Эпилог
Идет охота на волков, идет охота!
На серых хищников, матерых и щенков!
Кричат загонщики и лают псы до рвоты,
Кровь на снегу и пятна красные флажков!
Владимир Высоцкий
Я не стал его убивать, хотя только теперь понял, что означало его обещание не причинять Ольге вреда в случае, если я сдамся. Он и не мог ничего ей сделать, потому что к тому моменту она была уже мертва, а только сотворенные вампиры умирают дважды.
Все для меня стало ясно. Хесус приехал в Москву за мной, но посудите сами, не мог же он ткнуть в мою сторону указующим перстом и завопить: «Вот вампир! Хватайте его!» Это слишком походило бы на охоту на ведьм, темные века, происки инквизиции и всякое мракобесие. К тому же ему надо было как-то оправдаться перед своим ватиканским начальством, которое вряд ли поощряло телепатический дар вампира среди своих сотрудников. Поэтому, обнаружив меня, Хесус заказал меня Тенгизу в расчете на то, что если братва с вампиром и не справится, то шуму поднимет изрядно, дабы кто-то из команды отца Доминика, незаметно направляемый в нужное русло, привлек общее внимание к инциденту.
Настольная стратегия в миниатюре. Одиночный киллер, не добившийся успеха, вторая попытка, также неудачная, давление на Тенгиза, передающееся на Эдика, и отчаянность третьего хода. После третьего хода шума было уже более чем достаточно, чтобы с чувством глубокого морального удовлетворения пустить меня в расход.
Я никуда не пошел, просто остался сидеть рядом с последним уцелевшим боевиком. Сил, чтобы идти куда-то, что-то делать, начинать жизнь сначала в другом городе, в другой стране, быть может на другом континенте, в месте, где никто меня не знает, уже не было.
А потом была милиция и был ОМОН. Десяток бравых парней с черными масками на лицах набросились на нас с дубинками и прикладами своих калашей. Моему спутнику посчастливилось потерять сознание после второго удара, я же помню все удары, принятые моими ребрами. На нас надели наручники и засунули в автобус.
Спутника своего я больше не видел. Надеюсь, что ему удалось как-то выкрутиться. По крайней мере, официальной версией случившегося, заявленной средствам массовой информации, была очередная банальная разборка тривиальных местных пацанов. Об арбалетах, осиновых колах и серебряных пулях нигде не было ни слова. О мечах тоже.
Меня держали в наручниках и допрашивали до вечера, каждый вопрос сопровождая ударами залитых свинцом шлангов. Я ничего не говорил до тех пор, пока не стемнело. Потом я попросил их отпустить меня, предупредив, что в противном случае ситуация для них может крайне усложниться. Ответом мне послужили взрывы хохота не принявших меня всерьез людей. Это одна из самых больших ошибок моих врагов — не использовать для спасения жизни тех шансов, что я готов им предоставить.
Вышеупомянутые взрывы хохота сменились криками ужаса, когда я трансформировал свои конечности и наручники сами свалились с них на пол.
Потом я получил моральное удовлетворение, убив их всех, плавно перетекшее в удовлетворение физическое, связанное с насыщением бессмертной жажды.
Когда охрана в коридоре просекла, что в комнате для допросов творится что-то неладное, ибо кричать от ужаса и боли положено было только мне, но никак не следователям, меня допрашивавшим, а наступившая после криков абсолютная тишина — вещь в таком месте немыслимая, кто-то начал ломиться в дверь. Я поборол искушение остаться здесь и продолжить веселье, обернулся нетопырем и вылетел в окно, протиснувшись между прутьями решетки. Холодный воздух ночи придал мне бодрости, только что состоявшийся ужин добавил сил. Снова захотелось жить, какой бы она ни была, эта жизнь. У рожденного вампиром никогда не было выбора.
Так я и растворился в ночи, бессмертный и проклятый. Проклятый навсегда.
Архив Подземной Канцелярии
Из дневника Гоши
Запись сто пятьдесят шестая
Этой ночью мне опять снился странный сон. Очень странный. Он был так же реалистичен, как все предыдущие, но ни броневиков, ни варваров, ни бесед с незнакомцами там не было.
Сон был короткий, но за ночь он повторился не меньше десяти раз, словно кто-то, отвечающий за наши сны, включил мою машинку на бесконечный повтор.
Знаете историю про буриданова осла?
Для тех, кто не знает, проясню.
Это такой ишак, справа от которого была сумка с овсом, а слева — с сеном. И он все никак не мог решить, с какой стороны ему следует начать жрать. То ли справа, то ли слева. То ли овес, то ли сено.
И он терзался этим вопросом столь долго, что подох от голода.
Этот осел снился мне всю ночь.
Только ослом был я сам.
Архив Подземной Канцелярии
Мемуары демона Скагса
Запись три тысячи четыреста девяносто четвертая
Мигель не соврал, история действительно оказалась длинной и весьма, если позволите, поучительной. Испанцы превосходные рассказчики. Они чрезвычайно эмоциональны, не упускают ни единой детали, а диалоги передают чуть ли не в лицах, используя свою богатейшую мимику. У меня много знакомых испанцев.
Когда он закончил свой рассказ, на улице стемнело.
— После смены личности и адреса я взял в привычку следить за теми, кто живет по соседству, особенно за новыми людьми. Я слишком расслабился, если позволил Хесусу так близко ко мне подобраться, больше такой ошибки я не допущу.
