Глава 7
ЗАМОК ПРЕДДВЕРИЯ
Эхс с сомнением рассматривал пилюли, Айви принесла три из замковой кладовой, сообщила, что там их кучи, и добавила: «Я их всегда глотаю, когда надо спешить». Эхс не хотел обижать недоверием ребенка, поэтому без лишних слов взял подарок. Но теперь, когда Айви и Чекс мчались на юг, просить помощи у кентавров, а копуша пробирался к своим сородичам, Эхса охватило беспокойство.
Ну что ж, если пилюли не помогут, он все равно пойдет дальше, надеясь уже только на себя. Дошел же он своими ногами до замка Ругна! Дойдет и до озера Огр-Ызок!
И все же Эхс решил испытать, что ж это такое.
Он положил одну таблетку в рот, проглотил и… ничего не произошло. А принцесса обещала, что эта таблетка поможет ему преодолевать большие расстояния…
Он сделал шаг.., и прошел сквозь росшее на его пути дерево! Оно вдруг оказалось позади.
Эхс подошел к дереву и притронулся к стволу рукой. Рука погрузилась в кору, как в воду. Неужели дерево превратилось в иллюзию? Как же действует эта пилюля? Может, это не дерево, а сам Эхс превратился в иллюзию? Вес его тела резко уменьшился, и это он заметил лишь сейчас. Значит, Айви сказала правду!
Если бы Чекс попробовала это снадобье, она бы наверняка взлетела? Правда, это продлилось бы лишь мгновение, а Чекс хочет летать постоянно.
И Эхс пошел на юг. То есть, не пошел, а заскользил по тропе на юг. Его ноги почти не касались земли. Стоило ему чуть-чуть оттолкнуться от поверхности, как он тут же поднимался в воздух и пролетал расстояние, слишком большое для простого «прыжка». Сквозь деревья, встречающиеся на его пути, он тоже проходил легко, как луч света сквозь стекло.
Постепенно он научился регулировать скорость своего движения и следил за тем, чтобы не отклоняться в сторону от тропы. Хотя теперь, когда он без труда одолевал любую преграду, ему было не так уж важно, остается ли он на тропе или плывет где-то сбоку. Однажды путь ему преградил холм.
Он хотел пройти сквозь него прежним манером, но сопротивление толщи земли оказалось столь значительным, что пришлось не идти, а как бы плыть, усиленно загребая руками, а это заняло очень много времени. С тех пор слишком толстые препятствия он начал попросту обходить.
Пейзаж проносился мимо него, он проносился сквозь пейзаж, сквозь.., диких зверей, не успевших убраться с дороги.
Шел он фантастически быстро, но и расстояние надо было пройти немалое, так что только к вечеру он добрался до озера Огр-Ызок. Тут сила таблетки выдохлась и Эхс почувствовал, что прежний вес вернулся к нему. И тут же усталость, словно обрадовавшись, что ей наконец дали волю, охватила его ноги и все тело.
Для ночевки Эхс выбрал место подальше от берега, потому что в озере то и дело мелькало что-то зеленое, и это ему не понравилось. Подумав, Эхс решил переночевать не только подальше от берега, но еще и на дереве. На дереве, конечно, не очень удобно, зато он заранее услышит, если кто-то будет подходить, и успеет сказать «Нет»…
Утром Эхс задумался: как же попасть в замок Преддверия? Вся заковыка была в том, что замок этот находился под водой. С поверхности озера входом в него служил водоворот, но Эхс подумал: «Что я, дурак, чтобы в него кидаться!» Можно, конечно, проглотить вторую таблетку, раствориться и таким образом пройти не только сквозь толщу воды, но и сквозь стену замка. Только как он, растворенный, сумеет говорить с обитателями замка? А если на их глазах он из растворенного начнет снова сотвориться, то не сочтут ли его дерзким нахалом, проникшим в дворцовые покои без разрешения? Нет, лучше уж чин чином подойти к воротам, постучать.
Только вот где эти ворота? А.., ведь замок как-то снабжают продуктами и всякими необходимыми вещами! Донные прокляторы хоть и слывут нелюдимыми, но при этом аппетита не теряют и голышом не ходят. Значит.., надо найти того, кто это все в замок доставляет, и поговорить с ним; пусть объяснит, где тут ворота, как войти в замок. В конце концов, он, Эхс, им не совсем чужой, так что можно надеяться, что с ним не откажутся побеседовать.
И Эхс пошел по берегу, зорко глядя по сторонам, но, кроме плещущихся в озере зеленых чудовищ, других живых существ вокруг не было видно.
Тогда Эхс решил углубиться в лес. И вот тут-то ему повезло. Деревья вокруг, он заметил, имели ухоженный вид, а значит, за ними кто-то ухаживает. Тут росли голубцы, зеленые и красные, росли куличи и бабки, надувные бублики, одеяла и подушки, зубные щетки и мыльницы, И чего только тут не было! Все, что нужно для людской жизни, в том числе и в замке, росло и кустилось в этом лесу!
Пройдя еще немного, Эхс увидал молодых женщин. Они осторожно отрывали боты и ботинки от веточек сапожного дерева и аккуратно складывали урожай в корзины. Работницы были одеты в скромные блузы и юбки, в свое время, очевидно, снятые с одевальных кустов. Головы их были повязаны косынками приятных расцветок.
— Извините, — приблизившись к ним, произнес Эхс, — не подскажете, как найти замок Преддверия?
— Ой! Ой! Мужчина! — с притворным испугом завизжали девицы. — Раз, два… — начали считать они.
— Нет! — заорал Эхс, понимая, к чему они клонят. У донных прокляторов, в отличие от всех прочих ксанфских существ, один талант на всех — прокляторы умеют проклинать; и чем больше лиц участвует в проклятии, тем оно становится сильнее. Эхс оказался перед лицом невероятной угрозы.
«Нет» и в самом деле подействовало — сами девушки испугались и взмолились:
— Не причиняйте нам вреда, сэр. Мы всего лишь скромные сборщицы туфель.
— А я всего лишь ищу замок Преддверия, — в тон им сказал Эхс. — Подскажите, как туда попасть.
— А вы не разбойник, сэр? — спросила его одна из девиц.
— О нет, я иду с добрыми намерениями.
— Ну тогда мы проведем вас, когда сами пойдем в замок.
— Огромное спасибо, — обрадовался Эхс, — а покуда разрешите, я помогу вам собирать урожай.
Девицы захихикали и закивали головами. Таким образом следующих два часа Эхс помогал им собирать туфли и сандалии, калоши и сапоги, зрелые, блестящие, плотные.
Эхсу нравилось собирать туфли.., то есть, ему нравилось собирать туфли в обществе юных девушек, таких смешливых, таких разговорчивых. Постепенно Эхс начал понимать, что среди донных прокляторов он, возможно, найдет не только помощь для копуш, но и кое-что еще. Ведь когда-то дедушка Хруст нашел себе жену именно в этом племени…
И вот пришло время возвращаться в замок. Девушки подняли корзины, полные обуви, и пошли к озеру. Эхс отправился следом.
