Глава 19
Сенсации и объявления

Кажется, их было десять человек, помимо Рейвена. Впрочем, нам было не до того, чтобы вести точный счет. Кентона разоружили почти сразу. Все, что он успел сделать, – это разрезать мою веревку почти до самого конца, умышленно оставив нетронутыми последние миллиметры. Таким образом для всех я оставалась связанной, но освободиться могла в любой момент. Поглядев на неподвижно лежащее тело Майлза, Рейвен вздохнул и, разогнув спину, перевел взгляд на Кентона.

– Твоя работа, Алисдейр? – спросил он. – Впрочем, чья же еще. Зря, Норберт был мне очень полезен. Ты все время мне мешаешь, Алисдейр. Мешаешь настолько, что этому пора положить конец. Ты, ты и ты. – Трое воинов, на которых указал граф, выступили вперед. – Заберите отсюда этого скорохода.

– Куда его?

– В седьмую камеру, – сказал Рейвен, не отводя от Кентона пристального взгляда. – Пристегните и, когда будете уходить, надавите на рычаг. Все как всегда.

Кентон сопротивлялся, но их было трое, а он один, к тому же он был безоружен. Его быстро вывели из комнаты, заломив руки за спину. Еще несколько воинов также вышли наружу; внутри осталось двое, не считая самого Рейвена.

– Куда ты его отправил, подонок? – злобно спросила я. – Что такое седьмая камера?

– Любопытство замучило? – отозвался Рейвен. – Много будешь знать, скоро состаришься. Впрочем, состариться тебе, маленькая дрянь, точно не грозит. Ты чуть было все мне не испортила. Мне и так предстоит теперь много и кропотливо работать, чтобы не потерять свое положение.

– Что вы несете, Рейвен? – жестко произнесла Говорящая. – Какое положение? Вам даже собственную жизнь спасти навряд ли удастся. Разве что окажется, что вы очень быстро бегаете и хорошо прячетесь. А уж о графском титуле точно можете забыть. Да и от роскоши начинайте отвыкать прямо сейчас.

– Ну отчего же? – Граф выглядел немного устало, но говорил вполне уверенно. – Определенный риск, конечно, есть, но вероятнее всего все обойдется.

– Вам придется заплатить за то, что здесь произошло.

Рейвен покачал головой.

– Не исключено, но маловероятно.

– И как же вы собираетесь объяснить то, что случилось с королем? – агрессивно спросила Айрин.

– Все очень просто. Массовый побег заключенных из Стонрида. Они подкупили стражу, воспользовались потайным ходом, пробрались в замок, перебили кучу людей. Конечно, они не собирались устраивать государственный переворот, все произошло случайно. В толпе люди становятся неадекватны, особенно когда речь идет об их жизни и свободе. Телохранители короля пытались его защитить; в итоге убили и их, и правителя. Смерть, разрушения, пожар. Последний, впрочем, быстро удалось потушить, так что сам замок почти не пострадал, а вот подземные помещения… – Он развел руками и печально цокнул языком. – Пожар был, разрушения налицо, трупов тоже более чем достаточно. Но если понадобятся еще, это можно устроить. А над побегом я уже работаю.

Руки Говорящей едва заметно задрожали. Впервые за все это время она поверила в то, что смерть Рауля может остаться безнаказанной. Похоже, до сих пор ее поддерживала именно уверенность в том, что преступников ждет суровое наказание; теперь же эта уверенность таяла, не оставляя за собой ничего, кроме отчаяния.

– Даже если и так, это не имеет никакого значения, – упрямо заявила она, сверля Рейвена враждебным взглядом. – Вы все равно отвечаете за все, что происходит в этом графстве. В том числе и за побег заключенных из Стонрида. И за любые последствия такого побега.

– Это не совсем так, – возразил Рейвен. – Стонрид находится не под моей юрисдикцией; формально не я отвечаю за то, что там происходит. К тому же я и сам серьезно пострадаю при нападении на замок. И наконец, я собираюсь принять самые серьезные меры по поимке преступников, а также с максимальной суровостью наказать всех причастных. Будет много повешенных. Это докажет мою преданность короне и невиновность. Так что навряд ли меня ожидает казнь. Графство, конечно, могут и отобрать, но, с учетом смягчающих обстоятельств, не думаю. К тому же в крайнем случае у меня есть неплохие шансы попасть под амнистию, которая всегда объявляется в честь восхождения на престол нового наследника. Так что, вероятнее всего, эта история закончится для меня благополучно.

Я бы поаплодировала, если бы могла. Предусмотрителен, как всегда. И, в отличие от Майлза, умен.

– Однако если я ничего не потеряю, это только моя заслуга. – Тон Рейвена стал ледяным. – Крах действительно был близок. И кое-кто дорого за это заплатит. – Если до сих пор он обращался в первую очередь к Говорящей, а временами просто смотрел в пространство, то теперь его взгляд устремился в мою сторону. – Твой любовник уже совсем скоро получит то, что ему причитается. Но к тебе у меня будет особый разговор.

