Часть вторая
Левый револьвер
Глава 1
В этом мире существует много способов справиться с противником, который крупнее, сильнее, быстрее тебя и придерживается более совершенного стиля боя. Самый лучший из них — заранее обо всем договориться с автором сценария.
Древний воин и мыслитель Жао-Клод Ван-Дао
— Перебор. — Сэр Ланселот в сердцах бросил карты на землю.
— А у меня — девятнадцать, — сказал Муромец. — Как говорят в ваших краях, гейм овер. У вас больше нет никаких прав на этого дракона.
— Может быть, сыграем пять из девяти?
— Уговаривались на две из трех, — сказал Муромец. — Без обид, Ланс. Просто тебе сегодня не перло.
— Бывают дни, когда все просто из рук валится, — согласился Ланселот. — Видно, сегодня как раз такой день.
— Еще скажи, что нет фарта, — посоветовал Бозел, до сих пор занимающий стратегическую позицию под машиной. Хотя рыцари проиграли, а богатыри пока были на его стороне, он все равно не чувствовал себя в безопасности.
Вокруг было слишком много профессиональных истребителей драконов, а он потерял форму. Бозел надеялся, что временно. Получи он сообщение, что остаток жизни ему придется провести в образе крокодила, он бы сам грудью бросился на копье.
Тем временем богатыри и рыцари постепенно оправлялись после побоища. Удары, способные убить нормального человека, не оставляли на их телах даже синяков; удары, способные свалить с ног быка, синяки все-таки оставляли, но заживали эти синяки быстро. Как на собаках.
— Мерлин все равно устроит нам веселую жизнь, — пробурчал Гавейн. — Волшебники в азартных играх не разбираются.
— Наша совесть чиста, — сказал Ланселот, — ибо мы сделали все, что могли.
— А Мерлин скажет, что мы должны были сделать больше, — не сдавался Гавейн.
— Скажу вам, как представитель одного вымирающего вида представителям другого вымирающего вида, — снова влез Бозел. — Вы свои морды помятые Мерлину покажите, и он поймет, что сделать больше вы никак не могли.
— Повезло тебе сегодня, крокодил, — сказал Ланселот. — Но я запомню, где ты живешь. Может, еще повстречаемся.
— Если я буду в своей нормальной форме, наша следующая встреча запомнится тебе очень надолго, — пообещал Бозел.
На короткое мгновение мир утонул во вспышке света, временно лишившей зрения всех присутствующих. Когда же глаза снова начали различать формы и очертания, Бозел обнаружил, что лежит не под мирно припаркованным на холме «Астон Мартином». Прямо над ним бесновался тяжелобронированный и отлично выдрессированный боевой конь благородного рыцаря Ланселота, внезапно обнаруживший в опасной близости от своих ног здоровенного крокодила.
Остальные кони тоже вернули свои обличья. Исчезли кожаные плащи и пистолеты. Рыцари снова щеголяли доспехами, и на поясе каждого из них висел длинный меч.
— Нечестно! — завопил Бозел. — Почему вы вернулись в первобытное состояние, а я до сих пор в крокодилах?
— Карма у тебя плохая, — сказал Гавейн. — Видимо, колесо сансары повернулось без предупреждения. Быть тебе крокодилом отныне и вовек.
Ланселот успокоил своего скакуна и отвел его в сторону, иначе дело могло закончиться крокодиловредительством, чего Ланселот никак не мог допустить. Он ведь честно продул в карты право причинить крокодилу какой-либо вред.
— Сволочи, — сказал Бозел. — Ненавижу вашу сволочную вселенную с ее идиотскими шутками.
— Истинная мудрость состоит в том, чтобы принимать жизнь со всеми ее коллизиями такой, какая она есть, и не искать лучшей доли, ибо часто эти поиски заканчиваются горьким разочарованием.
— Мудро, — согласился Илья Муромец.
— Чушь свинячья, — не согласился Бозел. — И вообще, кто это сказал?
— Я. — Мастер Лю сделал шаг в сторону, появляясь из-за могучей спины благородного сэра Борса.
— А ты еще откуда тут нарисовался? — спросил Бозел. — Только китайцев нам и не хватало.
— Это все политкорректность, — объяснил Гавейн. — В любом сюжете необходимо присутствие национальных меньшинств. Иначе кто-то может начать вопить об ущемлении их гражданских прав.
