Глава 10
Дом и быт

Оказавшись дома и усадив Кентона на кушетку, я первым делом поспешила проверить, что обе двери заперты, а окна как следует занавешены. Это, конечно, была перестраховка: я ко всему подготовилась заранее.

– Абигайль, ты хоть понимаешь, какие неприятности на себе навлекла? – обреченно спросил из своего угла Кентон.

Кто бы говорил!

– Лучше бы ты понимал, какие неприятности навлек на себя, когда надумал пачкать Майлзу сапоги, – отозвалась я, ставя перед ним блюдо с двумя кусками холодного пирога.

– Это было мое дело, – горячо сказал он, особо выделяя слово «мое».

– А я обожаю совать свой нос в чужие дела, – беззаботно пожала плечами я, нажимая тем временем на нужные рычаги над очагом. – Издержки профессии. За это нас, газетчиков, так и не любят.

Он озабоченно покачал головой, видимо сокрушаясь моей беспечности.

– Я должен как можно скорее отсюда уйти.

Глядя, как Кентон с трудом поднимается на ноги и хватается при этом рукой за спинку кушетки, я лихорадочно соображала, как бы поделикатнее объяснить ему, что пока он хоть слегка не оклемается, это очень плохая идея.

– Я вовсе не собираюсь так просто тебя отпускать, – заявила я. – Ты, между прочим, обязан на мне жениться.

– Я обязан – что?!

Кентон как подкошенный рухнул обратно на кушетку.

– Жениться, – довольно осклабилась я. – Да ты кушай, кушай. А как ты думал? Мы с тобой в поздний час сидим в моем доме наедине. Это меня, между прочим, компрометирует.

– Хочешь сказать, что именно для этого приволокла меня сюда? – осведомился он, видимо немного успокоившись и потому принимаясь наконец за пирог.

– А как же? – подтвердила я. – Хочу, знаешь ли, стать дворянкой.

– И это все? – разочарованно протянул он. – А я-то думал, ты хочешь за меня замуж, потому что я такой умный и красивый.

– Не волнуйся, сейчас ты похож на пугало твоего любимого цвета – красно-зелено-синего, – мило улыбнулась я. – Ни одна девушка не позарится.

Я пощупала ладонью большой сосуд с нагревающейся над очагом водой.

– Сюда могут нагрянуть в любую минуту, – серьезно сказал он. – И тогда крупные неприятности будут не только у меня, но и у тебя.

– Не думаю, что они так быстро сюда нагрянут, – возразила я. – Во-первых, вполне вероятно, что тебя не хватятся до утра. Во-вторых, не станут так с ходу разыскивать, с докладом Рейвену наверняка только утром отправятся. А в-третьих, у любого газетчика предусмотрен тайник, на случай если придется прятать ценные документы.

– И что, ты полагаешь, я умещусь в тайник для документов?

– Конечно. Ну, в крайнем случае сложим тебя вчетверо, – оптимистично пообещала я. – Что же касается крупных неприятностей… они появились у меня не сегодня. И, кажется, именно ты до сих пор помогал мне с ними справиться. А долг, говорят, платежом красен.

– Нашла с чем сравнивать.

– А в чем разница?

– Она очевидна. Что насчет этих людей, героев твоей статьи? Они не приведут сюда стражу?

Я уверенно покачала головой.

– Они – профессионалы. К тому же у этих людей свои законы чести. Может, и своеобразные, зато непреложные. Они никогда не предают своих.

– А ты в их кругу своя? – прищурился он.

– Я в любом кругу своя.

Нажав на пару рычагов, я привела в действие механизм, передвигающий сосуд с нагревшейся водой, остановила его над предварительно выдвинутой ванной и сняла небольшую круглую крышку. Горячая вода стала быстро переливаться в ванну. Кентон, нахмурившись, наблюдал за моими действиями.

– Что ты делаешь? – спросил он наконец.

– А что, есть варианты? – осведомилась я. – Чем задавать глупые вопросы, лучше раздевайся.

– Зачем? – нахмурился он еще сильнее.

– Тебе честный ответ или неприличный? Не бойся, брачная ночь – только после свадьбы.

– Ну, этим ты меня точно не испугаешь, – вздохнул он. – Готов принять тебя в любое время дня и ночи. Но вот сегодня, боюсь, любовника из меня не выйдет.

