Часть вторая
Искушение одного

Архив Подземной Канцелярии

Отрывки из ненаписанных воспоминании Бегемота

Тема: Третье искушение Скагса. Комментарии

Вот тогда-то я в первый раз и задумался о том, что что-то идет не так. Скагги — умница, я не спорю, однако слишком у него все ровно проходило. Три искушения на раз-два-три, это тебе не бесенятам рога подпиливать. Я ничего плохого про Скагса сказать не хочу, но что-то мне не особенно верится, что он, без опыта работы, вот так лихо начать может.

Да, я старый демон, а потому — параноик. И если что-то идет слишком хорошо, мне это кажется подозрительным.

Пари было поганой штукой с самого начала, и никто не думал, что Скагс вот так запросто будет справляться с новой для себя работой, поэтому мне было тревожно. Теперь мне стало тревожно вдвойне. Прошло три недели, и три четверти победы у нас в кармане, но…

Да, я нудный. И ты станешь нудным, если с мое поживешь. Только ты сначала попробуй поживи, а потом критикуй.

Первое искушение было простым. Клиент был молод, глуп, загнан в угол и даже не пытался торговаться. Второй случай был словно списан с учебника, писатель получил муза, а мы — его душу. Третий случай мог создать проблему даже для опытного искусителя, однако Скагсу удалось рассмотреть в грешнике авантюриста и сыграть на этом. Он предложил грешнику авантюру, тот не устоял. Вроде бы все логично. Но что-то все равно не так.

Только я никак не могу взять в толк, что именно.

Выбранные для жребия монеты я сам проверял, с ними все было чисто, и смухлевать противная сторона не могла. Да я пока и не видел смысла. Зачем им было подсовывать нам людей, которых так легко искусить? Да еще и троих подряд?

Стоп. Нет, это я не тебе «стоп» говорю, а себе. Стоп, дружище Бегемот. Кандидатов всего четверо, правильно? И Азраель мог слить нам троих только для того, чтобы мы расслабились, поверили в собственные силы и без дальнейших задержек и проволочек добрались до четвертого.

Хотя это чушь. Во-первых, жребий он и есть жребий и заранее сказать ничего нельзя. Во-вторых, если даже ангел что-то со жребием и сотворил, то почему проблемы должны поджидать нас именно на четвертом кандидате? Не на третьем, не на втором, не на первом, наконец? Глупо.

Глупо-то глупо, но мое внутреннее чутье подсказывало мне, что что-то в этом есть. Как Азраель и его сообщник обошли случайный выбор, я же сам проверял монеты? Этого я пока не знаю. Но, думаю, что они могли это сделать, такие способы есть наверняка. Если бы я хотел провернуть подобную махинацию у противника под носом, я бы что-нибудь придумал. Надо бы пошептаться со специалистами.

Осталась еще целая неделя до активации четвертой монеты. Четвертая монета, четвертый кандидат, четвертое искушение Скагса в его короткой профессиональной карьере искусителя. Четверка решит все.

* * *

Архив Подземной Канцелярии

Из дневника Гоши

Запись сто пятьдесят девятая

Несмотря на то что со мной кружило уже двенадцать машин, мне пришлось закончить пораньше, и после третьего круга, когда не было еще и двух часов ночи, я включил правый поворотник и слинял. Мне надо было работать.

Работать — ночью? — спросите вы. Именно так. Ночь лучше всего подходит для той работы, за которую мой шеф платит мне большую зарплату. А что, неужели вы могли подумать, что зарплату с тремя зелеными нолями на конце я получаю за красочное оформление нашего сайта?

Ха. И еще два раза ха.

Любой студент может сделать то же самое за триста долларов, я это знаю. И шеф тоже знает. Оформление сайта — это халтура, чтобы занять мое дневное время. Чтобы создать иллюзию моей работы, потому что о моем настоящем занятии в нашей конторе никто, кроме шефа, не знает.

Я вас заинтриговал? Что это за тайная работа, спрашиваете вы, которую лучше всего проводить ночью, о которой никто, кроме шефа, не знает и за которую платят тысячи долларов? На ум сразу же приходят черные плащи, темные переулки и отравленные кинжалы. Или, если хотите, грязные подъезды с выбитыми лампочками, одноразовые пистолеты и угнанные машины.

Да, я — киллер. Но я не обычный отморозок, всю ночь сидящий в машине или скрывающийся за мусоропроводом в ожидании своей жертвы. Я не выпускаю в человека пять пуль в упор и не делаю контрольного выстрела в голову, хотя после моего визита клиент так же мертв, как если бы его убили на самом деле. Я — киллер нового поколения, я устраняю конкурентов нашей организации.

Я — киллер техногенного мира, виртуальный убийца, или, как сказал бы Уильям Гибсон, киберпространственный ковбой.

Я не убиваю клиента в буквальном смысле, но из бизнеса почти всегда устраняю. Кого на время, а кого и навсегда. Бизнес жесток.

Угрызения совести меня не мучают. Я, знаете, не наезжаю на сирых, нищих и убогих, у них просто нет компьютеров с выходом в Интернет. И я считаю, что мой метод устранения гораздо более гуманен, нежели тот, что был распространен в российской деловой практике несколькими годами ранее. Правда, справедливости ради следует отметить, что несколькими годами ранее «1-С Бухгалтерия» не применялась повсеместно, а базы данных по старинке записывались на бумаге и хранились в архивах, так что сделать с ними я бы ничего не мог. Но зато теперь…

Шеф — мужик ушлый. Он одним из первых понял, что для устранения конкурентов совсем не обязательно связываться с криминальным миром, платить бешеные бабки посредникам и вешать на свою совесть несколько нераскрытых ментами «глухарей». Без хранившейся на жестком диске информации конкурент будет почти так же беспомощен, как и в могиле.

Да и под статью сие деяние не попадает — в отличие от заказного убийства, нет у нас в законе статьи против хакеров. А даже если бы была, как засечь хакера, как поймать его на месте преступления и как подвести под его поступок доказательную базу? Не в Штатах мы, нет у нас таких профи. Правда, по телевизору говорили, что организовало МВД такой отдел, да и в Сети уже давно слухи гуляют, но реальных случаев никто привести не может. Многие фирмы нанимают для охраны своих электронных интересов частных специалистов, те гораздо опаснее будут. Прослеживают адрес, потом совершают звонок тем же криминальным структурам, а дальше все по накатанной дорожке. Стрелки, разборки, наезды… Но на этот случай у шефа тоже криминальные структуры имеются. Еще какие криминальные, из самой ФСБ.

Утром шеф вызвал меня к себе и — выражаясь чужими профессиональными терминами — «сделал заказ».

Контора примерно такого же калибра, как и наша, работающая в той же сфере экономики (то есть в любой, где можно заработать деньги), имела неосторожность прямо у нас под носом отбить один выгоднейший заказ на строительство подмосковного торгового комплекса, предложив чиновнику на лапу на двадцать процентов больше, чем обычно предлагал в таких случаях шеф. Более того, мальчики из этой конторы имели еще большую неосторожность прислать к шефу двух личностей, в народе ласково именуемых быками, и те весьма недвусмысленно ему намекнули, чтобы он держался подальше от строительных подрядов в том районе.

Это было фатальной ошибкой. Шеф еще мог стерпеть потерю выгодного контракта в честной конкурентной борьбе, но на угрозы у него просто аллергия. Полученное мною задание было простым и понятным: мне следовало уничтожить электронные базы данных конкурентов. В том числе базы, хранившие проекты предполагаемого строительства.

Итак, я получил заказ в десять два ноля.

В десять тридцать я вызвонил своего подельника, занимающегося разведкой в «медленном времени», и уже в одиннадцать два ноля он проник в офис клиента под видом ошибшегося адресом разносчика пиццы, коим он в сущности и являлся. В одиннадцать тридцать охрана обратила внимание на без толку слоняющегося по кабинетам мальчика с давно остывшим продуктом итальянской кухни и выпроводила его на улицу, обменяв продукт на обещание оторвать ноги, если в следующий раз…

В одиннадцать тридцать две подельник позвонил мне и доложил обстановку. Семнадцать компьютеров, объединенных в локальную сеть с выходом в Интернет. Как раз то, что доктор прописал.

В двенадцать двадцать шесть подельник заехал к нам в офис, привез мне горячий продукт итальянской кухни в обмен на обычные в таких случаях две сотки баксов, и укатил на своей служебной «оке», вполне довольный собой и полученным гонораром.

В тринадцать два ноля я доел последний кусок пиццы, сунул в карман сидиром с весьма своеобразным пакетом программ и покинул офис посредством своей «восьмерки».

В тринадцать тридцать четыре я заказал чашку кофе в одном из многочисленных интернет-кафе, уединился в кабинке и закачал в машину программы из своего пакета. Потом я выпас электронные адреса фирмы клиента и принялся пить кофе и ждать.

В четырнадцать сорок шесть один из скучающих бездельников, получающих у конкурента зарплату, вышел в Интернет со служебной машины и с головой ушел в просмотр порногалерей. Я допил третью чашку кофе и, пока он любовался на голеньких девочек, закачал в его компьютер программу-жучок, вполне безвредную и практически недоступную для обнаружения. На этом подготовительная фаза операции была завершена, и я со спокойной совестью покинул электронное заведение.

После того как я дочищу жесткие диски противника, жучок тоже будет уничтожен. Если же мне не повезет, причем крупно не повезет, и кто-то обнаружит жучка до конца рабочего дня (что в принципе нереально) и даже ухитрится проследить весь его путь, ничего, кроме адреса интернет-кафе, в котором за день бывают сотни посетителей, он не обнаружит.

В шестнадцать ноль четыре я заехал в контору, занимающуюся недвижимостью, и за пятьсот долларов снял квартиру в новом элитном доме. Однокомнатная халупа обладала целым рядом неоспоримых достоинств, главным из которых была выделенная линия в Интернет. Только полные идиоты и герои американских фильмов ведут лом из собственной квартиры. Телефоны, а выделенки тем более, определяются элементарно, и вычислить по ним реальный адрес не составит проблемы даже для дошкольника.

Квартиру я, разумеется, снял не на свое имя. Это было проще простого, потому как шеф в самом начале моей карьеры выдал мне паспорт и водительские права с моей собственной фотографией, но на имя какого-то Васи Пупкина. Где он их достал, я, сами понимаете, не спрашивал и по улицам с подделкой не ходил, но в подобных случаях она была вещью незаменимой. Чем меньше следов, тем оно спокойнее.

Я заехал в свое временное жилье, оплаченное на месяц вперед, проверил, все ли работает, и оставил там свой пиратский ноутбук. Пиратским я его называл не потому, что сделали его нелегально на какой-нибудь подпольной китайской фабрике — с подобной машиной не то что на взлом, просто в Сеть сунуться стремно. Я называл его пиратским, потому что с его помощью брал врага на абордаж.

В отличие от обычного киллера, бросающего оружие на месте преступления, я всегда пользовался одной и той же машиной. Сорок гигабайт, тактовая частота тысяча шестьсот, оперативка двести пятьдесят шесть, скоростной дивидиром, два модема… Если учесть, что жесткий диск был забит больше чем наполовину и ничего, кроме хакерских программ, не содержал, ноутбук был страшным оружием. На одно его создание у меня ушло около года, и каждые полгода я подвергал его апгрейду. Таким оружием, сами понимаете, разбрасываться грех, и использовал я его только для взлома.

В семнадцать два ноля подготовительные фазы операции были закончены, оставалось только дождаться конца рабочего дня. Чтобы действовать наверняка, я назначил проведение операции на глубокую ночь, а то мало ли, вдруг кто-нибудь из конкурирующих тунеядцев останется на работе допоздна.

В ноль два два ноля я заехал на подземную стоянку своего дома, сменил доморощенного скакуна на его более породистого собрата и отправился на работу. «Порше» — это «порше», а случай может быть всякий. Лучше иметь под рукой надежное средство отступления. Правда, за всю мою карьеру виртуального киллера до этого еще ни разу не доходило, но перестраховаться никогда не помешает.

В два сорок восемь я вошел в квартиру, пробудил свой ноутбук и вошел в Сеть. У меня оставалось еще двенадцать минут.

Достаточно для того, чтобы выкурить сигарету. В ноль три два ноля в сети клиента активизировался мой жучок и сразу начал выполнять заложенную в него программу. Первым делом он активизировал компьютер слабого на «клубничку» тунеядца, на жестком диске которого он был записан, потом вошел в Сеть через модемное соединение и установил связь с базой. То есть со мной.

Я отложил окурок и принялся за работу. Проверив устойчивость соединения, я вошел в локальную сеть клиента и пошарился в поисках чего-нибудь интересного. У администратора была выделенная линия для выхода в Интернет, так что я пробудил его машину и переподсоединился через нее. Такая коммутация на несколько порядков устойчивее, чем обычное телефонное соединение, и на десять порядков скоростнее, а мне требовалось перекачать нехилый объем информации.

Убедившись, что все ровно и идет по плану, а соединение устойчиво, как Останкинская телебашня до пожара, я активизировал основную программу и принялся закачивать ее в локальную сеть клиента. Обычно этот процесс занимает шесть минут. После того как вирус закачивается на жесткий диск компьютера, объединенного с другими в местную сеть, он начинает действовать. Пробуждает соседние компьютеры, переписывается в их память, теперь этот процесс занимает всего пятнадцать секунд, и форматирует жесткий диск. В соседних компьютерах он действует таким же образом, перекидывается на ближайшие машины и, будучи уже скопированным, форматирует их жесткие диски. Цепная реакция, словом. В итоге вся локальная сеть заваливается за несколько минут. Я этот вирус сам придумал. Страшный я человек.

Когда до тотального заражения осталось две с половиной минуты, кто-то снаружи стукнулся в компьютер администратора, через который я вел работу. Несильно стукнулся, но настойчиво. Поскольку выделенная линия была занята мной и сильно перегружена, незваный гость ушел к модемному соединению.

Вряд ли это администратор сети с домашней машины решил файлы посмотреть, подумал я. Это защита.

Дяденька с весьма мощным компьютером, сидящий на другом конце города и подключенный к Сети. И есть у него такой будильничек, который звонит, если наблюдаемые компьютеры включаются в неурочное время. Дяденька должен отслеживать все эти включения. Хакер на корпоративной зарплате, вот как я это называю. Неприятно, но еще далеко не катастрофа есть. Посмотрим, чья возьмет.