Я встретила его взгляд, не опуская глаз. Да неужели? Кто бы сомневался…

– Это ведь ты поставила все под угрозу, – продолжал граф. – Если бы не ты, Алисдейр никогда бы не сделал всего того, на что осмелился. Так что сейчас тебя отведут в пыточную и там займутся тобой всерьез. Все то, о чем шла речь до сих пор, покажется тебе раем. Тебя разденут донага и пропустят через все пыточные машины по очереди. Я так думаю, на это уйдет несколько часов. Хочу как следует запомнить, как ты кричишь. Это будет поднимать мне настроение всякий раз, когда я буду подходить к зеркалу. А потом, если ты еще останешься в живых, я подумаю, что с тобой делать.

– Так меня хочешь, что никак не можешь успокоиться? – зло процедила я.

– Не могу, – спокойно кивнул он и обернулся к своим людям. – Уведите ее. Начнем, я так думаю, банально – с дыбы.

Воины подошли ко мне, намереваясь выполнить приказ; я стала лихорадочно соображать, сбрасывать ли с рук веревку и сможет ли это хоть чем-то мне помочь.

– Стойте! – звонко сказала Говорящая.

Рейвен сделал своим людям знак подождать.

– А что вы собираетесь сделать со мной? – осведомилась Айрин. – Удовлетворите мое любопытство. Или вы и меня тоже собираетесь потащить в пыточную?

– Ни в коем случае. – В голосе Рейвена звучало искреннее огорчение. – Я действительно очень сожалею о том, что все так сложилось, Говорящая. Поверьте, я никогда не злоумышлял ни против короля, ни против вас. Но теперь, увы, у меня связаны руки.

– И поэтому вы собираетесь меня убить, как убили короля. Ведь так? – с вызовом спросила она. – Так чего же вы ждете, давайте! Можете ни о чем не тревожиться. Без Рауля я никто. Теперь, когда его нет, за меня никто не заступится. Мелинда палец о палец не ударит, чтобы за меня отомстить. Так что не стесняйтесь. Что вы собираетесь сделать? Сжечь меня на костре как ведьму?

Я слушала ее речи, сжав зубы, и не знала, как остановить этот всплеск тяги к самоуничтожению. Похоже, жить Айрин действительно не хотела…

– Ну что вы, Говорящая, – грустно покачал головой Рейвен. – Никаких костров. Вы умрете быстро и настолько безболезненно, насколько это возможно. Я сейчас же займусь решением этого вопроса.

– Хотите, решим его вместе? – холодно произнес голос, успевший стать очень знакомым за последние два дня.

Я недоверчиво уставилась на человека, неслышно вошедшего в комнату и стоявшего сейчас на верхней ступеньке.

– Рауль, – едва слышно выдохнула Говорящая.

– Ваше величество. – Рейвен был сильно удивлен, но не шокирован. Раз не сумел убить короля с первого раза, сумеет со второго. Хотя удовольствия ему такая необходимость не доставляла. – Вы буквально воскресли из мертвых.

– Это одна из моих дурных привычек, Рейвен. Разве вы не знали? Вам следовало лучше подготовиться, прежде чем играть против меня. Есть ведь еще и вторая дурная привычка. Жить дольше, чем все те, кто пытается отправить меня на тот свет.

Рауль говорил спокойно и уверенно. От него веяло таким хладнокровием, что глаз попросту не задерживался на столь малозначащих деталях, как липнущая к телу влажная одежда, мокрые волосы, царапина на лбу и порванный в районе предплечья рукав рубашки. Каждый его взгляд, каждое движение заставляли зрение перестраивать открывавшуюся глазам картину и видеть перед собой короля, одетого, причесанного и вооруженного именно так, как соответствовало его статусу. Кстати сказать, вооружен Рауль действительно был: хотя меч и находился в данный момент в ножнах, рука вполне красноречиво покоилась на рукояти. А у ног короля стоял и скалил зубы знакомый мне волкодав.

– Как же вам удалось выбраться из-под завала? – с любопытством спросил Рейвен.

– Вы недостаточно хорошо знакомы с собственными владениями, – сухо отозвался Рауль. – Это непростительная оплошность.

– Я обязательно учту ваши слова, – кивнул граф, как мне показалось, без малейшей иронии. – Как я уже говорил госпоже Рэндалл, мне искренне жаль, что все так произошло. Мы с вами могли повстречаться при совершенно других обстоятельствах и прекрасно поладить.

– Учитывая вашу склонность воевать с женщинами? Сомневаюсь.

Тембр голоса Рауля не изменился ни в малейшей степени, однако от меня не укрылась ярость во взгляде, устремленном на охватившую руку Говорящей цепь. Если судить по этой холодной ярости, ничего хорошего Рейвена ждать не могло. Хотя, с другой стороны, численный перевес оставался по-прежнему на стороне графа. Даже здесь, в комнате, у него было два вооруженных сообщника. А где-то там, снаружи, оставалось еще с полдюжины. Король же был один, если не считать двух связанных женщин. Ну, возможно, одной не совсем связанной, но толку от нее все равно не слишком много.

Рейвен вздохнул.

– Ладно, говорить не о чем, тут уж ничего не попишешь. Вы не сможете в одиночку выстоять против всех моих людей, – озвучил мои мысли он. – Но если вы предпочитаете умереть в бою, это ваше право.

Губы Рауля тронула легкая усмешка.

– Со смертью в бою я могу еще повременить, граф, – заверил он. – Моих людей существенно больше, чем ваших.

