Глава 32
Из кареты Аделаида выскочила чуть ли не на ходу и стремглав бросилась к дому, воинственно размахивая ощипанным до состояния веника букетом, который нервно теребила в руках после прощания с Эмилем.
– Ниррр? – с порога завопила девушка, но ей никто не ответил.
Если б фея, пробегая по холлу, удосужилась посмотреть в зеркало, то увидела бы, что на ее осунувшемся личике, обрамленном растрепанными прядями, глаза полыхают красным не хуже, чем у двуликого. Но девушке было не до собственного внешнего вида. Единственное, о чем она могла думать в тот момент, – найти проклятого темного и выплеснуть на него все накопившиеся эмоции. Но только сперва отхлестать по наглой, лживой морде колючими стеблями и желательно пару раз пнуть, как Жозефина Ягуара. А лучше не пару, а много! До тех пор, пока не начнет молить о пощаде. И не ногами, а кочергой или лучше лопатой, хотя… надо бы поискать в сарае топор. И вот тогда, плюнув в сторону поверженного врага и полив напоследок его израненное тело какой-нибудь кислотой, Адель наконец-то сможет спокойно отправиться спать. До вечера, когда придется покорно отправляться к отцу. Ну нет! Кислоты будет мало! Нужно что-нибудь горючее взять!
За время, пока добиралась до своего имения, девушка успела несколько раз прокрутить в голове все произошедшее с ней за последние два дня. Сопоставила это с полученной от друга информацией, прибавила кое-какие собственные догадки и в результате разозлилась так, что бывшему слуге очень повезет, если он всего лишь пустит корни по соседству с цветущим герцогом.
В холле так же, как в гостиной, столовой и прочих помещениях общего пользования, никого не было. Адель, перехватив «букет» поудобнее, решительно направилась в комнату темного. Но и там, в уже приведенной в порядок спальне, его не оказалось. Девушка огляделась: обстановка была настолько идеальной, что создавалось ощущение, будто здесь никто не живет. А если так и есть? Вдруг этот проклятый проходимец посмел сбежать? Счел долг жизни оплаченным и исчез!
Фея бросилась к шкафу и, резким движением распахнув дверцы, замерла. На одинокой вешалке сиротливо висела пара мужских рубашек. У девушки словно что-то щелкнуло в голове, и глаза затянула багровая пелена. «Веник» полетел в угол. За ним последовал стул, который, отскочив от стены, «выпрыгнул» в окно в сопровождении жизнерадостного звона битого стекла. Тяжелая напольная ваза просвистела над кроватью и впечаталась строго по центру большого зеркала, оно осыпалось на пол острыми кусками. Адель же, войдя в состояние странного транса, продолжала с упоением уничтожать недавно восстановленный интерьер.
Через полчаса девушка обнаружила, что стоит в вихре перьев и лоскутов от покрывала посреди разгромленной спальни и, вцепившись зубами в ворот мужской рубашки, пытается его оторвать. Уронив на пол чужую вещь, фея понуро опустила плечи и поплелась наверх. Бешенство сменилось тоской, замешенной на обиде и разочаровании.
Открыв дверь в собственную спальню, Ада так и застыла на пороге, привалившись плечом к косяку. На тщательно застеленной кровати ее ожидал очаровательный сюрприз. Сахарно-белый плюшевый котенок с розовым бантом на шее и розовым же сердечком, которое он крепко сжимал в лапках. На бархатной поверхности была вышита надпись «Моей маленькой госпоже». Глядя на это чудо, Адель горько усмехнулась, понимая, что Нир действительно ушел. Исчез, не дав ей даже шанса высказаться. Сволочь! Мерзкий двуличный гад! Но… как он мог?
Всколыхнувшаяся было злость требовала расправы над несчастным подарком, однако ободрать котенку усы, хвост и лапы девушка так и не смогла. На подобное у нее просто не осталось сил, да и рука не поднималась изуродовать ни в чем не повинную игрушку. Фея даже не подумала снять туфли, когда забиралась на кровать. Ей было не до этого. Свернувшись клубочком, она обняла мягкого зверька и, уткнувшись носом в его теплый бок, закрыла глаза. Слез больше не было. Все ее эмоции перегорели в процессе погрома, устроенного в спальне бывшего слуги. И лишь их жалкие всполохи навещали обессилевшую хозяйку, но быстро тонули в океане болезненного безразличия.
– Так-так, – проговорил до боли знакомый голос, заставив Адель вздрогнуть. – Это что же получается? Набедокурила, кошечка, и отправилась спокойно спать? – язвительно протянул с порога темный, разглядывая бывшую хозяйку.
Девушка открыла глаза и, отложив в сторону котика, посмотрела на Нира. М-да… насчет отсутствия эмоций она, похоже, погорячилась.
– Ты! – выдохнула Ада, медленно поднимаясь с кровати. – Это ты… – И замолчала, набирая в легкие побольше воздуха.
Темный вошел в комнату, заглянул в зеркало и помахал рукой своему отражению:
– Хм, действительно я. А ты еще кого-то ждешь? Дракона, может? Пересмотрела отношение к червякам-переросткам? Так не надейся, он не прилетит. Слишком занят своими драгоценными артефактами.
– Да как ты… – Она зажмурилась, приводя в порядок сбившееся от возмущения дыхание. – Где тебя нелегкая столько времени носила?!