Подойдя к берегу, девушки взошли на что-то, похожее на причал, и начали ждать. И вскоре из глубины всплыло нечто напоминающее подводную лодку, только эта лодка была деревянная. Эхс, затаив дыхание, глядел на это явление, но для девушек оно, кажется, было привычно.
Открылся люк; держа корзины, девушки одна за одной спустились вниз и позвали Эхса. Эхс заглянул в отверстие люка и обнаружил лестницу, по которой начал сходить, одновременно как бы погружаясь под воду. Когда он оказался внизу, одна из девушек быстро забралась по лестнице и плотно закрыла люк.
В наступившей темноте кто-то страстно прижался к Эхсу, кто-то громко чмокнул его в щеку. Раздался звонкий смех… И тут загорелся фонарь, высветив девушек, вытянувшихся по стойке смирно. Весь их вид говорил: до озорства ли нам?
Суровая дама с фонарем в руке показалась в противоположном конце лодки.
— Все погрузились? — спросила она.
— Все.., и еще один! — не удержавшись, рассмеялись девушки.
Дама подняла фонарь и рассмотрела Эхса.
— Мужчина? — словно не веря своим глазам, строго спросила она.
— Мы нашли его среди обувных деревьев, — пояснила девушка, которая несколько минут назад закрыла люк. — Разрешите ему спуститься с нами.
Ну пожалуйста!
— Нет, ни за что, Дорис. Мужчина вернется туда, откуда пришел…
— Нет, нет, — быстро произнес Эхс.
— Ну ладно, пусть спускается. Там, внизу, с ним поговорят. Но ему придется посидеть под замком.
«Под замком» оказалось просто в чулане, где поставили корзины с туфлями. Эхс неплохо устроился на них.
Лодка начала погружаться. «Интересно, кто ею управляет, — размышлял Эхс, — человек или магия?»
Вскоре лодка легла на дно. Одна из девушек взобралась по лестнице, отворила люк, и свет проник внутрь посудины.
Девушки разобрали корзины и одна за другой стали исчезать в люке. «Пока, Эхс» — успевала шепнуть каждая, но тихо, чтобы бригадирша не могла расслышать.
Когда все девушки вышли, строгая дама обратилась к Эхсу:
— Идем, пришелец. Я отведу тебя к Магистру.
Эхс выбрался наружу и увидел, что лодка лежит в чем-то, напоминающем бассейн. Рядом с люком виднелся такой же причал, какой был наверху.
Вода в бассейне, в отличие от озерной, была чистой и прозрачной, и Эхс смог увидеть дно. И тут он понял, как движется лодка — при помощи лебедки! Когда требовалось, лодку поднимали, а потом опускали.
Мрачная бригадирша повела его наверх, и они оказались в какой-то не очень приветливой комнате. Магистр сидел за столом и что-то писал.
— Кто разрешил входить ко мне в кабинет без приглашения? — раздраженно спросил Магистр.
Эхс решил было объяснить, что встретился с девушками, которые очень даже его пригласили. Но потом почему-то передумал объяснять.
— Моя бабушка принадлежала к племени донных прокляторов, — кратко сообщил он. — Я пришел просить у вас помощи.
— Помощи?! — возмутился Магистр. — На то мы и прокляторы, чтобы проклинать, то есть мешать, а не помогать.
— Даже родственникам?
Магистр, видимо, был готов вскипеть от гнева, но при этом какое-то чувство долга его сдерживало.
— Имя вашей бабушки, — потребовал он.
— Я не знаю ее имени. Видите ли, она стала звать себя по-другому после того, как вышла за дедушку.
Но, может, из истории вам известно, моя бабушка мастерски играла…
— Замечу, что мы все здесь играем, — сухо произнес Магистр. — Театр — наша сфэра.
— ..Роль огрессы, — завершил Эхс. — Мой дедушка — огр.
— Огр?! — возопил Магистр, наконец дав волю гневу. — Мы, донные прокляторы, не имеем ничего общего с этими чудовищами!
— Я знаю, что дедушка похитил бабушку из театра. Но она ведь его любила! — в свою очередь крикнул Эхс.
Магистр повернулся к возвышавшемуся за его спиной книжному шкафу и вытащил с полки какой-то массивный том. Он водрузил фолиант на стол и начал листать страницы. «Огр.., огр», — бормотал он, ведя по страницам пальцем.
— Огр Хруст, — с надеждой подсказал Эхс.
— Вот, нашел, — наконец произнес Магистр. — Беспомощная девица, была похищена чудовищным огром. Мы пытались спасти девицу, послав вслед огру мощное проклятие, от которого выгорел целый участок леса, но самому чудовищу удалось спастись. Очевидно, он умел быстро бегать.
— Нет, проклятие не задело дедушку не потому.
Оно ведь искало чудовище, хрустящее костями, а мой дедушка уже успел стать вегетарианцем.
— Нашел все же лазейку, — брезгливо проговорил Магистр.
— У них родился сын, Загремел, который женился на нимфе по имени Танди, а потом родился я.
Значит, я вам все же родственник и поэтому пришел просить помощи.
— Родственник, но в очень узком смысле, что дает тебе право навещать нас, но не дает право требовать.., в том числе и помощи. Итак, я вручаю тебе визу, позволяющую пребывать здесь два дня. Если задержишься на дольше, будешь проклят.
— А мне на дольше и не надо. Мне бы только союзников найти…
— Ваши дела меня не касаются! — возопил Магистр. — К тому же этих, как ты выразился, союзников, тебе позволено будет искать только после внесения тобой же соответствующей платы.
— Платы? Но чем же я могу расплатиться?
— Допустим, каким-нибудь полезным для нас делом. Что ты можешь в этом смысле нам предложить?
Эхс задумался. Ну, допустим, превратится он в огра… Заранее ясно, что здесь, среди сплошных актеров и актрис, превращению никто не удивится. И тут он вспомнил, как бабушка рассказывала…
— Я могу побыть вашим зрителем, — заявил Эхс.
— Тебя наверняка кто-то заранее посвятил в эту тайну? — недовольным тоном поинтересовался Магистр.
— Ну да, бабушка и посвятила, — гордо объяснил Эхс. — Ведь у вас все есть.., кроме зрителей, самых обыкновенных, верно? А без зрителей, если их не прог.., то есть перед ними не прогнать спектакль, не поймешь, удачный он или нет. Ну вот я и есть такой обыкновенный парень.., зритель.
— О, как вы благородны, юноша, — вдруг совсем по-иному заговорил Магистр. — Да, теперь я вижу, что вы истинный потомок рода донных прокляторов. Вот ваша виза; два дня помощи нам есть надежная гарантия нашей помощи вам. Не тратьте зря времени…
— Спасибо, постараюсь, Ну так я пошел.., в театр… Где он у вас находится?