– Но они все наверху, – отозвался Рейвен. – А выходы из подземелья закрыты наглухо. Можно сказать, что мы отрезаны от внешнего мира. К тому моменту, как двери откроются, все будет кончено.

– И снова плохое знание своих владений, – покачал головой Рауль. – Вы совсем забыли, что у вас и в подземелье богатые человеческие ресурсы.

– Воины Майлза вполне преданны, – возразил Рейвен.

– Возможно, – равнодушно повел плечом король. – Но я говорил не о них.

Не оборачиваясь, он стукнул кулаком по двери, заставляя ее приоткрыться. Комната тут же, как по команде, начала наполняться людьми. Обходя остававшегося на своем месте Рауля и застывшего подле него пса, они спускались по ступенькам и быстро наводнили комнату. Мужчины были вооружены вразнобой: кто простенькими мечами, напоминающими стандартное оружие стражи, кто ножами, а кто и вовсе деревянными досками или камнями. Вслед за мужчинами в помещение стали заходить и женщины. В общей сложности их оказалось никак не менее двух дюжин.

Я захлопала глазами, с трудом веря, что происходящее мне не снится. Всех тех, кто зашел сейчас в комнату, я знала вполне хорошо. Как-никак мы провели бок о бок целых три дня, с кем-то в одной камере, а с кем-то – в соседних. Здесь были все – от Люка до говорливой художницы, от светловолосой жены зубодера до Томми Костолома.

– Кто это такие? – нахмурился Рейвен, похоже резко начавший подозревать, что его подземелья стали любимым маршрутом для сторонников активного семейного отдыха.

– Ваши бывшие заключенные, – охотно ответил король. – Правда, им всем объявлена амнистия. За службу короне.

Присмотревшись, я увидела, что среди недавних узников затесалось и несколько тюремных стражей. Такие способности вызывали уважение. Только настоящий король сумел бы за столь короткий срок объединить заключенных с тюремщиками и подвигнуть и тех, и других действовать в его интересах, да так, чтобы первые не разбежались, стоило распахнуться дверям камеры.

Последним в помещение вошел Джон. Вид у него был слегка помятый, волосы и одежда тоже казались влажными, но в целом он выглядел вполне живым и весьма деятельным. Телохранитель что-то сказал королю на ухо. Тот кивнул.

– Ну что же, Рейвен, – снова обратился он к графу. – У меня для вас две новости, хорошая и плохая. Новость хорошая: ваши люди действительно были преданны. Новость плохая: их больше нет. Эти двое пока не в счет. Но полагаю, они будут благоразумны.

Нерешительно переглянувшись, последние люди Майлза, остававшиеся в комнате, все-таки отступили, присоединяясь таким образом к сильной стороне. Численный перевес сторонников короля, равно как и бездыханное тело их недавнего командира оказались весьма убедительными аргументами.

– Я тронут вашим предложением позволить мне умереть в бою, – холодно заметил Рауль. – К сожалению, не смогу проявить со своей стороны такую же щедрость. Смерти в бою вы точно не заслужили.

– Мне очень жаль, ваше величество, – искренне произнес Рейвен, извлекая из ножен кинжал.

И шагнул к Говорящей.

Предвидеть его следующий шаг было нетрудно. Сейчас граф приставит свой кинжал к горлу Айрин и станет торговаться. Чего он сумеет таким образом добиться, сказать трудно. Но крови всем точно попортит немало. И, хоть и в интересах Рейвена, чтобы ни один волос не упал с головы Говорящей, гарантировать сейчас ее безопасность не может никто. Заложники нередко гибнут под влиянием обстоятельств, порой вне зависимости от подлинных интересов удерживающей их стороны.

Долго раздумывать не было времени. Все решалось в доли секунды, а ближе меня к Рейвену никого не было, к тому же от меня он никак не ожидал такой подлянки. На ходу освобождаясь от остатков веревки, я бросилась графу наперерез. Вообще-то я терпеть не могу повторяться: это непрофессионально. Но если статью можно переписывать хоть двадцать раз, то я отлично осознавала: нынешние действия исправить потом уж точно не получится. Поэтому я с силой схватила Рейвена за запястье.

С первого раза надавить на нужную точку не получилось: граф резко дернулся, пытаясь от меня избавиться, и пальцы съехали в сторону. Понимая, что еще мгновение – и он попросту отшвырнет меня к стене, я с вырвавшимся наружу возгласом вцепилась в его руку и, с трудом удерживая равновесие в ходе борьбы, слегка передвинула ладонь. На сей раз мой указательный палец оказался точно в нужном месте, и, до скрежета сжав зубы, я нажала изо всех сил, будто намеревалась расплющить его запястье своей рукой.

Мне все-таки удалось добиться желаемого результата: кинжал со звоном упал на пол, а дальше за Рейвена уже взялись другие. Я утомленно отступила в сторонку, предоставляя Джону, небезызвестному зубодеру и паре стражников скрутить графа и связать ему руки за спиной.

– Вы слишком много осмелились себе позволить, Рейвен, – жестко сказал Рауль. – Поэтому я нисколько не сожалею о том, что не могу оставить вас в живых. По-хорошему следовало бы предать вас публичной казни в назидание другим дворянам, которые ошибочно думают, что благородное происхождение поможет им избежать наказания. Но мне не нравится идея снова сажать вас под стражу. Вы можете придумать еще какой-нибудь ход. Так что вы умрете незамедлительно. Но на легкую смерть можете не рассчитывать. Джон!

