26

Для эльфа нет ничего прекрасней, чем прогулка по ночному лесу, так считал Вьехо. Ну разве что прогулка по цветущему лугу при свете дня сравнится. Но оказалось, что у скупых красок ночной пустыни собственное очарование.

Кадеш повел их к Повелителю прямым путем, срезая дугу древнего пути от оазиса к оазису. Вел прямой путь, правда, через безжизненные пространства такыров, где нашли смерть многие смельчаки, но Кадеш посчитал, что с богинями воды в подругах такыры ему не страшны. Правильно, конечно, посчитал.

Они шли и шли, и даже стражники не отставали, прикрытые от зноя добросердечной Сиэлль. И скоро ночь пала на пустые пространства. И осталась только глина такыра под ногами, да бездонное небо над головой. И это было прекрасно. Эльфы восторженно вздыхали, на время позабыв о неодолимой тяге светочей. А для Вьехо небо кроме восторга преподнесло еще и сюрприз, да такой огромный, что приятным никак не назовешь. Ибо известно всем, что огромными бывают исключительно гадости.

Так получилось, что в предыдущие ночи были дела поважнее, чем глазеть на звезды. То есть на звезды Вьехо посматривал, но всегда по делу, быстренько да мельком. Но во время ходьбы по ровному такыру чем еще заниматься? Только думать да глазеть. А так как думать за последние дни Вьехо уже притомился, то выбрал второе. Вот он и поднял глаза к бездне над головой, посмотреть, что это там так волшебно светит. Всмотрелся и по давней привычке, оставшейся с юности, провел мысленно линии священного для всех эльфов изображения — от звезды к звезде. И прошептал внезапно пришедшие на ум слова из древней песни воровского племени:

То есть сделал то, чего делать не стоило в мире, переполненном магией! Потому что тусклые светила вдруг вспыхнули, засияли переливчато — и образовали знакомый рисунок могучего воина с луком в руке, а кустистые брови и вислые усы дорисовало живое воображение. И он невольно охнул вослед юным эльфам, но не восторженно, а от удивления. Потому что из черноты космоса на него направлял свой губительный лук сам Акра-Стрелок!

Изначальный мир. Вот, значит, куда занесло их через бездны времени.

Созвездие Изначального мира сияло, как и тысячи лет назад, ярко, волшебно красиво… и грозно. Правда, из всех эльфов, легкой поступью идущих ночной пустыней, только Вьехо помнил об этой грозности. Помнил и страшился. Потому что Акра-Стрелок был не столько созвездием Изначального мира, сколько богом его. Богом суровой, жестокой справедливости. Как подозревал Вьехо, не только был когда-то, но и оставался таковым доныне. А что могло сделаться богу, если подумать? Бог мог разве что заснуть от скуки. Ну вот Вьехо его и разбудил…

Мерцание звезд разом усилилось, и с высоты на эльфа глянуло огромное суровое лицо. Вьехо не удивился, потому что ожидал нечто подобное, — но внутренне содрогнулся. И начал спешно соображать, что они из своих жалких сил могут противопоставить богу. Потому что божественное внимание не предвещает хорошего. Особенно — внимание Акры-Стрелка. Не просто же так эльфы когда-то бежали с родины. За все ошибки сполна отвесил древний судья Бессмертной расе, мало не показалось!

Еле уловимый звон прокатился над пустынными пространствами. Эльфы восторженно заахали. Они и не подозревали, что это грозный бог обратил на эльфов крохотную часть своего внимания. Такова уж сущность любого бога: чтоб его видеть, надо в него верить. Впрочем, вопросы веры не мешали богам карать и миловать. И мстить за невнимание бывшим подданным тоже не мешали…

— Ага, вернулись! — полетело над пустыней легким ветром. — С-слабые духом…

— Мы ненадолго — и скоро уйдем! — мысленно взмолился Вьехо. — Что тебе наша жалкая кучка? Вон смертных вокруг живет сколько и пакостит, и ничего!

— Смертные жизнью платят за ошибки, а вы бессмертны… вам особый счет…

С одной стороны, Вьехо бога хорошо понимал. Ну сбежали эльфы когда-то от его жестокой справедливости, пусть бы и бежали дальше, не к лицу богу гоняться за отступниками по чужим владениям. Но вернуться в пределы досягаемости грозной длани и прогуливаться прямо под его ликом да оглашать божественные владения охами-ахами — это уже наглость! А за наглость — наказывают.

