Глава 21
БУКЕТ РОМАШЕК
В небе над садом лениво клубились облака, сбрасывая вниз рваные ошметки. Моросящий дождь опутал воздух полупрозрачной сеткой. Холодно, серо, сыро. Чего еще можно ожидать от конца ноября? Хорошей погоды в этом году уже больше не будет.
Я отошла от высокой стеклянной двери, кутаясь в поношенный шерстяной шарф. Стекло прекрасно пропускает холод, и в оранжерее было зябко. Для большинства животных, которых лечили и выхаживали в приюте графини Роузвудской, здешняя температура проблемы не представляла. Но мое тело не было покрыто шерстью. К тому же в случае если я подхвачу насморк, меня, в отличие от зверюшек, выхаживать будет некому. Поэтому я потянула за специальный шнурок, заставляя зазвонить установленный на кухне колокольчик. Пусть принесут мне сюда чайник с кипятком. Шерстяной плед и горячий чай — лучшее профилактическое средство от хвори в такую погоду.
На эту работу я устроилась больше месяца назад, почти сразу же после того, как уехала из дворца. Место престижное и хорошо оплачиваемое, а самое главное — резиденция графини Роузвудской находится так далеко от столицы, как только возможно, если, разумеется, не покидать пределы королевства. В свою очередь, меня здесь приняли с распростертыми объятиями. Послужной список у меня не слишком длинный, но зато внушительный. Как-никак шесть лет работы во дворце. И хотя я не могла представить рекомендательные письма, поскольку у меня таковых попросту не имелось, здесь это никого не смущало. Слухи распространяются быстро, и обитатели замка, должно быть, догадывались о причинах, заставивших меня оставить прежнее место работы. Во всяком случае, понимали, что дело отнюдь не в халатности и не в профнепригодности. В то же время расспросами особо не донимали. По всей видимости, графиня дала своим слугам на этот счет весьма однозначное распоряжение. За что я ей весьма признательна.
Веселый звон колокольчика известил меня о том, что открылась дверь. Не стеклянная, выходящая в сад, через которую я только что смотрела на дождь, а вторая, которая соединяла оранжерею с основным зданием. «Вот и чай принесли», — удовлетворенно подумала я. Однако стоявшая на входе служанка чайник в руках не держала. Вместо этого она взволнованно теребила пальцами свой фартук. Заговорщицки оглядевшись по сторонам, словно проверяя, не подслушает ли нас кто, она восторженно произнесла:
— Госпожа Говорящая, к вам собирается зайти сам личный секретарь короля!
Я уставилась на нее в удивлении. Эштон здесь? Так далеко от столицы? Зачем? И почему он хочет видеть меня?
— Ну так я могу его позвать? — нетерпеливо спросила девушка.
— Раз уж он преодолел такое расстояние, грех будет его не принять, — пожала плечами я. — Ладно, чего уж там, зови.
Служанка поспешно удалилась, а вскоре звон колокольчика возвестил о том, что дверь открылась во второй раз. Я взглянула на нежданного гостя…
— Юджин! — воскликнула я, бросаясь приятелю на шею.
Мерлин, средних размеров пес шоколадного окраса, которому я лечила лапу, нервозно гавкнул при виде столь нестандартного проявления чувств.
— Как я рада тебя видеть! — улыбнулась я, отступая на шаг назад, чтобы получше разглядеть гостя после долгой разлуки. — Хорошо выглядишь. Так что же, ты теперь личный секретарь?
— Да, уже давно. Сразу после того, как… Ах да. Ты тогда уехала.
Неловкая пауза. Перед отбытием я ни с кем толком не попрощалась. Мне так было проще. Но обиды в глазах Юджина я не заметила. Похоже, он тоже рад меня видеть.
— Проходи. — Я отошла от двери, подавая ему пример. — Как ты оказался в наших краях?
— Дела службы, — откликнулся друг. — Здесь скоро открывается новая академия, ты наверняка слышала.
Я кивнула. Графиня пожертвовала на этот проект весьма солидную сумму.
— Ну вот. Король отправил меня, чтобы кое-что там проверить и уточнить.
— А… понятно, — рассеянно кивнула я, отводя взгляд. — А что у тебя еще нового?
— Ну вообще-то кое-что есть, — признался Юджин с блеском в глазах. — Несколько дней назад состоялась моя помолвка.
— Да ты что! — радостно воскликнула я. — И кто же кого окрутил: Мейбл тебя или ты ее?
— Могла бы хотя бы притвориться, будто не знаешь, что это Мейбл, — проворчал он.
— Глупости. Я ужасно рада и за тебя, и за нее. Когда свадьба?
— Через два месяца.
— Стало быть, трубадур благополучно забыт?
— Артисты уже сто лет как уехали из города, — отмахнулся Юджин.
