ГЛАВА 3
Император?
День завершился в организационных хлопотах. Придворные вооружились и носились туда-сюда как угорелые. Императрица решительно, но с улыбкой гоняла их по всему городу с поручениями, строя глазки, а некоторых даже целуя. К Бониному удивлению, как правило, с поручениями дворяне справлялись. Может, этому и не надо было удивляться, нормальные молодые аристократы, которых крашеными блондинами сделали только введенные Алехеей правила игры при дворе.
А вот с вооруженными силами империи дела шли туго. Ни одного стражника до конца дня так и не нашли. С трудом наскребли пару сотен военных, и то за счет личных знакомств придворных с офицерами. Остальные все как сквозь землю провалились. Даже простые солдаты. Видимо, от алов где-то по домам попрятались, а то и вовсе из города драпанули.
Но для охраны ипподрома все-таки людей хватило. Поставили часовых, Боня выделил полк пикси. Те, правда, похулиганить норовили, периодически постреливая по каменным трибунам (пленных согнали в центр, на скаковую дорожку), но зато никто ни бунтовать, ни бежать не пытался.
Переправка пленных с галер на ипподром заняла всю ночь. Из придворных и пикси сформировали двадцать «досмотровых бригад». Пикси вытаскивали моряков по одному и тащили к дворянам, те осматривали пленных, отбирали оружие и сортировали по уровню возможного получения выкупа. «Сосчитанных» сгоняли в колонну и под конвоем отводили на ипподром. Наиболее ценных пленных императрица отправила в казематы в подвалах дворца.
При извлечении с галеры дожа Гальбади императрица пожелала присутствовать лично. В отличие от герцога Бульманского ногами его пинать не пыталась, но очень долго молча рассматривала с высокомерной презрительной улыбкой. Боня ее за это даже зауважал.
Алы несколько раз пытались прорваться через городские ворота, но все эти попытки легко пресекались пикси и гаргульями. Правда, одному довольно большому отряду удалось-таки спуститься со стены по веревкам вдалеке от ворот. Даже добычу с собой кое-какую прихватили, но не очень много, так как уходили пешком. Перекинуть через стену еще и лошадей они то ли не смогли, то ли не пытались. Поскольку узнали об их бегстве не сразу, посылать погоню Боня не стал. Ищи их потом по округе… Вот если мародерствовать по дороге начнут и сведения об этом дойдут до столицы… А пока не до них.
Следующий день ушел на отлавливание по городу оставшихся на свободе алов. Но дела пошли уже лучше. Местные жители на иноземцев охотно стучали, да и в задержании помогали. Все-таки алы были оккупантами и симпатий не вызывали. К тому же до горожан дошло, что власть полностью переменилась и императрица снова правит. В результате за полдня объявились и все стражники, и оба гвардейских полка. Сами прибежали, горя рвением служить любимой государыне. Так что удалось и патрули по всему городу отправить, и «зачистка» пошла бешеными темпами. Заодно и все купцы-алы под раздачу попали. Вместе с товарами. Бывает…
Чиновников и придворных тоже набежало полный дворец. Столь же рьяных и жаждущих оправдать высокое доверие, как и военные. Боня им субботник устроил, порядок в своих департаментах наводить (во дворце, как ни странно, все слуги на месте остались, так что своими силами справлялись и такие помощники им бы только мешали). Ну а из старших чинов императрица сформировала комиссию по разбору награбленного и возвращению имущества владельцам. Рвались в комиссию все, чуть до драки дело не дошло. Боня настоял, чтобы ее председателем стал Иоанимус, все-таки свой человек и вроде не вор. Алехея не возражала. Оказывается, Иоанимус был произведен в митрополиты и в Синод вошел, так что чин имел достойный.
Разбор имущества, оставшегося на галерах, стал чуть ли не главным занятием в городе. Охрану выставили, чиновников набежало, императрица лично ходила дважды проверять в течение дня.
Боня сначала ходил вместе с Алехеей, но потом перестал. Тетка и без него справлялась, так зачем лезть с советами. Он оставил ей на всякий случай Иситая, а сам пошел себе временный лагерь обустраивать. Команда его уже вторые сутки без сна и еды находилась, непорядок. Занимать комнаты во дворце он счел излишним. Свете в драконьей ипостаси неудобно будет, а в человеческом облике ей быть пока рано. Шатер поставили прямо в садике перед крылом императрицы, там, где военный совет проводили. Вроде и во дворце, а над головой — небо, если что — взлетать удобно.
С едой оказалось сложнее. Точнее, не с едой, а со слугами. Статус у Бони так и остался неопределенным, никого к нему персонально не приставили, а из приписанных к месту в саду были только садовники. Они к кухне никакого отношения не имеют. Попытки поймать того, кто эту проблему может решить, успехом не увенчались. Иерархии слуг Боня не знал, где какие управляющие сидят — тем более. Просто ловить пробегающих мимо за полу оказалось бесполезно. Во-первых, вырываются — дальше по своим делам бежать, а во-вторых, над каждым такая цепочка начальников имеется, что, пока ее пройдешь, вся команда с голоду помереть успеет. В общем, послал Боня гаргулий и эскадрон пикси самим искать кухню и забрать оттуда все, что найдут съедобного. А местные бюрократы потом пусть сами разбираются. Наверняка к императрице жаловаться прибегут, там все и разрешится.
