23

А Вьехо легко шагал во главе отряда. Рядом воздушно семенила штатная провидица, накинув тень ресниц на глаза, таинственным притяжением чуткого сердца определяя единственно правильный путь. И пусть в юной эльфийке кровь деда проявилась с неожиданной силой и направление она пока что держала безошибочно, пусть Фионнал зорко высматривал с барханов беды и опасности, пусть все твари попрятались от жары глубоко в песок, Вьехо все равно предпочитал быть настороже. Не стоило сбрасывать со счетов злую волю неведомого Повелителя, и его чудовищ не стоило забывать тем более. Правда, ближнее охранение бдело — но на ближнее охранение Вьехо еще с прошлого похода отвык надеяться.

Так что Вьехо немного удивился, обнаружив рядом с собой еще и Фионнеля. Не лишенный здравомыслия юный капитан обычно предпочитал находиться поближе к концу построения и подальше от неприятностей.

— Куда ты ведешь нас, Вьехо? — тихо, чтоб никто не услышал, поинтересовался юный эльф.

— А сам как полагаешь? — рассеянно спросил Вьехо.

Что-то крылось впереди, за маревом дрожащего от жара воздуха, но Фионнель отвлекал разговором и мешал понять, что именно.

— Я разное полагаю, — осторожно сказал юный эльф. — Власть Предвечных Владычиц кончилась — а без их власти многое возможно сотворить. Можно единовластным правителем стать в каком-нибудь оазисе, почему нет? Можно в союзники неведомому Повелителю перейти, как стражники склоняли, и на волне его могущества очень высоко взлететь! Можно и светочи вернуть Владычицам, обеим вкупе, и заслужить великие их милости, только я не представляю как…

Вьехо проследил, как от дальнего бархана стремительно бежит к ним обеспокоенный Фионнал, и резко махнул рукой стражникам. Как ни странно, стражники поняли тайный эльфийский сигнал правильно, подбежали с топотом и ощетинились оружием.

— Капитан Фионнель, ты одаренный эльф, и ждет тебя великое будущее, — пробормотал Вьехо. — Как быстро ты три основных пути в тупик открыл, диву даюсь. Но душа твоя переменчива, как цвет твоего меча, и судьба — такая же…

— У меня нет меча, — пробормотал озадаченный Фионнель.

— Будет.

Фионнель вздрогнул, услышав истинное пророчество, — но тут песок взорвался, и началась кутерьма. Сквозь летящую пыль было видно, как Фионнал, припав на колено, садит стрелу за стрелой в образовавшуюся воронку, и стражники, стремительно рассредоточившись, обрушивают туда же стальной ливень. Потом у самого носа юного эльфа сверкнул меч Вьехо, и гигантское жало размером чуть ли не с Фионнеля брякнулось на песок, отрубленное по самое основание.

— Потому что если не будет меча, не будет и великого будущего! — улыбчиво добавил Вьехо. — Сам видишь, что творится.

Видимо, его слова упали на благодатную почву, потому что юный Фионнер походил-походил вокруг отрубленного жала да и приспособил его себе на пояс вместо меча. Собственно, на меч больше всего это жало и походило, как размерами, так и остротой. Ядовитый такой меч.

— И все же — куда мы идем? — растерянно, но упорно пробормотал Фионнель, когда кутерьма улеглась. — По какому из трех путей?

Вьехо вздохнул, отвернулся от Жмота, бредущего в одиночестве, и внимательно уставился на юного эльфа.

— Я сказал уже, — напомнил древний эльф. — Мы идем непривычным путем. Не первым, не четвертым, о котором мечтаешь ты, — единственным. Ну а коли он непривычен, никто и не знает, куда он ведет. Придем — увидим. Главное — не свернуть с дороги Добра и Света.

Фионнель выслушал, подумал… и вскоре над песками разнеслась его четкая команда:

— Непривычным путем — прямо следовать! С дороги Добра и Света не сворачивать!

Так и пошли.

И, видимо, пошли куда надо, потому что твари Повелителя вскоре снова напали. А это верная примета: если враг нападает, значит, идешь куда надо!

