Глава 9
ПРИЕМ
На следующее утро я действительно отправилась к Аманде и застала ее одну сидящей в своей рабочей комнате за чашкой душистого чая.
— О, Айрин! — доброжелательно поприветствовала она меня. — Заходи-заходи! Прикрой за собой дверь, чтобы нам никто не мешал. Я все знаю, меня оповестили свыше. — Приятельница подняла глаза к потолку, шутливо намекая на весомость источника информации. — Ты приглашена на завтрашний прием.
— Приглашена — это не совсем точная формулировка: она предполагает право выбора, — посетовала я, не слишком, впрочем, расстроенная. — Не хотелось тебя беспокоить, но я долго думала и пришла к выводу, что такой прием — это для меня перебор. С полуофициальным завтраком я еще смогла справиться своими силами, но завтрашнее мероприятие мне самой не одолеть. У меня просто-напросто нет подходящей одежды.
— Не тревожься, все устроим, — заверила Аманда. — Новое платье мы тебе сшить не успеем, придется подогнать по твоей фигуре что-нибудь из уже готового. Но ты не беспокойся, у нас большой выбор.
— Вот уж о чем я совсем не беспокоюсь, — отозвалась я. — Хоть в чехол оденьте, только чтобы он соответствовал канонам этикета.
— Чехлы канонам этикета не соответствуют, — рассмеялась Аманда. — Если ты, конечно, не виолончель.
— Ладно, пусть будет не чехол. — Все еще не придя в себя после вчерашних событий, я была на редкость покладиста. — Но пусть это будет что-нибудь неброское.
— Отчего так?
— Я же не замуж выхожу.
— Как раз когда выходишь замуж, броское надевать уже ни к чему, — наставительно сказала Аманда. — Тогда бросаться поздно. Одного захомутала по-любому, а на остальных можно и не заглядываться. Другое дело ты. Тебе как раз самое время блистать и привлекать внимание.
— Что-то мне подсказывает, что блистающих там и без меня будет предостаточно. Так что мой единственный шанс не затеряться в толпе — это одеться серо и буднично.
— Ты что же думаешь, если принц один раз обратил на тебя внимание, он теперь на всю жизнь твой? — прищурилась девушка. — Нет, дорогая моя, тут расслабляться не следует.
— Ну слава богу, хоть один рациональный человек это осознает! — по-своему поняла ее я. — А то Мейбл уже почти напророчила мне свадьбу.
— Свадьба — это, конечно, перебор, — улыбнулась Аманда. — Рауль без пяти минут король, а коронованные особы выбирают себе жену с учетом миллиона политических соображений. Но вот в том, что он к тебе неровно дышит, никаких сомнений быть не может. Не то что со всеми этими глупенькими фрейлинами, — добавила она, понизив голос. — К тебе он явно относится по-особенному, и поэтому от тебя требуется больше, чем от других. Даже самый жаркий огонь надо поддерживать, иначе потухнет.
— Любой костер рано или поздно потухнет, сколько его ни поддерживай, — вздохнула я.
— Не факт, — возразила подруга. — Но знаешь, что я тебе скажу? Подобные отношения с таким, как он, в любом случае дорогого стоят. Так что на завтра мы из тебя сделаем королеву.
— Ладно, делайте королеву, — махнула рукой я. — Только не в розовом платье.
— Ну конечно не в розовом, — фыркнула Аманда. — Тебе же не десять лет. Мы подберем что-нибудь более благородное, например, бордовый или насыщенный сиреневый.
— Ты что, какой бордовый? — забеспокоилась я. — Это же цвет королей, меня не так поймут.
— Цвет королей — не бордо, а пурпур, — поправила девушка.
— И в чем разница?
— Да уж есть, поверь профессионалу. Правда, бордовый можно при желании назвать особым оттенком пурпурного, но я считаю такую формулировку принципиально неверной.
— Словом, на всякий случай, чтобы никого не дразнить, давай обойдемся без обоих.
Кто их знает, этих особ королевской крови. Что, если в тонкостях оттенков они разбираются не намного лучше меня?
