Книга: Клим Драконоборец и Зона Смерти
Назад: Глава 7 Трое в лодке, не считая кота
Дальше: Глава 9 Зона. Первый рубеж

Глава 8
Генерал, лазутчик и маг

Невежды полагают, что есть только один мир, данный им в ощущениях и чувствах, мир, в котором они живут, стяжают богатства или гнут спину ради хлеба насущного, странствуют, воюют с соседями и предаются похоти. Опасное заблуждение! Миров или реальностей много, и связаны они меж собой странными узами и законами, которые установил Благой Господь. Главный же из этих законов таков: что убудет в одном мире и прибудет в другом, должно возместиться. Иногда мгновенно, иногда через какое-то время, но возмещение случается всегда. Если некто, скользнув через грань реальности, покинет Здесь и окажется Там, то перенос Оттуда в Сюда неизбежен. Подчиняются этому все существа, разумные и неразумные, а также иные твари и предметы, кроме бестелесных. Бестелесные же суть призраки, стихийные духи, видения и миражи.
Философский трактат неведомого мага древности, хранящийся в Королевской библиотеке Хай Бории. Приобретен в Веницее за большие деньги. Возможно, новодел, сотворенный мошенниками-веницейцами
Трапезная в жилище Шалома была невелика и обставлена по-спартански: стол, лавки, вместительный буфет с посудой и два кресла, для хозяина и для почетного гостя. Не эльфийские хоромы, думал Клим, озираясь. Зато на столе красовались жареный козленок, блюда с окороком и колбасами, свежие лепешки, пирог со свининой, кувшины с пивом и вином и плошка со сметаной для кота. Генерал выглядел крепким мужчиной, в самом расцвете лет, и питался, как подобает воину, мясом и хлебом, не забывая о горячительном.
Когда король и шут утолили голод и омыли руки в чашах с водой, поднесенных слугами, Шалом произнес:
– О цезарь, мой господин! Подплывая к берегу, ты, должно быть, видел лагерь на равнине и солдат, конных и пеших, что собраны в нем.
– Видел, – подтвердил Клим. – Думаю, это войско должно оборонять ваши земли от чудовищ либо двинуться на них в наступление. Или я ошибся?
– Только в одном: войско ждет своего предводителя. Тебя, о славный цезарь, и твоих рыцарей.
Клим промолчал. Подождав некоторое время, генерал кивнул слугам, и те наполнили кубки вином и зажгли ароматные смолы в курильнице. Трапезная наполнилась приятным запахом.
– Много месяцев прошло с тех пор, как Ашрам Абара отправился в твое королевство, и путь его наверняка был труден и опасен. Но вот ты здесь. Я только удивлен… – Шалом смолк и отхлебнул вина.
– Продолжай, – сказал Клим. – Что же тебя удивило?
– Стражи на крепостных стенах доносят, что ты плыл в лодке вниз по реке, из земель, населенных псоглавцами. Но ты ведь прибыл со своими кораблями и воинами в Бомбай, там, где река впадает в море. И чтобы добраться до Хванчкалы, ты должен был идти вверх по Маганге под парусом. Или ехать вдоль берега по Южному тракту. Вероятно, там сейчас скачут твои рыцари и…
Усмехнувшись, Клим щелкнул по бокалу. Долгий хрустальный звон повис в воздухе.
– Я понял. У нас недоразумение географического свойства. Признаюсь, генерал, что нет у меня кораблей и воинов, и прибыл я в Иундею только с подаренным мне котом и с двумя своими лейтенантами. – Он показал взглядом на Црыма и джинна Бахлула, доедавших козленка. – Мы прошли через дремучий лес на севере, перевалили через Поднебесные горы и взяли лодку у псоглавцев в верховьях реки. Так что с географией у нас все в порядке.
Шалом Упанишад был потрясен.
– Прошли лесом и перевалили горы… Благой Господь! – пробормотал он, опрокинул кубок в глотку и чуть не подавился вином. – Но, цезарь, это невозможно! Там нет дорог, и там обитают хищные твари! Под каждым кустом и в каждом ручье! Только эльфы в старину… – Он захлопнул рот, уставился на Клима и молчал добрую минуту. Затем произнес напряженным шепотом: – Смилуйся, цезарь… скажи, ты из эльфийского племени?
