8

Федору Крюкову не обломилось на празднике жизни. В том смысле, что его ночная гостья, приняв ванну, плотно позавтракала, но ничего, кроме «спасибо», ему не предложила... Сам Федор, сбитый с толку ночными приключениями и своими собственными размышлениями по поводу то ли ведьмы, то ли инопланетянки, инициативу проявлять не стал. Более того, вздохнул с облегчением, когда странная гостья, одолжив у хозяина джинсы и рубашку и слегка над ними поколдовав, покинула квартиру.

Конечно, если рассматривать поведение Крюкова с точки зрения служебной целесообразности, то оно было просто глупым: оперативный работник, прежде чем выпустить объект из поля зрения, должен выпытать всю его подноготную – адреса, связи... На худой конец – снять отпечатки пальцев... Крюков же не удосужился узнать ни адреса Мары, ни ее фамилии!.. Впрочем, если она – инопланетянка, то фамилия у нее, естественно, фальшивая.

Кошмар какой-то!.. Человек с более слабой, чем у Федора, психикой, наверное, давно уже свихнулся бы от впечатлений, а лейтенант лежал на диване и пытался проанализировать создавшееся положение.

Мелькнула мысль об отчете вышестоящему начальству, но Крюков ее отбросил как преждевременную: лейтенант Конторы, летающий на метле,– это слишком смело даже для наших, склонных к демократии времен!.. Начальству нужны факты, а с фактами у Крюкова были большие проблемы. Пожалуй, не стоило зацикливаться на ночном полете и связанных с ним ощущениях – дабы не выпасть из реальности в до предела запутанный фантастический мир... Куда более перспективной для разработки Крюкову показалась история с контрабандой: вполне осязаемые «мерседесы» меняли на вполне натуральный черный жемчуг! Все – вещественно; есть о чем доложить начальству! Имеются даже конкретные фигуранты, которым можно предъявить обвинения!..

Спать Федору не хотелось. Пары часов полудремы на диване ему хватило, чтобы в половине девятого подскочить на ноги свежим, бодрым и готовым к кипучей деятельности. Вечно капризничавший старый «жигуленок» завелся с пол-оборота: Крюков счел это хорошим предзнаменованием. Ободряюще подействовала на него и Москва – деловая, суетливая, всем своим прозаическим видом опровергавшая нелепую мысль о том, что в ее пределах могут водиться какие-то там ведьмы, тем более инопланетяне... Двадцать первый век на дворе! Век технического прогресса и компьютерных технологий! Какие могут быть постукивания по дереву и поплевывания через плечо? Все в мире просто – как дважды два! Все давно изучено, заверено печатями и сдано в архив! А чудеса если и бывают, то только в сказках да в голливудских боевиках, которые Федор, к слову, терпеть не мог – за надругательство над правдой жизни...

Майор Кочубинский своим строгим и деловым видом утвердил Федора в мысли, что реализм есть лучшая и высшая форма искусства. Да, непосредственный начальник Крюкова вполне соответствовал образу офицера Конторы, созданному великим отечественным кинематографом в противовес разгульному Голливуду! То есть Кочубинский менее всего напоминал Джеймса Бонда. Федор не мог представить его несущимся на предельной скорости в автомобиле, прыгающим без парашюта из горящего самолета, соблазняющим встреченных женщин и вообще производящим бедлам, за который истинного разведчика уволили бы из органов в два счета без выходного пособия!..

– Есть результаты? – поднял на Крюкова мудрые глаза Кочубинский.

– Есть фамилии...

Майор внимательно выслушал подчиненного. По его сумрачному лицу трудно было понять, одобряет он действия лейтенанта или имеет к нему претензии служебного характера.

– Значит, Соловьев и Калидис... – задумчиво постучал карандашом по столу Кочубинский.– Калидис, судя по всему, грек... Что, разумеется, ни о чем не говорит.

– Сиротин намекал мне, что Степан Степанович Соловьев – вор с огромным стажем и обширными связями в криминальном мире.

– То есть вполне может оказаться, что «мерседесы»– ворованные?

– Скорее всего так оно и есть... Если документы в порядке, то зачем гонять машины ночью? Такую сделку легче провернуть днем.

– Логично,– согласился Кочубинский.– Остается черный жемчуг. Это еще что такое?

– Не исключено, что мы имеем дело с наркотиком.

– Очень даже может быть,– в очередной раз легко согласился с лейтенантом майор.– А при чем здесь инопланетяне?

– Возможно, просто пыль в глаза пускают доверчивым клиентам. Дескать, не местное дерьмо, а суперпрепараты, привезенные летающей тарелкой с далекой планеты Эборак.

– Не слишком ли фантастическая реклама?

– Так ведь покупатель-то у них необычный – обкуренный и обколотый с ног до головы! У них в мозгах давно все перемешалось. Глюки им понятнее, чем реальная жизнь!