— Почему вы пришли ко мне? — спросил я.
— Я думал, что вы тоже вампир, — сказал он. — Редко выходите из дома, покидаете квартиру по ночам… как-то раз я видел, как вы вернулись домой через окно. Между прочим, вы живете на шестом этаже.
— Имел такую неосторожность, — признал я. Это было после проведенной с сатанистами разъяснительной работы.
— При нынешней численности племени бессмертных тот факт, что два вампира поселились в одном городе, не говоря уже о том, что они живут в одном доме, просто не может быть совпадением.
— Логично, — сказал я. — Теперь вы знаете, что я не вампир.
— Вы демон, — сказал он. — Раньше я не верил в демонов.
— Многие люди не верят в вампиров до сих пор, — сказал я.
Он кивнул.
— Вы знаете, — сказал он, — когда я в первый раз услышал от вас о том, что вы демон, я подумал, вы пришли за мной. Мне кажется, что я превысил свой лимит, перешел грань. Я убил слишком много людей за последнее время. Я думал, что вы — мое наказание.
— Я здесь не из-за вас, — сказал я. — Позволите мне сделать одно наблюдение?
— Конечно, — сказал он.
— У вас очень нетипичный для истинного вампира взгляд на вещи. В частности, на проблему еды. Вы принимаете на себя чужую и абсолютно чуждую вашему племени систему ценностей. Вас, простите за подобное предположение, мучает совесть, а это неправильно. Почему вы испытываете комплекс вины перед теми, кто является для вас просто пищей?
— Не знаю, — сказал он. — Наверное, я слишком много времени провел в человеческом социуме. Но, раз вы здесь, это означает, что есть Бог (я поморщился) и есть дьявол. И, значит, я на самом деле проклят.
— Чушь, — сказал я. — Быть вампиром от рождения и быть проклятым — это две большие разницы, как говорят в этом мире.
— Разве?
— Конечно, — сказал я. — Вы знаете, пока я слушал ваш рассказ, у меня появилась одна мысль. Не хотите заключить со мной сделку?
— У меня же нет души.
— Вы меня неверно поняли, — сказал я. — Я не предлагаю вам нашу фирменную сделку, ибо, как вы правильно заметили, у вас нет души. Впрочем, у меня ее тоже нет. Я готов заключить с вами небольшое деловое соглашение. Мне нужна некоторая помощь.
— И как это будет выглядеть? — спросил он. — Меньшее зло помогает большему злу, чтобы воцарилось Зло абсолютное?
Тогда я еще подумал, хорошо, что у него хватило благоразумия понять, кто тут меньшее зло. Даже с его многовековым опытом истребления смертных по сравнению со мной он был просто ребенком. Его жертвы исчислялись сотнями, мои — десятками тысяч.
— Нет, — сказал я. — Это будет выглядеть так: меньшее зло помогает большему злу для того, чтобы абсолютное Зло и абсолютное Добро имели шансы на завтрашний день.
— Неужели все так серьезно? — спросил он.
— Более чем просто серьезно, — сказал я.
— А что я получаю в обмен на оказанную помощь?
— Информацию, — сказал я. — Достоверные и аргументированные ответы на те вопросы, которые вас так долго интересовали.
— То есть?
— Кто вы такой, откуда вы взялись и почему вы именно такой и не можете быть ни кем другим. Знание ответов на эти вопросы может убрать с вас комплекс вины.
— Какого рода помощь вам требуется? — спросил он.
Осторожный малый. Только очень осторожные малые могут прожить на планете Земля почти тысячу лет, не имея возможности выйти в другое измерение.
— Вы здесь давно, — сказал я. — И в мире вообще, и в Москве в частности, а я прибыл только пару недель назад и еще не до конца разобрался в местной обстановке. Из вашего рассказа я понял, что вы неплохо ориентируетесь в местном криминальном сообществе, а у меня есть одно небольшое дело, касающееся местного криминального сообщества самым непосредственным образом. Я хотел бы, чтобы вы вошли в контакт с несколькими конкретными личностями и постарались выяснить о них то, чего мы еще не знаем. Это в общих чертах. Если вы согласитесь, я посвящу вас во все подробности.
— Это вербовка? — спросил он.
— Можете назвать и так.
— Что получите лично вы в случае успеха вашей миссии?
— Ничего, — сказал я. — Если считать ничем сохранение статус-кво.
— А что вы потеряете в случае провала?
— Все, — сказал я. — И не только я, но и весь этот мир. Возможно, не только этот.
— Крутые дела, как говорят в этом мире.
— Так каков будет ваш ответ?
— У меня много свободного времени, — сказал он. — Пришлось завершить карьеру антиквара, а новой я себе еще не подобрал.
— Мне следует расценивать это как согласие?
— Наверное. А теперь я хочу услышать хотя бы часть обещанных ответов.
— Извольте, — сказал я. — Но сначала я задам вам один вопрос. Почему вы не уехали?
— Что? — спросил он.
— Почему вы не уехали? Хесус, хоть и был вампиром, работал на Ватикан, значит, Ватикан знает, что вы здесь, и в любой момент может послать следующую группу. Почему вы не уехали из страны и остались под ударом?
— Сначала я хотел уехать, — сказал он. — Но потом передумал. Я здесь привык, наверное. И я не хочу бегать. Бегать от собственной еды, как вы изволили заметить, это унизительно. Таким ответом вы удовлетворены?