Налет на кухню превзошел все Бонины ожидания. Вроде город подвергся оккупации и разграблению, а во дворце припасов полно и на тысячу человек готовят, не меньше. Безо всякого торжественного обеда. Неплохо живут и едят вкусно! Правда, усилиями гаргулий и пикси у придворных сегодня постный день получился. Почти все мясо в садик уволокли. Аж шесть туш. Две говяжьих и четыре свиных. Там и оприходовали все со Светиной помощью.
До конца дня Боня императрицу так и не видел. Хотя вроде рядом, в соседнем крыле живет. Ну да не больно-то и хотелось. Иситай все равно периодически Юлиуса присылал — о делах отчитаться и в курсе держать.
Ночь прошла спокойно. Света, правда, так в драконьей ипостаси и осталась, так что ложиться смысла не было. Боня решил заняться усовершенствованием своего лекарского артефакта. Сделал вариант с кнопкой запуска и автономным запасом твердой маны, чтобы и не маги могли пользоваться. Собрал пять штук на всякий случай. Времени это заняло не очень много, так что сделал еще копию своего телеграфа. Затем слетал с помощью пикси на крышу дворца (сам не решился) и залил ее изрядную часть твердой маной. Раз уж он весь этот мир заново магией наделяет, то пусть и здесь независимый источник и запас энергии будут. А утром уже просто золотые пластины штамповать начал. И у самого заготовок под артефакты мало осталось, и для пополнения имперской казны пригодится. Как и в Улуг-Улусе, сделал килограммов двести.
Пока делал — думал, а чего это он, собственно, так носится с императрицей и ее империей? Вроде он сюда с конкретной целью приехал: закрепить за собой права на пиратский остров. Причем все бумаги согласно найденному среди документов покойного Мазиуса в Денае распоряжению императрицы оформить ему должны автоматически. И пусть только попробуют не оформить! А вместо этого он алов повязал, а завтра, может быть, пойдет хумам морду бить, хотя Алехея ему не очень и понравилась, а местные войны к нему отношения не имеют. Или все-таки имеют? Опять, как всегда, чужие проблемы решает. Надо будет о своих не забыть и завтра напомнить.
Пока думал, императрица прибежала сама. В буквальном смысле прибежала. Увидев, что у Бони под ногами валяются золотые слитки, Алехея запнулась и не сразу нашлась что сказать, но потом все-таки спросила:
— О-от-ткуда?
— Магия, — лаконично ответил Боня.
— Настоящее?
— Настоящее химически чистое золото.
— Ладно, потом. Боня, там хумы подходят. Паруса все море до горизонта закрыли. Справишься? — завершила она проникновенным голосом. Боня молча кивнул. Алехея просияла. — А золото? Патриций Лукулус! Проследи, дорогой, чтобы ничего не пропало, пока деус будет хумов к порядку призывать. Наверное, пусть лучше пока в дворцовой сокровищнице полежит…
Боня хмыкнул. Ему даже интересно стало, до какой степени императрица сочтет возможным сидеть у него на шее, свесив ножки. Совсем обнаглеет или все-таки не такая дура, чтобы на отпор нарываться? Впрочем, как она сказала? «Ладно, потом»? Действительно, потом разберемся.
— Господа гвардейцы! Общий сбор! Неприятель подходит! Свет, ты как? Полетим или мне самому потренироваться?
Драконша моментально вылезла из шатра. Боня взял свою сумку с амулетами и сумку с урнами призраков, подумал, что они могут пригодиться. Кресло себе уже привычно слепил из твердой маны. И не весит ничего, и приклеиться можно намертво.
Неожиданно Алехея попросила:
— Можно я с вами?
Света возмущенно фыркнула.
— Нет, с маяка посмотришь! — ответил за нее Боня. — У вас подзорные трубы есть? Хм, не знаешь, что это такое?..
Боня порылся в сумке и вынул один из своих артефактов:
— Держи! Вот сюда нажмешь, вот так держишь, так смотришь, — показал он. — Будет все отлично видно. Увеличение раз в двадцать.
Пикси вылетели всеми тремя полками. Ипподром охранять во время их отсутствия отправили гаргулий. Вид у тех более страшный, чем у гвардейцев, но и мишень для лучников довольно заметная. Так что лучше ими не рисковать.
По дороге Боня объяснил задачу:
— Берете корабль, переворачиваете его кверху килем. Сразу потонуть не должен, дно все-таки герметичное. Затем — следующий. Если какой начнет тонуть — переворачивайте обратно. Если тонуть не будут, то перевернуть назад через полчаса. А переговоры будем вести потом, с теми, кто останется.
Собственно, все так и получилось. Пикси успели перевернуть пять кораблей, прежде чем хумы поняли, что происходит. На галерах пытались отстреливаться, но пикси заходили к судну со стороны моря, так что под перекрестный огонь не попадали. При этом переваливали корабль они не с боку на бок, а задирая ему нос, поднимая вертикально, и затем обрушивая кувырком через корму. Получалось не очень аккуратно, примерно каждый десятый корабль от такого обращения разваливался и тонул, зато и в гвардейцев ни одна стрела не попала. Где-то после пятидесятого перевернутого судна флотилия начала разворачиваться, чтобы сбежать. Таких пикси хватали уже за корму и переворачивали через нос. Света с Боней на спине тем временем кружила в небесах над вражеским флотом, но пока не вмешивалась. Да и нужды не было.