– Тоже верно... Значит, так, товарищ лейтенант, я наведу справки о Соловьеве и Калидисе у наших коллег из МВД и Интерпола, а вы попытайтесь выяснить, кто поставляет «мерседесы» вашему знакомому и где у них находится перевалочная база. Желаю успеха!..

Окрыленный пожеланиями мудрейшего из начальников, Федор немедленно отправился в ночной клуб – с целью прощупать ситуацию и навести кое-какие справки... Увы, его сыскной пыл натолкнулся на полное непонимание подозрительных субъектов. Степан Степанович Соловьев отнесся к Фреди Крюгеру не то что враждебно, но настороженно... Слишком уж давить на криминального авторитета Крюков не решился – чего доброго, заподозрит в просителе если не сотрудника правоохранительных органов, то агента конкурентов, вынюхивающего производственные тайны...

Покидая кабинет шефа, Крюков столкнулся нос к носу с Евграфом Сиротиным, который в сопровождении рыжеватого молодого человека и ослепительной черноволосой красавицы направлялся в гости к Соловьеву. К счастью, Сиротин ни вскриком, ни взглядом не выдал своего знакомства с сотрудником Конторы. Что, разумеется, не давало Федору гарантий на будущее.

Крюков решил подождать Сиротина на выходе и на всякий случай объяснить ему, как невыгодно в наше время плести языком по поводу работающих в органах знакомых...

Минут пятнадцать лейтенант томился в «жигулях». Наконец рыжеватый молодой человек и красивая брюнетка покинули ночной клуб и сели в стоявший неподалеку белый «мерседес». Сиротин, некоторое время постояв на крыльце и проводив глазами отъехавшую машину, неспешно двинулся по тротуару.

– Евграф Виленович,– негромко окликнул его Крюков,– садитесь, пожалуйста, в «жигули».

Сиротин вздрогнул, поспешно оглянулся, лицо его исказила гримаса ужаса. Впрочем, он быстро узнал высунувшегося из окна автомобиля Федора и с облегчением перевел дух.

– Прошу! – коротко бросил ему лейтенант.

Сиротин охотно принял приглашение и, кряхтя, влез под жестяную крышу истрепанной дорогами и непогодами машины.

– Прямо скажем, скромное средство передвижения для деятеля сексуального искусства.

– Вы, кажется, на что-то намекаете, Евграф Виленович?

– Боже упаси, товарищ лейтенант. Просто пошутил. Я же понимаю – служба.

– Расскажите мне о ваших спутниках.

– Наталья Александровна Караваева-Мышкина – она же принцесса Арамийская, двадцати лет от роду, артистка, каратистка и садистка. Сегодня едва меня не изувечила... Красавин Виктор Алексеевич – он же принц Вик Нимерийский, посол по особым поручениям Высшего Совета Светлого круга; женат на москвичке, трое детей. Очень серьезный во всех отношениях молодой человек.

– И что делает на Земле посол по особым поручениям?

– По официальной версии – навещает тещу и тестя. А чем на самом деле занят и какие преследует цели – затрудняюсь ответить... В данный момент – разыскивает своего брата. Дело в том, что Никита Алексеевич Мышкин, он же принц Арамийский – он же Рыжий, он же Сынок, он же резидент паррийской разведки – пропал вместе с шофером Жигановского Василием Щегловым буквально на наших глазах.

– То есть как пропал?

– А вот так, уважаемый Федор Васильевич! Зашли в лифт, а выйти из него забыли. И где сейчас находятся– никто не знает... Магия – что тут поделаешь? Вы, вероятно, уже успели познакомиться с ее проявлениями в заведении Степана Степановича Соловьева?

– Я летал на метле с ведьмой Марой, Евграф Виленович.

– Обратите внимание, Федор Васильевич: я даже не удивился! Не кручу пальцем у виска, намекая на ваше нездоровье... Примите мои искренние соболезнования и, в свою очередь, посочувствуйте мне. Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему я обратился в органы с этим, на взгляд непосвященных, идиотским заявлением?

– Понимаю,– кивнул головой Крюков.– Но мне почему-то кажется, Евграф Виленович, что вы рассказали мне не все.

– Федор Васильевич, дорогой, если я вам расскажу все, мне свернут шею. И сделают это на счет «раз-два». Вам, кстати, тоже не поздоровится. Чего доброго, прихлопнут и вашу Контору. Такая будет потеря для страны!

– Не иронизируйте, Евграф Виленович.

– Да какая тут ирония, Федор Васильевич? Вы просто не представляете могущество этих существ! Они всех нас в порошок сотрут – и не заметят!.. Хочу вас предупредить по поводу Мары, товарищ лейтенант: не вздумайте ее искать – во избежание ну просто очень крупных неприятностей!

Последние слова Сиротина прозвучали как угроза. Их даже можно было бы принять за шантаж, но после пережитого минувшей ночью Федор отнесся к сказанному, как к предостережению, не лишенному оснований.

– Что вы знаете о черном жемчуге?