С другой стороны, Вьехо того же бога совсем не понимал. Как мог не осознать Акра-Стрелок за бессчетные века существования своего, что жестокая справедливость — всего лишь жестокость и есть? Как? Как сумел не проникнуться снисходительностью к эльфийским слабостям, не допустил в божью душу и крупицы жалости, как? Чего он смотрит теперь брюзгливо и недовольно, как… как и не бог вовсе, а мелкий мстительный пейзанин?!

Лик бога дрогнул, и жестокая радость сменилась злобой. Вьехо мысленно охнул и покрыл себя с ног до головы гоблинскими ругательствами. Богам без разницы, думаешь ты или говоришь, они понимают одинаково легко что крики, что тайные помыслы, как он мог забыть?! А на «мстительного пейзанина», да еще и «мелкого», бог вполне мог обидеться. И отомстить!

Вьехо сжался в предчувствии беды. Он знал — сейчас Акра-Стрелок решает их судьбу. И когда вынесет приговор, мало не покажется. Древний бог не очень-то жаловал эльфов. За дело, конечно, не жаловал. Вьехо, например, тоже терпеть не мог некоторые эльфийские особенности, взять те же хрустальной чистоты песни или одержимость властью… но недовольство Вьехо и недовольство бога — очень разные по последствиям недовольства! Потому что если даст бог, пусть даже и с левой, — мало не покажется!

Вьехо в панике искал, чем бы помочь отряду — и себе! — избежать божьего суда, и так погрузился в поиски, что почти перестал шагать. И именно этот момент выбрала Предвечная Владычица для объяснений! Видимо, решила, что он специально приотстал от отряда, чтоб наедине принести Предвечной свои извинения и подтвердить клятвы верности. Вечно юная дева не подозревала, что суетится и алчет власти прямо под недовольным ликом бога жестокой справедливости.

— Светочи близятся! — заявила она решительно. — А свите моей доверия вблизи светочей нет, странно себя ведут, непочтительно! Могу ли я рассчитывать хотя бы на твою верность, рыцарь?

— Не мешай! — прошипел Вьехо, почти ухвативший за хвост мелькнувшую спасительную мысль.

Потом наткнулся на разъяренный взгляд прекрасных глаз, опомнился, махнул рукой на бога и занялся непосредственной опасностью, то есть Предвечной Владычицей — и прелестями ее несказанными.

— Я вечно предан тебе! — напомнил он, нервно поглядывая на небо. — Как и ишак. Я же говорил.

— Ты позволил отдать волшебную раковину какой-то Сиэлль, когда я без сил осталась!

В принципе бога можно было попросить о снисхождении. Что богу какая-то жалкая кучка эльфов, кстати, не знавших его прежде? А мольбы о снисхождении, равно как и лесть, легко находят путь к любой душе, даже божественной… и ради своего нового отряда Вьехо даже был готов поступиться собственной гордостью…

— …отвечай, когда сама Предвечная спрашивает! Силой дара своего повелеваю открыть то тайное, что думаешь! — прорвался к нему возмущенный шепот.

— Мне бы твои проблемы! — вырвалось у него то тайное, что он думал.

Вечно юная дева недоуменно моргнула. Вьехо же с сожалением решил, что на этот раз никакие мольбы о снисхождении не помогут. Борьба за власть, если глядеть с вершин божественной мощи, — гнусное и мелочное занятие, а именно этим они сейчас и занимались изо всех сил, сколько бы их там ни осталось! Если уж дрязги и интриги подле Предвечных Престолов у самого Вьехо в печенках сидели, то что говорить про древнего бога? Вьехо и сам считал, что все беды эльфов от борьбы за власть, взять то же недоразумение меж Лесом и Заморьем, это когда изменились климат и очертания континентов… Нет, не будет милостив бог к кучке честолюбцев!

— Подумаешь, раковина! — раздраженно сказал Вьехо. — Вторичный источник энергии, не более! А ты — ты рождена, чтоб править вечно! Не разменивайся на мелкие цели!