Телохранитель вытянулся по струнке.

– Возьми несколько человек, отведите его в пыточную и привяжите там, где я говорил. Я скоро приду. Свидетелей тоже берите с собой.

– Будет исполнено.

Рейвена, глядящего вокруг себя затравленным, почти обезумевшим взглядом, вывели из комнаты, и многие из находившихся с нами людей отправились следом. Рауль, напротив, устремился к Говорящей. Заглянул ей в глаза, на мгновение прижал к себе, а затем принялся возиться с железным кольцом, прикрепленным к цепи и надетым на ее руку.

Освободившись, Айрин первым делом приоткрыла висевшую на поясе сумку, до сих пор полностью сливавшуюся с платьем, поскольку сшита она была из точно такой же ткани, и извлекла оттуда золотой венец.

– Ты потерял, – с легкой улыбкой сказала она, вручая корону Раулю.

– Что я тебе сделал плохого? – простонал он. – Я так надеялся, что она не найдется!

– Ваше величество, а Кентон? – напряженно спросила я. Нараставшее чувство тревоги вынуждало вмешаться в их разговор. – Он ведь был с вами?

Рауль покачал головой.

– Нет. Я ожидал увидеть его здесь.

– Дьявол! – Я метнулась к выходу и на ходу схватила за грудки одного из недавних тюремщиков. – Где седьмая камера? – рявкнула я.

Видимо, мой голос прозвучал в этот момент настолько властно или угрожающе, что упираться стражник не стал.

– Я покажу, – сказал он и устремился из комнаты вместе со мной.

Бегом мы преодолели небольшую часть тоннеля, минуя несколько дверей и приближаясь к той части подземелья, где располагалась замковая тюрьма. Но, не дойдя до той территории совсем немного, свернули в боковой коридор. С той стороны, откуда мы бежали, внезапно раздался громкий, раздирающий душу крик, но мне сейчас было не до того, чтобы останавливаться и прислушиваться. Пройдя через арочный проем, мы остановились возле закрытой решетчатой двери.

Я увидела Кентона сразу же: он стоял у стены, расположенной с левой стороны от решетки. На его вытянутые вверх руки были надеты кандалы; цепи крепились к вбитому почти под самым потолком крюку. Часть расположенной напротив него стены была сдвинута в сторону, по-видимому, при помощи неоднократно упоминавшегося рычага. Того, что располагалось за этой стеной, я со своего места видеть не могла, но мне чрезвычайно не понравились раздававшиеся оттуда звуки. С первого раза распахнуть дверь камеры не удалось: она оказалась заперта.

– Ключ! – крикнула я своему сопровождающему.

Тот, побледнев, закачал головой.

– У меня нет ключей от этих камер, нас никогда сюда не подпускали, – принялся объяснять он. – Сюда вход был разрешен только особым приближенным графа и барона.

Чертыхаясь и не прислушиваясь к его бормотанию, я принялась возиться с замком при помощи извлеченной из волос шпильки. Я нервничала и спешила, а потому движения пальцев были недостаточно точными, и на замок пришлось потратить больше времени, чем обычно. К тому моменту, когда я закончила и рванула на себя дверь, обстановка в камере резко изменилась, и далеко не в лучшую сторону. Через отверстие в стене из соседнего помещения внутрь медленно вошел огромный зверь.

Видеть такое животное мне никогда не приходилось, но слово «хищник» было будто выведено на нем крупными буквами. У него было массивное, мускулистое и очень гибкое тело, шерсть ржаво-коричневого оттенка с черными поперечными полосами, желтые глаза и длинный хвост. Чем-то это животное напоминало кошку, может быть, своей гибкостью и мягкостью поступи, вот только желания вытянуть руку и погладить пушистую шерсть не возникало никак. Размеры у этой зверушки были весьма внушительны; предполагаю, что длина ее тела достигала не менее двух с половиной ярдов.

Зверь слегка пригнул голову и зарычал; казалось, от этого звука вот-вот задрожат стены. Взгляд желтых глаз недвусмысленно устремился на Кентона. Зверь сделал несколько мягких шагов в сторону узника, остановился, громко дыша, и вновь зарычал, оскалившись.

Я видела, как Кентон сжал зубы и изо всей силы дернулся, но цепи конечно же оказались крепче. Господи, он же совершенно беспомощен! Эта тварь сожрет его в один момент.

Не раздумывая и не взвешивая возможных последствий, я бросилась в камеру и встала перед Кентоном, загораживая его от зверя собственным телом.

– Абигайль, что ты делаешь? – Голос Кентона звучал безнадежно. – Уходи немедленно.

– Не могу, – отрезала я, где-то на краю сознания понимая, что он, наверное, прав: аппетита у зверя в любом случае хватит на двоих.

Что-то подсказывало мне, что эту огромную кошку кормят нерегулярно, специально для того, чтобы она всегда была готова увидеть пищу в ставшем неугодным узнике.

– Что значит «не можешь»?! – взбешенно вскричал Кентон. – Это я не могу! А ты можешь и сейчас же уйдешь отсюда как миленькая!