– Если верить продавцам, то это – средство от импотенции. Стимулятор сексуальной активности... Я заказал десять килограммов. В наше склонное к загулам время столь ценный продукт пойдет нарасхват.

– Наркотическое вещество?

– Боже упаси. Достаточно повесить несколько жемчужин на шею, и вы – сексуальный гигант.

– За стимулятор платите долларами?

– Нет – «мерседесами».

– А почему вдруг «мерседесами»?

– По слухам, на планете Эборак большим спросом пользуются не только «мерсы», но и наши «жигули». Платят за них золотом, черным жемчугом и усьмягами.

– Что такое усьмяги?

– Подобие наших устриц, но обладают оздоровительным эффектом... Представляете, какие для нашего бизнеса открываются перспективы?

– Не представляю,– честно признался Крюков.

– Всепланетный рынок!.. Триллионы потенциальных покупателей!.. Америка отдыхает!.. Европа рыдает!.. Россия становится единственной супердержавой!.. И все – в рекордно короткие сроки!..

Федора открывающиеся перспективы не столько обрадовали, сколько насторожили. Зато Евграф Виленович прямо-таки пылал вдохновением! И, надо полагать, не он один испытывал восторг по поводу открывшейся калитки во Внеземелье... Однако давно и хорошо известно, что расширение контактов между цивилизациями неизбежно ведет к росту преступной деятельности!.. Пока бабушка надвое сказала, получат ли Земля и Россия прибыль, зато сюда уже успела через образовавшуюся щель заползти всякая инопланетная нечисть – Федор убедился в этом собственными глазами.

– Если вы Степана Степановича Соловьева имеете в виду, то напрасно, товарищ лейтенант. Соловьев – нечисть наша, исконно посконная и сермяжная... Мара – другое дело. Вы, конечно, ничего не слышали о порках?

– Не доводилось.

– На месте вашего ведомства я бы обратил внимание на Усладова Валерия Викторовича – видного столичного бизнесмена. И не спрашивайте меня больше ни о чем, Федор Васильевич: сам знаю ненамного больше вашего. Пользуюсь слухами и догадками. Усладов готовит что-то страшное и разрушительное для всей планеты.

– А звездные принцы?

– Понятия не имею, какие цели преследуют эти молодые люди, но точно знаю, что Усладову они – враги.

– Спасибо за информацию, Евграф Виленович. Если у вас возникнут проблемы, то позвоните по этому телефону. Спросите либо меня, либо майора Кочубинского...

Сиротин неспешным шагом отправился в офис, к которому его любезно доставил компетентный водитель, а Федор довольно долго просидел за рулем своего автомобиля в глубокой задумчивости. Ситуация, что ни говори, щекотливая... Одно дело – следить за контрабандистами, и совсем другое – инопланетная агрессия, грозящая подорвать основы Российского государства, а то и вовсе уничтожить земную цивилизацию. Скрывать такую информацию – пусть даже она выглядит бредовой – должностное преступление по меньшей мере!.. С другой стороны, велик риск быть непонятым вышестоящими товарищами, для которых ирреальность сродни ненаучной фантастике, не имеющей к делам Конторы ровным счетом никакого отношения.

...Майор Кочубинский выслушал доклад подчиненного с большим вниманием. Конечно, Крюков сделал все, чтобы сообщить полученные от Сиротина сведения в более-менее приемлемом виде. Упор он сделал на то, что в лице Евграфа Виленовича органы имеют весьма специфического информатора, обладающего болезненным воображением, но это, разумеется, не повод от него отмахиваться.

– Следовательно, контрабандный канал все-таки существует? – сразу же ухватил существенное Кочубинский.

– Выходит, так... Мне кажется, что следует обратить внимание и на Усладова, возможно – установить за ним наблюдение. Верить в его инопланетное происхождение мы не обязаны, тем более докладывать об этом генералу, но поставить руководство в известность о возможности подготовки им террористического акта мы должны.

– Уж больно источник ненадежный,– поморщился майор.– Этот псих черт знает что может наплести.

– Не наша забота. Генерал сам поручил разобраться с Сиротиным. Вот мы и разбираемся.

– Логично,– вздохнул Кочубинский.– Пожалуй, рискну доложить генералу об Усладове... А за тобой, Федор,– канал контрабанды.

– Хорошо, Николай Валерьянович. Сегодня же попытаюсь проникнуть на склад, куда пригоняют «мерседесы» и свозят товар, предназначенный для поставок.

– Риск,– предостерег Кочубинский.

– Зато есть шанс выяснить, кто за всем этим стоит, и раскрыть всю преступную цепочку... Разрешите выполнять, товарищ майор?

– Выполняйте, товарищ Крюков...

