Глава 12
Что главное в осаде города? Не затягивать ее на десять лет.
Агамемнон.
Гэндальф гоголем прошелся по крепостной стене Минас-Тирита и направился во дворец наместника.
И. о. законного короля Гондора товарищ Денетор кушал, что Эру послал. Сегодня Эру послал Денетору жаренного на вертеле кабана. Денетор отрезал от туши небольшие ломтики, разделывал их при помощи ножа и вилки и отправлял в рот.
— Не время жрать, — сказал ему Гэндальф. — Враг почти у твоих ворот.
— Опять ты, — вздохнул Денетор. — Ни минуты покоя от тебя. Вот ты сейчас зачем пришел? Аппетит портить?
— Твой аппетит ничем не испортишь, — сказал Гэндальф. — Ты б лучше об обороне подумал.
— А на фига? — поинтересовался Денетор. — Я о ней думал, а потом ты прискакал. Ты теперь о ней и думай.
— Вот так, значит? — нахмурился Гэндальф.
— Именно так, — сказал Денетор. — Ты сюда зачем явился? Думаешь, не знаю я, что на самом деле не оборона города тебя заботит? Ты этому своему Арагорну дорожку протоптать хочешь. Нарочно мне тут все завалишь, чтобы народ наследника Исилдура как спасителя принял.
Рассекретил, стервец, подумал Гэндальф. А как все было тонко задумано…
— Я отправлюсь в Гондор прямо сейчас, — заявил Гэндальф. — Постараюсь прозондировать почву и подготовить плацдарм для возвращения короля.
— Отлично, — сказал Арагорн. — А мы подтянемся, как только соберем достаточно народу.
— В Гондоре сейчас небезопасно, — заметил Теоден. — Я слышал, что орки готовятся к большому штурму.
— Нам это только на руку, — сказал Арагорн. — Мы ворвемся в местную политику на гребне поднятой орками волны.
— А что мы будем с этого иметь? — сказал Теоден. — Я имею в виду всадников Рохана. Арагорн поимеет корону, сделает вас всех своими министрами с портфелями и без, а что получим мы?
— Помимо королевской благодарности? — уточнил Арагорн.
— Королевская благодарность — штука хорошая, но на хлеб ее не намажешь, — сказал Теоден.
— Какой вы, однако, корыстный, — заметил Леголас.
— В первую очередь я должен думать о своих выго… о своих людях, — сказал Теоден. — И о своих конях.
— Кстати, я слышал, что ты продаешь своих коней Мордору, — сказал Арагорн.
— Вот еще, — фыркнул Теоден. — Они там их портят.
— Они и свиней портят, и коз, — сказал Гимли. — Даже у энтов жен увели. У них в Мордоре просто женщин не хватает.
— Что касается твоих выгод, Теоден, — сказал Арагорн, — тебя устроит эксклюзивный контракт на поставку в Гондор органических удобрений?
— На десять лет, — сказал Теоден.
— Хоть на двадцать, — сказал Арагорн. — Лишь бы хватило.
— Этого добра у нас на всех хватит, — сказал Теоден.
— Вот и отлично, — сказал Арагорн. — Когда ты думаешь собрать все свое войско?
— Через неделю будем готовы выступить.
— Я поскачу завтра с утра, — сказал Гэндальф. — Хотелось бы, чтобы и вы успели в Гондор до того, как орки там все изгадят.
— Лично мне по фигу, — сказал Арагорн. — Минас-Тирит, как известно, каменный, а камень не так уж трудно отмыть.
Денетор тщательно прожевал очередной кусок вепрятины и запил его добрым кубком вина.
— Только ни черта у вас не выйдет, — сказал он Гэндальфу. — Народ Гондора привык к демократии, и возвращение монархии будет для него большим шагом назад.
— Ничего страшного, история развивается по спирали, — сказал Гэндальф. — Шаг вперед, два шага назад. Ты что, первоисточников не читал?
— Ты мне еще Маркса вспомни, — сказал Денетор. — Я вообще не уверен, что этот твой Арагорн — наследник Исилдура. У него какие-нибудь документы есть?
— Давай еще Исилдура эксгумируем и генетическую экспертизу проведем, — сказал Гэндальф. — Одного взгляда на Арагорна достаточно, чтобы разглядеть королевскую печать на его лице.