— Вполне, — сказал я. — Теперь моя очередь. Касательно истинных вампиров мне известно следующее: родоначальник линии истинных вампиров появляется в результате союза смертной женщины и демона. У демонов нет души, поэтому ее нет и у истинного вампира. В жилах истинного вампира течет смешанная кровь, но кровь демона сильнее, и постепенно она вытесняет из организма кровь человеческую, что может привести к его гибели. Поэтому для поддержания жизнедеятельности время от времени вампиру приходится утолять свою жажду.
— Значит, мой отец был демоном?
— Не обязательно. Демоном мог быть ваш дед или прадед. От брачного союза истинных вампиров на свет появляются дети, тоже истинные вампиры. Теперь что касается проклятия. Проклятыми являются только сотворенные вампиры, которых делаете вы, рожденные вампирами, поскольку на этот свет они приходят людьми и у них есть душа. После перерождения в качестве нежити их душа уже не имеет никаких шансов избежать объятий ада.
— Значит, в утверждении, что моим отцом является Сатана, есть доля правды?
— Есть, — сказал я. — Но лично Князь такими делами никогда не занимался. Вы не прокляты, Мигель, ибо у вас нет души. Вы — вампир, и после того, как вы умрете, никакого наказания не последует, для вас просто все закончится. Так происходит со всеми существами, у которых нет бессмертной души, поэтому нам стоит дорожить своей жизнью.
— Вы правы, наверное.
— Извините, — сказал я, — но, когда я о вас думаю, мне становится смешно. Истинный вампир всегда представлялся смертным существом мудрым, вечным, холодным, обладающим иной, нежели человек, системой ценностей. Вы по определению должны повергать человека в трепет и ужас. Вы живете в человеческом мире, вы неразрывно с ним связаны, но вы ничем не связаны с человеческими законами и человеческой моралью. А вы напоминаете мне человека, попавшего, допустим, в курятник. И, вместо того чтобы делать там все, что посчитаете нужным, вы пытаетесь вписаться в куриное общество, удираете от кур, которые хотят вас порешить, мстите им за все зло, что они вам причинили, живете с симпатичной курочкой и иногда, не чаще раза в месяц, позволяете себе съесть куриное яйцо, и лишь для того, чтобы потом, соблюдая секретность и находясь в смертельной опасности, похоронить скорлупу. А потом еще начинаете мучиться вопросами моральной стороны своего облика: ах, говорите вы, какое же я все-таки чудовище, яйцеубийца, навеки проклятый куриными богами! Простите, если я вас обидел этим сравнением.
— Ничуть не обидели, — сказал он. — Мне всегда было любопытно выслушивать мнение со стороны.
— Поймите, — сказал я, — вы — вампир. Вы были рождены вампиром, и вы совершенно справедливо заметили, что другого выбора у вас нет. Свобода выбора — это привилегия, подаренная Сами Знаете Кем только смертным, и никому больше. Я — демон, и у меня тоже нет выбора. Я делаю то, что умею делать, что должен делать, тоже самое и с вами. Вы должны убивать, чтобы жить? Так убивайте. В сущности, вы только ускоряете неизбежный процесс. Ваши жертвы после смерти получают то, чего заслуживают, в зависимости от того, были они грешниками или праведниками. Они — настоящие бессмертные, они, а не мы с вами, и вы не можете им слишком уж навредить. Вы пожираете их плоть и их тела, но проклятыми становятся лишь те, которых вы делаете подобными себе. Вы не превратили Ольгу в вампира, возможно, этим вы спасли ее бессмертную душу.
— А вы можете навести справки? — сказал он. — Касательно Ольги. Боюсь, с возрастом я стал слишком сентиментален.
— Могу, — сказал я. — Во всем, что касается моего ведомства. Но если ее у нас нет, это еще не означает, что она у конкурентов. Некоторые дожидаются своего Суда годами. Так вы мне поможете?
— Я помогу вам, — сказал он.
Что ж, я завербовал себе сторонника на Земле. Тогда я еще не знал, что тем самым подписываю дону Мигелю де Эсперанса-и-Вальдес смертный приговор.
Архив Подземной Канцелярии
Из дневника Гоши
Запись сто пятьдесят восьмая
Следующей ночью Владимир присоединился ко мне на втором круге, выскочив на кольцо с Горьковки, со стороны области. Я специально ехал медленно, чтобы ему было проще меня найти. Полкруга мы сделали дуэтом, а потом новенькая жигулевская «семерка» превратила нас в трио.
Архив Подземной Канцелярии
Отрывки из ненаписанных воспоминаний Бегемота
Тема: Третий кандидат
Я как только посмотрел, кого нам на этот раз птичка в клюве принесла, сразу понял, что дело швах. Шпрехен зи дойч? Нихт ферштейн? Да и черт с тобой. Ты и сам черт, так что ничего страшного.
Спрашиваешь, чем мне третий кандидат не понравился? А чем он вообще может понравиться и, главное, кому? Я этот регион как свои восемь пальцев знаю, я уже триста с лишним лет его курирую, я, вашу направо, эксперт гребаный, между прочим. Специальный эксперт. И такие личности мне хорошо знакомы. Они только на моей подшефной территории водятся, хотя отсюда уже почти по всему миру расползлись. Но появляются они именно здесь. И не в климате, я тебе скажу, дело.
Шеф бы их всех прибрал!