— Жуткая сила наши гвардейцы, — только и мог сказать Боня.
— Ничего, в драконьем пламени горят как миленькие, — немедленно отреагировала Света.
— Давай не будем проверять. Сама видишь, какие они в бою полезные. Да и по жизни очень приятные. И исполнительные. Можно сказать, идеальные солдаты.
«До чего же я спокойно обо всем этом рассуждаю, смотрю сверху, как на компьютерную игру, — поежился Боня. — Внизу людей топят. По моему приказу, между прочим. А я почти и не переживаю. Адаптировался к местным реалиям? Или внутри всегда такой был?»
Часть кораблей, не более двадцати, удирала по морю в разные стороны. Остальные плавали кверху брюхом. Гнаться за беглецами было необязательно, пусть живут. Все равно после такого поражения хумы не скоро в Виз сунутся. Боня попросил Свету спуститься пониже и стал руководить дальнейшими действиями своих гвардейцев.
По просьбе деуса пикси стали поднимать корабли по одному в воздух, давая воде стечь. И только потом ставили снова на киль. На душе было противно, но Боня решил не заморачиваться. Вон ни Света, ни пикси, ни тем более Алехея не переживают. Война есть война. Люди гибнут. В конце концов, они сами сюда приплыли и отнюдь не с мирными целями. Так что это — просто грязная работа, которую надо поскорее сделать и забыть. Ну и постараться, чтобы такую работу делать приходилось пореже.
Если с переворачиванием кораблей кверху килем пикси справились минут за сорок, то обратно их ставили уже больше двух часов. Боня попросил призраков проверить, остались ли люди в трюмах. Оказалось, что остались, и даже много. Помятые, побитые, нахлебавшиеся воды, но живые.
— Иситай, ты язык хумов понимаешь? Они вроде не на имперском разговаривают?
— Разве что очень древний диалект.
— Я их язык знаю! — вмешался в разговор Юлиус.
— Замечательно! Тогда ваша задача — объяснить хумам, что я выделю им несколько кораблей из их флота и отпущу их. Без оружия, естественно. Пусть готовятся освобождать суда. Мы их будем попарно бортами сближать.
Дальнейшая работа затянулась до вечера. Пикси подтаскивали два корабля бортами друг к другу. Призраки лезли в трюм одного из них и выгоняли всех бывших там людей на второй корабль. Освободившийся корабль пикси буксировали в порт. Операция повторялась до тех пор, пока на одном из кораблей не набивалось людей до уровня грузоподъемности. Тогда ему «давали пинка» (отволакивали подальше в море) и отпускали. Пусть дальше сами выбираются. На Светин вопрос: «А не проще ли было всех за борт?» — Боня ответил, что топить тех, кто не сопротивляется, он не может. Но добрым и хорошим при этом он себя почему-то не чувствовал.
В конце концов в море осталось еще около двадцати кораблей, а порядка ста двадцати было доставлено в порт. Их пришвартовывали к причалам, и почти сразу же на них кидались «призовые команды» имперцев — проверять, нет ли в трюмах чего ценного.
По Бониной просьбе Света отнесла его к причалам, о чем немедленно пожалел. На него налетела толпа имперских военных, чиновников и жрецов во главе с императрицей и, возможно, патриархом. Слова благодарности, конечно, звучали, но как-то между делом. В основном всех интересовало, почему Боня не взял в плен хотя бы наиболее богатых эмиров хумов и зачем отпустил остальных, да еще вместе с кораблями. Настроение испортилось окончательно. Не обращая на имперцев внимания, Боня громким голосом поблагодарил пикси за службу, пообещав завтра наградить всех медалью за двойную блистательную победу над алами и хумами в городе Визе, после чего взлетел вверх сам, подождал, пока Света подстроится под него, и улетел на ней в свой лагерь. Пикси, естественно, последовали за ним.
Усевшись перед шатром на своем любимом стуле рыболова, Боня стал лепить из твердой маны маленькие медальки для пикси. С одной стороны вывел рельеф герба империи — рогатого Тянитолкая, с другой сделал надпись: «За освобождение Виза и победу над алами и хумами». Рисовать Боня умел относительно неплохо, так что медалька получилась очень даже симпатичной. Только вот в трех полках пикси было сто восемь бойцов, да еще гаргулий забывать нельзя, да и Свету. И нескольких миньонов тоже наградить можно было. Не совсем в боях, но хоть на «зачистке» старались. В общем, ждала его долгая и очень «интересная» работа.
От нечего делать стал вспоминать басню Крылова «Крестьянин и работник». Не совсем точно в его случай вписывалась, но близко. Когда-то в школе учил, а теперь все строчки никак вспомнить не мог. Даже злиться начал, но хотя бы от мыслей про утопленных хумов отвлекся. В общем, так и сидел «никакой», когда кто-то поцеловал его в лысый затылок. Боня чуть не подпрыгнул. Медленно повернул голову. Уф-ф-ф! Света.
Подруга приняла человеческий облик, оделась в наряд, так понравившийся ему в Улуг-Улусе, и смотрела на него нежно и с сочувствием. Боня вскочил и обнял ее. Она тоже прижалась поплотнее. Так несколько минут и простояли. И на душе стало заметно легче.
