13
Уже накричались, нарадовались удивительной победе. Уже укорили следопыта Фионнала в безжалостном сожжении лютни — как бы она пригодилась сейчас для воспевания подвига капитана Фионнеля! Уже практичные стражники нарезали из чудовища полос мяса для дальнейшего провяливания на свирепом солнце.
И надо бы идти.
Но нежный Фионнель стоял на границе истоптанных песков и не решался отдать приказ на движение. Он, конечно, гордился свершенным небывалым подвигом, но в глубине души понимал, что идти с голыми руками на всех чудовищ, сколь их ни встретится, — безумство. В следующий раз могло и не повезти.
Правда, можно было — и нужно было! — обратиться к Предвечной Владычице. Предвечная всегда знает, куда ведет! Но обратиться за помощью — значит потерять кусочек с таким трудом добытой власти. Так что нежного эльфа больше всего устраивала именно такая ситуация, как сейчас: чтоб Владычица стояла молча в стороне, не вспоминаемая никем.
— Друг мой Фионнал! — неуверенно спросил наконец он. — Как полагаешь, вот это чудовище…
— Ждало нас! — подтвердил серьезный Фионнал. — Ради того и создано было. Существу столь огромному не найти пропитания в пустыне и не выжить под палящим солнцем. Его существование поддерживалось чьей-то злой волей!
— Наш Повелитель могуч! — злорадно выкрикнул командир стражников. — И в сотворении чудовищ непревзойденный искусник!
— Безумный лиходей ваш Повелитель!
— А нечего всяким аальве за ним гоняться!
— Чудовища не только эльфам опасны! — благоразумно заметил Фионнал. — Они нападут на любое подвижное существо, уж такова их суть! Они и вас способны пожрать, и любого невинного человека, проходящего мимо!
— Да нету в пустыне людей, только аальве шляются! — проворчал упрямо Ройялль.
— Бессмертные правы на сей раз, — неохотно признал один из стражников. — В создании чудовищ нет доблести, как нет ее и в воспитании боевых собак. Животины человеку служить должны, а не рвать на части.
Юный Фионнель невольно кивнул стражнику-философу в благодарность за поддержку — и вновь уставился на пески. Идти было страшно. А не идти нельзя — им светочи возвращать!
Солнце ярилось. Пески сияли так, что глаза слезились. Сквозь легкую обувь нестерпимо жгло. Фионнель все не решался сделать первый шаг.
А в стороне, всеми забытая, стояла сама Предвечная Владычица, повелительница волшебного народа. Вьехо тревожно посмотрел на нее. Да что такое случилось с Владычицей? Вот уже и последний виночерпий тянет с нее на себя власть!
Так, может, именно это имела Владычица в виду, когда просила спасти? В смысле, спасти от собственной свиты?! Конечно, любому властителю опасней всего именно приближенные, смотри любую легенду… но Фионнель? Он же юн! Будь на его месте хотя бы Вьехо, тогда да — но древнего эльфа Владычица сторонилась вот уж которую тысячу лет. А какая опасность от Фионнеля? Какая опасность от молодежи вообще, если на то пошло? Молодежи лишь бы петь да танцевать, особенно эльфийской, то во всех мирах известно! Молодежи никакое дело нельзя поручить, обязательно испортят или возьмутся не так — и это во всех мирах известно! Вот, к примеру, Фионнель — вот что он творит? Преступление, Вьехо в этом был уверен. Он прожил достаточное количество тысяч лет, чтоб убедиться в правоте закона: тот, кто посягает на власть без достаточных оснований, — совершает преступление! Закон этот и смертным был известен, только понимался превратно. Смертные почему-то считали, что достаточное основание — это парочка хорошо вооруженных армий. И бились за власть, не щадя противников и собственное население. Эльфы же имели в виду личные способности претендента. Зачем рваться в правители, если нет способностей? Ведь пройдет какая-то жалкая пара веков, и несостоятельность претендента станет очевидной! И будет стыдно.
Но если Предвечная Владычица была правительницей из истинных — сколько веков правит, и ничего! — то юный Фионнель рвался явно не на свое место. Однако он рвался. Вон как горделиво стоит на границе песков, на Владычицу и не оглянется! Ну и как он собирается потом подтверждать свои права? Или он умеет чувствовать направление на цель?