Не, он, конечно, типичный наш клиент, я не спорю. Из такого, как он, праведник, как из меня балерина, даже если ноги лишние отрезать и пару центнеров жирка сбросить.
Грешник каких мало, и сам это прекрасно понимает. Но на сделку может и не пойти, под пистолетом даже. Ты спрашиваешь, что такое «пистолет»? Это аргумент такой, железный аргумент, я тебе скажу. Стальной практически, с пороховыми газами и пламегасителем. Сорок пятого калибра лучше всего срабатывает. Но не в этом суть.
Она, мать ее, в том, что такого клиента не то что из сорок пятого, его из пушки не прошибешь. Только не спрашивай, что такое «пушка», ладно? Просто слово запомни, потом в словаре посмотришь. Или Даля там пойдешь спросишь. Он тут недалеко, во втором.
Да, клиент — не сталь даже, и не гранит. Кремень.
Я знаю, о чем говорю. Он ни дьявола, ни Сам Знаешь Кого не боится, и даже ты ему не брат. Законов ни земных, ни других не уважает, на мораль плюет, в глаза смеется. Предварительные ласки не признает, рубит сразу в лоб, правд-маток зарезал уже штук триста. И, главное, развести-то его не на что практически. Денег не признает, эмоции в грош не ставит, на власти плюет, славу в гробу видел, в белых тапочках, тщеславия у самого хоть вагонами отгружай. Есть, конечно, и у него слабое место, должно быть, только далеко не факт есть, что ты это слабое место за неделю раскопаешь.
Ты думаешь, я паникую? Дурак ты, и рога у тебя не светятся.
Я — старый демон и многое на своем веку перевидал, да и веков этих прожил уже несчитано.
Есть смертные, которых искусить невозможно. Может, это и не тот случай, но с такими клиентами матерые профессионалы работать должны. Ты же, скажем, кандидата в мастера спорта по боксу против Тайсона не выпустишь, даже если учесть, что Тайсон уже старый и давно не тот, только и умеет, что уши откусывать.
А?
Что такое «бокс»? Кто такой Тайсон? Да ты, видать, молокосос еще, сера на губах не обсохла. Иди подрасти немного, а потом с вопросами к старым демонам приставай. Ага. Вали, вали, шкет, как тебя вообще в этот бар пустили, не пойму. (Неразборчиво.)
Архив Подземной Канцелярии
Собрание искушений
Том 5792. Глава 482. Искушения демона Скагса
Хроника третьего искушения
День первый
Поймал как-то на рыбалке новый русский золотую рыбку и спрашивает:
— Ну и что тебе надобно, рыбка?
Народ
Нам неизвестно, с какой целью это было сделано и преследовало ли это вообще какую-то цель или было простым отображением вкуса дизайнера, но кабинет главы крупной компании по торговле авиационным топливом поражал посетителя своей роскошью и прямо-таки во весь голос кричал о никчемности и убогости вышеупомянутого посетителя.
Персидский ковер, в котором щиколотки посетителей начинали тонуть у самого порога, такой не всегда встретишь и в ином загородном особняке красного кирпича, стены отделаны мореным дубом, мебель то ли из красного дерева, то ли из чего-то так на него похожего, что вся разница стирается, кожаные кресла и диваны, китайский фарфор, суперплоский ноутбук с крышкой в тон остальному и большой, масляной краской писанный портрет отца-основателя фирмы на фоне здания головного офиса. (Дан вид со стороны стоянки, чтобы любопытствующие имели возможность сосчитать количество «мерседесов» за спиной отца-основателя.) По первому разу кабинет произвел впечатление даже на Скагса, однако со временем он попривык.
На этот раз Скагс знал, что предварительные звонки и переговоры по телефону не помогут и ничего, кроме лишней головной боли, не принесут. Поэтому он возник в рабочем кабинете третьего искушаемого в столбе черного дыма и пламени. Третий кандидат был крепким мужиком, инфаркт его хватить не должен.
До прихода Скагса кандидат рассматривал какие-то документы на экране своего компьютера и одновременно разговаривал по телефону. Он бросил на творящееся у него в кабинете пиротехническое безобразие мимолетный взгляд, закончил разговор, положил трубку и кивнул.
— Проходи, раз зашел, — сказал Геныч.
— Меня зовут Скагс, я — демон из внешнего круга ада, представился Скагс.
— Вижу, что не из внутреннего, — сказал Геныч.
Скагса столь холодный прием несколько обескуражил, но он сел в предложенное кресло и закурил.
— Хотите сигару? — спросил он.
— Не хочу, — сказал Геныч. — Предпочитаю трубочный табак.
Он достал из ящика стола древнюю деревянную трубку ручной работы, украшенную золотым орнаментом и инкрустированную драгоценными камнями, набил ее табаком и прикурил от специальной зажигалки с изогнутым соплом.
— С чем пожаловал? — спросил Геныч.
— Дело у меня стандартное, — сказал Скагс. — Обычное дело, я бы сказал.
— Ага, — сказал Геныч. — Выкладывай, раз зашел. Только, пожалуйста, постарайся обойтись без этих театральных эффектов, пламя там и все такое… А то пожарная сигнализация ненароком сработать может. Да, и вид прими поприличнее, а то не приведи господь зайдет кто-нибудь, что он о нас обоих подумает?
— Извините, — сказал Скагс и принял человеческое обличье.
