Глава 7
Люди умирают. Такое в нашей жизни встречается сплошь и рядом.
Шекспир времен написания «Гамлета»
Два человека стояли друг против друга на выжженной равнине. Четыре револьвера извергали свинцовую смерть.
Выстрелов было много.
Ни один из противников уже не пытался уйти из-под огня, и ни тот ни другой не желал падать.
Потом выстрелы стихли — во всех четырех барабанах закончились патроны.
Сэр Реджинальд Ремингтон, эсквайр, выронил оба своих револьвера, медленно, словно рисуясь, сложился пополам и начал падать. Одновременно с ним Черный Стрелок рухнул сначала на колени, а потом и на четвереньки.
Реджи закончил свое падение.
На некоторое время фигуры застыли в своих позах, напоминая скульптурную композицию «после дуэли выживших нет».
Потом Черный Стрелок пошевелился.
Он сплюнул на землю, и его слюна была красна от крови.
Второй плевок оказался всего лишь розовым, третий не содержал ничего, кроме слюны. Черный Стрелок поднялся на ноги, перезарядил и убрал свои револьверы, поправил шляпу и направился в сторону Реджи. С каждым шагом его пошатывающаяся походка становилась все более твердой и уверенной.
Реджи лежал на боку, поджав под себя левую руку. Правая рука была откинута в сторону, пальцы сжаты в кулак, большой — оттопырен вверх, словно выказывая кому-то свое одобрение.
— Я понимаю, — сказал Черный Стрелок.
Он перевернул Реджи на спину, подобрал с земли его револьверы и вернул их в кобуры. Прикрыв лицо поверженного стрелка шляпой, Черный Стрелок прикоснулся двумя пальцами к своему собственному «стетсону», отдавая умершему последнюю честь.
И направился на восток.
Выбор направления был непринципиален — у Черного Стрелка осталась только одна цель, но добраться до нее он пока не мог. И в то же время он продолжал быть стрелком, плотью от плоти ордена, а значит, был не в состоянии прекратить свое движение, даже если оно потеряло смысл.
Земной путь сэра Реджинальда Ремингтона, эсквайра, стрелка из рода стрелков, служителя ордена Святого Роланда, единственного, кто посмел нарушить нулевое правило, и единственного, кто умудрился наплевать абсолютно на все законы своей организации, подошел к концу.
А путь Черного Стрелка продолжался.
Муромец взревел и бросился на Негориуса.
Охваченный яростью, он даже забыл про свою булаву и явно собирался разорвать врага голыми руками. Это был во всех отношениях неплохой план, но осуществиться ему не удалось — в нескольких шагах от чародея богатырь наткнулся на невидимую стену, не уступающую своей прочностью самому качественному железобетону.
Брошенный Серегой ноутбук также отскочил от этого препятствия и приземлился на полу, окончательно утратив всякое сходство с персональным компьютером. Фаербол Германа просто погас, не преодолев и половины расстояния.
Горлум, про которого все присутствующие успели благополучно позабыть, серой молнией вылетел из своего угла. Но его целью был не Негориус, а люк в полу.
Откинув крышку, Горлум бросился вниз, к мирно спящему Змею Горынычу.
— Типичное поведение второсортных героев, — прокомментировал Негориус, презрительно кривя губы. — Наброситься всем скопом, рассчитывая, что хоть кому-нибудь повезет. И никакого стратегического планирования. Таких даже побеждать стыдно.
Он пошевелил пальцами. Муромец взлетел в воздух и ударился головой о потолок. Богатырь пробил перекрытие и застрял между этажами, на кухне остались только его ноги в красных сапогах.
Секундой позже Серега с Германом одновременно врезались в стену. Герман потерял сознание, Серега — только возможность передвигаться. Зато он мог наблюдать за дальнейшими событиями из-под полуприкрытых век.
А события не заставили себя ждать.
В окно влетело неизвестное Сереге заклинание. Оно имело форму шара и слабо светилось фиолетовым огнем. Негориус парировал враждебное волшебство, и заклинание вдребезги разнесло фирменную электрическую плиту.