— Эта! — недовольно сказал командир стражников. — Я понимаю, что б и не посомневаться пару деньков, для вас это мгновение одно — но у нас жизнь проходит! Идите уж за Повелителем — и пусть вас чудовища слопают! А мы за вами!
Фионнель оскорбленно ответил, стражники язвительно возразили, простодушный Фионнер вызвался истребить всех смертных в пределах видимости, был бы дан приказ, эльфийки принялись отговаривать его от опрометчивого шага — и над барханами, столетиями спавшими в покое, поднялся неимоверный гвалт.
— Вьехо! — наконец топнула в раздражении утонченная Фионе. — Передерутся дети! Или не ты самый опытный средь нас? Скажи слово!
— Да я все думаю про сосны в том, оставленном нами мире, — рассеянно пробормотал Вьехо. — Понимаете, они…
Взвыли все без исключения. Даже Предвечная Владычица, отстраненно взирающая на пески, судя по мимике, не смогла сдержать пары слов.
— У нас есть Предвечная Владычица — и прелести ее несказанные! — напомнил очевидное Вьехо. — Что Владычица прикажет, то и свершим! Подчинюсь любому ее слову — залогом тому моя жизнь!
Произнося клятву, Вьехо был уверен, что ничем не рискует. Ну какое направление могла выбрать Владычица? Пески во все стороны одинаковые!
Но все равно это было серьезное заявление. А Вьехо еще выпрямился и возложил руку на рукоять меча. Эльфы посмотрели на него и вдруг вспомнили, что у них есть вообще-то верховная власть, а Фионнель — всего лишь капитан при ней. Внимающие лица с почтением обернулись к вечно юной деве.
— Хоть под землю идите! — в отчаянии прошептала Предвечная Владычица и отвернулась. — Все тщетно! Нам никогда, никогда не вернуть светочи!
Установилась очень нехорошая тишина. Свита во все эльфийские глаза уставилась на сребровласого эльфа, прикидывая, а нужен ли он в дворцовых интригах, а не утопить ли неосторожного воина в песках. Сам же поклялся, что пойдет куда угодно!
— Так, — сказал Вьехо и отступил на шаг. — Спокойно. И ничего непоправимого… Так. Значит, под землю… Так.
Он оглядел бескрайние пески. И еще раз оглядел. Как ни странно, но в предположении Владычицы было здравое зерно. Прятались некогда эльфы под пески, еще как прятались! А вот гномы — нет. Потому и образовалась такая разница между двумя некогда близкими расами…
— Я — Фея! — вдруг шепнула стоящая рядом эльфийка. — Это я помогла тебе выбраться из трясины!
Он внимательно посмотрел на даму свиты. С прошлого раза ничего не изменилось, фиалковость глаз и воздушность сложения в наличии. Обычная Высшая дама.
— Я чувствую землю, — сообщила она с таинственным видом. — Здесь сверху — песок. Ниже — скалы. А в них — проходы…
Вьехо лихорадочно размышлял. Да, так вполне могло быть! Откуда-то вылезла эта тварь — ну не из песка же? А вот из пещеры — запросто!
— Не забудь про помощь! — напомнила эльфийка еле слышно. — Я снова спасла тебя! Вытащила из трясины!
И она отодвинулась.
— Значит, под землю! — уверенно сказал Вьехо.
И вновь оглядел слепящий горизонт. С чего-то же указала Владычица столь странное направление?
— Ну я всегда предполагал, что воины — узколобая каста! — тут же возмутился Фионнель. — Не пойдем!
— В шершавый песок зарыться?! — негодующе зазвенели эльфийки. — С головой? Фи! Мы не ящерки твердокожие!
— Бессмертные из ума выжили за столь тысяч лет! — загомонили стражники. — Придумали — под землю! Нас не смогли подговорить яму себе копать — теперь сами нацелились? Чего там забыли?
— И-а! — забеспокоился и ишак.
Вьехо одобрительно ему кивнул — верно чуешь, животное!