— Ничего страшного, бывает, — сказал Геныч. — Так ты, конечно, менее прикольный, но я потерплю. Какие дела нынче во внешнем круге? Что волнует народ?
— А вы там бывали? — изумленно спросил Скагс.
— Совершенно определенно нет.
— Тогда почему вас это интересует?
— Потому что я вежливый, — сказал Геныч. — А вежливый человек должен интересоваться тем, что может волновать его собеседника.
— Разглашение информации смертным преследуется по нашим законам, — сказал Скагс.
— Не хочешь, не говори. — Геныч пожал плечами. — Пить будешь?
— Спасибо, нет. Я на работе.
— Я тоже, — сказал Геныч. — Но пить буду.
Он нажал кнопку на гладкой деревянной панели стола, и за его спиной открылся потайной бар. Не оборачиваясь, Геныч протянул руку, взял бутылку коньяка и бокал, налил себе половину и сделал глоток.
— Хороший коньяк, — сказал он. — Зря отказываешься. У тебя в аду такого не сыскать.
— Спиртные напитки не воздействуют на мою нервную систему, — сказал Скагс. — И не оказывают расслабляющего эффекта.
— Не повезло тебе, — констатировал Геныч. — И как же ты оттягиваешься? Или это тоже секрет?
— Не секрет, — сказал Скагс. — Серный коктейль, смешанный с нитроглицерином и соляной кислотой, так называемая «адская смесь», — самый популярный напиток среди демонов.
— Не хотел бы я это попробовать, — сказал Геныч. — Ну ладно, ты меня искушать собираешься?
— Собираюсь.
— Так действуй. Чего время тянуть?
— Хорошо, — сказал Скагс. — Хотите, я дам вам миллион долларов?
— А хочешь, я тебе его дам?
— А мне зачем? — изумился Скагс.
— Вот, — сказал Геныч, поднимая вверх указательный палец. — Тебе, значит, незачем. А мне зачем?
— На моей памяти еще ни один смертный не отказывался от такого предложения.
— Приятно быть первым, — сказал Геныч.
— Вы отказываетесь от миллиона долларов?
— Ты правильно понял.
— Но почему?
— А зачем? После первого миллиона качественно уже ничего не меняется, дальше это просто вопрос арифметики. А свой первый миллион я заработал лет десять назад.
— Но среди смертных бытует мнение, что миллион долларов на халяву никогда не бывает лишним…
— Жадные они, смертные, — сказал Геныч. — Не с теми ты людьми общаешься.
— Возможно, не с теми, — сказал Скагс. — Значит, деньги вас не интересуют?
— Лет десять назад я над подобным предложением бы подумал, — сказал Геныч. — Секунд двадцать. Но теперь… Слушай, братишка, если тебе этот миллион долларов так карман жжет, можешь пожертвовать его на благотворительные цели.
— Деньги казенные.
— Так и держи их в казне. И вообще, слушай, а что ты именно ко мне привязался?
— Так фишка выпала, — сказал Скагс. — Мы провели нечто вроде благотворительной лотереи, и вам повезло.
— Ты думаешь, что мне повезло?
— Конечно.
— А я вот думаю, что это тебе не повезло.
— Тоже может быть, — сказал Скагс. — Что вам еще предложить?
— Это ты у меня спрашиваешь?
— Разумеется. Кому, как не вам, лучше знать, чем вас можно искусить.
— Я думал, у тебя должен быть стандартный набор.
— Стандартный набор предложений у меня есть, — сказал Скагс. — Хотите, я вас познакомлю с Клаудией Шиффер?
— Это из стандартного набора?
— Да.
— И вы всех знакомите с Клаудией Шиффер?
— Случается. Но мы гарантируем только знакомство. То, что произойдет или не произойдет после знакомства, целиком на вашей ответственности.
Геныч вытащил из стола фотоальбом и протянул Скагсу.
— Тридцать четвертая страница, если не ошибаюсь.
Скагс пролистал альбом до тридцать четвертой страницы и увидел фотографию обнаженной Клаудии Шиффер. Через все фото прямо по телу шла размашистая надпись, сделанная синим фломастером: «Геныч, ты только позвони. Твоя Клава».
Любопытства ради Скагс перевернул страницу. К следующему листу была приклеена обложка прошлогоднего «Плейбоя», на которой полуголый Геныч тискался с четырьмя абсолютно обнаженными девчонками сразу.
Да, подумал Скагс, с сексом у искушаемого все в порядке. Две темы из четырех уже отпали.
— Впечатляет, — сказал Скагс.
— А то, — сказал Геныч.
Он нажал на другую кнопку, и массивная деревянная стена, точнее, то, что казалось массивной деревянной стеной, уехало вверх. За фальшивой стеной оказался бассейн, в котором плескались две русалки. Купальников на них не было, зато были акваланги.
— Аквариум себе завел вот такой, — сказал Геныч. — Сильно расслабляет, знаешь ли. Да ты не дергайся, они нас не видят, с той стороны стены зеркальные.
— Умно, — сказал Скагс.
— А то, — снова сказал Геныч. — Мало ли кого я в свой кабинет позову. Вон ты вообще без приглашения пришел.
— Извините, — сказал Скагс. — Специфика такая.
— Да я понимаю, брателло, — сказал Геныч. — Нет базара.
— Значит, с женщинами у вас все в порядке?
— Как видишь.
— Простите за интимный вопрос, а как в плане здоровья? Не жалуетесь?
Геныч расхохотался.