— Погоди, сначала ты должен привести себя в порядок. Роль зрителя обычно исполняют в парадной одежде.
Магистр щелкнул пальцем, и появилась какая-то девушка.
Эхс узнал ее. Это была Дорис. Та самая, которая полезла закрыть люк.
— Проведи этого юношу в комнату для гостей.
Пусть умоется и переоденется, — велел Магистр.
— Слушаюсь, сэр, — кивнула девушка.
— Имя нашего гостя Эхс, — сказал Магистр. — Два дня он проведет у нас в роли зрителя.
— Следуйте за мной, господин Ухе, — еще раз кивнула Дорис.
— Эхс, а не Ухе! — заорал Магистр. — Что за тупицы эти слуги!
— Слушаюсь, сэр, — послушно произнесла Дорис.
Девушка явно притворилась, что не знает имени Эхса. «Зачем же она это сделала?» — недоумевал Эхс.
Когда они наконец остались наедине, девушка призналась, что просто напросилась в горничные.
Если Магистр узнает, что никакая она не горничная, то устроит ей самую настоящую головомойку.
— Но зачем же ты напросилась? — удивился Эхс. — Ведь работа на плантации туфель и так тебя утомила.
— Какой же ты несообразительный, — с укором произнесла девушка. — А когда я на лестницу полезла люк закрыть, кто мне под юбку заглянул?
Теперь же я вся перед тобой, бери!
— Так это ты специально полезла? — спросил ошеломленный Эхс. — Для меня?
— Конечно! — заливисто рассмеялась девица. — Именно для тебя. А теперь я тебе помогу вымыться.
— Ты будешь меня мыть?
— Да. Это же часть моих обязанностей. Я служанка, как и все девушки, которых ты видел. Но каждая из нас мечтает выйти замуж за человека обеспеченного, с положением. Вот ты, например, на какой ступени ксанфской общественной лестницы стоишь?
Теперь Эхс все понял. Девица просто ищет лучшего места в жизни, иными словами, хочет удачно выйти замуж. И ей кажется, что он очень выгодный жених.
— Я стою почти в самом низу, — не стал лгать Эхс. — И принадлежу к помесям.
— Какой ужас! — воскликнула лжегорничная.
— Ужас, — согласился Эхс. — Значит, ты уже не хочешь меня мыть?
— Еще чего. Сам умоешься, вон там, — девица указала на открытую дверь.
«Сам, так сам», — пожал плечами Эхс, но все же он был чуть-чуть огорчен. Ведь ножки у девушки были просто потрясающие.
За дверью Эхс обнаружил небольшую комнатку, а в ней какие-то странные приспособления — очевидно, для мытья. Методом проб и ошибок Эхс научился ими управлять. Среди прочих чудес там был и маленький водопад, который, когда ручку поворачивали сюда, появлялся, а когда туда — исчезал. Это была какая-то новая магия, Ксанфу еще не известная!
Выйдя из комнаты магического водопада, Эхс увидал, что там, где он оставил свою старую одежду, теперь лежит новая. Но все прочие предметы — ножик, пилюли и даже засохший огрызок яблока, были аккуратно сложены рядом с ней.
Эхс облачился в новую одежду: светло-синие брюки и такого же оттенка рубашку. Теперь он будет знать, как одеваются зрители, когда идут на спектакль. Уж кто-кто, а донные прокляторы в нарядах для зрителей толк знают.
И снова появилась девушка. Но это была не Дорис, а, по всей видимости, уже настоящая горничная.
Девушка не отличалась красотой, так что флиртовать с ней вовсе не хотелось. «Может, это и к лучшему, — подумал Эхс. — Не о девушках надо сейчас думать, а о том, как найти помощь для копуш».
— Кушать подано, — произнесла горничная.
Эхс пошел следом за ней и оказался в уютной комнате, где на столе были расставлены фрукты и пирожные.
После еды горничная причесала его и провела в какой-то зал, где царили тишина и полумрак. Эхс гадал, что сейчас последует: «Может, и эта девица полезет по какой-нибудь лесенке вверх?», — но нет, она просто указала ему на кресло и шепнула:
— Садитесь. Пьеса сейчас начнется.
Эхс приготовился смотреть и слушать, причем как можно внимательнее. Ведь потом ему придется высказать свое мнение об увиденном. А вдруг пьеса ему не понравится? Тогда разгневанные прокляторы просто выставят его за дверь. Нет, пьеса должна ему понравиться во что бы то ни стало!
Зазвучала увертюра. Голоса множества инструментов — скрипок, труб, литавр, слились, образовав единый стройный хор. Эхс не очень разбирался в музыке, но теперь он понял, что раньше хорошей музыки просто не слышал. Эта мелодия его чрезвычайно впечатлила и придала бодрости.
Сцена была прикрыта огромным, свисающим с потолка занавесом, но вот внизу его появилась полоска света, а потом занавес начал подниматься, подниматься… Эхс подался вперед, захваченный тем, что будет дальше, а увертюра, все еще звучавшая, обещала много захватывающих событий…
Какой-то замок, ворота, ров, во рву чудовищный страж.
И тут Эхс понял, что перед ним на сцене — замок Ругна!
Юноша, примерно возраста Эхса, вышел на середину сцены. Одет он был просто, но на голове его посверкивала корона.
— Как поживаешь, ров? Ровное чудовище жалуется, что ему тяжко стало нести службу в твоих пределах, настолько ты обмелел, — звонким голосом произнес юный актер, обращаясь ко рву, нарисованному, но так достоверно, что Эхс сначала и не понял, что ров не настоящий.
— Увы, я сохну по своей возлюбленной, сэр, — пожаловался ров.
Эхс засмеялся: шутка ему понравилась. Да ведь этот мальчишка на сцене.., это же король Дор! Ведь только Дор умеет разговаривать с неодушевленными. Это действительно крупный магический талант, открывший перед Дором путь к королевскому трону. В жизни Дор уже взрослый мужчина, а на сцене, гляди, совсем юнец!
И тут на сцену вышла актриса, тоже очень юная, хорошенькая, с ярко-зелеными волосами, одетая весьма и весьма игриво.
В музыкальном сопровождении тут же послышалось что-то бодрое и вместе с тем ироничное.
— Приветствую тебя, Дор! — воскликнула девица. Слова она выговаривала очень четко и разборчиво, как никто никогда не говорит в жизни.
— Привет, Айрин, — ответил Дор заунывным голосом.
«Вот, — понял Эхс, — еще одна особенность театра: люди на сцене не скрывают, а наоборот, всячески подчеркивают свои чувства».
— Пойдем куда-нибудь, где нам никто не помешает целоваться, — предложила Айрин, а музыка зазвучала как-то щекотливо.
— Не могу, у меня нет времени, — ответил Дор. — Я должен переговорить еще с несколькими неодушевленными.
— Неодушевленные тебе дороже, чем я! — вспыхнула Айрин. И в мелодии тоже что-то гневно вспыхнуло.