Кухонный пол начал мелко вибрировать. Спустя мгновение он вибрировал уже крупно, а потом и вовсе треснул. Над полом возникли все три головы Змея Горыныча — средняя воспользовалась люком, крайние пробили для себя дополнительные отверстия.
Головы полыхнули огнем.
Это была ошибка, но ошибка простительная — Змей Горыныч хотел помочь, но не привык вести бой в замкнутых помещениях. Кухня превратилась в быстро разогревающуюся печь. Еще немного, и она стала бы пылающим адом, но вовремя сориентировавшийся Горлум вцепился Горынычу в хвост.
Видимость упала до нулевой.
— Идиот! — возопил Горлум. — Я просил тебя вмешаться, а не устраивать тут еще один Ородруин!
Кто действительно напоминал героя второсортного боевика, так это Бозел, высокий, мускулистый, атлетически сложенный, с мечом в одной руке и здоровенным револьвером в другой.
Такие парни очень уместно смотрятся на фоне разрушенных ими зданий или горы сраженных ими врагов, а также в объятиях полуголых красоток. Но ни врагов, ни зданий, ни красоток поблизости не наблюдалось.
Бозел стоял на зеленой лужайке, в небесах ярко светило солнце, уже избавившееся от траурной полосы по поводу смерти Фила, со всех сторон доносилось веселое щебетание мелких птичек.
Бозел почувствовал себя обманутым.
Он был готов к большой финальной драке, он жаждал боя, он хотел положить конец всей этой истории, сразить Негориуса или быть сраженным, все равно, лишь бы эти чертовы приключения наконец завершились. Но Негориус опять от него ускользнул.
Более того, Негориус вышвырнул с Земли не только Бозела, но и волшебный меч, и дракон прекрасно понимал, какие у его спутников шансы сразить негодяя без Любителя Рубок.
Практически никаких.
В сердцах он почти до половины лезвия вонзил меч в землю, отшвырнул в сторону револьвер Святого Роланда и бросился на траву. Ему хотелось выть и кричать, хотелось отрастить крылья и взмыть в небо, хотелось испепелить кого-нибудь своим огнем. Он и не подозревал, что проигрывать будет так тяжело.
Прошло около получаса.
Бозел все еще лежал, уткнувшись лицом в землю, когда на лужайке возник усталый Горлогориус.
— Дракон, — констатировал он без всякого удивления. Левый револьвер Святого Роланда исчез в бездонных складках его одеяния. — Где остальные?
— Остались на Земле, — сказал Бозел. — Я должен вернуться туда.
— Ты больше никому ничего не должен, — сказал Горлогориус.
— Отправь меня обратно, — потребовал Бозел. — Негориус все еще жив.
— Не могу, — сказал Горлогориус. — В отличие от тебя, у меня все еще есть долги. Я должен вернуться к своим обязанностям. Силы магов на исходе.
— А что же делать мне? — спросил Бозел.
— Жди здесь, — посоветовал Горлогориус. — Когда мы разберемся с делами, тобой тоже кто-нибудь займется. В хорошем смысле, конечно.
Он трансгрессировался, прежде чем Бозел успел ему возразить.
Боль.
Боль была первым, что Гарри почувствовал, придя в сознание.
Ныла спина, стреляло в затылке, но это было ничто по сравнению с болью, исходившей от переломанных ног. Впрочем, он еще легко отделалался, если вспомнить, с какой высоты ему пришлось падать. В последний момент он успел смягчить свое падение левитационным заклинанием, и, наверное, только поэтому молодой волшебник был все еще жив.
Он не открывал глаз, он боялся того, что глаза могут ему показать.
Он помнил, как они с Джеком услышали в доме шум схватки и рванули на помощь, еще не понимая, что там может происходить.
Он помнил, как они бежали к дому, как он увидел в окне силуэт невесть откуда взявшегося Негориуса и швырнул в него Проклятием Древних, самым сильным из известных ему заклинаний.
Он помнил, как внутри все полыхнуло огнем и как навстречу им с Джеком вырвался обезумевший Негориус в пылающих одеждах, и глаза волшебника были глазами сумасшедшего.
Кажется, Джек пытался в него стрелять.
