Глава 8
Жизнь полна событий даже тогда, когда вам кажется, что в ней ничего не происходит.
Обломов
— Все, трансляция закончена, — сказал Горлогориус. — Стрелков мы больше отслеживать не можем.
Хрустальный шар показывал одинокого Гарри, сидящего на берегу нефтяного озера.
— Территория ордена закрыта для посторонних, — сказал Фил. — Даже я не знаю, как она сейчас выглядит.
— Ты же сам ее спроектировал, — сказал Мэнни.
— Вне всякого сомнения, созданная мною вселенная эволюционирует и развивается по ведомым ей одной законам, — сказал Фил. — Я придумывал все сюжетные миссии заточенными под стрельбу, однако вы утверждаете, что в случаях с гномами и друидами стрельбы не случилось. Те и другие отдали свои артефакты добровольно, причем гномы даже испытали огромное облегчение. Можете быть уверены, я такого не планировал.
— И что с того? — спросил Горлогориус.
— Зря вы меня домой не отпускаете, парни. Я совершенно не контролирую ситуацию.
— Я и не надеялся, что ты сможешь обрести контроль на данной стадии, — сказал Горлогориус.
— Я не обрету его, даже когда все пойдет вразнос, — сказал Фил. — Отправьте меня назад, а?
— Разве тебе тут не нравится?
— У вас прикольно, — сказал Фил. — Но я никак не могу отделаться от мысли, что же будет со мной, если ваш мир все-таки накроется медным тазом.
— В лучшем случае тебя выбросит отсюда в твой родной мир, — сказал Горлогориус.
— А в худшем?
— Ты разделишь судьбу мира, который создал.
— Что-то не хочется, — сказал Фил.
— Неужели ты не чувствуешь ответственности за свое творение?
— Не до такой степени, — сказал Фил. — Я не собирался создавать вашу вселенную, помните? Конечно, раз уж так получилось, то мне небезразлична ее судьба, но… Своя рубашка ближе к телу.
— Никогда не думал, что наш создатель такой трус, — сказал Мэнни.
— Только не надо вот этого, — возмутился Фил. — Не надо разводить меня на «слабо». Я уже с детского сада на «слабо» не велся.
— Неужели тебе неинтересно, чем все закончится? — предпринял Мэнни еще одну попытку.
— Я вижу только два варианта, — сказал Фил. — И я не настолько любопытен, чтобы выяснить, который из них воплотится в реальность.
— Все равно ты никуда не денешься, — сказал Горлогориус.
— Похоже на подводную лодку, — вздохнул Фил. — Выпить хоть дайте.
— Пей, — сказал Горлогориус. В руке Фила материализовалась уже открытая бутылка пива.
— А покрепче?
— Обойдешься, — сказал Горлогориус.
— Не уважаете вы своего создателя, — сказал Фил. — И я вас понимаю. За что меня уважать? Подумаешь, целую вселенную сотворил. Делов-то…
— Мы тебя уважаем, — сказал Горлогориус. — И именно поэтому никуда не отпустим. Ты нам еще нужен.
— Зачем?
— Чтобы понять, как тут все работает.
— Ты волшебник, — сказал Фил. — Ты — старый, великий, могущественный маг, общепризнанный местный мудрец. Если ты до сих пор чего-то в этом мире не понимаешь, я вряд ли смогу тебе это объяснить.
Горлогориус нахмурился. Ему очень не понравилось слово «старый», хотя со всем остальным он был согласен.
— В среде волшебников существует один давний спор, — сказал Мэнни. — Он касается случайностей. Одни говорят, что случайности существуют, другие — что они являются частью закономерности, которая нам не видна. Кто, как не ты, должен знать ответ на этот вопрос?
— Случайности существуют, — сказал Фил. — Но каждая из них детально проработана на программном уровне.
— Не совсем понимаю…
— Случайности являются неотъемлемой частью геймплея, — объяснил Фил. — Случайности должны происходить постоянно. Это разнообразит игровой процесс. Главные действующие лица систематически и неожиданно сталкиваются друг с другом, и это тоже один из законов моей игры. И вашей вселенной тоже. Еще вопросы есть?
— Что будет, если один из главных героев погибнет до завершения миссии? Что было бы, если бы кто-то из них погиб еще до начала этой истории со сбором артефактов? — спросил Мэнни. — О чем ты думал, создавая мир, судьба которого зависит всего от нескольких человек?