И началось захватывающее противостояние.

Понимаю, что со стороны картинка выглядит весьма и весьма статично. Сидит человек перед дисплеем компьютера, пальцы все время нажимают на какие-то клавиши, а по экрану текут колонки цифр, непонятные трехмерные диаграммы и графики. И точно такая же картина на другом конце города. Это только в сериале «Матрица» и в книгах Брюса Ветке компьютерные ковбои в кожаных куртках рассекают по информационному хайвею на виртуальных аналогах «харлея-дэвидсона».

Но и за этой внешне спокойной и даже миролюбивой картиной скрывается настоящая война, противостояние умов, а ценой ошибки зачастую бывают очень нехилые деньги. А иногда и собственная жизнь.

Я вызвал на свой дисплей список навешанных на административный компьютер устройств, вышел на модемы и стер все драйвера. Серьезного человека это, конечно, не остановит, но на какое-то время замедлит. А много времени мне и не надо.

Минута ноль три до полного закачивания вируса на жесткий диск.

Виртуальный охранник стукнулся в модем, не получил ответа и сразу ушел. Конечно, зачем ему ломиться через стену, если в наличии есть еще шестнадцать открытых дверей и он может войти в любую. Если бы я физически был в офисе, проще всего было бы пробежаться по кабинетам и выдернуть все телефонные шнуры из розеток. Но если бы у бабушки был ковш, это была бы уже не бабушка, а экскаватор. Я был снаружи, и охранник был снаружи, но у меня было преимущество — я вошел в локалку раньше, и теперь мог его обламывать.

Я прошерстил систему. Пока везде чисто… Вот оно!

Самый удаленный от администратора компьютер, и он лезет через модем. Знает, гад, как машины расположены. Возможно, сам все коммуникации протягивал. Пока я копался в устройстве этого удаленного компа, он все-таки пролез. Пятнадцать секунд до закачивания вируса.

Мерзавец был хорош, очень хорош, черт побери, и у него была очень мощная машина. Конечно, он сидел у себя дома и мог себе позволить оборудование любых размеров, мне бы на его месте пришлось таскать за собой целый грузовик с «железом».

Когда до окончательного закачивания вируса осталось пять секунд, виртуальный страж попытался отсечь компьютер от сети. Если бы у него получилось, он сохранил бы хранящуюся на жестком диске информацию, а кто его знает, какая там информация? Может, самая важная. Может быть, это компьютер их генерального директора.

Но я протянул туда свои щупальца и заблокировал канал, гоняя по нему всякий мусор. Держа его постоянно занятым, я обеспечивал устойчивость связи и не позволял компьютеру вывалиться из локальной сети. Административный компьютер предоставлял мне для этого широкие возможности.

Это длилось ровно пятнадцать секунд. Вирус скопировал себя на три соседние машины и принялся форматировать диск. Я едва успел перескочить на другой комп, тоже зараженный, а с него на третий, пока еще чистый. Впрочем, запущенный мной вирус уже гулял по сети, и долго он таким не останется.

У виртуального охранника было две машины, это как минимум. Потому что одновременно с попыткой спасти одну машину из сети он подключился к моему каналу и отследил его, умница какой, до самого конца.

Моя стандартно установленная почтовая программа сообщила, что мне пришло послание. Я быстро кликнул на «загрузить», продолжая следить за распространяющимся вирусом.

Послание было коротким, но информативным. «Тук-тук. Кто там? Это мы, твои большие неприятности. Сиди дома и никуда не уходи, мы скоро будем. Пока».

Размечтался. Связь — это, между прочим, палка, а точнее, кабель о двух концах. Если он может обратиться ко мне, я могу послать ему ответ.

Я врубил свой самый мощный фильтр, потому что одновременно с посланием на мою машину принялся записываться вирус. Вирус был мне неизвестен, но принцип действия я понимал. Сейчас он загрузится и сделает мне то же самое, что я сделал со всей локалкой, только в меньшем масштабе. Фильтр его притормозил, но полностью остановить не смог. Придется, наверное, весь хакерский пакет по новой устанавливать. Хорошо хоть, что он у меня на сидюк скопирован.

Хакерские программы — это расходный материал. Да и расходы на новый ноутбук мне шеф возместит, если что. При условии, что я конкурентов грохну.

Девять машин из семнадцати, образующих локальную сеть противника, уже рухнули, остальные были заражены и держались на честном слове и на обращениях виртуального стража к известной всем матери. Только вот теперь этот гад, коль вырубиться ему не удалось, закачивал через захваченную машину мощнейший антивирус, что сильно притормаживало развитие событий.

С того момента, как он меня засек, прошло уже около минуты. Если у него есть система глобального поиска и любой, даже самый занюханный справочник по улицам Москвы, мое местоположение он засечет секунд через тридцать. Сколько времени у него уйдет на звонок своим ребятам? Минута — полторы, чтобы обрисовать ситуацию, и еще столько же, чтобы продиктовать адрес. Считаем по минимуму, две.

Наемная квартира в новостройках за МКАД, шансы, что мальчики катаются по соседству, мизерные. Допустим, мальчики в центре. Машина у них мощная, пробок по ночам не бывает, а на гаишников и светофоры они просто наплюют. Сколько времени уйдет на дорогу? Минут пятнадцать как минимум, даже если они на болиде «Формулы-1». Тут ведь еще и поворачивать надо.

Итого самый урезанный минимум — семнадцать минут. Но это в самом плохом варианте. Если посмотреть на вещи реально, то мальчики, конечно, не спят, но и в салоне Энцо Феррари не курят. Так что в запасе от получаса до сорока пяти минут.

Но мы будем считать от семнадцати. Сколько мне надо времени, чтобы выдернуть из розеток два шнура, хлопнуть крышкой ноутбука, дойти до двери, открыть ее, спуститься на пять ступенек вниз, поскольку квартира на первом этаже, прыгнуть в стоящий рядом с подъездом «порше» и дать по газам? Минуты полторы. Здесь надо брать по максимуму, значит, две.

Минута ушла на подсчеты. Итого, у меня есть четырнадцать минут на то, чтобы доконать локалку противника. И показать невидимому виртуальному охраннику вполне реальные зубы.

Запущенный в сеть вирус делал свое дело, теперь уже медленно, но все еще верно.

В строю оставались четыре машины, остальные лежали в руинах. Я предоставил вирусу полную свободу действий, а сам занялся охранником. Отправил ему послание, короткое, из трех букв всего. Он ведь бывший хакер, а хакеры — народ любопытный. Прочтет.

Буквенное послание было коротким не потому, что у меня не было воображения. Просто слишком длинное сообщение он не примет, побоится, а так мое было стандартной длины. Если брать в общем и целом. Три буквы и несколько колонок цифр.

Индикатор вируса показывал время до окончательного разгрома локальной сети врага. По его версии оставалось тринадцать секунд, только вот цифры на счетчике менялись слишком медленно. Вирус подвисал.

Присланный мне вирус не загрузился еще и наполовину.

Охранник клюнул. Он распечатал сообщение, и на его рабочий стол вывалилась куча цифрового мусора, а я получил доступ к его файлам.

Охранник оказался парнем весьма серьезным, дома у него было установлено аж три машины и еще куча всякого дооборудования.

Он мое проникновение просек. Я даже представил, что он сейчас говорит, потому что сам сказал бы то же самое на его месте. Но вы этого не узнаете, потому что сказать это можно, а вот напечатать — нельзя.

Он попытался обрубить канал, но я был уже внутри и мог пробить новый. Через его же выделенную линию. А выдернуть штекер он не мог, потому что тогда вырубился бы закачиваемый им в локалку антивирус. Такой вот пат.

Тогда я и врубил по его железу самой мощной программой из моего пакета. Она не просто форматировала диски, она стирала их напрочь, более того, она оставалась в глубинах системной памяти и гасила все попытки восстановления системы. Тут не просто переустановкой программ пахло, а заменой самого винчестера. Этот вирус я не сам придумал, мне его из Америки прислали, в запечатанном конверте дипломатической почты. Поставщик содрал за него десять тысяч долларов, счет я шефу предъявил как накладные расходы. Поставщик клялся, что вирус этот — последняя разработка Агентства национальной безопасности США. Я его опробовал только раз на раздолбанной машине, которую специально для эксперимента купил. Убита напрочь.

Грохнулись еще три машины локальной сети, осталась одна, та самая, с которой страж целебные программы закачивал. Бесполезно, брат.

Пришло еще одно послание. Очень короткое, отчаянное, как последний хрип.

«Сволочь».

Еще какая, подумал я и отстучал ответ. Палец замер над клавишей ввода. Тут важно момент выбрать правильный, чтобы лучше сработало. Последний психологический росчерк, подпись мастера, так сказать.

Три секунды до окончания атаки, доложил вирус. Четыре минуты до полного обвала системы, сообщил фильтр. Шесть минут до порогового времени, сказал циферблат наручных часов. Успеваем.

Пятнадцать минут работы, зато какой адреналин! И дело даже не в деньгах, которые шеф мне заплатит за сегодняшний вечер, хотя и деньги, конечно, лишними не будут. Но даже если бы и не заплатил, я бы все равно попробовал. Сцепиться с матерым профессионалом, а мой сегодняшний оппонент явно был из таких, судя по оперативности, с которой он отреагировал на вторжение, и оборудованию, которое сейчас гнулось и корежилось под моим натиском, вступить с ним в бой и выйти победителем — это ли не истинно мужское занятие? Виртуальный бокс, когда сражаешься один на один и побеждает сильнейший. Нет, неправильное сравнение, бокс слишком груб и прямолинеен. Тактика там, конечно, есть, пусть боксеры на меня бочку не катят, но эта тактика проста до примитивизма, а у нас все замешено на обводных ударах, блоках и изощренных финтах. Виртуальное карате с гарантированным летальным исходом.

Две секунды до окончания атаки. Три двадцать до обвала моей собственной системы. И больше четырех минут до того, как надо будет рубить кабели и выскакивать за дверь.

Тут во всей красе себя проявил штатовский вирус. За несколько секунд он обвалил одну из машин охранника, причем умудрился угадать ту самую, с которой он антивирусы в локалку закачивал.

Счетчик атаки мелькнул цифрами «один» и «ноль», а потом вывел на экран сообщение «Атака благополучно завершена» и так же благополучно отрубился. Тут же освободился фильтр, потому как охранник отсоединил вторую машину и перестал закачивать свой вирус мне. Тщетная попытка спастись, вытащить хоть что-то, но связь еще держалась, и я нажал на клавишу ввода.

Я видел эту картину перед своими глазами так же ясно, как если бы сидел с виртуальным охранником в одной комнате. Гудение мощных процессоров, сигаретный дым, бледное от нервного перенапряжения лицо и графики, рисующие обвал собственного оборудования. Тут все три его монитора одновременно мигают, и на них появляется все перекрывающая надпись:

«Связался с лучшим — умри, как все».

А потом мониторы гаснут. Одновременно.

Вырубаются процессоры, перестают крутиться жесткие диски, останавливаются кулеры, в последний раз пищит и мигает модем, а в атмосферу врывается трехэтажный окопный мат. Потом включается принтер и печатает один лист, вечное напоминание о том, что случается, когда связываешься с лучшими. Абзац, полная тишина.

Я выдернул из розеток кабели, сунул ноутбук в сумку, повесил сумку на плечо, еще секунда ушла на то, чтобы вспомнить, до каких вещей, которые не собирался забрать с собой я в этой квартире дотрагивался, — выяснилось, ни до каких, — хлопнул входной дверью и скатился вниз по лестнице.

«Порше», как и положено очень породистой машине, завелся с половины тычка, нога в газ, педаль в пол, сцепление, первая, трогаюсь с пробуксовкой, черт с ней, резину новую купим.

Через тридцать секунд после того, как я выехал со двора, мне навстречу на бешеной скорости промчался черный затонированный «Форд-Бронко». Не надо быть Нострадамусом, чтобы догадаться, по какому адресу он летит.

Я прикинулся обычным путником, возвращающимся из поздних гостей, и поехал к себе домой, по дороге поглядывая в зеркало заднего вида на предмет обнаружения нежелательных попутчиков.

Попутчиков не обнаружилось. Я повилял по городу, потому что осторожность, как и точность, никогда не бывает лишней, выкурил сигаретку и направился домой.

Киберпространственный ковбой возвращается к себе на ранчо.

* * *

Архив Подземной Канцелярии

Мемуары демона Скагса

Запись три тысячи четыреста девяносто пятая

Под вечер у меня зачесалось правое копыто. Точнее, у меня зачесалось то место, где у меня было бы правое копыто в том случае, если бы я был в своем обычном демоническом обличье. А поскольку в последнее время я ходил в облике человека, полагаю, это была правая пятка. Но чесалась она просто адски.

Пару тысяч лет назад во время одной локальной стычки с силами нашего извечного противника я был ранен в правое копыто Копьем Света. Рана была весьма болезненной и долго не заживала, с тех пор это место у меня стало очень чувствительным. Знаете, у кого-то раны ноют перед изменением погоды, а мой шрам реагирует на изменения магического поля.

Я прислушался к своим ощущениям. Да, совсем недалеко, в радиусе двадцати километров, не больше, кто-то пытался сотворить магию. Пытался довольно-таки неумело, но настойчиво.

Магия на Земле в эти дни стала редкостью, и совсем не потому, что каждый волшебник должен продать душу дьяволу и так далее, как утверждает вражеская пропаганда, пытаясь установить в этой области монополию. Просто смертные сейчас больше полагаются на придуманную ими самими технику и с течением времени перестали доверять всяким оккультным штучкам. Это их право, в конце концов.

Вот кто-то пытается возродить забытое искусство. Мне стало любопытно, да и пятка чесалась так, что думать ни о чем другом я просто не мог.

Я открыл окно и вдохнул полную грудь городского смога. На улицах быстро темнело, толпы прохожих становились все более жидкими, машины включали фары и мчались по своим делам.

Я заметил, что современные городские жители очень редко смотрят на небо.