– Короче, любовник, раздевайся – и марш в ванну! – велела я.

– Это-то зачем?

– А затем. Ты хочешь, чтобы твои мышцы завтра функционировали нормально? Или предпочитаешь чувствовать себя старой развалиной еще как минимум неделю?

Я сняла с полки нужный флакон и добавила в воду немного специальной жидкости, расслабляющей мышцы. Потом подошла к Кентону и, видя, как он копается, помогла ему стянуть через голову рубашку. Колет уже лежал рядом. Алисдейр не жаловался, но было очевидно, что движения, вынуждающие распрямлять руки и шею, причиняют ему боль.

– Ты не против, если я хоть брюки сниму самостоятельно? – ехидно спросил он.

– Как знаешь, – пожала плечами я. – Если думаешь, что я никогда не видела голого мужчину, мне придется тебя разочаровать.

– Ты же вроде бы собиралась за меня замуж? Кто же делает такие признания до вступления в брак?

Больше не жеманясь, он разделся и забрался в ванну.

– Я передумала, – отозвалась я, скидывая его одежду в одну кучу. Эти вещи явно пойдут на выброс. – Не хочу быть дворянкой. Оно мне надо?

– Откуда у тебя такое острое классовое чувство? – поморщился Кентон. – Ты же вроде сама не пастушка и не кухарка.

– А вам все слишком легко дается, – пожала плечами я.

– Неужели? – фыркнул он.

– А то нет?

– Ну и что же это в таком случае с твоей стороны? Зависть?

– Скорее, чувство справедливости.

– Что ж, твое право. – Кентон слегка повернулся и глубже погрузился в воду. – Я, знаешь ли, тоже не жалую газетчиков.

– И чем же мы тебе так не угодили?

– Наглостью, бесцеремонностью, готовностью идти к своей цели напролом, не гнушаясь ничем… Продолжать? – услужливо спросил он.

– Надо же, а я думала, это все как раз про вас.

– По-моему, про грабителей ты знаешь значительно больше, чем про аристократов.

– А с ними гораздо приятнее общаться.

– Похоже, тебе сильно повезло с грабителями.

– Или не повезло с аристократами.

– Это камень в мой огород? – изогнул брови Кентон.

– Ну конечно же нет, – мило улыбнулась я. – Странный вопрос от человека, который без мало-мальски внятной причины выставил меня из своего дома под зад коленом.

– Мне изменяет память или я попросил прощения? И даже расплатился двумя напитками?

– Этого недостаточно. Расплатись лучше информацией. Удовлетвори мое любопытство: что такое страшное ты тогда про нас подумал?

– Извини, не скажу, – твердо заявил он.

– Не доверяешь?

– Не так чтобы… Скорее, не хочу подставлять.

– А что, есть куда? – удивилась я.

– О, ты удивишься! – заверил Кентон.

– Ну так удиви меня.

– И не подумаю.

– Вот теперь я по-настоящему заинтригована.

– Сочувствую.

– Слушай, я ведь могу и обидеться.

– Я никогда не поддаюсь на шантаж, так что можешь даже не пытаться.

– Ну хорошо, – отступаться я, конечно, не собиралась, но решила пока усыпить его бдительность, сменив тему. – Тогда поделись со мной другой информацией. Как ты умудрился ни разу не проиграть мне в карты? В чем секрет?

– Что, хочешь сколотить себе состояние игрой?

– А тебе что, жалко? У тебя состояние есть, мне тоже хочется.

– Вот видишь, а если бы вышла за меня замуж, эта проблема решилась бы сама собой… Ну хорошо. Так и быть, готов поделиться несколькими секретами, но учти: два раза повторять не буду, так что запоминай. Правило первое: смотри не на карты, а в глаза…

Минут через пятнадцать я пришла к выводу, что у меня действительно есть шансы повысить свое благосостояние при помощи карт. Правда, сперва следовало немного потренироваться, а для этого было необходимо найти себе парочку жертв, но это дело наживное. Затем Кентон попросил у меня полотенце, объявив, что, если он еще немного пролежит в ванне, у него вырастут жабры. Я очень хотела взглянуть на такой процесс перевоплощения, но, понимая, что вода уже начинает остывать, отправилась на второй этаж за всем необходимым.

