Часть вторая
СВОИ ЧУЖИЕ ТАЙНЫ

Проснулась я уже далеко за полдень, такая же смурная и разобиженная, как и ложилась. А чему радоваться-то? Мало того что наяву фантастические триллеры становятся реальностью, так еще и во сне меня закошмарить решили. Приснилось, будто лежу с Вадимом в кровати, он тянется ко мне, будто поцеловать хочет, а на голове у него вместо волос пучок извивающихся и злобно шипящих змей, как у Медузы Горгоны. Я хотела оттолкнуть мужа и убежать, но от страха оцепенела, ни ногой, ни рукой пошевелить не могу. А гады ползучие в мою сторону головенки мерзкие вытянули и жалобно так просят у них яд сцедить, чтобы они, сердешные, им не захлебнулись. Я отрицательно головой мотаю, мол, не могу, навыков нет, но они упорствуют, все ближе подкрадываются и ненавязчиво угрожают — если не выполню их просьбу, они яд сами сцедят мне в кровь. Чем дело кончилось, не запомнила, но общее впечатление — брр! Давненько мне подобная белиберда не снилась.

Поэтому, едва открыв глаза, я первым делом осторожно покосилась на половину кровати мужа. Никого. Уф! А то ведь я спросонья да под впечатлением могу что-нибудь не то увидеть, потом дружно придется букет нервных заболеваний лечить. Это если гуманно инфаркт сразу не прибабахнет.

Кстати, если Вадима нет в постели, то где он? Да и место дислокации сидящего у меня в печенках вампира не мешало бы выяснить, вдруг они вместе на свидание с утречка пораньше отправились. Придушу обоих, если это так.

Я приподнялась на локтях и прислушалась. Ага, стук клавиатуры ноутбука, приглушенный плотно закрытой дверью, предельно точно указал, что муж далеко не ушел. Один есть! Осталось найти второго и на том успокоиться. Но сколько я ни напрягала слух, сколько ни выглядывала в окно с риском некрасиво вывалиться наружу, вампир находиться не спешил. Ладно, сейчас разберемся.

Вадим, как и ожидалось, обретался на кухне, сидя за столом и что-то увлеченно печатая в своем неизменном ноутбуке. Все-таки ученые — народ чокнутый, даже в отпуске не могут отвлечься от ловли научной мысли и ее моментального фиксирования на первом попавшемся носителе, вплоть до туалетной бумаги. И ничего смешного, сама лично в туалете как-то нашла исписанный мелким почерком двухслойный квадратик «Лотуса», который муж уже горестно оплакивал, думая, что случайно смыл. Но это Вадим. Я вот на последней работе постоянно за компьютером сидела, циферками, столбиками, отчетами многочисленными глаза портила, так меня теперь без чрезвычайной необходимости никакими калачами за монитор не заманишь. Я даже в компьютерные игрушки играть не сильно люблю, предпочитая читать обычные печатные книжки или банально раскладывать пасьянсы на привычно бумажных картах.

— Доброе утро, дорогой! — Я мягко положила мужу руки на плечи и хотела уже чмокнуть его в затылок, но чуть не поплатилась за свою нежность всеми зубами разом. Вадим так неожиданно подскочил, что почти сделал меня кандидатом на вставную челюсть. У, больно же!

— Светка, с ума сошла?! — схватившись за сердце, с трудом перевел дух Вадим. — Ты хочешь во цвете лет вдовой остаться? Кто так пугает?

— Ижвини, не хошела, — прошамкала я и осторожно ощупала челюсть на предмет непоправимых (точнее, поправимых только ортопедами-стоматологами и исключительно за большие деньги) повреждений. Вроде все на месте, ничего не отваливается и не вываливается. Значит, семейный бюджет не пострадает.

— Ты тоже меня извини. Сильно я тебя стукнул? Дай посмотрю. — Вадим бодренько так вскочил, движимый желанием проверить крепость женушкиного жевательного аппарата относительно его головы, но от моего пострадавшего внимания не укрылось, что он постарался спиной закрыть ноутбук. Не хочет, чтобы я видела, чем он там занимается? Неужели по всяким пикантным, совсем неженским сайтам лазает?

— Слава богу, все в порядке, — вынес муж свой вердикт после беглого осмотра и осторожно подтолкнул меня в сторону выхода. — Ты беги умывайся, я чайник пока поставлю и бутерброды сделаю.

Я медлила уходить, заинтригованная его подозрительной скрытностью, а он не двигался с места, боясь открыть мне истинное поле своей деятельности. И как это понимать, спрашивается?

— Вадим, с тобой все в порядке? — решила уточнить я, вспомнив о его ночном «приступе» головной боли. Вдруг какие осложнения начались? — Ты нормально себя чувствуешь?

— Да, конечно, — постарался придать бодрости голосу муж и снова принялся меня ненавязчиво выпихивать с кухни. — Я же говорил — посплю, и все пройдет. Иди умывайся, родная, а то я без тебя завтракать не стал и теперь умираю с голоду.

Я неуверенно переступила с ноги на ногу, борясь с целым ворохом мучащих меня сомнений, но все же решила отправиться туда, куда послали — умываться. Можно было, конечно, поиграть в наивную дурочку и прямо спросить, какой сюрприз горячо обожаемый супруг прячет в ноутбуке, но решила — не стоит. Не знаю почему, внутренний голос выудил из закромов памяти поговорку — любопытство убило кошку. Я не кошка, но тоже не бессмертная.