— Вы ошибаетесь, — сказал Фил. — Когда я делал эту игрушку, я понятия не имел, кто будет главным героем. Им мог стать любой из служителей ордена Святого Роланда и любой из волшебников. Не было бы Смит-Вессона и Ремингтона, были бы Шмайсер и Кольт. Выбор действующих лиц зависит не от меня.
— А от кого?
— Если говорить о моем сознательном творении, то от игрока, установившего мою игру на свой компьютер, — сказал Фил. — И я понятия не имею, как это происходит у вас в мире.
— Пользы от тебя… — буркнул Мэнни.
— Так я вам об этом и говорю! — воскликнул Фил. — Пользы от меня — хомяк наплакал. Отпустите меня домой, а?
— А что у тебя дома? — спросил Горлогориус.
— Работа, — сказал Фил. — А еще кореша, выпивка, травка, девочки… Много чего. Кстати о девочках. Вы заметили, что среди главных действующих лиц нет ни одной женщины? Вас это не удивляет?
— Нет, — сказал Горлогориус. — Войны и всякого рода свершения — это мужское дело.
— Просто в пору создания той игры я был очень стеснительным молодым человеком, — сказал Фил. — И еще я очень не любил игры, в которых мне приходилось выступать от лица женщины. «Метро-2», например, или «Ядерный титбит-2»… Меня это напрягало.
— Ты мне сильно напоминаешь одного молодого волшебника, — сказал Горлогориус. — У него тоже с противоположным полом проблемы.
— Ты о Гарри? — уточнил Фил. — Я его практически с себя писал. Только я вырос, изменился…
— Надеюсь, до такой степени Гарри не изменится, — сказал Горлогориус.
— У меня пиво кончилось, — сказал Фил. — Забацай еще бутылочку, раз уж домой не отпускаешь.
Бригада Ланселота решила не торопиться с возвращением домой.
Во-первых, корпоративная солидарность не позволяла им оставить потрепанных в бою с мастером Лю богатырей, а во-вторых, дома их ждал Мерлин.
Нормальный рыцарь поймет, что карточный долг — это долг чести, и у Ланселота со товарищи не возникло бы никаких проблем, если бы на задание их отправлял сам король Артур. Но миссию по ликвидации дракона им поручил Мерлин, а чародеи не так снисходительны к обычным рыцарским слабостям, как короли.
При дворе Камелота Мерлин играл важную роль. Он являлся советником короля Артура, придворным чародеем, чьи астрологические прогнозы пользовались большим успехом у светских дам, а также обеспечивали постоянный доход в казну. Он обладал исключительным правом заключать сделки на истребление драконов. Он умел варить зелья, исцеляющие тяжелые раны, которые рыцари постоянно получали. Но рыцари Мерлина все равно не любили.
Они считали его хитрым, скользким, пронырливым типом, старающимся извлечь собственную выгоду из любой ситуации. Вообще-то такими были все волшебники, но рыцари тесно общались только с Мерлином, который ревностно следил за тем, чтобы оставаться единственным чародеем Камелота.
Рыцари разбили лагерь и затащили богатырей в шатры.
Добрыня Никитич стонал и размахивал руками. У Алеши Поповича была сломана челюсть. Илья Муромец, получивший самую жестокую трепку за всю свою жизнь, пришел в себя первым, но даже он был слишком слаб, чтобы самостоятельно о себе позаботиться.
Ланселот принес сваренного на костре супа. Муромец выудил из-за голенища большую деревянную ложку, расписанную под хохлому, и запустил ее в котелок.
— Признаюсь честно, — сказал Ланселот, — после того как мы, даже обладая двукратным численным перевесом, не смогли взять над вами верх, я не ожидал, что вы вообще можете потерпеть поражение. Тем более что одолеет вас один человек.
— Да, вломил он нам не по-детски, — признал Муромец. — Дракон-то улетел?
— Улетел.
— А китаёза?
— Побежал за ним. Мы его остановить не пытались, извини.
— Чего уж там извиняться, — сказал Муромец. — Это наша разборка была, и он по-честному все сделал. Знать бы только, где он так ногами махать навострился…
— Люди с Востока исповедуют свой собственный стиль боя, — сказал Ланселот.