— Свет, ты все-таки не магическая, а чудесная, — шепнул ей на ухо Боня. — До чего же мне с тобой повезло…
— Принимать трудные решения действительно трудно, а брать на себя за них ответственность — вдвойне, — задумчиво произнесла драконша, немного от него отстраняясь и заглядывая в глаза. — Я иногда даже забываю, какой ты еще молодой. У тебя просто опыта принятия таких решений не было. Но ты молодец. Все делаешь правильно и ответственности не боишься. Я тобой горжусь.
Было понятно, что это лесть и что Света его просто подбодрить пытается. Но это было так приятно. Так что он только шепнул «спасибо», поцеловал ее и зарылся носом в фиолетовые волосы.
Выпускать подругу из рук ужасно не хотелось, но медальки все-таки надо было доделать. Так что они просто уселись рядом и стали тихо говорить ни о чем. О городе Визе, о Тянитолкае, о море, о здешних людях. Заодно и Алехее с ее миньонами косточки перемыли. Ну а Боня при этом все лепил и лепил медальки.
Семейную идиллию нарушила подошедшая императрица. Естественно, не одна, а с целой толпой придворных, но при этом делая вид, что вокруг никого нет. Подходила решительно, но с некоторой опаской, видимо продумывая линию поведения. При этом наличие рядом с Боней молодой и красивой женщины непонятной расцветки ее явно не обрадовало. С этого и начала:
— Дорогой Боня! Ты так быстро и явно не в лучшем настроении нас покинул, что я боялась, как бы ты не разнес весь дворец. А ты тут проводишь время в такой милой компании… Кто же эта прелестная незнакомка?
Правда, по тону Алехеи то, что она находит Свету прелестной, догадаться было сложно.
— Моя жена, — буркнул Боня.
После секундной паузы он все-таки встал. Как-то неудобно со стоящей женщиной и императрицей сидя разговаривать. Света встала рядом и взяла его под руку.
— И откуда же она появилась во дворце? Опять магия? Помнится, на драконе ты летал один.
— Света и есть тот дракон.
Императрица немного смешалась, соображая, шутит он или нет. Затем заметила Светины вертикальные зрачки и смешалась еще больше.
— Это немного меняет ситуацию, но, надеюсь, мы сумеем прийти к взаимопониманию, — не совсем понятно выразилась она. — Боня, мне очень хотелось бы знать, какие у тебя дальнейшие планы? Если это не секрет, конечно.
— Не секрет. Раз уж в этом мире стала возрождаться магия, я бы хотел организовать магическую академию, где все имеющие соответствующие способности могли бы освоить эту науку и развивать ее дальше. Кое-каких преподавателей уже подобрал. А в качестве места для академии я планировал использовать остров Солаос. Ты сама написала указ, что тот, кто очистит его от пиратов, может получить его в собственность. Вот я и хотел это сделать. Надеюсь, у тебя нет серьезных возражений?
Алехея ненадолго задумалась:
— Нет, наоборот, все замечательно. Только я бы предложила внести небольшие коррективы. В качестве кого ты хотел бы получить этот остров во владение?
Теперь задумался уже Боня:
— Да в общем-то все равно. Мне бы не хотелось уподобляться пиратам и просто захватывать что-либо силой, но и делаться вассалом империи тоже не с руки. Разве что с особым статусом. В трудных ситуациях помочь я, как видишь, готов, но академия — это не графство или герцогство. Дежурить во дворце, принимать участие в маневрах или ездить куда-либо с дипломатическими миссиями в интересах империи у меня, скорее всего, не будет ни возможностей, ни желания. Впрочем, зарекаться не стану, но в ближайшее время мне точно будет не до этого. Надо академию создавать, порядок на острове наводить, учеников набирать, а потом еще и учить, между прочим. Ну и дом себе наконец тоже выстроить нужно нормальный!
В ходе этого монолога Света несколько раз ободряюще сжимала Боне руку, а на последней фразе так и вовсе энергично закивала.
— А завоевать себе какое-нибудь королевство ты не хочешь?
— Зачем? — искренне удивился Боня. — Тут и так уже приходится нести ответственность и заботиться о куче народа. А о народе целой страны? И всех надо будет не только накормить, но и сделать богатыми и счастливыми? Боюсь, что я просто не справлюсь. Да и когда же тогда академией заниматься?
— У тебя очень оригинальный взгляд на обязанности монарха. Большинство считают, что это не они подданных, а подданные их кормить обязаны, — каким-то непонятным тоном сказала императрица. А вот в ее эмоциях Боня почувствовал смущение, переходящее в панику. Но она смогла взять себя в руки и продолжила: — С тобой довольно трудно говорить. Поэтому не спеши с ответом, дай мне сначала полностью изложить свои предложения… Я хочу, чтобы мы с тобой поженились и ты стал императором наравне со мной! Ты не возражаешь?
Выпалив это, Алехея замолчала, видимо ожидая реакции. Боня пару раз вдохнул и выдохнул, после чего сказал, как можно более спокойным голосом:
— Я, конечно, польщен, но не думаю, что это хорошая идея. Например, хотя бы потому, что я уже женат и считаю Свету совершенно замечательной женой. И разводиться с ней не намерен.