План у Федора был простой, можно даже сказать – примитивный. Он собирался забраться в багажник «мерседеса», приготовленного Сиротиным для обмена, предварительно просверлив в нем отверстия для дыхания и наблюдения... Конечно, велика опасность обнаружения – тут майор Кочубинский прав... Зато успех сулил Крюкову большие приобретения – возможно, даже внеочередное звание... К тому же Федора мучило прямо-таки болезненное любопытство. Как ни пытался он расставить произошедшее с ним и услышанное от Сиротина по полочкам, в результате получался абсурд! Будучи от природы человеком трезвомыслящим, лейтенант Крюков не мог признать существования нечистой силы и инопланетян даже в качестве фантастического допущения, а уж тем более – в реальности.

Его осторожность находила полное одобрение у майора Кочубинского, которому тоже не улыбалось прослыть в глазах начальства легковерным идиотом. Контора – это вам не Голливуд с его «Секретными материалами»! Тут, прежде с чем трепаться об инопланетянах, надо схватить за руку хотя бы одного «зеленого человечка», а лучше представить в качестве доказательства летающую тарелку! В последнем случае смело можно рассчитывать не только на старлея, но и на капитана...

Вдохновленный столь приятной перспективой, лейтенант Крюков осмотрел стоянку подле сиротинского офиса и без труда обнаружил искомое: два новеньких «мерседеса», поблескивая полированными боками, ждали перемен в своей судьбе, судя по всему – далеко не ординарных...

Крюков поставил рядом с забугорной роскошью свой потрепанный «жигуленок» и занялся соседней машиной, стараясь не привлекать к себе внимания. Обстоятельства лейтенанту благоприятствовали: охранник хоть и наличествовал на объекте, но нес свои обязанности спустя рукава... Оборудовав лежбище, Крюков, однако, не занял его сразу – дабы не заработать радикулит в ходе продолжительного пребывания в крайне неудобной позе. Он бдительно следил за всем, что происходило в округе.

Ничего подозрительного или просто заслуживающего внимания за час наблюдений не случилось, и лейтенант без помех предался размышлениям, перебирая в уме самые разнообразные варианты. Версии – одна нелепее другой – позволили Федору скоротать время до той минуты, когда на стоянке появился Евграф Виленович в сопровождении четверых молодых людей, двое из которых были, судя по всему, водителями. Разглядывать их Крюков не стал, поспешно нырнув в багажник «мерса». Лежать оказалось жутко неудобно, но тут уж ничего не поделаешь – служба... Федор на всякий случай проверил, как вынимается из кобуры пистолет, и замер, боясь привлечь к себе внимание малейшим шорохом. Ждать пришлось недолго. Сиротин и трое его подручных разместились во второй машине, а в «мерседес», который облюбовал лейтенант, сел только водитель.

Ехали минут двадцать. Крюков даже не успел подремать на своем неуютном ложе, как машина остановилась. Послышались голоса, заскрипели железные ворота. Водитель покинул «мерседес», чтобы никогда уже больше в него не возвратиться.

– А когда я могу получить свой товар? – услышал Федор голос Сиротина.

– Да хоть сейчас,– отозвался Соловьев.

– Машины проверять будете?

– А чего их проверять? Не обманете чай – не в ваших интересах...

От слов Соловья у Федора полегчало на душе. Пока все складывалось удачно. Если уж при свете дня контрабандисты не стали осматривать машину, то ночью тем более в багажник не полезут!..

До наступления темноты, по расчетам Крюкова, оставалось приблизительно около часа. Срок, конечно, весьма приличный – когда лежишь неподвижно в согнутом положении... Федор изначально настраивал себя на подвиг терпения и воздержания, но, к счастью, совершать его не пришлось. Вновь заскрипели ржавые ворота, и голоса, звучавшие буквально над головой Федора, стихли. Похоже, склад или ангар, куда загнали «мерседесы», опустел – лейтенант, как ни вслушивался, не сумел зафиксировать ни звука, ни шороха.

Он осторожно выбрался из багажника и размял затекшие члены. В довольно обширном помещении стояли шесть машин различных марок. Кроме «мерседесов», имелись два «жигуленка» десятой модели, «Нива» и «форд»... Почему контрабандисты сбывают за один раз именно шесть автомобилей, а не, скажем, пять или семь,– Крюков не знал. Возможно, простая случайность, но не исключено, что в цифре таился некий смысл...

Побродив по складу, Федор обнаружил кучу самых разнообразных вещей: фотоаппараты, магнитофоны, одежду, батарейки, аккумуляторы, бочки с бензином... В самом углу стояли старинные сундуки, разукрашенные причудливыми рисунками, напоминавшими китайские иероглифы. Недолго думая Крюков открыл один из них и был просто потрясен невиданным зрелищем.

Его глазам предстала золотая посуда столь искусной работы, что все ведущие земные аукционы задохнулись бы от зависти!.. Впрочем, копаться в чужих вещах лейтенант не собирался. Он искал черный жемчуг и нашел его – в последнем сундуке.