В деревнях все по-другому. Поскольку урожай напрямую зависит от погодных условий, крестьяне частенько поглядывают вверх, и небо для них сохраняет старый, мистический смысл, но горожанам на него наплевать.

Пойдет дождь, так они просто помянут недобрым словом синоптика, который их об этом не предупредил, и постараются убраться с открытого пространства. Чего интересного там, на небе? Звезд не видно, они закрыты смогом собственного приготовления, наука давно доказала, что рая прямо над головой нет, самолеты уже лет сто как перестали быть чудом технического прогресса, так что пролети над ними сейчас ангел с медной трубой и размахом крыльев как у птеродактиля, никто его не заметит.

Демона, сливающегося с темным фоном небес, тем более.

Я вылетел в окно и сделал два круга над домом, прислушиваясь к ощущениям в своей пятке. С таким указателем ошибиться в выборе направления практически невозможно, и спустя полминуты я уже летел над вечерним городом.

Москва с высоты демонического полета представляет собой весьма любопытное зрелище. Если попытаться определить его одним словом, вот вам это слово — «огни».

Огни огромных рекламных щитов, вспыхивающие всеми цветами радуги, белые снопы от автомобильных фар, хаотично снующие по городу, как молекулы грешника Броуна, желтые огни окон, обещающие уют и покой, отдых после суматошного рабочего дня. Скагс, а ты становишься поэтом на старости веков! Или это пребывание в образе смертного на тебя так подействовало?

Через несколько минут я вылетел из центра города и направился в один из периферийных районов, которые сами смертные называют спальными. Это должно означать, что люди приезжают туда только для того, чтобы спать. Работают они в других местах. Развлекаются, выходит, тоже в других.

Зуд стал еще сильнее, хотя раньше казалось, что это невозможно. Я приближался к его источнику.

Кружить пришлось долго, но мне все-таки удалось определить дом, в котором находились доморощенные чародеи. К этому времени стемнело окончательно и вечер уступил свое место теплой летней ночи.

Я просто стал летать и заглядывать во все окна подряд. Ничего интересного там не обнаружилось, смертные большей частью уже отошли ко сну, даже мало кто занимался… Ну и ладно. Может, они все уже давно состоят в браке.

На четвертом этаже мне повезло. Хотя нельзя назвать это везением. Я ведь точно знал, что следует искать, и искал целенаправленно. Правильно говорят, удача — шанс для подготовленного.

Заклинателей, точнее заклинательниц, было трое. Молодые девчонки, лет по шестнадцать. Они занавесили окна, зажгли свечи, нарисовали на полу пентаграмму и, читая заклинания из какой-то древней книжки, принадлежавшей, очевидно, еще прабабке одной из них, пытались вызвать демона.

Причем делали это весьма неумело. Да на такой вызов даже бесенок из команды растопки поленится прийти.

Но ты же пришел, скажете вы. Неправда.

Заклинание вызова должно запутать демона, заставить его явиться против его воли, подчинить его себе. А демоны, между прочим, не плюшевые мишки, нашу волю подавить довольно трудно, а склонить к долговременному сотрудничеству практически невозможно.

Я же пришел по собственной воле, из чисто демонического любопытства, и имел возможность уйти в любой момент. Но мне захотелось пошутить.

И у демонов имеет место чувство юмора.

Я уменьшил свои размеры до размеров комара и пролетел через открытую форточку. Затем опустился в самый центр пентаграммы и прислушался к бреду, который несли начинающие заклинательницы. Потом это занятие мне наскучило.

— О, Люцифер, Барбазон, заклинаю тебя! — Бессмысленный набор сотрясающих воздух звуков.

— Барбазон так Барбазон, — громко сказал я и увеличился в размерах где-то до полуметра. Чтоб в обморок раньше времени не попадали.

Барышни уставились на меня с таким удивлением, словно секундой раньше не они вызывали демона, называя имена не самых последних обитателей преисподней, на фоне которых мое собственное имя ничего не значило. Словно не они зажигали магические свечи и рисовали пентаграммы.

Кстати, по поводу пентаграммы. Вообще-то, как следует из названия, у пентаграммы должно присутствовать пять углов, а не шесть, и образующие ее линии должны быть замкнуты. Так что даже если бы бесенок из команды растопки и не поленился прийти, внутри они не смогли бы его удержать ни минуты.

— Звали? — спросил я. — А зачем звали?

Все-таки одна хлопнулась в обморок. Закатила глаза, прислонилась к стене и медленно так осела. Слабые нервы, должно быть. Мельчают демонологи, мельчают. Помню, в старые времена один опытный демонолог, лет ему, правда, было раза в три побольше, чем этим пигалицам, выдернул меня из самого ада, да так скрутил, что я месяца два находился в услужении. Конечно, потом я нашел брешь в его защите, самого заклинателя убил и забрал его душу с собой в ад, но поединок был тот еще, я вам скажу. Бились часов пять, два квартала выгорело. Это только при мне. А потом говорят — Большой лондонский пожар.

— Изыди, тварь! — храбро сказала одна пигалица и плеснула на меня святой водой.

Святой водой на демона! А ничего глупее придумать нельзя? Во-первых, настоящей святой воды на Земле сейчас днем с огнем не сыскать, даже в Ватикане ее может не оказаться. Есть она в каких-нибудь заброшенных монастырях, о которых никто, кроме монахов, их населяющих, и не помнит, что-то парни с небес доставляют, но только своим, избранным. Никаких шансов на то, чтобы святая вода оказалась у этих трех девиц, быть не могло. А во-вторых, на демонов святая вода не действует. Что мы, бесы, что ли? Так, аллергия может выступить, небольшой ожог, если сильная концентрация и неслабый, настоящий святой эту воду благословлял, но это в самом худшем случае. А тут я просто умылся.

— Простите, — сказал я. — Я, по-моему, чего-то не понимаю. Вы меня вызывали? Вызывали. Я явился? Явился. Тогда почему сразу «изыди»? Это, еще раз простите, несколько непоследовательно.

— Гм, — сказала она. — Тогда не изыди. Тогда…

— Заклинаю и связываю тебя именем Князя тьмы, твоего хозяина! — выпалила вторая.

Я зевнул:

— Давайте без всей этой тягомотины. Говорите, чего надо, и я пошел.

— Замуж хотим, — сказала вторая.

— За меня?! — Я просто ужаснулся.

— Ты что, больной? — спросила она. — Ростом полметра, крылья какие-то обвисшие, весь сморщенный… Да кто ж за тебя пойдет?

Я подумал, не вырасти ли мне до своих нормальных размеров, чтобы они уж так уничижительно обо мне не говорили, но решил, что рано. Испорчу все веселье, не иначе. Они же сразу за подругой в обморок свалятся, или визжать начнут, или еще чего похуже.

— Тогда за кого? — спросил я.

— Я — за Брэда Питта, — сказала первая.

— Я — за Джонни Дэппа, — сказала вторая и указала на мирно лежащую подругу. — А вот она — за Петкуна.

И она презрительно фыркнула, не одобряя выбор подруги. Хотя мне-то было все равно, я не знал ни одного из троих. Наверное, какие-то парни, живущие по соседству.

— Понятно, — сказал я. — А я здесь при чем?

— В смысле?

— В прямом, — сказал я. — В самом что ни на есть прямом. Браки, как вам известно, заключаются на небесах. Это не моя специализация.

— Но ты же демон?

— Определенно.

— И это не твоя специализация?

— Нет.

— А в чем тогда твоя специализация?

— Ну, — сказал я, — вообще-то вам повезло. У меня очень, очень приличная специализация. Я, если позволите, демон войны. Демон разрушения. Может, пару городов разрушить, тысяч сто народа истребить, чуму наслать или пневмонию атипичную? Не желаете?

— Брось заливать, — сказала вторая. — Ты себя в зеркале когда в последний раз видел? Ты — демон войны! Да это просто смешно.

— Тогда посмейтесь, — предложил я и вырос еще на метр, сравнявшись с ними в росте.

Смеяться они не стали.

— И-изыди! — сказала первая. — Боюсь, твои услуги нам не потребуются.

— Изыду, — пообещал я. — Как только, так сразу. Но сначала мне нужны ответы на мои вопросы.

— На какие вопросы? — спросила вторая. — Что ты о себе возомнил? Вообще ты ведешь себя не так, как положено демону! Вопросы здесь задаем мы!

— Вам опять повезло, — сказал я. — Что я себя веду не так, как положено демону. Потому что если бы я вел себя так, как положено демону, то вы трое валялись бы сейчас разорванные на кусочки в лужах собственной крови, а ваши бессмертные души уже полыхали бы в аду, и вы только спрашивали бы себя, как это произошло.

Они побледнели до такой степени, что стали похожи на неделю как преставившихся, но еще не закопанных покойниц.

— Пентаграмма…

— Эта пентаграмма? — спросил я, затирая один угол левым копытом. Кстати, правое уже почти перестало зудеть, осталось только легкое покалывание, являющееся остаточным эффектом. Покалывание это будет продолжаться еще пару дней, уж можете поверить моему опыту. — Эта пентаграмма не остановит и таракана. Геометрию, девочки, учить надо. Хотите, я вас с Евклидом познакомлю?

— Мы…

— И мел у вас не тот, — сказал я. — Школьный мел для черчения пентаграмм не подходит. Кто вас вообще надоумил демонов вызывать?

— Я… мы… как «Зачарованные».

Слово она произнесла явно с большой буквы и в кавычках, тем более что на самих заклинательницах никаких чар я не видел. Интуитивно я догадался, что они имеют в виду героинь какого-нибудь фильма.

— Книгу заклинаний где взяли?

— Купили у антиквара.

— Можете сдать обратно, — сказал я. — Липа.

— Но ты же…

— Я — особый случай, — сказал я. — А кроме того, известно ли вам, что вызов демона является ритуалом черной магии, что, занимаясь черной магией, вы рискуете своими бессмертными душами? Вы хотите коротать вечность в компании таких существ, как я? Поверьте, я еще один из самых приятных персонажей.

— Мы больше не будем, — сказала вторая. — Мы ошиблись. Честно.

— Не лги мне, смертная, — сказал я, вырастая до своих нормальных размеров. Левые рога уперлись в потолок и на голову посыпалась штукатурка. Ну да ладно, это им на память.

— Я не вру, честно…

— Может, и не врешь, — сказал я. — А может, и врешь. Но мне все равно. Я пощажу вас на этот раз только потому, что на сегодня убил и сожрал уже достаточно магов. Но я буду следить за вами, и если еще хоть раз повторится что-нибудь подобное, я приду и заберу вас с собой.

После чего я дохнул огнем на книгу заклинаний, превратив ее в пепел, сделал страшные глаза и вылетел в окно. Прямо через занавески, стекло и раму. Пусть потрудятся родителям объяснить, что здесь произошло.

И еще это поможет им завтра утром убедиться в реальности произошедшего и подругу убедить. А то подумают, что это все им приснилось.

Я летел к своему временному пристанищу, а сам думал о глупости смертных, особенно молодых смертных.

Они пытаются заигрывать с материями, в которых ничего не понимают, ставят, сами того не осознавая, на кон свои бессмертные души. Увы, только тот, у кого нет души, может трезво оценить все преимущества, что она предоставляет.

* * *

Архив Подземной Канцелярии

Деловая переписка

Куда: Земля, РФ, г. Москва, Кутузовский проспект, дом 86, квартира 37

Кому: Скагсу

Откуда: Земля, РФ, г. Москва, Кутузовский проспект, дом 86, квартира 52

От кого: Михаил Стеклов

Тема: Деловое сотрудничество

Сиятельный дон Скагс!

Имея честь выполнять возложенную на меня миссию, я имел неудовольствие быть представленным господину Вовану, входящему в число тех трех личностей, что представляют для Вас непосредственный интерес. Господа Колян и Левчик до сих пор находятся в Сибири, в непосредственном контакте с приобретенным им буром, и пытаются пробить проход в представляемую Вами организацию. Я не хотел бы сообщать подробности в письме, считая необходимым обсудить их при личной встрече. Если Вы не возражаете, то сегодня в полночь оставьте свое окно открытым и ждите меня.

С уважением, Мигель.

* * *

Архив Подземной Канцелярии

Мемуары демона Скагса

Запись три тысячи четыреста девяносто шестая

Испанский гранд вампирского происхождения был пунктуален, как король. Как он и просил, я оставил окно открытым, и ровно в полночь в мое временное жилище залетел нетопырь, упал на пол и обернулся человеком. Точнее, вампиром.

Разумеется, он был абсолютно голый, так что я принес ему шелковый халат. Негоже испанскому гранду щеголять с голой… сами понимаете. Но смущения ни я, ни он не испытывали. Смущение — это чувство, которое покидает тебя уже на втором веке жизни.

— Чаю? — спросил я.

Вампир любил черный чай, настоянный на травах, так что я из уважения заварил к его приходу целый чайник.

— Вы очень любезны, — сказал он и налил себе ароматной жидкости в фарфоровую чашечку.

— Есть какие-нибудь новости?

— Боюсь, что у нас могут быть проблемы, — сказал Мигель, делая глоток. — При переубеждении.

— Они очень упрямы?

— Как ослы, — сказал Мигель. — Я до сих пор не понимаю, почему вы их просто не убьете. Ведь сделку можно заключить только с живыми смертными.

— Убийство на первый взгляд кажется самым очевидным, простым и логически обоснованным выходом из нашей проблемы, — сказал я. — Но не все так просто.

— Но как Небеса будут настаивать на выполнении условий проигрыша, если заинтересованная сторона уже будет находиться под вашим контролем? — спросил он.

— Дело не в том, что их физическое устранение ничего нам не даст, — сказал я. — Даст, и очень многое. Но проблема заключается в том, что для их физического устранения нет никаких оснований.

— Как такое может быть?

— Имеет место обычный рабочий процесс, — сказал я. — Они предложили сделку, мы ее отвергли, они настаивают на ее принятии. Это дискуссия и торговля, а не война. Здесь нет повода для кровопролития. Убив их мы нарушим правила.

— Но они же грешники!

— Ну и что? Наше ведомство не занимается истреблением грешников, мы наказываем их лишь после их физической смерти. Репрессии — это по части наших соперников, и даже им на каждую казнь требуется отдельное разрешение, обоснованное по всем правилам. Я не имею права никого убивать, только если это не самооборона. Есть какие-то шансы, что они на меня нападут?