Негориус не стал церемониться с Гарри и отшвырнул его прочь ударом чистой энергии. Примененный против Гарри прием нельзя было назвать заклинанием, это была сила в голом виде, и эта сила бросила его в сторону и вверх. Дом, а потом и весь поселок оказались где-то далеко внизу, под Гарри промелькнула темная полоса шоссе и серебристая в лунном свете полоса реки, после чего он начал падать в лес, прямо на деревья, и молодому волшебнику удалось выжить только чудом.
Хотя… Если подумать…
Вряд ли Негориус хотел его убить, для этого существуют гораздо более эффективные способы. Или, может, он не соображал, что делает (сомнительно), или просто хотел убрать Гарри с дороги. Молодой волшебник еще не решил, какой вариант ему больше нравится.
Он все-таки открыл глаза.
Так и есть, он находился в лесу, вокруг валялись сломанные при падении ветки. Ноги… Судя по тому, под каким ненормальным углом они сгибались, обе ноги были сломаны в нескольких местах. Правая рука тоже плохо слушалась своего хозяина.
Гарри попытался сотворить волшебство, но ничего не вышло. Адская боль мешала концентрации. Мешала даже связно думать.
Ночь еще не кончилась, а светлеет здесь рано. Значит, он пролежал в отключке не так уж долго. Отсюда не был виден поселок, в котором находилась дача Германа, но над деревьями мелькали отсветы пожара.
Гарри заплакал.
Не от боли, а от обиды и горечи поражения. Скорее всего, Джек Смит-Вессон был уже мертв. И Бозел тоже. И Муромец. И даже местные ребята, которых они втянули в свои разборки.
Ведь если бы Герман остался в живых, ему не стоило бы никакого труда погасить полыхающий в доме пожар…
Герман, Серега, Горлум и Змей Горыныч не заслуживали смерти. Это была не их война, но они добровольно согласились помочь Гарри, что и принесло им гибель.
А Негориус до сих пор жив, и мир Гарри обречен на уничтожение. Одержав несколько локальных побед, собрав все артефакты, кроме одного, самого важного, бригада проиграла последнюю, главную битву, а вместе с ней и всю войну.
Проиграла все.
Гарри подумал, что, если бы ему позволили прожить последние минуты еще раз, он не стал бы смягчать своего падения. Лучше уж умереть сразу, чем лежать в лесу беспомощным и бесполезным, осознавая, что все твои друзья и сторонники уже мертвы.
Небо казалось очень близким, протяни руку — и дотронешься до облаков.
Джек Смит-Вессон задумчиво курил сигарету.
В нескольких метрах от него Негориус катался по сугробам, стараясь сбить пламя с одежды.
Когда стрелок отбросил в сторону тлеющий фильтр, Негориус поднялся на ноги и встал напротив него.
— Почему ты не пристрелил меня, пока я был беспомощным?
— Ты притащил меня сюда с какой-то целью, — ответил стрелок. — Мне просто стало любопытно, с какой именно.
— Любопытство убивало и куда более достойных людей, чем ты.
— Быть может, — сказал Джек. — Но мне спешить больше некуда. У тебя с собой нет револьвера, а это значит, что он вернулся в тот мир, для которого и был создан. И моя задача выполнена.
— Скорее всего, — согласился Негориус. — Ты, наверное, уже знаешь, что я вовсе не собирался уничтожать вселенную. Я лишь хотел избавить ее от гнета вашего ордена и очень близко подобрался к своей цели. Знаешь ли ты, Джек Смит-Вессон, что на данный момент ты являешься единственным почитателем Святого Роланда? Все остальные уже мертвы, мир почти очищен от скверны. Я предчувствую кульминацию, и это делает меня счастливым.
— Счастье не бывает бесконечным. Оно даже долгим не бывает, — сказал Джек. — Теперь ты собираешься убить меня?
— Нет. Не убить. Я намерен сразить тебя в честном поединке. Последний из стрелков против самого могущественного волшебника. Это ли не поэзия? Это ли не достойное завершение нашего столь длительного противостояния?
— Хочешь поговорить об этом? — спросил Джек.
— Да, хочу, — сказал Негориус. — Мы оба долго шли к финальной схватке, так почему бы нам не насладиться обществом друг друга, перед тем как все будет кончено?