Погода на улице стояла облачная, но теплая. Еле заметный ветерок лениво играл в траве и кронах деревьев, весело щебетали птицы. Удивительно, скоро ведь октябрь, первые ночные заморозки, а природа будто не догадывается об этом. И опять нахлынуло ощущение чего-то странного, непостижимого, тревожного.

На соседнем участке Маринка в очередной раз усиленно изображала сельскохозяйственную деятельность, повернувшись в нашу сторону филейной частью. Главное — живая и невредимая, а там пусть хоть укопается от обиды.

Пока умывалась, никак не могла отделаться от неприятных ощущений, вызванных поведением Вадима. Что же он скрывает? Финансовые махинации? Муж слишком осторожен с деньгами и никогда не купит даже мало-мальски сомнительной шмотки, не говоря уже о более глобальном денежном риске. Да и ставить под удар ради сомнительной прибыли наше семейное благополучие он не станет. Значит, тоже отпадает. Серьезная болезнь? А почему тогда здесь прохлаждается, а не бежит сломя голову к врачам? Здоровье, как мое, так и свое, у него не на последнем месте, уже давно полетел бы, только пятки сверкали. Получается, опять не угадала. Рабочие заморочки? Так я никогда насильно не лезла в его дела, сам расскажет — хорошо, не расскажет — значит, мне это не надо. Я даже мужнин рабочий ноут, над которым он так трясется, не трогаю, оно мне без надобности, да и под паролем он. Разве что орехи им колоть остается. Что еще? Любовницу? Нет, уж что-что, а это я бы точно почувствовала. У меня интуиция под такие дела хорошо заточена, за версту любительниц поживиться чужим добром чувствую. А вдруг я нюх потеряла?

Ладно, притворюсь пока, что ничего не заметила, а там видно будет. Вадим всегда был предельно честен со мной, а если что и скрывал до поры до времени, то это относилось исключительно к его обожаемой работе. Именно она была его второй женщиной, но к ней ревновать просто глупо. А если все-таки есть другая, настоящая, к работе не относящаяся? Вот проблем с вампиром мне не хватало, так еще и эта напасть свалилась. Правда, на мой взгляд, вампир — меньшее из двух зол. М-да-а-а, с каждым днем моя жизнь становится все разнообразнее и разнообразнее. И что с этим изобилием прикажете делать?

В общем, на кухню я вернулась не в самом радужном настроении. Вадим уже налил две чашки ароматного чаю со свежесорванной мятой, намазал хлеб вареньем и терпеливо поджидал меня. Я пришла, первым делом отметив, что все следы былой деятельности аккуратненько подчищены, то есть злополучный ноутбук заботливо куда-то спрятан, будто его тут и не было. Вот наглец! И глаза такие честные-честные. Первым делом захотелось спросить в лоб, какую змеюку обожаемый супруг прячет на своем жестком диске, но я сдержалась. Выкрутится ведь, у мужиков, даже святых, это качество, наверное, в крови. Пришлось изо всех сил делать вид, что я никогда не была счастлива так, как сегодня. Вадим усиленно притворялся искренне заботливым, распевая дифирамбы в мой адрес и намазывая мне вареньем пятый кусок хлеба. Это он зачем делает? Руки не знает чем занять? Неужели я не ошиблась в своих предположениях?

— А наш турист иномирный снова на свидание ускакал? — как бы между прочим полюбопытствовала я, чтобы переключиться с одной насущной проблемы на другую. Мысли о гипотетической любовнице мужа терзали меня все больше, поэтому стоило срочно переключить сознание на что-нибудь менее душещипательное. Благо повод подходящий есть.

— Не, наверху сидит в компании лучшего друга. — Мне показалось, что Вадим вздохнул с некоторым облегчением.

— С каким другом? — насторожилась я. Еще не хватало, чтобы вампиры у нас по участку табунами ходить начали. Час от часу не легче.

— С телевизором.

А, это ладно. Пусть просвещается, ему полезно.

— Светик, зайка моя, ты же меня любишь? — Муж подвинул поближе ко мне стул и ласково взял за руку, при этом вкрадчиво так в глаза заглядывая. Словно остановленный сотрудником ДПС водитель, только что проехавший на красный свет. Естественно, такое многообещающее вступление мне не понравилось. Кажется, мы начинаем разбор полетов.

Я вопросительно изогнула бровь, но такой ответ моего неприятно загадочного мужа не удовлетворил.

— Ну ответь — любишь?

Пришлось кивнуть, а то ведь до вечера будет занудствовать. Что-то более вразумительное сказать я была в тот момент просто не в состоянии.

— Я бы очень хотел воспользоваться такой уникальной возможностью и узнать как можно больше о вампирах, — быстро затараторил Вадим, пользуясь моей временной немотой. — Их быт, государственный строй, экономика, религия, семейные отношения, физическая организация. Чем отличаются от людей…

Чем вампиры отличаются от людей, я могу и так сказать — люди составляют основной пищевой рацион любого среднестатистического вампира. Они — хищники, мы — жертвы. А во всем остальном… Странно, почему муж у меня все это спрашивает?

— Понимаешь, Свет… — Вадим замялся. — Стефианир считает меня досадным приложением к тебе, ничего не значащим и лишенным права голоса.

— С чего ты взял? — искренне удивилась я. Странно, подобного поведения в стане врага мною замечено не было. Или я такая невнимательная?