— Я хочу не размениваться — но как?! Как вернуть светочи, когда я сил лишена? А ты позволил отдать раковину всякой Сиэлль!

— Вернуть светочи — не проблема, — пробормотал Вьехо в очередном неуместном озарении. — Проблема — что с ними дальше делать.

Предвечная Владычица удивленно склонила голову. Истинные озарения она узнавала, даже будучи лишенной сил.

— Странен и непредсказуем ход твоих мыслей, — наконец решила она. — Еще более непредсказуемы поступки, основанные на таких мыслях! Но… как ни странно, получается, что мы все делали правильно — потому что светочи все же близятся. Я верю в тебя, мой рыцарь, что мне еще остается? Не подведи. Помни — ты в вечной верности клялся!

И Предвечная вернулась к своей белой вельблудихе. А Вьехо с внутренней дрожью поднял глаза к небесному божеству.

Акра-Стрелок, опершись на лук, задумчиво смотрел с небес на древнего эльфа, поклявшегося в вечной верности той, которая отправила некогда в изгнание и его, и его возлюбленную супругу, и весь его отряд. И было в его взгляде что-то такое — крупица жалости, что ли? — от чего Вьехо вдруг рассердился. На самого бога.

— Знаю я, о чем ты думаешь! — запальчиво бросил он в небеса. — Что допускать подле себя мелочность и зависть, властолюбие да низменную хитрость есть непростительная слабость!

— …Вьехо, мы тут видели, Владычица к тебе подкатывала! — озабоченно гудел за плечом голос Ройялля. — Да еще и вкупе с прелестями своими несказанными! Мы так кумекаем, предлагала союз заключить? Не соглашайся…

Командир стражников в наивной хитрости своей тоже решил, что Вьехо приотстал исключительно для ведения тайных переговоров с ним, Ройяллем, и ни с кем более.

— Слабость и есть, — донесся до Вьехо звездный ответ.

— А бить окружающих за несовершенство — жестокость! — рявкнул Вьехо. — А считать себя совершенным судией — гордыня, и богу невместная!

— …Близится конец похода, и надо бы что-то решать, Вьехо! — гудел под локтем назойливо Ройялль. — Склонись хоть на чью-то сторону, не мучь нас неизвестностью!

Грозно сверкнули звезды — похоже, бог тоже рассердился.

— Отчаялся, рукой махнул на творящееся подле?! — загремело в голове у Вьехо так, что такыр качнулся под ногами. — Интриги и зависть процветают, и нет места благородным порывам души! Не таковыми воины Света быть должны! Сполна получите за мелочность, мало не покажется!

— Только тронь мой отряд! — тихо предостерег Вьехо. — На небе достану!

И досадливо бросил Ройяллю:

— Заткнись! Не до тебя!

И тоскливо пробормотал потухающим небесам:

— Если наказать всех рядом, останешься в одиночестве, только и всего. Уж я-то знаю. Одиночество — наказание богу…

Ройялль обиженно сопел рядом.

— Ты всегда был с нами человеком! — попрекнул он. — Не чванился, не гордился! Чем таким занят, что не до нас? С богом, что ли, разговаривал?

— Не то чтобы разговаривал, — буркнул Вьехо неловко. — Морду ему пообещал набить.

Ройялль дико посмотрел на эльфа и разом перехотел склонять его на свою сторону. Так что остаток ночи Вьехо прошагал в долгожданном одиночестве. Которое теперь вовсе не требовалось. Потому что ни Акра-Стрелок больше не проявился, ни честолюбивый Фионнель не подошел склонять на свою сторону, хотя Вьехо ждал и того, и другого. Ну, это как всегда.

Они вышли к оазису в начале дня. Свита с жадным интересом оглядывала живописные дали.

— Все, как видела в озарении! — прошептала Владычица. — Скачут отряды смуглых воинов на быстрых поджарых конях! Стоят могучие метательные машины на стенах крепостей! Маршируют по каменным дорогам мимо возделанных полей полки! Шпили высоких башен пронзают небеса, и с них непрестанно оглядывают горизонт недремлющие дозорные! Горят огни в многочисленных мастерских, где куется страшное оружие! И в сердце страны сияют необоримой мощью светочи! И вся эта сила — против нас!

Вьехо изучил панораму и покачал головой.