– Эм… дела были.
– Дела? Какие еще дела? – злобно прищурилась девушка, наступая на него.
– Личные, – мило улыбнулся ей он. – Ты забыла, госпожа, я уже не твой слуга и не обязан отчитываться о каждом своем шаге.
– Ты… ты втравил меня в этот кошмар и бросил! Даже правила не объяснил.
– Неужели? – Темные брови молодого человека выразительно изогнулись. – Скажи-ка мне, цветочек, что именно в фразе «только первый уровень» тебе было непонятно?
– То, что там бывают штрафы, – парировала Адель, уперев руки в бока.
– Ах, штрафы, – понимающе протянул он. – Тогда что тебе было непонятно в таком простом указании – никому не доверять? Светлые помыслы память отшибли? Благородные порывы последние остатки мозга усыпили?
– А что с твоими мозгами случилось, когда ты неопытную фею с одной только растительной магией отправил на растерзание к матерым магистрам и боевым магам? А всего-то и нужно было – одолжить сундук золота. Даже на подарить, а именно одолжить!
– Мог бы и одолжить, даже подарить бы мог, но подумал, что твое хрупкое самолюбие и девичья скромность не будут уязвлены, если ты сама заработаешь четыре сундука золота, блеснув своей ловкостью и смекалкой. А чем блеснула ты? Глупостью, наивностью и голыми ногами! Ты так хотела быть самостоятельной и взрослой, что я, идиот, повелся и предоставил тебе шанс самой выпутаться из долгов. А ты что сделала?
– Как ты сказал – пыталась «выпутаться»!
– О да-а! Все больше впутываясь!
– Я впутывалась? Да это ты меня впутал! Начиная с отравления герцога! И лгал, все время лгал… Шут показал мне стражей порядка, которые обыскивали сад, и…
– Шут?
– Двуликий.
– Он не двуликий, а двуличный! Никаких стражей тут в помине не было. И не будет! Во всяком случае, в связи с пропажей герцога. Я же просил никому не верить, Адель. Ни-ко-му. Тем более Духу Тритэры!
– А кому тогда верить?!
– Мне.
– Тебе? Тебе? Да тебе в последнюю очередь верить можно! Это не шут двуличный, это ты такой: лживый мерзкий темный!
– Ну, – Нир нехорошо улыбнулся, шагнув к ней, – какой уж есть, моя неблагодарная госпожа.
Фея непроизвольно отступила, глядя на него, затем спохватилась и закричала, гневно стиснув кулачки:
– Не подходи ко мне, сволочь! Не приближайся!
– Боишшшься? – прошипел бывший слуга, продолжая странно улыбаться.
– Нет, – гордо выпалила девушка, прикидывая, чем бы в него запустить.
– Ну и дура!
– Что?! – Фея аж задохнулась от возмущения.
– Ничего, – мгновенно сменив выражение лица, спокойно ответил он и продолжил распекать ее до обидного будничным тоном: – Ладно, оставим в покое твою идиотскую попытку пригреть змею на груди, временно забудем и про обещанное дракону свидание. – Последнее слово Нир буквально выплюнул, но тут же взял себя в руки и снова заговорил ровно: – Чего тебе в яме-то не сиделось? А, неугомонная госпожа? Барс такой шикарный вариант придумал – я бы и сам лучше не сделал. А ты что натворила? Решила вспомнить буйную студенческую юность? Ностальгия по похмелью замучила?
– Сидела бы я в яме, если б знала наверняка, что мои долги уже оплачены! – огрызнулась фея.
– Я же написал тебе в записке, что оплачу.
– Оплачу не значит оплачены. К тому же как верить тому, кто все время лжет, изворачивается, темнит?
– Я бы правда оплатил, – серьезно повторил Нир.
– Но я-то об этом не знала, – так же серьезно отозвалась Ада.
– Дурочка ты моя, я чуть не поседел из-за тебя, – вздохнул он и сделал еще один шаг к ней, но Адель предупреждающе выставила вперед руку и мрачно повторила:
– Не подходи!
– Да больно надо, – пожал плечами темный, после чего неспешной походкой прошествовал к креслу и развалился в нем, скрестив на груди руки. – Садись, цветочек, в ногах правды нет, – сказал он, кивнув на кровать.
– Я не цветочек, – сквозь зубы процедила фея.
– Истинный цветочек. Нежный, белый, хрупкий… Нуждающийся в постоянной заботе…
– Если добавишь «глупый», я тебя четвертую.
– О! Даже так? – рассмеялся собеседник. – Кошечка осмелела и выпустила коготки?
– Рррр!
– Тсс!
– Змей подколодный.
– Коза драная.
– Это я драная? – возмутилась девушка, посмотрев на свой идеальный костюм.
– Угу, и к тому же коза.
– Да сам ты… козел! – начала звереть фея.
– Два сапога пара, – криво усмехнулся Нир.
– Не зли меня, я еще не все спросила, прежде… – Девушка замолчала, отводя взгляд.
– Прежде чем что? – прищурился темный, чуть приспустив свои лиловые очки.
«Прежде, чем начну тебя убивать… медленно», – мысленно ответила она, а вслух сказала:
– Зачем ты вмешался в финал?
– А почему ты меня не послушала?
– Ты о чем?
– О выходе из игры. Ты должна была отказаться и уйти, а ты сделала ставку.