— Вот как… — Логично, бродячие артисты долго не задерживаются на одном месте. — А что принцесса?
— Ведет себя как обычно. Но Мейбл говорит, наволочка на ее подушке была однажды мокрой насквозь.
— Понятно… А что Аманда?
— Собирается проделать с Мейбл к свадьбе что-то, по ее словам, сногсшибательное. Предполагаю, речь идет о платье, и надеюсь, оно не окажется настолько пышным и твердым, чтобы сшибать меня с ног в буквальном смысле. — Несмотря на циничность произносимых слов, я прекрасно видела, что Юджин ждет этой свадьбы не меньше, чем невеста. — Аманда и со мной хотела что-то проделать, но я отпираюсь всеми правдами и неправдами, — пожаловался напоследок он.
— Лучше бы ты отбивался всеми четырьмя конечностями, — посоветовала я. — Так будет больше толку. И ближе к свадьбе обходи стороной рабочую комнату Аманды. А то несколько пар цепких женских ручек затянут тебя внутрь так резво, что даже пикнуть не успеешь. У них с этим делом быстро, как у Сивки-Бурки. В одно ухо затянешься еще человеком, а из другого вылезешь уже женихом.
— Попробую устоять. На свадьбу-то хоть приедешь?
Я помрачнела.
— Не знаю. Как получится. — Я сцепила пальцы и сжала их до ощутимой боли. — Как он отреагировал на мой отъезд? — спросила я, отвернувшись.
— Сначала ужасно сердился. — К счастью, Юджин не стал спрашивать, кто «он». — Рвал и метал. Ты основательно подпортила ему начало правления. А потом ничего, успокоился.
Ну вот и хорошо. Рвал и метал… Я горько улыбнулась. Не грустил, не страдал, не плакал, а сердился. Значит, все и правда забудется скоро и легко. О том, что Рауль даже если бы и заплакал, то точно не позволил бы слугам обнаружить наутро мокрую подушку, я на тот момент не думала.
— И… как он сейчас?
— Вроде бы все в порядке, — пожал плечами Юджин. — Работы много. Кучу законов переписывает. Жениться собирается.
— Правда? На ком? — с напускным безразличием спросила я.
— На средней дочке короля Карла.
Я снова отвернулась, пряча набежавшие на глаза слезы.
— А почему не на старшей? — Я старалась говорить так, чтобы голос не дрожал.
— Старшая вроде бы уже с кем-то помолвлена.
— Понятно. В любом случае это хорошая партия. И никаких сложностей с престолонаследием впоследствии не будет. Все складывается как нельзя лучше. Поздравь его от меня при случае. Хотя знаешь… нет, не поздравляй.
— Ладно, не буду. Кстати, чуть не забыл! — Юджин с досадой хлопнул себя по лбу. — Он же передал тебе подарок.
— Подарок? — сквозь еле удерживаемые в глазах слезы удивилась я. — Надеюсь, не сапог?
— Нет. — Настала очередь Юджина удивиться. — Совсем другое. Ну просыпайся, соня! Так пригрелся, что я чуть про тебя не забыл.
И он извлек из-под плаща сонно щурящего глазки ворона.
— Кирилл?! — изумленно воскликнула я.
Ворон утвердительно каркнул и привычно перелетел ко мне на плечо. Удерживать слезы в глазах долее не удалось, и я снова поспешила отвернуться.
— Передай ему мою благодарность.
Разговор не клеился. Обменявшись еще дюжиной ничего не значащих фраз, мы оба поняли, что пора прощаться. Юджин ушел, а я, почесывая Кирилла по встрепанной головке, отправилась заваривать себе валериану. В последнее время я пила ее довольно часто.
Прошло две недели. Декабрь нежданно-негаданно порадовал вышедшим из-за облаков солнышком. Сперва оно выглядывало наружу весьма неуверенно, но вскоре осмелело и спустя каких-то полчаса уже сияло вовсю. Должно быть, оно и само поверило в то, что разогнало облака собственными лучами. В то время как в действительности это облака, ретировавшись, уступили ему дорогу.
В два часа дня должно было состояться торжественное открытие новой академии. Многие собирались там присутствовать, хотя лично я не видела особых причин покидать оранжерею. Графство находилось на таком расстоянии от столицы, что местных жителей будоражило любое мало-мальски значимое событие; мне же этих самых событий хватило с лихвой. Предполагаю, что запланированное мероприятие обязано своей популярностью еще и тому, что к нему приурочили первое представление приехавших в город артистов. Артисты эти, кстати сказать, уже были мне знакомы, и потому я совсем не удивилась, узнав, что в графство направляется сама принцесса Мелинда. Должна заметить, я вовсе не исключала, что принцесса надумает нанести визит графине, но это меня нисколько не смущало. В оранжерею Мелинда уж точно не заглянет, а останавливаться здесь на ночлег ей нет резона: в графстве имелся небольшой, но вполне комфортабельный королевский дворец. А поскольку отправляться на торжественное открытие я не намеревалась, то и вовсе никаких причин опасаться случайной встречи с принцессой у меня не было.