— Ну, это не такая уж большая проблема, — вздохнула императрица, немного напряженно косясь на Свету. — Официально ты не женат, справки я навела. Ну а если я тебе совсем не нравлюсь (еще вздох), то кто вам мешает и дальше продолжать жить вместе? Хотя, как ты мог заметить, в принципе ты в моем вкусе…
— Это трудно не заметить, — буркнул Боня, кивнув в сторону ближайших фаворитов.
— Жаль, конечно, — продолжила Алехея, — но я это переживу. Тем более что меня есть кому утешить. И если я решу завести наследника, он вполне может родиться похожим на тебя и без твоей помощи. Так что наш брак может быть и фиктивным, хоть это слово мне и противно. Вы будете жить на своем острове, а я и дальше править империей отсюда. Но сам факт того, что ты будешь императором, я надеюсь, убережет Виз от врагов. Тебе же статус императора позволит строить на острове Солаос все что угодно. И никаких вассальных обязательств. Ты сам себе сюзерен.
— Не спорю, плюсы есть. Но как-то все очень цинично получается. И обман мне претит. Стараюсь не врать и в других это свойство не переношу.
— Бонь, пойми, в политике далеко не все от тебя зависит. Даже если ты император. С мнением народа тоже считаться надо, иначе долго не усидишь. Да и смысла нет, если хочешь, как ты говоришь, своему народу лучшую жизнь устроить. А народ Виза после того, как ты его фактически от уничтожения спас, все равно тебя уже высшей властью считает. Ты для граждан Виза уже император, хочешь ты того или нет. А я вообще непонятно кто. Наша свадьба поможет решить сразу все проблемы.
— Света, ты что думаешь по этому поводу. — Боня повернулся к подруге. — Ты же знаешь, что своей законной женой я хотел бы видеть только тебя.
— Ты и так глава моего клана, так что вполне официальный муж по всем традициям драконов. А то, что люди этих традиций не знают, для меня неважно. Решать, конечно, тебе, но я бы рекомендовала согласиться.
Теперь Боня задумался уже надолго. В принципе никакого сакрального таинства он за браком не признавал. Обычный договор, который и расторгнуть можно. Тем более если брак фиктивный. Вроде и все проблемы решаются. По крайней мере, для Алехеи. Она получает законный статус, а править будет, опираясь на завоеванный им авторитет. От него вроде как не убудет… Но противно! И сама идея фиктивного брака отвратительна. Он надеялся, что подобные махинации остались только далеко на Земле для получения регистрации или гражданства. А тут императоры таким мелким мухлежом занимаются! Вот идею стать императором пережить как-то легче, чем брак с Алехеей. Ярмо, конечно, то еще, но ведь так и так помогать придется, не может же он сначала спасти, а потом сразу бросить! Нужно будет теперь за событиями в Визе следить. Он уже и за эльфов, и за хифчаков ответственность чувствует. Теперь еще и за имперцев… Тем более Алехея и сама неплохо рулить умеет, каждую минуту беспокоить не будет. Но с женитьбой на ней он себя об колено ломать не будет. Надо какой-то другой выход искать.
— Нет, Алехея, извини. Идея с нашей женитьбой мне не нравится. Мне обман с фиктивным браком претит, потом сам себя уважать перестану. К тому же переводить Свету из жен в любовницы я не хочу. Стать твоим формальным соправителем я бы еще мог выдержать, но ведь мужем для этого делаться вовсе не обязательно. Как говорится, «Я вас люблю любовью брата…», впрочем, в вашем мире эти строки вряд ли знают.
— То есть ты мне предлагаешь стать не женой, а сестрой?
— Вообще-то я просто классику процитировал…
— Я согласна! Быть любимой сестрой деуса в нашем случае даже лучше, чем женой при наличии у мужа любовниц, с которыми он не собирается расставаться.
Боня хотел было возмутиться, что это у нее куча любовников, а у него — жена, но промолчал. Вместо этого как бы попробовал на вкус сочетание «сестра Алехея». На Земле у него сестры остались. Даже две. Он с ними иногда встречался, не чаще чем раз в год. Родственных чувств никаких не испытывал. Так что от еще одной сестры хуже не будет. Наверное.
— А ты не боишься, — спросил он Алехею, — что с появлением брата-императора все, кому ты в чем-либо откажешь, кинутся ко мне?
— Боюсь, — честно призналась она, — но все-таки думаю, что плюсы перевесят минусы. Я немного разбираюсь в людях и не верю, что ты будешь со мной бороться за власть или делать мне гадости. К тому же Большая Императорская печать останется у меня в Визе, тебе личную Малую печать сделают. Для небольших пожалований или заключения торговых договоров этого достаточно, но я уверена, что все, что ты сделаешь, будет во благо империи. Ну а назначения губернаторов областей, министров и других крупных чинов надо Большой печатью заверять. Так что никуда они от меня не денутся.
До Бони дошло, что он уже фактически согласился. В некоторой растерянности взглянул на Свету. Та только улыбнулась:
— Ладно уж, соглашайся. И вправду так лучше будет. Император ты мой…
Алехея быстро повернулась к своим придворным:
— Так! Патриарха ко мне, живо! И специалиста по церемониям. Надо как-то обряд коронации со вступлением в родство объединить. Ура императору!
Все дружно закричали «ура!» и кинулись с поздравлениями, но императрица остановила их жестом руки. Придворные замерли.