— Только если их спровоцировать, — сказал Мигель. — Но, честно говоря, вряд ли. Не такие уж они глупцы. К тому же, я так понимаю, что, если вы спровоцируете ситуацию, при которой они будут вынуждены на вас напасть, самообороной это можно будет назвать с большой натяжкой. Ведь будет расследование?

— Обязательно будет, — подтвердил я.

— Тогда этот вариант отпадает.

— Как вам удалось познакомиться?

— Очень просто. — Он отпил еще чаю. — Прикинулся обычным предпринимателем, вошел в кафе, где он завтракает, и попросил защиты. Поговорили минут десять о том о сем. Достаточно, чтобы составить о человеке мнение. С моим-то знанием людей.

— И?

— Убедить Вована отказаться от своего предложения, а это, как я понимаю, единственный приемлемый для вас вариант, будет очень сложно. Вован — отморозок, если вам знаком этот термин.

— Знаком.

— Он ничего и никого не боится, — сказал Мигель. — Ни вашего Шефа, ни начальства ваших соперников. Не говоря уже об окружающих его смертных.

— Может быть, мне самому надо с ним поговорить, — сказал я. — Как это лучше устроить?

— Люди его круга лучше всего воспринимают информацию на разборках, — сказал Мигель. — Значит, нужно забить ему стрелку. Но для стрелки нужен повод.

— Повод будет, — сказал я. У меня появилась очень интересная мысль.

* * *

Архив Подземной Канцелярии

Мемуары демона Скагса

Запись три тысячи четыреста девяносто седьмая

Для того чтобы разговаривать с преступником на равных, надо самому быть преступником или кем-то в этом роде.

С утра я стал преступником. В человеческом понимании, конечно. Лично я не видел в своем поведении ничего особенного, но здесь мой проступок считается преступлением. В некоторых странах за него даже сажают в тюрьму.

Я угнал машину.

Мигель еще ночью объяснил мне, что и как делать, чтобы управлять этим четырехколесным самодвижущимся агрегатом, ничего сложного там не было. Автомобиль был нужен мне как повод для разборки. Можно было, конечно, пойти в магазин и купить его там, но это слишком долго. Да еще потом наша бухгалтерия может обвинить меня в нецелевом расходовании средств. Угнать было быстрее и проще. Признаю, что автомобиль — не самый лучший повод для разборки, зато самый быстродействующий. Другие варианты требовали больших временных затрат, а времени до активации последней монеты осталось совсем ничего.

Абы какой автомобиль мне не был нужен. Я просмотрел каталоги, выбирая наиболее дорогие и престижные модели, потом прошелся по улицам в поисках подходящего экземпляра и уже через полчаса увидел то, что мне требовалось.

«Лексус». Там были еще какие-то цифровые и буквенные обозначения, но я в них не разбирался. Я знал главное, «лексус» — машина дорогая. Значит, она подойдет.

Завладеть чужой частной собственностью было несложно. Сигнализацию я отключил ультразвуковым свистом, потом отрастил коготь и вставил его в замок зажигания. Коготь повторил формы личинки, и машина завелась. Я включил переднюю передачу, нажал копы… ногой на газ — и был таков.

Дороги днем были перегружены машинами, но к «лексусу» они относились уважительно, иногда даже пропускали вперед и старались не притирать. Через час я уже припарковался поблизости от того кафе, в котором имел привычку завтракать пресловутый Вован.

Вскоре появился автомобиль Вована. Черный, длинный, с затемненными окнами, как мне и описывал Мигель. На заднем бампере была крупная табличка с надписью «Вова», сделанная специальной фосфоресцирующей краской. Я двинулся за ним и, когда он притормозил у кафе, тормозить не стал. Наши машины столкнулись — не слишком сильно, но ощутимо, — и табличка с его именем упала на асфальт. Вместе с бампером, задним фонарем и еще какой-то мелочью.

Вован вышел из машины, и я впервые получил возможность полюбоваться на него воочию.

Ростом около двух метров, высокий, толстый. Он носил кожаные штаны, шелковую рубашку и ковбойские сапоги, отделанные так, что любая корова умрет со смеху. Суммарный вес его золотых украшений тянул под два килограмма.

Справа из-за пояса торчала рукоятка пистолета, на другом боку висел мобильный телефон. Я тоже вышел из машины.

— Круто ты попал на бабло, — сказал Вован, даже не глядя на причиненные его транспорту повреждения. — Ты че, совсем слепой или как?

— Реально зрячий, — сказал я.

— О, — сказал он. — Ты знаешь, на сколько тонн тут ремонт теперь потянет? Так посмотри сам, раз ты зрячий.

— Смотрю, — сказал я. — Ну и что?

— Бампер — шестьсот, крыло — штука, фонарь — еще пятьсот. Плюс покраска и установка. Это штук пять. Плюс потеря товарного вида, это еще десять. С тебя пятнадцать штук, реально. Это с одной стороны. С другой стороны, знаешь ли ты, кого боднул?

— Я — не бык, — сказал я. — Хотя бодаться иногда приходится.

— Я — Вован Люберецкий, — сказал он. Цезарь, насколько я помню, представлялся с меньшей помпезностью. — И я на битых машинах не езжу. Так что этот «мерин» теперь твой. А с тебя точно такой же, в той же комплектации, лады?

— Нет, — сказал я. — Мне это вообще по барабану.

— Как это? — не понял он.

— А так, — сказал я. — Это не моя тачка.

— Как не твоя?

— А я ее угнал, — сказал я. — И платить я тебе ничего не буду.

— Ты че, беспредельщик? — спросил он тихо. — Ты слышал, на кого прешь, отморозок?

— А мне и это по барабану, — сказал я.

— Ну ты отморозок реальный, — сказал он с внезапно возникшим в голосе уважением. — Стрелу тебе забью, лады?

— Ладно, забивай, — сказал я. — Приеду, побазарим.

— Сотый километр МКАД, завтра в полночь, идет?

— Забили, — сказал я.

— А ты сам чьих будешь? — спросил он. — Кого ты знаешь, реально, кто за тебя врубится?

— Кого я знаю, тех ты не знаешь, — сказал я. — Завтра поговорим.

После чего я развернулся и пошел прочь.

— Брателло! — окликнул он. — Слышь, а тачка?

— За ней приедут, — сказал я.

На машине стояла спутниковая система слежения, выключать которую я не стал, так что служители правопорядка уже должны быть на подходе.

* * *

Архив Подземной Канцелярии

Из дневника Гоши

Запись сто шестидесятая

«Слушай сюда.

Если у тебя нет компьютера, это послание не для тебя.

Если ты чайник, это послание не для тебя.

Если ты ламер, это послание не для тебя.

Если ты рядовой пользователь, это послание не для тебя.

Если ты программист, это послание не для тебя.

Если ты системный администратор, это послание не для тебя.

Если даже ты хакер, это послание не для тебя.

А вот если ты не просто хакер, а хакер с гипертрофированной наглостью, отягощенной суицидальными наклонностями и клиническим идиотизмом, то ты именно тот, кто мне нужен.

Поэтому читай внимательно, пишу крупными буквами:

ТЫ ИМЕЛ НЕОСТОРОЖНОСТЬ 14 ИЮНЯ ЭТОГО ГОДА ЛОМАТЬ ЛОКАЛЬНУЮ СЕТЬ ФИРМЫ, НАЗВАНИЕ КОТОРОЙ ТЫ САМ ЗНАЕШЬ, ПОЭТОМУ ЗДЕСЬ Я ПРИВОДИТЬ ЕГО НЕ БУДУ. ТОЛЬКО НАМЕКНУ. ТЫ НАЧАЛ СВОЕ БЕЗОБРАЗИЕ В ТРИ ЧАСА НОЧИ, А В СЕТИ БЫЛО СЕМНАДЦАТЬ МАШИН. ТАК УЖ СОВПАЛО, БРАТИШКА, ЧТО ЭТА СЕТЬ НАХОДИЛАСЬ ПОД МОЕЙ ОХРАНОЙ.

ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?

ЗНАЧИТ, ТЫ ПОПАЛ.

ПОКА ТЕБЕ ВЕЗЛО. Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ЗА ХРЕНЬ ТЫ ВОТКНУЛ В МОЕ ЖЕЛЕЗО, ТОЛЬКО СИЛЬНО НЕ ОБОЛЬЩАЙСЯ, ТО, ЧЕГО Я НЕ ЗНАЮ СЕГОДНЯ, БУДЕТ ИЗВЕСТНО МНЕ ЗАВТРА. В КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ ПОСЛЕЗАВТРА, И НА ЭТОМ ВЕЗЕНИЕ ТВОЕ ЗАКОНЧИТСЯ.

Я ЗНАЮ ВСЕХ ТОРГОВЦЕВ СОФТОМ. Я ЗНАЮ ВСЕХ ПРОГРАММИСТОВ, КОТОРЫЕ МОГЛИ НАПИСАТЬ ЭТУ ХРЕНЬ. МНЕ ИЗВЕСТНЫ ВСЕ БОЛЕЕ-МЕНЕЕ ПРИЛИЧНЫЕ ХАКЕРЫ МИРА. РАНО ИЛИ ПОЗДНО Я УЗНАЮ, ЧТО ЭТО ТАКОЕ, КТО ЭТО НАПИСАЛ И КТО ЭТО ТЕБЕ ПРОДАЛ.

РАНО ИЛИ ПОЗДНО, НО Я НАЙДУ ТЕБЯ. ПУСТЬ ДАЖЕ НА ЭТО УЙДУТ ГОДЫ ВРЕМЕНИ В РЕАЛЕ И ВСЕ МОИ НАЛИЧНЫЕ И БЕЗНАЛИЧНЫЕ СБЕРЕЖЕНИЯ, НО Я ТЕБЯ НАЙДУ. ТЫ ТЕПЕРЬ — МОЙ КРОВНИК.

ХОЧЕШЬ БЕСПЛАТНЫЙ СОВЕТ? УЕЗЖАЙ. УЕЗЖАЙ В ЦЕНТРАЛЬНУЮ АФРИКУ, В АВСТРАЛИЙСКИЕ ПУСТЫНИ ИЛИ НА СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС, ВЫБЕРИ НА ГЛОБУСЕ ТАКОЕ МЕСТО, ГДЕ НЕТ КОМПЬЮТЕРОВ И НЕ СВЕТИТ СОЛНЦЕ. ВОЗЬМИ С СОБОЙ ЛОПАТУ И ВЫКОПАЙ САМУЮ ГЛУБОКУЮ ЯМУ, КАКУЮ ТОЛЬКО СМОЖЕШЬ. ВОЗЬМИ С СОБОЙ ЦЕМЕНТ И ЗАМУРУЙСЯ ИЗНУТРИ. ТОЛЬКО НЕ БЕРИ С СОБОЙ БОЛЬШИХ ЗАПАСОВ ПРОВИЗИИ, ПОТОМУ ЧТО ДОЛГО ТЫ ТАМ ВСЕ РАВНО НЕ ПРОСИДИШЬ. Я ТЕБЯ ДОСТАНУ.

И КОГДА Я ТЕБЯ НАЙДУ, ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ, ЧТО У ТВОЕЙ МАТЕРИ НЕ БЫЛО ПРИ СЕБЕ ПЯТИ РУБЛЕЙ НА АБОРТ.

КОГДА Я ТЕБЯ ДОСТАНУ, ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ ДАЖЕ БЕЗ ТРУСОВ. НО ЭТО ТЕБЕ НЕ СИЛЬНО ПОВРЕДИТ, ПОТОМУ ЧТО ТОГО, ЧТО ОБЫЧНО БЫВАЕТ В ТРУСАХ, У ТЕБЯ К ЭТОМУ ВРЕМЕНИ ТОЖЕ НЕ БУДЕТ.

ПОТОМ Я ВЫРВУ ТВОИ РУКИ, ЧТОБЫ ТЫ НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ КОСНУЛСЯ КЛАВИАТУРЫ.

Я КУПЛЮ САМУЮ БОЛЬШУЮ МЫШЬ, КОТОРУЮ ТОЛЬКО ПРОИЗВОДИЛИ В ИСТОРИИ, И ЗАСУНУ ЕЕ ТЕБЕ СОВСЕМ НЕ В УХО.

Я ЗАХВАЧУ С СОБОЙ БЕЙСБОЛЬНУЮ БИТУ И ПЕРЕЛОМАЮ ТЕБЕ НОГИ.

Я ВОЗЬМУ С СОБОЙ КЛЮШКИ ДЛЯ ГОЛЬФА И СЛОМАЮ В ТВОЕМ ТЕЛЕ ВСЕ КОСТИ, ПОТЕРЯ КОТОРЫХ НЕ СМОЖЕТ ПОВРЕДИТЬ ПРОЦЕССУ ТВОЕЙ ДАЛЬНЕЙШЕЙ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ.

А ЖАЛКИЙ ОСТАТОК СВОЕЙ НИКЧЕМНОЙ ЖИЗНИ ТЫ ПРОВЕДЕШЬ, ПОБИРАЯСЬ В ПЕРЕХОДЕ МЕТРО, ОТСТОЙНЫЙ КАЛЕКА, КОТОРОГО НИКТО НЕ БУДЕТ СЛУШАТЬ И КОТОРЫЙ ВСЕ РАВНО БУДЕТ ВСЕМ РАССКАЗЫВАТЬ ЖАЛОСТЛИВУЮ ИСТОРИЮ О ТОМ, ЧТО ЖИЗНЬ ЕГО ЗАКОНЧИЛАСЬ В ТУ САМУЮ СЕКУНДУ, КОГДА ОН РЕШИЛ ЗАМАХНУТЬСЯ НА МОИ ФАЙЛЫ.

Я НЕ ПРОЩАЮСЬ С ТОБОЙ, БРАТИШКА, Я ГОВОРЮ ТЕБЕ „ДО СВИДАНИЯ!“ ДО ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ СКОРОГО СВИДАНИЯ, КОТОРОГО ЛИЧНО Я ЖДУ С НЕТЕРПЕНИЕМ.