— Мне не до наслаждения. Я беспокоюсь за жизнь моих друзей, — сказал Джек.
Негориус расхохотался.
— С каких это пор стрелкам дозволено заводить друзей? — поинтересовался он. — К тому же у тебя нет никаких шансов им помочь. Ты знаешь, где мы сейчас находимся?
— Где?
— В Тибете. Тебе это о чем-нибудь говорит?
— Немного.
— Главное, что ты сейчас должен знать о Тибете, — он очень далеко от Москвы. А поскольку ты не волшебник и не можешь трансгрессироваться, обратная дорога займет много времени. Твои друзья успеют состариться. Это если они остались живы, конечно.
— А ты этого не знаешь?
— Живы ли они? Поверь, подобные мелочи меня не интересовали. Сказать по правде, я не собирался убивать никого, кроме тебя, и если бы они вели себя смирно, то так бы и произошло. Но твои друзья — настоящие герои, а настоящие герои не могут просто спокойно посидеть в сторонке и дождаться развязки. Им обязательно надо влезть и все испортить. Даже чертов дракон и тот поддался общему порыву. Кстати, за него ты можешь не волноваться, он точно вернулся к себе домой. Что же касается остальных… Я могу понять этого ископаемого богатыря, я могу понять Гарри… Но чего ради за вас вступились местные? Просто потому что хорошие люди должны помогать друг другу?
— Возможно.
— А я, значит, плохой?
— Ты здорово потрудился, чтобы создать себе такую репутацию.
— Увы. — Негориус развел руками. — Одиночество и непонимание — вот удел поистине великих людей. Я не мог посвятить в свой план кого-то из коллег. Эти недоумки обязательно бы все испортили.
— Надеюсь, ты не ждешь от меня сочувствия?
— А почему бы и нет? — ухмыльнулся Негориус. — Стрелок, я давно не рассуждаю категориями добра и зла. Они слишком относительны. Существует такая старая сентенция — добро всегда побеждает. Кто победил, тот и добро. Я не считаю тебя плохим человеком, и в свое время ваш орден был не так уж плох. Надо отдать вам должное. Если бы не вы, наш мир вообще не был бы создан. Но в какой-то момент вы стали ему мешать. Совсем не потому, что вы плохие, просто так уж вышло. Я доволен, потому что близок к осуществлению своей мечты — жизни без ордена, но если бы можно было найти другой способ, обойтись без убийств… Не сомневайся, я выбрал бы его.
— Ага, — сказал стрелок. — Потому что по натуре ты очень миролюбивый человек.
— Я положил куда меньше народу, чем ты, — заметил Негориус. — Я убивал только по необходимости. Джавдета, потому что должен был занять его место. Фила, потому что он был слишком опасен для нашей реальности. Этих опереточных боевиков, которые пришли за мной уже в Москве. Возможно, я убил твоих друзей, но только потому, что они не оставили мне выбора. Гибель твоих братьев по ордену тоже на моей совести, но это я как-нибудь переживу. Конечно, я не святой, но и злодеем я себя тоже не чувствую.
— Но ты же затеял этот разговор для успокоения совести, — сказал Джек.
— Вовсе нет. Моя совесть нечиста, но спокойна, — сказал Негориус. — Я хочу, чтобы ты меня понял. Чтобы хоть кто-то меня понял. Я взвалил на себя грязную, тяжелую и неблагодарную работу, за которую никто другой не хотел браться. Но кто-то ведь должен был это сделать. И я хочу завершить свою работу по всем правилам. Не банальным убийством, а честным поединком.
— Интересно, как ты представляешь себе честный поединок, — сказал Джек. — Ведь у меня нет Любителя Рубок.
— Всегда существует несколько способов сделать одно и то же, — сказал Негориус. — Я объясню тебе, как можно убить волшебника. Любого волшебника, даже самого могущественного. Надо выстрелить ему в голову. Вот сюда. — Негориус коснулся пальцем лба, показывая, куда именно надо выстрелить. — Магия — это сила разума, а разум находится именно здесь. Вышиби волшебнику мозг, и он никогда уже больше не поднимется.