— И еще кое-что! Первое. Коронация состоится завтра в главном городском храме. Второе. Отныне титул деуса делается официальным титулом императора. Понимать, как «богоизбранный». Все!
Все снова ожили и стали подскакивать к деусам с поздравлениями.
— Слушай, а почему завтра? — с кислой улыбкой спросил Боня свою «сестру». — Ведь никакой серьезной церемонии подготовить не успеют.
— Ничего, у нас только война закончилась, можно и по-простому, в рамках празднования победы, — ответила та. — А завтра — чтобы ты передумать не успел!
Следующий день у Бони выдался очень длинным. Ночь он, естественно, не спал, половину провел со Светой, которая наконец-то осталась в человеческом облике, а вторую половину — медальки доделывал. На душе было смутно, хотя доля тщеславия есть у каждого, так что сделаться императором было даже забавно и несколько приятно. Хотя и обязанностей прибавится. А вот напрягло спокойное отношение Светы к его женитьбе на ком-то еще. Сам он бы точно подругу ни с кем делить бы не стал.
— Бонь, как ты думаешь, сколько у богатого и сильного главы клана могло быть жен? — удивилась она. — Уж конечно больше одной. К тому же жена-человек совсем не так серьезно.
— Почему? — не понял Боня.
— Сколько лет люди живут? А у нас впереди вечность или хотя бы тысячелетия. Я тебе столько раз надоесть успею.
— А ты уверена? Может, я и неправильный какой, но мне с тобой хорошо и никаких новых ощущений искать не хочется. Вместе с приключениями. На наиболее тупые части тела. Или это ты так намекаешь, что я сам тебе надоесть успел? — спросил он подозрительно.
Света забормотала что-то протестующее и от дальнейшего развития темы сразу же отказалась.
С первыми лучами солнца началась церемония награждения. Боня построил пикси, благодарил за службу и верность. Искренне сказал, что восхищается ими, а их помощь неоценима. Потом вручил каждому гвардейцу по медальке и в связи с трудностями с пожиманием рук и обниманием, вызванными маленьким ростом награждаемых, каждого поцеловал (чмокнул губами). Успех был полный. Прослезились все поголовно, включая подошедших к концу награждения гаргулий и Свету. Им тоже по медали досталось. И по поцелую. С гаргульями это далось Боне с трудом, но он справился. Затем на него налетели слуги и придворные Алехеи, а чуть позже и она сама.
Боня потребовал, чтобы на службу в храм пустили всю его команду. Возникло некоторое замешательство. Гаргульи вместе с призраками посреди храма… Согласились выделить место на хорах. Света тогда сказала, что пойдет вместе со своими. Так и быть, в человеческой облике.
Неожиданно возникли проблемы с праздничным одеянием. Шить на Боню новое уже не было времени. В императорских запасах хранилась драгоценная одежда всех размеров, но, как выяснилось, алы все разграбили. Увезти ничего не успели, но найти в куче отобранного назад то, что нужно, было совсем непросто. Так что нарядили Боню по древнему обычаю в шелковую тунику с длинными рукавами и короткие штаны. Все пурпурного цвета, расшитое золотом. Костюм дополнили бархатным плащом, золотыми оплечьем и поясом и алыми сапогами. Алехея оделась примерно так же, только туника была до щиколоток.
В храм шли торжественной процессией, но пешком. Оказалось — недалеко, только площадь перейти. Как Боня сумел не заметить храм, когда дворец освобождали, он сам не понял.
Храм был громадным, метров пятьдесят высотой, с большим куполом, к которому с четырех сторон примыкали купола чуть поменьше. Напоминало Айю Софию или Софийский собор в Киеве, разрушенный монголами.
В центре храма был ступенчатый постамент, на котором стояли три кресла. Боню посадили в левое кресло, в правом устроилась Алехея, а посредине сел патриарх Мин. В отличие от Иоанимуса патриарх был весьма дородным и крупным мужчиной с окладистой черной бородой. И голос, как выяснилось, у него был «как из бочки». По бокам от постамента стояли две скамьи, на которые уселись нарядно одетые жрецы. Иоанимус среди них тоже был. Боня поискал глазами своих спутников. Все были на хорах. Пикси весело щебетали, гаргульи молча смотрели во все глаза. Все-таки столько лет стояли в храме в виде статуй и ничего не видели, так что теперь восполняли пробел. Свету на подобные мероприятия тоже раньше не приглашали. Там же в полутьме Боня сумел заметить и призраков, но в дыму ладана их почти не было видно.
Совместить венчание на царство с «вступлением в родство» оказалось не так просто. Церемонию, судя по всему, на ходу сочиняли, взяв за основу обычное венчание. Патриарх лично вручил Боне и Алехее зажженные свечи, помахал вокруг кадилом и возложил им на головы венцы, а затем запел, явно любуясь своим голосом:
— Раба божия Алехея! Раб божий Бонифаций! (Боня прибалдел.) Да будете вы едины в помыслах своих, да живете вы одной душой! Нарекаю вас мужем и жен… Ой! (Боня пнул патриарха по щиколотке.) Благочестивыми! И да будете вы семьей единой аки брат и сестра!