— Я хотел с ним поговорить на интересующие меня темы, даже объяснил, для чего, а он клацнул зубами и заявил, что покусает за самые неожиданные места, если я еще раз посмею пристать к нему с подобными глупостями. И вообще — сказал, что он со мной не водится.

Детский сад — штаны на лямках, честное слово.

— Это его, наверное, «лучший друг» научил. — Я не удержалась и фыркнула. Тоже мне Мальчиш-Кибальчиш нашелся. «Не узнать вам, буржуины проклятые, тайны военной».

— Так что? — поторопил меня с ответом Вадим, одновременно дергая за руку. — Поможешь? Я же не для себя лично стараюсь, для науки.

— Ты хочешь, чтобы я провела допрос с пристрастием? — окончательно развеселилась я, представив пристегнутого к батарее вампира и себя, от души пинающую его ногами по почкам.

— Нет, конечно, — улыбнулся в ответ муж, видимо тоже представив нечто подобное. — Есть же и другие методы.

— Соблазнить?! — Моя картинка тут же несколько видоизменилась, действующие лица и позы остались те же, поменялась только направленность действий. Я снова хихикнула. Если все-таки окажется, что муж мне изменяет, то у меня есть неплохой шанс отомстить. Притом не скрываясь, на благо мирового научного развития.

— Даже не вздумай! — Мне чуть не оторвали многострадальную руку в порыве притворного бешенства. — Придушу обоих!

— А как же наука? — Я наивно захлопала глазами, стараясь не рассмеяться в полный голос. — Вдруг есть сведения, которые можно получить только таким путем?

— Тогда наука перебьется!

— А говорил, не для себя стараюсь…

— Я передумал!

— Фу, непостоянный какой мне муж достался. — Повод ненавязчиво выяснить наличие у Вадима любовницы упускать было никак нельзя.

— Но-но! Это еще что за наезды? — шутливо возмутился супруг.

— А разве нет?

Я пристально следила за его реакцией. Даже если отмазываться начнет, все равно себя выдаст. К чистому грязь не пристанет.

— Мне кажется, или это ты только что предлагала интимные услуги для «иномирных туристов»? — вмиг посерьезнел Вадим, и теперь мы вдвоем буравили друг друга настороженными взглядами.

— Не для туристОВ, а для туристА, — машинально поправила я. — И вовсе не предлагала, а офигевала от твоих методов использования любимой жены в корыстных целях.

Мы начинаем ругаться? Какой ужас!

— Свет, солнышко мое незаходящее, ты уверена, что вампир тебя не кусал? — Во взгляде мужа появилось неприкрытое беспокойство.

— Уверена, а что? — Я несколько растерялась от столь резкого перехода.

— Просто я тебя не узнаю.

— Склероз подцепил? Так и знала, что ты налево ходишь.

— Я налево хожу?! — разъяренным носорогом взвыл Вадим, в эмоциональном порыве вскакивая со стула и даже не замечая, как последний с грохотом опрокинулся. — Это на тебя, — обличительный палец ткнулся в мою сторону, — клыкастый мачо виды имеет.

— А может, на тебя? — вкрадчиво предположила я. — Потому и обиделся, что ты ему не те знаки внимания оказываешь.

Гомерический хохот заставил нас с Вадимом дружно подпрыгнуть на месте. Мы так увлеклись собственными разборками, что не заметили, когда наш зубастый постоялец решил осчастливить нас своим присутствием.

— Давно стоишь? — осторожно спросила я, пытаясь скрыть неловкость возникшей ситуации. Не люблю устраивать скандалы при посторонних.

— Стою-то недавно, — с трудом успокоившись, ответил Стефианир. — А вот слышу вас уже предостаточно. У меня отменный слух, как и у любого «среднестатистического» вампира.

— И что же такого смешного ты услышал? — зло бросил Вадим, поднимая опрокинутый им ранее стул. Ему тоже не нравилась перспектива выноса личного сора из избы.

— Да всё, — емко ответил Стеф. — Особенно меня позабавила идея соблазнения. Осталось только определиться с выбором — кто и кого.

— Эта идея не обсуждается, — встал в позу собственника муж (то есть повернувшись ко мне филейной частью, а фасадом к злостному покусителю на хозяйское добро). — Тем более с тобой.

— Почему-у-у? Я тебе не нравлюсь? — Вампир так уморительно захлопал ресницами, обиженно оттопырив при этом нижнюю губу, что я не выдержала и заржала. Такого зрелища, думаю, больше нигде и никогда не увидишь. Жаль, фотоаппарата под рукой нет.

— Издеваешься? — ядовитой змеей зашипел Вадим.

— Не-е-ет, что ты! Как можно? — И снова томно-трепетный вздох, еле сдерживаемый порыв броситься к ногам объекта обожания.

Если бы не прыгающие веселые чертенята в глубине черных глаз, мне пришлось бы поволноваться за сохранность своего брака в самом ближайшем будущем. Жить с двумя мужчинами, конечно, можно, и даже, наверное, в какой-то степени интересно, но не когда они трепетно увлечены только друг другом, а до тебя им как до лампочки.

Я уже не могла дышать от смеха и только постанывала, размазывая по щекам невольные слезы. Честное слово, как дети малые.

— Все-таки ты издеваешься, — не желал сдаваться на милость соблазнителя мой легковерный муж. И где его хваленый скептицизм с ученой степенью? Погиб под лавиной нахлынувших чувств?