– Ты всегда был негостеприимен, – кивнула я, не оборачиваясь. – То: «Убирайся отсюда!», то: «Зачем ты пришла?» Чему вас, аристократов, только учат в детстве?

– Это только с тобой, – заверил меня Кентон.

– Я тронута таким особым отношением.

– Абигайль, исполни мою последнюю просьбу, – мягко произнес Кентон и рявкнул: – Выйди отсюда вон!

Я хотела ответить, но не успела. Звериная морда внезапно исчезла из поля моего зрения. Потому что еще один человек в точности повторил мой недавний маневр.

Говорящая стояла теперь между мной и зверем, идеально ровно держа спину и высоко подняв голову.

– Мне нужен горящий факел, быстро! – сосредоточенно сказала она.

Я метнулась вон из камеры. Но, поравнявшись с дверью, оглянулась. Говорящая смотрела прямо в желтые звериные глаза, и весь ее облик излучал спокойствие и превосходство. «Я тебя не боюсь, – говорил хладнокровный, уверенный взгляд. – Я сильнее. Ты ведь и сам не испугался бы маленького пушистого зайца? Для меня ты не более опасен».

Зверь, казалось, смутился. То ли действительно поверил в неуязвимость неожиданно появившегося противника, то ли просто опешил от подобной наглости. Во всяком случае, хищник стоял на месте, больше не пытаясь продвигаться вперед, и пусть и продолжал время от времени порыкивать, но как-то неуверенно. Хотя от этих звуков душа все равно уходила в пятки.

Выхватив факел из рук стоявшего снаружи столбом стражника, я бросилась обратно и вручила его Говорящей.

– Теперь уходи, – велела она, ни на секунду не отрывая взгляда от глаз зверя.

Не дожидаясь моей реакции, полностью сосредоточенная на хищнике, она сделала шаг вперед. Секунду поколебавшись, я все-таки последовала ее совету.

Айрин провела факелом из стороны в сторону, заставляя пламя колебаться. Зверь оскалился и зарычал еще громче, чем прежде. Говорящая повторила свой маневр. Хищник опять зарычал… и попятился назад. Айрин сделала еще один шаг ему навстречу. Зверь вдруг решительно метнулся вперед, и я невольно зажмурилась, ожидая, что сейчас он по меньшей мере откусит Говорящей руку. Однако, усилием воли заставив себя открыть глаза, я обнаружила, что расклад сил снова переменился. Зверь опять пятился, а Айрин наступала, все более резко размахивая перед собой факелом. Рыкнув напоследок, хищник развернулся и, в два прыжка одолев расстояние, отделявшее его от собственного логова, нырнул в проем.

– Рычаг! – все так же спокойно бросила мне Говорящая.

Заскочив обратно в камеру, я с силой надавила на широкий металлический рычаг, торчавший из стены возле самой двери. Проем, ведущий в смежное помещение, стал быстро задвигаться. Еще пара секунд – и все было кончено.

Выражение лица Говорящей резко изменилось. От недавнего спокойствия и уверенности не осталось и следа. Полностью изможденная, словно все ее силы только что высосали до последней капли, она отошла к стене камеры и медленно села на пол. Я подошла и приняла у нее факел. Рука Айрин сразу же безвольно обвисла.

– Ты окончательно лишилась ума?!

Впервые за все это время я слышала, чтобы Рауль повысил на свою фаворитку голос. По-видимому, король только что присоединился к нашей компании и потому успел увидеть лишь самые последние стадии происходящего.

– Не кричи на меня, Рауль, – устало произнесла Айрин, с трудом поднимая голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Ты же сам все отлично понимаешь. У меня были шансы справиться с тигром, а у других – не было.

– А каковы были твои шансы, не хочешь меня просветить?

Он больше не кричал, прилагая видимые усилия, чтобы сдерживаться, но в голосе все еще плескалась ярость.

– Понятия не имею, – честно ответила Айрин. – Никогда не имела дела с тиграми. Все мои знания были чисто теоретическими.

– Когда-нибудь я тебя придушу.

С этими словами Рауль решительно подошел к Говорящей, поднял ее на руки и вынес из камеры.

– Где Рейвен? – спросил Кентон, проводив их взглядом.

Я нахмурилась, припоминая вопль, раздавшийся в тот момент, когда мы с тюремщиком подбегали к камере.

– Думаю, нет уже никакого Рейвена.

– А люди Майлза?

– Одни убиты, другие сдались. Даже если кого-то еще не отловили, реальной угрозы они уже не представляют.

Продев ручку факела в прикрепленное к стене кольцо, я поспешила к Кентону и встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до кандалов.

– Черт, как же их снимают?!

– Должен быть ключ, – ответил он.

Я обернулась к своему проводнику, который до сих пор стоял в коридоре, хлопая глазами.

– Ключа от кандалов у тебя тоже, конечно, нет? – рявкнула я, сама не понимая, откуда берутся такие повелительные интонации в моем голосе.

Похоже, при определенных обстоятельствах я способна преобразиться как угодно. Хоть на колени опуститься, хоть приказы отдавать.

Тюремщик виновато покачал головой.

– Ну так бегом приведи сюда того, у кого он есть!

Он послушно поспешил прочь по коридору, задержавшись лишь для того, чтобы снять со стены очередной факел.