— Сейчас времена такие, мало ли кто чем себя украшает, — сказал Денетор. — Ты мне документ с печатью покажи, а не лицо. Мол, сим удостоверяется личность Арагорна, сына Арахорна, короля Гондорского. Сам знаешь, бумажка — это вещь. А без бумажки… Без бумажки сейчас ничего не делается.
— А печать на эту бумажку кто должен поставить, Манве? Или сам Илуватар?
— Лишь бы человек уважаемый, — сказал Денетор. — Причем уважаемый всеми, а не только теми, кому ты своими фокусами мозги запудрил.
— Ты меня не зли, — сказал Гэндальф. — Когда я выхожу из себя, то делаюсь очень неприятным.
— Только угрожать мне не надо, ладно? Может быть, ты и волшебник, а дружбан твой на самом деле потерянный наследник Исилдура, но я пока — правитель Гондора и чихать хотел на вас обоих.
— С огнем играешь, Денетор, — сказал Гэндальф. — Карма у тебя плохая. Смотри, как бы с тобой несчастный случай какой-нибудь не произошел. Веди себя аккуратно, на лифте не катайся, дорогу осторожно переходи, со спичками не играй…
После окончания военного совета Арагорн вернулся в свою келью. Вообще-то в Эдорасе подобное помещение именовалось апартаментами, но по сравнению с Дольном или тем же Минас-Тиритом это была всего лишь келья, и Арагорн не мог думать о ней иначе.
Арагорн зажег факелы и обнаружил, что в келье он не один. Было странновато, как это чуткое ухо Киллера не уловило ни шороха в тишине роханской ночи…
Но все встало на свои места, как только индивидуум в черном плаще откинул скрывавший лицо капюшон и продемонстрировал свои заостренные кверху уши.
— Дон Элронд! — удивился Арагорн. — Ты был последним, кого я ожидал увидеть в своей спальне ночью.
— Не знаю, о чем ты сейчас подумал, но явно не о том, о чем следовало бы думать накануне войны, — сказал дон Элронд.
— Что значит «накануне»? — удивился Арагорн. — Мне казалось, что мы уже воюем.
— По сравнению с тем, что ждет тебя в Минас-Тирите, твои роханские разборки покажутся тебе просто возней в песочнице, — сказал дон Элронд.
— Подбодрить меня решил?
— Тебе подгон, — сказал дон Элронд и швырнул Арагорну длинный сверток, который Киллер поймал одной рукой.
Он развернул плотную ткань и увидел изогнутую саблю дизайна времен гражданской войны.
— Теперь это то, о чем я подумал? — спросил Арагорн.
— Восстановленный клинок Исилдура, — кивнул дон Элронд. — Извини, на полноценный меч металла не хватило, да и кузнеца нашего трудно застать трезвым… Отсюда и благородный изгиб лезвия.
— Спасибо и на том.
— Драться им, конечно, не очень удобно, но, когда ты начнешь доказывать свои права на трон, эта штука может тебе пригодиться.
— Думаешь, люди ее узнают?
— Рукоятку-то мы не трогали, — сказал дон Элронд.
— Премного благодарен, — сказал Арагорн. — Твоя доброта безгранична.
— Я сам бы никогда не пришел, — сказал дон Элронд. — Думал кого-нибудь из детишек к тебе с железкой послать, но дочь уж больно за тебя переживает. Я начинаю подозревать худшее.
— Не было у меня с ней ничего, — быстро сказал Арагорн. — В смысле было, конечно, но не до такой степени. Объятия, поцелуи…
— Подробности оставь при себе, — сказан дон Элронд. — В общем, решил я тебе помочь.
— Это здорово, — сказал Арагорн. — Где я могу получить свои танки?
— Ты не дослушал, — сказал дон Элронд. — Я решил помочь тебе советом.
— С твоей безграничной добротой может сравниться только твоя щедрость, — сказал Арагорн. — И что за совет?
— Этих лошадников тебе на разгон орков у Минас-Тирита не хватит, — сказал дон Элронд. — Не говоря уже о том, чтобы продемонстрировать свою военную мощь Гондору. Согласись, что твое явление под стены величайшего человеческого города с горсткой немытых табунщиков со стороны будет довольно смешно выглядеть.
— Вот я и говорю, танки могли бы исправить положение.
— Может, и могли бы, — сказал дон Элронд. — Но про танки я тебе уже все объяснил. Не время сейчас народ гусеницами давить. Тут неподалеку пещерка одна есть, которая ведет в целую сеть подземных коммуникаций. В народе называют это место Тропы Мертвых. Кстати, это самый короткий путь отсюда и до Гондора.