И ПОМНИ, ЖИЗНЬ ТВОЯ ТЕПЕРЬ ЗАКОНЧЕНА. СО ВЧЕРАШНЕЙ НОЧИ ТЫ ПРОСТО ВЛАЧИШЬ СУЩЕСТВОВАНИЕ, НЕ БОЛЕЕ ТОГО.

И ЕЩЕ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ РАЗ».

Вместо подписи под посланием был рисунок, совсем небольшой, с темно-синей заливкой. Осьминог с извивающимися щупальцами.

Кракен.

В первую секунду я запаниковал. Я подумал, что меня каким-то образом вычислили, хоть холодным своим рассудком и понимал, что это практически невозможно. Но паника ведь не всегда поддается доводам рассудка. Паниковал я секунд тридцать.

Потом я начал думать.

Взлом я произвел вчера и произвел его чисто. Вычислить меня по арендному договору на квартиру было невозможно, пусть Васю Пупкина ищут. По номеру машины? Тоже весьма сомнительно. Я встретился с наземной бригадой уже даже не на той улице, на которой располагался дом со снятой мною квартирой. И даже если бы мальчики меня в чем-то заподозрили, они, ослепленные светом моих фар, не смогли бы прочитать номер. А табличка над задним номером у меня не горит, я там лампочку уже давно выкрутил, от греха подальше. И все же на «порше» в ближайшее время лучше не светиться. Пусть пока на подземной стоянке постоит…

Что еще? В самой квартире я не наследил и ничего не забыл, потому что у меня с собой ничего, кроме ноутбука, и не было. Ноутбук у меня с собой. Отнести на вокзал и сдать в камеру хранения до следующего раза. А ключ от камеры хранения запереть в банковском сейфе. А ключ от сейфа отдать шефу.

Я выкурил там одну сигарету, а окурок положил в карман, кстати, надо выкинуть. Пепел стряхивал на пол, потом растер подошвой. Ни одна ищейка по таким следам не найдет.

Нет, ушел я чисто. И сработал чисто. Тогда откуда послание?

Я включил свой компьютер утром, перед тем как идти на работу, и сразу же проверил почтовый ящик. В почтовом ящике было «это», так что логично было бы предположить, что «это» предназначалось мне. «Это» и предназначалось мне, только из самого текста следовало, что личность моя на данный момент Кракену неизвестна. И, скорее всего, таковой и останется.

Послание было недружелюбным. Если отбросить эвфемизмы, каждая его строка была напоена яростью, но яростью холодной, контролируемой, расчетливой и оттого еще более опасной. Я бы тоже злился, если бы меня так слили.

Самой пугающей частью послания была подпись.

Кракен.

Есть ли в мире хоть один человек, считающий себя хакером, который может позволить себе не знать, кто такой Кракен? Нет, нет и еще раз нет.

Кракен — личность легендарная, хотя никто и не знает, кто он такой в реале. Но от этого его легенда только крепнет.

Ранние слухи о начале его профессиональной деятельности восходят к тем седым и поросшим мхом временам, когда ЭВМ весили сотни килограммов и перемещались в пространстве при помощи подъемных кранов и седельных тягачей. Уже тогда Кракен был велик.

Его называют дедушкой всех хакеров. Говорят, что он учился и работал вместе с Биллом Гейтсом. Говорят, что Билл Гейтс украл у него идею форточек и с тех пор Кракен стал хакером. Говорят, что Кракен единственный, кому удалось вскрыть базы данных АНБ США и оставить на каждой странице секретных документов свой личный автограф. Говорят, что он обрушил больше десяти тысяч систем. Говорят, что он нашел личный сайт Бен Ладена и написал на титульном листе матерное слово. Говорят, что он ломал системы Лэнгли, Лубянки и Моссада. Говорят, что МИ-6 внесла его имя в списки самых опасных людей мира. Говорят, что за его голову назначена награда в пять миллионов долларов. Говорят, что и в десять.

Его называют дедушкой всего хакерства. Его называют живым богом виртуального мира. Его называют хакером номер один. Ему завидуют и его уважают. Его боятся. Его знают все, кто хоть чего-то стоит.

И я его хакнул!!!!!!

С одной стороны, можно ликовать. Хакнул самого Кракена, и хоть такого никому и не расскажешь, да и кто такому поверит, это немереный повод для гордости. Хакнуть Кракена — это все равно что обыграть в шахматы Каспарова, забить мяч Оливеру Канну, без фола остановить атаку Роналдо, отправить в нокаут Мохаммеда Али и на машине собственной конструкции обогнать болид Михаэля Шумахера с самим Михаэлем за рулем.

С другой стороны, можно кричать «КАРАУЛ!». Если это реально был Кракен, то мне хана. Тут ведь не в файлах, не в локалке и не в железе дело. И не в потерянных деньгах, и не в неустойке, которую Кракену придется подопечным заплатить. Дело в принципе.

А в принципе Кракен этого не простит. Он на весь Интернет объявил, что его хакнули, — считай, на весь мир. И весь мир теперь, затаив дыхание, ждет продолжения. А Кракен жаждет крови, моей крови.

И раз уж он объявил мне войну, причем сделал это публично, останавливаться он не будет. Ни за что и никогда.

Но паниковать тоже рано. Паника — это такая вещь, которая никогда и никуда не денется. В нее всегда можно удариться, в любой момент.

Сначала надо разобраться, откуда «это» вообще в моем компьютере взялось. В моем, а не в ноутбуке мифического Васи Пупкина.

Я снял трубку и отстучал номер.

— Алло.

— Доброе утро, Алехандро, — сказал я.

— Кто это? — спросил Сашка. — Гоша, ты?

— Собственной персоной.

— И чего тебе не спится?

— Уже девять утра.

— У меня выходной сегодня. Я, между прочим, только лег.

— И что ж ты делал всю ночь, тунеядец?

— В Сети висел, что еще: Новости знаешь?

— Какие? — заинтересовался я.

— Почту свою проверь, — сказал он. — Найдешь кое-что любопытное.

— Уже проверил и нашел, — сказал я. — Теперь вот хочу узнать, что бы это означало.

— Кракена хакнули, — сказал он.

— Да ты что?

— В нолину. В дым. В лом. Вдрабадан.

— И?

— В четыре пятьдесят пять это сообщение было разослано всем без исключения пользователям Интернета.

— Так уж и всем?

— Всем, кого я знаю, это точно. Придешь на работу, загляни в почтовый ящик. Оно будет там.

— Как это было? Я имею в виду, как его хакнули? Подробности кому-нибудь известны?

— На сайте хакеров все подробности, — сказал он. — Кракен сам вывесил.

— Нет времени читать, — сказал я. — Мне на работу. Можешь изложить в виде конспекта?

— Я спать хочу.

— Ящик пива.

— Светлого.

— Заметано.

— Тогда слушай. Есть контора одна, не бог весть что, конечно, локалка из семнадцати машин, но ребята башлявые, и Кракен имел там халтуру на предмет безопасности. Конечно, в реале они его в глаза не видели, но деньги на счет слали, не в том суть. Систему саму знаешь? Вешаешь в локалке звоночек, и, как там что вдруг не то, он тебе и сигнализирует. У Кракена таких систем по одной России штук двести, а сколько в мире — никто и не считал. Короче, в три ноль-ноль московского в систему кто-то влез. Влез по-умному, с обратной связью, и принялся систему крошить. Сечешь? Не информацию скачивать, а диски форматировать. Типа, киллер виртуальный. Кракен это дело просек, но его забили, и в локалку он попасть реально не смог. Тогда он засек этого киллера, сел ему на линию и вычислил его, короче, вплоть до адреса в реале. Вышел на связь и забил ему вирус в машину, чтоб помнил, короче. Ну, все как обычно. Кто-то хакнул твоего клиента, ты ему вирус в машину вогнал, и разошлись, как в море корабли. Но не тут-то было. Тот парень ему в обратку какой-то вирус вкачал, таких никто еще не видел, реально. Монстр, а не вирус. И этот монстр ему не просто диски форматнул и всю информацию стер. У Кракена винчестеры расплавились, модемы перегорели и чуть пробки по всей квартире не повышибало.

— А так бывает? — скептически спросил я. Потому что подобное заявление моего собеседника просто-таки требовало скептического вопроса.

— Я сам думал, что только в кино. Но Кракену в такой ситуации врать какой резон?

— Никакого, — согласился я.

— Вот и я говорю. Короче, тема такая — все на ушах. Кракен жаждет крови, половина всех пользователей в Сети висит, продолжения ждет, другая половина вырубилась напрочь и работает в локале, нового вируса боится. А Кракен, говорят, половину всех отморозков поднял, хакера того ищут.

— Да где ж его найдешь, — сказал я. — А что с тем адресом, который Кракен в Сети пробил?

— Квартиру сняли за полдня до лома, какой-то Вася Пупкин. Липа, короче говоря. — Его голос аж дрожал от возбуждения. — В агентстве пробьют, конечно, да сколько у них там этих Пупкиных за день проходит?

— Это да, — сказал я, а сам подумал, что в следующий раз пошлю снимать квартиру кого-нибудь другого. Мало ли кто там мою рожу запомнить мог. А паспорт с правами выброшу. Нет, лучше сожгу, как Штирлиц. — А сам ты что поэтому поводу думаешь?

— Дело темное, — сказал он. Я даже видел, как он сейчас чешет свой взъерошенный затылок. — Аки полночь у негра в ухе. Но я полагаю так. Кракен, по всему, грешит, что кто-то полез локалку ломать, не зная, кто ее охраняет, и попутным ущербом его самого цапанул. Я так не думаю. Это ж полным лохом надо быть, чтобы ломать базу, не зная, кто там и зачем, а у полного лоха такого продукта в жизни не сыскать. Я думаю, что Кракену спецслужбы вломили, что локалка — это повод был, а целили в самого Кракена с самого начала. То ли достал он их слишком, то ли новую игрушку свою испытывали. Но мое мнение такое. А ты как поэтому поводу?

— Пока никак, — сказал я. — Узнаю подробности, сообщу.

— Лады, — сказал он. — Гош, без обид, я спать пойду.

— Какие обиды, — сказал я. — Пиво за мной.

— Вместе выпьем, — сказал он и повесил трубку. Полный лох. Быть может, и так. Нет, разведку отныне надо проводить по всем правилам, а то что это за работа? Утром заказ — вечером лом. Нагло, конечно, а наглость — второе счастье, но ведь в следующий раз может так не повезти. Разведка! Ведь подельник мой меня в лицо знает, машины он считал, адрес и название конторы у него есть… И компьютер у него есть, и в Сети он часто бывает, там мы с ним и познакомились. И… Не дай бог где-нибудь что-нибудь не тем людям скажет. Я набрал его номер.

— Гоша? — спросил он вместо «алло».

— Не надо больше имен, — сказал я. Судя по тому, как он меня приветствовал, он моего звонка ждал. А если он ждал моего звонка, то уже в курсе. — Ты — глухой, немой и слепой от рождения. И тупой вдобавок.

— Что я, маленький, что ли?! — возмутился он.

— Ты же понимаешь, что в случае чего нас обоих похоронят, — сказал я.

— Черт, — сказал он. — Конечно, понимаю. И, я тебе скажу, две сотки за такое мало.

— Через месяц зайдешь ко мне в офис, — сказал я. — Получишь пять штук. Так нормально будет?

— Вполне, — сказал он.

— До тех пор обо мне забудь. Не звони, не приходи, писем не пиши. С незнакомыми людьми не разговаривай, дверь никому не открывай, передачи через цепочку бери, понял?

— Да понял я, — сказал он. — Через месяц зайду.

Так, с одной стороны я подстраховался. Теперь от моего здоровья зависит его материальное благополучие, так что он мое здоровье беречь будет. Молчанием.

Что еще?

Я посмотрел на часы. Черт, я ж на работу уже опоздал со всем этим. Конечно, сегодня опоздание мне простительно, но лишнего внимания все равно привлекать не стоит, так?

— Зайди к шефу, — сказал мне Толик, наш охранник, как только я переступил порог офиса. Голос у него был неодобрительный, взгляд такой же. Наверное, думает, что я в чем-то провинился, да еще и на работу опоздал, — Он тебя с самого утра ищет.

— Угу.

Разубеждать Толика я не стал, наклонил голову и проскользнул в начальственный кабинет с самым виноватым видом, который был способен изобразить.

— Ну ты и орел, — сказал шеф.

— Орел, — согласился я. — А вы-то откуда знаете?

— У меня, между прочим, еще и дочь есть, — сказал он. — Которая из Интернета не вылезает. А складывать два и два меня в школе хорошо научили. В первом классе. Не думал я, что такого специалиста в штате держу.

— Премия будет? — спросил я.

— Будет, будет, — заверил он. — Контракт, считай, уже наш. Директор в той конторе параноик, копий никому делать не разрешал, тем более домой уносить, так что все их проекты накрылись, а мы на очереди следующие стояли. Уважил ты меня, старика, чего хочешь теперь проси. Только в разумных пределах.

— Отпуск на две недели за свой счет, — сказал я. — Нет, лучше за ваш.

— Боишься? — серьезно спросил он. — Не боись. Я своих в обиду не даю, отобьем, если что.

— Просто в отпуск хочу, — сказал я. — Сайт я доделал, сегодня вывешу всем на загляденье. Работы по основному профилю, я надеюсь, в ближайшие две недели не предвидится, так что ничто не мешает мне уйти в отпуск. Это в разумных пределах?

— В разумных, — сказал он. — Вечером зайди, отпускные получишь.

— Зайду непременно, — сказал я.

И ушел вывешивать сайт.

* * *

Архив Подземной Канцелярии

Отрывки из ненаписанных воспоминаний Бегемота

Тема: Жребий и подозрения

К профессионалам я, конечно, не пошел. Профессионалы они на то и профессионалы, чтобы вопросы задавать, а ответов у меня нету. Точнее, они есть, но дать я их никому не могу. Такое вот у них свойство странное.

Разумнее в той ситуации было привлечь любителей. Любители среди них такие есть — почище любого профессионала во всем разбираются.

Один такой любитель жил у нас в четвертом круге. Тихое такое местечко, спокойное, почти курорт. У него там небольшой домик на склоне огненных гор, в котором он жил и живет в свое удовольствие.

В четвертом круге таких домиков много. В них грешники живут конечно же, других у нас и нет, но эти грешники на особом положении, сам понимаешь. Ценный, так сказать, загробный материал.