— Это точно. — Муромец отправил в рот очередную ложку супа. — Неплохой супец. Из чего варили?
— Из крольчатины. Тут полно кроликов в округе, Гарет целую дюжину за пять минут настрелял. Эля хочешь?
— Это что-то типа пива, да?
— Да.
— Не откажусь.
Ланселот протянул Муромцу объемистую флягу. Богатырь отпил половину.
— Вот теперь мне лучше, — сказал Муромец. — Гораздо лучше.
— Что делать собираешься?
— Мои парни как себя чувствуют? — спросил Илья.
— Не бойцы. Еще недели две как минимум. Алекс даже суп есть не может, жалуется, что больно. А Добрыня в беспамятстве.
— Хре… Фигово, в смысле, — сказал Муромец. — Ты о них позаботишься, Ланс?
— Не вопрос.
— Тогда я за драконом двину, — сказал Муромец. — Может, успею его спасти в последний момент.
— При всем моем уважении, Илья, с этим парнем тебе не совладать, — сказал Ланс. — Да и вряд ли ты их догонишь. Дракон по небу летел, а китаец очень быстро бежал, лошади за ним не угнаться.
— Моя угонится, — уверенно сказал Муромец.
— А может, не стоит? Как там у вас говорят? Ну его в сауну, дракона этого…
— В баню, — поправил английского коллегу Муромец. — Только не могу я его в баню послать. Я ведь слово свое богатырское дал, что буду защищать этого дракона, живота не жалея.
— Ты и так его уже не пожалел, — сказал Ланселот. — Никто тебя не упрекнет.
— Я сам себя упрекну, — сказал Муромец. — Это вопрос чести.
— Если так, то я больше спорить не буду, — сказал Ланселот. — Когда выезжаешь?
— Суп доем, эль допью, отдохну пару часов и двину, — сказал Муромец. — Такие дела обстоятельного подхода требуют.
— А я тебя знаю, — сказал Бозел Негоро. — Ты — тот самый жалкий дубль того самого жалкого волшебника, которому я срубил голову волшебным мечом.
— Это я, — уныло признался Негоро. — Чайком угостите?
— Присаживайтесь, — сказал мастер Лю. — Сейчас еще котелок воды вскипятим.
— Чего тебе тут надо? — недружелюбно спросил Бозел. — Поглумиться надо мной пришел?
— Как ни странно, нет, — вздохнул Негоро.
— Откуда ты вообще тут взялся такой кремнийорганический?
— Заглянул на огонек, — сказал Негоро. — Если честно, меня Горлогориус послал.
— Тебя? Значит, и ты теперь на Горлогориуса шестеришь?
— Фу, что за жаргон, — сказал Негоро. — Дракон, благородное животное, и вдруг ботает по фене.
— Жизнь такая, — сказал Бозел. — Чего на этот раз желает Горлогориус? Только учти, чего бы он ни хотел, ему придется подождать. Я тут в некотором роде занят — меня собираются убить.
— Я прибыл как раз по этой причине, — сказал Негоро.
— Чтобы удостовериться в моей смерти?
— Чтобы попытаться ее предотвратить.
— Хо, — сказал Бозел. — Это очень похоже на Горлогориуса — переваливать работу на других. Сам он в жизни палец о палец не ударит.
— Ты не прав, — сказал Негоро. — Пальцами он щелкает довольно часто. Он так колдует.
— Горлогориус мог бы меня спасти, — сказал Бозел. — Если бы захотел. Но, судя по тому, что он послал тебя, такого желания у него нет.
— Немного оскорбительно, но очень похоже на правду, — согласился Негоро.
— Извините, что вмешиваюсь, — сказал мастер Лю. — Чай готов.
— Спасибо, — сказал Негоро, отпивая из кружки. — Вы знаете толк в чае.
— Только вода здесь оставляет желать лучшего, — сказал мастер Лю. — Скажите, а Горлогориус, о котором вы говорите, это тот самый Горлогориус, о котором я думаю?
— Скорее всего, — сказал Бозел. — Горлогориус — единственный в своем роде. Таких, как он, нет, не было и не надо.
— Старая хохма, — констатировал Негоро.
— И Горлогориус желает сохранить жизнь присутствующему здесь дракону? — продолжал допытываться Лю.