– Я сделала ее раньше, чем получила твою вторую записку.
– Вторую? – удивился Нир. – О демоны! – болезненно поморщившись, он запустил руки в волосы и с коротким рыком растрепал их.
– Что опять не так? – наблюдая за странным поведением бывшего слуги, спросила фея.
– Что было в первой записке?
– В самой-самой первой?
– Адель! Хватит прикидываться дурой, ты не такая.
– Ты сам себе противоречишь. – Уголок ее губ насмешливо дернулся, но глаза оставались серьезными. – Ну ладно. Раз уж твою память темные помыслы отшибли… – съязвила она, переиначив его слова. – Там ты говорил, что умываешь руки. И что мои проблемы только мои.
– Скотина!
– Вот и я говорю, что ты скотина!
– Да не я! Дух Тритэры. Первое послание было уничтожено без прочтения. Кому об этом знать, как не мне? А тебе он дал фальшивку, чтоб заставить участвовать в его авантюре, – пояснил Нир и, немного помолчав, добавил: – А ты маленькая доверчивая девочка. Глупенькая…
– Я же просила!
– Но это факт.
– А ты корыстный манипулятор тогда!
– Хм… – повел плечами темный. – Тоже факт.
– Э-э-э… – Адель опешила. – Даже отрицать не будешь?
– А зачем? – На губах молодого человека заиграла ангельская улыбка. Вот только ангел из него получился какой-то… темный.
– Самокритика – это похвально, – наконец нашлась с ответом она.
– Угу. Тебе тоже не помешает порция самокритики.
– Я подумаю над твоим предложением. Потом, – хмыкнула девушка. – Когда получу ответы на интересующие меня вопросы.
– Это на какие же?
– Как ты узнал, кто выиграет? Ладно в финале – там ты явно подкупил всех участников. Но до этого… или ты везде всех подкупаешь?
– Не везде и не всех. Как узнал? Хм… А ты правда думала, что шкатулка нужна только для определения имен и масок игроков? – загадочно улыбнулся Нир.
– Вот как! – Ада задумалась. – А что же ты такое предложил финалистам, раз они устроили фарс на арене? – игнорируя его намеки, продолжила задавать вопросы девушка.
– То, чего они желали больше победы, видимо, – сказал молодой человек. – Мне, между прочим, очень дорого обошлись эти три сделки. Ну да о чем я? Ты же все равно не оценишь…
– Я?! Я должна оценить? – ткнув себя ладонью в грудь, возмутилась Адель. Собеседник проследил за ее жестом и задержал задумчивый взгляд на той области тела, к которой было привлечено внимание. – Не смотри на меня так! – взвизгнула фея, смутившись.
– Как хочу, так и смотрю, – лениво огрызнулся темный. – И оценить должна именно ты. Потому что ни за одну женщину я не выкладывал столько, сколько выложил за тебя.
– Что-о? – Глаза феи вновь блеснули алым. – За меня выложил?! А сто сундуков золота, которые вы поделили с Эмилем, – это так, случайно получилось? Все дело было исключительно во мне и в желании меня спасти от страшной доли? Ха! Заговаривай зубки кому-нибудь другому, Нир. Как ты вообще смеешь такое заявлять? Ты тот, кто загнал меня в рабство к тирану Грэниусу своим идиотским вмешательством.
– А ты хотела в рабство к милашке-дракону?
– Я на него поставила!!!
– А мне откуда было знать?
– Ну хоть бы Лису в победители вывел, а не отца, – всплеснула руками девушка. – Он же меня замучает теперь уроками. После того зомби…
– Классный, кстати, вышел зомби. Послушный, – похвалил Нир.
– Да заткнись ты! – отмахнулась Адель. – Ты мне жизнь своими благими намерениями искалечил, придурок!
– Ты утрируешь, цветочек. Поверь, это был лучший расклад для тебя, – странно улыбнулся мужчина и, похлопав рукой по подлокотнику, предложил: – Иди-ка сюда, упрямая госпожа, раз не хочешь на кровати посидеть.
– Я тебе не кошшшка, чтоб так со мной обращаться, – зашипела она, разозлившись.
– Разве? А по-моему, как раз наоборот – ты белая и пушистая киса. Кис-кис-кис…
Это его «кис-кис-кис» взбесило Аду больше, чем все обвинения, которые он выплеснул на нее ранее. В голове ее что-то снова щелкнуло, в глазах потемнело.
Фея вдруг почувствовала, что ей очень не хватает «веника» в руках. Она окинула взглядом комнату и, заметив на подоконнике пышно цветущие кустики роз, мстительно ухмыльнулась. С живыми растениями работать легко и приятно, не то что с мертвыми веточками.
– «Белая», говоришшшь? – Тонкие стебли принялись на глазах удлиняться, а шипы расти. – «Пушшшистая»?
Нир завороженно следил за тем, как сперва на бледных щечках разъяренной блондинки расцвели пятна гневного румянца, а потом пламя переметнулось в темные глаза девушки, которые так ярко полыхнули алым, что он невольно моргнул. Будучи увлеченным этим дивным, на его вкус, зрелищем, темный пропустил первый бросок хищной плети и… обзавелся глубокой кровавой бороздой на щеке.