Я приземлился на аккуратное крылечко, сложил крылья и постоял пару минут, приводя в порядок дыхание. Транспортные демоны здесь не летают, а я слишком стар, чтобы практиковаться в самостоятельных полетах, вот вам и одышка.

На косяке висел дверной молоточек, так что я постучал.

— Не заперто, входите! — крикнули мне изнутри, и я вошел.

Внутри домик был самым обычным, в любом пригороде любой страны планеты Земля вы встретите тысячи ему подобных.

Само собой, здесь он был экстремальной экзотикой.

Обитатель и владелец этого жилища ждал меня в своем рабочем кабинете. Он сидел за массивным дубовым столом и читал какую-то рукопись.

— Добрый день, Профессор, — сказал я.

— Добрый, — согласился он. — Что привело вас ко мне на этот раз, Бегемот? Или же вы просто решили навестить старого заблудшего грешника?

— Не говорите так, Профессор, — сказал я. — Вы совсем не старый и вовсе не заблудший.

— По сравнению с вами я просто младенец, — согласился он. — Но вы никогда не приходите просто так, Бегемот. Вам что-то от меня надо?

— Да, — сказал я. — Работа такая.

— Знаю я вашу работу, — недовольно проворчал он.

— Демоны работу не выбирают, — сказал я. — Работа выбирает нас. Право выбора было даровано только смертным, и вы свой выбор сделали, так что нечего теперь роптать.

— Я уже давно не ропщу, — сказал он. — С тех пор как понял, что это бесполезно. Просто я не ожидал такого развития событий. Мне казалось, что при жизни я был хорошим человеком.

— Не мне, демону, об этом судить, — сказал я. — Но я вполне допускаю, что вы были хорошим человеком.

— Я никого не убивал, не грабил, я верил в Сами Знаете Кого, ходил в церковь, регулярно исповедовался… И вот я здесь, в аду.

— Не на общих условиях, — напомнил я.

— И это еще хуже, — сказал он. — Если бы я хоть мучился наравне с остальными. А так у меня создается впечатление, что я в аду — желанный гость. Что мне рады.

— Вас судили, — сказал я. — Вы знаете свою вину.

— Знаю.

Каждая наша с ним беседа начиналась с этой дискуссии, так что я уже привык. Это было типа ритуала, понимаешь?

— Не сотвори себе кумира, — сказал я, — как гласит одна из заповедей Сами Знаете Кого.

— Я не сотворил себе кумира.

— Зато вы сотворили его миллионам других людей. И даже не одного кумира, а целую толпу.

— Я просто написал книгу.

— И по своей популярности она превзошла Библию. Неужели вы думаете, что это вам когда-нибудь простится? Вы повели за собой миллионы, и именно вы увели их из лона церкви, из-под ее влияния.

— Как вы не понимаете, Бегемот, что я никуда не шел? Я никого никуда не призывал. Я просто написал книгу, книгу о Добре и Зле, хорошую книгу, в которой победило Добро. Я же не призывал ко Злу! Мои герои умны, добры, справедливы и милосердны.

— Это не имеет значения, и вы это знаете не хуже меня. А может быть, и лучше. Ведь вас судили.

— Меня судили на небесах, — сказал он. — Зато под землей отнеслись ко мне с пониманием.

— Есть грешники и грешники, — сказал я. — Грехи у всех разные, каждый из них требует своего наказания. Вы свое уже получили, так что терзать вас в котлах и сковородках не имеет никакого смысла. А так вы даже приносите пользу.

Он усмехнулся.

— Кстати, об этой пользе, — сказал он. — Что-то вы давно не организовывали ко мне платных экскурсий. Популярность моей книги пошла на убыль?

— Наоборот, — сказал я. — После того как ваше творение в очередной раз экранизировали, на этот раз в Голливуде, мы ожидаем новую волну поклонников.

— Все переврали, — сказал Профессор. — И сюжетные линии, и героев, и мотивацию. Вы третью часть видели?

— Пока нет.

— Наверное, и там все так же, как в первых двух. Сплошные спецэффекты и никакой философии.

— Вы же знаете Голливуд. — Я пожал плечами. — Обещаю познакомить вас с режиссером, как только случай представится.

— Я не тороплюсь, — сказал он. — Пусть еще поживет. В конце концов, это не самая плохая экранизация из тех, что вы мне приносили. Так что же тогда случилось с экскурсиями?

— Произошли небольшие изменения в курсе внешней политики, — сказал я.

— Политика. — Он вздохнул. — В политику я не лезу. Старался не лезть на Земле, а тут уж мне и подавно делать нечего. Так что же вас привело ко мне на этот раз?

— Я пришел за советом, — сказал я.

И выложил ему всю эту историю.

Ты спрашиваешь, почему именно ему? Попав к нам, Профессор увлекся прикладной магией и быстро достиг огромных успехов. В конце концов, при жизни он был ученым и вообще большим талантом, так почему бы и нет? Грех такой кадр на сковородку кидать.

У Профессора гости редко бывают, так что вряд ли он кому-то что-то расскажет, даже случайно. У нас к нему относятся с уважением и стараются без повода не беспокоить. И вообще, он грешник разумный, без моего предупреждения понимает, что кому и когда говорить можно, а чего ни в коем случае нельзя. И с Асгаротом он никак не связан, а на ангелов тем более плевать хотел, хотя плевать снизу вверх не очень-хорошо получается. Ну да ладно.

Короче, все я ему рассказал.

— Да, — задумчиво протянул он, когда я закончил. — Ситуация действительно не из лучших. Но что заставляет вас думать, что в ней есть еще какой-то подвох?

— Слишком гладко все шло, — сказал я. — Моя интуиция подсказывает мне, что так быть просто не может и с четвертым кандидатом мы нарвемся на крупные неприятности.

— С интуицией лучше не спорить, — сказал он. — Иногда себе дороже выходит. Вы сами проверяли монеты?

— Да.

— И ничего, кроме стандартных чар… то есть стандартного благословения, на них не было?

— Нет.

— Все монеты были зачарованы… то есть благословлены одинаковым образом?

— Именно. Только чары были пронумерованы в хронологическом порядке их активации.

— Если бы там было что-то еще, вы бы заметили, — сказал он. — Мог ли кто-то повлиять на монеты после того, как они были брошены? Скользящим заклятием, то есть благословением?

— Сомнительно, — сказал я. — Я сидел на том облаке еще некоторое время и почувствовал бы любые магические проявления.

— Значит, там все чисто.

— Сам понимаю, что чисто, — сказал я. — Только что-то мне в это не верится.

— Не судите ли вы ангелов своими категориями? — спросил он.

— Поверьте моему большому опыту, Профессор, — сказал я. — Только моими категориями их и судить. Ангелы — это те же демоны, только крылья у них белые. Отличить демона войны от ангела мщения можно только по их внешнему виду. Философия и стиль работы у них одинаковые.

— Я знаю этого Скагса?

— Вряд ли. Он не слишком часто показывал нос из внешнего круга.

— А за что его сослали?

— Он сам себя сослал, — сказал я.

— Но почему?

— Со всем уважением, Профессор, но на этот вопрос я ответить не могу, — сказал я. — Это не моя личная тайна.

— Простите за любопытство, — сказал он. — Я могу еще чем-то вам помочь, конечно, если можно считать помощью то, что я уже сделал?

— Нет, Профессор, — сказал я. — Спасибо.

— Может, чаю?

— Извините, дела, — сказал я.

После чего вышел за дверь, расправил крылья и взмыл вверх. Шеф побери, в моем возрасте пора бы уже личным транспортным демоном обзавестись.

* * *

Архив Подземной Канцелярии

Мемуары демона Скагса

Запись три тысячи четыреста девяносто восьмая

Стрелка состоялась на том же злополучном месте, где в свое время получил по рогам направленный Шефом В., только ночью. Я не стал особенно изгаляться и угонять еще одну машину, чтобы на ней приехать на разборку, и прилетел туда самым элементарным образом, минут на десять раньше назначенного срока. Вована на месте еще не было.

Я присел на бетонный бордюр и закурил сигару. Мимо неслись машины.

Штук сорок проехали необычно плотно для этого времени суток, они явно превышали разрешенную максимальную скорость. Любопытно, что машины в процессии были самые разные — и разбитые местные рыдваны, и новые, очень дорогие спорткары зарубежного производства. Это было странно, и над этим стоило поразмышлять, как стоит размышлять над многими придуманными смертными странностями, но сейчас мне не было до них никакого дела.

Вован появился на пять минут позже им же самим назначенного срока, что изначально характеризовало его не с самой хорошей стороны.

Он и друзей с собой позвал.

Пять одинаковых черных машин окружили меня кольцом, и из них повалили грешники. Все они были одинаковые, как близнецы, с одинаковыми короткими стрижками, в одинаковой одежде, с одинаковым отсутствием мысли в глазах и с одинаковыми массивными перстнями на одних и тех же толстых мясистых пальцах.

— Слышь, — сказал Вован, — я тут сейчас не понял. Ты че, один сюда приперся?

— Один, — подтвердил я.

— А на хрен ты вообще тогда приперся?

— Поговорить, — сказал я.

— А кто с тобой разговаривать будет, сука? — спросил он. — Ты зачем мне паленую тачку подсунул, тварь?

— Я предупреждал, что за ней приедут.

— Ага, покемоны в сером, — сказал Вован. — Они ж на меня чуть угон не повесили, хорошо, алиби у меня было. Ты че, меня под статью подвести хочешь?

— А ты что, в штаны наложил уже? — спросил я.

— Что ты сейчас сказал? — поинтересовался он.

— Могу повторить.

— Ты себя за кого ставишь, а? Ты че тут, один пацан реальный, а мы просто так катаемся?

— Можно и так сказать.

— Слышь, — вмешался кто-то из близнецов, — Вов, да че мы с ним вообще базарим? Давай его положим и обратно, в баню. Девчонки ждут.

— Положить мы его всегда успеем, — сказал Вован. — А бабки кто отдавать будет?

— Бабок не будет, — сказал я. — Они от поезда отстали, еще в тридцать седьмом.

— Слышь, а ты кто сам такой? — не унимался близнец. — Ты че, блатной-заводной? Ты кого знаешь, а? Ты Борю Корявого знаешь?

— А ты Князя тьмы знаешь?

— Стоп, — сказал Вован. — Погоди, братва, это он про тех сусликов, которых мы с Коляном и Левчиком крутим. Помните, пацаны, как мы одному рыло уже начистили? А вот и второй нарисовался. Че скажешь, брателло?

— Я самым настоятельным образом рекомендую вам снять ваше предложение.

— С чего это? Я не знаю, как вы, но мы — пацаны конкретные, базар фильтруем и всегда готовы за него ответить, понял? И мы обратку не включаем, понял? Был базар — надо ответить, понял?

— Ты ошибаешься, — сказал я. — Причем очень крупно, понял?

— Я никогда не ошибаюсь, — сказал он. — И мы предъяву снимать не будем, понял?

— Боюсь, что вы, мужики, сами не понимаете, во что ввязываетесь.

— Слышь, — сказал его близнец, — мужики в деревне сидят. Здесь — конкретные пацаны.

— В таком случае, вы не понимаете, во что вы ввязываетесь, пацаны.

— Мы не снимем предъяву, — сказал он. — И что ты тогда сделаешь?

— Слышь, Вов, давай ему врежем, — сказал близнец. — Как первому.

— Не советую, мальчик, — сказал я, глядя ему прямо в глаза.

Кулак вылетел из-за его спины, как метеор в американских фильмах-катастрофах.

Быки умеют драться. По сути, это единственное, что они умеют. Они большие, сильные и накачанные. В них легко попасть из пистолета, поэтому они не любят стрелять. Стреляют другие. А такие, как этот, умеют только драться.

Он может искалечить обычного человека. Он может причесать банду хулиганов. Он может оказывать недолгое сопротивление взводу омоновцев.

Но против меня у него были такие же шансы, как у таракана против танка.

Я перехватил его кулак и сжал в своей ладони. Хрустнули кости, глаза парня вылезли на лоб, и он рухнул на колени. Я отпустил его руку и позволил ему упасть на асфальт.

— Демонстрация закончена, — сказал я.

— Слышь, Вов, — сказал другой близнец. — Этот покруче, чем первый, да?

— Позвони своим корешам, — сказал я, — и передай им то, что я сейчас тебе скажу. Если в течение недели вы не снимете предложение о сделке, вы будете иметь дело со мной. Меня зовут Скагс.

— И что? — спросил он. — Ты меня не пугай, я не из пугливых, понял? Меня такие пугали, тебе и не снилось.

В мире смертных у меня никогда не было устрашающей репутации, впрочем, у В. она была, но ситуацию это не спасло.

— Скагс тебя зовут? Да хоть хрен с горы, понял? Думаешь, я управу на тебя не найду?

Вот это уже интереснее. Какую управу он хочет на меня найти?

Вован не производил впечатления религиозного человека, человека верующего. Но откуда в голове атеиста могла вообще появиться мысль о заключении сделки с дьяволом? Сама она там родиться не могла. Значит, кто-то ее заронил. Заронил и пообещал защиту, если что-то пойдет не так? Не длинные ли уши Азраеля торчали из всего этого дела?

— Не найдешь, — сказал я. — Ты на своего ангела особо не рассчитывай, Вова. Не знаю, чего он там тебе наплел, но он ведь не твой ангел-хранитель. Он вообще не хранитель.

— Ты че несешь?

— Подумай сам, Вова, — сказал я. — Пораскинь мозгами, они ведь должны у тебя быть, если ты жив до сих пор. С чего это ангелу тебе такие предложения делать, а?

— Потому что…

— Потому что он тебя использует, — перебил я. — Использует, как лоха, использует и подставляет.

— Че ты несешь?

— Как бы там дальше ни повернулось, ты все равно будешь крайним, — сказал я. — Тебя назначили стрелочником, Вова, и ты ответишь за все. На тебя все и спишут.

— Как бы там ни было, — сказал Вован, — как бы карта ни выпала, мы от предъявы не откажемся. Иначе это беспредел, фишку рубишь?

— Я ее уже давно зарубил, — сказал я. — Но ты все равно подумай, что я тебе сказал.