— Вербально он выразил такое желание, — сказал Негоро. — Но чего он хочет на самом деле, это для меня загадка.
— Горлогориус знает, кто именно покушается на жизнь дракона?
— Вы, — сказал Негоро. — Мастер Лю, Непобедимый Воин, виртуоз кулака и колена.
— Тем не менее он отправил на задание вас? — недоверчиво произнес мастер Лю. — Чтобы вы противостояли МНЕ?
— Да.
— Наверное, он снабдил вас какими-нибудь могущественными заклинаниями?
— Не совсем. В магии я бездарен.
— Тогда он дал вам какое-то оружие?
— Как видите, не дал.
— И каким же образом вы собираетесь выполнить свое задание? — удивился мастер Лю. — Не мог же он послать вас на такое дело с голыми руками?
— Боюсь, вы забываете про главную особенность отношения могущественных волшебников к дублям, — сказал Негоро. — Он отправил меня сюда с голыми руками и советом подойти к этому вопросу творчески.
Мастер Лю покачал головой:
— Тогда вам меня не остановить.
— Знаю, — сказал Негоро. — Кстати, а почему дракон до сих пор жив?
— Он не может меня убить, пока я в таком виде, — объяснил Бозел. — Но как только я превращусь в дракона, он меня порешит.
— Разумно, — сказал Негоро. — Дракона ведь убить гораздо проще, чем человека.
— У него принципы, — объяснил Бозел.
— О, — сказал Негоро. — Принципы — это сильно. Принципы я уважаю. Хотя порой и не могу их понять.
Негоро считал принципы слабостью. Принципиальные люди ограничены в поиске решения проблем, чем часто пользуются люди непринципиальные. Негоро научился уважать принципы своих врагов, если они давали ему определенное преимущество.
— Пока я тоже ничего не буду делать, — сказал Негоро. — Пусть Бозел сначала превратится в дракона, а там мы разберемся.
— Спасибо, — сказал Бозел — Ты — настоящий защитник.
— Странная ситуация, — заметил мастер Лю.
— Это верно, — согласился Негоро. — Я слышал, вы отошли от дел, мастер.
— Отошел. Но меня убедили ненадолго вернуться.
— Его купили жалким клочком бумаги, — объяснил Бозел.
— Что дракон может понимать в древних рукописях? — пожал плечами мастер Лю.
— Побольше вашего, — сказал Бозел. — Вы «Книгу Мертвых» читали? Я принимал участие в ее написании. И «Капитал» без меня не обошелся.
— Его послушать, «Ночной дозор» тоже он написал, — сказал Негоро.
— Мог бы, — сказал Бозел. — Но не успел, врать не буду.
— Давайте разберемся, — предложил Негоро. — Нас тут трое, все мы неординарные личности с очень непростой судьбой, сидим тут, пьем чай, греемся у костра и ждем подходящего момента, чтобы вцепиться друг другу в глотку. Как мы докатились до жизни такой?
— Предлагаю подумать об этом и заняться медитацией, — сказал мастер Лю. — Трансцендентальная медитация помогает разобраться в себе.
Гарри сидел на берегу нефтяного озера и потихоньку впадал в панику.
С тех пор как в его недостроенную башню заявился Горлогориус, он пережил много приключений, но никогда не был один. Рядом с ним всегда присутствовал Джек Смит-Вессон, готовый прикрыть спину и, чего уж тут кривить душой, взять на себя львиную долю опасностей.
Стрелок вселял в Гарри уверенность. Теперь его не было рядом и уверенность тоже куда-то испарилась.
Гарри вспомнил, что он находится в центре гигантской свалки, населенной кровожадными зубастыми монстрами, а его волшебная палочка плохо сбалансирована. Он вспомнил, что из большей части передряг его вытаскивал именно Джек. Еще он подумал, что раз поисками седьмого ключа занимаются Джек и Реджи, то Горлогориус вряд ли будет следить за самим Гарри и не придет на помощь своему младшему коллеге.
Гарри натаскал автомобильных покрышек, полил их нефтью из озера и запалил огромный костер, надеясь, что он отпугнет обитающих поблизости монстров. Заодно он сварил себе море кофе, потому что больше кровожадных тварей он боялся только одного — заснуть и быть сожранным кровожадными тварями.