Молодой человек с удивлением посмотрел на пляшущую перед ним ветвь с окровавленными шипами, одобрительно хмыкнул и легким щелчком пальцев превратил ее в дорожку пепла на полу. Еще два гибких стебля ринулись в атаку и успели располосовать рубашку прежде, чем тоже обратились в прах.
– Котеночек, да ты никак раздеть меня решила? Неужели созрела до того, чтобы на метку посмотреть? – насмешливо спросил темный, поднимаясь из кресла. – Так я и сам могу показать. Ты только попроси.
– «Котеночек»?! – прошипела Адель, не дослушав окончание фразы, и кинула в него пуфиком.
Нир ловко увернулся, ухмыльнулся и провокационно покрутил в пальцах верхнюю пуговицу рубашки. Девушка прищурилась и, метнувшись к окну, распахнула створки.
Ветки яблони, выросшие за считаные мгновения, маг испепелил, когда они уже обвились вокруг его шеи. Вероятно, просто хотел посмотреть, что же им приказала разгневанная фея. Залетевшие в комнату плоды шиповника, отрастившие себе крылышки и жала, отмел небрежным движением руки, назвав их «оригинальной инновацией». Адель же продолжала чередовать магические нападки со швырянием подручных предметов, с каждой неудачей все больше приходя в ярость. А Нир откровенно веселился, наслаждаясь представлением. Глаза его светились серебром, а губы кривились в ироничной улыбке.
Спустя несколько минут спальня Аделаиды выглядела даже хуже, чем комната слуги. Погром был такой же, только еще и присыпанный изрядным количеством испепеленной растительности. Сад за окном тоже смотрелся как-то помято. Ускользнув от очередного «снаряда» и демонстративно оглядевшись, Нир с наигранным сожалением протянул:
– Кажется, здесь ломать уже нечего! Перейдем в гостиную? Или сперва уничтожим кухню?
Фея окинула взглядом останки некогда уютной спальни, затем медленно повернула голову и посмотрела во двор. В глубине души начало закипать что-то очень-очень темное. Чудом не разбившееся зеркало, висящее на одной петле, пошло мелкими трещинами, а магические огоньки в хрустальных плафонах люстры испуганно погасли прежде, чем сами плафоны разлетелись на сотни осколков. Даже лиловые стекла в очках Нира пришли в негодность и были небрежно отброшены хозяином в сторону вместе с оправой. С пальцев девушки сорвались бело-голубые искры и, рассыпавшись в пыль, окружили ее мерцающим ореолом. За окном вдруг потемнело, деревья, уцелевшие после чудовищных метаморфоз, сбросили листву и заострили вмиг почерневшие ветви. Из растрепанных волос беснующейся волшебницы вылетели последние шпильки и с тихим звоном упали на пол. Вырвавшись на свободу, светлые пряди затрепетали на невидимом ветру и переплелись с магической дымкой. Со странно изогнувшихся пальцев девушки слетали все новые и новые искры. Сливаясь воедино, они превращались в молнии. На фоне подсвеченного ими погрома и колючих ветвей, пробравшихся в комнату, Адель смотрелась как ослепительный язычок белого пламени среди мрачного антуража. Единственное, что выбивалось из бело-голубого сияния ее фигуры, – это насыщенно-алые глаза, которые, казалось, вот-вот тоже начнут метать молнии.
Нир восхищенно присвистнул:
– Да ты прекрасна, моя темная фея!
– Темная? – Девушка моргнула, словно очнувшись, и посмотрела на свои мелко трясущиеся пальцы. Слетевшие с них ворохи искр поглотил черный туман, окруживший ладони мага, когда он, в мгновение ока очутившись рядом, взял ее за руки. – Твоя? – тем же удивленным тоном спросила Ада.
– Моя, – шепнул Нир, притягивая ее ближе.
– Да ничего подо… – хотела возмутиться она, но он закрыл ей рот поцелуем.
Глаза феи широко распахнулись от неожиданности, она возмущенно пискнула и, укусив наглеца за губу, с силой рванулась из его объятий. Зашипев от внезапной боли, темный сильнее прижал девушку к себе и, запустив одну руку в светлые пряди на затылке, запрокинул ей голову назад. Завороженно глядя в его серебристые глаза, Адель испуганно выдавила:
– Ты спятил? Пусти!
– Ни за что, моя маленькая госпожа, – тихо ответил он, обжигая дыханием ее кожу.
– Я не…
– Тсс… так надо.
Надо? Что надо? Зачем надо? Она так и не успела озвучить эти вопросы. От его горячего шепота по спине девушки прокатилась волна предательской дрожи, временно лишив ее дара речи. А когда пальцы Нира, сжимавшие корни ее волос, начали массировать кожу, в глазах Ады потемнело. И на этот раз вовсе не от бешенства. Новый поцелуй, в отличие от первой попытки, был злым и властным, а еще болезненно-приятным и восхитительно-страстным. Молодой человек то сминал ее губы своими, то ласкал их кончиком языка, то легонько закусывал, будто в отместку за кровавую метку, что поставила ему она. В едином коктейле смешались мед, вино и мята, слегка приправленные привкусом меди. Фея тихо застонала, захваченная водоворотом непривычных ощущений. Голова ее закружилась, колени подогнулись, пальцы впились в плечи темного, а тело, перестав сопротивляться соблазну, напрочь отказалось подчиняться доводам разума. Да и разум, если честно, счел правильным временно отключиться, оставив девушку на растерзание неведомых доселе чувств и желаний.