— Издали многое кажется страшным, — заметил он. — Но приблизишься, и страхи развеются.

— Приблизимся, — согласилась Предвечная Владычица и отправила вельблудиху вперед.

Мощь светочей манила ее с непреодолимой силой.

— Прекрасная страна! — шептались эльфийки свиты, спеша следом. — Какие поля зеленые! Как сады благоухают вдоль дорог, как вода в ручьях журчит! Здесь жить можно!

— Наш Повелитель могуч! — возгордились стражники.

Потом переглянулись и о чем-то жарко зашептались.

Эльфы не обращали внимания — их светочи манили с неодолимой силой. Мог бы заинтересоваться Вьехо — но все его мысли занимало появление грозного бога. Акра-Стрелок не прощал созданиям Света мелочных устремлений, и угроз не прощал тем более. Наверно, не прощал. Вообще-то Вьехо не смог припомнить, чтоб кто-то еще помимо него угрожал богу. Так что он шел и напряженно размышлял, как и где ударит Судия. Будет ли это засада сторонников Повелителя? Или просто земля расступится у них под ногами? Или?.. А чтоб никто не мешал думать, он пристроился рядом со Жмотом, который последнее время был тих и не расположен к любопытству. Юный пейзанин как встал на выходе из зиккурата рядом с ишаком, так и шагал молча весь путь и глядел только под ноги. Даже к Предвечной ни разу не приблизился. Видно, что-то нерадостное накопилось на душе.

Вьехо об одном позабыл: если у кого накопилось в душе, то обязательно прорвется, стоит появиться рядом свободным ушам.

Так и произошло.

— Зачем только с вами пошел! — вырвалось у Жмота.

— Из любви к Предвечной? — рассеянно предположил Вьехо.

— Да! Нет! Не в этом дело!

— Ого! — заинтересовался Вьехо.

— Любовь без взаимности недолго горит! — сердито заявил Жмот. — А Ясноокая лишь на тебя смотрит! С ревностью, недовольством, с надеждой ли — лишь на тебя! Я ее и поил, и кормил, и в одеяла теплые кутал — ничего не замечает! Ну что ей еще надо? Сама не знает! А я себя не на помойке нашел! Я первый парень на деревне! А за вами увязался — уважения как не бывало! Пейзанином кличете, Жмотом обзываете да прислужником при Предвечной, как будто у меня имени нет! И подвиги совершал, а уважения не заслужил!

Вьехо смущенно опустил голову. Именно он наградил пейзанина новым имечком, не думая, насколько оно обидно.

— Я домой хочу, Вьехо! — тоскливо сказал Жмот. — Что мне ваши светочи? Что мне Предвечная, коли на меня не глянет? А то меня уже на странное тянет! То тебя убить желаю, чтоб Предвечная от меня не отвлекалась. То себя убить желаю, коли Предвечная не глядит. Мне бы домой, эльф! К козам нашим, на солнечные поляны! У нас хорошие козы, высокоудойные. И леса светлые, и сады цветущие. И дома добротные да большие! И соседка, юная Смешана, может, ждет до сих пор…

— Ты клятву верности принес, — нахмурился Вьехо, остававшийся настоящим эльфом несмотря ни на что. — Клятва — это святое!

— Клятва сама по себе взаимность предполагает! — на удивление разумно сказал Жмот. — А без взаимности это рабство, нет в ней тогда ни святости, ни благородства. Мне бы домой, Вьехо! Не по компании пришелся я вам! Заботы о Владычице все на меня взвалили, а она ваша Владычица, не моя! Мне бы домой… невмоготу средь чужих да в чужом краю! Только где он, тот дом? Затерялся в безднах времени, и не сыскать обратного пути…

— Знаешь что? — неожиданно для самого себя сказал Вьехо. — Ты береги кинжал. Он Черным Властелином выкован, в нем нешуточная сила. Береги — и примени в нужный момент. Только так примени, как сердце подскажет. И вернешься, куда влечет тебя сердце.

Пейзанин обстоятельно подумал над советом.

— Как сердце подскажет, не как тебе выгодно? — подозрительно уточнил он.

— Только свое сердце слушай.

— И тогда вернусь, куда влечет сердце?

— Да.

— А как?!