Вернулась я на полусогнутых ногах от хохота и по дороге чуть было не скатилась с лестницы.

– В чем дело? – насторожился Кентон, справедливо подозревая какой-то подвох.

– Ты ведь уже тогда знал, правда? – утирая слезы, спросила я.

– Когда и о чем?

– Что тебе действительно придется поносить один из костюмов Нормана.

Я снова захихикала и, одолев последнюю ступеньку, продемонстрировала ему костюм, который несла в руке вместе с полотенцем.

Кентон бросил жалобный взгляд на свою одежду.

– Даже не думай, – разочаровала его я. – Она грязная и изорванная, очень советую тебе ее выбросить.

Пришлось ему смириться с неизбежным и облачиться в бывший костюм Нормана. Горячая ванна определенно сделала свое дело: двигался он значительно лучше, чем раньше. Мне было даже немного жаль, когда его торс и в меру мускулистые плечи были скрыты коричневой тканью. Зато результат в определенной степени меня вознаградил, заставив снова рассмеяться.

– Ну, и что прикажешь с этим делать? – тоскливо поинтересовался Кентон.

Одежда Нормана оказалась ему откровенно мала. Штанины и рукава были коротки и игриво обнажали щиколотки и запястья.

– Ну, можешь взять нитку с иголкой и перешить, – припомнила я.

– Спасибо за предложение. Я, конечно, небольшой специалист в этом вопросе, но что-то подсказывает мне, что длиннее одежда от этого не станет.

– Можно взять и пришить другой кусок ткани, – порекомендовала я.

– Вот ты этим и займись, – огрызнулся он.

– С какой это стати? Костюм-то носить тебе!

– Но ты же женщина!

– И что с того? – всплеснула руками я. – Из меня, если хочешь знать, хозяйка никакая. Я терпеть не могу готовить, убирать, стирать и шить.

– И что, эту ценную информацию ты так запросто выкладываешь всем кандидатам в женихи? – изумился Кентон. – В таком случае я могу понять, почему ты не замужем.

– Мы же уже договорились, что ты не жених, – напомнила я.

– И что, у меня совсем никаких шансов?

Я бросила на него оценивающий взгляд.

– Пока ты в этом костюме – никаких! – снова рассмеялась я. – А вообще, если тебя когда-нибудь лишат дворянского титула, можем еще раз вернуться к этому вопросу.

– Не беспокойся, этого, по закону, не в силах сделать никто.

– Даже Рейвен?

– Даже король.

– Значит, не судьба.

Шум, раздавшийся со стороны одного из окон, заставил меня нахмуриться. Может быть, ветер? Но шум, едва стихнув, снова возобновился, не оставляя сомнений: кто-то возился со ставнями.

– Так, говоришь, ты для грабителей свой человек? – осведомился Кентон, оглядываясь в поисках чего-нибудь тяжелого, не нашел лучшего варианта и прихватил с пола кочергу.

– Может, это не грабители? – тихо проговорила я, взволнованно следя за тем, как заколыхались тщательно задернутые шторы.

– Ага, это очередной жених решил порадовать тебя романтическим сюрпризом, – съязвил Кентон, подходя поближе к окну.

Если он был прав, то жениха тоже поджидал сюрприз в виде полуодетого конкурента с кочергой наперевес. Эдакими темпами я точно останусь старой девой вроде Лукреции.

Штора бесшумно отдернулась, и с подоконника в комнату спрыгнул… Люк!

Я выдохнула с облегчением.

– Люк, какого дьявола ты устроил это представление? – напустилась я на приятеля.

Кентон опустил кочергу, хотя окончательно расставаться с ней пока не спешил.

– Тише! – прошипел Люк, выглядывая в окно, а затем торопливо закрыл ставни и задернул шторы.

– За тобой что, гонятся? – запоздало сообразила я. – Кто?

– А ты не догадываешься? Толпы поклонниц!

Он отряхнулся, откинул со лба непослушные волосы и только теперь заметил Кентона. Медленно оглядел комнату, задержался взглядом на наполненной водой ванне, использованном полотенце и валяющейся на полу мужской одежде.

– Кажется, я не вовремя пришел, – присвистнул он.

– Хочешь пойти прогуляться и вернуться тем же путем через полчасика? – ехидно предложила я.