Придерживая ее за спину, Нир переместился к кровати и бережно опустил Адель на разорванные подушки. Он добился, чего хотел, – вызвал в ней волну ответных эмоций, и продолжать поцелуй уже не было особой надобности. Но оторваться от ее упругих губ темный просто не мог. Сладкие, нежные, податливые, они были искушением, преодолеть которое оказалось невероятно трудно даже для такого хладнокровного существа, как Нир. Именно это обстоятельство и вызвало прилив отрезвляющей злости. Выпустив из объятий разомлевшую девушку, молодой человек коснулся ее правой руки, затем сел и отвернулся.
Ада, вынырнув наконец из омута ощущений, будоражащих кровь, тряхнула светловолосой головой, приподнялась на локтях и ошарашенно посмотрела на темного. Затем почувствовала легкое покалывание в руке, опустила взгляд и тупо уставилась на странный браслет, окольцевавший ее тонкое запястье. Ажурное переплетение белых металлических стержней медленно «впитывалось» в девичью кожу, не причиняя при этом боли.
– Что это? – не веря собственным глазам, спросила фея.
– Это? – Темный обернулся, хмыкнул и, заботливо натянув на плечо девушки сползшее платье, постучал пальцем по волшебному украшению: – Это, цветочек, ритуальный атрибут!
– З-зачем? – отгоняя смутные догадки, пробормотала Адель.
– Затем, что именно этого больше всего жаждал твой замечательный родитель, – с нотками раздражения в голосе ответил Нир. – Из-за твоей глупости, киса, я не только лишился солидной суммы и некой очень ценной собственности, но и пожертвовал своей свободой! – Он преувеличенно тяжело вздохнул, одарив девушку колючим взглядом. – Что-то я не слышу слов благодарности, госпожа.
– Благодарности? – вспыхнула Адель. – Ах, благо…
– Да! – перебил ее темный. – Я просто из кожи вон лезу, чтобы наладить твою жизнь, а что слышу в ответ? Одни упреки! И не стыдно быть такой бесчувственной, девочка? А еще светлая! – укоризненно покачал головой «благодетель».
Фея открыла было рот, чтобы возмутиться, но так и не смогла подобрать ни слова. Мысли в голове перепутались, в висках застучало, а припухшая нижняя губа заныла, напоминая о недавних поцелуях. Покраснев еще больше, Ада призвала на помощь злость и, вскочив с кровати (вернее, встав, слегка покачиваясь, так как ноги продолжали плохо слушаться), возмущенно зашипела:
– Ты обманом заключил со мной помолвку, гад! Я… я за тебя не выйду!
– А разве тебе кто-то предлагает? Можно подумать, я просто горю желанием связать себя по рукам и ногам. Походишь годик в невестах, и расстанемся, – ухмыльнулся темный, – друзьями.
Адель вдруг стало дико обидно. И захотелось не только немедленно стать его женой, но еще и овдоветь в одночасье.
– Почему? – процедила она, волком глядя, как он неспешно поднимается и методично расправляет складки на штанах и жилете.
– Почему? – повторил он задумчиво и, улыбнувшись краешком губ, ответил: – Возвращаю тебе обещанный долг жизни, фея. На, держи! – Он вытащил из рукава плотно скрученный свиток и бросил его девушке: – Это тебе все объяснит. Можешь радоваться, в ближайший год господин Эльт-Ма-Грэниус не будет пытаться сплавить тебя замуж. Ты же этого хочешь, верно?
– Я много чего хочу.
– Ну так добивайся! Мы сами хозяева наших желаний, – хмыкнул он и, достав из-под подушки на удивление целого котенка, сказал: – Вообще-то я зашел попрощаться. Встретимся через год, маленькая госпожа. И, пожалуйста, не вляпайся опять в какую-нибудь историю. Не провоцируй меня на необдуманные поступки. – Сунув игрушку в руки обалдевшей девушки, темный направился к двери, но на пороге обернулся: – Ах да! Совсем забыл! Теперь можешь смело отправляться на обещанное дракону свидание! – сардонически усмехнулся он и, развернувшись на каблуках, вышел из комнаты. А Адель на миг показалось, что в его пепельно-русой шевелюре блеснула седая прядь.
– Я ему еще и поцелуй должна! – зачем-то крикнула фея в опустевший проем.
– Так целуй, раз должна! Только не забудь предупредить, что целоваться он будет с чужой невестой! – донеслось из коридора.
Опешившая от такого заявления Ада, к сожалению, не увидела злорадную ухмылку, появившуюся на губах жениха. Она яростно сжала плюшевого кота, представляя вместо него шею темного, посмотрела на свиток, затем на прикрытую дверь, снова на свиток, опять на дверь… и, сорвавшись с места, кинулась за бывшим слугой.
– Ниррр! – привычно разнеслось по коридорам дома. И, как это часто бывало, ответом фее стала тишина. Даже собаки, наглотавшиеся снотворного, не откликнулись на ее вопль. Не говоря уже о старом гноме, мирно посапывающем в своей комнате. – Нир? – растерянно пробормотала девушка, выскочив на крыльцо. Но мага, перевернувшего ее жизнь с ног на голову, там уже не было. Он словно растворился в воздухе, исчез в утренних лучах взошедшего над горизонтом солнца. – Сволочь ты, темный, – обняв котенка, прошептала Адель и, постояв еще немного на пороге, вернулась в дом.