– Разве у меня острые уши и зеленые глаза? И какой эльф пустился бы в дорогу с гномом? – Клим хлопнул шута по спине. – Нет, Шалом, я человек, и я здесь, как ты правильно заметил.
– Но чудовища! Без твоих рыцарей… – начал генерал.
Црым оторвался от козленка:
– Не бери в голову, хозяин. Его величество один стоит целой армии… Двух армий! Ибо он не только воин, но и великий чародей.
– Воистину так, – добавил джинн, обгладывая косточку. – Мой господин повелевает пространством и временем, а когда не занят этими делами, способен уничтожить любых чудовищ и развеять их прах по ветру. Он абулфатх, тигр среди людей!
– Ммняу! – подтвердил кот и облизнулся. На его усах повисли капельки сметаны.
– Скромнее, парни, скромнее, нечего выделываться. Тем более в дальнем зарубежье, – произнес Клим и повернулся к генералу Шалому. – Хочешь, чтобы я возглавил твоих людей? Это возможно, но не сейчас, ибо планы у меня другие. Хочу я взглянуть на монстров, которых описал мне почтенный Абара, на зверей-восьминогов, на тех, что подобны жукам и летучим мышам, и вообще без обличья, вроде тумана. Хочу взглянуть и проверить, берут ли их меч, стрела и копье. Расскажи-ка мне о них, Шалом Упанишад, расскажи все, что знаешь.
Генерал, пребывая в некоторой прострации, потер лоб. Клим его понимал: слишком многое свалилось на Шалома Упанишада и слишком быстро. Не рыцарское войско пришло к нему, а, не считая короля, гном, джинн и кот-баюн.
– Сам я, о цезарь, тех тварей не видел, ибо до них и разоренного края десять дней пути. Но я засылаю в те места лазутчиков, отважных и искусных во всяких хитростях, и один из них нынче в лагере. Если желаешь, я призову этого храбреца, и мы его расспросим.
– Желаю. – Клим отодвинул кресло и поднялся. – А пока я хотел бы вымыться и отдохнуть в твоем гостеприимном доме. Прикажи слугам, пусть приготовят побольше воды и почистят мою одежду.
Шалом Упанишад приложил руку к сердцу.
– Все будет исполнено, о цезарь. Ты здесь не гость, а хозяин. Повелишь – будет тебе луна на блюде в окружении звезд.
– Луну не надо, – молвил Клим, – но от мыла и мочалки не откажусь.

 

Лазутчик оказался невысоким и жилистым, с ястребиным носом и тонкой полоской черных усов. Говорил он резкими отрывистыми фразами, словно вколачивая их в уши собеседников. На смуглых иундейцев он не был похож, и Клим не удивился, узнав, что этот человек с быстрыми ловкими движениями происходит из тангутов. Звали его Коба Тараган, и, судя по сизому рубцу, сползавшему со щеки на шею, пронзительному взгляду и привычке то и дело озираться, был он мужиком бывалым, из тех, кого на кривой козе не объедешь. Одна беда: в его речах Клим понимал лишь слово «цезарь», причем с напрягом – выговаривал Коба его так, что походило то на «цисаря», то на «цесарку». Переводить пришлось самому генералу, так как кот изволил почивать.
Послушать Кобу, так он ходил в края опасные и жуткие как к себе домой, а чудищ только под хвостом не щекотал. Но кое-что в его словах показалось знакомым – рассказывал он о ядовитой плесени и зеленом тумане, о черных каплях, похожих на застывшую слезу, о парных пластинках, меж коими пустота, а разнять их никак невозможно. Еще рассказывал о том, что в иных местах бросает камешки, чтобы проложить дорогу, и смотрит, бьют ли по камешкам молнии.