С новым врагом — огромными пауками с изображениями черепов на спинах — справились без труда, эльфийки даже повизжать толком не успели. Большую их часть перестреляли стражники на подходах, а остальных порубил Фионнер. Вьехо хмыкнул: эльфийская кровь не водица!

Одно только озадачило древнего эльфа, а именно поведение Фионнала. С яростью бился юный следопыт против тварей, а не должен бы — он же с неразумной природой в сродстве! Див вел себя иначе!

— Я следопыт, но не идиот! — отрезал юный эльф в ответ на вопросительный взгляд. — Скорпион — хищник, охотник на разумных, с ним общего языка искать не намерен! Пауки же и вовсе отвратительны!

— Наш парень! — прохрипел одобрительно Ройялль. — Свою жизнь смело ему доверю!

И действительно доверил смело, потому что вскоре объявилась гигантская саранча, естественно, ядовитая, и пришлось биться плечом к плечу, не сортируясь на эльфов и неэльфов.

А потом проявил наконец себя юный капитан Фионнель! Смотрел-смотрел, как гигантские богомолы дорываются до его бессмертного горла, не выдержал, вскричал что-то вроде «дайте, дайте мне его!», бросился к тюкам и выхватил широченный меч, еще у пустынников выторгованный за озеро. Крутнул, привыкая к весу и балансировке, — и словно окутался вихрем сияющей стали. И богомолов не стало. Вьехо удовлетворенно улыбнулся. Да, именно так и становились доблестными воинами бессмертные нежные существа: когда количество тварей, рвущихся к эльфийскому горлу, превышало некую критическую массу, эльф брал в руки острый клинок и как начинал махать! Может, у людей так не всегда происходило, но эльфы своим бессмертием дорожили все до одного.

— Эльфийская кровь — не водица! — обескураженно признал Ройялль. — И тебе жизнь доверю смело!

А стражники подошли к юному эльфу, и каждый одобрительно треснул по спине. Фионнель только улыбался неловко.

И не было предела восторгу эльфиек.

— Слава капитану Фионнелю! — звенело восхищенное над песками. — И мечу его слава! Как переливается дивно! Уж не меч ли это самого Оккама?

Юный эльф растерянно смотрел на свое оружие. Меч действительно переливался: по необычно широкому, но очень гибкому лезвию текли, сплетались в узоры и пропадали еле заметные волны — светлые и темные…

— Это… — осторожно сказал Фионнель. — Меч Оккама — он незрим! А вот отсветы его — они…

— Сталь — просто сталь, — заметил Вьехо. — Цвет ей дает отблеск твоей души.

Фионнель в смятении смотрел на меч. Свет и Тьма на одном клинке?!

— Ну душа у тебя такая, что поделать! — успокоительно сказал Вьехо. — Широкая, но гибкая! И принципы плавно перетекают друг в друга. Как раз по тебе меч, не сомневайся!

— Бери, дарим! — высказался и Простец.

— Я назову его Оккам! — решился Фионнель. — И украшу чем-нибудь рукоять, думаю, бриллианты будут к месту…

Юный эльф уверенно закинул меч в ножны и скомандовал построение.

А Вьехо с грустью подумал, что права, ох как права Предвечная Владычица! Мир действительно меняется, и бессмертные эльфы вместе с ним. И уже приходит новое племя, младое и незнакомое, резкое и практичное, и Свет с Тьмою на одном клинке их не путают, и древние принципы не давят… Не хуже, не лучше — просто другое. И становятся глыбищи вроде Дива, Предвечной Владычицы да и самого Вьехо не более чем отзвуками легенд…

Вьехо так погрузился в размышления, что чуть не пропустил кое-что действительно важное. Если б не стражники, не отрывавшие влюбленных глаз от эльфиек, точно пропустил бы.

— Вьехо! — дернул его за руку Простец-философ. — А ить что-то неладное с нашей Фионе! И козней не строит, и эльфиек на глупости не подстрекает — молчит да понуро смотрит! Даже Фионнеля не славила! Не к добру это!

— Глазастый, как эльф! — пробормотал встревоженный Вьехо. — Бессмертным будешь, истинно говорю…

Эльфы свиты остановились как громом пораженные. Уж истинные пророчества они и по юности пропустить не могли! Да что эльфы — и стражники почуяли нечто трансцендентное и жуткое!