Адель нервно теребила свиток в руке, то разворачивая его, то снова складывая. Арчибальд, реагируя на мысли хозяйки, то и дело ускорялся, желая угодить ей. Но девушка не обращала на его старания никакого внимания. Она даже на дорогу особо не смотрела, доверившись зор-зару, который отлично знал адрес, по которому они ехали. Ада просто сидела на месте возницы, угрюмо разглядывая свое запястье, украшенное необычным браслетом, и бежевый лист бумаги, подписанный ее отцом. К нему-то фея и спешила несмотря на то, что до вечера было еще далеко. Пальцы девушки мелко подрагивали, и, заметив это, она отстраненно подумала, что вместо литра бодрящего кофе стоило все-таки выпить пару стаканов успокоительной настойки. Правда, при таком варианте ее измученный игрой организм мог не выдержать и сдаться под натиском сна, а подобный расклад совершенно не устраивал Адель. Она хотела выяснить все до конца, и… выяснить немедленно.
Очередной взгляд девушки, брошенный на полуразвернутый свиток, был задумчиво-мрачен. С одной стороны, это вольная, о которой она и мечтать не смела. С другой – кабала, называемая замужеством. Ну или помолвкой, что по местным правилам почти одно и то же. Испытательный срок для будущей ячейки общества, проба пера на чистом листе под названием «семейная жизнь». Переключив внимание на белый узор на коже, в который превратился брачный браслет, фея вздохнула.
В ее мире существовали разные атрибуты свадебного обряда. Но в Тикки-Терри и нескольких ближайших странах предпочтение отдавалось именно браслетам. Только в основном обычным: красивым, золотым… легко снимаемым. Магические украшения, символизирующие брачные узы, встречались крайне редко и обладали некоторыми уникальными особенностями. Начиная с того, что становились частью тела, и заканчивая тем, что… Хотя это уже зависело от фантазии мастера, сотворившего браслет. И почему-то Адель казалось, что этим мастером был сам Нир. По правилам на его руке теперь должен красоваться точно такой же узор, говорящий о том, что темный помолвлен.
Девушка вздохнула, закусив губу, но тут же поморщилась от боли. Как? Как можно было одним-единственным поцелуем причинить столько неудобств ее телу и… ее душевному спокойствию? Мог бы просто поговорить с ней, объяснить все, а не доводить до бешенства и не целовать так… так… именно так! Мог бы… Или не мог? Ада нахмурилась, вспоминая правила заключения помолвки с участием таких вот магических штучек. Если память ей не изменяла, то надевались брачные браслеты во время поцелуя, причем исключительно на пике эмоций, обычных для влюбленной пары. Получается, что все, произошедшее в спальне, лишь необходимый момент для достижения цели? Заранее запланированный и просчитанный?
Фея скривилась, ощутив себя преданной. Хотя с чего вдруг? Ей же по идее радоваться надо, а не раздражаться. Помолвка – просто деловая сделка. Причем исключительно в ее пользу. Ведь теперь она фея свободная, хоть и практически замужняя, что четко прописано в договоре, заключенном между отцом и Ниром (правда, имени таинственного темного там, увы, нет, вместо него какие-то странные закорючки «NN», которые, видимо, и обозначают инициалы жениха на языке, неизвестном невесте). Союз фиктивный, будущий муж уехал в неизвестность… живи себе да радуйся! Вот только радоваться Аделаиде почему-то не хотелось. Тяжело вздохнув, она снова свернула бумагу, официально освобождавшую фею от рабства после помолвки с Ниром, и осторожно коснулась белого кружева на своем запястье. Через год они встретятся и отправятся в храм Эраша, где, вместо того чтобы надеть по второму браслету на левые руки, чтобы засвидетельствовать свой окончательный выбор, проведут обряд разрыва отношений.
Что ж… вот и славно!
С этими мыслями Адель добралась до фамильного особняка Грэниусов. Чуть не сбив с ног дворецкого, удивленного ее нежданным визитом, фея вихрем пронеслась к отцовскому кабинету. Внутри просторного помещения с рядами забитых книгами стеллажей никого не было. Девушка раздосадованно вздохнула и стукнула кулачком по письменному столу.
«Отсыпается, рабовладелец демонов! – злобно подумала она, смахнув на пол стопку каких-то бумаг. – Отдыхает после проклятой игры, в то время как его дочь с ума сходит от сюрприза, приготовленного заботливым папочкой!»
Адель развернулась с намерением вытащить отца из спальни, даже если для этого придется переподчинить всех его слуг. Но тут светловолосый некромант и сам появился на пороге. Как всегда небрежно элегантный, аккуратно причесанный и застегнутый на все пуговицы мужчина лет тридцати на вид.
– Сокровище мое?! – искренне удивился он. – Не ждал тебя так рано. Неужели ты настолько соскучилась по отчему дому, что не сумела дождаться вечера? – Одернув чуть примятый рукав на запястье, Дин вошел в кабинет и закрыл за собой дверь. – Право же, не стоило торопиться! – Он обошел посетительницу и устроился в массивном кресле за столом.
– Ах, не стоило? – Девушка настолько кипела от ярости, что даже забыла привычно испугаться до боли знакомого сочетания отца и его кабинета: именно здесь светлую малышку обычно отчитывали и назначали ей наказания. – Прости, не смогла удержаться! Не терпелось посмотреть в лицо торговцу собственными детьми!