— Ишак прав! — вдруг тревожно сказал следопыт Фионнал. — И Вьехо тоже! — И юный специалист по тварям одарил Вьехо ревнивым взглядом. — Ишак чует приближение бури! — пояснил Фионнал в недоуменной тишине. — И если не укроемся под землю — задохнемся песком!
Нежный Фионнель сориентировался мгновенно.
— Под землю искать ход! — выкрикнул он повелительно. — Как-то же выбиралась наружу тварь, напавшая на нас! Следопыту Фионналу — поиск возглавить чуткий! Свите — ишака держать во все руки! Доблестным воинам арьергард составить, чтоб ни одна тварь с тылу не проникла! Стражникам могучим — копательный инструмент держать в готовности к земляным работам!
— А мне? — ревниво спросил юный Фионнер.
— Возглавишь землекопов от эльфийской части отряда! — поручил Фионнель. — Чтоб яростно копали!
Нежный Фионнер заалел от оказанной чести — но потом сообразил, что от эльфийской части он единственный делегат, то есть ему и копать, — и как-то поскучнел.
А Вьехо посмотрел на забытую всеми Владычицу — и вдруг понял, что не так уж неправа она в своем стремлении к белым лошадкам! Не командовал бы сейчас юный эльф столь самонадеянно, возвышайся над ним на скакуне сама Предвечная Владычица! А на хрупкую маленькую фигурку в бескрайних песках кто обратит внимание? Жаль, осознание пришло поздно. Ну где в пустыне сыскать хоть одну белую лошадку?! С другой стороны, куда-то же Владычица держала путь столь уверенно?
И тут задул ветерок, легкий поначалу, закружилась песчаная взвесь, заперхали с непривычки стражники.
— Ядерный самум! — жутким голосом сказал Вьехо и кинулся вперед всех.
Его никто не понял — но перепугались все страшно. Как они искали пещеру! Как стремительно откапывали заваленный вход! Как эльфийки пританцовывали нетерпеливо на отвалах песка, как умоляли миленьких стражников поспешать! Как лезли торопливо и необдуманно в темноту! Как ишак орал, застряв в узком проходе! А потом снаружи на вход обрушился зловещий свист, подступила мутная тьма, зашелестел песок стремительно и неотвратимо… И их засыпало. И осталась жуткая смерть метаться в бессильной ярости по песчаному морю в поисках жертв. Ну а несостоявшиеся жертвы, то есть эльфы вперемешку со стражниками и ишаком, оказались глубоко под песками, в подскальной кромешной темноте.
Пещера была достаточно просторной — и из глубин ее тянуло прохладой. После одуряющей жары это было невыразимо приятно. Вьехо сел у стены и прикрыл глаза. Когда-то приходилось ему сталкиваться и с песчаными бурями. Давненько это было, еще в Изначальном мире, но, насколько он помнил, самум быстро не заканчивался. Значит, было время и место расслабиться. И поразмышлять, кстати. Вьехо давно приметил за собой эту особенность — умение размышлять, в смысле. Даже когда он сидел и дремал — мысли шли и шли. Правда, когда он бежал — мысли все равно шли, и не более того. Зато они шли постоянно. А потом — щелк! — и проявлялся результат, да такой иногда, что хоть не думай вовсе…
Думал же Вьехо о странностях похода. А их набиралось немало, да каких! Сама Владычица сошла с Престола, когда такое видывали? В том-то и дело, что никогда. Однако она сошла…
…или ее свели, понял вдруг Вьехо. Впервые за вон сколько тысяч лет. Из чего следовало с неумолимостью — к светочам на сей раз протянул длань страшный противник! А оттого, что неведомый, — страшный вдвойне. С самими Владычицами справился, обеими вкупе!
И вывел из игры глав основных, самых древних, исконных эльфийских родов, иначе никак не объяснить пустынность… пустыни как таковой, вот. Где блистающие сталью рати, где могучие военачальники, мудрецы и волшебники? Где? Нет ответа, лишь самум воет, сушит и без того иссушенные пески…
— Щас бы попить! — хрипло поделился сокровенным желанием какой-то стражник, и Вьехо с досадой понял, что подумать в покое не получится.
Не для смертных пути эльфов! Суток не прошло, как пили-ели, а уже нестерпимо мучаются!
— Не для смертных пути эльфов! — с насмешкой отозвался юный Фионнель.