Аманда допила чай и принялась копаться в громадном шкафу, тянущемся во всю стену.
— А почему ты решила, что принц ко мне неровно дышит? — спросила я. Просто для того, чтобы поддержать разговор.
— Ну, знаешь ли, не скромничай, — отозвалась подруга, перебирая вешалки. — Про то, как вы на днях целовались, не слышал только глухой, да и тому давно на пальцах показали. Такого повода для сплетен принц никогда еще не давал.
— А, ну да, — рассеянно протянула я, разглядывая витиеватый узор, украшающий фарфоровое блюдце.
— Я передумала: бордо мы тебе и правда давать не будем, цвет не совсем твой. А вот сиреневый надо попробовать, такой, знаешь, темный оттенок, ближе к фиолетовому. Где-то у меня такое платье было…
Из шкафа девушка вынырнула с доброй дюжиной платьев. Половину из них отбросила, приложив ко мне всего на несколько секунд, другие заставила примерить. Остановилась на одном — платье в пол цвета морской волны. Сразу же утыкала его булавками, чтобы знать, где и насколько ушивать, а потом велела снимать. Последняя задача оказалась весьма нетривиальной, если учитывать, что мне не слишком-то хотелось уколоться парочкой булавок в процессе.
— Когда будет готово платье? — спросила я, тщетно пытаясь вытянуть из рукава правую руку, при этом ее не расцарапав.
— Приходи завтра, прямо перед приемом, — ответила Аманда. — Часа в два.
— В два? Прием же назначен на пять! — удивилась я.
— Ну да, а ты что думала, это дело пяти минут? Трех часов тоже маловато, но мы постараемся уложиться по такому случаю.
— Что мы будем здесь делать в течение целых трех часов?
Аманда посмотрела на меня поверх очков в модной элегантной оправе:
— Айрин, скажи, сколько времени ты ежедневно тратишь на свою внешность?
— Достаточно, — пожала плечами я.
— Это прекрасно, а в цифрах можно? Скажем, сколько минут?
— Никогда не засекала время. Минут десять?
Подруга удрученно покачала головой:
— Дорогая моя, такими темпами тебе принца не удержать. Странно, что ты вообще сумела его поймать. Как тебе это удалось?
— Это как раз неудивительно, — отозвалась я. — Просто в тот вечер, когда я его «поймала», я в виде исключения потратила на свой внешний вид больше двух часов.
— Вот видишь! Значит, ты начинаешь понимать, как важно должным образом заботиться о своей внешности.
Конечно, понимаю, и еще как! Я навсегда запомню, какого эффекта можно достичь, если как следует поработать над своим обликом. Думаю, и принц тоже не скоро это забудет.
Избавившись наконец от колючего платья, напоминавшего в данный момент шкуру дикобраза, я снова упаковала свое тело в привычную удобную одежду и, договорившись с Амандой на завтра в два часа, распахнула дверь. В коридоре я почти сразу же нос к носу столкнулась с Юджином.
— А, Айрин, привет! Рад бы поболтать, но мне пора бежать. Столько дел! — И он юркнул в небольшую щель между мной и стеной коридора.
— Стоять! — рявкнула я ему в спину.
Парень неохотно остановился.
— Признавайся немедленно, откуда принц узнал о фокусах моего дяди? — сердито спросила я.
— Понятия не имею. — Взгляд Юджина был искренним, но бегающим. — Но здорово, что он обо всем догадался, правда? Так я пошел?
— Нет! — Я чуть по привычке не скомандовала «место!». — Об этой истории знали ровно три человека. Ты, я и дядя Томас. Так кто из нас троих проболтался принцу?
— А ты сама ничего ему не говорила? — невинно поинтересовался помощник секретаря.
Мой взгляд стал таким тяжелым, что им можно было бы отдавить кому-нибудь ногу.
— Ах в этом смысле! Ну о чем ты говоришь! Как бы я мог ему рассказать?
— Вот именно это мне и хотелось бы услышать!
