Глава девятнадцатая. КНИЖКА
Горлум
Голм, однако!
Как только снова зажегся свет и народ потянулся к выходу, я снял с пальца Прелесть и пристал к какому-то типу.
– Извините, – сказал я. – А что это только что было?
– Как это его, – ответил он. – Фильм. Ты чего, батя, совсем озверел?
– Извините еще раз. А что это за фильм?
– Экранизация какая-то, – сказал он. – Слышь, сходи в библиотеку, не парь мозги, а?
Урод.
Знаем мы эти библиотеки. Там и нет ничего, кроме пыли.
Но из разговоров покидавшего зал народа я понял, что фильм сделали по какой-то книжке. И захотелось мне эту книжку прочитать.
Как я узнал, для того чтобы купить книжку, нужны деньги. Я надел Прелесть, слямзил бумажник у какого-то олуха и отправился на поиски лавки, торгующей книжками.
Ею заведовала какая-то молодая девица. Не иначе, подменяла своего отца или деда. Не видел я, чтобы молодежь книгами особенно интересовалась.
– Извините, – говорю я. – У вас книга про хоббитов есть?
– Сбрендил, папаша? Староват ты про хоббитов читать.
– Очень надо, – говорю. – Так есть или нету?
– Есть, – сказала она. – Вот классик жанра – Ник Перумов. А вот еще есть его жалкий подражатель – Толкин какой-то.
– Давайте обоих, – говорю.
Ну, классик жанра-то меня не очень порадовал. Его почитать, так хоббиты – это и не хоббиты вовсе, а чебурашки-ниндзя какие-то. И имени Фолко я в Шире никогда не слыхал. Зато эльфов он правильно описал. Скоты они, эльфы. Порядочным людям жить мешают.
Зато подражатель меня крайне удивил. Книжка его называлась «Властелин Колец», и едва я первую страницу открыл, как посыпались на меня знакомые до тошноты имена и реальные до отвращения факты.
А меня-то, меня-то как описали! Сволочи. Уроды. Скоты. Ненавижу. Никогда не прощу.
Но это еще ладно. Однако закрыл я книгу, сижу и думаю, какая это скотина всех нас этому Толкину вломила. Со всеми потрохами ведь сдали, гады.
Всю подноготную выложили. Почти всю.
Плохо дело, думаю. Если тут про нас книги пишут, кто-нибудь может и Прелесть у меня попробовать спереть. Хотя я на того урода, который меня в фильме изображал, совершенно не похож.
И зубы у меня не гнилые. И волос на голове побольше. И вообще, я хоть и старый, а симпатичный. А там показали урода какого-то. И не вел я хоббитов в ловушку. Я их, уродов, к Ородруину вел. Это у меня временное помутнение рассудка было. Прелесть помогал уничтожить. Зачем меня таким уродом выставили? Чтобы народ меня невзлюбил, не иначе.
А значит, это происки врагов.
Стал я врагов своих перебирать. В Средиземье врагов у меня – легион, а здесь я и не знаю никого, кроме Гэндальфа.
Какой из этого следует вывод, моя Прелесть?
Что это происки Гэндальфа!
Чмо в сером балахоне. Никак меня в покое не оставит. Чего ему от меня надо? Арду я ему спас? Спас. Прелесть у Саурона из-под носа увел? Увел. Так и оставил бы старого бедного Горлума в покое.
Хорошо, хоть эльфов тут нет, чтобы он их по моему следу пустил. От эльфа в лесу трудно спрятаться, они на это дело шибко натасканные. Как собаки охотничьи. Кобели, одно слово.