Слушая то Шалома, то гортанный голос тангута, Клим все больше погружался в мрачную задумчивость. Зона, мелькало у него в голове, натуральная Зона, а этот мужичок как есть сталкер… Значит, добрались-таки сюда космические гниды, добрались и пикничок устроили! Но удивляться нечего – что в земной реальности фантастика, тут явь и истинная правда. Об этом Дитбольд говорил, и не раз. На Земле Чернобыль и Фукусима, а тут – пришельцы. Что хуже, не сразу поймешь…
Испросив разрешение, Коба удалился. Клим согнал с чела задумчивость, пригубил вино из высокого бокала и произнес:
– Отправлюсь я в те места, генерал, чтобы обследовать их лично. Тангута этого возьму в проводники. Пусть подготовят лошадей и провиант.
– Слушаю и повинуюсь, о цезарь!
– Цезарь… Ты меня так называешь, и Коба, и старец Ашрам звал так же. Но почему? Я не цезарь, я король!
Шалом Упанишад выглядел смущенным.
– Предписание, твое величество… таков порядок…
– Что за предписание?
– Второй параграф инструкции о приеме важных гостей. В мире может быть только один император, и это наш владыка Иоанн. А если правитель не император, то, значит, цезарь – ранг короля, царя, султана и великого князя. Ты уж не обижайся за такую субординацию!
Клим пожал плечами:
– Я военный человек, субординация мне привычна. Цезарь так цезарь… Те же гранаты, но другой системы. Ты вот что, генерал, ты насчет пива распорядись, чтоб пара бочонков свежего было в провианте. Пиво мне надобно для магических целей.
Шалом даже глазом не моргнул.
– Пиво будет непременно. И вино!
– Вина не нужно. А вот кузнечный молот мне бы пригодился. Большой, весом с жирного барана, и на прочной рукояти.
– Если такого не найдется, кузнецы изготовят к утру, – с тем же невозмутимым видом сказал Шалом. – Что еще, о цезарь?
– Арбалеты с запасом стрел. Но стрелы, хотя бы часть из них, должны быть особыми. – Сделав паузу, Клим бросил взгляд в окно, за которым плескались бурные воды Маганги. – Забавные рыбешки водятся в этой реке! Поют по ночам, и так приятно. Но и другая польза от них есть. Надо раздобыть их шипы и вставить в стрелы вместо наконечников.
Смуглые щеки Шалома побледнели.
– Благой Господь! Ты говоришь о ядовитых вашти? О тех, что мечут гибель из воды?
– Наверное. Маленькие, пучеглазые, с иглами в хвосте и плавниках.
– Вашти… – Генерал провел по лицу ладонью, будто стирая страх. – Ловить их занятие опасное, только псоглавцы умеют… Я пошлю гонцов с богатыми дарами в их поселок. Надеюсь, они согласятся, а остальное сделают мои мастера.
– Вот и отлично. Отрава, она и в Африке отрава, – сказал Клим, припомнив слова оракула. Потом озабоченно нахмурился и произнес: – Осталась одна проблема: твой лазутчик не говорит на хайборийском, а я не понимаю ваш язык. Со мною кот, который знает все на свете, но иногда он любит покапризничать. Толмач ненадежный!
– С этим, о цезарь, поможет мой маг. Он стар, мудр, очень опытен и имеет чин… – Шалом замялся, – по-вашему, полкового колдуна.
– У тебя есть маг? – Клим в удивлении приподнял брови.
– Разумеется, твое величество. Каждый начальствующий над войском имеет в советниках мудреца-чародея. Услуги почтенного Мабахандулы весьма ценны, особенно при допросе пленников. Он даже гнилой пень разговорит.
Шалом хлопнул в ладоши. Явился слуга, генерал что-то спросил у него, выслушал ответ и отдал распоряжение. Затем повернулся к Климу:
– Почтенный Мабахандула в добром здравии, но сейчас спит. Он в преклонных годах, спит долго, а бодрствует лишь по вечерам. Тревожить его нельзя, он будет недоволен.
– Верная мысль, – молвил Клим. – Я знаком с причудами волшебников и знаю, что лучше их не раздражать. Пусть спит. А я, с твоего разрешения, осмотрю крепость.