— А сам-то как думаешь? — Стеф уже перестал ломать комедию и открыто наслаждался произведенным эффектом, то есть моей истерикой и Вадикиной растерянностью. Оказывается, вампиры не такие уж и ханжи, как может показаться вначале. Чувство юмора им присуще. Нужно будет потом аккуратненько донести эту мысль до сознания мужа, пусть занесет в свои записки юного натуралиста, а то сейчас он вряд ли восприимчив к подобной информации.

Вадим возмущенно обернулся ко мне, окончательно убедился, что его бессовестно провели, и надумал обидеться. А я все не могла успокоиться. При одном взгляде на самодовольное лицо вампира, успевшего под шумок расположиться за нашим столом, меня разбирал смех.

И тут в спальне зазвонил мобильник. Судя по доносящейся мелодии — мой. Кто это, интересно, обо мне вспомнил? Отец вряд ли будет звонить, у него сейчас какие-то важные учения на полигоне проходят, ему не до меня. Да и мелодию я на его звонок поставила соответствующую — один из маршей Вагнера (отец узнает — убьет!).

Вообще-то мой папочка, Николай Владимирович Савельев, — генерал-майор, чин излишне ответственный, и по долгу службы ему частенько приходится менять место жительства. Вот и сейчас Родине срочно потребовалось его обязательное пребывание в славном городе Краснодаре. Ничего не попишешь — служба, которую мой родитель просто обожает и не представляет себе жизни без четких приказов, неукоснительного подчинения строгой дисциплине и полной самоотдачи на благо России. А десять лет назад, после смерти мамы от тромбоэмболии легких, работа стала ему настоящим спасением. Отец очень переживал, и, если бы занимался чем-нибудь другим, боюсь, даже я со своей дочерней любовью и заботой не смогла бы спасти его от ухода следом за любимой женщиной. А так он с головой окунулся в горячо обожаемые им смотры, проверки, учения, рапорты, приказы, заполняя щемящую тоскливую пустоту в сердце сухостью военного быта. И время постепенно зарубцевало ужасную рану, которая нет-нет да еще кровоточила, но уже не была смертельной.

Но это всего лишь лирическое отступление в грустное прошлое. Настоящее же бьет ключом, стремясь попасть по самому больному месту, а у меня не всегда получается увернуться и дать сдачи монтировкой.

Еще продолжая глупо хихикать, я отправилась выяснять, кому в такой неподходящий момент понадобилась. Не отцу — это уже понятно. А когда глянула на определитель, чуть не застонала. Свекровь!

— Алло! — стараясь придать голосу как можно больше дружелюбия и жизнерадостности, ответила я.

— Света, в чем дело?! — принялась меня отчитывать с места в карьер Алла Леонидовна. — Почему Вадим телефон отключил, а ты отвечаешь только с пятого раза? У меня сердце слабое, мне волноваться нельзя. Я уже пузырек корвалола выпила. Вы специально меня довести хотите?!

— Э-э-э… Нет конечно. — Не поддаться на столь откровенную провокацию мне стоило титанических усилий. Собственно, как и всегда.

Алла Леонидовна относится к разновидности тех классических свекровей, кто считает своего сыночка идеальным мальчиком (даже если он окажется на поверку отъявленным мерзавцем и закоренелым преступником), а я, стервь такая, посмела испортить ему все, что можно, — жизнь, карьеру, здоровье, от мамочкиной юбки оторвала бедного тридцатилетнего дитятку. А то, что любимому сыночку все это безумно нравится, ее нисколько не интересует. Главное — это не нравится ей. Невестка — враг номер один! И не потому, что плохая, а потому что НЕВЕСТКА! Она — мать и, значит, лучше знает, что и кто подходит для ее ненаглядного чада. Спорить — себе дороже, непробиваемое упрямство и родительский эгоизм с годами только крепчают. Вот я и научилась новому стилю общения — все обвинения и провокации выслушивать, сцепив зубы, и отвечать максимально кратко и почти всегда положительно.

— Ты работу нашла? — незамедлительно последовал следующий строгий вопрос.

— Пока нет…

— Так я и знала!

Я прямо представила себе, как эта мегера сжимает в тонкую линию безукоризненно накрашенные шоколадной помадой губы и высокомерно задирает напудренный нос. Мол, что я говорила, от этой Светки никакого проку, села мужу на шею и ножки свесила. Хорошо еще свекровь жила на другом конце Москвы и виделись мы с ней не так часто. Иначе мы с Вадимом давно бы уже, наверное, развелись.

— Скажи Вадимочке, чтобы перезвонил мне срочно. — Алла Леонидовна не нуждалась в моих ответах и комментариях. — Ох, как сердце щемит!

«Не сердце, а эгоизм у тебя щемит», — раздраженно подумала я, а вслух робко предложила:

— Может, я ему сразу трубку дам, раз уж вы позвонили?

— Ты меня совсем разорить хочешь? Я, между прочим, тебе не бесплатно звоню!

Можно подумать, если бы она Вадиму на мобильник дозвонилась, за спасибо разговаривала бы, но выдавать это в эфир я, естественно, не стала.

— Хорошо, сейчас я ему скажу, и он перезвонит.

— Запомни, прямо сейчас. Я жду!

И бросила трубку. Ни здрасте тебе, ни до свидания. А еще меня обвиняет в безнравственности и отсутствии элементарной культуры.

