39

– Ну и? – спросила Бьянка, озираясь.

– Дело сделано, – ответил Креккелот. – Ведь сделано, Громбумбам?

– Не знаю, – ответил призрак шамана. – Дело в том, что на меня Проклятие не распространилось. Что-то в вашей первичной формуле пошло не так… Иначе как бы я изучил магию?

Я прислушивался к своим ощущениям. Они были странными, но приятными.

– Фплиф!

Я посмотрел на старика тролля. Тот вытянул руку ладонью вверх:

– Дай мне Амулет!

А! Понял! Гениальная задумка! Сняв Амулет с шеи, я помедлил, боясь, что Тупость вернется, но потом сказал себе, что тролль, в частности, обязан показывать пример душевной стойкости, и потер зуб дракона, чтобы его деактивировать. А потом отдал Громбумбаму.

Обычно при переходе из одного состояния в другое мне на голову обрушивалось что-то тяжелое и невидимое. Встреча с ним не была приятной ни в каком отношении, и я боялся, что история повторится. Распластаюсь я как миленький, на полу, в пыли, и не оправдаю ничьих надежд.

– Сработало, – сказал шаман. – Не могу поверить! Два века надежд и разочарований!

– Ты молоток, братец! – Бреккелот хлопнул засмущавшегося дракона по плечу.

Бьянка подскочила ко мне. Я стоял с открытым ртом, не в силах совладать с чем-то таким, что назвал бы новым ощущением мира. Оно разительно отличалось от всего того, что обрушивалось на меня раньше.

– Фплиф! Фплиф! Что с тобой, а? Эй, дракон, чего ты с ним сделал?

– Да ничего. Выглядит он вроде вполне нормально, – ответил Креккелот.

Это было похоже на то, как я впервые обрел мозги при помощи Амулета в доме Чиквасора, только в тысячи раз сильнее. На миг мне даже открылся смысл бытия, но вскоре я его, конечно, упустил.

– Держи, Креккелот, свой молочный зуб. На память! – Шаман бросил Амулет Креккелоту, и тот поймал его на лету.

– Так ты его нашел?

– Ага. Во время своих странствий. Однажды меня занесло к твоему дому, я побродил вокруг него, постучал, но мне никто не ответил. Зуб я обнаружил случайно, под окном.

– Ах вот куда я его выбросил! Ну так и есть! – воскликнул Креккелот.

– Судьба, – ответил Громбумбам. – Думаю, этот зуб призвал меня, потому что уже тогда был орудием мистических сил.

– В точку!

– А по-моему, халтурная работа! – сказала Бьянка, топнув ногой. Она уже довольно долго трясла меня и так и этак и явно готовилась отвесить мне оплеуху.

– Быть не может! – возмутился Креккелот. – Я же великий волшебник! Фирма веников не вяжет, как говорят люди!

– Он прав! – У Фплифа наконец прорезался голос. Я говорил нормально, без заикания, без напряжения, которое обычно сковывало мои извилины при попытке сформировать какую-то мысль. Я чувствовал себя обновленным, точно вышел ранним утром на речку и бухнулся в воду, чтобы освежиться, а освежившись, разлегся на траве. – Спасибо, Креккелот! Спасибо, Громбумбам!

Старик поклонился.

– Тебе тоже, – сказал я, глядя на принцессу. – Кажется, без тебя…

– Тише! – Бьянка покачала головой, причем сделала это так, что все мои внутренности затрепетали. – Свои благодарности ты выскажешь мне потом…

– Сейчас поцелуются, – раздался громкий шепот Бреккелота.

Мы не обратили на него внимания. Что нам какой-то дракон? Бьянка приблизила ко мне свое лицо, как в тот раз, в подземелье, только гораздо медленней. И верно, такой момент не терпит суеты…

Я думаю, что так и заканчиваются истории с хорошим концом – поцелуем влюбленных. Обычно на заднем плане при этом хлопают и кричат что-то одобрительное, чтобы осветить благородными помыслами будущий союз.

И вот наши губы почти соединились, а хлопки только-только начали раздаваться, как в зал ворвался галопом магистр Чиквасор. За ним мчался, словно глашатай смерти, королевский писарь Рофиррик, сверкающий очами.

Тут даже самый тупой из троллей догадался бы, что поцелуй откладывается.