Дальнейшие переговоры были бесплодными, поэтому я обернулся демоном и улетел, три раза взмахнув крыльями.

Упертые они личности. Мигель был прав, переубедить их нам не удастся ни при каких условиях. Значит, что нам остается? Выигрывать пари.

Будем ждать активации четвертой монеты. Ждать осталось недолго, ибо произойдет она завтра.

На всякий случай я позвонил Мигелю и попросил приглядывать за группой товарищей из Люберец, по мере его возможностей, разумеется.

Как сказал кто-то из великих грешников, только глупцы и мертвые никогда не меняют своих мнений. После смерти он свое мнение изменил.

Удастся ли Вовану изменить свое при жизни? Скорее всего, нет.

Тогда его жизнь скоро закончится. Азраель использует его, а потом… Со свидетелями во всех мирах поступают одинаково. Отработанный материал выбрасывается.

Встретимся мы с Вованом в аду и снова поговорим, подумал я. Может, тогда он посговорчивее будет. У нас многие крепкие орешки становятся посговорчивее.

Специфика такая.

* * *

Архив Подземной Канцелярии

Отрывки из ненаписанных воспоминаний Бегемота

Тема: Последний кандидат. Комментарии

И вот оно свершилось. Активировалась четвертая монета, и посвященные в дело лица и морды смогли посмотреть на личность последнего искушаемого. Та еще личность, я тебе скажу.

Возраст как у второго кандидата, то бишь постарше первого и помладше третьего. Род занятий — неопределенный.

Я сразу посмотрел, на что его можно брать.

Четыре основных крючка ты сам знаешь: секс, деньги, слава, власть. Дальше возможны варианты, как с третьим кандидатом. Индивидуальный подход к каждому клиенту — вот девиз настоящего искусителя. Итак, давай прикинем.

Деньги нужны всем, так смертные говорят, но у этого парня особых материальных проблем не наблюдалось. Да и вообще не наблюдалось, чего уж тут темнить. Собственный самолет и остров в океане он себе позволить не мог, но все остальное — пожалуйста. Разве уж слишком много предложить, неприлично много, и то имеет реальный шанс не сработать.

Слава его не особо интересовала, власть тоже. Есть такие смертные, есть, мало, но все еще встречаются.

С сексом у него не было никаких проблем. Секса у него было хоть отбавляй. Смазливый, по человеческим меркам конечно, денежный, с хорошо подвешенным языком. Какие у него проблемы с сексом могут быть? Ага, и я говорю — никаких.

Значит, Скагсу придется импровизировать.

Но было в этом парне что-то еще, помимо отсутствия основных крючков, что-то такое, что мне сильно не нравилось. Что-то знакомое. Нет, не во внешности, я в поле редко бываю, для меня все смертные на одно лицо. Что-то в его поведении, что ли? Но я тогда не мог понять, что именно.

На неберущегося он не был похож, праведником тоже не являлся, хвала Шефу. Но кроме того, что было на самой поверхности, в его личности было что-то еще. Что-то не совсем мне понятное.

Дай Шеф, чтобы Скагс разобрался, что именно.

* * *

Архив Подземной Канцелярии

Из дневника Гоши

Запись сто шестьдесят первая

Орки атаковали ближе к полудню.

На них это было похоже. Безмозглые твари, никакой тактики, никакой выдумки, никаких военных хитростей, они просто навалились на нас со всех сторон. Они могли себе это позволить, потому что их было больше.

Подавляющее численное превосходство лучше любой тактики, у кого угодно спросите.

Стратегия важна, когда речь идет о десятках тысяч воинов с каждой стороны. Численное превосходство еще не гарантирует победы в большой войне. Чингисхан, Мухаммед, Наполеон и Гитлер в начале своей карьеры были знамениты как раз тем, что колошматили превосходящие в несколько раз силы противника. Но когда вопрос стоит о десятке человек против нескольких сотен орков, никакая тактика не поможет.

Мы начали бой, как и должны были. Ведь для этого мы были здесь.

Арагорн валил орков направо и налево, как и положено сыну Арахорна и владельцу Андрила. Леголас тоже был неплох. Он эльф, ему проще. Я отбивался, как мог, правда, на меня они не очень-то и наседали. Устрашающая репутация, вот что главное в нашем деле.

Арагорн замочил очередного орка, картинно вытер меч о его одежду и крикнул:

— Отступаем к форту!

Поскольку он у нас был вроде как за руководителя, мы принялись отступать. Хоббитов наша группа потеряла из виду в самом начале схватки, а Гендальф только начинал карабкаться по отвесным скалам морийской бездны, на дне которой хранились нехилые запасы мела, так что рассчитывать нам приходилось только на себя.

Был еще Боромир, но я давно его не видел. Он ушел в лес вслед за Фродо. О его судьбе можно было только догадываться.

— Где хоббиты?! — крикнул Леголас. Под ударами его кинжала орки падали один за другим.

— Не знаю, — признал я.

— Найди их, друг! Мы дали слово доставить Кольцо!

— Помню, помню, — сказал я. — Прикрой!

Он развернулся и бросился на врагов, атакующих с моей стороны. Пока он привлекал внимание орков к своей персоне и отвлекал их внимание от моей персоны, я проскользнул мимо него, полоснул парочку орков мечом и отправился на поиски полуросликов.

Кто меня заставил ввязаться в эту историю?

В лесу было довольно сыро после вчерашнего дождя, и моя одежда очень быстро промокла. Солнце не пробивалось сквозь заслон деревьев, поэтому тут, внизу, было прохладно, и я мог еще и простудиться вдобавок. Вдали затихали звуки битвы, а я шел по лесу в поисках трех обычных хоббитов и одного необычного, самого главного, кольценосного.

Через полчаса я понял, что заблудился. Звуки битвы не доносились уже ни с какой стороны, были слышны только обычные лесные шорохи, и никаких признаков разумной, цивилизованной жизни.

Зачем я в это влез?

Потому что мне было скучно в том подмосковном санатории, куда я уехал сразу же после того, как вывесил наш официальный сайт в Интернет.

Перед тем как приступить к своим служебным обязанностям, я слазил на официальный сайт хакеров и прочитал историю, вывешенную Кракеном. Там были все подробности, за исключением одной. Не хватало только моего финального послания, моего росчерка.

«Связался с лучшим — умри, как все». Обидно. Значит, он все-таки не признал меня лучшим. Или расставил ловушку, подумал я. Дескать, сейчас меня одолеет тщеславие, и я дополню его рассказ финальной подробностью. И тогда он меня вычислит.

Черта с два. Я тщеславен, но не глуп. Моя сегодняшняя тактика — молчание.

Шеф предложил мне смотаться на Кипр, но у меня не было загранпаспорта, а оформление требовало времени, поэтому я остановил свой выбор на Подмосковье. С одной стороны, зависнув в санатории, я резко менял привычный круг общения, как случается при выезде на любой курорт, с другой стороны, я не слишком удалялся от дома. Если что, на машине можно добраться за пару часов.

В первый день все было довольно-таки интересно, для меня, жителя городского, и подмосковный лес — экзотика. Потом стало скучно. Лес стоит на месте последние пятьсот лет, молодежи в санатории мало, а та, которая есть, не в состоянии поддерживать интеллектуальную беседу более пяти минут, не вставляя в речь связки типа: «реально», «без базара» и «конкретно».

Иными словами, в санатории было два типа курортников: обеспеченные пенсионеры, объединившиеся в своеобразный клуб «Кому за 60», и местная братва, знакомиться с которой я никакого желания не имел.

И был я как белая ворона, не пишущаяся ни в одну компанию. К пенсионерам по возрасту, а к братве — из-за несовпадения интересов и жизненных приоритетов.

Впрочем, сомневаюсь, что и с пенсионерами у меня интересы и приоритеты совпали.

Тогда я и понял, что на самом деле «завис». Тянуло в Интернет, но Интернета здесь не было. Всей связи — телефонный автомат в холле и моя мобила, которая брала сеть через раз и могла вырубиться прямо на середине разговора. Телевизор транслировал три канала, ближайшее кино было за двадцать километров, а торчать две недели в бассейне, сауне и спортзале было просто невыносимо.

Блуждая по лесу на второй день этой тягомотины, я наткнулся на толкинистов.

У них тут проходили очередные ХИшки.

Кто не в курсе, ХИ — это хоббитские игры. Ролевые игры, основанные на бессмертном творении Толкина. Если кто не знает Толкина, до свидания. Вы потеряны для общества.

Ага, Толкин — это тот самый чувак, который написал книжку по фильму Питера Джексона.

Толкинисты, они же толканутые, это такие люди, вполне взрослые, разумные и даже в какой-то степени состоявшиеся, которые верят в то, что на самом деле они вовсе не люди, а эльфы, гномы, хоббиты, орки и волшебники. Думаете, они на ХИшках притворяются? Черта с два. Они притворяются не на ХИшках, наоборот, в обычной своей жизни они притворяются людьми.

Типа, их истинная суть проявляется только на ХИ.

Нет, я лично Толкина тоже читал и ничего против его творения не имею. Оно мне даже понравилось, но не настолько, чтобы я вообразил себя хоббитом или эльфом. Может быть, дело в том, что творение Толкина было не самой первой книгой жанра фэнтези, которую я прочитал. До него был «Амбер» Желязны и «МИФические истории» Асприна. Может быть, это я такой невпечатлительный. Спросите меня о «Властелине Колец», и я скажу вам — хорошая книжка. Но хороших книжек много, так почему же никто не играет в штурм Корвина и Блейза, когда рыжая бестия свалилась с вершины Колвира и ушла через козырь, а Корвин был схвачен сторонниками Эрика и ослеплен? Для меня это до сих пор остается парадоксом.

Но несмотря на свои заскоки, большая часть толкинистов была приятными для общения людьми. И когда их вожак, Арагорн, сын Арахорна, в миру — Вася Пупкин, предложил мне присоединиться к игрищам, я долго не раздумывал.

Знаете, что мне в них больше всего понравилось? У толкинистов были горящие глаза. Понимаете? Как у героев братьев Стругацких, как у истинных коммунистов, не знаю, как у кого еще. И пусть они занимались далеко не самым важным в жизни делом, но отдавались они ему полностью, и я это уважал. Сейчас так редко можно встретить человека с горящими глазами.

Сегодня утром мы должны были разыграть схватку, в которой погиб Боромир, а Фродо с Сэмом ушли в Мордор. Пиппин и Мерри должны были быть захвачены орками, а мы должны были их отбить, но чуть позже.

Отбить Мерри и Пиппина было бы приятно, они были чертовски симпатичными девушками, и одна из них строила мне глазки.

Я думал, что мне, как новичку, достанется роль рядового орка, но толкинисты расщедрились и назначили меня одним из главных действующих лиц. Я не совсем понял логику их выбора, но отказываться от такого предложения было бы оскорбительно для них, и я согласился.

А теперь я заблудился в лесу.

Но мой герой и не должен хорошо ориентироваться в лесу, подумал я. С другой стороны, я ведь даже не знаю, где мой санаторий, а до Москвы отсюда километров сто двадцать. Интересно, сохранились ли в здешних лесах волки или медведи? Белки точно сохранились, я уже видел штук пять.

Тут я увидел его. Он был староват для толкиниста, но у него в руке был деревянный меч, как и у меня, значит, он тоже был игроком. Он шел мне навстречу и стучал мечом по стволам деревьев. На вид ему было лет сорок, на нем был серый деловой костюм, который как-то не слишком гармонировал с деревянным мечом и образом толкиниста в лесу.

— Вы кто? — спросил я.

Если он орк, мне придется вступить с ним в бой, чего бы мне не хотелось. Смотрелся он очень внушительно и держал меч так, словно тот не был деревянным. И словно парень умел им пользоваться.

— А вы? — спросил он.

— Я этот, как его… Гимли, сын Глоина из Твердыни Подземного Короля.

— А я — Скагс из внешнего круга ада.

— Я что-то не помню такого персонажа, — сказал я.

— А вы не слишком похожи на гнома, — сказал он.

— Я знаю, — сказал я. — Гномов ростом метр восемьдесят не часто встретишь, да? Но так уж решило местное руководство.

— Демона из внешнего круга ада тоже не слишком часто встретишь, — сказал он.

— Вы не похожи на демона.

— Только поначалу, — сказал он. — Кстати, вы не первый, кто мне об этом говорит.

— И я не помню демонов во «Властелине Колец». Разве что Балрог, но я слышал, что его вчера сразили. Гендальфа-то с нами нет.

— Вы об этой странной игре? Видите ли, дело в том, что я в ней не участвую.

— А это? — спросил я, указывая на его меч.

— А это, — сказал он, — я отнял у трех личностей, которые набросились на меня с явным намерением вот этим самым пронзить.

— И что вы с ними сделали?

— Нейтрализовал и отобрал мечи, что же еще?

— Но они живы? — уточнил я.

Ребята увлеклись, а этот тип мог быть кем угодно. Я имею в виду, он же псих?

— Конечно, — сказал он. — Их убийство было бы неадекватно исходящей от них угрозе.

— О как, — сказал я. — Так кто вы, говорите, такой?

— Скагс, демон из внешнего круга ада. А вы — Гоша.

— Откуда вы знаете? — несколько удивленно спросил я.

— Я — демон, — напомнил он. — Я многое знаю.

— Что, например?

— Многое, — повторил он. — Но я здесь не для того, чтобы хвастаться своими знаниями. Я здесь, чтобы сделать вам предложение.

— Стоп, — сказал я. — Стоп, стоп, стоп… Кто-то из нас явно болен, и я надеюсь, что это не я.

— Я совершенно точно здоров, — сказал он. — Да и вы тоже. Просто у вас культурный шок.

— С чего бы это?

— От встречи с демоном.

— А вы — демон? — тупо спросил я.

— Демон.

— Доказать можете?

— А вы действительно этого хотите?

Я прислушался к своим ощущениям.

— Нет, — сказал я. — Не хочу. Но если вы хотите продолжить нашу беседу, нам обоим придется через это пройти.

— Хорошо, — сказал он. — Какое доказательство вас удовлетворит?

— Надо подумать, — сказал я. — А что вы можете делать?

— Летать.

— Копперфилд тоже может.

— Он — фокусник.