Увы, Гарри был не слишком опытным молодым человеком, не учел кое-каких побочных эффектов своих действий и не просчитал ситуацию до конца. Очень скоро посреди черной-черной свалки, на берегу черного-черного озера, окруженного горами черного-черного мусора, сидел черный-черный человек и жег резину.
Поскольку Гарри уже приготовился к самому худшему, он не удивился, когда из черного-черного озера вылезло черное-черное щупальце и потянулось к нему. Очевидно, щупальце привлекало тепло костра.
Гарри саданул по щупальцу заготовленным для псов заклинанием инфаркта, но оно почему-то не подействовало. То ли у щупальца отсутствовало сердце, то ли чудовище обладало гораздо большими габаритами и сердце скрывалось под толщей нефти.
Гарри подошел к этому вопросу творчески. Вместо того чтобы долбить заклинанием инфаркта по всей поверхности озера, он сотворил чары циркулярной пилы и расчленил щупальце на двенадцать кусков. Правда, он сомневался, можно ли применять термин «расчленить» к щупальцу.
Вслед за первым из озера вылезли еще два щупальца, но Гарри уже знал, как ему следует поступить. Четвертое и пятое щупальца тоже не доставили особых проблем, но, когда они стали вылезать сначала по три, а потом и по четыре штуки за раз, Гарри пришлось серьезно попотеть.
Расправившись с последним отростком, Гарри чуть не валился с ног от усталости, но Караганда явно не хотела, чтобы он расслаблялся. В некотором отдалении Гарри услышал бодрые шаги и знакомый мотивчик:
Когда переехал, не помню,
Наверное, был я бухой.
Мой адрес сегодня не Матрица,
Мой адрес сегодня такой:
Караганда-да-да, Караганда-да-да,
Караганда-да-да, Караганда-да-да. Да!
Повсюду гниет разный мусор,
Он просит работать метлой.
Но я подметать здесь не буду,
Мой жребий совсем не такой.
Караганда-да-да, Караганда-да-да,
Караганда-да-да, Караганда-да-да. Да!
Я мог бы подохнуть в пустыне,
Но вышел оттуда живой.
Я пьянствовал вместе с Лео,
Все знают, кто это такой.
Караганда-да-да, Караганда-да-да,
Караганда-да-да, Караганда-да-да. Да!
Когда переехал, не помню,
Наверное, был я бухой.
Мой адрес сегодня не Матрица,
Мой адрес сегодня такой:
Караганда-да-да, Караганда-да-да,
Караганда-да-да, Караганда-да-да. Да!
Голос тоже показался Гарри знакомым, да и события, о которых шла речь в песне, навевали определенные воспоминания.
Когда певец вышел на свет, у Гарри не осталось никаких сомнений.
— Джавдет?! — Гарри был крайне удивлен этой встречей, и к удивлению примешивалась радость при виде старого знакомого, который положил конец его одиночеству.
— Кто ты, демон, знающий мое имя? — поинтересовался Джавдет.
С момента их последней встречи он сильно изменился. Кожаный жилет едва прикрывал смуглый мускулистый торс, ковбойские сапоги цокали даже при передвижении по земле, черные джинсы сверкали заклепками, а на шее кочевника висела толстенная золотая цепь с массивной трехлучевой эмблемой «мерседеса».
— Я — Гарри, — сказал Гарри. — Волшебник Гарри. Неужели ты меня не помнишь?
— Я помню Гарри, — сказал Джавдет. — Гарри не был черным.
— Я не черный, — сказал Гарри. — Я просто немного испачкался.
— Голос похож, — с сомнением сказал Джавдет. — Как должны назвать мою пока еще неродившуюся дочь?
— Не помню, — сказал Гарри. — Но, когда я вытащил тебя из пустыни, с тобой был стрелок по имени Джек Смит-Вессон. А потом мы встретились в мире Матрицы, ты носил очки без дужек и настаивал, чтобы тебя называли Морфеусом.
— Это правда, — сказал Джавдет. — Значит, ты действительно Гарри?
— Да, и я чертовски рад тебя видеть.
— Я тебя тоже, — сказал Джавдет. — Караганда оказалась довольно унылым местом. Не знаю, что я бы тут делал один.
— Но откуда ты тут взялся? — спросил Гарри.
— Ты не поверишь, — сказал Джавдет. — Я потерялся.