Вьехо беспомощно пожал плечами. Усеченные прозрения в очередной раз подкинули что-то непонятное.

— Скорей бы, — прошептал Жмот. — Плохо мне на чужбине.

— Зато повидал мир! — бодренько сказал Вьехо. — Себя показал, на эльфов посмотрел!

Но Жмот подарил ему такой угрюмый взгляд, что Вьехо сразу вспомнил, как обещался сам себе не подшучивать над подчиненными, устыдился и отошел. И наконец обратил свое внимание туда, куда давно следовало бы, то есть на окружающее да на стражников.

Вблизи оазис действительно оказался таким, как и предполагал Вьехо — совсем нестрашным. Нет, все было как виделось сверху да издали. Только отряды смуглых воинов скакали с веселыми песнями, почтительно уступали дорогу эльфийкам и провожали восторженными криками. Могучие метательные машины на стенах крепостей стояли ненапряженными. Полки мимо возделанных полей маршировали — но все исключительно под белыми знаменами свободы. А свобода, как давно убедился Вьехо, означала прежде всего смуту — и не только у эльфов. Значит, можно было идти куда угодно, хоть к Повелителю за светочами, никто не заинтересуется — кроме мародеров, естественно, да грабителей, да…

— Ройялль! — озабоченно сказал Вьехо. — Вы из плена нас освободили, а не подумали, кто на свободе прекрасных эльфиечек защитит. Вот подумайте! Свобода — она опасна! В смуту всяк творит что пожелает, сам говорил. А вдруг пожелает кто похитить наших девочек? Вон Сиэлль дождь умеет вызывать — а в пустыне нет ценней сокровища! Посадят в клетку и на себя принудят работать, и не посмотрят, что сами богиней назвали! Или снова в плен берите, или за так охраняйте!

— Мы подумали! — возмутился Ройялль. — И даже тебе хотели сообщить решение, да ты слушать не захотел! Как раз и собирались вас заново в плен! Ить к Повелителю идем — а он же наш Повелитель! Вот так мы решили в конце концов. Ить конец уже близок. Да и за вас спокойней, когда под охраной.

И стражники заботливо окружили эльфиек кольцом. И за очередным поворотом убедились, что вовремя в плен взяли, практически в последний момент! Потому что путь свите преградила группа улыбающихся всадников. За конскими крупами виднелась повозка с пустой клеткой в человеческий рост. С открытой дверцей.

Сиэлль гордо выступила вперед и подняла руку. Посыпался легкий светлый дождик.

— Она — богиня дождя! — крикнул Кадеш. — Расступитесь!

— Так она нам и нужна! — обрадовались всадники и придвинулись.

— Доброта и нежность действительно без защиты не выживут, прав оказался Вьехо! — прохрипел Ройялль. — Рыцари Света! Неужто в сторонке простоим, когда эльфиечек, пусть и не наших, обижают? Делай как я!

Потом свинтил со стрелы наконечник и влепил со страшной силой болванку точно в середину богато изукрашенного шлема головного всадника. Тот взмахнул руками и вывалился. За ним посыпались остальные. Стальные скорострельные луки в очередной раз продемонстрировали чудовищную эффективность. Ройялль мстительно всадил стрелу меж лопаток своего противника, потом ниже, и стычка сошла на нет. Всадники с охами вернулись в седла и закрутились в отдалении, выкрикивая угрозы, пока не появился очередной марширующий по домам полк. Предостерегающий крик, торопливый перестук копыт — и вот на дороге осталась только железная клетка с гостеприимно распахнутой дверкой.

— Они вернутся, — заметил Ройяллю Вьехо. — Таких оскорблений не прощают. Правильно ли поступил, что тупыми стрелами бил?

— Наводить порядок — это не эльфийские тайные знания перенимать, это дело знакомое! — прохрипел Ройялль. — Сколь лет у себя тем же занимались! Правильно сделали, не сомневайся! А вернутся — убьем.