– Нет, я имел в виду, что пришел слишком поздно, – нагло возразил Люк. – Хотел бы я оказаться здесь с полчаса назад!

– Ты спрашивала, за что я не люблю газетчиков? – как бы между прочим осведомился Кентон.

– А что тут такого? – резко сменила гнев на милость я. – Я тоже как-то раз залезла в окно к одному барону, он остался не в обиде… Так, Кентон, положи, пожалуйста, кочергу на место. Еще, чего доброго, испортишь, если ударишь ею по голове Люка. Она же может от этого погнуться! А ты, Люк, объясни немедленно, от каких таких поклонниц ты бегаешь в час ночи по улицам города.

Приятель вздохнул, понимая, что уйти от объяснений не удастся.

– Ладно, ты поймала меня за руку, никакие это не поклонницы, – признался он. – Я занимался одним из своих расследований, выяснял подробности кровного конфликта между семействами Монлетти и Капутекки… и, кажется, невольно их помирил.

– В каком это смысле?

– В том смысле, что теперь и те и другие гонятся за мной, прекрасно координируя свои действия, – раздосадованно пояснил газетчик. – Вот я и подумал, что пересидеть у тебя будет самой лучшей идеей.

– Вот спасибо! – возмутилась я. – Сам заварил всю эту кашу, а я расхлебывай?!

– А что тут такого? – беззаботно пожал плечами Люк. – Коллеги должны помогать друг другу.

– Отправить этого коллегу вниз кратчайшим путем? – с готовностью спросил у меня Кентон.

– Эй, полегче! – возмутился Люк. – Руки прочь от свободной прессы! И вообще, кто бы говорил. Абигайль, ты хоть в курсе, что этого красавца разыскивают с факелами по всему городу?

– Что? – вытаращилась на газетчика я. – А ты ни с места! – прикрикнула я на Кентона, который, кажется, решил благородно помочь страже в трудном деле собственной поимки. Что поделать, похоже, мой дом окончательно принял на себя функцию подполья. – Люк, давай подробнее!

– Да не знаю я подробнее! Мне, видишь ли, самому было немного не до того.

– Так, если тебя ищут настолько рьяно, – обернулась я к Кентону, – то сюда могут нагрянуть в любую минуту. Пошли.

Я потянула его за собой и распахнула створки большого тяжеловесного шкафа. Возможно, более разумным показалось бы устраивать тайник в комнате наверху, но при известных обстоятельствах туда можно было не успеть добежать, поэтому в свое время я предпочла установить этот шкаф именно здесь. Внутри было предусмотрено своего рода двойное дно, вернее сказать, двойная стенка. Задняя стена шкафа отодвигалась в сторону, обнаруживая дополнительное отделение, приблизительно такого же размера, что и основное. При этом за счет того, что шкаф был установлен в специальной, хорошо замаскированной нише, догадаться о том, что в действительности он значительно глубже, чем кажется, было практически невозможно.

– Судя по шуму и отблескам факелов, – заметил Люк, в очередной раз прильнувший к окну, – это за ним.

– Забирайся туда и не издавай ни единого звука, – распорядилась я, открывая перед Кентоном проход в потайную часть шкафа.

– Спасибо за совет, – вздохнул он. – А я-то собирался немного распеться.

– А ты, – обернулась я к Люку, – раздевайся!

– Ты что, со всех взимаешь такую плату за постой? – неодобрительно покачал головой Люк, но принялся послушно стаскивать с себя брюки.

– Не ворчи, не то выдам поклонницам, они с тобой и не такое сделают! – пригрозила я.

– Ладно, чтобы избежать такой участи, готов на любые извращения, – обреченно вздохнул приятель.

– Прихвати кочергу, – бросила ему я, подходя к окну и внимательно прислушиваясь.

– Кочергу?! – выпучил глаза Люк. – Когда я говорил про любые извращения, то, кажется, слегка погорячился.

– На место ее по дороге верни! – рявкнула я, направляясь к двери, в которую принялись стучать буквально через несколько секунд.

– Открывайте, именем короля! – донеслось снаружи.

«Что-то неаккуратно вы с именем короля, – подумала я, не торопясь исполнять приказ. – Сомневаюсь, что ему понравится то, что у вас здесь творится, дайте только срок, чтобы здешние новости достигли его ушей». Я выждала еще секунд пять, предоставляя Люку и Кентону дополнительное время, а также не давая стучащим догадаться, что заранее поджидала их у двери.