— Это ты в плане «стоит — не стоит»? — спросил он.
— Да.
— Могу «виагру» рекламировать, хоть и не принимал ее никогда. Не жалуюсь я на здоровье ни в этом, ни в каком другом плане. Хочешь, покажу?
— Нет, — поспешно сказал Скагс. А то Геныч уже привстал и начал расстегивать штаны. — На бизнес не жалуетесь? С налогами не достают? Поприжать никого не надо?
— На бизнес жалуюсь, — сказал Геныч. — С налогами вообще беда полная — я их не плачу. А поприжать я и сам могу кого хочешь. Но спасибо, что предложил.
— Не за что. Власти хотите?
— Сорок вторая страница, — сказал Геныч. — Сорок третья и дальше, вплоть до пятидесятой.
Скагс раскрыл альбом на сорок второй странице. Улыбающийся Геныч покровительственно похлопывал по плечу Бориса Николаевича Ельцина на фоне кремлевских елочек. На сорок третьей странице улыбающийся Геныч заправлял из гигантского шланга истребитель, в кабине которого сидел Владимир Владимирович Путин и махал фотографу рукой. На сорок четвертой странице бородатый Фидель Кастро подносил к торчащей изо рта улыбающегося Геныча сигаре зажженную спичку. На сорок пятой улыбающийся Геныч обнимался с Саддамом Хусейном на фоне сбитого американского истребителя. На сорок шестой улыбающийся Геныч пил пиво с канцлером Колем. На сорок седьмой… Скагс так и не понял, чем занимался улыбающийся Геныч в Овальном кабинете с Моникой Левински. На сорок восьмой улыбающийся Геныч грозил указательным пальцем Бен Ладену, удирающему от него со всех ног. На сорок девятой улыбающийся Геныч отплясывал хава-нагилу с Шароном. И на пятидесятой странице улыбающийся Геныч пил утренний чай с королевой-матерью, принцем Чарльзом и принцессой Дианой в Букингемском дворце.
— Это — мое отношение к власти, — сказал Геныч.
— Фотомонтаж? — спросил Скагс. После общения с грешниками он разбирался в таких вещах.
— Ничего подобного, — сказал Геныч. — Обижаешь, брат. У меня и негативы есть, а копии я им разослал всем, кроме Бен Ладена. Можешь проверить.
— Верю, — сказал Скагс. — Полагаю, в теперешней ситуации с моей стороны будет непростительной глупостью предложить вам всемирную славу?
— Почему же, — сказал Геныч. — С твоей стороны это будет простительной глупостью. Я вообще склонен прощать. Особенно глупости.
— Неужели наша организация с ее практически неограниченными ресурсами совсем ничего не может для вас сделать?
— Я же сказал, что тебе не повезло, демон.
— Я просто не могу в это поверить.
Геныч пожал плечами.
— Вы же понимаете, что у вас есть хороший шанс получить то, что вы всегда хотели, исполнить свою заветную мечту, при этом ничего не потеряв, — сказал Скагс. — Или вы почитаете себя безгрешным?
— Может быть, я и не гений, — сказал Геныч. — Но уж совсем точно не идиот. Я понимаю, что мои шансы попасть в рай исчезающе малы, и после моей смерти мы с тобой еще встретимся, но я правда не знаю, что ты можешь мне предложить, демон. Поверь, я не издеваюсь над тобой, но в этом мире я уже достиг всего, чего хотел.
— И вам не скучно? — спросил Скагс.
— Вот, — сказал Геныч. — Тут, если по чесноку, ты попал в самое больное место. Да, мне скучно. Раньше было весело, но теперь все это ушло. Порою мне так скучно, что я напиваюсь вдрабадан с незнакомыми бандитами, езжу на разборки в виде простого быка и бомблю по ночам на своей старой «шестерке», которую сохранил в качестве сувенира. Ностальгия меня замучила, сам понимаешь.
— Вам скучно, — сказал Скагс. — Потому что вы потеряли цель в жизни, достигнув ее.
— Чушь, полную чушь ты сейчас прогнал, — сказал Геныч. — То, чего я достиг, никак не может быть целью. Я просто накопил немного денег, а деньги дали мне все остальное. Но деньги не могут быть целью.
— Это разумно, — сказал Скагс.
— Что бы ты понимал в этой жизни, демон, — вздохнул Геныч, вытаскивая из стола хрустальную пепельницу. — Знаешь, ты мне нравишься. С тобой легко говорить, с тобой не нужны понты, и я чувствую, что тебе можно рассказать вещи, которые я никому обычно не рассказываю.
— Так расскажите, — сказал Скагс. — Может быть, я смогу вам помочь.
— Вряд ли это в твоих силах, демон, — сказал Геныч. — Видишь ли, мои детские мечты носили совсем не материальный характер и не имели ничего общего с тем, что со мной происходит сейчас. В другом варианте я сам старею и становлюсь слишком сентиментальным. А может быть, это уже старческий маразм.
— Не прибедняйтесь, — сказал Скагс.
— Не буду, — сказал Геныч. — О чем я говорил?
— О мечтах.
