, я тебе покажу, где все это было.
Таргум застыл в раздумьях. Ну, не верил он, что его сын оказался способным на такой подвиг. Как может свершить такое молодой, еще не оперившийся, юнец? Но вот перед ним скалящаяся голова, шкура на камнях, когти… А тут еще идти неведомо куда, убеждаться. Он и так уже сегодня находился. Да и после вчерашней выволочки, которую ему устроила Ротона, болели не только ноги, но и голова. И плечо ныло, которое приняло на себя удар большой сковороды. Нет, Таргум совсем не был расположен сейчас ходить и тем более карабкаться по скалам.
В конце-то концов, вот они — доказательства! А как их добыл Тартак, не имеет особого значения. Уже одно то, что он отважился сходить в ущелье, заслуживает похвалы. И это его сын!
Таргум расправил плечи и по-хозяйски посмотрел на добычу.
— Ну, раз уж ты говоришь, что победил, то, значит, победил, — солидно сказал Таргум. — Проверять не буду. Держи мою палицу, а я понесу голову и клыки. Да, и не забудь аккуратно шкуру сложить! Сразу видно, что ты ею занимался кое-как. Придется ее еще обрабатывать. Вон она какая у тебя грязная.
— И это все, что ты мне хотел сказать? — насупился Тартак.
— Все остальное скажу дома, — весело хмыкнул Таргум. — А вообще-то, я горжусь тобой, сынок!
Вот именно это и хотелось услышать Тартаку! Хотелось, чтобы отец, на которого он так стремился быть похожим, сам сказал эти слова. Тартак радостно бросился складывать шкуру и собирать разбросанные вещи.
Появление в стойбище Таргума и Тартака произвело фурор. Воин, дежуривший на подходе, не сразу смог дать сигнал, остолбенело глядя на приближающихся.
Таргум нес голову беербока, высоко подняв ее на вытянутых руках. За ним пыхтел Тартак, нагруженный двумя палицами, топором на поясе, мешком с вещами на спине и шкурой, оказавшейся достаточно громоздкой и неоднократно вызывавшей греховное желание бросить ее к лешему.
Наконец часовой сбросил оцепенение и подал сигнал «большой важности». Такие сигналы подаются только в самых исключительных случаях. Это когда перед входом либо вождь соседнего племени, либо враг, сумевший пробраться к самому стойбищу. Впрочем, одно не исключало другого. Это мог оказаться вождь именно такого врага.
Конечно же, в число исключитеьных могли входить и другие, не оговоренные события. Именно таким и был приход Таргума с сыном и добычей. Но изначально, не зная этого, племя приготовилось к худшему из вариантов.
Воинственно сопя и громко ухая для поднятия боевого духа, к проходу устремился приличный набор воинов-троллей под предводительством Великого Тыра, который был как нельзя рад предстоящему развлечению, в чем бы оно ни заключалось.
Женское и детское население разбежалось по пещерам и приготовилось отражать атаки там. Хотя среди троллей было не принято нападать на этих представителей населения. Вот только вопрос: это было рыцарство или просто хорошо знали, чем это чревато? Женщины троллей, да еще вооруженные подсобными принадлежностями, это вам не шутки!
Такие нападения на стойбища очень редко, но случались, особенно со стороны глупых людей. И на что они рассчитывали? Конечно же, потом следовали оргвыводы в отношении тех олухов, которые прошляпили врага. Но это уже отдельный разговор.
Сейчас же весь отряд воинов вынужден был резко остановиться и изумленно воззриться на представшее их взору зрелище.
Таргум, сияя, нес голову.
— Беербок! — донесся слаженный выдох отряда.
— Да это же беербок! — взревел один из воинов. — Слава Таргуму!
Таргум, услышав этот выкрик, запнулся и в замешательстве посмотрел на сына. Тот мгновенно оценил ситуацию. Бросив вещи, Тартак шагнул к отцу и принял, протянутую им голову беербока. Таргум же, отдав голову сыну, быстро наклонился и вытряхнул на землю когти из мешочка.
— Слава Тартаку! — взревел, сразу все понявший, Тыр.
Ну, конечно! Когда же это было Таргуму сотворить такое? Хотя Тыр считал, что после его напитка можно было совершить любой подвиг. Слушая дружно подхваченный рев соплеменников, Тыр довольно улыбался. Ему как вождю полагалось целых пять когтей. Сзади уже доносилось бумканье бубна Сафура, который, сообразив, что бой откладывается, стремился к месту события. Ему тоже придется отдать два когтя. Тыр хмыкнул, представив, куда он эти когти шаману повесил бы. Но самое главное, в его племени наконец-то появился свой герой, который смог совершить столь славное деяние.
К выкрикам вскоре присоединились и остальные члены племени. На Ротону, прибежавшую к месту, поглядывали с некоторой завистью. Она стала матерью героя. А это очень почетно! Ротона подобревшими глазами смотрела на мужа и сына. Ах, как они ее порадовали! Сынок, оказывается, зря времени не терял. Вон какое дело сделал!
Все племя, вслед за гордо шагавшим впереди Тартаком, потянулось к площадке пиров. Все ожидали, что Тыр толкнет пламенную речь, после чего будет послан отряд воинов охотиться на баранов. А вечером будет праздничный ужин с песнями и танцами, до которых тролли были большими охотниками.
Тыр, шагая рядом с Тартаком, потаенно вздохнул. Уж очень красиво бы смотрелась голова беербока над его очагом, да не суждено. И почему его сын растет таким лоботрясом? Вон, у Таргума три сына. И все молодцы. Быть может, что-то с воспитанием?
— Под ноги смотри! — строго распорядился Таргум, заходя в пещеру. — Мы тут живность завели. Не наступи ненароком.
— Это мага, что ли? — с любопытством поинтересовался Тартак. — Живого?
— А нам дохлый маг ни к чему, — хмыкнул Таргум. — Конечно же, живого. Только мелковат и хилый какой-то. Чем-то на этих, как их там?.. Во! На гномов похож.
— Вы не совсем правы, уважаемый Таргум, — донеслось из угла, отгороженного кожаной занавеской. — Гномы очень сильно отличаются от людей строением. Они еще ниже, чем я, и шире в плечах и талии.
— Вот! — радостно взглянул на сына Таргум. — Он еще и разговаривает. А огни такие запускает, что закачаешься! Я, правда, плохо тогда рассмотрел их. Надо будет, чтобы он еще раз запустил.
Занавеска отодвинулась, пропуская щупленького человечка. Он подошел к Тартаку и, задрав голову, представился:
— Тан Велентис, шестой уровень Дара, бытовик. Мне ясновидец указывал на рискованность сего предприятия, но я имел глупость не послушать его. Ибо прямого указания на смерть не последовало. Но сейчас, движимый превратностями судьбы, я уже имею сомнения в том, что смерть была наихудшим выходом.
— Это он что сейчас изрек? — недоуменно спросил Тарнак. — Ты, маг, попроще тут говори! Уж больно ты хитро загнул.
— Я хочу сказать, — печально вздохнул Велентис, — что не уверен в том, что мне повезло, хоть я и остался в живых.
— Повезло! — решительно отозвался Таргум. — Особенно тебе повезло, когда я вспомнил, что маги умеют запускать праздничные огни. Если бы не это, ты бы увидел другой огонь, и он был бы далеко не праздничным. Правда, это с какой стороны огня смотреть. Вот ты мне скажи: а правда, что Сафур стал бы сильнее, если бы выпил твой пепел?
— Если Дара нет, то никаким пеплом его не возродить, — испуганно попятился Велентис. — А у троллей, и это уже доказано, Дара нет.