— Слышал я про этот путь, — сказал Арагорн. — Его потому и называют Тропы Мертвых, что еще ни один человек оттуда живым не вернулся.
— Я верю, что у тебя это получится, — сказал дон Элронд.
— А зачем мне туда? Пусть это и короткая дорога, но ни одна нормальная лошадь под землю не полезет.
— Пешком пойдешь, — сказал дон Элронд. — Теоден со своими лошадниками пусть отдельно скачет.
— А какая мне с того польза? — спросил Арагорн.
— Существует версия, что поблизости от Троп Мертвых находится место массового захоронения жертв политических репрессий, — сказал дон Элронд.
— Целая гора трупов, — перевел Арагорн. — Очень большая гора диссидентских трупов.
— Можно и так сказать, — согласился дон Элронд. — Но истлевшие кости не должны тебя интересовать, потому что они тебе не помогут.
— А что мне поможет?
— Души этих диссидентов не нашли упокоения ни в этом мире, ни в загробном. Они до сих пор обитают под землей, и, поверь мне, их там немерено.
— Призраки?
— Призраки. Целая армия призраков.
— Призраки могут быть хороши в бою, — сказал Арагорн. — Только наши разборки их не особенно интересуют.
— Я думаю, что тебе удастся заинтересовать именно этих призраков, — сказал дон Элронд. — Видишь ли, парней казнили короли Гондора, и только они могут дать им амнистию, отпустить грехи и позволить упокоиться с миром, чего желает любой призрак.
— Я еще не король Гондора.
— Но у тебя есть мегасабля, — сказал дон Элронд. — Будь тверд, будь убедителен, и они пойдут за тобой. Их армия не гарантирует тебе победы, но без них у тебя вообще никаких шансов нет.
— Спасибо. — На этот раз Арагорн благодарил почти искренне. У него еще оставались кое-какие сомнения относительно предложения дона Элронда. Возможно, тот просто придумал очень элегантный способ избавиться от потенциального зятя.
Покидая обеденный зал Денетора, Гэндальф в дверях столкнулся с его младшим сыном Фарамиром и увлек его за собой.
— Вообще-то я с докладом шел, — попытался протестовать Фарамир.
— Мне докладывай, — приказал Гэндальф. — Папа твой самоустранился от дел.
— С дозорной башни уже видны передовые отряды орков, — сказал Фарамир. — Они тащат с собой осадные башни, катапульты и здоровенный таран. Я таких таранов еще в жизни не видел. Очень большой.
— Любимое оружие Ангмарского Короля-Призрака, — определил Гэндальф. — Думаю, бессмертные кольценосцы тоже примут участие в этом бою.
— Нельзя сказать, чтобы такие новости сильно обнадеживали, — признался Фарамир.
— Я же с вами, — успокоил его Гэндальф. — Ты думаешь, я торчал бы здесь, если бы дело было изначально обречено на провал?
— Наверное, нет.
— То-то же. Когда орки достигнут стен?
— К вечеру.
— Полагаю, они сразу бросятся в бой, — сказал Гэндальф. — Саурону наверняка не терпится сровнять ваш город с землей. Кроме того, в темноте орки дерутся лучше.
— И что же делать? — спросил Фарамир. Возможно, это был чисто риторический вопрос, но Гэндальф на него ответил.
— Нам бы только ночь простоять, — сказал он. — Да день продержаться.
Гэндальф оседлал самого быстрого скакуна из конюшен Теодена и покинул Эдорас на рассвете. Его провожали первые люди государства и сопровождающие их лица. От большого количества сложнопроизносимых и еще более сложнозапоминаемых имен у Гарри заболела голова.
— Я тоже скоро отчалю, — сказал Арагорн, махая Гэндальфу вслед.
— И куда это ты намылился накануне наступления? — поинтересовался Теоден.
— Авторитетные люди посоветовали мне отправиться в Гондор Тропами Мертвых, — сказал Арагорн.
— Если те же авторитетные люди сляпали тебе кривульку, которая висит на твоем левом бедре, то я бы на их авторитет сильно не рассчитывал, — сказал Эомер. Он был высокий, кряжистый и тяжелый. Наверное, лошади, которая носила на себе такую тушу, приходилось несладко. — Многие пытались ходить Тропами Мертвых, и все они стали такими же мертвыми, как эти тропы.