— Да ить я простой селянкой рожден! — растерянно напомнил Простец. — И отца своего с младенчества знаю! Сапожник он, к эльфийской расе касательства не имеет!

Вьехо, сам удивленный собственными словами, пожал плечами и направился к Фионе. С Древнейшей действительно происходило что-то неладное. Вон она даже на песок опустилась и тени искать не стала!

И эльфы, и стражники обеспокоенно сгрудились вокруг эльфийки, даже угрюмый Жмот присоединился, чтоб напоить Фионе своим собственным, между прочим, только ему принадлежащим запасом воды.

— Плохо мне, Вьехо! — слабо улыбнулась Фионе. — За столько тысяч лет впервые магию теряю! А я без нее жить не могу!

— Мы бессмертны! — сказал встревоженный не на шутку Вьехо. — Со мной, к примеру, всякое бывало — и живу, как видишь! Живи и ты, Фионе! Я прошу тебя! Мир потускнеет без твоей улыбки!

— Я без магии старею! Я не воин, меня седина да морщины не украсят, как тебя! — сказала эльфийка и заплакала, растирая слезы по лицу, как маленький ребенок.

Вьехо со щемящей жалостью смотрел на Древнейшую. Уж он-то понимал, почему опытная Фионе исчерпалась, а неразумные юные транжиры-эльфы нет. Потому что Фионе все растратила на прикрытие отряда от зноя! И стражники, к примеру, живы до сих пор исключительно благодаря ей! Древнейшая обещала ему помочь — и помогала до последней капельки сил. До самой последней.

Но поняли это и стражники.

— Вернем магию, нежная! — угрюмо пообещал Ройялль. — Найдем гада, который нашу эльфиечку посмел обидеть, прострелим не знающими пощады стрелами — и вернем все, и даже сторицею! Верно, парни?

Свирепые, красные от жары лица парней обещали неведомому злодею кое-что похуже смерти от стрел!

— Это своего Повелителя, что ли, прострелите? — уточнил недоверчиво Вьехо.

— И Повелителя! И всех тварей его, и войско! А чего он наших эльфиек обижает?

— Не плачь, красавица! — попросил Ройялль страстно. — Мы же с вами! Ну… ну и что, что силы потеряла? Мы тебя на руках понесем! Ребята прежде эльфиек на руках не носили, так они в очередь выстроятся — верно, парни?

— На руках? — бледно улыбнулась Фионе. — Я согласная. На руках даже Предвечную Владычицу не носили — я первая буду! Пусть обзавидуется Предвечная.

Так и поступили. Разбили дневной лагерь, натянули извлеченные из тюков полотнища, укрылись до вечера в тени — а вечером Ройялль сам поднял хрупкую эльфийку могучими руками лучника и бережно понес, не доверил молодежи драгоценную ношу. И про тяжкие раны забыл! А стражники окружили отряд настороженным кольцом и пошли, готовые ко всему. И шли так всю ночь.

А утром Фея, не открывая глаз, очарованно вздохнула:

— Город!

Город раскинулся на равнине как прекрасное видение. Тонкие, невесомые башни устремлялись к небу. Сияли драгоценными изразцами гигантские стены и привратные укрепления. Возвышались дворцы, заплетались прихотливо узкие тенистые улочки… и не было видно ни души.

— Отсюда ушла вода, Вьехо! — прошептала Фея. — Вся ушла! Ушла вода — ушла жизнь! Погибли сады, опустели колодцы и родники! Подземная река иссохла, даже тебе ничего не поднять на поверхность!

Они брели по мертвому городу, насыщаясь его яркой непривычной красотой, когда им встретился живой человек. Жилистый, дочерна загорелый горбоносый пустынник, с белым платком на голове, в белой рубахе и шальварах, с любопытством смотрел на них со ступеней величественного сооружения.

— Зиккурат, — пробормотал Вьехо всплывшее из глубин памяти слово. — Вон оттуда, с верхней площадки, следует обращаться к местным богам…

И седой эльф на всякий случай начал прикидывать, а сможет ли их жалкий отряд противопоставить что-нибудь местным богам.