Я снова повернулась к Кентону и встала на цыпочки, но быстро поняла, что в данном случае мне не хватает роста. Мне слишком сложно дотянуться до грубых железных колец, чтобы я смогла открыть при помощи шпильки простенькие, несомненно, замки. Придется ждать. К глазам вдруг подступили сильно запоздавшие слезы.

– Ш-ш-ш, все уже хорошо, – подбодрил меня Кентон.

– Нет, пока мы не снимем с тебя эту гадость.

Я вытерла глаза тыльной стороной ладони и положила руки ему на плечи. Дальнейшее было целиком и полностью инициативой Кентона. Он сам поймал мои губы своими. А уж потом я обвила руками его шею…

– Абигайль, его сначала надо было освободить, а потом целовать! – воскликнул Люк под дружные возгласы людей, в компании которых он появился.

Помимо недавних узников здесь были также и двое тюремщиков, один из которых шагнул в нашу сторону, звеня связкой с многочисленными ключами. Вошедшие быстро заполнили добрую половину камеры. Не иначе до сих пор не насиделись…

Комментарий приятеля вызвал в моей душе болезненную волну протеста. Я, между прочим, не виновата в том, что не могу открыть эти чертовы «браслеты». И не далее как полминуты назад чуть не плакала от обиды из-за того, что неспособна это сделать. Но вслух я сказала совсем другое:

– Если бы я сначала его освободила, он стал бы вырываться! А то и вовсе бы убежал.

Мои слова были встречены дружным смехом. Тюремщик, обладавший не только подходящим ключом, но и более высоким, чем у меня, ростом, подошел к Кентону и принялся возиться с кандалами.

– Не отвлекайся.

Эти слова Кентона были обращены ко мне. Пожав плечами, я отвернулась от остальных и возвратилась к прерванному занятию. Когда тюремщик освободил одну руку Кентона, она перекочевала ко мне на спину. Вторая рука, освободившись от «браслета», последовала за первой. Публика разразилась овациями.

– Абигайль, после того, что ты с ним сделала, ты обязана взять его в мужья! – заявил Люк после того, как мы с Кентоном неохотно отстранились друг от друга.

– Ага, делать мне больше нечего, – фыркнула я в ответ, но тут же с изумлением уставилась на заговорившего секундой позже Кентона.

– А я не возражаю, – во всеуслышание объявил он.

Я ухмыльнулась и собиралась было благополучно отшутиться, но слова застряли у меня на языке. Поскольку в этот самый момент Кентон снял со своего мизинца венчальный перстень и, держа его в пальцах, вытянул ко мне руку. А потом произнес традиционное:

– Я, Кентон Велдон Алисдейр из рода Дорсеттов, в присутствии свидетелей прошу тебя, Абигайль Аткинсон, стать моей женой и вручаю тебе это кольцо в знак серьезности моих намерений.

Я молча хлопала глазами, не обращая внимания на громкие возгласы, которыми было встречено это заявление. Моя рука зашевелилась в поисках спинки стула, но таковой не нащупала – поскольку стульев в камере не было и в помине, – так что пришлось продолжать стоять, недоверчиво прищурившись. Вот уж никогда бы не подумала, что ради меня однажды снимут с пальца такое кольцо.

– Э, э, э! – Я развернула руку ладонью вперед. – Полегче. Знаю, из меня получается хорошая боевая подруга, но жена – это совсем другое дело. Я вообще для этой функции не подхожу. Я, например, плохая хозяйка.

Последняя фраза была встречена таким хохотом, что мне захотелось незамедлительно скормить парочку недавних узников голодному зверю. Что в этом, спрашивается, смешного? И самое противное было то, что этот доморощенный жених смеялся вместе с ними!

– Абигайль, зачем мне хорошая хозяйка? – пояснил Кентон. – У меня для этой цели есть слуги.

А ведь действительно, я об этом как-то не подумала. Хм… а он, оказывается, выгодный жених! Впрочем, о чем это я…

– Но я еще и работаю в газете, – напомнила я.

– Это действительно большой недостаток, – согласился Кентон. – Но если ты пообещаешь, что не будешь залезать по плющу в окна к посторонним мужчинам, со всем остальным мы как-нибудь разберемся.

– Серенады хоть петь можно? – насупилась я.

– Серенады можно, – милостиво разрешил он.

– Все равно это бред, – покачала головой я, прикидывая, какие бы еще аргументы привести в пользу своей позиции.

– Теперь ты должна сообщить ему, что ты не девственница, – услужливо подсказал Люк.

– Это не недостаток, это достоинство, – отрезала я.

– Абигайль, ты что, собираешься перечислять все свои недостатки? – ужаснулся Кентон. – Эдак мы в неделю не управимся!

– Это я еще к твоим недостаткам не приступила, – разозлилась я.

– У-у… ну тогда нам понадобится целый месяц. Свидетелям можно сразу предложить запасаться едой и готовить стулья.

– Свидетели перебьются, – отозвалась я.

И без того впору ходить среди присутствующих с бубном и собирать монетки за веселое зрелище, как делают обычно странствующие артисты.

– И вообще, я терпеть не могу аристократов! – выдала я самый убийственный, как мне казалось, аргумент.

– А я терпеть не могу газетчиков, – спокойно парировал Кентон.