 

Мабахандула, как было обещано, пробудился на вечерней заре. В трапезную его доставили два служителя, притащивших кресло с чародеем. В кресле сидел крохотный темнокожий старичок, безбородый и лысый, но с огромными черными бровями. Они закрывали половину лба и падали густыми прядями вдоль щек до подбородка. Другие детали его внешности доказывали, что Мабахандула настоящий боевой маг: на левой руке не хватало двух пальцев, шею пестрили мелкие шрамы, а на голом черепе багровел след зажившего ожога. Шалом относился к нему с большим почтением. Объяснил, в чем дело, но маг лишь метнул на Клима, Бахлула и скомороха острый взгляд, подмигнул коту, сидевшему на лавке, и потянулся к тарелке с паштетом. Аппетит у него был отменный.
– Совсем кроха, а жрет за троих дюжих молодцов, – прошептал Црым. Он с ревностью относился к любому существу, способному конкурировать с ним в трапезной.
– Нужно обильное питание, чтобы восполнить магическую энергию, – тихим голосом пояснил Бахлул ибн Хурдак. – Я чувствую, о многомудрый шут, что этот чародей могуч, и силы его прибывают с каждым проглоченным куском. Особенно с паштетом из гусятины.
– Которого уже нет, – печально добавил Црым. – А я-то на него рассчитывал!
Мабахандула очистил блюдо с паштетом, вытер рот кончиком брови и что-то произнес.
– Он спрашивает, какой язык, о цезарь, ты хочешь изучить, – сказал Шалом Упанишад. – В нашей стране много разных племен и много языков, но большая часть иундейцев говорит на шибере.
– Это подойдет. – Клим приподнялся в кресле. – Что я должен делать?
– Проглотить волшебное зелье и ждать, пока оно не усвоится. Сейчас его принесут.
Слуги притащили небольшой, но тяжелый сундучок, водрузив его на стол перед чародеем. Тот пропел длинную сложную фразу, и сундук с тихим звоном раскрылся, явив множество полочек, ящичков, свертков и плотно закупоренных пузырьков. Минуту-другую Мабахандула перебирал разноцветные пилюли, выбрал зеленую, осмотрел ее и протянул Климу в маленькой ладошке.
– Глотай, и ты постигнешь шибер, прекраснейший из языков! – с воодушевлением сказал Шалом. – Глотай, не сомневайся!
Но Клима опередили – скоморох схватил зеленый шарик, сунул в рот и буркнул:
– А я вот в сомнении, в большом сомнении! Не всякое зелье пользительно величеству… Проверить надо!
Он проглотил пилюлю, выпучил глаза и с грохотом свалился с лавки на пол. Руки и ноги скомороха подергивались, лицо позеленело, на губах вспухла пена – по всем признакам казалось, что сейчас он отдаст душу Благому Господу. Холодные мурашки побежали по спине Клима. Но чародей смотрел на этот припадок с интересом, навивал бровь на палец и бормотал что-то успокоительное.
– Не тревожься, – произнес Шалом Упанишад. – Мудрый маг говорит, что у гнома, как у всех в его племени, мало мозгов, чтобы усвоить разом все слова и правила шибера. Семнадцать падежей, двадцать два рода, девять времен и длинный список суффиксов и флексий… Оттого и корчи! Но, возможно, доза слишком велика, – добавил он, заметив, что чародей протягивает Климу другую пилюлю, тоже зеленую, но размером поменьше.
Подергивания прекратились, пена исчезла, и теперь шут лежал неподвижно, уставившись невидящим взглядом в потолок. Его лицо все еще отливало зеленью, но уже не цвета лавровых листьев, а, скорее, весенней травы.
Мабахандула что-то произнес.
– Он говорит, что есть два способа обучения: долгий – через седалище, под свист плетей и розог, и быстрый – через желудок, с помощью магии. Оба мучительны, ибо наука не дается без страданий. Это верно. – Шалом вздохнул. – Не люблю вспоминать те годы, когда в меня вколачивали воинское мастерство.
– Я тоже, – сказал Клим, покосился на шута и проглотил пилюльку.