— …пути эльфов! — прошелестел в темноте слаженный эльфийский хор.
Вьехо ожидал, что в ответ разорется командир стражников, но вызов принял совсем другой. Из чего следовало, что командирская цепочка в отряде людей не так уж проста. Видимо, не только утонченная Фионе предпочитала править неприметно — и не отвечать за результаты соответственно.
Ну и кто у людей такой хитрый?
— Не для эльфов пути смертных! — язвительно сказал стражник-философ. — Мы живем страстно! Пьем от души, едим до отвала! Песенки наши немудреные, то верно — зато поем их громко и часто! Свадьбы у нас шумные, а как осень подходит, так каждый день, да не по одной! Дети по дворам бегают крепкие да горластые! И работаем споро да жарко! Землю украшаем своими трудами! Верно, братья? А если и деремся часто, так не по злобе, и вскоре миримся!
Стражники поддержали его одобрительным гомоном. Эльфы угрюмо помалкивали, предвидя неприятное продолжение.
— Иное дело — эльфы! — тут же торжествующе заявил стражник. — И еда вам не количеством приятна, а изысканностью ненужной, и питие не всякое подходит, а только самое нежное! Потому и бледные, и стройности болезненной в избытке! Песни ваши — из тоски да печали, а свадеб и не видывал никто эльфийских! Дети у вас не бегают, и на женщин своих взгляда масленого не бросите, словечка ласкового да непристойного на ушко не шепнете, в стога не завлечете на ночь! Бессмертные — а жизнь не в радость! Вам что под землей, что под луной — одинаково уныло! Бегаете ночами в лесах да смеетесь ненатурально и безжизненно! По традиции смеетесь, не от души! А нам — и жить хочется страстно, и пить нестерпимо, и ничего в том зазорного нет! Верно говорю, братья?
Стражники дружно поддержали умника язвительными насмешками в адрес эльфов. Вьехо четко различил среди прочего «ушастые дармоеды» и даже «вечные бездельники», и это было очень обидно, потому что походило на самую настоящую правду! Говори стражники гнусные измышления, может, эльфы и промолчали бы — но правдивые обвинения следовало отметать немедля!
— Что б вы понимали, смертные! — дрожащим от негодования голосом начал нежный Фионнель. — Эльфы, да будет вам известно…
— Звери! — дурным голосом вдруг взвыл подзабытый всеми юный пейзанин.
Последний отрезок пути Жмот прошагал рядом с Предвечной Владычицей, стал восприниматься всеми как ее паж, то есть менее чем никто, — и вот он вопил во все дурное пейзанское горло!
Вьехо удивленно открыл глаза — и сразу все понял. Дело в том, что пещеру затопляла не простая темнота, а кромешная. То есть ничей глаз не мог уловить даже малейшего отсвета. Когда-то, в Изначальном мире, в смутный и позабытый период катастроф волшебному народу уже приходилось сталкиваться с подобными условиями. Огромные глаза эльфов способны улавливать ничтожные крупицы света — но случалось, что не было даже их. И мудрецы эльфийской расы пришли к неизбежному выводу, что там, где нет света, свет должны давать сами глаза. Не улавливать ничтожные излучения, а светиться сами. А уж потом, понятное дело, улавливать, что отразилось. Свойство работало на малом расстоянии, и проку от него было немного — но в кромешной тьме и видению на пару шагов возрадуешься.
Эта особенность эльфийского зрения широкой публике известна не была, потому что практически не проявлялась — да и присуща была исключительно Высшим эльфам, обычно с людьми не сталкивавшимся. А простым эльфам в подлунном мире было достаточно света звезд, чтоб разглядеть иголку в стоге сена, поставь они перед собой такую бессмысленную задачу. Но в свите как раз были сплошь Высшие эльфы. И вот они оказались замурованными в пещере вместе со смертными, да еще здорово разозлились на стражников… В результате Жмот, державшийся непосредственно возле предмета своих воздыханий, в какой-то момент повернулся — и уткнулся в два жутких, диковинного разреза светящихся глаза, как будто висящих в темноте в опасной близости от его горла! Ну вот он и взвыл. А в следующий момент выдернул дареный кинжал и судорожно замахнулся… В разгорающемся сиянии древнего клинка стало видно, что сидящая рядом с пейзанином Владычица испуганно зажмурилась.