— С каких это пор китайцы стали меньшинством? — удивился Борс. — Я слышал, их гораздо больше, чем нас, обитателей Туманного Альбиона. В разы.
— И чего ему тут нужно? — спросил Ланселот, глядя на Гавейна.
Сам Гавейн, ставший после сделанного им глубокомысленного замечания центром внимания своих коллег-рыцарей, почувствовал себя неуютно.
— Может, нам у него спросить? — предложил он.
— Хорошая мысль, — сказал Ланселот. — Эй, приятель, твоя моя понимай?
— Я вас прекрасно понимаю, — сказал Лю.
— Ты просто мимо проходил или по делу явился?
— По делу, — сказал Лю.
— И какое же у тебя тут дело? — спросил Ланселот.
— Достаточно несложное. Я быстро с ним закончу, если вы укажете, где я могу найти дракона по имени Бозел.
И снова упс, подумал Бозел, внезапно обнаруживший темную сторону популярности. Еще один по мою душу. Интересно, а китаец чего от меня хочет? На истребителя драконов он не похож, на защитника тоже… Он вообще не похож на парня, у которого могут быть общие дела с драконами. Такие, как он, драконов только на рисовой бумаге рисуют или на коже у каких-нибудь нехороших парней колют.
Ланселот бросил взгляд на Муромца — дракон находился под покровительством богатырей, и со стороны рыцарей тыкать пальцами в крокодила было просто неэтично.
— А на кой тебе дракон? — поинтересовался Муромец. Его вопрос можно было сформулировать так: «А тебе-то что могло понадобиться от огромной огнедышащей твари, человек, дышащий мне если не в пупок, то не выше солнечного сплетения?»
— Я должен способствовать его перерождению, — сказал Лю.
— Это как? — не понял Муромец.
— Положив конец его земному существованию, — сказал Лю.
— Это как? — не понял Муромец.
Илья Муромец вовсе не был дураком, но намерения мастера Лю не укладывались у богатыря в голове.
И ничего удивительного в этом нет.
Когда речь заходит об истребителях драконов, любой нормальный человек вспоминает про мускулистых парней в доспехах, гарцующих на огромных конях и сжимающих в руках длинные копья. Ну или хотя бы длинные мечи.
И вряд ли кому-то может прийти в голову, что в ряды истребителей драконов желает попасть безобидный на вид старичок азиатского происхождения. Тем более у него не то что лошади, даже осла паршивого нет.
— Старшой, он вроде как говорит, что дракона завалить хочет, — объяснил Муромцу Алеша.
Лю коротко кивнул.
— Я догадался, — сказал Муромец. — Я только не могу понять как.
— Укажите мне, где я могу найти дракона, и вы увидите все собственными глазами, — сказал Лю.
— Прости, что вмешиваюсь, но мне тоже любопытно, — сказал Ланселот. — Ты не шутишь? Ты на самом деле собираешься сражаться с драконом?
— Да, — сказал Лю. Терпение было одним из многих его достоинств.
— А где твой конь?
— У меня нет коня.
— Нет коня? — удивился Ланселот. — А кто же несет всю твою броню?
— У меня нет брони.
— А копье?
— И копья нет.
— Наверное, твой посох обладает магической силой?
Лю удивленно покосился на увесистую палку, которую держал в руке.
— Нет, не обладает.
— Я эти фокусы знаю, — авторитетно заявил Гавейн. — Это на самом деле не посох. То есть не совсем посох. Он раскрывается, а внутри его оказывается меч.
— Это просто палка, — сказал Лю. — Она валялась на дороге, и я подобрал ее, чтобы было удобнее идти.
— Тогда… получается, что у тебя совсем нет оружия, — сказал Ланселот.
— Как говорил древний воин и мыслитель Жао-Клод Ван-Дао, оружие для воина, как костыли для инвалида, — сказал Лю. — Для того чтобы научиться бегать, нужно отбросить костыли.
— Инвалид бегать не может, — рассудительно сказал Гавейн. — Ни с костылями, ни без них. На то он и инвалид.
— Это повод для отдельной дискуссии, — признал Лю. — Но я боюсь, что нам придется ее отложить.
— Старшой, это он нас инвалидами назвал, между прочим, — сказал Алеша. — Можно, я его по пояс в землю вобью?