— Удивительно, что никто не додумался до этого раньше, — заметил Джек.
— О, ты не первый, кто узнал эту тайну, — успокоил его Негориус. — Но для того чтобы всадить волшебнику пулю в голову, надо уметь чертовски хорошо стрелять.
— То есть шансы у меня есть? — уточнил Джек.
— И неплохие, — заверил Негориус. — С какой дистанции предпочитаешь вести огонь?
— Хватит и двадцати шагов, — сказал Джек.
— Меня устраивает. — Негориус отошел назад на требуемое расстояние. — Стандартная дуэльная дистанция, если я не ошибаюсь?
Джек кивнул.
— Я также позволю тебе выбрать оружие, — продолжал Негориус. — Любое из твоего обширного арсенала. Не стесняйся, если на это потребуется время. Я подожду.
— Меня вполне устраивают мои револьверы, — сказал Джек.
— Чудесно. Я тоже люблю простые решения.
— С твоего позволения, я закурю, — сказал Джек.
— Не возражаю. — Негориус размял пальцы. — Знаешь, я ведь долго шел к этому моменту. У меня было очень много времени, чтобы представить, как это будет. Я думал, буду испытывать торжество, ликование, почувствую себя стоящим на вершине мира… даже досадно, что я не чувствую ничего подобного. У меня нет к тебе ненависти, стрелок. Как не было ее к Филу или Джавдету, ко всем тем людям, чье убийство я планировал заранее. Это просто работа, это тоже своего рода магия. Я выполняю определенный ритуал и получаю результат. Твоя смерть принесет свободу нашему миру.
— Наверное, все это время тебе было очень одиноко, — заметил Джек. — Иначе ты не стал бы изливать душу человеку, которого собираешься прикончить.
— Потенциальные покойники — лучшие слушатели, — сказал Негориус. — Чего бы ты им ни наговорил, дальше них эта информация уже не пойдет.
— Ты так уверен в своей победе? — спросил Джек.
— Да. Я даже могу рассказать тебе, как это будет.
— Любопытно. — Джек стряхнул пепел в ближайший сугроб.
— Я предоставлю тебе право первого выстрела, — сказал Негориус. — И ты выстрелишь мне в голову, в то место, которое я тебе показал. Не волнуйся, я не соврал, если твоя пуля в него попадет, я действительно умру. Но этого не случится. Я брошу в тебя Огненную Стрелу. Она расплавит твою пулю на половине дистанции, а потом превратит тебя в пепел. Все произойдет быстро и относительно безболезненно. Это хорошая смерть для такого человека, как ты. Смерть в бою.
— А для такого человека, как ты?
— Для меня это была бы плохая смерть, — признался Негориус. — Моя гибель сегодня не приведет к провалу моего плана, ибо существует еще Черный Стрелок, с которым ни один из вас не в состоянии справиться, но… Неужели я тебя не убедил? Неужели после всего того, что ты услышал, у тебя останутся силы к сопротивлению? Неужели ты сможешь продолжить свое существование, зная, что твоя жизнь является помехой для целого мира? Зачем? Я не вижу в этом смысла. По всем законам я должен победить. Ведь я прав.
— Посмотрим, что будет, — сказал Джек. — Когда мы начнем?
— Как только ты решишь, что готов.
Джек Смит-Вессон начал стрелять, не вынимая сигарету изо рта.
Волшебника погубил нестандартный подход стрелка к решению поставленной задачи. Он слишком верил в нарисованную им самим картинку. Негориус ожидал пули в голову, а получил сразу две в ногу.
Огненная стрела пролетела в нескольких сантиметрах над плечом бросившегося в сторону Джека, опалила рубашку и растопила несколько сугробов за спиной служителя револьвера. К этому моменту Негориус получил два свинцовых гостинца в область коленной чашечки, нога подломилась под весом своего хозяина. Стараясь смягчить падение, Негориус выбросил обе руки перед собой. Само собой разумеется, что колдовать этими руками он временно не мог.
Джек выстрелил третий раз, теперь уже в голову, в то самое место, которое указал ему сам Негориус. На снег Тибета волшебник упал уже мертвым.
День свершений закончился.