— Вадим, тебе мама звонила и очень любезно просила ей срочно перезвонить. — Я постаралась придать голосу как можно больше спокойствия, правда, на слове «любезно» мой голос предательски дрогнул.

В ответ муж выразился не очень лестно в отношении некоторых отдельно взятых пожилых женщин, страдающих неизлечимыми видами старческого маразма и зашкаливающего эгоизма, и удалился на улицу в компании с телефоном.

— Что, проблемы? — участливо поинтересовался Стефианир, едва за Вадимом закрылась дверь.

— Да не то чтобы очень, — поморщилась я, вспоминая изрядно подпортивший мне настроение разговор со свекровью. — Просто это то зло, которое нужно периодически переживать.

— А избавиться от него?

Я внимательно посмотрела на своего странного собеседника. Интересно, лицо совершенно спокойное, уверенное, привычно бледное, но что-то мне подсказывало — в вопросе скрыт некий неприятный подвох.

— Ты о чем? — решила осторожно уточнить я.

— Как о чем? — Вампир оскалил клыки в кровожадной улыбке. — Ты знаешь много значений слова «избавиться»? Поделись, я с удовольствием пополню свой арсенал знаний.

Меня бросило в холодный пот. Даже не столько от самого предложения, сколько от равнодушия, с которым оно было сделано. Если у вампиров убийство считается обыденным делом, то у нас это строго карается законом. Всю жизнь мечтала об экскурсионном туре в полтора десятка лет по местам не столь отдаленным. Тюремная романтика, блин… А ведь мне только-только удалось убедить себя, что для меня сей зубастый фрукт не опасен, и бояться его не стоит. Ошиблась, однако. Но знать ему об этом вовсе не обязательно.

— Хочешь предложить свои услуги? — вместо вполне ожидаемой паники проявила заинтересованность я.

— Тебе нужны в столь деликатном деле свидетели?

Вот паразит! Издевается! Предложил гадость и в кусты. Как это по-мужски.

— Лишние свидетели не нужны никому. — Я скопировала вампирий оскал, но сама поняла — получилось из рук вон плохо. Больше походило на гримасу отвращения.

— Эта мысль достойна истинного вампира. Мне нравится ход твоих рассуждений, — с удовольствием одобрил мое заявление Стеф.

А мне-то как нравится, не передать! Если так и дальше дело пойдет, меня можно будет смело вносить в список самых кровожадных мыслителей. Хотелось бы не вперед ногами. Докатилась. Раньше я всегда считала себя реалистом, а теперь — даже не знаю. Хотя, как говорят, с кем поведешься — так тебе и надо. Отсюда делаем вывод — срочно избавиться от нежелательного тлетворного общества, и можно спокойно возвращаться к прежнему образу жизни. Если получится, конечно.

Я хмуро посмотрела на довольно скалящегося Стефа. Сдается мне, все вышеперечисленное мне в ближайшее время не грозит. Если бы мы жили на необитаемом острове, у меня была бы слабенькая надежда, что этот наглый кровосос рано или поздно умрет с голоду, но в огромном мегаполисе, входящем в первую десятку по численности населения, быстрее умру я. От старости. Потом снова воскресну в ходе следующей реинкарнации и снова умру. Да уж, положеньице…

А может, правда, Стефианира со свекровью познакомить? Она в некотором роде тоже вампир, хоть и не истинный. Кстати…

— Что означает «истинный вампир»? — полюбопытствовала я.

Надо хоть немного прояснить, с кем имеешь дело, а то вдруг истинный вампир — это равносильно голодной белой акуле нашего мира, которая даже в сытом состоянии жрет все, что двигается. Правда, на моих глазах пока еще никто никого не загрыз, но лучше уж знать наверняка и из первых уст, чем потом падать в обморок от ужаса и омерзения при виде обескровленной жертвы с перегрызенной шеей. Гипотетическое знание, намеки и догадки, пусть и основанные на вполне говорящих за себя фактах, но не подкрепленные практической визуализацией, не в счет. Вообще-то до сих пор я банально надеялась, что эта зараза от меня быстренько отстанет, поэтому все мои скудные представления о данном виде существ основаны исключительно на предположениях и мифах. Однако моя везучесть уже давно приказала долго жить, поэтому стоит немного подготовиться.

— Истинный вампир питается кровью более низших существ, а при отсутствии таковой может довольствоваться почти любым типом живой энергии.

— Так ты еще ко всему прочему и энергетический вампир?

Вот повезло так повезло.

— Не вся энергия полезна и приятна на вкус, — услужливо пояснили мне.

— То есть, если ты голоден, то, как бабки в транспорте, начинаешь действовать кому-нибудь на нервы, чтобы вывести из себя?

Вампир брезгливо поморщился:

— Злость, раздражение и обида — самый низкий и довольно слабый вид энергии. Это как спитой чай без сахара — цвет вроде есть, а вкуса никакого. Такого пойла только на полчаса голод притупить и хватит, а потом опять есть захочется. Еще сильнее. Любой истинный вампир посчитает ниже своего достоинства питаться такими отбросами.

Я удивленно приподняла бровь:

— Тогда какой же энергией вы еще питаетесь?