Тихо звякнули колокольчики каравана, и живые черные глаза пустынника внимательно изучили вельблудов, поклажу на них — и маленькую наездницу на белоснежном животном.

Предвечная Владычица легким движением откинула с лица невесомую ткань.

— Как называется город, незнакомец? — прозвенел ее негромкий голос.

И все замерли. Величественный пустынник широко распахнул глаза и рот открыл. Как говорится — еще один. Воздействие на смертных вида Владычицы вкупе с прелестями ее несказанными обычно таким и было — словно кувалдой по темечку шарахало. Но и отряд окаменел от изумления! Впервые за все время похода Предвечная шевельнула пальчиком по собственной инициативе!

— Аль-Сарья, дэви! — сглотнув, выдавил пустынник.

— Он был прекрасен совсем недавно, твой город, — сказала Предвечная с грустью.

— Да, дэви.

Пустынник говорил на непривычном, гортанном, но несомненно эльфийском языке. Это, помимо прочего, означало, что они уже вступили в пределы империи Повелителя, почему-то предпочитавшего, чтоб его подданные говорили на языке волшебной расы.

Капитан Фионнель посмотрел на Владычицу, на пустынника, понял все правильно и скомандовал располагаться на дневку.

— Это здание свободно, слуга Повелителя? — осведомился эльф. — Вот в нем и расположимся.

— Меня зовут Кадеш, — с достоинством сообщил мужчина. — Я летописец, поэт и звездочет великого города Аль-Сарья!

Фионнель рассеянно кивнул, мол, понятно, Кадеш, и повел отряд внутрь строения. Пустынник уставился ему вслед.

— Как можно тащить вельблудов в зиккурат? — пробормотал он в смятении. — Там восседали правители города! Там до сих пор хранится древнейшая в оазисах библиотека!

Ответом ему был восторженный визг эльфиек и рев стражников, поддержанный не менее довольным ревом вельблудов. Внутри зиккурата было прохладно!

Мягко светились угли в очаге. Стражники готовили нечто съедобное, рядом подпрыгивала и приправляла варево толикой магии одна из эльфиек свиты. Предвечная Владычица в кои-то веки вынырнула из добровольного уединения и с легкой улыбкой слушала рассказ Кадеша о городе и окрестностях. Отряд расположился рядом, чтоб не пропустить чего интересного, и блаженствовал в восхитительной прохладе. И заодно сторожил подозрительного пустынника: Простец, лучший в отряде лучник из смертных, не расстался с оружием, и еще парочка стражников сидела наготове. И ближнее охранение не дремало.

Вьехо удовлетворенно прикрыл глаза. Замечательная дневка, побольше б таких. И Фея отдохнет под защитой стен. Юной попрыгунье нелегко давался постоянный транс, чуткий поиск единственно верного пути. Неудивительно, что у штатных провидиц хронические депрессии и раздражительность, взять примером ту же Оксаниэль. Но юный Фионнель наконец полностью вошел в должность, и можно было расслабиться, уплыть душой в любезные сердцу эльфа грезы — и подумать. Подумать, к примеру, как отъять светочи столь жалкими силами. И кто тот неведомый Повелитель, и каково происхождение его власти над временем самим. Но наперед всего — как помочь обессилевшей Фионе. Пока что защиту от солнца держала одна из эльфиек свиты, кажется Аридэлль, — но надолго ли ее хватит? Магия не бесконечна, ее подпитывать надо — а нечем.

Вьехо очень надеялся на озарение, но для этого требовалось расслабиться и успокоиться, а рассказ пустынника отвлекал. Древний эльф лениво прислушался.

— Здесь когда-то пролегал великий путь, — рассказывал плавно Кадеш. — Из оазиса в оазис, от города к городу шли караваны, и колокольчики вызванивали их прекрасные имена: Аль-Сарья, Мерхаб, Ярджент! Вельблуды радостно ревели, завидев зелень садов, и путники шли быстрее, услышав плеск воды! А какие мастера здесь трудились! Гончары и чеканщики, кожевники и кузнецы и пекари! Какой сладкий аромат плыл по извилистым улочкам древних городов! Потом… пришел Повелитель. Он, конечно, был прав, когда объединял страну, потому что отменил дорожные пошлины, выбил разбойников и учредил школы… но древние города ценили свободу превыше всего. Тогда Повелитель, чтоб не быть войне, увел из оазисов воду… и вместе с водой ушла жизнь. И лишь сухие колючки ныне плачут на ветру по былому величию, и песок шумит, засыпая прекраснейшие древние города: Аль-Сарью, Мерхаб, Ярджент…

— А ты? — прозвенел сочувственный голос Владычицы.