— Я готов рискнуть, — сказал Арагорн. — Мне нужна армия диссидентов. Боюсь, иначе мы можем не справиться.
— Мы справимся, — сказал Теоден. — Конница — это сила. Да и наш друг со своими плюющимися огнем штуковинами по военной части заткнет за пояс любого дракона.
Джек скромно кивнул головой. Местные ребята еще не знали, что Минас-Тирит будет не последней битвой в Войне Кольца и что, скорее всего, следующую битву им придется вести без помощи стрелка. Впрочем, Теодену это должно быть без разницы. Он Минас-Тирита не переживет.
— Если Арагорн пойдет Тропами Мертвых, я тоже пойду, — сказал Леголас.
— И я, — сказал Гимли. — Живых диссидентов никогда не видел, так хоть на мертвых посмотрю.
Проходя по стенам в последний раз перед боем и проверяя, не забыл ли он чего-нибудь важного, Гэндальф обнаружил среди воинов низкорослую фигурку.
— Детям здесь не место, шкет, — сказал он, хватая мальца за плечо.
— Убери руки, небоскреб, — не оборачиваясь, отозвался малыш, и его голос показался Гэндальфу до удивления знакомым. Он рванул мальца за плечо, разворачивая его на сто восемьдесят градусов, и чуть не ахнул от удивления.
— Мерин?
— Нет, блин, тень отца Гамлета, — ответил хоббит. — Чего так орать-то?
— Ну просто не ожидал, — смутился Гэндальф. — Ты какими судьбами здесь?
— У меня поручение от Гринписа, — сказал Мерин. — Я там у них теперь почетный гринписовец, вот меня и попросили.
— Что за поручение?
— Во-первых, найти тебя и передать тебе сообщение от местной ячейки, — сказал Мерин.
— Вижу я, как ты меня искал, — сказал Гэндальф. — Наверное, мозоли на пятках от усердия натер.
— Никогда раньше в большом городе не был, — сказал Мерин. — Ну вот и ошарашило меня малость от всего этого великолепия.
— Это ты еще в Москве не гостил, — сказал Гэндальф. — В чем суть сообщения?
— Изенгард разрушен, — сказал Мерин. — Почти весь, только башня осталась. В ходе оперативно-следственных мероприятий удалось установить, что Саруман и его сообщник по имени Грима Златоуст блокированы в башне. Опасности они более не представляют, но на всякий случай вокруг башни выставлены патрули и введен в действие план «перехват». Кстати, тебе какую-то хреновину передали.
Мерин вынул из наплечной сумки шарообразный предмет и передал его Гэндальфу. Предмет был довольно тяжелым и горячим.
— Это ж палантир! — второй раз за день ахнул Гэндальф. — Ты в него смотрел?
— Нет, — быстро сказал хоббит. — А чего мне там смотреть? Если б это «пентиум» был, а так…
— Может, и не врешь, — с сомнением сказал Гэндальф, оглядывая хоббита с головы до ног. — Иначе ты бы тут не стоял и разговоры со мной не разговаривал. Что еще тебе Гринпис поручил?
— Их лидеры, то есть теперь уже наши лидеры, обеспокоены тем, что экологическая обстановка, испорченная Мордором, расползается по всей стране, — сказал Мерин. — Есть мнение, что надо это дело прекратить, и есть мнение, что Гондор это дело прекратить не в силах. Меня попросили понаблюдать за тем, как у вас тут все пойдет, и передать сообщение.
— Сами они сюда не придут?
— Нет, у них камуфляж степной еще не разработан.
— Жаль, — сказал Гэндальф. — Лишняя помощь нам бы не повредила.
— Кстати, о боссе моем никаких известий нет?
— Ты о Фредди? Точно не знаю. Наверное, они с Сэмми уже где-то в окрестностях Мордора шарятся.
— Он вообще жив, а?
— Жив, — сказал Гэндальф. — Если бы он был мертв, Саурон получил бы кольцо. А если бы Саурон получил кольцо, то здесь, в Гондоре, об том узнали бы первыми.
— Несправедливо это, папа, — говорила Эовин Теодену. — Всем, значит, на войну можно, а мне нельзя?
— Не женское это дело, — ответил Теоден. — Да и лошадей у нас лишних нету.