Некромант с наигранным недоумением вздернул бровь.
– О чем ты, деточка? – одарил он ее совершенно безмятежным взором холодных черных глаз.
– Ты меня продал, Дин Эльт-Ма-Грэниус!
– Продал? – В голосе мужчины превалировали снисходительные нотки: так говорят с душевнобольными или с маленькими детьми, но никак не с взрослыми и самостоятельными феями. – Кому, малышка моя?
– Ниррру! – прорычала блондинка, в очередной раз пожалев, что не выпила своей фирменной настойки. Беситься в присутствии отца она не планировала. Впрочем… она больше вообще не собиралась выходить из себя.
– А мне показалось, – мгновенно сменив тон на угрожающий, процедил Дин, – что ты сама себя продала! И как только додумалась поставить свою кандидатуру на кон?! Если бы бабушка могла видеть, скончалась бы повторно!
Упоминание почившей родственницы обычно сверхэффективно действовало на Адель, на сей раз никакого влияния оно не возымело. Девушка вообще ощущала себя в этом до боли знакомом месте не так, как раньше. Боязнь исчезла, робость тоже… Либо она действительно изменилась за эти несколько дней, либо… просто спятила. А сумасшедшим, как водится, страх неизвестен.
– Если бы бабушка видела это, – фея шлепнула на стол помятый свиток, – она бы сперва прикончила тебя! А потом подняла и прикончила снова! Как ты мог? Я же твоя единственная дочь!
– И что же такого ужасного я с тобой сделал? – скучающе протянул некромант. – Всего лишь позаботился о правильно составленном контракте, постарался учесть все подводные камни в будущем союзе любимого ребенка! А это, – протянув руку, мужчина погладил узор на запястье дочери, – ты надела сама!
Адель, задохнувшись от возмущения, пару секунд хватала ртом воздух, после чего выпалила:
– Вовсе нет! Он нацепил мне браслет насильно.
– Не лги старику, – лукаво подмигнул ей молодой с виду мужчина. – Магические атрибуты помолвки реагируют исключительно на сильные чувства, которые будущие супруги испытывают друг к другу.
– Чувства? – Адель ощутила, как вспыхнули щеки, и от этого еще больше разозлилась. – Чувства?! О да-а-а… у меня к этому гаду много чувств! И все негативные!
– Копай глубже, сокровище мое белокурое, где-то под этими негативными залежами скрыта искренняя симпатия, если не сказать больше. Брачные браслеты по-другому не активируются. Кстати, – он жестом остановил поток возражений, готовый сорваться с девичьих губ, – я, как отец, очень доволен твоим выбором! Даже не ожидал, что у тебя такой хороший вкус! Я и сам, наверное, не справился бы лучше с подбором зятя. Очень, очень способный молодой человек! А какое прекрасное влияние он на тебя оказывает! – Дин с видимым удовольствием рассматривал глаза дочери, светившиеся в полумраке кабинета алым. – Конечно, меня немного смутило твое участие в Тритэре, но Нир заверил, что впредь подобного идиотизма не допустит. И, судя по манере изложения, которая не отличалась цензурностью, я склонен ему верить.
– «Прекрасное влияние»? – переспросила Адель. – «Идиотизм»? Да этот лживый темный собственноручно проводил меня на игру! Даже договорился с Милаликой, чтоб я в ней участвовала. Что ты вообще о нем знаешь? Ни имени, ни фамилии, ни роду ни племени, откуда, зачем, почему? И вообще, я почти уверена, что именно он меня подставил с поддельным заказом, чтобы в свои планы втянуть! – Фея запнулась и испуганно прикрыла рот ладошкой, сообразив, что про долг Грогану отцу знать вовсе не обязательно.
– Ну-ну, не наговаривай на мальчика! – хитро улыбнулся он. – Не причастен он к той истории.
– Откуда ты знаешь? Нир сказал? Так он…
– Нет, это я ему сказал. Он-то как раз очень скверно отреагировал на подобную информацию. Почти так же нецензурно, как на твое безрассудное поведение. – Некромант широко и как-то даже по-доброму, что странно смотрелось на его обычно бесстрастном лице, улыбнулся: – Раскритиковал в пух и прах мою идею!
– Идею? Твою?! Так это все ты? – возмутилась девушка. – Но… зачем?
– Устал ждать, когда у тебя приступ ослиного упрямства закончится, – вздохнул мужчина. – Вот и пришлось немножко повлиять на события. Да и хозяина Черной реки я выбрал не случайно: хорошая темная родословная, специфическая репутация, зашкаливающее самомнение. Далеко не каждый отважился б взять в рабыни наследницу знатного рода. – С губ Дина сорвался короткий смешок. – Согласно моим расчетам, была бы ты умной девочкой, в сложной ситуации непременно обратилась бы ко мне за помощью и, в качестве компенсации затрат, наконец-то начала учиться чему-то дельному. А если нет, что остается делать бедному отцу непутевой дочери? Правильно! Уповать на умненького внука!
– Ввв-внука? – взвыла Адель.
– Ну конечно! Уж за год-то этот всеми признанный бабник непременно обеспечил бы мне наследника с прекрасной темной родословной. А уж воспитать из него достойного продолжателя нашего рода я б и сам смог. Но, увы, не сложилось, хотя я не внакладе!