– Кто там? – наконец, спросила я усталым голосом.

– Открывайте!

– Исчерпывающий ответ, – пробормотала я, распахивая дверь.

В прихожую ввалились четверо стражников, один из которых держал в руке факел.

– Вот с этой штукой поосторожнее, – предупредила я. – Не подпалите мне дом, не то нажалуюсь лично графу.

Воин, бывший у них за старшего, сделал стражнику с факелом знак, и тот вышел на улицу, чтобы вскоре возвратиться уже с пустыми руками.

– Что вам угодно в столь поздний час? – между тем спросила я.

– Мы разыскиваем беглого государственного преступника, чрезвычайно опасного.

Я взволнованно покачала головой, прижав руку к щеке.

– Он что же, бежал из Стонрида?!

– Из Стонрида невозможно бежать, – возразил стражник.

Ну, насчет невозможно – это вы загнули, мне отлично известно, что как минимум один человек лет пятнадцать тому назад успешно справился с этой задачей.

– Откуда же тогда? – спросила я вслух.

– Он отбывал наказание на главной площади.

– Опасный государственный преступник – на главной площади? – изогнула брови я. – Ну хорошо, а почему вы ищете его здесь?

– Я не уполномочен предоставлять такую информацию, – ответил старший. – Могу только сказать, что у нас есть приказание обследовать ваш дом в числе прочих объектов.

– Ну хорошо, – пожала плечами я. – Обследуйте.

Воины прошли в комнату, и я вместе с ними. Остановившись на пороге, стражи порядка принялись разглядывать интересную картину. Наполненная водой ванна, сброшенная в кучу одежда, мокрое полотенце и полуголый мужчина, вольготно развалившийся на кушетке.

– Люк, ты случайно не опасный государственный преступник? – подозрительно спросила я.

– А что такое? Каких-то несчастных четыре раза в КПЗ – и уже государственный преступник? – обиженно протянул Люк.

– Да нет, тот, говорят, не из КПЗ сбежал, а с главной площади, – возразила я. – Короче, этого не возьмете? – обернулась я к стражникам. – Других у меня все равно нет.

– А эти четверо что, все к тебе? – гневно прищурился Люк. – Ну и аппетиты у тебя, однако! Я сейчас устрою здесь безобразную сцену ревности.

– Подожди, не торопись, – отмахнулась я. – Ну, господа, так что будем делать? Кстати, не хотите принять ванну? Вода почти чистая, ее до вас всего два человека принимали…

– Так, вы двое наверх, ты на кухню и в прихожую, я здесь, – распорядился старший.

Остальные рассредоточились по дому, следуя его указаниям. Сам он деловито прошелся по комнате, заглянул под кровать, под одеяло, открыл шкаф, раздвинул висящую там одежду… и снова закрыл створки, не обнаружив ничего интересного. Затем закатал рукав и на всякий случай запустил руку в ванну.

– Вы рассчитывали найти там утопленника? – осведомилась я, восхищенная его столь богатой фантазией.

– А почему вода непрозрачная? – изобличающим тоном спросил стражник.

– Мыльный корень и всякие масла, – охотно ответила я.

Судя по взгляду, которым одарил меня старший, к использованию мыльного корня он относился весьма подозрительно. Не иначе рассматривал его как первый шаг к государственной измене.

Двое стражников с топотом спустились по лестнице, еще один возвратился из прихожей. Никто из них ничего не нашел.

– Приносим вам свои извинения, – обратился ко мне старший. – Спокойной ночи и приятного отдыха.

Я проводила эту четверку до крыльца и с удовольствием закрыла за ними дверь, да еще и заперла на прочный засов. Возвратившись в комнату, выждала пару минут и лишь после этого распахнула створки шкафа.

– М-да, Аби, я, конечно, догадывался, что у тебя есть скелеты в шкафу, – заметил Люк, по-прежнему возлежавший на кушетке, – но никак не думал, что они настолько упитанные.

– Не такой уж я и упитанный, – отозвался Кентон, выбираясь из шкафа.

– Для скелета – вполне, – возразил Люк.

– Ты не хочешь одеться? – едко спросил его Кентон.

– А что такого? – ухмыльнулся газетчик. – Абигайль нравится мое тело. Правда, Аби?