Взор его застлала тьма, в желудке что-то булькало и взрывалось, сердце объял смертельный холод. Его конечности дрожали, горло перехватило железными тисками, он не мог ни крикнуть, ни вздохнуть. Он чувствовал, как леденеет кожа, как тысячи пиявок сосут его кровь, как бьют в висках тяжкие молоты, а в затылке звенят колокола. Но вскоре мрак рассеялся, и Клим увидел, что скоморох уже не лежит, а сидит на полу и взирает на него вполне осмысленно.
– Крепкая штука, твое величество! – прохрипел шут. – Ох, крепкая, но гнома ею не проймешь! Гном – это… – Он поднялся, ухватил кувшин с вином и опрокинул его в глотку. – Гном – это явление природы. Стихийная сила! Особенно если дорвется до пойла!
– Величайся, как хочешь, и думай, что тебе угодно, северянин. Не вижу смысла в сказанном тобой, ибо полезна лишь та мысль, что порождает действие, – раздался громкий голос мага. – А действие уже свершилось. Мои поздравления гостям этого дома! Познав язык, вы родились заново. Нет прочнее моста, чем сложенный из слов.
– Ммняу! – согласился кот, спрыгивая с лавки. – Подтверрждаю, сударри мои, от лица поэтов и сказителей!
Они говорили на языке Иундеи, но Клим их понимал. Каждую фразу, каждое слово! Семнадцать падежей, двадцать два рода, девять времен и список суффиксов и флексий улеглись в его памяти, словно вся эта премудрость была знакома с детства.
– Нет ли кружения в голове, сын мой? – поинтересовался Мабахандула.
– Ровным счетом никакого. – Не сознавая этого, он ответил на шибере. Без запинок и напряжения.
– Желудочные боли? Тошнота? Есть ли позывы к рвоте?
– Отсутствуют. Но скажи, почтенный, как действует это зелье?
– Открывает чакры с первой по седьмую, – загадочно промолвил маг. – Сначала открывает, потом закрывает. А в промежутке между открытием и закрытием слова шибера переливаются в твой разум в виде особой ауры. Признаюсь, это несколько болезненный процесс.
– Чакры, значит… аура… – со вздохом повторил Клим. – Ну тогда все понятно. А что ты еще можешь?
– Могу проникнуть в замыслы врагов. Вот так! – Мабахандула ухватился за кончики бровей, надул щеки и устремил на Клима пронзительный взгляд.
– Очень полезное умение, – почтительно заметил генерал Шалом.
Под черепом кольнули тонкие иголочки, и Клим помотал головой.
– Хватит! Не думаю, что это пригодится. Чудовища для нас враги, однако они не люди. Да и к чему нам их замыслы? Вывести бы их под корень, и все дела.
– Еще, сын мой, я умею творить иллюзии и посылать их так далеко, как пожелаю, – промолвил волшебник. – Вот, к примеру…
Посреди стола воздвиглось блюдо с жареным поросенком. Во рту он держал запеченное яблоко, бока и ножки были покрыты золотистой корочкой, и над жарким поднимался соблазнительный парок. Црым в восторге взвизгнул, схватился за нож и ткнул поросенка острием. Лезвие прошло насквозь без всякого усилия.
– Мираж, – сообщил Мабахандула, пошевеливая огромными бровями, – обман зрения. Не старайся, северянин, скушать это нельзя.
Шут поскреб макушку.
– Зато как похоже! Подбросить чудищам, они сбегутся на угощение, и тут государь их замочит. Всех разом!
– Если получится, – сказал Клим. – У такой приманки есть достоинства, но лучше бы что-то другое, что-то устрашающее. Хотя я еще не знаю, чем можно напугать восьминогих тварей или тех, что подобны жукам.
– Не все знание приходит сразу, есть сегодня, и есть завтра, – отозвался маг. – Хочешь что-то устрашающее, сын мой? Ну так взгляни на это.