— Посуди сама, это совершенно нелепое предположение. Кто я такой, чтобы обращаться к принцу? Я даже не вхож в его рабочий кабинет. Если бы я вломился туда, это было бы грубейшим нарушением субординации. За это меня бы в лучшем случае уволили, а в худшем — вздернули на виселице. Посмотри на мою шею. Видишь след от веревки? Нет? Вот то-то и оно!
— Ладно, уговорил, значит, в кабинет ты не входил и с принцем не разговаривал. Что ты в таком случае делал? Писал?
— Слушай, ну в кого ты такая умная? — расстроился Юджин.
— Да уж есть в кого. Так что ты сделал?
— Воспользовался тем, что Эштон вконец обленился и корреспонденцию принцу на просмотр подготавливаю я. А Эштон ее даже не проверяет. Ну я и подложил между письмами от двух монархов эту твою расписку. С пояснительной запиской, анонимной, разумеется. А что? Хуже все равно быть не могло. В крайнем случае он отправил бы эти бумажки прямиком в корзину для мусора. Я имею в виду расписку, не письма от монархов. Хотя, может быть, и их тоже…
— Ну конечно, расписку составил Томас, анонимку настрочил ты, а краснеть пришлось мне! — возмутилась я.
— Ничего, знаешь, иногда можно и покраснеть. Чтобы обойтись без более серьезных проблем.
— Ты что, когда брал у меня расписку, уже тогда собирался подсунуть ее принцу??? — осенило меня.
Такой изощренности я от Юджина никак не ожидала.
— Ну а что мне еще было с ней делать? — вздохнул он. — Сама посуди, что можно выяснить за такой короткий срок, да еще и по копии?
Да, это действительно как-то не пришло мне в голову. Я была слишком сосредоточена на другом… А эмоции, как известно, мешают мыслить здраво.
— Ну что, все еще сердишься? — прищурился парень.
— Просто пообещай, что никогда больше не станешь действовать у меня за спиной, не посоветовавшись… хотя я очень надеюсь, что подобная ситуация больше не повторится.
— Обещаю.
— И… я знаю, что ты действовал из лучших побуждений. Поэтому спасибо.
Обещание свое Юджин конечно же не сдержал. Но об этом позже.
На следующий день я честно пришла к Аманде ровно в два часа, втайне надеясь минут за тридцать освободиться и с пользой потратить время, которое останется до приема. Надежды мои не осуществились. К моему появлению в помещении уже собралась куча народу. Аманда деловито расхаживала по комнате, Кейтлин накладывала на платье последние стежки, еще одна женщина раскладывала на столике предметы, назначение которых мне не было известно, но которые сильно напоминали инвентарь палача. В моем представлении, разумеется, а с инвентарем палача мне, к счастью, близко сталкиваться никогда не доводилось.
Увидев, что платье еще не готово, я хотела было ретироваться и вернуться попозже, но меня живо развернули обратно. И первым делом отправили принимать горячую ванну с лепестками роз и всевозможными маслами. В ванне я расслабилась и так сладко задремала, что, когда за мной пришли, наотрез отказалась вылезать.
— Можно я буду здесь жить? — взмолилась я. — Я мало ем и занимаю совсем немного места. И за мной совсем не надо ухаживать!
— Все это хорошо, но тебе надо готовиться к приему. — Аманда была неумолима.
— Да кому он нужен, этот прием? — простонала я.
— Вы только на нее посмотрите! Любая другая на твоем месте радовалась бы.
— Я радуюсь. Очень радуюсь. Только не хочу никуда идти.
— А как же принц?
Я недовольно пожевала губами:
— Ладно, что с вами поделаешь. Давайте сюда принца, только ненадолго!
— Так, мое терпение лопнуло! Если ты сейчас же не встанешь сама, я принесу сюда ведро со студеной водой.
Пришлось поддаться на угрозы, тем более что вода в ванне и так уже начала остывать.