– Прекратите перепалку, вы двое! – устало отмахнулась я. – Ты, Люк, лучше и вправду оденься. А то вид твоей наглой физиономии в сочетании с завернутой в простыню задницей вызывает во мне крайне непристойные мысли… о порке!

– Да не могу я одеться, – вздохнул Люк. – Не во что. Сама погляди, во что превратились мои штаны, пока я через забор перебирался.

Он приподнял брюки, демонстрируя большую дыру в районе филейной части.

Я закатила глаза и с рычанием затопала на второй этаж, откуда вскоре принесла еще один костюм Нормана. Люку повезло больше, чем Кентону. Ему одежда оказалась чуть-чуть велика.

– Теперь ты. – Я подошла к Алисдейру поближе. – Кто ты такой, черт возьми?

– Абигайль, у тебя провалы в памяти на нервной почве? – хмыкнул Люк. – Или я чего-то не понимаю?

Я к приятелю даже не повернулась, продолжая пристально смотреть в глаза Кентону и отлично видя: он-то все прекрасно понял.

– О чем ты говоришь? – тем не менее поинтересовался он.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Да, когда преступник сбегает из-под надзора, это неприятно. Если этот преступник досадил лично Майлзу, это неприятно вдвойне. Но искать его по всему городу посреди ночи, столь оперативно определив зону поисков и отрядив для этой цели столько людей? Тут не обошлось без личного вмешательства Рейвена, и это в такое-то время? Так кто ты такой?

– Это настолько важно? Я ведь с самого начала предупреждал, что ты навлекаешь на себя крупные неприятности.

– А я ни о чем и не жалею, но хочу знать, ради кого рискую. С какой такой радости твоя персона настолько интересна графу? Все-таки ты находишься у меня дома. А может, ты серийный убийца или сексуальный маньяк?

– Вот точно, сексуальный маньяк – это как раз про меня, – рассеянно кивнул Кентон.

– Или палач, – продолжил предложенный мной список Люк.

– Палач-то почему? – вскинулся Кентон.

– Да так. Абигайль нынче интересуют сексуальные маньяки и палачи, – пояснил приятель. – Так что если хочешь ей понравиться, выбирай.

Я продолжала выжидающе смотреть на Алисдейра. Он, в свою очередь, задумчиво посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Люка. Взгляд этот, прямо сказать, не был полон доверия.

– На него можно положиться, – сказала я.

– Я в этом не убежден, – спокойно возразил Кентон. – Особенно если речь пойдет о сенсации для недельника.

– Тебе все равно придется меня убить, если ты мне не доверяешь, – пожал плечами газетчик. – Я ведь знаю, где ты находишься и кто помог тебе бежать.

– Не стоит меня провоцировать. Я ведь могу именно так и поступить, – предупредил Кентон.

– За Люка я ручаюсь, – вмешалась я.

– Это не мой секрет… Ну хорошо. – Кентон поднялся и сделал несколько шагов по комнате. – Рейвену нужен не я, – сказал он, оборачиваясь к нам. – Ему нужен другой человек, но я могу на него вывести. Я – единственный человек в графстве, которому известно его местонахождение. Поэтому меня и ищут… столь тщательно.

– Кто он? Тот, кто так нужен графу?

На лице Кентона заиграла легкая улыбка. Совсем не веселая, скорее агрессивная. Не сулящая Рейвену ничего хорошего.

– В твоей статье про графа была одна ошибка, – сказал он мне. – Вообще, конечно, весь его образ сформирован неверно, но с точки зрения голых фактов ошибка одна. Зато глобальная.

– Я не ошибаюсь в фактах, – возразила я. Увы, по другим пунктам возразить было нечего. Да, с Рейвеном я промахнулась, и не только в вопросе биографической статьи.

– И тем не менее в одном ты ошиблась. Ты написала, что он единственный из ныне живущих наследников графского трона Торнсайда. Но это не так. Есть еще один. И именно до этого одного и хочет добраться Рейвен.

– Этот еще один унаследует графство в случае смерти Рейвена? – живо заинтересовался Люк.

– Возможно, – кивнул Кентон. – Но главное даже не это. Главное то, что, строго говоря, упомянутый человек уже унаследовал графство, прежде чем оно де-факто перешло к Рейвену.