Жемчуг был крупным – едва ли не с голубиное яйцо! – и идеально круглым. Вряд ли его принимали на счет – несмотря на дороговизну... Федор недолго думая захватил пригоршню черных шариков и ссыпал себе в карман, надеясь, что никто не хватится пропажи, а если хватится, то Крюков будет уже далеко отсюда... Зато у экспертов Конторы появится возможность установить, из какого вещества сделано лекарство от импотенции!..

Обследование склада заняло довольно много времени, поскольку проводилось в полумраке, почти в темноте – под тусклый свет фонарика. Лейтенант так увлекся, что едва не прозевал приближение хозяев товара. К счастью, он успел скрыться в багажнике, прежде чем открылись ворота.

Взревел двигатель «мерседеса», и затаившийся Федор смог перевести дух. Путешествие-расследование вступило в решающую фазу.

На этот раз Федору пришлось изрядно поскучать в своем убежище, а также пережить ряд неприятных моментов, связанных с передвижением по проселочной дороге. Крюков нисколько не сомневался, что везут его к тем самым светящимся воротам, у которых он минувшей ночью прятался вместе с ведьмой Марой. И когда над ним зазвучали знакомые голоса, он не очень удивился.

К сожалению, обзор из багажника был никакой – в лучшем случае Федор видел лишь полотно дороги. Слышать он тоже ничего практически не слышал – кроме отдельных слов, долетавших справа. Видимо, там шел торг, который, впрочем, не затянулся... Водитель заглушил двигатель и, судя по хлопнувшей дверце, покинул машину.

Скоро дверца хлопнула во второй раз – место водителя занял другой человек, даже не попытавшийся запустить мотор. Машина покатилась – но не сама по себе, а под воздействием усердных помощников, чье сопение Крюков слышал довольно отчетливо.

Двигались так добрых двадцать минут. Лейтенант никак не мог взять в толк – зачем эти люди напрягаются, вместо того чтобы повернуть ключ зажигания? В конце концов, машины предназначены вовсе не для того, чтобы их толкать, а в некотором роде как раз наоборот: умные люди на них ездят!..

Двигатели взревели приблизительно через час после начала движения, заставив Федора вздрогнуть. Правда, рев продолжался недолго – буквально через пять минут все стихло, а «мерседес» остановился... Крюков сообразил, что путешествие закончилось. Пора было покинуть убежище – пока сыщика не обнаружили... Увы, он явно запоздал!..

Багажник внезапно открылся, и чей-то удивленный вопль заставил Федора стремительно распрямиться. Впрочем, слово «стремительно» в данном случае звучит слишком сильно: трудно проявить расторопность при затекших членах!..

Пока лейтенант Крюков обретал себя, его вытащили из тайного убежища и явили удивленному миру. Мир встретил лазутчика хрюканьем, сопеньем, хаканьем и прочими скотскими звуками, которые, видимо, выражали удивление. По слоновьим хоботам Федор опознал глеков, а по заросшим волосами образинам – ресков. Были и другие странные существа – с отвисавшими до плеч щеками и с большими водянистыми глазами. Эти хоть и отдаленно, но все же напоминали людей... Нет, Федор Крюков не удивился, оказавшись в столь странной компании,– он просто потерял дар речи!.. Разумеется, лейтенант видел на фотографии рядом с Василием Щегловым глека и реска, но тогда он полагал, что это – шутки кинематографистов, а отнюдь не природы! Теперь приходилось признать, что перед ним не ряженые, а самые что ни на есть натуральные существа, для которых подобное обличье столь же естественно, как для Федора его собственная физиономия. Люди среди этого инопланетного сброда тоже были, но родню в Крюкове они не опознали и вели себя по отношению к нему нисколько не дружелюбнее прочих... По выражениям лиц, рож и рыл лейтенант сообразил, что готовится расправа без суда и следствия. И свершиться она может в любую секунду, поскольку мечи уже извлечены из ножен и занесены над головой пришельца.

– А в чем дело? – разыграл удивление Федор.– Я пришел к вам с миром.

– Вы кто? – задал Крюкову разумный вопрос подошедший человек, в котором лейтенант без труда опознал Калидиса.

– Фреди Крюгер,– представился Федор.– Певец. Работаю на Степана Степановича Соловьева.

– Не певец он, а вампир! – Крюков с удивлением узнал в приближающемся субъекте сатира Кукиша – того самого, который приревновал его к ведьме Маре.– Лазутчик он! Чего там, рубите ему голову, ребята!

«Ребята» согласно захрюкали и закхекали, готовясь исполнить разумный призыв. К счастью, в дело вмешался Калидис, который жестом восстановил порядок и громко распорядился:

– Ведите его к барону! Там разберемся, что за фрукт и зачем к нам заявился...

Тут только Федор обнаружил, что находится в довольно обширном дворе громадного замка, стены которого сложены из каменных блоков. Крюкову хоть и не приходилось бывать в средневековых рыцарских хоромах, но представление о них он имел – ну, хотя бы по фильмам, которые видел в детстве.