— Себе ты лошадь нашел, хотя уже не мальчик, — заявила Эовин. — А ну как сразят тебя, и не окажется никого рядом, чтобы заслонить тебя от опасности?
— Значит, судьба такая, — сказал Теоден. — Смерть в бою — мечта всей моей жизни. Что толку длить годы, если ты не можешь вскочить в седло, взять в руки меч и помчаться навстречу врагу со скоростью торнадо?
— Поосторожнее с метафорами, — сказала Эовин. — Со скоростью торнадо только «порше» да «феррари» ездят, а наши лошадки — всего лишь со скоростью сквозняка.
— Я слышал, «бугатти» тоже тачка не хилая, — ввернул случайно оказавшийся поблизости Эомер.
— Значит, ты едешь на войну, папа, — продолжала Эовин, не обращая на Эомера никакого внимания. — Эомер едет на войну. Для двух чужаков вы тоже лошадей нашли. Арагорн с его спутниками вообще Тропами Мертвых отправились. А я одна должна дома сидеть и переживать за вас за всех?
— Такова женская доля, — сказал Теоден. — Закончим этот разговор, дочка. Мне еще меч почистить надо. Ржавеет он от оркской крови быстро.
— Это потому, что у орков кровь порченая, — сказал Эомер. — У меня уже два клинка ржавчина сожрала. Чисть их, не чисть, одна фигня. Все испоганили. Хоть совсем с орками не воюй, зараза.
— Мама родная! — выдохнул Денетор, увидев беснующееся под стенами города море орков. — Где же мы их всех хоронить-то будем?
— Вопрос несвоевременный, — сказал Гэндальф. — Но об этом тоже надо подумать. Похоронные команды организуем из тех, кто хуже всех проявит себя в бою. Фарамир, позаботься, чтобы эта информация дошла до солдат.
— Хорошо. — Фарамир сделал пометку у себя в блокноте. — Думаю, это заставит наших воинов проявить чудеса доблести. Орки достаточно неприятны и в живом виде, мертвые же они просто отвратительны. Что же касается слонов…
— Каких слонов? — спросил Гэндальф.
— Боевые слоны, — сказал Фарамир. — Вон там.
— Точно, — сказал Гэндальф, посмотрев в указанном направлении. — Мне показалось, что это крупные тролли, но теперь я вижу разницу. Если есть слоны, значит, есть и люди. Орки с этой скотиной не совладали бы.
— Это не люди, — сказал Фарамир. — Наемники Мордора, продавшиеся Саурону, существа с черными душами.
— Может быть, — задумчиво сказал Гэндальф, набивая свою трубку табаком и закуривая.
— Тебя что-то тревожит? — спросил Фарамир. — Ты все время смотришь на небо, а не на землю.
— Я не вижу назгулов, — сказал Гэндальф. — Но не сомневаюсь, что они примут участие в битве. Гондор — это последний оплот Средиземья. Если он падет, тьма Мордора придет в Рохан, Дольн и Шир и прочие приятные места.
— А я что-то не наблюдаю ни роханской конницы, ни твоего драгоценного короля, — сказал Денетор. — Если он не явится, его и без того смехотворные претензии на престол превратятся в пыль.
— Он явится, — сказал Гэндальф с уверенностью, которой не испытывал. — Главное в битве — это своевременность.
— Главное в битве — это победа, — не согласился с ним наместник.
— Несвоевременно добытая победа приравнивается к поражению, — сказал Гэндальф.
На самом деле он так не считал, но просто не мог признать правоту Денетора.
— Это кем же оно так приравнивается? — осведомился Денетор.
— Мной, — отрезал Гэндальф.
— Когда Гондор выиграет эту битву, твое слово ничего не будет стоить, — сказал Денетор. — Впрочем, если проиграем, тоже не будет. Я — правитель Гондора, и победа будет принадлежать мне, а не какому-то бродяге. Не советую ему даже появляться в моем городе. У нас тут бомжей не любят.
Перед входом в пещеру они расседлали лошадей и отправили их домой. Теоден утверждал, что умные коняшки способны сами найти дорогу в свои конюшни.
— Так ты на самом деле собираешься туда лезть? — удивился Леголас. — Идти Тропами Мертвых?
— Конечно, — сказал Арагорн.
— Я думал, ты блефуешь, — признался эльф. — Просто не хочешь всю дорогу ехать с этими лошадниками.
— Странно, — сказал Гимли, глядя в черный зев пещеры. — Первое подземелье, в которое мне не очень-то хочется лезть.
