Глава 10
Все дальше на север
Макара разбудили тишина, прохлада и острый запах сырой рыбы. Рыбина – здоровенная, вся в радужно переливающейся слизи – оказалась первым, что он увидел, приоткрыв глаза. Она билась прямо у него перед носом, яростно глядя в неведомый рыбий рай алым глазом. Щеке было мокро и колко. Он валялся на берегу, у самой кромки воды, ласково вылизывающей кроссовки. Буруны, уже нестрашные, вздымались над близкими рифами. Дальше распахивался чистый простор моря.
Макар сел, стряхнул со щеки приставший песок. В голове шумело от голода, от острого запаха морской воды и ветра. Вполне очнувшись, он заозирался и, не успев встревожиться, сразу увидел Алёну. Она свернулась клубочком чуть поодаль, не на влажном, как он, а на совершенно сухом песке, уютно подложив под щеку ладошку, и спала. Лицо у нее разгладилось, словно привычная саркастическая усмешка сползла, как старая кожа. Милая, славная девушка, уснувшая на берегу. Макар любовался, смакуя последние мгновения спокойной жизни. Сейчас ведь проснется, скандалистка, нахмурится, вздернет бровь, и прости-прощай пасторальная сестрица Алёнушка!
Над головой зашумело, засвистело, захлопало. Крылатый черт рухнул с неба и ликующе заплясал перед Макаром, потрясая свежепойманной рыбой.
– Ч-черт, тише ты! – шикнул Макар.
Зверь застыл, втянул в плечи косматую башку, поджал чуткие уши. Оба с опаской покосились на прекрасную госпожу. Та вздохнула, нахмурилась, не открывая глаз. Макар с чертом переглянулись – и хитрая тварь, зажав добычу в пасти, раскинула крылья, в два огромных прыжка взлетела и была такова. Макар завистливо проследил, как мускулистый трусишка ныряет в плотную зелень недальнего леса.
– Где?.. Что?.. Кто здесь?
Алёна села. Взгляд ее уперся в Макара и стал осмысленным, однако не прояснился, а вроде бы, наоборот, потемнел от недовольства.
– А, это ты, умник? Боже, слона бы съела!
Мстительно улыбнувшись, Макар подпихнул к ней рыбину. Та уставила на капризулю уже не алый, а мутно-багровый глаз, в последний раз трепыхнулась и затихла.
– Наслаждайся!
Алёна взвизгнула:
– Где ты взял это... эту гадость? Убери сейчас же!
– Поймал, ваше высочество! Еще затемно подскочил – и давай нырять, чтоб только вас завтраком накормить!
Девушка вскинула на него невыразимо светлый, восхищенный взор.
– Пра... правда?
– Нет, – потупился Макар. – Чертяка приволок. Позаботился.
Он различил силуэт, порхающий над кронами деревьев. Заливисто, как учила в детстве первая любовь – пионервожатая, свистнул, призывно замахал. Зверь поворотил к пляжу. Неуверенно приблизился и закружил над ними, не решаясь приземлиться. Из пасти виднелась рыбья голова, руки были заняты – прижимали к груди здоровенный пук наломанных веток.
– Молодец, умница, хорошая зверушка, – умильно запела Алёна, будто привечая щенка.
Черт рухнул на песок, счастливо урча сквозь недоеденную рыбину. Высыпал им под ноги хворост. Подождал. Он давно усвоил, что люди не питают пристрастия к сыроедению, и как добросовестное существо порадел о новых хозяевах. Те, однако, стояли, улыбались, лопотали что-то – и ничего не делали. Странные какие-то. Править толком не умеют. Ничего не умеют! Зверь поглядел на Алёну, на Макара, на свое подношение, по-прежнему скучающее на песке, и целая радуга эмоций промелькнула на его эластичной физиономии. Ему явно было непонятно и обидно их равнодушие к его усилиям. Впрочем, здоровые инстинкты скоро взяли верх над переживаниями. Чудище уселось на песок, скрестив ноги, и смачно зачавкало.
– Эх, а есть-то хочется, – обронила Алёна, наблюдая за ним со смесью зависти и отвращения.
– Говорят, морскую рыбу даже сырой жрать можно, – подал голос Макар. – В ней паразиты не водятся.