Затем с моими волосами и лицом принялись творить что-то невообразимое, и стало вполне очевидно, что заранее мне не освободиться. Успеть бы хоть к началу приема. Обстановку нагнетали паникующие девушки, то и дело нервозно поглядывавшие на часы и сетовавшие, что ничего не успевают сделать как положено, и вообще, почему я не пришла к ним пораньше. Пораньше — это, я думаю, где-нибудь денька за два.
Напряжение спало только без десяти минут пять, когда мне наконец предоставили возможность взглянуть на себя в зеркало.
Должна признать, увиденное меня впечатлило. В целом я считаю, что вполне неплохо занимаюсь своей внешностью, но в этот раз у меня появилась возможность оценить ситуацию с позиции Аманды. Тут есть над чем поразмыслить. Лицо, смотревшее на меня с той стороны зеркальной глади, было похоже и в то же время не похоже на то, что я привыкла видеть. Весьма яркий, но выполненный со вкусом макияж, волосы уложены в высокую прическу, с парой локонов, как бы случайно выбивающихся из пучка и падающих на плечи, попутно обрамляя лицо. Платье цвета морской волны сидит идеально, ненавязчиво подчеркивая достоинства фигуры; тени на веках подобраны в тон платью.
— Ну как?
Вопрос Аманды адресован не мне, а коллегам; по-видимому, ее интересовало исключительно мнение профессионалов. Оценка работы оказалась высокой. Коротко посовещавшись о том, надо ли добавить волосам больше блеска или оставить все как есть, меня наконец-то выпустили на волю.
— Готова поспорить, что сегодня принц будет ждать окончания приема с большим нетерпением, — подмигнула мне напоследок Аманда.
— В этом есть своеобразная грустная ирония, — с профессиональной печалью заметила портниха. — О том, насколько мужчине понравилось платье, можно судить по тому, как быстро он хочет от него избавиться.
Подискутировать на данную тему, возможно, было бы забавно, но времени совсем не оставалось. Мне следовало спешить, а это крайне трудное занятие, если у вас по-настоящему высокие каблуки. По дороге я встретила Юджина и Мейбл, разговаривавших о чем-то у окна. Юджин никак не отреагировал на мое появление до тех пор, пока я не встала рядом и не помахала рукой перед самым его носом. Лишь тогда в глазах помощника секретаря мелькнуло узнавание, и он застыл на месте с вытянувшимся лицом.
— Только не говори, будто я настолько прекрасна, что ты потерял дар речи, — подмигнув, предупредила я.
— Не скажу.
Эти слова были произнесены с такой убежденностью, что я даже немного обиделась.
— Почему? — спросила я, готовясь к небольшой словесной перепалке.
— Потому что я потерял дар речи.
Такой ответ меня устроил.
— Мужчины всегда теряют дар речи, когда от них требуется сделать женщине комплимент, — вмешалась Мейбл. — Ты выглядишь восхитительно. Идешь на прием?
Я кивнула:
— Куда же еще я могла бы идти в таком виде?
— Ох как я тебе завидую!
— Да ладно, ты тоже неплохо выглядишь, — повернулся к камеристке Юджин.
— О! Способность делать комплименты прорезалась, — констатировала я. — Конечно, придется еще немного потренироваться, но в целом ты еще не потерян для женского общества.
— Да я не о том, — отмахнулась Мейбл. — Я завидую тому, что ты можешь попасть на прием.
— А что, разве там может произойти хоть что-то интересное? — с сомнением спросила я и тут же схватилась за голову. — Я же опаздываю, мне надо бежать!
— Да уж поторопись, — крикнул мне в спину Юджин. — Девушка в таком платье может со спокойной совестью опоздать к любому мужчине… кроме того, с кем встречаешься ты.
В залу, из которой нам с принцем предстояло чинно проследовать на прием, я вбежала в последнюю секунду. Я была морально готова к короткому нагоняю за задержку (тут главное — вовремя сделать виноватый взгляд) и длинному инструктажу (попробовать изобразить заинтересованность), однако Рауль не торопился ни с тем, ни с другим. Какое-то время он молча меня рассматривал, и мне ничего не удавалось прочитать по его глазам.