Владение неведомого барона, в гости к которому столь неожиданно попал лейтенант, очень напоминало логово пса-рыцаря, угнетающего с помощью своей дружины окрестное население. Существенный диссонанс в средневековый пейзаж вносили новехонькие машины числом около двадцати, аккуратно стоявшие у каменной стены, словно на стоянке перед супермаркетом.

Сопротивляться было совершенно бессмысленно: ворота замка плотно закрыли, а подъемный мост подняли. Даже если бы Федор и вырвался из рук пленивших его существ, бежать особенно некуда.

Крюкова сразу обыскали, отобрав пистолет и паспорт, потом грубо толкнули в спину и потащили под руки под своды огромного здания, где, надо полагать, находилась резиденция хозяина замка. Крюков попробовал пошевелить плечами, и понял, что попал в лапы громил, превосходивших его физической силой. Реск справа и глек слева в два счета «загнули салазки» чрезмерно активному пленнику. Шедший впереди Калидис оглянулся и осуждающе покачал головой:

– На вашем месте, молодой человек, я бы не усугублял ситуацию...

Совет был дельным, и Федор принял его с благодарностью.

Никакой особой роскоши Крюков в замке не обнаружил. Абсолютно голые стены, кое-где украшенные дурно сработанными гобеленами. Пол выложен тяжелыми плитами, которые не пощадили ни время, ни ноги, обутые в грубые солдатские башмаки. Лейтенант успел пару раз споткнуться, прежде чем его ввели в приличных размеров зал с камином. По случаю жаркой погоды камин не функционировал, зато подле него стоял человек, показавшийся Крюкову знакомым. Пока он напрягал память, пытаясь вспомнить, где видел этого смазливого молодого блондина, заговорил длиннорукий и громогласный барон, сидевший в кресле у стрельчатого окна:

– Это что еще за образина?

Нельзя сказать, что Федор Крюков числил себя в писаных красавцах, но все же внешностью своей он не выходил за рамки параметров среднестатистических граждан. То есть имел средних размеров нос (уж никак не хобот!), средней полноты губы и самые обычные голубые глаза. Что же касается волос на лице и теле, то здесь он далеко уступал как рескам, так и заросшему полуседой бородой барону... Словом, с какой стороны ни посмотри – лейтенант Крюков был молодец хоть куда, никоим образом не подходя под оскорбительный отзыв о нем грозного феодала.

– Вот его бумаги,– доложил Калидис и протянул паспорт блондину.

– Любопытно... – Молодой человек оторвался от камина и подошел к окну.– Крюков Федор Васильевич, уроженец города Москвы. Холост, детей не имеет...

Надо сказать, что «уроженец города Москвы» в ту минуту пребывал в некоторой растерянности. То есть в растерянности он пребывал с первой секунды появления в замке, населенном странными существами. Он уже почти смирился с мыслью, что каким-то непостижимым образом очутился на другой планете, но в эту выстраданную схему никак не укладывался блондин, не только говоривший по-русски, но и свободно читавший на родном языке Федора.

– Ну а к нам ты зачем приперся? – недовольно глянул на пленника барон.

– Случайно получилось... – попробовал оправдаться Федор.– Выпил лишнего, прикорнул в открытом багажнике, а проснулся здесь.

– Нам он представился как Фреди Крюгер,– доложил хозяину Калидис.– Сатир Кукиш, сопровождавший груз, считает его вампиром.

– Кровь мы, случается, льем, но никогда не пьем...– вздохнул бородатый барон.– С вампирами у нас разговор короткий: осиновый кол в брюхо – и дело к стороне!

– Я артист! – прокашлялся Федор.– А ваш Кукиш просто-напросто ревнивый дурак! У него на меня зуб из-за Мары.

– Кто такая Мара? – пристально посмотрел на Крюкова блондин.

– Может, стриптизерша, может, ведьма, а может, инопланетянка.

– Исчерпывающий ответ,– усмехнулся молодой человек.

Крюков мучительно напрягал память. У него почти не осталось сомнений в том, что этого парня он видел! И видел, разумеется, на Земле – поскольку на иных планетах Федору до сих пор бывать не приходилось даже во сне.

– Твое мнение, благородный принц Алекс: вампир он или не вампир?

– Я артист! – снова выкрикнул Крюков, и тут же его осенило: с красивым блондином его свела не жизнь, а кино, снятое расторопным Мышкиным. Фильм под названием «Царевич Елисей» Федор смотрел в квартире Канарейкина – тогда и обратил внимание на ловко орудовавшего мечом блондина!.. Аркадий назвал исполнителя роли царевича Елисея провинциалом, но, выходит, ошибся. Благородный принц Алекс, судя по всему, был старшим братом принца Ника Арамийского.

– А как поживает прекрасная Зульфия – жертва сексуальных домогательств Сени Курицына?