— Не вздумай открыть глаза! — взмолился тихо Вьехо. — Убьет!
Изменение пейзанина на путях эльфов после приключения в болотах пошло стремительно, и Жмот был готов рубануть по любому движению рядом с собой. Вьехо торопливо вскочил на ноги и обнажил сияющий клинок. Спасти Владычицу!
Но спас не он, а пейзанин! Из темноты прилетела гибкая тень, и Жмот с визгом ударил. В ответ раздался пронзительный рев. Чудовище, подкравшееся к ним из глубин пещеры, было страшно недовольно потерей части языка!
— Да они парами живут! — охнул кто-то из стражников. — А мы как раз самца завалили! Ой что нам щас будет от вдовы!
И в темноте заклацала злая сталь — стражники поспешно прилаживали свои удивительные луки. Вьехо похолодел. Стрельба вслепую в исполнении смертных могла нанести чудовищный урон отряду! Факелов-то у них запасено не было!
И тут подал голос нежный Фионнель. Вьехо даже испытал уважение к юному нахрапистому эльфу. До чего одаренный и стремительно думающий претендент! С одного раза уловил схему решения проблем с тварями!
— Следопыт Фионнал! — крикнул Фионнель. — Займись!
Фионнал выдвинулся вперед и замер, настороженный и внимательный. И издал странный резонирующий звук. Тварь из темноты ответила обиженно. Эльф шагнул ближе и заворковал. Тварь неуверенно курлыкнула…
— Вот как надо! — гордо сказал Фионнель стражникам. — Доблестные воины — фи! Мы действуем иначе! Слово, сказанное кому надо в нужное время, связи и знакомства — и любой вопрос решается легко и непринужденно! Вот как умеют истинные эльфы!
Выпад был направлен в сторону Вьехо, но оскорбились и разорались почему-то стражники, среагировавшие на «истинные эльфы» как быки на красное. Вьехо слушал и недовольно морщился. Ну что за отряд? Пока Фионнал убеждает раненую тварь в миролюбии и безвредности эльфов, надо бы делать что? Следить за переговорами во все разнорасовые уши, чтоб принять тварь на стрелы, в случае если та усомнится в миролюбии гостей! Но куда там! Все вновь увлеклись извечным спором, надоевшим Вьехо еще в Изначальном мире. Кто лучше, эльфы или смертные? Спорят до хрипоты и не знают, что ответ найден и дан всем заинтересованным еще первым Черным Властелином! Ну и что с того, что все участники давнего диспута остались тенями воспоминаний в забытых балладах?
— Смертные! — наконец зазвенел негодованием Фионнель. — Жалкие людишки! Едите до отвала, как свиньи, — и гадите вокруг так же! От деревень на все леса навозом несет! Песни орете, когда пьяны — а пьяны каждый день! И пьянство же в песнях восхваляете! И свадьбы ваши отвратительные пьянками начинаются и драками заканчиваются! И вот это мните весельем! И дети ваши о том же мечтают! И работаете много и жадно, ибо не любовь к работе вами движет, а жадность именно! Жадность и зависть вами правят! А любви средь вас и вовсе не сыщешь! Разве любовь — срамные слова на ушко девице нашептывать? То не любовь — похоть! А одна не согласится — завтра уж иной шепчешь?! И… и землю вы трудами не украшаете! Не знаете вы красоты! Истинная красота — эльфов достояние! Для ее понимания, как и для сотворения ее, тонкая душа требуется, свободная от низменных страстей, — вот как у нас, эльфов! — И нежный Фионнель даже ногой топнул, словно древком копья по камню навернул. — П-пейзане! — заключил он презрительно.
— А-альве! — донеслось в ответ.
Вот и поговорили. Одно хорошо: пока спорили, никто о воде и не вспомнил. А пить уже хотелось нестерпимо не только смертным.
— Вьехо, — утомленно произнесла Фионе. — Хоть ты растащи юнцов!
И в пещере установилась внимательная тишина.