Поэтому в начале второго я преспокойно сидела под окном в компании Пенни, служанки, которая временами помогала мне с некоторыми делами оранжереи. Мы разбирали несколько стопок тряпья, громоздившихся между нами на узкой скамье, на предмет выявления вещей, применимых в уходе за животными.
— Вот, видишь, — я извлекла из стопки старый плед, — вот такой материал ищи. Он теплый, мягкий, самая лучшая подстилка.
— Ага. — Мысли Пенни были определенно заняты совсем другим. — Вы слышали, что принцесса скоро приезжает? Говорят, она уже в графстве!
— Ну да, слышала, и что с того? А вот такую ткань брать не надо. К ней шерсть во время линьки пристанет моментально, вовек не отстираешь.
Мне хотелось поскорее уйти от скользкой темы. Но от Пенни, охочей до разговоров и обожавшей новости, не так легко отделаться.
— А вы с ней знакомы?
— С кем?
— С принцессой!
— Ну так, ничего особенного, видела когда-то.
— Только видели? А разговаривали? — продолжала допытываться девушка.
— Разговаривала. Немного, — рассеянно ответила я.
— А какая она в общении?
— Не знаю. Обыкновенная. Принцесса как принцесса.
— А в каких вы с ней были отношениях?
— Да ни в каких! И вообще, много будешь знать, скоро состаришься, — отрезала я.
Как видно, мой тон оказался недостаточно жестким.
— Кажется, я понимаю, — прищурилась Пенни. — Она, наверное, ревновала к вам своего брата, да?
Я закатила глаза. Мелинда? Брата? Ревновала? Ха!
— Глупости не болтай.
— Ну я никогда вас не спрашивала, вообще-то графиня не велела, — шепотом уточнила она, — но раз уж мы так хорошо сидим, — тут я судорожно сглотнула, — может быть, вы мне расскажете, а?
— Что?
— Ну хоть что-нибудь! У вас ведь был роман с королем, правда?
Это я только что говорила: «Много будешь знать, скоро состаришься»? Поговорка бессовестно врет! Если много будешь знать, не состаришься вовсе. Потому как до старости не доживешь. Придушит кто-нибудь озверевший вроде меня.
— Ты действительно думаешь, что тебя это касается? Или только прикидываешься?
— Значит, был, — восторженно заключила Пенни.
Я с тихим рычанием запрокинула голову. В результате чего довольно больно приложилась ею о стену.
— Был, не был, кому какое дело? — проворчала я, потирая ушибленное место.
— Неужели вы не понимаете? Да вам же все девушки в королевстве завидуют!
— Ну и дуры, — отозвалась я, нисколько не смущенная тем фактом, что под такое обобщение, вероятнее всего, попадала и моя собеседница. Было бы кому завидовать, ага.
Служанка не обиделась.
— Так ведь это же самый первый мужчина в стране! — не унималась она. — При этом не старый, как Карл, и не хромой урод, как Фредерик.
— Угу, пооскорбляй еще нескольких венценосных особ, и я на тебя донос напишу, — пообещала я. — Как раз на имя короля.
— По-моему, то, что я сказала, даже очень патриотично, — возразила Пенни.
Я хмыкнула. Девушка она в целом неглупая, хоть эта черта порой и прячется за любовью к разговорам, не зависящей от того, заинтересован ли в этих разговорах собеседник.
— Давай раз и навсегда договоримся: не было никакого романа, — предложила я.
— Но вы же служили во дворце!
— Ну и что? Я и в замке сейчас служу. У меня есть роман с графиней? Нет. Вот и с принцем не было.
— Мм… — разочарованно протянула Пенни. Но слишком долго концентрироваться на грустном она не могла: не позволяла жизнерадостная натура. — А что это там за шум?
Снаружи действительно что-то происходило, но что именно, отсюда было не понять. Ни ворота, ни внутренний двор из оранжереи не просматривались.
— Эй, Келли, что случилось? — закричала Пенни, чуть ли не по пояс высовываясь в распахнутое окно и отчаянно жестикулируя пробегавшей мимо горничной.
— Принцесса едет! — крикнула в ответ та.
— Принцесса! — восторженно воскликнула Пенни. — Надо же, с дороги — сразу к нам! Можно я сбегаю хоть одним глазком посмотрю? — взмолилась она.
Такое впечатление, будто я ее удерживала.
— Можешь всеми двумя посмотреть, — фыркнула я.
Девушку как ветром сдуло.
Вздохнув и неодобрительно покачав головой, я прикрыла окно. Солнце солнцем, но на дворе все-таки декабрь. Не так уж и тепло. Ни к чему пускать в оранжерею холодный воздух.