В глазах блондина, устремившихся на Крюкова, заплясали веселые искорки. Судя по всему, он уловил суть вопроса – в отличие от пребывавшего в полном недоумении барона.

– Так вы знакомы с Кукуем?

– Шапочно,– слегка покривил душой Федор.– Зато я хорошо знаком с вашим братом, принц Алекс. Именно он рекомендовал меня на работу.

– Благородный Ник Арамийский якшается с вампирами? – вскинул удивленно глаза барон.

– Он не вампир, благородный Гилрой, он – артист,– усмехнулся блондин.– На Земле живут странные люди: им мало реальности, и они без конца пытаются создать ее жалкое подобие.

– Это что же, новый род магии?

– Можно сказать и так,– пожал плечами Алекс.– Я бы назвал это магией развлечений.

– Петь умеешь, артист? – грозно нахмурил брови Гилрой.

– Да! – твердо сказал Крюков, хотя, задай ему такой вопрос кто-нибудь на Земле, он, безусловно, ответил бы отрицательно.

– Калидис,– обернулся к слуге барон,– принеси инструмент.

«Грек» исчез, но уже через минуту вернулся с самой обычной земной гитарой. Крюков не стал задавать вопросов по поводу того, откуда она здесь взялась: если Соловью удается перебрасывать на другую планету автомобили, то о гитаре можно не спрашивать.

– А что вы предпочитаете?

– Пой, вампир, или на кол посажу!..

Крюков от великой растерянности едва не грянул песню Аркана Кенара про кровососущих тварей, но вовремя сообразил, что в такой аудитории это будет равносильно смертному приговору. И изобразил «Батяню-комбата»!

Барон Гилрой оказался благодарным слушателем. Даже уронил слезу в концовке. Реск, стоявший справа от исполнителя, всхлипнул; глек – хрюкнул; Калидис едва не зарыдал в голос... Словом, песня взяла за живое.

– Угодил, артист! – Гилрой хлопнул в ладоши.– Калидис, вина моему новому другу.

Кубком вина дело, естественно, не ограничилось. Тут же организовался пир на весь мир. Слегка захмелевший Федор раз пять (а возможно и десять!) исполнил «Батяню» перед почтенной публикой. Такого успеха Фреди Крюгер не имел даже в ночном клубе!.. Аплодировать обитатели замка не умели, зато хрюкали и вопили от души.

...После четвертого кубка лейтенант решил, что в зале собрались жутко симпатичные ребята, дружбой с которыми можно гордиться. Поэтому в качестве звезды эстрады он охотно фотографировался с присутствующими и даже принялся раздавать автографы – чем окончательно расположил к себе всех.

– Слушай, артист, научи меня играть на гитаре,– обратился к Федору Гилрой.

– Раз плюнуть, твое благородие! – охотно откликнулся перебравший горячительного в приятной компании лейтенант.– Главное – пальцы правильно расставить...

Надо сказать, у барона Гилроя с музыкальным слухом все было в порядке, а привыкшие к мечу пальцы оказались на редкость гибкими... За пару часов обучения инструментом он, конечно, не овладел, но несколько аккордов усвоил твердо. Его игра на гитаре произвела на простодушных дружинников еще большее впечатление, чем выступление Федора. Словом, вечеринка прошла удачно, а чем она закончилась – лейтенант слегка запамятовал: уж очень крепкое подавали к столу вино...

Проснувшись поутру, Крюков не сразу сообразил, где находится, а сообразив – ужаснулся собственному легкомыслию. Таких проколов разведчикам не прощают!..

Кроме всего прочего, Федор боялся, что наболтал лишнего... Вообще-то недержанием речи он никогда не страдал, но ведь и напился до полной потери памяти первый раз в жизни!.. Оправданием ему, конечно, могла служить непривычная обстановка, в которой он оказался, но это слишком хилое оправдание для уважающего себя профессионала, который в любой самой абсурдной ситуации должен сохранять голову ясной и светлой.

К слову, проснулся Федор не на средневековом ложе под балдахином, а на самой обычной раскладушке, выставляемой обычно для внезапно нагрянувшего гостя в наших среднестатистических семьях!.. Фантасмагория, судя по всему, продолжалась, и даже похмельный синдром не внес в ее запутанное течение ничего нового и существенного.

Анализировать ситуацию Крюков даже не пытался. Когда действительность начинает соответствовать законам бреда, самое лучшее – подчиниться течению жизни и просто наблюдать за происходящим, храня в сердце надежду, что рано или поздно все как-нибудь да образуется...

Нельзя сказать, что апартаменты, в которые поместили Федора, поражали роскошью: небольшая комнатушка с одним-единственным подслеповатым оконцем... Правда, была здесь все-таки и лохань с водой – холодной, которая сразу освежила и привела в чувство раскисшего от впечатлений лейтенанта. Окончательно заставил его прийти в себя неожиданно появившийся принц Алекс.