— Самых сильных и энергоемких источника два, — немного подумав, ответил Стефианир. Мне даже показалось, что он этим и ограничится, но нет, продолжение последовало: — Первый — это энергия отторжения. Или ее еще можно назвать энергией смерти. Да-да, — глядя, как у меня от ужаса округляются глаза, подтвердил он самые мои худшие опасения. — Сам момент смерти не что иное, как переход живого существа из одного состояния в другое, с выделением колоссального количества энергии. Причем, заметь, огромного количества энергии, накопленной в течение всей жизни, и высвобождается она одномоментно.

— Получается, как проголодался — тюкнул кого-нибудь поздоровее да поэнергичнее по маковке, и пир горой? — презрительно сощурилась я. — Банальное убийство ради собственного процветания и благополучия?

— Какое грубое и примитивное определение, — высокомерно поморщился вампир и глянул на меня сверху вниз как на неразумное существо, находящееся в самой зачаточной стадии умственного развития. — Но тебе как представительнице данного мира оно простительно.

— Это почему же?

— Потому что смерть по своей сути священна, и не каждому дано понять ее суть и постичь таинство перехода. Даже мне. Энергия смерти опасна, хоть и невероятно мощна, ее брать нужно очень осторожно. Это все-таки смерть…

— Про смерть уже много что известно, и даже научно доказано… — решила я блеснуть некоторыми познаниями в данной области, но меня довольно бесцеремонно перебили:

— Не думаю, что стоит глубоко вдаваться в то, что не имеет никакого отношения к науке.

— Хорошо, не хочешь, как хочешь, — с немалым облегчением согласилась я. Опасная тема хоть и была безумно интересна, но лучше глубоко не вдаваться в полемику, а то еще неизвестно, к чему этот разговор может привести. — А второй источник какой?

— Еще очень мощная и сладкая — жизнедающая, как у вас ее называют — сексуальная. По своей силе она может сравниться разве что… — Вампир задумался, выбирая правильное сравнение, но довольно быстро оживился: —…с выбросом ядерного реактора, во!

— Телевизора насмотрелся? — хмыкнула я, тем не менее удивившись столь быстрой осведомленности в делах наших бренных.

— Было дело, — честно признался информированный универсал.

— А как же радиация, лучевая болезнь и мутированные гены?

— Вы, люди, странные — совершенно не представляете, как пользоваться тем, чего не видите и не можете пощупать, зато мастерски умеете уничтожать то, что нужно свято беречь. Даже в вашем мире есть достаточно источников почти чистейшей энергии, если верить тому же телевизору, которую нужно только правильно преобразовать, чтобы она стала спасением, а вы направляете ее на гибель самим себе. Хотя это не моя проблема, я сюда не мир спасать пришел.

— Ладно, это мы замнем для ясности, — согласно кивнула я, решив не вступать в совершенно не нужные дискуссии на экологические и миротворческие темы, и вернулась к нашим баранам: — Я читала в книжках про энергетику любви, но ведь она основана на взаимном обмене энергиями, а не только на ее получении. Есть ли смысл менять шило на мыло?

— Девочка моя. — Вампир снова посмотрел на меня, как на глупого ребенка. — Есть слишком большая разница между истинно любовью, которая к еде не имеет никакого отношения, и целенаправленным добыванием пищи.

Ничего себе заявочки! Вот и связывайся с таким после всего услышанного. Замуж выйдешь и будешь каждый вечер в постели думать — то ли в нем нежность проснулась, то ли просто поужинать пришел.

— Если же говорить об этой энергии с практической точки зрения… — вошел во вкус Стефианир и даже плотоядно облизнул губы, что-то там для себя предвкушая, но я поспешно его перебила:

— Не стоит. Я просто поинтересовалась, подробные детали самого процесса меня мало интересуют.

— Что так? — даже не стал скрывать своего разочарования вампир.

Столь искреннее проявление эмоций с его стороны заставило меня позорно покраснеть. Неужто он на полном серьезе собрался показать мне, что и в какой последовательности делается?

— Сомневаюсь, что эти знания пригодятся мне в жизни, — смущенно пробормотала я и скрестила руки на груди, чтобы малодушно не спрятать в ладонях пылающие щеки. Хорошо еще, что Вадим не слышит всего этого бреда. Может, конечно, у вампиров и принято делать подобные предложения в целях повышения квалификации, но пусть со своими правилами валит в другой какой-нибудь монастырь.

Примерно это я ему и высказала, за показным раздражением скрывая свои истинные эмоции, которые, надо сказать, были более чем противоречивыми. С одной стороны, я была возмущена до глубины души — как можно жене хозяина, великодушно приютившего тебя в своем доме, делать столь непристойное предложение, а с другой стороны… я еще сама не разобралась до конца.

— Что-то не помню, чтобы делал тебе какое-то предложение, тем более непристойное, — в ответ на мои возмущения прикинулся удивленным Стефианир.

Вот прохвост! Пытается сделать хорошую мину при плохой игре.

— Значит, память у тебя короткая, — огрызнулась я. — С возрастом, знаешь ли, она частенько шалит, а тебе, поди, уже не одна сотня лет.

— Тысяча двести тридцать один, — высокомерно уточнил он.

Тем более. Маразм крепчал… Тут в тридцать уже голова отказывается нормально соображать, а уж после тысячи сам Бог велел проявиться всяким отклонениям. Хотя кто этих вампиров знает. Может, у них после тысячи двухсот лет самый пик мозговой активности начинается.

— Я так подозреваю, есть еще какая-то не менее аппетитная для вас пища? — храбро продолжила допрос я. А что? Если уж проявила любопытство, то будь добра получить по полной. — Разложившиеся трупики там, личинки насекомых, экскременты… — и сама содрогнулась от омерзения. Надо же до такого додуматься! Вот истину говорят: с кем поведешься — так тебе и надо.