В углу трапезной поднялся атомный гриб. Он был невелик, только от пола до потолка, но от него повеяло уничтожением и смертью. В его вершине клубились черные тучи, ножка сверкала багровыми всплесками, горели воздух, вода и земля, и в расколотом небе проступила тень космического мрака. Чудовищная, безжалостная мощь, несовместимая с жизнью… Такого в этой реальности не видели, но, кажется, никто не сомневался, что это не извержение вулкана, а ужас, сотворенный людьми. Шалом побледнел, джинн Бахлул спрятался под воротник куртки, шут вскрикнул и закрыл ладонями глаза, кот с воплем метнулся под лавку. Только Клим взирал на атомного дьявола холодно и без эмоций.
– Желаешь еще? Могу показать, – промолвил маг. – Похоже, сын мой, нервы у тебя крепкие.
Гриб смертоносного взрыва сменился танковым сражением времен Второй мировой. Взрывая землю, с корнем выворачивая деревья, разваливая дома, ползли бронированные машины. Их пушки извергали огонь, гусеницы давили бегущих солдат, бетонные стены дотов лопались под их напором. Одни пылали, выбрасывая в небо смрадный черный дым, сжигая в своем чреве экипажи, другие застыли искореженными грудами, но оставшиеся сотни и сотни упорно надвигались на врага. Что-то нечеловеское было в этой бойне – казалось, не люди управляют машинами, а железные чудища рыщут туда и сюда по собственной воле, поводят хоботами орудий, бьются друг с другом насмерть, горят и взрываются, равнодушные к собственной гибели.
Мабахандула повел трехпалой рукой, дернул бровями, и видение исчезло.
– Кажется, ты не испугался, сын мой. Но страшнее у меня ничего нет.
– Не испугался, – промолвил Клим в глубокой задумчивости. – Но хотелось бы знать, откуда к тебе явились такие картины. Не сам же ты это придумал!
– Нет. – Чародей важно надул щеки. – Это видения из другой реальности, куда я могу проникнуть благодаря своему искусству. Я лишь показываю увиденное там, но перенести в наш мир нечто тяжелое, вроде железных повозок, плюющихся огнями, я не в силах. Не ведаю, есть ли чародей, способный на такое святотатство. Ибо Благой Господь это деяние не одобрит.
– Полностью с тобой согласен. Твое искусство достойно восхищения, и я бы взял тебя с собой, чтобы попугать чудовищ. Взял бы охотно, но…
Клим не закончил фразу. Мабахандула вцепился в кончики бровей и грозно рявкнул:
– Но ты думаешь, что этот старикашка совсем дряхлый и слабый, что он шага не ступит без мягкого кресла и двух носильщиков! Ты ошибаешься, о цезарь Хай Бории! Я боевой маг! Я знаю пятьдесят семь способов убийства! Я сражался в шестнадцати войнах! Взгляни на меня! Видишь вот это, это и это! – Он вытянул трехпалую руку, затем коснулся шеи и ожога на черепе. – Я бывал в таких переделках, что любой отважный воин намочит от страха штаны! И я еще могу забраться на онагра и натянуть арбалет!
– Я не прощу себе, если с тобой случится что-то плохое, – сказал Клим. – А случиться может. Дорога тяжела, и неизвестно, что ожидает нас в конце пути.
Мабахандула пожал хрупкими плечами:
– Человек не выбирает место и время своего рождения, не дано ему выбрать и день своей смерти. Я отправлюсь с тобой и твоими спутниками, цезарь. Я вам пригожусь. Теперь ты знаешь шибер, и я могу давать тебе советы. Это самая почетная из привилегий старости.
Клим повернулся к Шалому Упанишаду:
– Ты отпустишь его, генерал? Ветерана и творца иллюзий, лучшего из полковых магов?
– Я принимаю неизбежное, как песок принимает воду, – отозвался с улыбкой Шалом. – Кто я такой, чтобы противоречить ему и тебе? Здесь, о цезарь, ты командуешь и решаешь.
– Хорошо, – сказал Клим. – Теперь у меня есть ловкий разведчик и есть мудрый маг. И думаю я, что старый конь борозды не испортит.
Назад: Глава 7 Трое в лодке, не считая кота
Дальше: Глава 9 Зона. Первый рубеж