Пенни возвратилась значительно быстрее, чем я рассчитывала. Не иначе графиня отослала ее подальше, как и всех остальных зевак. Принцесса — это как-никак не заморская диковинка, на которую дают поглазеть всем кому не лень.
Но нет, девушка вовсе не выглядела разочарованной. Скорее она казалась взбудораженной и смотрела на меня будто с подозрением… или нет, пожалуй, с упреком.
— Обманывать нехорошо, — наставительно произнесла она, прикрывая за собой дверь.
— А кто тебя обманул? — не поняла я. — Что, никакая принцесса не приехала?
— Приехала, — возразила Пенни.
— Так в чем тогда проблема?
— Вы сказали, что у вас не было с ним никакого романа.
— Ну и что?
— А почему он тогда направляется сейчас в оранжерею?
— Кто???
— Король!
Я вздрогнула.
— Хочешь сказать, он притащился сюда через все королевство? — скептически спросила я.
— Да уж похоже на то, — все еще немного обиженно произнесла Пенни, — раз я только что видела его у графини. Они прибыли вместе с ее высочеством. Собираются посетить церемонию открытия академии.
Не может быть. Никак не может быть. Но даже если…
— Ну так вот тебе и ответ, — подчеркнуто пренебрежительно ответила я, стараясь не столько ввести в заблуждение Пенни, сколько вернуть спокойствие самой себе. — Он прибыл на церемонию. При чем тут я?
— Ага, а в оранжерею он, наверное, направляется, чтобы чаю со мной попить! — фыркнула девушка.
— Отличная мысль! — воскликнула я, вскакивая со скамьи и разворачивая служанку в сторону двери. — Вот и угости его чаем! А заодно покажи оранжерею, зверушек там разных, в общем, все, что он захочет посмотреть!
— А вы как же? — захлопала глазами Пенни.
— А мне надо срочно идти. У меня молоко убежало!
— Как молоко может убежать?
— Ну корова убежала, а в ней было молоко, какая разница? — Я подхватила свой плащ. До сих пор он был наброшен на статую какой-то мифической героини, отчего складывалось впечатление, будто обнаженная красавица стыдливо прикрывается от посторонних глаз. На самом же деле в отсутствие вешалки очень удобно.
— Да какая корова-то?
— Вот когда догоню, тогда и расскажу! — пообещала я.
Но поздно. Дверь, соединявшая мое помещение с замком, распахнулась. И в оранжерею вошел король.
Пенни низко поклонилась. Я присела в реверансе. Внутри все перевернулось, словно меня только что ударила небольшая локальная молния.
— Ваше величество.
— Говорящая.
Рауль огляделся, словно не зная, с чего начать разговор. Я тоже молчала. Пенни застыла в сторонке, пожирая короля взглядом. Запечатлевала в мозгу каждое его движение, чтобы потом было что рассказать подружкам… и вообще всем, кто будет готов слушать.
— Здесь довольно уютно, — сказал наконец Рауль.
— Да, ваше величество, — подтвердила я. Грешно не поддержать светский разговор, когда его заводит сам король. — Зимой немного прохладно, но в остальном весьма комфортно.
Рауль покивал, с видом знатока осматривая помещение.
— И все-таки Третья Королевская оранжерея лучше, — заметил он.
Ваше величество, вы что, приехали сюда соревноваться с графиней оранжереями? Так при чем же здесь я? Обсуждайте этот вопрос с самой графиней.
— Как скажете, ваше величество, — ответила я вслух.
— Как ты теперь живешь?
Я развела руками, повертев головой из стороны в сторону, дескать, как видите.
— Благодарю вас за подарок, который вы переслали мне с Юджином. Это было очень… щедро.
— Ерунда. Это ничего мне не стоило, — возразил он.
— Как поживают Рональд и Тони?
— Рональд неплохо, а Тони стала вести себя довольно странно. Постоянно грызет свои передние лапы.
— Вы не пробовали хотя бы иногда ее кормить?
— Ну наконец-то, — удовлетворенно кивнул Рауль. — Первое ехидное слово за время разговора. Теперь я тебя узнаю.
— На самом деле когда собаки грызут лапы — это примерно как человек, грызущий ногти. — Я перешла на серьезный тон. — Признак нервного расстройства. Чтобы снять симптом, надо какое-то время мазать ей лапы горчицей. Можно заменить горчицу на специальный горький раствор, который не будет оставлять пятен. Я уверена, ваша новая Говорящая сумеет его приготовить.
Рауль молча покивал.
— Как твое имя? — обернулся он к Пенни.
— Мое? — изумленно переспросила она. И, поняв, что больше королю обращаться с таким вопросом было не к кому, поспешила ответить: — Пенелопа, ваше величество.
— У меня есть для тебя одно поручение. Пойдем со мной.