— Откуда я знаю, что вы не фокусник?

— А какой смысл мне показывать фокусы одному-единственному зрителю, да еще и в лесу?

— Не знаю, — сказал я. — Но это не значит, что смысла нет. Что вы еще можете?

— Могу спалить этот лес, — сказал он. — Это вас устроит?

— Вряд ли, — сказал я. — Кроме того, спалить лес может любой дурак с зажигалкой. Экология нынче плохая, леса то и дело горят. Не надо усугублять.

— Не буду усугублять, — сказал он. — Отрастить рога и копыта?

— Если это доставит вам удовольствие, — сказал я.

И он отрастил.

Не знаю, как у него это получилось. Я успел только раз моргнуть, а человек в сером костюме и с деревянным мечом в руке исчез. Вместо него передо мной стоял самый натуральный демон.

Два с половиной метра ростом, плюс рога, по два с каждой стороны, один короткий и один длинный. Тело было матово-черным и поблескивало чешуей, ноги заканчивались копытами такого размера, что самый матерый бык на корриде дал бы дуба от одного их вида. Еще у него был хвост, длинный, чешуйчатый, напоминающий гремучую змею. Глаза у него полыхали пламенем, а из пасти торчали огромные зубы.

— Вы довольны? — спросил он. Голос у него тоже изменился, теперь он был хриплым и гортанным, словно со мной разговаривал крокодил.

Вполне, — сказал я. — Вернитесь к своему прежнему облику, если это вас не затруднит. Я не отношу себя к демонофобам, однако, не ровен час, мимо кто пройдет. Страшно даже представить, что он подумает.

— Вы правы, — сказал он, так же мгновенно превращаясь в человека. — Никогда не следует забывать об осторожности.

— Истинная мудрость сквозит в ваших речах, — сказал я. — Так чего вы от меня хотите?

— Поговорим? — спросил он, присаживаясь на пенек и прикуривая большую сигару от указательного пальца.

— Поговорим, — согласился я.

Пеньков вокруг больше не было, так что я сел прямо на землю, прислонившись спиной к стволу.

— Сигару? — спросил он.

— Не откажусь.

Он угостил меня сигарой. Оказалось, что зажигалки у меня с собой нет, так что и мне пришлось прикуривать от его пальца. Серой от пальца не пахло.

— И что вам нужно? — спросил я.

— А сами вы, конечно, не догадываетесь?

— Вы не еврей? — спросил я.

— Почему вы спрашиваете?

— Потому что вы отвечаете вопросом на вопрос.

— Я — не еврей, — сказал он. — Я — демон.

— В это я уже верю, — сказал я. — Цена, которую должен заплатить я, мне понятна. Какова ваша?

— Назначьте ее сами.

— Боюсь продешевить, — сказал я.

— А вы не бойтесь, — сказал он. — В случае чего я вам намекну. Мы работаем для клиентов и не хотим, чтобы кто-то чувствовал себя обиженным.

— Что-то мне в это не очень верится.

— Тем не менее это так. Итак, что вы хотите в обмен на предмет, от которого до сих пор не получали никакой практической пользы и который в ближайшее время вам в любом случае не понадобится?

— Вы имеете в виду душу?

— Да, душу.

— И тогда после смерти я гарантированно попаду в ад?

— Вы снова абсолютно правы.

— И как там, в аду?

Он пожал плечами:

— Нормально.

— Не жарковато, нет?

— Местами жарко, местами не очень, есть места, где совсем холодно. Ад — он большой и разный.

— Ад — город контрастов?

— Можно и так сказать. Хотя размерами он превосходит все города мира, объединенные в один мегаполис.

— Очень много грешников?

— На недостаток клиентов не жалуемся.

— Тогда к чему вам еще и меня обрабатывать?

— Вы — особый случай.

— С чего бы это?

— Мы провели нечто вроде лотереи силами нашего ведомства. В целях поощрения, так сказать, — сказал он. — И сделали наши фирменные предложения всем победителям. Вы — последний.

— Они все согласились? — спросил я.

— Я не имею права раскрывать вам эту информацию, — сказал он. — Каждая сделка конфиденциальна.

— Но я не помню, чтобы я что-то выигрывал в лотерею в последнее время.

— Правый внутренний карман вашей куртки, — сказал он. — Тот самый, что закрывается на «молнию».

— Там мой бумажник.

— И еще кое-что.

— Откуда вы знаете?

— Я — демон.

— Я помню.

— Вы проверите карман?

— Проверю, — сказал я.

Я положил сигару на землю, чтобы не прожечь прокладку куртки во время манипуляции с «молнией», и влез в карман. Бумажник был на месте, впрочем, его тяжесть я чувствовал на каждом шагу, но было там что-то еще. Большое, плоское и круглое.

Я вытащил предмет на свет, им оказалась старинная монета.

А я совсем о ней забыл.

Я нашел ее, гуляя по лесу в первый день своего незапланированного подмосковного отпуска. Она лежала на самом видном месте и прямо-таки просила ее прибрать, удивительно, что никто не наткнулся на нее раньше меня.

Возможно, она даже была золотой, но я не могу определить этого на ощупь. Я знаю, что во времена, когда золотые монеты были в широком обращении, люди имели привычку прикусывать им край и смотреть на отпечатки зубов, но у меня не было никакого желания тащить найденные предметы в рот.

Монета была красивой. С одной стороны был изображен ангел со здоровенным мечом, расправляющий крылья, с другой — какая-то мерзкая тварь, выбирающаяся из-под земли. Никаких цифр, обозначающих ее стоимость и год выпуска, никаких букв.

Как я мог забыть о такой находке? Вот сейчас демон напомнил мне, и эта история встала у меня перед глазами, а минуту назад я ничего о ней не помнил. Я же хотел отнести монету к антиквару и поинтересоваться, что это, собственно говоря, такое и сколько может стоить. Но продавать я ее не собирался, хотел оставить себе. Может быть, она положила бы начало целой коллекции странных предметов.

Учитывая проходящие здесь игрища, монета могла оказаться собственностью толкинистов и играть роль того же Кольца Всевластья или любого из остальных колец. Надо будет спросить у Арагорна…

— Вот ваш лотерейный билет, — сказал тот, кто утверждал, что он демон, а потом убедительно доказал свое утверждение.

— Я должен вернуть его вам?

— Нет, — сказал он. — Пусть останется у вас в качестве сувенира.

— Спасибо, — сказал я и убрал монету обратно в карман. И тут же снова о ней забыл.

— Вернемся к сделке, — сказал он. — Вы определились с ценой?

— А разве стандартных предложений у вас нет?

— Есть, конечно.

— Тогда начните с них, — сказал я. — А то мне как-то ничего в голову не приходит. Может быть, это даст толчок моему мыслительному процессу.

— Хорошо, — сказал он. — Хотите миллион долларов?

— Зачем? — спросил я.

— Все хотят миллион долларов, — сказал он.

— Я не хочу.

— Почему?

— Не знаю. А почему я должен хотеть миллион долларов?

— А два миллиона?

— Милейший, — сказал я, — вы работаете в такой солидной конторе, и я просто не поверю, что, прежде чем прийти на эту встречу, вы не наводили обо мне справок.

— Наводили, — сказал он.

— Тогда вам должно быть известно, чем я занимаюсь.

— Вы — программист.

— Я — хакер, — поправил я.

— Это ваше хобби.

— Не совсем так, но это не столь важно, — сказал я. — Важно то, что я хакер. Вы знаете, чем занимаются хакеры?

— Воровством, — сказал он.

— Верно, — сказал я. — Хотя и не только воровством. Поверьте мне, если бы я хотел миллион долларов, то уже давно хакнул бы его со счета какого-нибудь швейцарского банка.

— Я думал, вас останавливает уголовная ответственность за это противозаконное деяние.

— У нас нет закона против хакеров. А служба безопасности банка никогда меня не найдет.

— Я вижу, вы прорабатывали этот вопрос.

— Чисто любопытства ради, — честно сказал я.

— Значит, деньги вам не нужны?

— Деньги всем нужны, — сказал я. — Но у вас я их не возьму.

— Даже десять миллионов?

— А каков ваш верхний лимит?

— То есть сколько я могу вам дать по максимуму?

— Да.

— Вы можете стать богаче султана Брунея.

— А богаче Билла Гейтса?

— Можете, — сказал он. — А кто такой Билл Гейтс?

— Самый богатый человек в мире.

— Только дайте свое согласие, и по сравнению с вами он будет просто нищим.

— Интересно, — сказал я. — Вы всем такое предлагаете?

— Нет, только вам.

— Почему?

— Потому что вы выиграли в лотерею.

— Я нахожу это весьма странным, — сказал я.

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам.

— Вы знаете Шекспира?

— Конечно. Хотите, я вас познакомлю?

— Не хочу. Что я, покойников не видел?

— Таких не видели.

— Все равно не хочу. О чем мне с ним разговаривать? Зачем же ты, старина Вилли, Гамлета с Офелией замочил? И Ромео с Джульеттой?

— Он даст вам аргументированный ответ.

— А оно мне надо? — спросил я.

— Давайте подведем итог под первым пунктом моего предложения, — сказал он. — Деньги вам в любом количестве не нужны?

— Боюсь, что нет.

— Вы знаете, вы второй клиент за последнюю неделю, который отказывается от денег.

— Деньги — не главное.

— Тогда назовите, что для вас главное.

— Если бы я это знал, — сказал я. — Что еще в стандартном пакете?

— Хотите знакомства с самой красивой женщиной мира?

— А кто у нас самая красивая женщина мира?

— Вы сами выберете.

— И как вы устроите наше знакомство?

— Это уже наша работа, — сказал он. — Мы своих методов не раскрываем.

— Что у меня с ней будет?

— Все, что вы захотите. Включая законный брак.

— Не, — сказал я. — Не пойдет. Это скучно. В знакомстве с женщиной самое интересное — это ее завоевание, преодоление, так сказать, преград. А вы мне ее на блюдечке преподносите. В чем же кайф?

— В обладании той, о которой мечтают все мужчины мира.

— Обладание ради обладания скучно, — сказал я. — Женщина — это не вещь.

— Многие мужчины думают иначе.

— Это их личное дело. Я так не думаю.

— Похвально, — сказал он. — Я вижу, у вас очень прогрессивный взгляд на вещи.

— Вполне обычный.

— Значит, головокружительного секса вы тоже не хотите?

— А кто ж его не хочет, — сказал я. — Двести долларов, Ленинградское шоссе в сторону области, и вы будете иметь столько секса, сколько вам и не снилось.

— А мэром Москвы вы никогда стать не хотели?

— Лужкова вы куда денете?

— Он сам скоро уйдет, — сказал демон.

— Как вы сказали, вас зовут? — спросил я. — А то я запамятовал.

— Скагс, к вашим услугам.

— Послушайте, Скагс, быть мэром, губернатором или президентом — это очень престижная и высокооплачиваемая, с темной стороны налогообложения разумеется, работа, но она еще и очень нервная. Ответственность давит, знаете ли. А я никакой ответственности не хочу.

— Знаменитым вы быть тоже не хотите?

— Знаменитым кем?

— Кем хотите. Но знаменитым. Знаменитым гонщиком, знаменитым ученым, знаменитым писателем, знаменитым философом. Можете выбрать сами. Вас будут знать миллионы. Вас будут уважать миллионы. К вашему мнению будут прислушиваться правительства всех стран.

— Это тоже ответственность.

— В жизни никуда не уйти от ответственности.

— Но можно ее минимизировать.

— Тогда мой стандартный пакет предложений исчерпан, — сказал он, — Давайте начнем вариации.

— Давайте начнем.

— В каком занятии вы бы хотели преуспеть в этой жизни?

Вот тут я задумался.

— Это сложный вопрос, чтобы ответить на него с ходу.

Я работал программистом, звезд с неба не хватал и понимал, что программист я посредственный. Но становиться вторым Биллом Гейтсом мне тоже не хотелось.

Хакером я был лучшим, чем программистом, и, после того как заделал самого Кракена, выше мне уже, наверное, и не прыгнуть. К тому же популярный хакер — мертвый хакер. О Митнике стало известно только после его ареста, например.

А что я еще умею? Машину водить да монстров по виртуальным коридорам стрелять.

— Приключений хотите?

— Приключений мне и так хватает, — сказал я.

— Эта игра не может считаться приключением, — сказал он.

— А я не о ней говорю. Вот скажите мне лучше, господин Скагс, в чем смысл жизни?

— Вы спрашиваете о смысле жизни у демона?

— А у кого мне еще спрашивать? Вы наверняка видели дьявола, вы вполне могли видеть Бога, — при этом слове демона передернуло. — Вам и карты в руки.

Тут настала его очередь задуматься и курить молча.

— Вы знаете, Гоша, — осторожно сказал он после паузы, — я никогда не задавался этим вопросом относительно смертных. У нас, демонов, все гораздо проще. У нас есть правила, есть обязанности, есть долги, есть кое-какие права. Мы просто делаем свою работу, которая с самого начала четко определена. У нас нет свободы выбора, так что нам не приходится задумываться о смысле нашего существования.

— Откровенно, — признал я. — А если вы все-таки задумаетесь над этим вопросом? Вам-то со стороны должно быть виднее.

— Я подумаю, — сказал он.

— Я тоже, — сказал я, — подумаю над вашим предложением. Вам же не нужен мой ответ прямо сейчас?

— Нет, — сказал он. — Прямо сейчас не нужен.

— Так давайте встретимся позже и поделимся своими соображениями друг с другом.

— Давайте, — сказал Скагс. — Завтра, в это же время, годится?

— Давайте послезавтра, — сказал я.

— Мне не хотелось бы затягивать, — сказал он.

— И все-таки, — сказал я. — Такие вопросы с кондачка не решаются.

— Понимаю, — сказал он. — Договорились, послезавтра, в это же время.

— А где?

— Это не важно, — сказал он. — Я вас найду. Я же демон.

— Я помню, — сказал я.

— Удачи, — сказал он.

— И вам того же, — сказал я.

После чего он отрастил себе крылья и улетел. Вот так, прямо средь бела дня. А я-то думал, что демоны — создания ночи.

Назад: Эпилог

Дальше: Примечания

Часть вторая Искушение одного

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Часть вторая
Искушение одного