— Фу… — смешно сморщил нос вампир. — Как ты могла обо мне так плохо подумать? Вампиры — не стервятники, слетающиеся на падаль, и не извращенцы, хотя, не буду скрывать, попадаются и такие. А кровь, кстати, имеет свою ценность, только когда течет в живом организме. Уже через пять минут после ее изъятия она теряет почти все свои жизненные силы.

— А как же переливание крови? Больным ведь помогает.

Жаль, нельзя записаться в ближайший пункт переливания крови, как в библиотеку. Сколько бы проблем сразу решилось! Хотите кровушки первой группы с положительным резус-фактором или четвертой с отрицательным? Да пожалуйста! Девушки молоденькой, чтобы энергия ключом била, или предпочитаете кого постарше, поспокойнее? Нет проблем! Вот вам бутылочка, наслаждайтесь. Приятного аппетита! А главное — всем хорошо: доноры ничем не рискуют, да еще и деньги за это получают. И люди целы, и вампиры сыты.

— Это мертвая кровь, которая и пригодна разве что для людей. — В голосе Стефа прозвучало почти неприкрытое превосходство.

Я оскорбилась. Такое впечатление, что этот напыщенный клыкастый индюк считает нас, обычных людей, существами второго сорта, а венцом эволюции, сознания и совершенства — всех своих кровожадных сородичей. Неблагодарный.

У меня снова зазвонил мобильник. Я с изумлением воззрилась на ползущий по столу под бодрые звуки собачьего вальса телефон. Муж. А просто позвать в окошко или в дверь заглянуть не судьба? Не ищет легких путей мой ученый.

— Свет, выйди на улицу, поговорить надо, — едва я сняла трубку, потребовал Вадим и сразу же отключился.

Час от часу не легче. И что у нас случилось на этот раз? Свекровь уже стоит за воротами или нашествие вредоносных инопланетян на наш малогабаритный участок? По мне бы — второе предпочтительнее. Меньше нервов и больше шансов на выживание.

— Свет, мне нужно будет завтра утром уехать, — заговорщицки отозвав меня за сарай, взволнованно заговорил Вадим. — Это ненадолго. Думаю, к вечеру, самое позднее послезавтра вернусь.

— Мамочка на ковер вызывает? — не слишком удивилась я. Умеет эта женщина настроение портить.

— Ты же ее знаешь, — досадливо поморщился муж, сам будучи не в восторге от предстоящей встречи с родительницей. — Если не приеду, она же потом не столько меня, сколько тебя запилит.

— Не волнуйся, дорогой, я приму огонь на себя.

Чего не сделаешь ради любимого мужчины.

— Светик, я еще не договорил. — Вадим успокаивающе положил руки мне на плечи. — Мне нужно будет еще заскочить на работу, Серега какие-то новые данные по нашему проекту отрыл, надо посмотреть. Поэтому я еду один, а ты останешься здесь.

— Эй! Стоп! — Мне показалось, что я ослышалась. — Ты хочешь оставить меня тут?! Наедине с этим кровопийцей?!

— А ты предлагаешь взять его с собой?

— Почему бы нет? Запрем в квартире и поедем по своим делам.

— Закрытая дверь не представляет для него серьезного препятствия, сама же говорила. К тому же в городе будет гораздо сложнее объяснить окружающим, что за экзотическое чудо поселилось у нас в доме. Пойми, будет лучше для всех, если вампир останется здесь. Меньше опасности для окружающих. Тут он ушел в лес, наловил зверушек и сыт. А в городе? Там ведь, кроме людей, никакой живности не водится. Зачем подвергать нашего вампира столь аппетитному соблазну?

— А вдруг, пока тебя не будет, он меня тут — того? — красноречиво черканув себя по шее ребром ладони, я снова с надеждой уставилась на несговорчивого мужа. Должен же он соображать, что даже за короткое время своего отсутствия вполне может поменять социальный статус с женатого на вдового.

— Свет, ты же прекрасно понимаешь, что ничего он тебе не сделает, — с удвоенной силой принялся уговаривать меня Вадим. — Ты нужна ему живая. Слышишь? Живая. К тому же должен ведь кто-то контролировать нашего иномирного туриста. Один он тут таких дел наворотить может, замучаемся потом трупы закапывать.

— Контролировать, — скептически фыркнула я, стараясь не зацикливаться на неосторожно произнесенном слове «трупы». — Ты себе это хорошо представляешь? Как можно контролировать разгуливающего на свободе вечно голодного тигра? А у вампиров кроме природных инстинктов и безусловных рефлексов еще и вполне сформировавшийся разум есть, между прочим. И что-то мне подсказывает, дрессировке эта ошибка межмирового таможенного контроля совершенно не поддается.

— Светик, дорогая, прекрати истерить. В таком большом городе, как Москва, с ним будет гораздо больше проблем, чем здесь. И потом, неужели ты думаешь, что я оставил бы тебя один на один с кровопийцей, если бы хоть на миг усомнился в твоей безопасности?

Правоту мужа, пусть и нехотя, пришлось признать. Оставлять без присмотра столь опасное существо как-то неразумно, тем более что оно прислушивается к моим словам, хоть не всегда с ними согласно.

— Однако ревновать тебе это совершенно не мешает, — осторожно выдала я, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за реакцией мужа.