– Вот сам и жри! Мало мне одного дикого зверя в хозяйстве... Вот если бы кто-нибудь – ну хоть кто-то, мало-мальски похожий на мужчину! – придумал, как огонь развести...
– А ты добытчика нашего попроси, – ухмыльнулся Макар, медленно наливаясь торжеством. Близился его звездный час! – Чем не мужчина? Здоровый, накачанный, в волосах с макушки до пяток, а уж воняет! – Он сунул руку в карман, пошарил там. – Ладно, у всякого свой вкус. Но если бы кто-нибудь, отдаленно напоминающий женщину, соизволил выпотрошить наш будущий завтрак...
И неторопливо извлек зажигалку. Алёна ойкнула.
– Ну что стоишь? – прикрикнул торжествующий мужчина. – Костер давай складывай!
Алёна метнулась к хворосту, присела на корточки и довольно быстро сложила нечто, слегка напоминающее пирамидку. Макар критически оглядел результат.
– Ладно, сгодится. Где-то ведь у меня и складничок завалялся... На, трудись. А я пока костерок запалю.
Нет, какая все-таки первостатейная штука цивилизация. Грошовый кусок пластмассы с каплей сжиженного газа запросто перешибает два метра литых мышц и собачьей преданности. Победа интеллекта над грубой физической силой. Он эффектно перебросил зажигалку, крутанул колесико...
И ничего! Треклятая штуковина и не думала давать пламя. То ли безнадежно промокла, то ли еще что. Едва живой от унижения, Макар щелкал и щелкал колесиком, пока Алёна с невыразимым пренебрежением не всучила ему нож вместе с паскудной рыбиной.
– Знаешь что, мужчина, почисти сам.
– А ты? – спросил полураздавленный Макар.
– А я...
Она подобрала валяющийся у самой воды рюкзак, с трудом распустила набухшие завязки и вытащила приснопамятный фен. Встряхнула хорошенько, отчего из воздухозаборной решетки вытекли струйки морской воды. Направила на кучу веток.
– Зря стараешься, – буркнул Макар. – Он же мокрый!
В тот же миг из фена ударила струя огня, охватила ветки, растеклась по ним алыми ручейками. Макар подошел, поцокал языком:
– Красиво! – и сунул руку в огонь. – Отличная иллюзия! Как тогда, на базаре. Жаль только, пожарить ничего нельзя.
Вместо ответа Алёна перещелкнула какой-то рычажок на корпусе прибора и повторила попытку. Макар едва успел отскочить. Пирамида из хвороста занялась мгновенно, будто бензином политая. Во все стороны с треском брызнули искры. Перепуганный крылатый черт с визгом откатился к кромке прибоя и припал к песку, прядая ушами и взирая на повелительницу снизу вверх с суеверным ужасом. Макар испытывал схожие чувства, хотя выражал их куда сдержаннее.
– Это чего... Как это...
– Перевела в режим горячей сушки, – снисходительно обронила Алёна. – Ну и где рыба?
Посрамленный Макар, в очередной раз подумав, что его избранница – довольно-таки скандальная девица, покорно принялся препарировать улов.
Наевшись жареной рыбы и каких-то неведомых, удивительно сочных плодов, натасканных верным животным из лесу, они готовы были тронуться в путь. Но куда? Мнения разделились. Алёна настаивала на возвращении в столицу с последующим немедленным бегством в родной мир. Макар предлагал подчиниться року и пуститься в дальнейшее странствие. Судьба недаром выбрала для них именно это направление, и уж куда-нибудь, да приведет! Подельница ужасалась, взмахивала руками и требовала, пока не поздно, побороть в себе гнилой фатализм. Сама мысль о том, чтобы идти куда глаза глядят, без предварительного плана и разумной цели, ввергала ее в шок. Да на таких условиях она и с места не сдвинется!
– Ну как ты собираешься возвращаться? – урезонивал Макар. – Ты же видишь, отсюда до столицы – море, понимаешь ты, мо-ре!
– А может, озеро! Просто большое очень и с соленой водой.
– Может. Только такое озеро называется морем. И как ты его собираешься переплывать?
– Ну... уломаем как-нибудь черта.