— Мечты, — сказал Геныч. — Все мы мечтаем о чем-нибудь возвышенном, не так ли? Мы мечтаем о верной дружбе до гробовой доски, мы мечтаем о любви с первого взгляда и на всю жизнь, пока смерть не разлучит нас, мы мечтаем совершить что-нибудь более значительное, чем построить капитализм для одного отдельно взятого человека — себя. Мы мечтаем строить не финансовые империи, а парусные фрегаты и бороздить океаны в поисках неоткрытых пока островов, биться с пиратами, стоя спиной к спине с верными друзьями, мы мечтаем встретить принцессу, вызволить ее из плена дракона, сразить Темного Властелина зачарованным мечом и получить полкоролевства в качестве приданого. Но не из-за денег, а потому что так положено, когда ты спасаешь принцессу и убиваешь дракона. Мы мечтаем покорить космос, действительно покорить, а не возить туда на экскурсии американских туристов, встретить расу пришельцев и подружиться с ними или начать кровопролитную войну. Мы всегда мечтаем о большем, чем может предложить нам старушка-жизнь. Как ты на это смотришь, демон? Как я выгляжу в твоих глазах? Я дурак, да?
— Нет, — сказал Скагс. — Вы не дурак. Вы — романтик. Но вам не повезло, потому что вам выпало жить в очень неромантической стране в очень неромантическое время.
— Но как раз это ты изменить не можешь.
— Еще посмотреть надо, — сказал Скагс. — Дайте мне пару минут, пожалуйста, мне надо кое-что уточнить.
Скагс сделал пасс правой рукой, и на его коленях прямо из воздуха материализовался ноутбук с открытой крышкой. Скагс защелкал по клавишам. Геныч докурил свою трубку, выбил пепел в хрустальную пепельницу и положил трубку на стол. Потом сделал большой глоток коньяку. Девушки за стеной плавали и извивали свои тела, честно отрабатывая деньги, которые он им платил. Надо им премию дать, что ли, подумал Геныч. Они же даже не знают, когда ими любуются, а когда они дрыгаются впустую.
Зазвонил телефон. Геныч резко поднял трубку, сообщил, что его нет и в ближайшем будущем не предвидится, бросил трубку на рычаг. Сразу же после этого зазвонил мобильный, и Геныч швырнул его в стену. Мобильный разлетелся пластмассовыми брызгами. Скагс повел бровью, сим-карта поднялась с пола и, слегка покачиваясь, словно размахивая несуществующими крыльями, пролетела через весь кабинет и легла на стол перед Генычем. Геныч сказал «спасибо» и смял ее двумя пальцами.
Через пять минут Скагс оторвался от своего дисплея и взглянул в лицо искушаемому. На лице демона царила довольная улыбка.
— Думаю, — сказал он, — что я смогу решить вашу проблему.
— В этом мире мою проблему решить невозможно, — сказал Геныч.
— Возможно, и так, — сказал Скагс. — Хочу вас предупредить, что то, о чем я вам сейчас расскажу, является величайшей тайной со времени написания Библии, если не того раньше, и, если вы ее разгласите, вы, и все, кто вас слышал, подвергнутся немедленному и беспощадному истреблению.
— Я не хочу, чтобы меня сочли сумасшедшим, — сказал Геныч. — А так и будет, если я расскажу кому-нибудь о тайне, поведанной мне демоном из внешнего круга ада.
— Даже если никто не поверит, — сказал Скагс, — все равно все слушавшие будут истреблены.
— Во как, — сказал Геныч. — Серьезные дела, как я посмотрю.
— Очень серьезные, — подтвердил Скагс.
Геныч допил коньяк и швырнул бокал в корзину для мусора.
— Я готов, — сказал он. — Выкладывай свою страшную тайну.
— Это не только моя тайна, — сказал Скагс. — Видите ли, как только вы сказали, что достигли всего, чего хотели, в этом мире, я сразу подумал о мире другом, но мне потребовалось подтверждение относительно возможности сделать вам подобное предложение. Одно место еще есть.
— Какое место? — спросил Геныч. — В каком другом мире? В аду, что ли?
— Нет, не в аду, — сказал Скагс. — Земля — не единственный мир, созданный Сами Знаете Кем.
— Опа, — сказал Геныч. — Мне становится интересно. С этого момента попрошу поподробнее.
— Извольте, — сказал Скагс. — Сами Знаете Кто с самого начала не планировал создавать два мира, решив ограничиться только Землей, он был скорее побочным продуктом, возникшим неожиданно для самого Создателя. Мир этот возник в первые дни творения, но чуть позже, чем был создан ваш.
— И где он находится? В параллельной Вселенной?
— В перпендикулярной Вселенной, если быть абсолютно точным.
— Перпендикулярная Вселенная? — сказал Геныч. — Наши фантасты до этого бы не додумались.
— Тем не менее она существует, — сказал Скагс. — Как вы думаете, где находится ад?
— Знаешь, до твоего визита я об этом не слишком задумывался, — признался Геныч. — Традиционно считается, что где-то под землей, хотя геология утверждает, что его там нет.
— А рая нет за облаками, — сказал Скагс. — Как утверждает аэронавтика.
— Ну, я думал, что это метафора, — сказал Геныч. — А если честно, я думал, что это вранье. Религиозная пропаганда, так сказать. Опиум для народа. Ад и рай в душе каждого из нас, и все такое.
— Нет, — сказал Скагс. — И рай, и ад имеют точное географическое положение, хотя и находятся не в этом мире. Представьте себе другую планету…
— Слушай, — сказал Геныч. — Да перестань ты мне выкать. Что мы, не пацаны, что ли?