— Я полагал, что наиболее впечатляющий вид — это тот, в котором ты заявилась ко мне в первый вечер, — произнес он наконец. — Но я ошибался.
Это может показаться странным, но первой моей мыслью было — не хочет ли он сказать, что сейчас я выгляжу еще более нелепо, чем тогда.
— Если бы в тот раз ты пришла ко мне в опочивальню в таком виде… — Принц замолчал, не договорив.
— То что? — прищурилась я, не готовая позволить ему остановиться на полуслове.
— То я бы точно забыл, для чего тебя вызвал.
Я оценила завуалированный комплимент, но это лишь усилило мое стремление отшутиться.
— Не тревожьтесь, больше вы меня в этом платье не увидите. Я так оделась только для того, чтобы выполнить задание. Считайте, что это моя рабочая спецодежда.
— То недоразумение, которое было на тебе в первый вечер, — твое самое лучшее платье, а это — рабочая спецодежда? В чем, в чем, а в ординарности тебя упрекнуть нельзя, — усмехнулся Рауль. — Готова?
— Нет, конечно, — вздохнула я. — Но разве вас это остановит?
— Тогда вперед.
Он взял меня под руку и без всякого инструктажа провел в зал, где должен был состояться прием.
Народу здесь собралось, мягко говоря, немало, должно быть, с полсотни человек, а может, и больше. Однако помещение оказалось настолько просторным, что переполненным отнюдь не выглядело. Напротив, здесь как раз достаточно свободного пространства, чтобы каждый гость мог чувствовать себя комфортно, оставаясь при этом частью собравшегося в зале общества.
Его высочество лично представил меня послу, пожилому седовласому мужчине, производившему на первый взгляд вполне приятное впечатление. Мелинда немного посверлила меня глазами, ответила на мой реверанс коротким кивком и, передернув плечами, отвернулась. А вот ее фрейлины уделили моей персоне значительно больше внимания. Некоторые из них смотрели с нескрываемой враждебностью, тихо переговариваясь и нисколько не скрывая, что говорят именно обо мне, и явно не самые приятные вещи. Когда я отворачивалась, их взгляды буквально прожигали спину. Как видно, фрейлинам уж очень сильно хотелось оказаться на моем месте — вернее, на том месте, которое они ошибочно считали моим.
— Ваше высочество, сейчас очень удобный момент, — шепнула я принцу, пользуясь тем, что никого не было рядом. — Обратите внимание на тех придворных дам, что глядят на меня с наибольшей ненавистью. Это ваши самые страстные поклонницы; можете смело выбрать из них свою следующую женщину.
— Не хочу тебя расстраивать, — тихо сказал он, наклоняясь к самому моему уху, — но большинство из них — уже бывшие.
— А-а, — протянула я, по-новому глядя на предполагаемых соперниц. Правда, смотрела без особого сочувствия. Сразу надо было понимать, что отношения с принцем крови неглубоки и недолговечны. И прежде, чем крутить с ним роман, решать, подходит им это или нет.
Семейство Вилстонов в полном составе, а также граф Роберт со своим опекуном тоже находились здесь. В отличие от женской части своей семьи Гектор Вилстон поздоровался со мной весьма тепло, и я еще долго ловила на себе его любопытный взгляд. А Джозеф Ридз и вовсе подошел ко мне сам, когда принц был занят беседой с послом.
— Вы сегодня прекрасно выглядите, Айрин, — сказал он, демонстрируя, что сделанное Мейбл обобщение имеет свои исключения. — Вообще, как я вижу, вы прекрасно освоились в своей новой роли.
— Что вы имеете в виду? — осведомилась я, разумеется, совершенно точно зная ответ на собственный вопрос.
— О, не обращайте внимания, — махнул рукой Ридз. — Но продолжайте в том же духе. Глоток свежего воздуха Раулю не повредит. Кстати, — добавил он, поспешно меняя тему, — Роберт изъявил желание посетить Третью оранжерею. Ему интересно посмотреть, как обучают собак и соколов. Вы смогли бы уделить ему время?