Оба посмотрели на ездовое животное. Оно давно насытилось, порыгало и повычесывало колтуны из шерсти в свое удовольствие и теперь деловито поправляло упряжь, то и дело в нетерпении оглядываясь на ездоков. Временами оно устремляло взор вдаль, на север, к скрытому полосой леса горизонту, и коровьи глаза затуманивались печалью. Словом, было совершенно ясно, что упрямая скотина вострит лыжи в противоположном от столицы направлении и «уломать» ее, учитывая их полную безграмотность в деле дрессировки летающих чертей, нет ни малейшего шанса.
– И все равно! – упрямо мотнула головой Алёна.
– Слушай, такой шанс, а? Что ты занудная такая! Неужели тебя не тянет окунуться в неизведанное?
– Не-а. Совершенно не тянет. Ты думаешь, мир – это такая большая игровая комната, да? А там, между прочим, несертифицированные игрушки тоже попадаются. И даже совсем не игрушки.
– А ты думаешь, мир – это такой большой ящик с ячейками, да? – вскипел Макар. – Вроде каталога? Нужное направо, ненужное налево, а неизвестное поглубже, на самое дно, а то, не дай бог, что-нибудь незапланированное произойдет!
Черт тем временем уже впрягся в оглобли и нетерпеливо ухнул. Спорщики в раздражении оглянулись. Алёна первой заметила нечто новое – темное пятнышко далеко в море, которое еще недавно было совершенно пустынным.
– Макар?..
Он всмотрелся тоже. Пятнышко росло, двигалось, приближалось к берегу, к ним. Макара охватила безотчетная тревога. Алёна же запрыгала, замахала руками, вне себя от счастья:
– Корабль! Макар, мы спасены, это корабль!
– Чего ты орешь? Спасены... Мы же не на необитаемом острове!
– Откуда ты знаешь? Может, как раз на нем.
– Но про этот корабль ты уж точно ничего не знаешь! Там может плыть кто угодно.
Но Алёну было трудно сбить с толку.
– Слушай, вечный ребенок, не ты ли минуту назад распинался насчет прелести неизведанного? – выпалила она. – Ты просто злишься, что выходит по-моему. Вот он, корабль, как по заказу! Деньги у нас есть, договоримся как-нибудь.
Тревожный писк, который Макар улавливал внутренним слухом, будто сигнализация какая сработала, нарастал. В горячке спора он было отвлекся от наблюдения за кораблем, теперь же, обернувшись к морю, вздрогнул. За считаные мгновения корабль неимоверно, нереально приблизился. Уже можно было различить его обводы, агрессивно уставленный прямо на них форштевень и один громадный парус, туго набитый ветром.
– Ветер!
– Что? – растерялась Алёна. – Какой ветер? Нет же никакого ветра.
– Вот именно. Полный штиль. Как же тогда плывет корабль?
Наконец дошло и до Алёны. Она во все глаза уставилась на фантастический корабль и застыла, словно зачарованная. Прирученный ветер гнал судно к берегу по гладкой, будто маслом смазанной воде, гнал с такой бешеной скоростью, что под килем вскипали и разлетались в стороны мощные буруны.
– Надо уходить.
– Как он может плыть так быстро?
– Алёна, уходим!
– А, Макар? Разве парусники так могут?
– Алёна!
Он схватил ее за руку и поволок к летающей карете. Она шла, будто сомнамбула, спотыкаясь, увязая в песке, неотрывно глядя назад, на колдовской корабль. Макар на ходу подхватил рюкзак, доволок девушку до кареты и силой впихнул внутрь.
– Полетели!
Никакого движения. С риском застрять Макар просунул голову в крохотное оконце и рявкнул:
– Вперед! Давай, скотина, ну же!
Черт оглянулся. Вид у него был обескураженный, даже обиженный. Он явно хотел взлететь, но почему-то не взлетал. Макар спиной чувствовал, как близко, близко подошел к берегу проклятый корабль. От бессилия он саданул кулаком по плетеной стенке кареты, и хрупкое сооружение заходило ходуном.
– Лети! Лети! Лети!
На третьем ударе зверь распахнул крылья, мощно оттолкнулся от песка и взмыл, увлекая за собой кибитку. Макар оглянулся.
Дверь, пострадавшая в перелете через море, отвалилась окончательно, и в дверном проеме, будто в изысканной раме, представала картина из наркотического сна художника-мариниста: над рифами, над валом из воды и пены величаво подымается громадный парус.
