ГЛАВА 34,

На несколько бесконечных мгновений мне показалось, что мы с Теннонтом остались одни в зале, — все остальные люди, шум, музыка слились в одно мутное, глухо рокочущее пятно. Существовало только бледное, окаменевшее лицо мага и мое надрывно бьющееся сердце. Я замечала мельчайшую дрожь его губ, знала, что означает нервное движение его рук и неестественная поза, в которой он застыл на секунду, прежде чем решиться.

А затем я услышала его голос — не крик, не рев, но он с легкостью перекрыл все старания оркестра и людской гомон. Мутная пелена с глаз спала, и теперь я различала замерших в испуге, ничего не понимающих жителей Эсворда. Сбились с шага и остановились танцоры, отшатнулся и съежился бургомистр, не успевший спросить у лжечиновника, в чем дело.

— Вон! Все — вон! — приказал Теннонт, глядя в пол, и словно волна ледяной воды окатила зал, сбивая людей с ног и опрокидывая вазы с цветами. Со звоном осыпались несколько зеркал, и тишину прорезал одинокий женский визг, который тут же подхватили во всех углах зала.

Бургомистр, струхнувший, но все еще пытающийся сохранить лицо, что-то возмущенно залопотал, но одного взмаха руки мага хватило, чтоб он укатился куда-то в сторону, словно мяч, сбив по пути нескольких нерасторопных горожан.

Говорят, в панике люди не способны верно оценить, откуда исходит наибольшая опасность. Жители Эсворда оказались сообразительны, как на подбор, и с воплями устремились к выходу, демонстрируя здравую убежденность в том, что хуже распоясавшегося мага ничего быть не может. Виро изо всех сил толкнул меня куда-то в сторону, так что я избежала опасности быть затоптанной в давке. В растерянности пытаясь подняться после того, как пролетела кубарем несколько метров, от досады я едва не вырвала себе клок волос. У меня была возможность смешаться с толпой и выбраться наружу, пусть даже рискуя переломать ребра, но я упустила свой шанс.

Едва я только об этом подумала, как цепкие пальцы мага сомкнулись на моей шее, и следующий тычок отправил меня обратно в объятия Виро, который тут же заломил мне руку за спину.

Зал опустел. Пол был усеян осколками зеркал, повсюду виднелись обрывки одежды и растоптанные цветы.

— До чего же приятное ощущение, — произнес Теннонт, с удовлетворением осматривая зал.

Меня передернуло от омерзения. Даже в Академии мне редко встречались столь самодовольные чародеи. Теперь он мог не притворяться и забыть о глупых забавах с бургомистром и горожанками, поклонением которых он развлекался от нечего делать. Теннонт открыто упивался тем, что мог сотворить любую гнусность, не опасаясь понести наказание, и было ясно, что большего счастья для него не существует. Безнаказанность и всемогущество значили для него одно и то же, впрочем, как и для большей части магов.

— Ну, где же вы, храбрые эсвордцы? — пробормотал он, разминая пальцы и кривя губы в злой улыбке.

Словно услышав его, в дверях показались стражники во главе с растерянным капитаном, который тем не менее, завидев мага, браво завопил:

— Именем бургомистра!..

— Катитесь ко всем бесам! — откликнулся маг, хищно улыбаясь, и в то же мгновение капитан, ринувшийся в атаку, словно наткнулся на невидимую преграду, порядочно ушибив лоб. Вслед за ним точно так же шлепнулись на пол и несколько стражников, доказав, что последние события ничуть не пошатнули дисциплину в рядах стражи, высокий уровень которой я ранее отмечала.

— А теперь приступим к серьезным делам, — сладчайшим голосом произнес Теннонт, оборачиваясь ко мне.

…Артефакт, который я видела лишь мельком, теперь был установлен на столике, который маг собственноручно перенес в центр зала. Левитировал он его плавно и стремительно, заставив меня с досадой вспомнить свои собственные жалкие попытки на воротищенском кладбище. За прозрачной преградой изрыгал проклятия капитан, там же копошился и бургомистр, но прошибить невидимую стену они не могли. Я про себя отстраненно отметила, что Теннонт еще и жуткий позер, — он мог бы просто не подпустить никого к ратуше, но предпочел, чтобы у сегодняшнего действа были зрители. Успешный опыт декламации перед восторженными дамами испортил его напрочь.