— Да, — рассеянно отозвался Вьехо. — Так это и началось, под созвездием Акры-стрелка…
На всех, не исключая притихших стражников, пахнуло невообразимой древностью. Вьехо прикрыл глаза и замер у каменной стены.
— Потребовался приход тяжелых времен, чтоб народы осознали простую истину, — пробормотал он. — Красота и нежность, добродушие и миролюбие, страсть исследователя и порыв творца — они все нуждаются в защите. Иначе не выжить в жестоком мире ни красоте, ни миролюбию! И осознавшие взяли в руки сияющие мечи и сказали, что они — защитники. Рыцари Добра и Света. И прошло немало веков, прежде чем стерлась память о прошлом, и рыцари Света стали теми, кто они и есть доныне, — светлыми эльфами. А кто-то взял удивительные скорострельные луки и принялся охранять покой мирной страны, — продолжил он негромко. — Взял — не зная, что утратит и что приобретет! И очень скоро военное искусство вытеснит простые трудовые навыки, рыцари-лучники возгордятся небывалыми умениями и начнут свысока поглядывать на недотеп-пейзан. Уже поглядывают! А постоянные лишения боевых походов приучат к сдержанности в еде и питье — уже приучают! И о семьях да детях им придется забыть — какая может быть семья у воина-бродяги?! А похоти и разврата не допустит служение великим идеалам. И возникнет в балладах и песнях образ женщины-мечты: грация юности, легкость детства — и грусть от несбывшихся мечтаний в огромных глазах… А еще служение великим идеалам приобщит к тайным знаниям — и тем самым окончательно отдалит от мира, из которого рыцари вышли. И станут их называть с опаской и непониманием — аальве. А они ответно всех с презрением да снисходительно — пейзанами…
И Вьехо замолчал. В тишине стало слышно, как возвращается из глубин пещеры следопыт Фионнал.
— Эта… — хрипло сказал командир стражников. — Эта… а отказаться нельзя?
— Погоди, командир! — перебил его хмуро стражник-философ. — Отказ, он ведь тоже на какой-то путь да толкнет, как я кумекаю, — и как бы не пострашней путь! И поважней вопросы есть! Аальве! Получается, что мы и бессмертными станем?
— Я не знаю, — честно сказал Вьехо. — Где те первые рыцари? Они погибли все. Воинов вообще часто убивают. Разве что в легендах память осталась? Хотя — где те легенды?..
Стражник подумал.
— Значится, что аальве в таких случаях говорят? — подытожил наконец он. — Ксениаль-твою-мать, да? Ну, значится, так тому и быть!
— Ксениаль-твою-мать! — нестройно поддержали его стражники.
Вьехо сочувственно улыбнулся. И честно признался себе, что стражники нравятся ему все больше и больше. И юнцы из свиты Владычицы — тоже нравятся! Они та-акие забавные! А уж как нравится Владычица и прелести ее несказанные — и словами не передать!
И это становилось проблемой. Сердце древнего эльфа тянуло с неизбывной силой вослед ушедшим друзьям. Но — не все сердце. Какая-то его часть незаметно, но прочно прикипела к новым соратникам, когда только успела! И еще что-то внутри тосковало и плакало по затерянному в безднах времени Беловодью, по маленькой богине Маин… И что делать? Ну не разорваться же!
Он с завистью подумал, что юных эльфов, да и Фионе, да и Владычицу саму наверняка не тянет в разные стороны. Они и известие о безднах времени встретили с беспечными улыбками! Мол, какая разница, где и когда жить? Бессмертие же никуда не делось, равно как и магия? А вернутся светочи — вернется все!
Это все недоброй памяти тесный круг друзей, сердито решил Вьехо. Одарил эльфийскую бессмертную натуру влюбчивостью да привязчивостью, и как с этим жить, отныне непонятно!
Вообще проблем после круга друзей вылезло столько, что Вьехо не раз всерьез задумывался, оправдывало ли бессмертие друзей ежедневную мороку с сопутствующими обретенными качествами, взять ту же повальную влюбчивость…
Но, по крайней мере, Беловодье — потаенная страна, и ее жителям не грозили никакие внешние напасти. А влюбчивость… и что влюбчивость? В потаенной стране на общем фоне она не так заметна — а значит, и не опасна.