— Я могу и один, — сказал Арагорн.
— Я с тобой, — сказал Леголас.
— Тогда и я с вами, — сказал Гимли. — Где это видано, чтобы эльф лез под землю, а гном оставался на поверхности.
И спустя несколько минут всех троих поглотила тьма.
Предводитель орков стоял на холме рядом с Королем-Призраком. Он жалел, что у него нет бинокля. До стен города оставалось несколько километров, и ему очень хотелось рассмотреть эту громадину поподробнее. Предводитель орков видел немного городов, и все, которые он видел, его войско захватывало. Минас-Тирит произвел на него особенно сильное впечатление.
Птеродактиль Ангмарца щипал травку поблизости.
— Ничего, птичка, — прошипел ему верховный назгул. — Я знаю, что ты — хищник и трава тебе не по душе. Скоро у тебя будет возможность полакомиться свежатинкой.
Пожалуй, ездовые животные Ангмарца были единственными живыми существами, к которым он испытывал хоть какую-то привязанность.
— Здоровенная фигня, — сказал предводитель орков, имея в виду то ли город, а то ли огромный таран, который приводили в действие несколько десятков горных троллей. Как раз сейчас они катили таран мимо наблюдательного пункта.
— Нервничаешь? — прошипел Ангмарец.
— Есть немного, — признался предводитель.
— Не переживай. Это же тебе не Троя, да и ты не слишком похож на грека. Мы возьмем город в двадцать четыре часа.
— Ходят слухи, что на их стороне Великий Белый колдун, — сказал предводитель.
— Я повергну его во прах, — прошипел Ангмарец. — Не забывай, что меня не сразить ни одному смертному мужу. Что Гондор сможет сделать с таким врагом, как я?
— Пожалуй, ничего не сможет.
— Помни об этом, — сказал Ангмарец и махнул правой рукой, закованной в латную перчатку. — Начинайте мочить козлов.
— У меня уже все мягкое место до крови стерто, — пожаловался Гарри. Конница Теодена третий день двигалась походным маршем, а волшебник все еще не очень хорошо держался в седле.
— Думаешь, надо было пойти Тропами Мертвых вместе с Арагорном? — спросил Джек.
— Не думаю, — сказал Гарри. — Не забывай, здесь нам нужна не глобальная победа сил света над силами тьмы, которую парни в состоянии добыть и без нас, а один вполне конкретный предмет. И чтобы его заполучить, нам нужно находиться рядом с Теоденом.
— Тогда на что ты жалуешься? — поинтересовался стрелок.
— На жизнь вообще, — сказал Гарри.
Он нервничал.
Согласно истории, рассказанной Толкином, Король-Призрак смертельно ранит Теодена, а потом будет сражен его дочерью Эовин, одетой в доспехи воина. План Гарри строился на том, чтобы вынуть клинок из руки окончательно укоцанного Ангмарца и ретироваться из Средиземья в свой родной мир, где Горлогориус одарит парочку новым заданием.
У этого плана имелось несколько очевидных минусов.
Во-первых, кое в чем Толкин все-таки ошибался и в реальности некоторые вещи происходили совсем не так, как они были описаны в книге. Вдруг Короля-Призрака завалит кто-нибудь другой и под какой горой трупов тогда прикажете искать моргульский клинок?
Во-вторых, и это больше всего нервировало молодого волшебника, — Джек и Гарри были чужими в этой истории. Лишними персонажами. И если всем остальным действующим лицам был гарантирован мало-мальски благоприятный исход, это не значило, что стрелка и волшебника не могут убить в этом бою наравне с тысячами безымянных воинов, сложивших свои головы за правое дело. Проблема выживания усложнялась еще и тем, что Теоден наверняка сунется в самую гущу боя, вдохновляя своих солдат личным примером, и паре героев из другого мира, хотят они этого или не хотят, придется следовать за ним.