— Ну разумеется. Я с радостью покажу ему все, что его заинтересует.
— Вы не собираетесь оставить службу в оранжерее?
Под его пристальным, слегка прищуренным взглядом я почувствовала себя некомфортно.
— Конечно же нет. Почему вы задаете такой странный вопрос?
— Не поймите меня неправильно, но многие на вашем месте сочли бы повышение социального статуса несовместимым с прежним родом занятий. А вы существенно возвысились над положением королевской Говорящей.
— Я — Говорящая, и это не имеет никакого отношения к социальному статусу, — отрезала я.
— Понимаю и не буду долее вам мешать, — сказал Ридз, указывая взглядом на приближающегося к нам принца. — Развлекайтесь, если, конечно, найдете в этом приеме хоть что-то, достойное внимания. Впрочем, полагаю, вы достаточно проницательны, чтобы сделать вполне интересные наблюдения.
Эти слова заставили меня задуматься. Говорил ли Ридз абстрактно или имел в виду что-то определенное?
Раздались звуки музыки: кто-то пробежал рукой по струнам. Я обернулась в поисках источника звука. Вот это да, оказывается, здесь будет выступать тот самый трубадур. Теперь понятно, чему именно завидовала Мейбл. При ее одержимости этим молодым человеком она, несомненно, была в курсе, что он приглашен на прием в качестве музыканта.
Стоит повнимательнее приглядеться к мужчине, который сумел так очаровать мою приятельницу. Молодой человек и правда выглядел неплохо. В отличие от многих встречавшихся мне менестрелей он был весьма хорошо сложен, имел идеальную осанку, а уж о голубых глазах и легкой смешинке во взгляде лучше и вовсе промолчать. Я одобрительно причмокнула: у Мейбл действительно хороший вкус.
— Прекрати смотреть на него, как кот на мышь, — посоветовал принц, снова наклонившись к самому моему уху.
— Но мальчик в самом деле хорош, — заметила я, отчего-то не вдаваясь в подлинные причины своего интереса.
— Он еще не начинал петь, так что ты не можешь знать, хорош он или нет.
— Ваше высочество, я же совсем не о том. При такой внешности трубадур вполне может позволить себе маленький недостаток вроде отсутствия слуха… или голоса.
— Ты увлекаешься странствующими артистами? — В голосе принца сквозил холодок.
— Ну вы же сами говорили, что мне надо завести любовника, — напомнила я.
— А ты сама говорила, что никто не осмелится таковым стать, — продемонстрировал не менее хорошую память Рауль.
— А вдруг этот парень из храбрых?
— Такие храбрецы, как правило, заканчивают жизнь на виселице.
— Если бы мы с вами на самом деле были любовниками, я бы подумала, что вы ревнуете, — заметила я.
— Но мы не любовники, так что подумай что-нибудь другое.
— Что, например?
— Для всех ты — моя фаворитка. Если закрутишь роман с кем-нибудь вроде этого трубадура, я вынужден буду вмешаться. Ничего личного, только обстоятельства.
Тем временем трубадур снова тронул струны и на этот раз запел.
— А с голосом у него тоже все в порядке, — шепнула я принцу с многозначительной улыбкой на лице. — Это несправедливо — вы лишаете меня лакомого кусочка.
— Я думал, красивые девушки часто сидят на диете.
Я что-то не так поняла или это уже второй комплимент?..
— Ладно, что с вами поделаешь, — обреченно вздохнула я. — Я опускаю руки. Ухожу в монастырь, дабы удалиться от мирской суеты.
— Мне казалось, для этой цели тебе вполне достаточно оранжереи.
Я недовольно поджала губы. Опять эта его чертова проницательность.
— Совсем забыла сказать. Ридз неожиданно воспылал ко мне теплыми чувствами. Вы не находите это подозрительным?
Губы Рауля тронула улыбка, на сей раз для разнообразия неироническая:
— Сейчас, когда ты в этом платье? Ничуть.
Третий???