Получилось как-то двусмысленно. Хорошо хоть обручальных колец не надевали и целоваться не просили, а сразу же подали чашу с вином. Вино оказалось вкусным, густым, сладким, но не крепленым. Боне понравилось. Затем их трижды обвели вокруг какой-то подставки для книг («Кажется, она аналоем называется», — вспомнил Боня.) и еще раз провозгласили единой семьей, братом и сестрой. Вся процедура, естественно, проходила под аккомпанемент хорового пения, в котором солировал густой бас патриарха.
Первая часть мероприятия завершилась, и «родственников» вернули на свои кресла. Венцы сняли и унесли. Начался обряд венчания на царство, точнее, на императорство. Тут уже патриарх смог развернуться по всем канонам и обставил все максимально торжественно. По одной выносили церковные регалии и складывали их на все том же аналое. Затем под громкое пение стали возлагать на императоров символы власти, сначала на Алехею, потом на Боню. Повесили им на грудь по амулету, видимо заменявшему здесь крест (круг с многолучевой звездой внутри), затем — по медальону с эмалевым Тянитолкаем, дали в руки по золотой булаве, а на головы надели усыпанные рубинами короны. После чего патриарх взял в руки кисточку и, макая ее в очень красивый сосуд с откинутой крышкой, нарисовал у них на лбу и руках по кружку с точкой посредине, потом мазнул по ушам и подбородку, поставил по точке на одежде в районе сердца и даже, наклонившись, пометил им носки сапог.
Затем началась торжественная служба. Многоголосое пение, хождение нарядных жрецов по храму, помахивание кадилами и т. д. Если бы церемония не продолжалась так долго, Боне бы даже понравилось. А так он только покорно дотерпел до конца.
Вывели их еще более торжественно, чем вводили в храм. Все встречные (не только придворные, простой народ тоже сумел пролезть, все-таки храм был очень большим) кланялись, а некоторые даже падали на колени.
— Алехея, тебя ведь уже один раз императрицей помазали. Сегодня повторили за компанию, что ли? — полюбопытствовал Боня.
— Ну, если бы помазали на царство одного тебя, мой статус императрицы сделался бы очень сомнительным. И так прошлое помазание признали не все. Все-таки император, как правило, мужчина. Теперь же никто ничего возразить не сможет!
Затем был торжественный обед во дворце. Скучно, но и больших проблем не было. Еда была вполне съедобной и разнообразной, но пир был слишком уж долгим.
Света тоже была за центральным столом, но Алехея посадила ее не рядом с Боней, а справа от себя, так что поговорить с ней за столом было нельзя, только улыбками обмениваться.
Слева от Бони сидел патриарх. Но интересной беседы с ним вести не удалось. Видимо, жрецы слишком ориентированы на то, чтобы выпрашивать у власть имущих что-нибудь на украшение храмов. Боня теперь стал императором, вот Мин все время и сводил речь к тому, что надо бы купол заново позолотить, да и утварь обновить не мешало бы. Сначала это напрягло, все-таки купол у храма громадный, но оказалось, при золочении требуется не больше двадцати грамм на квадратный метр. То есть на весь купол меньше тридцати килограмм. Боня пообещал дать пятьдесят и сразу стал чуть ли не лучшим другом.
Оказалось, что у патриарха есть еще одна проблема. Виз хоть и был построен давно, но с Денаем по древности сравниться не мог. И Камня силы в нем не было. Соответственно, неоткуда было взяться и чудодейственному алтарю. Вот патриарх и мучился: не следует ли перенести свою резиденцию в Денай, поближе к святому чуду, или все-таки лучше остаться поближе к императрице? Боня что-то расщедрился и пообещал пожертвовать свои лекарские артефакты на превращение пары икон главного храма в чудотворные. Тогда и уезжать не надо будет. Патриарх прямо-таки расцвел.
Заодно Боня спросил, за что же его в Денае блаженным обозвали. Но тот его утешил, что «блаженный император Боня» звучит много лучше, чем просто «блаженный Боня». Деус подумал и согласился.
Алехея в беседе с патриархом участия не принимала. Она разговаривала с гостями, кого-то подзывала к себе, иногда с кем-нибудь чокалась. В общем, вела мероприятие как заправский тамада. Боня ей для этого был почти и не нужен, что его вполне устраивало. Правда, часа через два он совсем заскучал, и появилось желание уйти по-английски, но он его в себе подавил. Если уж согласился стать императором, то денек можно и потерпеть. Вот и терпел…
Утро следующего дня Боня встретил в своем шатре, в постели, обнимая Свету. Так что день начинался, можно сказать, хорошо. Поцеловав подругу, Боня с некоторым сожалением выбрался из кровати, оставив Свету досыпать. Это только его божественный апгрейд потребности в сне лишил, остальным членам его команды сон был просто необходим. Новоиспеченный император стал вспоминать о планах на сегодня и с изумлением обнаружил, что оказался всем должен. Пошел отрабатывать. И понеслось!