Вьехо поразмыслил и согласился с ним. Убить — сразу сделаться виноватым и оказаться объектом мести. А так — опозорили наглецов, показали, что ничего не боятся. И теперь наглецам выбирать, убитыми быть или убраться подальше. И если выберут убитыми быть — сами виноваты. И не за что мстить. Ай да Ройялль, как верно пустынные обычаи понял. Быть ему королем Света…

— Мы хотели сдать вас Повелителю — и сдадим! — объяснил Простец. — Потому охранять неусыпно будем, чтоб в целости сдать, как положено. А там уж сами промеж Повелителей договаривайтесь о светочах. Если их уже какой ловкач не прибрал. Ить смута в стране! — И Простец с осуждением покосился на своего командира.

— Кто попало не возьмет — обожжется, — покачал головой Вьехо. — Светочи — приближенных к Предвечным Престолам дело, и ничье больше.

— Тайные эльфийские знания? — насторожился Простец.

— Власть — она в принципе не у каждого на дороге валяется, что же касается светочей, то они сожгут любого, приблизившегося с черными помыслами. Такими их создал Лучезар. Он думал, это защитит их от корыстолюбцев. Создатель тогда не знал, сколько можно натворить со светлыми помыслами.

— Светочи близятся, — тихо сказала Владычица.

И эльфы прибавили шаг. Вернее, хотели прибавить. Но тут встали вельблуды. Намертво. Свернули к ближайшей рощице со светлым родничком в центре ее — и встали.

— Пока не наедятся до отвала — не пойдут, — пробормотал Вьехо. — Я этих тварей знаю. А время на исходе…

Почему он так решил про время, он и сам не мог бы объяснить, но свербело что-то внутри, поторапливало. И собственная фраза о трех сутках, отведенных им, почему-то не давала покоя.

Видимо, что-то чувствовали и остальные, потому что единодушно решили бросить животных, служивших верно весь многотрудный путь, и двигаться к цели налегке. Даже стражники не протестовали, хотя вообще-то это были их вельблуды — да и отъем светочей стражников не касался никаким боком. Они вроде как шли к своему Повелителю, вели захваченных в плен, сами и должны бы управлять процессом движения. Однако же побросали тюки с выторгованным добром и заспешили вослед эльфийкам, как будто так и надо, и никак иначе.

— Это все ваша эльфийская магия, будь она неладна! — пожаловался древнему эльфу командир стражников, не отставая, впрочем, от подчиненных.

А вот Фея с каждым шагом становилась печальней да жалась к родичу.

— Светочи близятся! — прошептала она с тоской. — Правду пели древние барды — путь прекрасен, пока длится, но нет хорошего в конце. Ни о чем не мечтаю, только о том, чтоб бесконечным оказался наш путь! Чтоб мы шли и шли — и не расставались… Да, видно, не судьба. Светочи близятся, Вьехо.

И из ее прекрасных фиалковых глаз потекли слезы. Вьехо, недавно понявший все, и даже про сосны в оставленном мире, сочувственно вздохнул. Он по себе знал, что, когда сердце разрывается надвое, — это очень больно.

Они шли и шли вслед за проводником. Сады сменялись изумрудными полями, поля — рощами, в тени которых прятались от свирепого солнца легкие домики местных земледельцев. Потом дорога резко расширилась, под ноги легли каменные плиты. И открылась гигантская площадь. А посреди нее, как и следовало ожидать, — башня со шпилем, пронзающим небеса, и светлое сияние вокруг нее. Вьехо давно заметил, что Повелители норовили воссесть непременно в гигантской башне, хотя по местному жаркому климату уместней смотрелся бы легкий домик в тени широколиственных деревьев, и чтоб бассейн с хрустальной водой рядом, а лучше озеро.

— Под светочи уместней бы возвести неприступный замок, и чтоб стража на стенах круглосуточно! — с осуждением произнесли за его спиной.

— Капитан Фионнель! — безнадежно вздохнул Вьехо. — Дальнее охранение где? Или хотя бы ближнее?

Юный капитан обернулся — и от возмущения утратил дар речи.

За спинами свиты, стремящейся к светочам, легко и бесшумно, как и положено настоящим эльфам, шагала Звездная Стража с самим доблестным Турголом во главе.

— Беллеторн, лучший в Звездной Страже специалист по тайным и иным перемещениям! — еле заметно улыбнулся воин по правую руку от Тургола.