— Я веду прямой репортаж с игры Гондор — Мордор, — наговаривал Мерин на подаренный гринписовцами диктофон. — Игра проходит на поле Гондора, но будет ли ответный матч на территории Мордора, мы пока не знаем. Возможно, ситуация сложится таким образом, что в ответной игре не будет необходимости. Точно известно только одно — сегодняшняя встреча будет крайне интересной. За команду Мордора выступят девять бессмертных форвардов, зато на стороне Гондора играет величайший хавбек всех времен и народов — Гэндальф Белый по прозвищу Парашютист. Прежде чем сделать свой первый ход, сборная Мордора пытается оказать на противника психологическое давление, перебрасывая через стену отрезанные головы игроков второго состава команды Гондора. Защитники отвечают им криками и нецензурной бранью. К сожалению, судья на поле отсутствует, так что подобные выходки могут повторяться на протяжении всего матча. Могу добавить лично от себя — зрители и ваш покорный слуга в том числе очень надеются, что матч пройдет на территории специально подготовленного стадиона, и игра не перекинется на остальную часть города, но быть в этом абсолютно уверенным не может никто. Также очень хотелось бы, чтобы в игре приняла участие сборная Рохана по конным видам спорта, но мы не знаем, успеют ли они добраться до стадиона, прежде чем раздастся финальный свисток. Так, команда Гондора решила обострить ситуацию и задействовала свои катапульты. Огромные каменные глыбы летят со стен в сторону орков. Не хотел бы я оказаться на месте тех, в кого эти глыбы попадут. Есть! Попали! И команда Гондора зарабатывает первое очко. Но что это? Что я вижу? У противника тоже есть катапульты, и он не побоится применить их по назначению… Я вижу снаряд, он летит… Еще один… Еще… Мамочка, он же сюда летит… Ложись! Аааа! Я слишком молод, чтобы умирать… Фу, кажется, пронесло. Так и есть, пронесло. Дамы и господа, у нас небольшая рекламная пауза. Вашему комментатору надо поменять штаны.
На Тропе Мертвых неразлучная троица быстро потеряла счет времени.
Иногда им казалось, что они вошли в зловещую пещеру только пять минут назад, иногда — что они провели здесь уже целую вечность.
В общем, как принято говорить в таких случаях, долго ли они блуждали во тьме, коротко ли, то нам неведомо.
Внезапно перед Арагорном выросла призрачная фигура, через которую просвечивала стена. Фигура отдавала нездоровым зеленым оттенком и была одета в столь же прозрачные живописные лохмотья.
— Стоять, бояться! — сказал призрак. — Кто такие и по какому праву тревожите наш покой, в натуре?
— Я думал, призраки диссидентов должны разговаривать более интеллигентно, — заметил Леголас.
— У нас тут только половина политических, — объяснил призрак. — Половина — банальные уголовники. Вот и поднабрались друг от друга за века-то. Теперь уже не поймешь, где кто. Кстати, мое объяснение не избавляет вас от необходимости ответить на мой вопрос, и больше не пытайтесь заговаривать мне зубы, в натуре.
— Я уже и вопрос-то забыл, — сказал Гимли.
— Я спросил, кто вы такие и по какому пра…
— Я помню, — остановил призрака Арагорн. — Это Леголас, эльф. А это — Гимли.
— Гном, путешествующий под землей в компании эльфа. Такое не часто увидишь. А сам ты кто такой?
— Тот, кто может даровать тебе посмертную амнистию.
— Мельчают земные короли. Не похож ты на наследника Исилдура, в натуре. Поклянись!
— Гадом буду, — сказал Арагорн.
— Зацени перо, в натуре.
Арагорн вздохнул и вытащил восстановленный клинок из ножен. Призрак заржал, как породистый роханский конь.
— Хорошо, что я мертвый, в натуре, — сказал он. — А то бы сейчас от смеха точно сдох. Ты наследник Исилдура или Чапаев, в натуре? Может, еще танец с саблями спляшешь?
Сабля сверкнула в темноте пещеры и замерла в опасной близости от призрачного горла.
— На рукоять посмотри, мертвяк, — посоветовал Арагорн опасным шепотом.
— Bay! — сказал призрак, оценив изящную работу древнего оружейника. — Извиняюсь, ваше величество, в натуре, ошибочка вышла. Чего изволите, сир?
— Сам знаешь. Помогите мне выиграть одну битву, и я объявлю вам амнистию.
— Всем или только политическим?
— Всем, — сказал Арагорн.
— Братва, выходи строиться! — завопил призрак, как будто его резали. — Бугор драться зовет!
Арагорн подумал, что стоит натравить это войско на назгулов и посмотреть, как мертвое вцепится в мертвое и что может из всего этого получиться. А потом войско построилось перед ним, и Арагорну стало не до праздных раздумий.
Он шел по Тропе Мертвых, и армия диссидентов следовала за ним.