– Он что, старший брат Алана? – не поняла я.

– Нет. Родство между ними есть, но не настолько близкое.

– Тогда я не понимаю. Как дальний родственник Рейвена мог унаследовать графство, если предыдущим графом был отец Рейвена?

– Потому что он унаследовал графство раньше. Прежде, чем его заполучил Рейвен-отец.

– Ты хочешь сказать, что правление Рейвенов было незаконным с самого начала? – прищурился Люк.

– Понятие законности не слишком применимо к подобным вопросам, – поморщился Кентон. – В графстве тогда развернулась настоящая бойня. Огромный куш и слишком много претендентов… Практически никто не выжил. Осталось двое – Рейвен-отец со своей семьей и один маленький мальчик. Практически младенец, ему было тогда около двух лет. Ну, и умные люди записали мальчика в мертвые, вместе с остальными членами его семьи. Ясное дело, в борьбе против Рейвенов на тот момент он проигрывал по определению. Так что графство заполучил отец Алана, а теперь оно перешло по наследству к сыну. И вряд ли кто-нибудь когда-нибудь сможет что-то доказать. И тем не менее по праву рождения графство в свое время перешло к тому ребенку. Хотя официально он и не правил ни одного дня.

– И этот мальчик сейчас вырос, живет где-то в королевстве и представляет угрозу для Рейвена, – заключила я.

– Именно так.

– А почему никто, кроме тебя, не знает, где он находится? Он живет под чужим именем?

– Да. Его усыновили другие люди, дали ему свое имя, и никто даже не знает, что он – не их родной сын. Он и сам узнал обо всем совсем не так давно.

– Так почему же Рейвен не искал его раньше? – Вопросы сыпались из меня один за другим. Еще немного, и Кентон, чего доброго, откажется продолжать, заявив, что я беру у него интервью… – Стой, я, кажется, поняла. Рейвен об этом прежде не знал? Узнал только после того, как унаследовал графство?

– Его отцу и в голову не приходило что-то выяснять после того, как он победил на тех скачках, – кивнул Кентон. – Он прочно сидел на своем месте много лет. Правил, надо сказать, вполне неплохо. Когда к власти пришел Эдвард Пятый, Рейвен стал одним из первых, кто присягнул в верности новому королю. Что и неудивительно, учитывая, что именно в здешнюю темницу в свое время посадили молодого Рауля. Ответственность за это, конечно, лежала не на графе, тюрьма-то как-никак королевская, но, как известно, при Эдварде головы и за меньшее летели. В общем, Рейвен-старший сумел выкрутиться и, видимо, все данные новому королю обещания сдержал, налоги в казну платил исправно, никаких особых нареканий на него не было. Так что мысли о возможных конкурентах не слишком тревожили его ночной сон. Но Рейвен-младший – человек гораздо более дотошный и мнительный. Когда несколько месяцев назад он унаследовал от отца графство, то решил тщательно все перепроверить и умудрился выйти на какой-то след.

– Тогда зачем он устроил весь этот спектакль с колодками? – растерянно спросила я. – По логике вещей, он должен был просто приволочь тебя в пыточную и клещами вытащить нужную ему информацию. Я что-то не так сказала?

Люк смотрел на меня как на музейный экспонат, восхищенно покачивая головой.

– Степень твоей деликатности впечатлила даже меня, – признал он.

– Ты все так сказала, – принужденно рассмеялся Кентон. – И ответ может быть только один: на том этапе Рейвен еще не знал, что я обладаю такой информацией.

– А теперь?..

– А теперь, стало быть, знает. Иначе не стал бы поднимать такой шум посреди ночи. Согласен, совпадение странное… Но, может, это и не совпадение. Предполагаю, что в мое отсутствие он сумел покопаться в моих делах – просто так, на всякий случай, в стремлении держать руку на пульсе. И, по-видимому, докопался до того, чего узнать был не должен.

Сдвинув в сторону Люка, нахально захватившего всю кушетку, я уселась рядом с ним и на секунду прикрыла глаза.

– Ладно, это все история, – сказала я затем. – А что насчет будущего?

– Ты о чем? – повернулся ко мне Люк.

– Допустим, что у меня шкурный интерес, – отозвалась я. – Хочу увидеть на месте Рейвена кого-нибудь другого.