– Смотрите, эти двое прямо-таки созданы друг для друга! – вслух восхитился Люк. – Они совпадают буквально во всем!

– Абигайль, у меня сейчас рука отвалится, – напомнил Кентон, который действительно по-прежнему держал перстень в вытянутой руке.

Я в смятении оглянулась. Сочувствия не нашла. Многочисленные свидетели ожидали моего ответа с нескрываемым интересом. Я снова повернулась к Кентону.

– Давай сюда свое кольцо, – раздраженно постановила я и протянула руку, держа ладонь лодочкой.

– Его надо надевать на палец, – насмешливо уточнил Кентон.

– На, пожалуйста, выбирай любой! – фыркнула я, растопыривая пятерню.

Кентон взял мою руку в свою и надел перстень на безымянный палец. Велик, конечно, но большого значения это не имело: все равно не подразумевалось, что невеста будет впоследствии носить это кольцо; оно использовалось исключительно в ритуальных целях.

Камера взорвалась аплодисментами.

– Очень… своевременное обручение, – негромко произнес чуть насмешливый голос.

Сокамерники расступились, пропуская вперед короля, идущего под руку с Говорящей. Айрин выглядела усталой, но уже не настолько изможденной; одежда Рауля была приведена в минимальный порядок, а на голове его снова посверкивала корона.

– Надеюсь, вы пригласите нас на свадьбу? – продолжил Рауль. – Если, конечно, она состоится достаточно скоро: мы не намерены задерживаться в Торнсайде надолго. Впрочем, учитывая скоропостижность помолвки, берусь предположить, что затягивать с бракосочетанием вы не собираетесь.

– Вы, как всегда, правы, ваше величество, – церемонно ответил Кентон. – Мы будем счастливы видеть вас на нашей свадьбе.

– Вот и хорошо, – кивнул Рауль. – Думаю, свадебный подарок я могу сделать незамедлительно. Я передаю в ваше распоряжение этот замок и земли Торнсайда. Вы восстанавливаетесь в титуле графа.

– Благодарю вас, ваше величество, – только и сказал Кентон, кажется настолько шокированный этими между делом брошенными фразами, что произнести что-либо более оригинальное оказался неспособен.

– Можете приступать к исследованию своих владений, граф, – как ни в чем не бывало продолжил Рауль. – Рекомендую начать с верхних этажей, а не с подвальных. И нам еще предстоит многое сегодня обсудить. Сейчас всем необходим отдых, поэтому я жду вас вечером.

– Прошу меня извинить… – переминаясь с ноги на ногу, решился высказаться тюремщик. – Но, по-видимому, это с вами, господин Алисдейр, я должен обсудить один насущный вопрос. Дело в том, что необходимо как можно быстрее разобраться с этим чудищем. – Он устремил взгляд на стену, в которой недавно зиял высокий проем. – Его надо как-то убить, но я даже не знаю, кто на это решится.

– Я тебе убью! – гневно воскликнула Говорящая. – Да так, что мало не покажется! Лучше срочно позаботься о том, чтобы зверю принесли побольше сырого мяса. Он же голодный!

– Злющая же тварь! – пробормотал тюремщик, оглядываясь в поисках поддержки. И в принципе он ее нашел. Позицию Говорящей в данном вопросе не разделял, кажется, даже Рауль. Не разделял, но и не вмешивался.

– А ты посиди здесь подольше без свежего воздуха и солнечного света, да еще и впроголодь. Тоже на людей бросаться начнешь! – отрезала Айрин.

– Но на него же мяса не напасешься! – взмолился тюремщик.

– Не принесешь мяса, тебя ему скормим, – предупредила Говорящая.

Тюремщик с мольбой во взгляде покосился на Рауля, но тот лишь развел руками. Мол, если понадобится, то скормим, конечно, что же тут поделаешь? Не станет же он отказывать своей фаворитке в такой мелочи.

Помощь неожиданно пришла со стороны Кентона.

– Вообще-то мне этот котенок совершенно не нужен, – признался он.

– Честно говоря, я тоже больше люблю собак, – подхватила я.

Я решила поддержать своего жениха, раз уж подвернулся тот редкий случай, когда мы хоть в чем-то с ним совпадали.

– Что ты будешь делать, когда кругом – сплошные живодеры? – неодобрительно вздохнула Айрин. – Ладно, я подумаю, как и куда его можно перевезти.

– В Третьей Королевской оранжерее мне такое украшение жизни тоже не нужно, – поспешил предупредить Рауль.

Говорящая бросила на него укоризненный взгляд.

– Вообще-то ты прав, – нехотя признала она. – От такого соседства у игуаны может случиться кризис самооценки, а это, в свою очередь, привело бы к депрессии с суицидальными наклонностями…

– Вот только суицид игуаны – это единственное, чего мне еще не хватало расхлебывать, – ухватился за эту идею Рауль.

– Ладно, с тигром-то как-нибудь разберемся, а вот где мой дельфин? – гневно нахмурилась она.

Король закатил глаза и демонстративно отвернулся.

– Вот, Абигайль, имей в виду, – вздохнула, беря меня под руку, Говорящая. – Мужчины – они такие. Рискнуть ради тебя жизнью – это пожалуйста. А вот сделать какую-нибудь мелочь – мусор там вынести или дельфина подарить, – этого от них не допросишься.