Бросив на меня непонимающий взгляд, Пенни последовала за Раулем. Оба они вышли за пределы оранжереи, но далеко не ушли; остановились сразу за дверью. Спустя минуту Рауль вернулся уже один.
— На чем мы остановились? — спросил он, проходя ближе к окну.
— На лапах Тони.
— Лапы подождут. Ты уже созрела для того, чтобы вернуться во дворец?
— Я не планирую возвращаться во дворец.
— Напрасно.
— Вы отлично знаете, что мне там не место.
— А где тебе место? Здесь?
На сей раз Рауль окинул оранжерею значительно более пренебрежительным взглядом, чем прежде.
— Это место ничем не хуже любого другого, — пожала плечами я.
— Ты заслуживаешь большего.
— Может быть. Но где его взять, это большее? — Я выразительно посмотрела на часы. — Церемония открытия академии начнется через десять минут.
— Ты меня гонишь?
— Я просто напоминаю вам о времени. Если вы не отправитесь к академии прямо сейчас, то можете опоздать.
— К дьяволу академию. Я приехал за тобой. Время для игр закончилось. Я хочу, чтобы ты вернулась во дворец.
— В каком качестве? — поинтересовалась я.
— Во всех.
— Во всех? Любопытно, и как же к этому отнесется средняя дочь короля Карла?
Рауль внимательно посмотрел мне в глаза:
— Одно твое слово — и я не женюсь.
Я отвела взгляд:
— Вы отлично знаете, я не стану просить вас расторгнуть помолвку.
— Я сказал, что не женюсь. Я не говорил, что расторгну помолвку.
— Это демагогия, — поморщилась я.
— Отнюдь. Ты так и не научилась разбираться в политике, — вздохнул он. — У Карла вообще нет дочерей. Ни средней, ни младшей, ни даже старшей. У него один-единственный сын.
— Но Юджин говорил… — Хмурясь, я остановилась на середине фразы.
— Это я попросил Юджина сказать тебе, будто собираюсь жениться.
— Зачем? — опешила я.
— Чтобы он посмотрел, как ты отреагируешь на эту новость, — невозмутимо пояснил Рауль. — И потом рассказал мне.
— И как, рассказал?
Я начала закипать, но на моем тоне это пока не отразилось.
— Рассказал.
— Отлично.
Толстая и вполне увесистая ветка, отпиленная садовником и столь удачно забытая им в оранжерее, мигом перекочевала в мою руку. С опозданием определив перемену в моем настроении, Рауль предусмотрительно сделал шаг назад.
— Ах вы захотели посмотреть на мою реакцию, — свирепо сказала я, похлопывая веткой по руке. — Нашли, значит, объект для наблюдений. Подопытное животное. Наплетем Говорящей с три короба и поглядим, как она выкарабкается. Оклемается или нет.
Рауль открыл было рот, чтобы вставить свое королевское слово, но я многозначительно потрясла веткой, заставив его промолчать, а заодно и попятиться еще на пару шагов.
— Мы же король, — яростно сказала я. — Повелитель. Пуп земли. Нам все можно. Чуть что не так — уволю, сгною в темнице, отправлю к палачам, отрублю голову.
— Я тебя хоть пальцем тронул?! — возмутился Рауль.
— Окружающие для нас так, просто мусор, который валяется под ногами, — продолжала я, игнорируя его слова. — Да женитесь вы на ком хотите! Хоть на средней дочери, хоть на младшей, хоть на единственном сыне! Это ж надо было такое придумать! Расскажем и посмотрим на реакцию. А о моих чувствах вы подумали?
— А ты подумала о моих чувствах, когда оставила мне это дурацкое письмо?! — перешел в наступление Рауль.
— Почему это дурацкое? — обиделась я. — У меня, между прочим, ушло целых пять часов на то, чтобы его написать.
— Могла бы потратить эти часы с большей пользой, — отрезал он. — Не говоря уже об этом месяце. Идея написать мне это письмо и уехать, не попрощавшись и ничего толком не объяснив, показалась тебе более гуманной? Особенно меня порадовало начало. «Надеюсь, что это письмо найдет Вас в добром здравии». А заодно проверим, ваше величество, насколько крепкое у вас здравие. Не хватит ли вас случайно инфаркт по прочтении?
— Я попрощалась и все объяснила в этом самом письме, — заявила я.
— Да, очень убедительно, — с сарказмом отозвался Рауль. — Ты знаешь, сколько всего я успел передумать после этого письма, пытаясь понять причину твоего отъезда? — Я молча передернула плечами. — Сначала я решил, что ты бежала от той опасности, с которой сопряжено общение со мной. Учитывая все, что выпало на твою долю, это было более чем резонно, но ты могла как минимум прийти ко мне и об этом поговорить. Признаю, мы отнеслись к вопросу о твоей охране слишком беспечно, но эта ошибка вполне исправима! Потом я подумал, что тот ублюдок, нанятый Вилстоном, сделал с тобой больше, чем ты призналась, и тебя заставило бежать чувство стыда. Получить ответ на свои вопросы я мог только от одного человека — от этого самого ублюдка. Я допрашивал его лично. Твой побег стоил ему двух крайне неприятных часов.