Сделал десять килограмм золота Алехее на памятные медальки. Сам совет дал, не подумав. Вручил ей мановые медали для отличившихся в боях и вспомнил, что русские цари по случаю коронации памятные медальки чеканили. С одной стороны портрет короновавшегося (в данном случае — двойной), а с другой надпись типа «Коронованы в Визе такого-то числа». Боевых заслуг для получения этой награды не требовалось, только благоволение государя. Алехее идея очень понравилась, но она настаивала, чтобы медали были золотыми (солиднее, а золото все равно Боне делать). Тот в принципе не возражал, торговать наградами никто не станет, так что в оборот лишнее золото не попадет и на экономику не повлияет. Но делать еще центнер, как хотела императрица, отказался. Медалька грамм двадцать весит, из десяти килограмм штук пятьсот начеканить можно. Гостей на коронации явно меньше было, а весь Виз награждать — это уж чересчур. Разве как сувениры продавать? Так для этих целей и медные сгодятся…
С патриархом вышло сложнее. Золото-то наделал без проблем, а вот чтобы сделать икону чудодейственной, пришлось повозиться. Пару лечебных артефактов отдал, объяснив, куда нажимать и как держать, но в икону их просто так не вмонтируешь. Пришлось для назначенной в чудотворные иконы новый оклад заказывать (опять золото!), а в него уже магемы внедрять. Выбрал икону канонизированного основателя города и империи святого Виза. В общем, получилось неплохо. Возможностей, конечно, меньше, чем у Камня силы, совсем сложные случаи не лечит, да и пропускная способность невелика, но все-таки… Главной задачей было чудодейственность проявить, а не бесплатную лечебницу открыть. А со сложными случаями пожалуйте в Денай!
Со спуском обратно на воду галер алов тоже повозиться пришлось. Вроде и ничего сложного: пикси взяли, подняли, отнесли и опустили в воду. Но Алехея корабли уже по новым владельцам распределить успела, так что пришлось галеры к новым причалам подгонять и новым экипажам передавать. И на все требовалось личное присутствие.
Два больших корабля из захваченных у хумов Боня в свою пользу реквизировал. Но делать пока с ними ничего не стал. В принципе была задумка для них какие-нибудь моторы на мановой тяге разработать, но пока идею отложил. Во-первых, задача не совсем тривиальная, повозиться надо. А во-вторых, было опасение, что Алехея тогда захочет и весь свой флот так переоборудовать. Придется в Визе надолго застрять, а Боне уже со своим островом начать разбираться не терпелось. Решил, что как-нибудь сумеет свои галеры на Солаос перегнать и без этого.
С телеграфом тоже быстро не получилось. Вроде комнату во дворце сразу подобрали, дежурных из придворных потолковее нашли. Копии инструкций у Бони оставались, но он еще и так все объяснил и показал. В качестве демонстрации устроил сеанс связи с Денаем. Титус Комис не подвел, через пять минут оказался у аппарата лично. Боня в краткой форме передал информацию о победах и коронации. Как все это воспринял Комис, сказать было сложно, но телеграмму с поздравлениями от восхищенных жителей Деная в ответ отстучал оперативно. Дальше Алехея сама принялась вопросы задавать и отчеты требовать. Часа через два всех управителей и Августинуса у Комиса на дому собрала. А у себя — всех крупных чиновников и патриарха. В общем, какой-то «телемост по телеграфу» получился. На весь день. Боня сначала радовался, потом маялся. Хорошо, что в империи всего два крупных города и осталось, больше телеграфы пока и ставить некуда. Эльфов и кочевников Боня зря беспокоить запретил. Они не имперские подданные. Дипломатические переговоры так бесцеремонно проводить нельзя. Надо специальный протокол придумать и с другими сторонами согласовать. Алехея немедленно соответствующие распоряжения чиновникам выдала.
Кроме того, Боне пришлось принять участие в целом ряде «протокольных мероприятий». Все цеха, гильдии и общины прислали делегации с поздравлениями. Приходилось улыбаться и милостиво кивать головой. Все необходимые слова Алехея без его помощи произносила.
Поприсутствовал он и на заседании местного кабинета министров, где обсуждались возможные условия заключения мира с алами и хумами. Заседал на чрезвычайных комиссиях по воссозданию флота, укреплению обороны, продовольственному снабжению города, развитию морских промыслов и сельскому хозяйству. В общем, дни проходили столь содержательно, что хотелось лезть на стену без использования магемы левитации.
Единственное, что Боня сделал вроде как для себя, — открыл при храме пункт предварительного отбора потенциальных студентов в академию. Взял десяток одинаковых керамических бутылок и залил половину из них твердой маной в защитной пленке, сделав по небольшому фитильку. Таким образом, вес и внешний вид у бутылок был одинаковый, но половина из них через горлышко испаряла ману, чьи легкие завихрения от источника любой маг, приглядевшись, мог заметить. С помощью Иоанимуса выбрал жреца, немного разбирающегося в психологии, выбил ему комнатку при храме и поручил проверять соискателей — расставить бутылки в произвольном порядке, а соискателю предложить определить, над какими золотистый «парок» струится. Поскольку сам жрец, к сожалению, магических способностей не имел, бутылки для него пришлось пометить. По донышкам, чтобы соискателю метки не видны были. Ну и объявление о наборе сделали.
Патриарх, кстати, всех жрецов города через испытание прогнал. У двоих даже способности нашлись. Правда, вопрос о зачислении их в студенты отложили до момента создания академии.
Через две недели Боня почувствовал, что с него хватит, и стал собираться в дорогу. В смысле объявил об отъезде. Алехея, к его удивлению, не возражала, только выторговала оставить себе для обеспечения безопасности полк пикси. Оставил семеновцев как наиболее опытных и ответственных, а с остальными пошел грузиться на корабли.