— Да, дороже! — бесстрашно ответил Дор. — Ты ведь всего-навсего девчонка.
— Я женщина? — воскликнула зеленоволосая девица.
— Ха-ха, — ответил Дор с испепеляющей иронией.
Эхсу страшно понравилось это «ха-ха». Он решил его запомнить и, если потребуется, применить в жизни.
— Ну так я сейчас докажу тебе! — крикнула Айрин, обхватила Дора обеими руками, приподняла и бросила в ров!
Раздался всплеск.
От неожиданности Эхс подпрыгнул на своем кресле. Так, значит, ров все же настоящий!! С настоящей водой! «Ох, какой же я дурак, — тут же опомнился Эхс, — ведь это всего-навсего такой музыкальный всплеск».
— Ты за это поплатишься! — пригрозил Дор-актер, изображая, как выбирается из воды.
— Ха-ха! — ядовито ответила Айрин. И у нее получилось не хуже, чем у партнера. — Только посмей! Только негодяи способны обижать женщин!
Дор-актер стал угрожающе приближаться к ней.
Актриса приняла гордую и вызывающую позу.
И тут Дор схватил ее за руку и стащил в ров.
Музыкальные брызги взметнулись под потолок.
— Ты.., ты.., дерзнул? — от возмущения просто заикаясь, проговорила Айрин, то есть актриса, якобы вся мокрая, вылезая из рва. Теперь, когда одежда и зеленые волосы облепили ее, она стала похожа на какую-то мокрую водоросль. — Ты будешь наказан!
— Я уже только что был наказан, — напомнил Дор.
— Ничего, лишнее наказание пойдет тебе на пользу.
Дор, испуганный, начал пятиться к рампе, а Айрин шла на него. Она схватила его за руку и потащила назад к воде.
Дор попытался вырвать руку. Началась борьба, и они оба упали в воду.
И там, внизу, началась потасовка. Дор и Айрин били и царапали друг дружку, незаметно срывая одежды.
При виде пышных телес актрисы у Эхса глаза на лоб полезли. Ведь Айрин всего пятнадцать лет!
Дор и принцесса дрались, стоя по грудь в воде, а ровное чудовище издалека наблюдало за ними. И тут Айрин решила изменить тактику. Она вдруг прижалась к Дору и.., поцеловала его! В партитуре здесь прозвучала тема дерзости и хвастовства.
Дор как бы опешил, а потом и сам поцеловал Айрин.
Эхс с полным одобрением отнесся к такому повороту сюжета.
И тут новый персонаж появился на сцене.
Кентавр!
Насколько Эхс успел понять, кентавра изображали прикрытые шкурой актеры. Наверняка их было двое. Судя по двум громадным грудям, это была кентаврша. Музыка стала строгой. Ну да, С кентавром шутки плохи.
— Дор, — сказала кентаврша, протягивая листок бумаги. — Я проверила твое сочинение. И хочу высказать свое мнение на сей счет, то есть на счет твоей грамотности. Позволь же, я прочту сочинение именно так, как оно написано.
Дор и Айрин продолжали целоваться, не обращая внимания на кентаврицу.
Эхс улыбнулся. Он и сам, если бы ему предложили выбрать между проверкой сочинения и поцелуями…
Тем временем кентаврица прочистила горло и, выйдя на авансцену, развернула свиток и провозгласила:
«Я живу в Ксане. От Обыкновения Ксане отличается тем, что в Ксане маки и волшебники есть. А в Обыкновении ни маков, ни волшебников нет».
После чего кентаврица глянула в сторону рва и как бы впервые обнаружила, что там происходит.
— Дор! Что ты делаешь с этой девицей? — вопросила кентаврица.
Поцелуй, не долетев, повис в воздухе. Музыка резко оборвалась, оставив все вокруг в неловком молчании. Юнец и юница стояли по грудь в воде, полуобнаженные.
— Мы.., ссорились, — смущенно объяснил Дор.
— Ссорились? — нажав на вопросительную интонацию, произнесла кентаврша. — Тогда хотела бы я увидеть, как вы дружитесь.
Кентаврица приблизилась к Дору, взяла его за ухо и произнесла громовым голосом:
— Ступайте к королю, молодой человек!
Несчастный Дор выбрался из воды, но тут занавес закрылся.
Первое действие закончилось.
У Эхса появилась возможность подумать. Он боялся, что спектакль донных прокляторов окажется скучным, но все оказалось очень даже забавным. «Интересно, — размышлял он, — эта пьеса рассказывает о том, что и в самом деле произошло когда-то? То есть, Дор и в самом деле когда-то во рву дрался и целовался с Айрин? Сейчас король и королева выглядят вполне спокойными, здравомыслящими людьми, но были же и они детьми.
Неужели и Айви станет такой же правильной и скучной? Да и он сам! Да, будущее не сулит ничего веселого».
Занавес вновь поднялся. Началось второе действие.
На этот раз сцена представляла собой тронный зал замка Ругна. На троне сидел король. Королева стояла рядом. У обоих был чрезвычайно суровый вид. Музыка стала теперь мрачно-торжественной, вполне подходящей для царственных особ.
— Мой король, — обратилась королева к своему супругу, — наша дочь Айрин нуждается в помощи.
— Не будь я король Трент, если не помогу нашей дочери, — провозгласил король, — но что с ней?
— Айрин страдает от одиночества, — пояснила королева Айрис.
— Ей надо привыкать к одиночеству, Айрис. Одиночество — удел всех королевственных особ.
— Не отправить ли нам ее туда, где есть девочки ее возраста? Здесь, в замке, у нее совсем нет друзей.
— А мальчик Дор? Он всего лишь на год старше нашей дочери.
— Дор безразличен к Айрин. Беседы с неодушевленными предметами куда больше увлекают его.
— Что поделаешь, мальчик учится. Ведь именно Дор станет следующим королем Ксанфа.
— Я все понимаю, но…
Но король не дал королеве высказаться, а заговорил сам и произнес пространнейший монолог об ответственности, которую возлагает на королей данная им власть, и поэтому просвещение монарха чрезвычайно важно…
В общем, Эхс сначала слушал, а потом потихоньку начал скучать. Ему-то не грозит стать королем, так что все эти инструкции…
И тут в тронный зал ворвалась кентаврица Чери, волоча за ухо того самого Дора.
— Ваше королевское величество, знаете ли вы, что сотворил этот негодник? — без всяких предисловий вопросила кентаврица.
— Не знаю, но охотно выслушаю, — несколько растерявшись, произнес король.
— Этот негодный мальчишка сорвал одежду с вашей дочери! — гневно изрекла Чери. — Какой позор!
«Вот это уже не правда», — поморщился Эхс.
Кентавры ходят без одежды, так что им все равно, голый кто или не голый. Даже если Дор и Айрин не просто целовались, а занимались бы чем-то похуже, то и тут кентаврица не возмутилась бы, потому что кентавры считают так: что естественно, то не стыдно. Ошибки, которыми пестрело сочинение — другое дело! Тут Чери от гнева и в самом деле способна была встать на дыбы.