— Я имела в виду теплые чувства другого рода, — призналась я. — Хотя ваша интерпретация мне нравится больше.
За первой песней последовала еще одна, потом еще. Музыка не была на этом приеме самоцелью, а служила скорее фоном, под который гости прохаживались по зале, обменивались друг с другом малозначащими фразами, вели светские беседы, вступали в политические дискуссии. Одним словом, скукотища, как я и ожидала. С собаками значительно интереснее.
Поначалу принц принимал в этом мероприятии достаточно активное участие, как и полагалось человеку его статуса. Затем, спустя часа полтора, законы гостеприимства были исполнены, и социальная активность его высочества пошла на убыль. В беседы он вступал реже, зато компенсировал это тем, что все чаще и чаще заглядывался на одну из присутствовавших на приеме дам. Если я правильно помнила — а при таком числе гостей недолго и запутаться, — это была леди Готлиб, вдова дворянина средней руки, при жизни нередкого гостя при дворе. Вдова была уже не юна — но все еще молода, не красива — но вполне хороша собой и ухожена, и интерес принца в целом можно понять. Тем не менее от комментария я не удержалась.
— Ваше высочество, перестаньте смотреть на нее, как кот на мышь, это неприлично, — ехидно прошептала я Раулю на ухо.
Он усмехнулся:
— Если бы мы были любовниками, я бы решил, что ты ревнуешь.
— Я просто пытаюсь соответствовать своей роли. Ничего личного, только обстоятельства. Вы сами хотели, чтобы я изображала вашу фаворитку. А какая фаворитка потерпит такой интерес к сопернице?
— Да практически любая, — отозвался Рауль. — Но могу тебя успокоить: мой интерес к этой женщине совершенно другого рода.
— Только не говорите, что вас занимает ее бессмертная душа. Не то я сейчас расплачусь от умиления.
— Хотел бы я на это посмотреть. Нет, до ее души мне нет никакого дела; мне любопытны исключительно ее руки.
— Я даже боюсь спрашивать, чем они так примечательны.
— Во время предыдущего приема она стащила из зала золотую статуэтку, работу самого лучшего из мастеров, — подарок короля Карла.
— И что же, вы решили самолично проследить за тем, чтобы на сей раз бедняжка ушла с пустыми руками? Почему не предоставить это дело офицерам охраны?
— А я и предоставил. Но мне хочется понять, как она умудрилась все это провернуть.
Учитывая размеры бюста леди Готлиб, у меня возникли кое-какие предположения касательно того, где именно она спрятала статуэтку. Но делиться своими подозрениями с принцем я не стала.
— Ваше высочество. — Бесшумно приблизившийся к нам лакей застыл в низком поклоне.
— В чем дело?
— Прибыл посыльный от графа Кронвуда. Он говорит, что ему велено вручить вам в собственные руки донесение и что дело не терпит отлагательств.
— Передай ему, что я сейчас приду.
Лакей с поклоном удалился.
— Неприятности? — лаконично спросила я.
Вид у Рауля был мрачный.
— Приятные новости редко бывают срочными. А это послание — из северной провинции, где назревают крупные беспорядки. Я скоро вернусь.
Прихватив по дороге Ридза, принц вышел в ту же дверь, через которую недавно удалился лакей. Минут через пять лакей возвратился в залу, приблизился к одному из присутствовавших на приеме советников, шепнул ему что-то на ухо, и тот также поспешил к выходу. Выражение лица советника было при этом весьма встревоженным.
Я ждала. Время тянулось медленно. Приблизительно через четверть часа Рауль вернулся в залу, но лишь для того, чтобы принести послу свои сожаления (приносить извинения человеку его статуса не полагалось) в связи с необходимостью немедленно покинуть прием.
— Что-то случилось? — Я перехватила принца сразу после того, как он простился с послом.
— Беспорядки на севере грозят перерасти в полноценное восстание. Я срочно еду на встречу с архиепископом.
— Вы вернетесь завтра?
За окнами уже было темно.