– Если я вынесу мусор, ты забудешь про дельфина? – радостно спросил Рауль. – Только узнаю, где у нас обычно хранится мусор. И куда его выносят.

– И не забудь еще спросить зачем… В общем, можешь не напрягаться, – обреченно отмахнулась Говорящая.

– Кстати, о мелочах! – Я решила ковать железо, пока горячо. – Может быть, вы все-таки согласитесь дать мне интервью?

– Абигайль, если ты не хочешь, чтобы я заставил тебя уволиться из недельника и по-семейному запер, от греха подальше, в какой-нибудь башне, держи себя в руках, – посоветовал Кентон.

– Что?! – Моему праведному возмущению не было предела. – Кто-нибудь знает, как расторгают эти их дворянские помолвки? – осведомилась я, хватаясь за перстень.

Большинство присутствующих принялись пожимать плечами и разводить руками.

– Я знаю, – хмыкнула Говорящая. – Но не скажу.

Кентон улыбнулся и галантно поцеловал ей руку.

– Поосторожнее, – процедила я ему на ухо. – Не то король живенько отправит тебя в пыточную следом за Рейвеном.

– Ну и что? – беззаботно отозвался Кентон. – Ты же меня все равно оттуда вытащишь.

– Да я тебя сейчас лучше придушу! – возмущенно воскликнула я, на сей раз во всеуслышание.

– Здесь случайно нет священника? – осведомился у окружающих Кентон.

Священника не обнаружилось.

– Как непредусмотрительно со стороны Рейвена, – посетовал Кентон.

– Зачем тебе священник? – поинтересовалась я. – Грехи замучили? Срочно понабилось исповедаться? И как часто у тебя бывают такие приступы раскаяния? Надеюсь, это не передается воздушно-капельным путем?

– Жениться на тебе хочу успеть, пока ты еще какой-нибудь фортель не выкинула, – насмешливо пояснил Кентон. – И не кривись; это, между прочим, в твоих интересах. Если придушишь меня после свадьбы, хоть останешься графиней.

– На этой оптимистичной ноте мы вас оставим, – заявил Рауль. – Граф, я жду вас в своих покоях вечером.

Он развернулся и, под руку с Говорящей, направился к выходу.

– А как же интервью? – воскликнула я им вслед.

– Одного свадебного подарка достаточно, – не останавливаясь и не оборачиваясь, ответил король.

– Так нечестно, – обиженно проговорила я после того, как они скрылись из виду. – Это подарок ему, а не мне.

– Аби, я, конечно, понимаю, что такая идея покажется тебе очень странной, – протянул Люк, – но ты не находишь, что подаренное Алисдейру графство теперь имеет кое-какое отношение и к тебе тоже?

Я поджала губы, глядя на его ухмыляющуюся физиономию.

– Люк, вот ты-то почему встаешь на его сторону?! – возмущенно воскликнула я, косясь на Кентона.

– Сторону? А я не знал, что у вас война, – осклабился газетчик.

– А ты не радуйся! – Я ткнула Кентона в грудь указательным пальцем. – Это он не от мужской солидарности так тебе подпевает. Просто рассчитывает, что ты будешь в знак благодарности позволять ему просиживать здесь ночи напролет перед сдачей номера.

– Аби, ну как тебе не стыдно?! – воскликнул Люк. – Кстати, Алисдейр, я как раз хотел спросить. У вас же совсем скоро свадьба, а я – почетный гость (знаю, знаю, вы постеснялись мне об этом сообщить, но я не гордый, сам догадался), так вот, было бы чересчур суматошно добираться отсюда в город, а потом из города обратно… Поэтому я о чем подумал: а не могу я остаться здесь до свадьбы?

– Ну о чем мы говорим, Люк! – Кентон положил газетчику руку на плечо и так гостеприимно улыбнулся, что мне стало не по себе. – Не стесняйся, приходи, когда тебе удобно. Заверяю тебя: любая камера в моем замке всегда будет в твоем распоряжении.

Ну камера камерой, а возможность остаться в замке до свадьбы Кентон предоставил всем желающим. Впрочем, следует ли считать это особой щедростью, не знаю: ведь все сопряженные с таким решением заботы все равно падали на плечи слуг. Свадьба была назначена на следующий же день, якобы ради того, чтобы на ней мог присутствовать король. Рауль со своей свитой собирался покинуть Торнсайд не позднее чем через два дня. Впрочем, возможно, на самом деле Кентон просто торопился успеть прежде, чем я выясню, как же именно расторгают аристократические помолвки…

Выбраться из подземелья труда не составило. Дверь, ведущую на тюремный этаж, сумели открыть со стороны замка. На это занятие стражников подвиг королевский секретарь, который, быстро поняв, что незначительный пожар был устроен исключительно для отвода глаз, принялся расследовать произошедшее и в конечном счете докопался до сути. Когда мы выходили из подземелья, как раз успели увидеть, как стоящий на пороге секретарь крепко обнимает Говорящую. Я уж было подумала, что королю в срочном порядке потребуется новый помощник, так как тело этого бесследно исчезнет в лабиринте подземных тоннелей. Но нет, Рауль, к моему немалому удивлению, наблюдал за данным проявлением теплых чувств совершенно спокойно.