— Я сейчас расплачусь.
— Когда эти подозрения не оправдались, я предположил, что у тебя есть любовник и ты предпочла его мне. Поскольку в противном случае бросила бы не меня, а его. Но Юджин с пеной у рта утверждал, что никакого любовника у тебя нет.
— Вы перебрали все варианты, кроме самого очевидного.
— Что же я упустил?
— Свою собственную свадьбу.
— Я же уже сказал, что никакой свадьбы не будет.
— А я не о вашем с Юджином вранье. Я о настоящей женитьбе. Той, которую вы обсуждали с Хоулманом. На следующий же день после своей коронации, по возвращении во дворец.
— Кажется, что-то припоминаю. И что же?
— Я слышала каждое ваше слово, хоть вы этого и не хотели. Речь шла о том, чтобы жениться на правильной женщине, — я особенно выделила слово «правильной», — и как можно скорее. А также как можно скорее обзавестись наследником.
— Ну так что? Если у тебя такой хороший слух, ты должна была слышать, что все это говорил Хоулман, а не я.
— Вы во всем с ним соглашались.
— Вовсе нет. Я сказал, что согласен обсудить эту тему. Когда дело дошло до обсуждения, предельно ясно дал ему понять, что жениться не собираюсь.
— Почему же в таком случае вы так не хотели, чтобы я слышала, о чем вы говорите? Я видела, какие взгляды вы бросали в мою сторону.
— Оказывается, у тебя не только слух хороший, но и зрение, — восхитился Рауль. — И при таких блестящих данных ты делаешь совершенно неправильные выводы. Я не хотел, чтобы ты слышала разговор о женитьбе, поскольку понимал, что эта тема тебя расстроит, только и всего.
— Слушайте, вам совсем необязательно щадить мои чувства. Я никогда не просила вас не жениться. И с самого начала знала, что именно этим все кончится, поскольку в вашем случае дело это не личное, а государственное. Король обязан жениться, остановив выбор на том союзе, который окажется наиболее полезным для страны.
— Хотел бы я посмотреть на того, кто меня обяжет.
— Послушайте, прекратите морочить мне голову! — почти закричала я, для пущей убедительности притопнув ногой. — Я уехала, начала сначала, все уже стало забываться. И тут опять вы врываетесь в мою жизнь, как какой-то тайфун. Это неблагородно, в конце концов!
— Я играл в благородство целый месяц. Мне это надоело.
— Некоторые странные люди играют в эту игру всю жизнь.
— Я безмерно за них счастлив.
— А теперь приехали, чтобы мной манипулировать? Все просчитано на три хода вперед, да? Ход первый: Юджин рассказывает мне сказку о вашей помолвке. Ход второй: вы щедро делаете мне ничего не стоящий для вас подарок, чтобы во мне взыграла ностальгия; вы же прекрасно знаете, что я скучаю по животным, за которыми ухаживала целых шесть лет. Ход третий… А где же третий ход? — с вызовом спросила я. — Неужели вы спланировали всего два? Что же вы так плохо подготовились, ваше величество?
— Ну почему же, третий ход тоже есть, — возразил Рауль. — Причем, думаю, практически беспроигрышный.
Я собиралась с громким смешком упрекнуть его в самонадеянности, но слова застряли в горле. Поскольку в этот момент я увидела, как Рауль Первый, король Истлендский, опускается передо мной на колени.
— Возвращайся. — Он взял меня за руку.
— Ваше высочество… Тьфу, ваше величество… Рауль, прекрати немедленно!!! — завопила я.
— Нет, пока ты не согласишься поехать со мной.
— А если сюда кто-нибудь войдет???
Счастье, что эта часть оранжереи хотя бы не просматривается через окна.
— Придется поотрубать головы, — признал он.
— А если войдет Мелинда?
— Придется отрубить голову ей. Не бледней так сильно, — добавил он пару секунд спустя, глядя на мое вытянувшееся лицо. — Я запер дверь.
— Ты поднимешься наконец или нет? — воскликнула я, немного поуспокоившись, но все еще достаточно нервно. — Если хочешь протереть в оранжерее пол, не надо использовать для этого брюки; я принесу тебе швабру.
— Мне понравилась твоя реакция. Я буду вставать перед тобой на колени три раза в день.
— Иди ты к черту! — Я в сердцах отвернулась.
— Как странно. Стоишь на коленях, а болит потом поясница, — заметил Рауль, поднимаясь. — И вообще крайне неудобная поза.