— Нет, сегодня же вечером, в крайнем случае ночью. Дел сейчас предостаточно, и откладывать их на завтра нельзя. Иду!
Его высочество уже поджидала целая делегация, состоявшая из двух советников, трех офицеров, Ридза и графского посла. Бросив на меня последний взгляд, принц вышел из залы.
Я тоже не собиралась надолго здесь задерживаться. Раз уж так сложилось, мне нечего делать на этом приеме. Вопрос оставался только один: следовало ли мне с кем-либо прощаться или я могла со спокойной совестью ускользнуть, не привлекая ничьего внимания? Я как раз раздумывала над этой задачей, когда, бойко стуча каблучками по паркету, ко мне приблизились две фрейлины принцессы. Одна из них, та самая Эльвира, с которой мы так неудачно столкнулись у принца в опочивальне, остановилась справа от меня, вторая, рыжеволосая Отилия, — слева.
— Ты еще здесь, выскочка? — спросила Эльвира, не по-светски упирая руки в бока. — Как ты вообще осмелилась появиться в высшем обществе?
— Убирайся отсюда немедленно! — поддержала ее Отилия. — Твое место на конюшне, вот там и ошивайся.
Еще полминуты назад я как раз собиралась покинуть залу, но после такого приветствия мои планы резко изменились.
— Я была сюда приглашена точно так же, как и вы, — заявила я. — Так что уходить никуда не собираюсь.
— Что? — Эльвира сделала вид, будто не расслышала. — Я не поняла. Она что, посмела открыть рот?
— Ну конечно, — усмехнулась Отилия, — она же Говорящая. Может быть, нам сделать ее Молчащей?
— Прямо здесь будете делать или в коридор выйдем? — съязвила я. — Только предупреждаю сразу: может пострадать маникюр. Так и знала, что вас это смутит.
— Советую тебе стать незаметной серой мышью, какой ты всегда и была, — прошипела Отилия с такой злостью, что меня передернуло. Уж очень резко весь облик субтильной рыженькой девушки диссонировал с ее интонацией. — Тебе здесь никто не рад. А принц ушел, и заступиться за тебя некому.
— Дамы, вы ведете себя неприлично, — жестко произнес женский голос.
Подмога пришла с настолько неожиданной стороны, что я застыла с вытянувшимся лицом.
— Если забыли правила хорошего тона, пойдите лучше поешьте мороженого. Возможно, оно охладит ваш пыл.
Тон принцессы не допускал возражений, и фрейлины немедленно удалились.
— Не обращай на них внимания, — обратилась ко мне Мелинда. — Каждая из них была в свое время любовницей моего брата, так что их раздражение можно понять.
Я кивнула, по-прежнему шокированная ее участием.
— Ты так удивлена тем, что я приняла твою сторону? — осведомилась Мелинда.
Как видно, выражение моего лица говорило само за себя. Удивлена — это не то слово. Как сказал бы Рауль, только что пошатнулась моя картина мира.
— До тебя лично мне нет никакого дела, — пренебрежительно произнесла принцесса.
Я выдохнула с облегчением. Картина мира налаживалась.
— Но мне есть дело до Рауля, — продолжала она. — Если он решил притащить на этот прием именно тебя, он в своем праве. Мы с братом росли отдельно, и, по сути, мы чужие люди… Но в юности ему пришлось много страдать, и это, несомненно, наложило отпечаток на всю его оставшуюся жизнь. Так что если он видит свою крупицу счастья в общении с тобой, пусть так оно и будет.
В тот вечер я долго не могла заснуть: мысли копошились в голове, толкались и никак не давали как следует сосредоточиться на чем-то одном. Что за страдания имела в виду Мелинда? Что уж такого серьезного могло произойти в юности с принцем крови? Что стоит за сегодняшней доброжелательностью Ридза? А Мелинды? Насколько серьезной может оказаться проблема, заставившая Рауля сорваться с приема и в спешке покинуть дворец?
Заснула я только за пару часов до рассвета. А наутро пришли тревожные вести. Во дворец принц не вернулся. К архиепископу он тоже так и не прибыл.