— И где же это случилось? — вопросил король.
— Во рву, — охотно пояснила Чери. — И задержись я еще на мгновение…
Король сурово посмотрел на испачканного ровной грязью Дора.
— Что ты можешь сказать в свое оправдание, юноша? — спросил король.
— Айрин первая начала!
— К тому же, в его сочинении просто ошибка на ошибке, — подлила масла в огонь Чери.
— О, это ужасный проступок! — вскричал король. — За него я наказываю тебя! Отправляйся в Обыкновению!
— Только не это! Пощади, король! — взмолился Дор, рухнув на колени перед королем.
— Такова воля короля, — железным голосом произнесла королева. — «Мне никогда не нравилось, что этот мальчишка столь увлеченно тратит время на разных ветреных финтифлюшек», — бросила королева реплику в сторону.
— Ее дочь и есть самая ветреная из всех ветреных ксанфских финтифлюшек, — произнес Дор, как бы про себя, но вместе с тем на публику. Оркестр ответил язвительным смешком.
Вошла стража и вывела Дора.
Второе действие закончилось.
«Первое, пожалуй, было лучше, — подумал Эхс. — Айрин во всем виновата, она затеяла потасовку и поцелуи во рву, а обвинили во всем почему-то Дора. Несчастный Дор… Только начал понимать, что Айрин и в самом деле ничего себе девчонка, как, бац, иди в Обыкновению! Может, прокляторы хотят показать, до чего иногда несправедлива бывает судьба к человеку?»
Пока Эхс размышлял, занавес снова поднялся.
Пьеса продолжалась.
Дор оказался в Обыкновении, где ему было очень плохо, потому что там он не мог использовать свою магию. Дор очень страдал в Обыкновении, а принцесса Айрин тем временем страдала в замке Ругна. Любящие оказались разлучены…
Эхс всем сердцем сочувствовал Дору и Айрин, хотя знал, что это только историческая пьеса, что в жизни, возможно, все было иначе. Эхс не только сочувствовал любящим, но и завидовал им. У них хоть и трагедия, но зато любовь, а у него пока ни трагедии., ни любви.
Третье действие приближалось к концу.
— Я люблю ее, — воскликнул Дор, вдруг осознав, что любит Айрин.
Он отправился назад, в Ксанф, и явился пред грозные очи короля Трента.
— Я люблю вашу дочь, — отважно заявил Дор, — и хочу на ней жениться!
Влюбленные заключили друг друга в объятия.
— Но что же ты раньше не признался? — вопросил король.
Спектакль закончился.
«Да, все это разыграно актерами, — думал Эхс, — но ведь и в жизни Дор и Айрин поженились, и у них родились дети, значит, какая-то правда жизни в пьесе присутствует». И финал его порадовал, такой оптимистический — влюбленные сердца соединяются наконец.
— А вот и наш зритель, — послышалось из-за спины Эхса.
Он обернулся и увидел, что к нему, потирая ручки в предвкушении чего-то, приближается какой-то человек.
— Я задам вам вопрос, всего один, — сказал человек.
— Понравилась ли мне пьеса? — догадался Эхс. — Ну, мне…
— Погодите, не торопитесь, — остановил его странный господин.
— Но я же пытаюсь рассказать…
— Рассказывать не надо.
— А как же вы узнаете, понравилась ли мне пьеса, если я буду молчать?
— Да мы, юноша, о вашем отношении уже все знаем. Осталось уточнить кое-что, чисто технические подробности.
— Технические? — поднял брови Эхс.
— Да, мы не будем спрашивать, как вы относитесь к увиденному только что спектаклю, потому что незачем спрашивать. Мы и так все знаем, потому что неусыпно следили за вами во время действия. Ваши реакции каталогизированы и сверены со стандартными образцами реакций. Теперь мы знаем, что вы типичный представитель своего пола, возраста и культуры. Вы реагировали правильно.
— Так что, за мной следили? А я и не по…
— Естественно, вы не по.., не поняли. Мы следили за вами из-за занавеса, а это односторонний занавес, то есть вам нам.., нас не было видно. Фиксировалось все — когда вы заерзали, когда у вас зачесалось в носу, каждая улыбка, каждый смешок, каждый нахмур бровей. Нам известно, какие места пьесы вам понравились, а какие — нет. Теперь, учитывая ваше поведение как образец…
Эхс одним ухом слушал, и при этом мучительно старался вспомнить, сколько раз во время пьесы у него зачесалось в носу.
— ..С вас, как с матрицы… — продолжал разговорчивый господин.
— Какого еще матраца? — удивился Эхс. — А скажите, это была пьеса из старых времен?
— Я бы выразился так: из вечных времен. Юноша встречает девушку, юноша теряет девушку, юноша и девушка встречаются вновь. Типовая пьеса, идеально подходящая для незамысловатой аудитории. А теперь ответьте мне на один вопрос: во втором акте во время одной из сцен вы нахмурились. Мы были удивлены — здесь нами нахмуривание никак не было предусмотрено. Это случилось тогда, когда кентаврица Чери докладывает королю о том, что Дор сорвал с Айрин одежду. Вы находите эту сцену исторически не правдивой?
Эхс вспомнил сцену, о которой говорил наблюдатель.
— Кентавры так себя не ведут, — смело заявил Эхс. — Им все равно, голый человек или одетый.
Даже если бы Айрин и Дор полностью разделись, Чери не стала бы на это сердиться.
— Вы настолько знакомы с поведением кентавров, что дерзаете это утверждать?
— Да, я знаком с кентаврами.
— Со многими?
— В общем-то, только с одной. С внучкой кентаврицы Чери.
— Вот как. Только с одной, — с неким упреком повторил мужчина. — И считаете, что это дает вам право экстраполировать сие поведение на весь кентаврий род?
— Уж не знаю, полирую я или не полирую, но вы меня спросили, почему я нахмурился. Ну вот я и ответил.
— Ну хорошо. Это пока все. Следующий спектакль состоится завтра. Горняшка вас проводит.
— Горняшка?
— Служанка, которая вас привела в зал, проведет вас обратно, — почти по слогам произнес господин, щелкнул пальцами — и девушка возникла, как из-под земли.
Занудный господин удалился, а служанка проводила Эхса назад в его комнату. Он был благодарен ей за помощь, потому что сам в коридорах замка наверняка бы запутался.
— Вас что-то беспокоит? — вдруг спросила девушка.
— Ничего, прорвемся, — махнул рукой Эхс.
— Я разбужу вас утром, — произнесла девушка, улыбнулась Эхсу и вышла.