— Времени нет, — деловито сообщил чародей. — Я сейчас сниму с тебя заклятие молчания, и ты прочитаешь текст, который я тебе дам. Это будет быстрая смерть, к тому же слухи о ней разойдутся по всем окрестностям. Да и в Изгарде будут судачить. Ты же всегда хотела славы и признания, безродная лгунья?

Я почувствовала, как перестал сжимать шею невидимый шнурок, и хрипло сказала:

— Пожалуй, я бы смирилась с бесславной смертью от старости.

Теннонт неестественно расхохотался и с презрением бросил:

— От моих предложений не отказываются!

С этими словами он развернул перед моими глазами небольшой свиток, и я удостоверилась, что формула, изложенная в нем крупными буквами, действительно очень проста. Теннонт положил пергамент на столик с артефактом и отошел от него, беззвучно считая шаги. Видимо, моя смерть предполагалась не только быстрой, но и эффектной. По крайней мере, наблюдать за ней полагалось с расстояния десяти шагов.

— Я попробую… — неуверенно шепнул мне на ухо Виро, но я лишь горько всхлипнула, не веря в то, что он сумеет помочь. Особенно теперь, когда от смерти меня отделяли всего несколько коротких строчек.

В детстве я слышала немало историй о том, как гордо встречали свою смерть великие короли, королевы и маги прошлого. Молча они шли на эшафот, прощая своих врагов, и даже палачи, бывало, утирали скупую слезу, когда видели, как любезно и величаво обращаются к ним эти люди, стоящие на пороге смерти. Но так как я сомневалась, что моя смерть войдет в легенды и сказания, пусть даже у нее будет немало свидетелей, то принялась брыкаться, царапаться и визжать всяческие проклятия, отказываясь приближаться к артефакту. Хоть Виро и не был хил, но справиться с беспорядочно мелькающими коленками, локтями, костлявыми кулаками и острыми зубами ему было непросто. Он пыхтел мне на ухо, что я все делаю неправильно, и уговаривал смириться, но я придерживалась другого мнения.

— Довольно! — снова повысил голос Теннонт.

Я почувствовала, как обмякают мои руки и ноги, ослабевая и немея.

— У нас нет времени, глупая девка. Ты давно знала о моих намерениях, так что должна была успеть оплакать свою безрадостную и бесполезную жизнь. Я, честно говоря, даже в толк взять не могу, отчего ты так яро борешься за столь презренное существование. Но я не об этом хотел с тобой поговорить. Пораскинь-ка своими мозгами и сравни два варианта будущего: быстрая и практически безболезненная смерть, которая к тому же принесет мне много пользы, либо же мучительная и долгая, которая принесет мне много удовольствия. Причем чем дольше она будет длиться, тем приятнее мне будет. — Тут голос Теннонта стал вкрадчивым и тягучим. — Знаешь ли ты заклинания, относящиеся к курсу пыток? О, ты до него не дошла конечно же… Как тебе, например, формула, которая позволяет сдирать с человека кожу тоненькими полосками? Или та, что изломает ребра и нанижет на них внутренности? Поверь, курс пыток — мой конек, я даже факультативные занятия посещал в свое время…

Я с ненавистью посмотрела в его абсолютно пустые от ярости глаза и устало кивнула, сдаваясь.

— Вот и славно. У тебя осталось пятнадцать минут. Читай! — Теперь его голос был резким и сухим, словно треск ломающейся ветки.

Ноги еще не вполне повиновались мне, но я приблизилась к столику. Виро шел за мной, и я поняла, что он будет стоять рядом до конца, чтобы исключить всякие случайности. Вдруг я захочу сбросить артефакт на пол, чтобы разбить, или выкину еще какую-нибудь штуку от отчаяния? Должно быть, демону, в отличие от мага, было не обязательно отходить на десять шагов от того места, где я должна была умереть.

Бельмо артефакта влажно поблескивало, а пергамент чуть подрагивал. Слышны были приглушенные крики эсвордцев, которые пытались пробиться через стену, впрочем, без особого усердия. Я бы на их месте тоже не торопилась, ибо не представляла, что они могут сделать толкового, разрушив преграду, отделяющую их от могущественного и недоброжелательного чародея.