— Вот-вот, посмотри, каково приходится простым людям, тебе полезно, — огрызнулась я.
— Сядь, — мягко сказал он, подавая мне пример.
Вздохнув, я опустилась на противоположную сторону скамьи.
— Мы можем поговорить спокойно? — продолжил Рауль.
— Можем попробовать.
— Ты совсем не хочешь вернуться?
— Почему же, хочу.
— В таком случае что именно тебя останавливает?
— Даже если ты не женишься сейчас, что будет дальше? Да, нам было хорошо вместе. Наверное, будет хорошо еще некоторое время. А потом? Ты надумаешь жениться или завести себе очередную пассию и выдашь меня замуж за какого-нибудь своего отличившегося подданного?
— Скорее за сильно провинившегося.
— Спасибо большое! Потому что я — такое страшное наказание?
— Нет, потому что рано или поздно я все равно не выдержу и брошу твоего мужа в темницу.
— То есть мне придется всю жизнь сидеть в девках? Спасибо, что хоть предупредил. Послушай, давай говорить начистоту. Я до сих пор помню, как ты тогда выставил из опочивальни Эльвиру. Если когда-нибудь ты так же выставишь меня, я этого не выдержу. Скорее всего просто прямиком пойду и перережу себе вены. И я не шучу.
— С какой стати ты сравниваешь себя с Эльвирой? — серьезно спросил он. — Эльвира не имела никакого значения с самого начала. Ни она для меня, ни я для нее. Ты — совсем другое дело. Даже если бы я не испытывал к тебе никаких чувств, я прекрасно знаю, что такими преданными людьми, как ты, не разбрасываются. Эту науку я усвоил очень хорошо, можно сказать, впитал с кровью.
— Ты ничего мне не должен, — пробурчала я. — Ты сделал для меня не меньше.
— Значит, ты ценишь преданных людей меньше, чем я, — отозвался он. — Но мы говорим сейчас не о преданности. Я люблю тебя, девочка. Неужели ты до сих пор этого не поняла? Это ты ворвалась в мою жизнь в том невероятно нелепом наряде, так что стена, которую я долго и тщательно выстраивал вокруг себя, рассыпалась в пыль. Ты можешь возразить, что любовь недолговечна. Допустим. Но нас связывает больше, чем сиюминутная страсть. Я знаю, в том, чтобы находиться со мной рядом, есть серьезные недостатки. Есть вещи, которые я не могу тебе дать. Если бы я мог предложить тебе стать моей женой, я сделал бы это не задумываясь. Я лишен такой возможности. Но согласись, я ведь и компенсировать все эти недостатки могу как никто другой. Я могу заставить всех обходиться с тобой как с королевой. Хочешь, возвращайся к работе в оранжерее. Хочешь, занимай место советника. Хочешь, вообще ничего не делай, лежи круглые сутки на кушетке и гляди в потолок. Хочешь дельфина — будет тебе дельфин. Если надо, то хоть дюжина. Хоть в каждую ванну по дельфину посади, во всем дворце.
— Вы пытаетесь меня купить, ваше величество? — спросила я, медленно поднимая на него глаза.
Рауль помолчал, взвешивая свой ответ.
— Да, — согласился он наконец. — Если ты не можешь полюбить меня достаточно сильно, чтобы вернуться, я готов тебя купить.
— Ваша проницательность стала серьезно хромать за последний месяц, принц, — слабо улыбнулась я.
— Король, — поправил Рауль, придвигаясь ко мне по скамейке.
— Тем более, — отозвалась я, следуя его примеру.
Господи, как же сильно я, оказывается, по нему скучала.
Громкий стук в дверь не позволил поцелую перерасти во что-то совсем уж непристойное. Значит, не обманул, действительно запер.
— Что ты там говорил насчет головы? — спросила я, с трудом отрываясь от его губ. — Можно я ее сама отрублю тому, кто там стучит?
— Даю тебе карт-бланш, — отозвался Рауль, все еще не выпуская моей руки.
— Кстати, а что в итоге сталось с Корвином?
— С кем?
— Ну, с тем наемником, который…
— Ах этот… Давно повешен.
— Что, без кастрации?! — возмутилась я.
— Ну ты же сбежала. Кому еще можно было поручить такую ответственную задачу? Но если хочешь, можешь раскопать его и провести экзекуцию сейчас.
— Вот спасибо! — фыркнула я, направляясь к двери. — Я вижу, ты и правда готов сделать все, лишь бы мне захотелось вернуться.
Я провернула ключ в замке, но дверь открылась лишь после того, как я повторила это действие во второй раз.
На пороге стояла, переминаясь с ноги на ногу, Пенни.
— Я ждала четверть часа, — извиняющимся тоном прошептала она. — А потом все же решилась постучать. Я сделала то, что велел король.