***
Следующие два дня оказались просто набиты представлениями. Большая часть их казалась Эхсу интересными, к тому же он успел привыкнуть к мысли, что пока он пристально следит за ходом действия, кто-то в это же время пристально следит за ним. Он чувствовал, что принимает участие в полезном деле — помогает прокляторам делать пьесы более интересными для зрителей. Потому что донные прокляторы, какими бы самоуверенными они ни казались, все же отчаянно жаждали одобрения публики. Они хотели, чтобы об их постановках повсюду шла молва, чтобы публика заранее раскупала билеты. В их обществе, сплошь состоящем из актеров, по общественной лестнице быстрее поднимался именно тот, о ком ежедневно трубили в газетах.
Постепенно Эхсу тут даже стало нравиться. Жаль, что Дорис так быстро разочаровалась в нем. Такая прекрасная девушка в столь прекрасном месте…
Но он постоянно напоминал себе: «У тебя есть важное задание. Ты здесь для того, чтобы найти союзников…» Даже если бы он захотел остаться, донные прокляторы все равно бы его не приняли.
Они ценят его только как невежду, на котором можно проверять качество будущего репертуара. Вот скоро все проверят, и тогда — прости-прощай.
Последняя пьеса произвела на Эхса неизгладимое впечатление, но на то были свои причины, донным прокляторам вряд ли понятные. Пьеса рассказывала о встрече человека с демоном.
Юноша (в котором Эхс узнал самого себя — о, в подборе актеров донные прокляторы знали толк!) отправляется к Доброму Волшебнику Хамфри, чтобы задать ему вопрос: как укротить демона? Отслужив положенный срок — течение времени обозначалось быстрой сменой декораций — юноша получает ответ, состоящий из талисмана, пентаграммы, словесного заклинания и свитка пергамента, на котором написан текст договора. Добрый Волшебник предупреждает юношу, что ответом тот сможет воспользоваться лишь один раз, так как элементы ответа быстро распадаются. И все же демон явится и исполнит все, что юноша пожелает.
— Все, чего бы я ни пожелал, демон исполнит? — спрашивает юноша.
— Почти все, — уточняет Волшебник. — С моей помощью к тебе явится довольно сильный демон, так что он сможет совершить почти все…
Эхс чувствовал себя так, будто это он сам разговаривает с Добрым Волшебником. Хорошо бы получить возможность задать такой же Вопрос! Правда, в Долине Прокопиев дела посложнее, ведь там бесчинствует не один демон, а множество. И все же Эхс старался не пропустить ни единого слова пьесы.
Юноша возвращается к себе домой и начинает готовиться к появлению демона. Сначала он вычерчивает на полу пентаграмму. Затем берет талисман и кладет его сверху. «Демон Дня! — произносит он. — Силой заклинания вызываю тебя, явись!» Он бормочет слова заклинания.
Свет на сцене постепенно начинает гаснуть. Музыка предсказывает появление чего-то зловещего.
Воздух над пентаграммой наполняется дымом. Раздается мощный рев…
От этого рева Эхс весь задрожал, а невидимый наблюдатель тут же занес в блокнот: «Зритель вздрогнул от рева. Впечатляющий спецэффект».
Дым рассеялся. В центре пентаграммы стоял демон.
«Конечно же, это актер, а не настоящий демон, думал Эхс, — потому что настоящие демоны просто так не являются». Но все равно и этот ненастоящий демон выглядел мощно. «Как же он появился на сцене, — гадал Эхс. — А, наверное, через какой-нибудь люк, пока дым не рассеялся…»
— Теперь ты будешь выполнять мои приказания, — произнес юноша.
В ответ демон взревел, и пламя вырвалось из его уст.
Это тоже очень понравилось Эхсу. Замечательный фокус! Интересно, Метрия умеет так? Вообще, извергают ли демоны из себя пламя? Драконы, те, несомненно, дышат огнем, но демоны… Да, тут снова какая-то ошибка.
Юноша сначала испугался огнедышащего демона, но потом изрек отважно:
— Ты не можешь выйти за пределы пентаграммы, пока я тебе не разрешу.
В ответ демон заметался во все стороны, всюду натыкаясь будто на невидимые стены, и от этого его ярость увеличивалась.
Эхс даже начал бояться — ведь магическая преграда от такого напора может Треснуть и демон вырвется на свободу.
Но пентаграмма оказалась крепкой.
Демон попрыгал, попрыгал и замер, смиренный и пристыженный.
— Чего ты хочешь, дуралдуй? — спросил он у юноши.
«Дуралдуй»… Эхс улыбнулся. В жизни такие слова оскорбляют, а на сцене только смешат.
— Хочу прекрасный дом, чтобы в нем прожить всю жизнь, рог изобилия, который никогда не пустеет, и жену-красавицу, которая любила бы меня всем сердцем, — перечислил юноша.
— Чего-о? Нет, твои желания невыполнимы.
— Выполнимы. Такой мощный демон, как ты, все это сделает без труда. И я не отпущу тебя, пока не согласишься выполнить условия договора.
— Ни за что! — рявкнул демон.
— В таком случае останешься здесь навсегда, — сказал юноша и повернулся, намекая, что сейчас удалится.
— Ну будь же разумным! — возопил демон. — Прекрасный, как ты выразился, дом за пять минут не создашь, а я ведь совершенно не знаю архитектуры.
— А тебе и незачем знать. Просто бери и делай. А как ты это будешь делать, меня не заботит.
«Тому хорошо приказывать, а демону наверняка несладко», — подумал Эхс, постепенно теряя симпатию к требовательному юноше.
— И роги изобилия на деревьях не растут, на дороге не валяются, — продолжал демон. — Один раз я видел этот рог.., да и не рог это был вовсе, а рожок. Из него в каком-то приюте кормили младенцев.
— Наплевать, что младенцев. Ступай в приют и забери, — приказал юноша.
И Эхсу он стал еще менее симпатичен.
— Что до прекрасных женщин, то они таких, как ты, не любят, — заметил демон. — Склонить сердце красавицы — это выше моих сил!
— Придется отыскать способ, — холодно произнес юноша.
— Да пойми же, нет способов! Ну, положим, заставлю я ее признаться тебе в любви, но на самом деле никакой любви не будет.
Эхс кивнул. Демон оказался очень разумным.
В нем куда больше положительных качеств, чем в юноше.
— На самом деле меня ее чувства не очень волнуют, — чуть подумав, сказал юноша. — Она должна быть: а) красивой; б) послушной. Остальное меня не интересует.
— Насколько я понимаю, тебе нужна видимость женщины, тихая и пустая?
— Ты попал в самую точку. Именно такая мне и нужна.
— Ну тогда дельце выгорит.
Юноша предъявил договор, и демон поставил свою подпись.
Занавес опустился.
Антракт Эхс провел в размышлениях. Он думал о демонессе Метрии, которая явилась, непрошеная, в его тайное убежище и предложила видимость прекрасной женщины. Все как в пьесе. Досмотрев ее до конца, он, возможно, сумеет хоть в чем-то разобраться?
И вот занавес поднялся вновь.