— Подожди, — сказал Муромец. — Значит, мил-человек, ты собираешься дракона извести?
— Я не имею ничего против драконов, — сказал Лю. — Но я заключил сделку и теперь должен выполнить свою часть соглашения.
— Дело в том, что мы тоже должны кое-что выполнить, — сказал Муромец. — А именно — мы должны этого дракона защищать. Так что сначала тебе придется пройти мимо нас.
— То есть дракон прямо за вами? — уточнил Лю. — Вы это имеете в виду?
— Мы имеем в виду, что тебе не повезло, старик, — сказал Алеша.
— А счастье было так близко, так возможно, — вздохнул Мэнни.
— Между прочим, я говорил, что все идет к глобальному мочилову, — сказал Горлогориус. — А ты мне не верил. Это же мастер Лю!
— И все-таки кое-что меня удивляет, — сказал Мэнни.
— То, что я всегда оказываюсь прав? — спросил Горлогориус.
— Нет.
— Откуда там взялся мастер Лю?
— Нет.
— Кто его туда послал?
— Нет.
— А что же?
— Похоже, богатыри не сомневаются, что мастер Лю способен уложить дракона, — сказал Мэнни. — Тем не менее они думают, что смогут его остановить. Неужели они полагают себя круче дракона?
— Они на самом деле круче, — сказал Горлогориус. — Муромец таких драконов пачками жрать может.
— Значит, они остановят мастера Лю?
— А вот это — большой вопрос, — покачал головой Горлогориус.
Алеша Попович сделал шаг навстречу Лю с явным намерением исполнить обещание и вбить его в землю по пояс, а если получится, то гораздо глубже. Он поднял обе руки для фирменного удара по плечам, как вдруг выяснил, что мастера Лю перед ним уже нет. Непостижимым образом Лю ушел от лобового столкновения и оказался за спиной молодого богатыря.
— Леха, сзади! — крикнул Добрыня.
Попович обернулся. Мастер Лю взмыл в воздух, и его сухонькая старческая нога вошла в соприкосновение с челюстью богатыря. Что-то очень неприятно хрустнуло.
Мастер Лю уже приземлился, когда Алеша только начал падать.
Богатыри падают очень величественно, как срубленные в лесу дубы, разве что шума производят поменьше.
Добрыня был очень быстр. Никто из посторонних наблюдателей не успел заметить, как он схватился за меч и острое сверкающее лезвие очертило полукруг там, где мгновением раньше стоял мастер Лю. Но он там уже не стоял.
Он был слева. А потом — справа. А когда Добрыня замахнулся мечом в третий раз, Лю поднырнул под удар и ударил богатыря открытой ладонью в живот.
Добрыня был парнем неслабым, и пресс у него в прочности не уступал камню. Его били кулаками, облаченными в латные перчатки, ногами, а один раз — даже поленом, но еще никому не удавалось пробить богатырю брюшину. Однако мастер Лю обладал сокрушительным ударом. Добрыня выронил меч и рухнул на траву следом за ним.
— Такие мысли недостойны настоящего рыцаря, — сказал Гавейн, — но я начинаю радоваться, что мы проиграли чертового дракона в карты.
Муромец раскрутил свою знаменитую палицу, проломившую не одну сотню вражеских черепов. Мастер Лю покачал головой.
— Вы не сможете победить, — предупредил он богатыря. — Ибо тот, кто использует силу, должен быть готов встретиться с еще большей силой.
— Ты считаешь себя более могучим, чем я? — спросил Муромец.
— Нет, но вы можете использовать только свою силу, — сказал мастер Лю. — А я могу использовать вашу.
— Не понял. — Муромец взмахнул палицей.
Лю увернулся от удара, двумя пальцами коснувшись бицепса Муромца, и богатырь кубарем полетел на землю.
— Инерция, — объяснил мастер Лю.
Муромец встал.
— Китайские земли славятся своими мастерами драться без оружия, — сказал он. — Но супротив настоящего русского богатыря вам все равно не выстоять.
«Нашел время для патриотических речей, — подумал Бозел. — Он уже против двоих выстоял и тебя разок приложил. И вообще, кто бы из вас ни был круче, потом все равно придут монголы. Они и китайцам вломят, и на русской земле лет на триста погостить останутся».