– Т-ты, да ты… сводник! – подобрала слово фея. – Манипулятор!
– Я просто привык добиваться желаемого, – скромно поправил ее отец. – И пусть все пошло не так, как планировалось, результат мне нравится, и очень!
– Наследник тебе нужен? Да? Так женись и заведи! Что ты ко мне-то приссстал! – рухнув на стул, прошипела Ада.
– Упаси Эраш! – скривился мужчина. – Еще раз на те же грабли? Мне года с твоей матерью хватило! Нет уж! Внуки меня вполне устроят! Тем более что в случае с Ниром мне даже их воспитанием заниматься не придется!
– Да почему ты ему так веришь? Чем он тебя приворожил?! Что наобещал в той дурацкой записке, которую ты получил перед финалом Тритэры? Папа? Ну же? Скажи мне! Что там было написано такое, раз вы все позволили сделать из себя клоунов на арене?
– В записке? – Дин рассмеялся. – Девочка моя, послушай: Нир твой, конечно, очень талантливый и родовитый темный маг, судя по метке Эраша и любезно предоставленным рекомендациям, но не стоит приписывать своему избраннику такое могущество. Послание на игре он не писал. Оно вообще было не от человека.
– Нир не человек? – нахмурилась фея.
– При чем тут Нир?! – потер виски некромант.
– Ты сам сказал…
– Эта записка… точнее, договор на сделку, предоставленный мне и, как я понял, остальным финалистам, был отправлен самой Тритэрой. Игра разумна, ты не знала об этом, малышка? – Тонкие губы мужчины растянулись в снисходительной улыбке. – А о чем именно шла речь в магическом послании, я тебе, увы, ответить не смогу, так как связан заклинанием молчания. Теперь понятно? – Фея кивнула, задумчиво разглядывая чернильницу на отцовском столе. – Есть еще вопросы?
– Есть… наверное, – рассеянно пробормотала она.
Ее злость вместе с возмущением отступили на задний план после получения новой информации. Образ бывшего слуги все больше обрастал тайнами, и ей все сильнее хотелось их разгадать. Но не здесь, не сейчас и тем более не в присутствии темного папочки. Его, похоже, заклинило на дифирамбах ее хитрому жениху. Ну может, оно и к лучшему. Если он так доволен выбором дочки – значит, можно не ждать с его стороны новых каверз в ее адрес.
– И что ты хочешь узнать? – перефразировал свой вопрос Дин, так и не дождавшись от дочери вразумительного ответа.
– Рабская метка. Ты ее снимешь? – вспомнила Адель.
– Она исчезла, как только активировался брачный браслет.
– Прекрасно, – слабо улыбнулась фея, поднимаясь. – Тогда я, пожалуй, пойду.
– Даже на чай не останешься? – разочарованно произнес некромант.
– Я устала, а отдохнуть возможности не было.
– Так отдохни в своей комнате.
– Прости, папа, но у меня есть свой дом, – покачала головой девушка. – И своя спальня, – добавила она, мысленно ужаснувшись состоянию последней. – И свой мужчина, который требует внимания, – виртуозно солгала Адель, наблюдая за реакцией отца.
На его лице не дрогнул ни один мускул.
– Тогда езжай домой, сокровище, – проговорил он понимающе. – Вам есть что обсудить с женихом. Например, сообща поискать те самые чувства, благодаря которым активировался браслет, – ехидно добавил он.
Фея скрипнула зубами, но промолчала. Простившись с Дином, она двинулась к выходу, но споткнулась о груду сваленных ее стараниями папок. Покачнувшись, девушка устояла и хотела уже пойти дальше, как вдруг заметила на верхней знакомое имя. Не сразу сообразив, где его слышала, Ада подняла папку, задумчиво полистала ее, а потом обернулась к некроманту и спросила, чье это досье. Тот ответил, что она имеет честь знакомиться с данными по его бывшему партнеру, который специализировался на поднятии болотной живности.
«Маркус Ма-Нидрус – магистр тростниковых жаб», – снова прочла Аделаида, разглядывая цветной портрет тролля, и наконец вспомнила, откуда она его знает. Вернее, не его, а о нем. Прав был Нир, сказав, что он и его бывший хозяин – не одно лицо. Спутать человеческую физиономию темного с этой зеленой мордой мог только слепой. Взгляд феи скользнул по изображению и замер на четырехпалой лапе с острыми когтями. Перед внутренним взором девушки предстала картина раненого мужчины и ужасные следы на его груди. Четыре борозды да сорванная вместе с кожей метка. Сглотнув, Адель принялась повторно листать папку.
– Милая, что ты там ищешь? – заинтересовался Дин.
– Слышала, что этот тролль открыл какой-то новый вид тростника. Вот подумала… вдруг у тебя есть про это.
– Нет.
– А можно я возьму посмотреть досье? Я верну, честно.
– Завтра? – заулыбался некромант.
– Хорошо, – поспешно согласилась фея.
– Тогда жду тебя к ужину. Сегодня вечером, как я понял, ты бы все равно не явилась.
Адель молча кивнула, не став уточнять, на какой из вопросов она таким образом отвечает. А Дин лукаво подмигнул ей и изящным жестом указал на дверь. Свободна, мол, иди. Уговаривать девушку дважды не пришлось.