На сцене возникла декорация нового дома юноши. Демон вошел откуда-то сбоку, волоча огромный рог изобилия, из которого так и сыпались фрукты.
За сценой тем временем звучал хоровой плач. Это плакали голодные детишки из приюта, у которых отняли источник пропитания. Демон положил рог изобилия к ногам повелителя.
— Ну? — спросил юноша.
— Слушаю, сэр, — вежливо ответил демон, — Где женщина, спрашиваю?
— Не женщина, а ее видимость, — уточнил демон.
— Называй как хочешь, это меня не волнует, — зло проговорил юноша. — Тащи ее сюда, а потом можешь быть свободен.
К этому времени симпатии Эхса целиком переместились на сторону демона. Человек вел себя как последний негодник, а демон просто честно выполнял условия договора.
Демон удалился за кулисы, а юноша начал вытаскивать из рога изобилия фрукты. Он просто надкусывал их и отбрасывал в сторону, а их не становилось меньше.
И тут из-за кулис вышла женщина необыкновенной красоты.
Таких красоток Эхс еще не встречал.
— Я пришла подарить тебе счастье, — произнесла красавица нежным голосом.
— Мне? — с загоревшимся взглядом спросил обжора.
— Тебе, только тебе, — вновь пропело видение и закружилось, так, что ее легкие одежды взметнулись, как крылья, обнаружив прелестные стройные ножки. — Я — видимость прекрасной женщины.
— И ты сделаешь все, что я захочу.
— Все, — с легким вздохом ответило видение.
— Тогда.., сними одежду.
— Как тебе будет угодно, мой повелитель, — прошептало видение и сбросило с себя первый воздушный покров, но тут свет погас и занавес вновь опустился.
Когда занавес поднялся, Эхс увидел, что двое лежат в постели. Очевидно, это было продолжение сцены, которая началась как бы немного раньше.
Мужчина еще спал, женщина уже проснулась.
— НАДЕЖНО ЛИ ТЫ СПРЯТАЛ ДОГОВОР? — особым, сценическим, то есть очень громким шепотом произнесла прекрасная женщина прямо в ухо спящему.
— Контракт! — тут же подскочил он, сорвался с постели и в нижнем белье помчался в кабинет, где у него хранился свиток с договором.
— А ПРАВИЛЬНЫЙ ЛИ ЭТО ДОГОВОР? А ПРАВИЛЬНЫЙ ЛИ ЭТО ДОГОВОР? — тем же шепотом произнесла красавица.
— Я не могу прочесть при этом свете! — в отчаянии воскликнул юноша. — А вдруг кто-то похитил подлинный договор и подложил другой!
Юноша начал лихорадочно искать что-то, наверное, свечу, отыскал ее и погрузил в камин, где она загорелась от пылающего угля, а заодно чуть не загорелся и сам юноша.
— Да, это тот самый договор, — перечитав его при свече, произнес юноша.
— ЗАЩИТИТ ЛИ ДОГОВОР ТЕБЯ ОТ ДЕМОНА? ЗАЩИТИТ ЛИ ДОГОВОР ТЕБЯ ОТ ДЕМОНА? — снова прозвучал женский шепот.
— Демон не повредит мне.., так сказано в договоре, — ответил юноша.
— А ТЫ УВЕРЕН? А ТЫ УВЕРЕН? — драматически зашептала женщина.
— Конечно, уверен, — рассерженно ответил юноша. — Сама убедись, вот в этом месте написано…
И тут свеча наклонилась и капля воска с нее упала.., прямо на пергамент. Легкий дымок поднялся над тем местом, где расплавленный воск смешался с чернилами.
С проклятием на устах юноша попытался ногтем соскрести кляксу.
— КУДА УПАЛ ВОСК? КУДА УПАЛ ВОСК? — зловещим шепотом вопросила женщина.
— Проклятие! Капля прикрыла одно слово в договоре. Там, где говорилось «демон обязуется не вредить», теперь стало «демон обязуется.., вредить».
— НЕТ, ЭТО НЕ СЛУЧАЙНО! — промолвила женщина. Но теперь она из женщины превратилась в ДЕМОНА.
— Капля упала именно на частицу «не», — ехидно произнес демон. — Забавно, правда?
— Так это твои демонские проделки? — в ужасе вопросил юноша. — Ты с помощью своей магии направил кляксу на слово «не»?
— Я просто не хотел, чтобы капля расплавленного воска опекла тебе руку, вот и скомандовал. А договор я уважаю и буду неукоснительно следовать…
— Ах, так. Ну тогда опять превратись в женщину.
— ..Его букве, — продолжил демон, — и теперь, без отрицания «не», эта буква велит мне вредить тебе. И поэтому…
Демон стал приближаться к юноше. Раздался ужасающий крик. Но тут занавес упал, скрыв то, что случилось дальше. Спектакль окончился.
«Хорошо, что я не заключил договора с Метрией, — почему-то подумал Эхс. — Демоны так коварны! Герой спектакля, в общем-то, заслужил наказание, но все равно как-то грустно».
И Долина Прокопиев тоже во власти демонов.
Теперь Эхс осознал, какой, должно быть, ужас там творится. Их надо победить во что бы то ни стало!
***
— Срок твоей визы закончился, — сообщил Магистр. — Тебе немедленно следует покинуть замок и озеро.
— Но теперь я хочу сказать о том, зачем пришел, — напомнил Эхс.
— А, ну ладно, слушаю тебя.
— Я прошу вас, донных прокляторов, помочь Прокопиям из Долины Прокопиев прогнать демонов.
— Прогнать демонов? Незачем?
— Потому что они разрушают Долину, они уничтожили Люблю-реку.
— Нам нет дела до каких-то там копуш. Здесь, в замке Преддверия, у нас дел по горло. Уровень воды в озере то поднимается, то опускается, а от этого наступает то наводнение, то засуха. Посевы гибнут, дикие животные грозят. Нет уж, пусть эти глупые копуши со своими глупыми речными извилинами справляются сами!
— Но я же целых два дня честно отслужил в роли зрителя! — в сердцах вскричал Эхс. — Именно с моей помощью вы угадали, как половчее кроить пьесы. Значит, и вы мне обязаны.
— Возможно, молодой человек, возможно. Ну ладно, дадим вам помощника.
— Помощника? Одного?
— Одну, — поправил Магистр. — Ее зовут Ветошка. Она будет ждать вас у выхода.
Эхс просто схватился за голову. Ну как сможет одна женщина помочь в битве против демонов? Но ничего больше от прокляторов, кажется, не добьешься. Эхс поблагодарил Магистра и попрощался как можно вежливее, хотя это ему далось не без труда. Тут тоже потребовались актерские способности.
Но перед уходом у Эхса все же осталось еще немного времени, и он решил прогуляться по замку. Та же самая милая девушка, горничная, предложила его сопроводить. Замок Преддверия целиком находился под водой, так что мимо окон медлительно или, наоборот, юрко проплывали рыбы и разные другие обитатели озера. Перед замком вода свирепо вращалась, образуя знаменитый водоворот, который начинался на поверхности озера, проходил сквозь всю его толщу и исчезал где-то в неведомых глубинах ниже уровня дна.