— Я думал, в ближнем бою Муромцу нет равных, — заметил Гавейн. — Уж если он Ланса чуть не вырубил…
— Я просто отвлекся, — сказал Ланселот, бросая на подчиненного гневный взгляд.
— Я так и подумал, шеф, — сказал Гавейн.
Муромец отбросил в сторону булаву и через голову стянул рубашку, обнажив торс, при виде которого Мистер Вселенная умер бы на месте от зависти.
— На кулаках решил попробовать, — констатировал Гавейн.
— Я не хотел бы с вами драться, — сказал Лю. — Ведь если вы тоже потеряете сознание, кто покажет мне дракона?
— Они. — Муромец указал на английских рыцарей. — Если я проиграю, сдайте ему дракона. Я разрешаю.
Муромец не предполагал, что он может проиграть…
— Договорились, — сказал Ланселот.
— Вы сильный человек, — сказал Лю Муромцу. — Но сила без вектора превращается в слабость. А человек, лишенный точки опоры, подобен осеннему листку, подхваченному ветром.
— Тоже Ван-Дао? — уточнил Муромец.
— Нет, это я сам придумал.
Муромец бросился в атаку. Кулачный удар, способный пробить крепостную стену и уже на излете убить быка, не достиг цели, а мастер Лю легко бросил богатыря через бедро, доказав свою теорию относительно осенних листьев. Там, где богатырь встретился с землей, осталась неслабых размеров вмятина.
Одного у Муромца нельзя было отнять. Упав, он каждый раз поднимался на ноги, и казалось, что нет такого удара, после которого богатырь не сможет встать.
И тут судьба решила сыграть с Бозелом злую шутку.
— Рано или поздно морфогенетическое поле должно было взять свое, — объяснил Горлогориус Мэнни. — Но ввиду того, что масса Бозела куда больше суммарной массы рыцарей и их скакунов, он вернулся в свое изначальное состояние с некоторым опозданием.
— Я так и подумал, когда увидел, что рыцари снова носят доспехи, а их лошади щиплют травку, — сказал Мэнни.
— Пока изменения, которые вносит в наш мир Большой Бо, имеют обратимый характер, — сказал Горлогориус. — Даже небесная твердь заняла подобающее ей положение, и нам удалось избежать больших жертв. Но…
— Мне очень интересна твоя оценка текущей ситуации, но ты не считаешь, что нам следует вмешаться? — спросил Мэнни. — Похоже, дракона вот-вот прикончат.
— Мы сделали все, что могли, а именно — направили туда богатырей, — сказал Горлогориус. — Я с удовольствием посмотрю, чем кончится дело, но вмешиваться не собираюсь. Конечно, мы Бозелу немного задолжали, но не столько.
— Йи-ха! — закричал Бозел, расправляя крылья и выпуская через ноздри струю дыма. — Теперь вы у меня попляшете!
Рыцари на всякий случай прикрылись огнеупорными щитами, а Гавейн с Тристаном оттащили в сторону поверженных Алешу Поповича и Добрыню Никитича.
— Значит, дракон все время был здесь, — констатировал мастер Лю. — Как же я сразу не догадался? Ведь крокодилы являются их ближайшими родственниками и нет ничего удивительного, что дракон принял такую форму.
— Твоими ближайшими родственниками являются гамадрилы! — заявил Бозел. — Пригнись, Илюша, сейчас я его поджарю! Кто-нибудь захватил кисло-сладкий соус?
— Ставлю десятку на дракона, — сказал Мэнни.
— Принимаю. Самая легкая десятка, которую мне когда-либо удавалось содрать с коллеги.
Что можно сказать про человека, который идет на Дракона с голыми руками? Либо он невыразимо туп, либо чертовски хорошо знает, что делает.
Тупым мастер Лю не был.
Струя пламени трижды била в то место, которое он занимал всего тысячной долей секунды ранее, но Лю каждый раз оказывался невредимым. И с каждым движением он подбирался к дракону все ближе и ближе.
Сначала Бозела это раздражало, потом начало тревожить. Мастер Лю не производил впечатления самоубийцы, и то, что у него не было никакого оружия, нагоняло на Бозела ужас.
Новый непонятный страх всегда хуже страха старого и привычного.
Поэтому Бозел решил свалить. Теперь он мог это сделать, ведь тело крокодила больше не ограничивало его движений.