— А я остался. Я летописец древнего города, кому, как не мне, засвидетельствовать историю его жизни и смерти? Каждый день я высекаю на стенах зиккурата вечные письмена. Пусть в веках сохранится память о великом городе Аль-Сарья! Я родился здесь, я сын его!

— А эльфийским как овладел? — осведомился Ройялль.

— Как и все — в школе, — спокойно отозвался Кадеш. — Меня за смышленость и любознательность шести лет в школу отдали, а там только на эльфийском учили. Местные языки прекрасны, особенно мой родной, но в них нет многих слов для науки.

— А питаешься колючками? — невинно спросил Простец. — Ить в пустыне обедов не подают!

Пустынник замялся и огляделся в затруднении. И обнаружил себя под прицелами нескольких луков. Он открыл рот, судорожно набрал воздуха… и замер, прислушиваясь.

— Шумит, — наконец удивленно сказал он вовсе не то, что хотел. — Шумит что-то.

И бросился к выходу на верхнюю площадку — ту, откуда, по его представлениям, положено было обращаться к богам. Вьехо, а за ним и остальные на всякий случай тоже пошли полюбопытствовать.

А на верхней площадке — той, с которой положено обращаться за милостью к местным богам! — кружилась в танце, шлепала по лужам босыми ножками и пела абсолютно счастливая юная эльфийка! С неба на нее сыпался легкий, прозрачный и теплый дождик.

— А ну прекрати, глупая девка! — возмутился Ройялль. — Последние силы истратишь!

Пустынник остановил его гневным жестом и шагнул под дождь.

— Как зовут тебя, дэви? — благоговейно спросил он.

— Сиэлль! — смущенно сказала эльфийка и остановилась. — Такой прекрасный город, а деревья засохли! Вот я и подумала, что хорошо бы дождику…

— Я понял! — прервал ее пустынник.

Он в мгновение преобразился: исчез вдохновенный взгляд поэта, и поднялись смиренно опущенные плечи. Перед эльфами стоял воин.

— Я понял, кто вы! — повторил он торжественно. — Вы — боги из древнего пророчества, сошедшие к людям, чтоб спасти нашу страну от наступления пустыни! Не спорьте, я летописец, я знаю! Вы — боги! А ваши блистающие сталью воины — те самые эльфы, великие бессмертные воители, воспетые в легендах! И я склоняюсь пред вами! Служить спасителям земли — великая честь!

Ройялль, жадно слушавший его речь, подавился хрипом.

— Эльфы, и не отказывайтесь! — строго сказал пустынник. — Лгать пред ликами богов опасно! И потому слушайте правду — настоящую, как она есть: да, я Кадеш, летописец, звездочет и поэт. А также верный слуга Повелителя — и один из его разведчиков. Я ждал вас.

— Мы догадались, — небрежно заметил капитан Фионнель.

— Да? — уязвленно вскинулся разведчик, враз растеряв и торжественность, и важность. — И что я успел подать знак и вызвал войско — тоже знаете? Там, наверху, есть сигнальное устройство — с древних времен стоит!

— Ну…

— А скоро ль подойдет войско? — осторожно вмешался в разговор Простец-философ. — И велико ль оно?

— Войско уже окружило Аль-Сарью! — неловко признался разведчик. — И всадников столько, что хватает взять город в тройное кольцо. Я… сожалею, что поздно прозрел вашу сущность. Так что вас по приказу главнокомандующего убьют до захода солнца, тела порубят на куски и раскидают по пустыне на два дня пути конного хода. Простите меня, боги!

— Завел в окружение непривычный путь! — возмутился Фионнель. — Вьехо, что делать будем?!

Вьехо подумал и сказал что.

— И не смешно! — обиделся юный эльф.

— Не смешно! — поддержали капитана эльфийки испуганным хором.