— Где же он заканчивается? — поинтересовался Эхс.
— Никто этого не знает, — ответила девушка.
Она сама тоже не знала, да и не интересовалась вовсе. Донные прокляторы, кажется, вообще никем м ничем, кроме себя, не интересовались.
Эхс увидал, что какая-то женщина в ожидании стоит на подводном причале. Это была не просто старая, а древняя старуха, сгорбленная, сморщенная, с седыми космами.
— Поплывем, юноша? — прошамкала старуха.
— А знаешь ли ты, за чем я приходил?
— Не знаю, да и неважно это.
«И в самом деле, неважно», — вздохнул Эхс. Все равно от старухи никакой пользы.
Они забрались в лодку, и тут же появились девицы и одна за другой начали нырять в люк и, мелькая стройными ножками, спускаться по лестнице.
— Ой, глядите, Эхс! — воскликнула одна.
— И Ветошка с ним, — добавила другая.
— Мы с ним покидаем замок Преддверия, — гордо сообщила старушка.
— Ишь ты, повезло старушенции, — хихикнула третья.
— Прикуси язык, шилохвостка, — цыкнула на нее Ветошка.
Когда лодка поднялась наверх, девушки выбрались из нее и отправились на плантацию, а Эхс и Ветошка — к замку Ругна.
— У меня с собой есть две таблетки, — сказал Эхс. — Они помогут нам одолеть расстояние за один день.
— Ну-ка, ну-ка, давай сюда, — закивала старушка.
Они отправились на северо-запад. Старушка хоть и приняла таблетку, но все равно не поспевала за Эхсом. Пришлось и ему идти помедленнее.
Так что к вечеру они были все еще далеко от замка Ругна.
Решено было провести ночь на бережку какого-то ручья. Теперь, оказавшись вдали от донных прокляторов, старушка сделалась как-то добрее.
— А знаешь, почему именно меня послали с тобой? — спросила она.
— Нет, но очень хотел бы узнать.
— А просто потому, милок, что им хочется от меня избавиться и они думают, что из такого дальнего странствия я уж наверняка не вернусь. А за каким-то делом идем, открой мне, старой?
— С демонами будем сражаться, бабушка, чтобы Люблю-река вновь извилистой стала, чтобы копушам на ее берегах опять хорошо зажилось.
— Э, милый, разве демонов победить можно?
— Можно. Главное, правильным талисманом обзавестись, правильным заклинанием, пентаграммой и, самое главное, правильно составить договор.
— Так это только Доброму Волшебнику по силам, такому же старому грибу, как и я. Да и с талисманами этими тоже не всегда все гладко проходит.
— Я знаю. Пьесу про демонов видел.
— Что ж, я попробую тебе помочь, для того и пошла с тобой; но хочу, чтобы ты знал — дело рискованное.
— Рискованное?
— Знаешь, какой у донных прокляторов талант?
Проклятия посылать, вот какой.
— Я знаю. То есть самого проклятия в действии видеть не приходилось, но о страшной их силе наслышан хорошо. Ведь моя бабка родом из донных прокляторов.
— Да что ты, милый! А как же ее имя?
— Девичьего имени своей бабки я не знаю. Она вышла замуж за моего дедушку, огра.
— Вон оно что! А, помню ее. Актриса хорошая, да женщина уж очень бойкая.
— Так ты ее знала? — изумился Эхс.
— А как же, конечно, знала. Ведь мне уже сколько лет, знаешь? Стало быть, повезло ей в жизни, вышла замуж удачно.
— Значит, ты считаешь, что для донной прокляторши брак с огром — это удача?
— А чего, огры мужчины серьезные.
— Так, значит, и меня ты не презираешь за то, что я внук огра?
— А ты меня? Ведь талант у меня никудышный.
— Никудышный?
— Проклинать-то я проклинаю, но одно из трех проклятий обязательно оказывается благословением.
— Ух ты, благословением! — от души рассмеялся Эхс. — И что же в этом плохого?
— А то, соколик, что пошли как-то мы, прокляторы, охотиться на дракона, да ничего из этого не получилось. Все прокляторы берут на изготовку и дружно посылают проклятие, а тут откуда ни возьмись… Благословение! Ну и все проклятия насмарку, а дракон не только не убит, но еще и здоровее сделался, да за нами как погонится! Хорошо, мы поблизости от озера охотились, так что удрать успели.
— Да, теперь я понимаю.
— Так что со мной одна морока. Вот Магистр и решил отослать меня с глаз долой, подальше от замка.
— У Магистра голова варит, — иронически заметил Эхс. — Ну в таком случае, может, ты, бабушка, благословишь меня и себя, чтоб быстрее шагалось?
— Я, голубок, саму себя ни проклясть, ни благословить не в силах, только других.
— Ну тогда одного меня прокляни, но так, чтобы это оказалось настоящим благословением…
— Тут, понимаешь, неизвестно, что может выйти, — пояснила старушка. — А вдруг проклятие в благословение не превратится?
— Ничего. Я согласен рискнуть. Проклинай давай.
— Да ты не горячись, подумай хорошенько…
— Смотри, бабушка, что получается, — не унимался Эхс. — Если вот ты сейчас меня проклянешь, а проклятие благословением окажется, тогда уже наверняка будет известно, что два остальных патрона в твоей обойме — точно проклятия. И если какая-то опасность нам станет угрожать, то ты ее этим оружием победишь. А ведь у нас впереди опасностей еще много.
Старушка задумалась.
— Ладно, будь по-твоему. Утром я тебя прокляну, если за ночь не передумаешь.
Утро пришло своим чередом. За ночь Эхс не передумал. И тогда Ветошка сосредоточилась и послала в его сторону проклятие.
Эхс почувствовал, как холодок просквозил через него и волосы чуть приподнялись, но боли не было.
— Готово? — спросил он удивленно. — А я ничего особенного не почувствовал.
— И не стало тебе ни холодно, ни жарко? — тоже удивилась старая проклинательница. — Чтоб ни так ни этак — такого раньше еще не было. Может, уже совсем мои силы иссякают, и не способна я уже ни проклинать, ни благословлять.
— Может, и так, — согласился Эхс, то ли огорчаясь, то ли радуясь. — А теперь, не сердись, мне надо в кусты по нужде удалиться.
Старушка понимающе кивнула. Донные прокляторы, в отличие от кентавров, кое-чего стыдились, и в этом были похожи на людей. Эхс направился в заросли и тут…
Земля ушла у него из-под ног, и он провалился в какую-то яму! Очнувшись, Эхс осторожно открыл один глаз и обнаружил, что лежит рядом с гипнотыквой. И его правый глаз уперся прямо в ее глазок! Миг — и Эхс оказался в Мире-По-Ту-Сторону, внутри гипнотыквы.