Блондин сел на единственный стул, стоявший в углу каморки, и с интересом уставился на Федора. Менее всего посетителя можно было назвать простодушным: такого обвести вокруг пальца куда труднее, чем барона Гилроя.

– Вчера вы обмолвились, дорогой Крюков, что знакомы с моим братом Ником Арамийским?

– Я его знал как режиссера и актера Никиту Мышкина... – попробовал увильнуть от прямого ответа Федор, но, что называется, не на того напал.

– Федор Васильевич, вам лучше быть со мной откровенным. Я осуществляю общее руководство в этом секторе по поручению своего отца короля Алекса Седьмого и Высшего Совета Светлого круга. В моей власти либо отпустить вас на Землю, либо отправить на Тартар... Сдается мне, что вы не совсем тот человек, за которого себя выдаете.

– Не понимаю вас, принц. Неужели вы считаете, что я вампир?

– Нет... Но вы очень похожи на агента порков, и это куда серьезнее, чем если бы вы оказались просто вампиром... От кого вы узнали, что мой брат Ник – инопланетянин?

– От Евграфа Сиротина,– честно признался Крюков, дабы не запутаться в показаниях, ибо в лице принца Алекса он, похоже, имел дело с человеком весьма осведомленным в земных делах.– Мы познакомились на одной пирушке. Все уже изрядно хватили спиртного. Речь зашла о фильме «Царевич Елисей», и Евграф Виленович понес ахинею. Никто ему, разумеется, не поверил, поскольку у Сиротина репутация человека, склонного к белой горячке.

– А вы видели фильм?

– Да. Поэтому хоть и не сразу, но узнал вас. Кроме всего прочего, вы похожи на своих братьев.

– Вы, следовательно, знакомы и с Виком?

– Просто видел его вчера в ночном клубе у Степана Степановича Соловьева. И даже краем уха уловил, что речь шла об исчезновении вашего брата Ника. Подробностей я не знаю, но якобы Никита с Васькой Щегловым пошли в гости к Казюкевичу и не вернулись.

– О чем еще рассказал вам пьяный Сиротин?

– Упоминал о каком-то Усладове, который является агентом или резидентом таинственных инопланетных существ... Я же говорю: мы к его словам не прислушивались, посчитав их пьяным бредом.

– А в машине вы как оказались?

– Если честно, то из-за жемчужин... – разыграл смущение Федор, извлекая из кармана черные горошины.– Не обладая большими средствами, я решил прибегнуть к... заимствованию.

– То есть к краже,– усмехнулся Алекс.

– Увы,– сокрушенно развел руками Крюков.– Но поскольку вор из меня никудышный, я едва не попался. В складе появились люди. Мне не оставалось ничего другого, как спрятаться в багажник. Вот так я и оказался на чужой планете. Как она, кстати, называется?

– Эборак... Зачем вам понадобился черный жемчуг?

– Только вам и только под большим секретом, принц Алекс: «Я встретил девушку – полумесяцем бровь».

– И у вас возникли сомнения по поводу собственной потенции?

– Видите ли, ваше высочество, если бы речь шла об обычной девушке, то я обошелся бы без стимуляторов. Но в том-то и дело, что тут явление из ряда вон выходящее!

– Любопытно. И чем ваша пассия отличается от прочих женщин?

– Она летает на метле!.. Прежние мои знакомые женского пола от земли не отрывались никогда!

– Выходит, ваша Мара – ведьма?

– Я обратился за разъяснениями к Степану Степановичу Соловьеву. Он сказал, что никакими сведениями о Маре не располагает, что взял ее, можно сказать, с улицы – без всяких рекомендаций, исключительно за внешние данные.

Принц Алекс задумался... Федор мог бы добавить еще, что, если верить Сиротину, Мара – близкая знакомая Усладова, но решил со своими откровениями не спешить. В конце концов, инопланетный витязь не производил впечатления набитого дурака и, надо полагать, сам был способен сделать выводы из услышанного.

– Скажите, ваше высочество, я могу покинуть этот замок и осмотреть окрестности, или пленнику это не дозволяется?

– Вы здесь не пленник, а гость, господин Крюков. Думаю, барон Гилрой пойдет вам навстречу.

Такой оборот дела пришелся Федору по душе. Уж если офицер Конторы попал на чужую планету, он должен собрать о ней все возможные сведения – дабы не ударить в грязь лицом перед руководством и представить доказательства того, что не с девочками развлекался и не пьянствовал с приятелями, а выполнял свой профессиональный долг, рискуя жизнью и здоровьем!

– Я бы на вашем месте проверил сатира Кукиша. Почему он вдруг решил подставить меня под карающие мечи?

– Спасибо за совет... Возможно, он просто пытался устранить соперника. Нечистая сила часто бывает неразборчивой в средствах. Впрочем, люди в этом смысле тоже не святые...

Может быть и так, конечно, но нюх оперативника подсказывал Федору, что с сатиром Кукишем все не столь очевидно: этот сукин сын явно приперся на Эборак не только по делам торговым.