– О, ты хочешь устроить маленький государственный переворот в масштабах одного графства? – усмехнулся Люк. – Прежде не замечал за тобой подобных склонностей.

– Я сама за собой не замечала, – отозвалась я. – Так что же? Есть у этого парня шансы заполучить Торнсайд?

– Теоретически есть, – откликнулся Кентон, – но мизерные. Для этого ему понадобилось бы обратиться к королю с прошением, чтобы тот рассмотрел его права на графство.

– И в чем в таком случае проблема?

– А в том, что при таком сроке давности доказать ничего не возможно. Даже его принадлежность к роду Торнсайдов, не говоря уж о каких-то там призрачных правах. Тем более к Рейвенам у короля нет никаких претензий.

– Что значит «нет никаких претензий»?! – возмутилась я. – Это при всем том, что вытворяет Алан?!

– А что он такого вытворяет, чего не мог бы себе позволить граф? – отозвался Кентон.

– То есть как это что?

– Абигайль, не кипятись, – мрачно сказал Люк. – Он прав.

– Да что мы с вами про разных графов, что ли, говорим? – удивилась я.

– Не про разных графов, а с разных позиций, – примирительно объяснил Кентон. – С позиции короля не так уж в Торнсайде все и плохо. Налоги в казну поступают исправно. Все отчеты предоставляются вовремя, и, можешь мне поверить, написаны они как положено. Большое количество казней? Так преступность растет; хороший граф обязан с ней бороться. Люди пропадают? Ну так поосторожнее надо быть. Болота, дикие звери, разбойники. С последними, конечно, тоже надо бороться, и под этим соусом можно вздернуть еще десяток человек. Знатных людей Рейвен не трогает. А из-за несправедливо осужденных торговцев к королю, знаешь ли, не обращаются. Для таких целей вроде бы как инстанции пониже имеются.

– Что значит «не трогает знатных»? А прежний барон ван Дрейк?

– Барон сам сглупил дальше некуда. После того как его люди практически захватили замок, любой король счел бы реакцию Рейвена адекватной.

– А…

– А что касается его дочки, – предугадал мое возражение Кентон, – нет ровным счетом никаких доказательств того, что Рейвен имеет к этому хоть какое-то отношение.

– Ну хорошо, а ты? – не желала сдаваться я. – Поставить дворянина к позорному столбу – это как, тоже адекватно?

– Если он – опасный государственный преступник? – изогнул брови Кентон. – Ну, в крайнем случае, попеняют на неправильно выбранный способ наказания.

– А ты – опасный государственный преступник? – едко осведомилась я.

– Мое слово против слова графа Торнсайдского, – флегматично пожал плечами Кентон. – Как ты думаешь, кого из нас послушают в первую очередь?

– Но кто-то же должен открыть королю глаза на то, что здесь происходит!

– Должен, – не стал возражать Кентон. – И кто это сделает?

– Вот пусть этот твой наследник и сделает. Король, между прочим, сейчас совсем недалеко отсюда. Он путешествует по северным провинциям и завтра уже будет в Фолкрейде, а это всего в двух днях пути от Торнсайда.

– И кто тебе сказал, что король его примет?

– Если он назовется законным графом Торнсайдским? Разумеется, примет.

– Если он так назовется, то должен будет доказать свое право на ношение этого титула. А если не сможет, то, вероятнее всего, будет просто-напросто казнен за самозванство.

– Ну хорошо, а ты? Ты – дворянин, ты ведь можешь быть принят? Безо всякого самозванства?

– Могу, но не так сразу, без предварительной договоренности. Скорее, в столице, через месяц-другой. Это имеет смысл обдумать, тем более что из графства мне в любом случае придется убираться. Послушай, давай-ка на этом закончим, – остановил меня он, видя, что я готова задать очередной вопрос. – Все это надо будет как следует обдумать, прежде чем принимать какие-либо решения, а у меня сегодня и без того голова гудит.

– Ладно, только один вопрос! – быстро сказала я. – Какого цвета были волосы у родителей этого мальчика, наследника? Темные?

Люк непонимающе нахмурился.

– Ты очень умная девочка, Абигайль, – сказал Кентон, спокойно встретив мой взгляд.

Я не ответила. Он отлично знал, что я пойму, знал с самого начала. Это была информация для меня, но не для Люка.