И все Звездные Стражи улыбнулись тоже. И тут же нахмурились. И преградили свите путь. Выглядели Высшие эльфы при этом очень решительными, но не вполне уверенными в своей правоте. Данное сочетание встречалось в эльфах настолько редко, что неопытный наблюдатель принял бы его за смущение — чисто пейзанское чувство.

— Чего это с ними? — громким шепотом осведомился у Вьехо Ройялль.

— Видишь ли… — рассеянно отозвался древний эльф. — Им надо бы нас перебить, чтоб не мешали светочи возвращать. Надо бы, и вроде дело простое — но обнаружились сложности. С одной стороны, эльфы друг друга не убивают. Разве что случайно. Но на открытой площади случайность как отыскать? С другой стороны, меж нас Предвечная Владычица стоит — а именно ей вроде бы и надо светочи вернуть, в соответствии с древними легендами. И если Предвечную Владычицу можно как бы не заметить, то как не заметить древние легенды? Их все наизусть знают. Вот так, краснорожий мой друг, выглядят на самом деле битвы за власть, любуйся. А скоро и до мечей дойдет…

Что-то копилось за ближними садами, решительное, агрессивное и, в отличие от Звездных Стражей, очень уверенное в своей правоте. Вьехо почти понял, что именно, да Ройялль помешал.

— Предательство и подлость! — брякнул Ройялль в полный голос.

— Кто бы говорил! — тут же воодушевился Тургол доблестный. — Предвечная Владычица, как помнится всем, обещала не заступать нам пути, напротив, даже указать! И что наблюдаем в результате? Путь, может, и верно указан был — но самый длинный из возможных! Звездная Стража одолела его напряжением последних сил, в то время как свита Предвечной легким путем досюда прогулялась! И ныне заступает нам путь, хотя обещано было противоположное!

Предвечная Владычица гневно вскинулась, даже открыла рот для язвительной отповеди…

— К бою! — рявкнул Вьехо, наконец разобравшийся в предчувствиях. — Месть бога идет! Бронебойными многогранными, на ближней дистанции, без упреждения — насмерть!

Все же стражники Повелителя были великолепными воинами, не хуже Звездной Стражи самой. И потому вылетевшую из глубины садов конную лаву встретил губительный дождь стальных стрел, поддержанный мгновением позже более редкой, но не менее точной белооперенной стаей в исполнении Звездных Стражей. Закувыркались на каменные плиты площади, завопили яростно всадники.

— Смерть подстрекателям смуты! — пронеслось над площадью. — Будь славен Повелитель!

В ответ строй Звездной Стражи враз ощетинился копьями.

— Стрелкам укрыться во второй линии! — скомандовал Вьехо.

— Поздно, командир! — отозвался Ройялль и с лязгом отбросил бесполезный лук. — Кончились стрелы все до одной! Не бесконечны кассеты!

— И кто желал прорываться к светочам с боем? — ругнулся Вьехо и обнажил меч. — Нельзя желать страстно, когда мир магией полон! Сбудется!

Но тут тональность криков над площадью сменилась с яростной на растерянную. А по каменной дороге, нарастая, загремели копыта — и вылетел вооруженный сброд под белыми знаменами. И впереди всех, сверкая глазами, с кривым мечом наголо — пророк богинь дождя, худой как щепка, загорелый до черноты сам Бактиярр! Сторонники Повелителя засуетились и озаботились спасением собственных жизней, враз позабыв об эльфах.

— Не довелось прорываться с боем! — пропыхтел Ройялль и утер пот. — И знаешь что, Вьехо? Ну ни на вот столечко о том не сожалею! А почему — сам не знаю!

— То ростки мудрости лезут, — пояснил Вьехо. — Лично я уж которую тысячу лет стараюсь клинка не обнажать.

— От великой доброты, что ль?

— Почему от доброты? Просто чтоб живым подольше остаться.

Ройялль посмотрел на свой, у многорукой змеи позаимствованный меч и призадумался.

Белознаменные всадники лихо и быстро обратили в бегство ревнителей старых порядков. Бактиярр сверкнул издалека белозубой улыбкой и прокричал:

— Был счастлив защитить богинь дождя! Если есть еще враги — обращайтесь! Так говорю я, Бактиярр!

Взгляды свиты тут же задумчиво обратились на Звездную Стражу.

— Ксениаль-твою-мать… — вырвалось у кого-то из Звездных Стражей.