— Хорошо, — сказал Скагс. — Перестану, если ты этого хочешь. Так вот, представь себе другую планету, размерами совпадающую с Землей. На небесах этой планеты находится рай, под землей, где ему и положено быть, — ад.
— Ну, — сказал Геныч. — А что находится между ними? На поверхности планеты? чистилище?
— Чистилище нематериально, — сказал Скагс. — Столько пространства ему не нужно. На поверхности планеты находится мир.
— Какой мир?
— Просто мир. Сначала он был пустым, но потом в результате постоянных магических протечек, имеющих место с обеих сторон — я имею в виду и сверху и снизу, — в нем начала развиваться жизнь. Несколько своеобразная жизнь, не такая, как здесь. Поскольку уничтожить ее, не нарушив при этом экологического баланса планеты, не представлялось возможным, Сами Знаете Кто решил заселить этот мир своими любимыми творениями — вами, и перенес туда некоторое количество смертных с Земли, — сказал Скагс. — Сейчас это другой мир, местами очень похожий на Землю, местами являющийся ее зеркальным отражением. В этом мире почти нет науки, зато там процветает магия, там нет танков и ядерных бомб, но есть драконы и черные колдуны, там нет президентов, но есть короли, там нет культа денег, но есть культ власти и силы. Тот мир просто создан для романтиков твоего мира, только романтики о нем не знают, а если бы и знали, то не могли бы туда попасть.
— И…
— Этот мир населяют существа, о которых в вашем мире известно только из сказок и книг. Там есть эльфы и гномы, феи и волшебники, там есть драконы, впрочем, о них я уже говорил, там есть орки и гоблины, есть прекрасные принцессы и отважные воины. И я только что узнал, что у нас есть лимит еще на одного человека, перенесенного из мира в мир в это столетие. Я готов отдать его тебе.
— В обмен на мою душу?
— Цена стандартная.
— Но что я получу в итоге?
— Минуточку, — сказал Скагс, снова погружаясь в компьютер. — О, ты можешь получить то, что ты всегда тайно хотел.
— Вот здесь требуется немного конкретики.
— Конечно, — сказал Скагс. — Ты получишь жизнь, о которой мечтал, миссию по спасению мира. Ты встретишь настоящих друзей, которые будут прикрывать твою спину, и настоящих врагов, с которыми будешь биться лицом к лицу. Ты встретишь настоящую любовь, причем будет она, скорее всего, с первого взгляда и навсегда. Ты обретешь радость жизни. Ты ощутишь ее полноту, ее вкус.
— Ты рассказываешь мне сказку.
— Тот мир и есть сказка, — сказал Скагс. — Поскольку он возник произвольно, в первое время мы использовали его для своих нужд. Иногда мы населяли его созданиями, выдуманными вами самими, иногда мы населяли его созданиями, которые придумывали мы. Это эксперимент, это спектакль. Конечно, у большинства обитателей этого мира нет души, но у людей, которые там живут, она есть.
— Я спасу этот мир?
— Этого я сказать не могу, — ответил Скагс. — Ты получишь соответствующую миссию, но выполнишь ты ее или нет, будет зависеть только от тебя. Мы не можем гарантировать тебе хэппи-энда. Но незабываемые приключения мы гарантировать можем.
— Но в чем смысл этих приключений, если я буду знать о них заранее? Если я буду знать, что это — всего лишь часть сделки?
— Ты этого знать не будешь, — сказал Скагс. — Потому что, как ты сам только что заметил, это испортило бы все. Как только ты подпишешь контракт, если ты решишь его подписать конечно, то сразу же забудешь о моем визите и вспомнишь о нем только после своей физической смерти. Вызов в другой мир будет для тебя полной неожиданностью.
— Это пахнет надувательством.
— Мы никогда никого не обманываем, — сказал Скагс. — Мы всегда работаем честно и выполняем все условия сделки. На нашу работу еще никто не жаловался.
— У меня был знакомый укладчик парашютов, — сказал Геныч. — На его работу тоже никто не жаловался. Если вы сотрете мою память, где же гарантии, что приключение все-таки будет?
— Оно будет, — сказал Скагс. — Слово демона.
— И я могу ему верить?
— Можешь. Кроме того, что ты потеряешь в случае облома?
— Хм. Действительно, что? — сказал Геныч. — Незабываемые приключения?
— И друзья, — сказал Скагс. — И настоящая любовь. Цель, за которую стоит жить и ради которой не жалко умереть. Возможность долгой и счастливой жизни, если ты добьешься успеха.
— А если не добьюсь?
Скагс пожал плечами, этот жест вышел у него очень по-человечески.
— Риск есть всегда. Ты-то должен это знать.
— Я забуду обо всем после подписания контракта?
— Да.
— А когда это произойдет? Когда придет вызов?
— Точно предсказать время перехода невозможно, — ответил Скагс. — Но я могу сказать, что это произойдет в течение ближайшего года.
— А знаешь, — сказал Геныч; — я, пожалуй, соглашусь. Где этот чертов контракт?
Общественная библиотека Подземной Канцелярии
Мудрые мысли великих демонов всех времен ада
Том 2. Глава 24
Законы Скагса
Первый закон Скагса: Операции никогда не проходят гладко.
Следствие из первого закона Скагса: Если операция идет гладко, значит, это ловушка.
Рекомендации к действию: Если имеет место ловушка, но вы не знаете, в чем она заключается, вам надлежит, соблюдая все меры предосторожности, угодить в нее и дождаться того, кто придет по вашу голову.