Для того чтобы поднять в воздух чудовищную массу дракона, его крыльям требуется некоторое время. Бозел начал предполетную подготовку, одновременно поливая окрестности огнем из своей глотки, но мастер Лю неуклонно приближался к его пока еще приземленной туше.
Опытные охотники за драконьими головами знают, что ахиллесовой пятой этих огнедышащих рептилий является грудина. Снаружи тело дракона защищено естественной броней. Если вы сумели пробить эту броню, ваше оружие упирается в одну из многочисленных костей скелета с внешней его стороны. Если ваше оружие преодолело и это препятствие, его встречает второй слой скелета, наиболее прочный, пробить который невозможно даже с помощью тарана. В каком-то смысле драконы похожи на репчатый лук — у них много защитных оболочек. Но на груди дракона есть место, прикрытое относительно непрочной хрящевой пластиной. Если сесть на лошадь, хорошенько ее разогнать и направить свое копье именно в эту пластину, существует большая вероятность поразить одно из трех сердец дракона, что если и не приведет к немедленной смерти животного, то здоровья ему точно не прибавит.
После того как вы воткнули в дракона первое копье, он значительно слабеет, теряет способность к полету и пламяизвержению, и вы можете повторять свои попытки дальше. Если вам повезет, рано или поздно вы дракона прикончите. Конечно, если в процессе он вас не зажарит.
И когда речь идет не о свершении эпических подвигов, а о чисто функциональной ликвидации чудовища, рыцари предпочитают нападать на драконов группами от трех до шести человек. Ланселот и его коллеги собирались применить именно этот способ, и теперь им было любопытно, какую стратегию изберет мастер Лю.
Поднимаемый драконьими крыльями ветер уже пригибал к земле чахлую растительность, когда мастеру Лю удалось подобраться к правой лапе Бозела. Дракону пришлось закончить свои пламенные атаки, ибо он не хотел поджарить самому себе пятки. Тем более он уже почти был готов к взлету и…
— Ай! У-у-у! — взвыл Бозел, когда мастер Лю ударил его ребром ладони по среднему когтю.
— А я думал, это просто роговой нарост и в нем нет нервных окончаний, — заметил Мэнни. — Но ведь дракону действительно больно…
— Рука воина тверже стали, — невпопад ответил Горлогориус, не отрывая глаз от хрустального шара. — Ты уже приготовил мои деньги?
Рыцари драконов недолюбливают, и нет ничего удивительного в том, что симпатии присутствующих оказались на стороне мастера Лю. Особенности человеческой природы таковы, что мы предпочитаем болеть за слабых.
От боли, а особенно от неожиданности Бозел оторопел и впал в ступор, продолжая размахивать крыльями чисто по инерции. И еще неизвестно, чем бы закончилось это дело, если бы в него не вмешался Илья Муромец. Он прыгнул на мастера сзади и повалил на землю. Лю мгновенно вывернулся из медвежьих объятий богатыря, сильно ударив его по печени, но этого мгновения хватило, чтобы Бозел оторвался от земли.
Оказавшись в родной стихии, дракон пришел в себя и тремя взмахами крыльев поднял свое тело на безопасную высоту. При всех прочих достоинствах летать мастер Лю явно не умел, а прыгнуть на высоту двадцати метров без шеста не смог бы даже объевшийся допинга Сергей Бубка.
— Нечестно, — сказал Горлогориус. — Моему бойцу помешали. Гони бабки, Мэнни.
— Мне казалось, что твой боец — Муромец и ты должен быть рад спасению дракона в последний момент, — сказал Мэнни.
— В рамках общей концепции я рад, — сказал Горлогориус. — Но если говорить о нашем с тобой споре, то я в бешенстве. Черт побери, это просто неспортивно.
— Кто бы говорил. Можно подумать, ты всегда предоставляешь своим противникам равные возможности.
— Ни у кого не может быть равных со мной возможностей, потому что я самый крутой, — скромно сказал Горлогориус. — Вернемся к фактам. Мастер Лю победил. Где моя десятка?
— Если придерживаться фактов, то оба бойца живы, а значит, бой не закончен, — сказал Мэнни. — Вот когда один из них умрет, мы и посмотрим, кто кому должен.
— Не думал, что ты такой жмот, — сказал Горлогориус.