— Читай! — повторил Теннонт, и я, облизав пересохшие губы, произнесла первые слова.

Так как я запиналась, Теннонт остался недоволен, из-за чего я испытала приступ сильнейшей головной боли, заставившей меня взвыть.

— В следующий раз я сделаю так, что кровь польется у тебя из ушей, — уведомил меня чародей. — Читай громко и внятно.

— Esse'ra thaolynn kyagg… — произнесла я как можно громче и в отчаянии бросила взгляд на Виро.

Увиденное заставило меня снова запнуться, и ту же секунду я услышала гневное восклицание Теннонта. Последовала новая вспышка боли, и я почувствовала, как горячая струйка поползла по шее.

Но это было отнюдь не самое главное в тот момент! Ведь запнулась я из-за того, что увидела, как Виро беззвучно произносит те же слова, что и я! Он стоял спиной к Теннонту, поэтому тот не мог видеть, что губы его секретаря шевелятся.

«Помните, как началась беда с Крестом Освальда? Заклинанию все равно, кто его произносит!» — повторила я про себя и бросила взгляд на пергамент, делая вид, что все еще не пришла в себя от приступа боли.

Заклинание завершалось словом Haand'ess. Это значило, что сработает оно после того, как произносящий его дотронется до амулета. Я посмотрела на руки Виро.

Они тряслись мелкой дрожью.

— Читай, дьявол тебя задери! — заорал Теннонт, уже не в силах сдержать свое волнение.

Еще один взрыв в голове — и снова струйка крови побежала мне за шиворот.

Я торопливо распрямилась и продолжила чтение, косясь на Виро. Он закрыл глаза и повторял то же самое. Должно быть, за ночь он выучил заклинание наизусть. Именно это он хотел мне сказать во время танца, но успел предупредить лишь о том, что не решится пойти до конца. И стало быть, мне придется сделать это за него. Наши руки были совсем рядом, и Теннонт не успел бы ничего сделать.

«Виро, как же ты мог обречь меня на такой выбор?» — беспомощно думала я, проговаривая слова заклинания. Оставались секунды, и мне нужно было решиться за это время на ужаснейший поступок в своей жизни, иначе нить этой жизни должна была оборваться. Своими собственными руками мне предстояло причинить страшную боль существу, которое странным и невообразимым образом полюбило меня. Да, я хотела жить, но такой ли ценой? Ведь он говорил, что не уверен, выживет ли после этого. Просто у него был хоть какой-то шанс. И он делился им со мной.

О, если бы мне не нужно было самой решать! Если бы он сам протянул руку и коснулся проклятого амулета! Мне было бы проще. Это был бы его выбор. На малейшую долю груз на моей совести стал бы легче. «Как тебе не стыдно, мерзавец?! — умоляла я его в мыслях зло и беспомощно. — Даже спасти меня не смог так, чтобы я не чувствовала себя последней сволочью! Протяни свою треклятую руку и реши за меня! Если ты хочешь меня спасти — спасай, но не делай меня убийцей!»

Но я знала, что он не сможет. Чтобы выжить, мне придется нести ответственность за его судьбу целиком и полностью. Потому что я должна буду…

— Дотронься до амулета! Немедленно! — Голос Теннонта уже утратил все мягкие и бархатистые интонации, так шедшие этому седовласому важному господину. Это был рев хищника, который во что бы то ни стало хочет заполучить свою добычу.

Да, слова заклинания закончились. Осталась последняя мелочь.

Я подняла взгляд на Виро и ужаснулась его бледности. Пот тек по его смешному, круглому лицу вперемешку со слезами. «Ну давай же!» — одними губами произнес он, зажмурившись.

Мысли человека куда быстрее его слов. За те доли мгновений, которые понадобились мне для того, чтобы решиться, я успела попросить у Виро прощения сотни раз — за ту боль, которую собиралась ему причинить.

— Ну же!!! — выл и хрипел Теннонт, потрясая кулаками над своей головой, но сохраняя заветную дистанцию в десять шагов.

— Простите меня и — спасибо! — быстро шепнула я Виро и прижала его безвольную, липкую руку к артефакту.