Я сочла ниже своего достоинства расспрашивать ее, а тем более Рауля, о сути данного им поручения, поэтому просто громко сказала:
— Ваше величество! Это к вам.
— Ваше величество, — представ перед Раулем, Пенни сделала неуклюжий реверанс, — ваше приказание исполнено. Я собрала вещи Говорящей, и кучер сейчас укладывает их в карету.
— Отлично, — одобрительно кивнул Рауль.
— Что?! — Я снова начала заводиться. — Я еще ничего не решила!
— Вот и хорошо, решишь по дороге, — невозмутимо ответил король.
— А если я предпочту остаться, ты отвезешь меня назад?
— Разумеется нет.
— Прекрасно! Опять иллюзия выбора?
Пенни, открыв рот, переводила взгляд с меня на Рауля и обратно.
— Вы покидаете нас, госпожа Говорящая? — спросила она, когда в разговоре образовалась короткая пауза.
— Нет, королю просто доставляет удовольствие смотреть на собранные вещи, — отозвалась я. — Потом он приказывает их распаковывать. У каждого свое хобби.
— Мы еще не закончили разговор, — настойчиво произнес Рауль. — Уверен, Пенелопа найдет чем пока заняться.
— Да, конечно! — подхватила я. — Пенни, можешь пока пойти и собрать вещи графини. Это ничего, что она никуда не собирается ехать. Его величество сегодня в ударе, он и для нее придумает какой-нибудь пункт назначения.
— Достаточно будет, если девушка приготовит нам чаю, — спокойно возразил Рауль. — Литров пять кипятку будет вполне достаточно. Или нет, лучше двенадцать.
— Но у нас нет такого большого чайника, — заволновалась Пенни.
— Не беда, а ты кипяти воду частями, — кивнул Рауль. — И ничего страшного, если это займет много времени.
Пенни послушно покинула оранжерею. Я вновь уставилась на Рауля свирепым взглядом.
— Что теперь? — спросила я. — У тебя есть еще какой-нибудь ход в запасе?
— Вообще-то есть.
— Неужели там, за дверью, дельфин? — притворно восхитилась я. — В ванне?
— Дельфина там нет, — усмехнулся Рауль, но из оранжереи все-таки вышел.
Вернулся он почти тотчас, держа в руках огромный букет ромашек. Я часто заморгала. Это было почти так же невероятно, как дельфин.
— В это время года??? Откуда?
— Пришлось завести четвертую оранжерею. — Голос Рауля звучал откуда-то из-за многочисленных лепестков. — Забери их наконец; я не собираюсь держать этот букет целую вечность.
— А… ты что, сам их сорвал? — вылупилась я на него, припоминая наш разговор по дороге из разбойничьего логова.
— Скажешь кому-нибудь — окажешься за решеткой, — спокойно пообещал он. — Сядь. Есть кое-что еще.
— Неужто все-таки дельфин? — поинтересовалась я, отложив букет в сторону и усаживаясь на скамью.
— Нет. Это не подарок. Посмотри.
Рауль извлек на свет широкий перстень, явно старинной работы.
— Что это? — спросила я.
— Семейное обручальное кольцо, переходящее из поколения в поколение по мужской линии. Ты знаешь, как это работает. Если когда-нибудь я женюсь, то должен буду надеть его на палец невесты во время свадебной церемонии.
— Знаю, — напряженно кивнула я, не слишком-то радуясь тому, что он снова поднял эту тему.
— Так вот. — Рауль взял мою ладонь, положил на нее перстень и загнул мои пальцы, сжимая руку в кулак. — Я отдаю его тебе на хранение. Теперь до тех пор, пока это кольцо у тебя, я не смогу ни на ком жениться, даже если захочу.
Я сидела молча, сжимая перстень в кулаке, чувствуя, как он колет пальцы, но не решаясь даже самую малость ослабить хватку. Сделай Рауль мне сейчас предложение, он и в этом случае не смог бы шокировать меня сильнее. Слов я не находила, вернее, находила, но все они казались глупыми и бессмысленными на фоне такого жеста. Поэтому в конце концов я просто вздохнула и сказала:
— Выходит, дельфина все-таки не будет…
— Прости, не будет, — развел руками он. — Нужно же мне что-то, чтобы держать тебя на крючке. У тебя теперь есть это. — Он кивнул на мою руку, по-прежнему сжатую в кулак. — А мне тоже нужны хоть какие-то гарантии, что ты опять не сбежишь от меня, как только это взбредет тебе в голову. До тех пор, пока ты продолжишь надеяться, что я когда-нибудь подарю тебе дельфина, у тебя будет веская причина остаться.
Я глубоко, страдальчески вздохнула.
Глядя через окно кареты на убегающие вдаль поля, я думала о том, что рыцаря на белом дельфине мне явно не дождаться. И принца на белом коне в моей жизни тоже действительно никогда больше не будет. Только король.