— Знаешь, иногда эта клыкастая бестия так на тебя смотрит, что у меня просто невольно закрадываются всякие нехорошие подозрения относительно его истинной цели пребывания в нашем доме. — Вадим сильнее сжал мои плечи.

— Оставить его у нас была твоя идея, — безжалостно перевела стрелки обратно я.

— А кто его вообще сюда притащил?

— У меня был выбор?

— У тебя и сейчас его нет. Так же, как у меня. С этим просто нужно смириться и подождать наилучшего разрешения проблемы. До определенного момента. Чем я завтра и займусь. — Последнюю фразу Вадим произнес очень тихо и как-то подозрительно задумчиво, словно она не для меня предназначалась.

— Чем ты завтра займешься? — В свете последних событий и появившихся у меня некоторых подозрений оставлять столь недвусмысленное заявление без внимания я не собиралась. К тому же прежде чем решать проблему, нужно знать, на какой стадии разрешения она находится. С моей точки зрения — на самой начальной, если не сказать нулевой. А вот муженек, кажется, что-то от меня скрывает. И мне это не нравится.

«Завтра будет решающий день. Дальше тянуть нельзя, становится очень опасно. Первый раз почти ничего не получилось, и я буду полным идиотом, если упущу такую возможность повторно».

Это еще что такое? Я непонимающе уставилась на стоящего передо мной мужчину. Его лицо сейчас выглядело отстраненным и каким-то… чужим. Никогда я не видела у Вадима так жестко и даже в какой-то степени предвкушающе поджатых губ, настолько незнакомо отрешенного выражения глаз. И ведь он не произнес ни слова… Неужели я услышала отголоски его мыслей? Та-а-ак… Приехали! Хотелось бы еще знать, как образом? И чем сие новшество аукнется для меня лично — очередной проблемой (даже не удивлюсь) или неожиданной помощью (в чем искренне сомневаюсь).

— Вадим, ты меня слышишь? — справившись с первым потрясением от неожиданного открытия своих новых способностей, я потрясла мужа за руку. О собственной «уникальности» подумаю позже. Сейчас меня напрягал не столько сам факт, что я неожиданно научилась читать чьи-то мысли, сколько то, ЧТО ИМЕННО довелось услышать. И мне это жутко не понравилось.

— А? Что? — вынырнул из своих мыслей мой неприятно загадочный благоверный. — Извини, дорогая, задумался. — Легким движением ладони он провел по лицу, будто стирая неосторожно навешенную на него маску, и виновато улыбнулся.

— У тебя все в порядке? — Мне было неприятно следить за происходящими с мужем метаморфозами, но я предпочла прикинуться ветошью и не отсвечивать. Не люблю, когда меня пытаются использовать втемную, особенно близкие.

— Конечно, в порядке. Не хочу завтра ехать к маме, вот и нервничаю немного. — Вадим снова продемонстрировал неискреннюю улыбку и, чмокнув меня в кончик носа, резко сменил тему: — Ты объяснила Стефу, как для нас важна любая информация о способностях и возможностях вампиров? Он согласен ответить на парочку моих вопросов?

Я хмуро посмотрела в загоревшиеся маниакальным блеском глаза ученого, предвкушающего получение в единовластное пользование неизведанного доселе насекомого, и отрицательно покачала головой. Почему-то помогать мужу пропала всякая охота. Еще вчера я была готова на все ради благополучия и карьеры Вадима, но сегодня сомнения захлестнули меня с головой. Былое доверие дало вполне ощутимую и довольно болезненную трещину. Что он скрывает от меня? Чем на самом деле занимается? И почему, черт побери, постоянно держит свой ноутбук под паролем?! И мне все это перестало нравиться еще больше.

— Допустим, я сделаю одолжение и отвечу на парочку твоих вопросов, — раздался тихий вкрадчивый голос за моей спиной, заставив слегка вздрогнуть от неожиданности. Еще немного, и я начну привыкать к по-кошачьи бесшумному появлению вампира, как привыкают со временем не спотыкаться о протянутый через дорогу электрический кабель. — Но не рассчитывай, что на все, профессор, — тем же ровным спокойным голосом закончил свою мысль Стефианир.

Вадим, словно собака Павлова, уже пустил слюну в предвкушении получения вожделенной для каждого ученого информации и усиленно закивал. Мечты сбываются…

— Только что я буду с этого иметь? — Вампир хищно оскалился, ясно показывая, что такое понятие, как «халява», хорошо известно и в их мире. Да, некоторые вещи незыблемы в любой вероятности.

— Что ты хочешь взамен? — охрипшим от волнения голосом вопросил мой купленный с потрохами муженек. Такое впечатление, что даже за сомнительные намеки предприимчивого кровопийцы этот ученый-маньяк готов продать душу дьяволу. Точнее, вампиру.

— Желание, — коротко пояснил Стеф.

— Какое желание? — несколько опешил Вадим.

— Мое, естественно.

Быстро же клыкастый пришелец сориентировался в товарно-денежных отношениях нашего мира. Валюта в любом эквиваленте ему ни к чему. Бумага всегда останется бумагой, несмотря на ее многообещающее количество. И горит так же.

— И каково же твое желание? — осторожно уточнил ученый муж. Правильно, не нужно совершать сомнительных сделок и покупать кота в мешке, это чревато если не полным крахом, то далеко идущими последствиями точно.

— Пока не знаю. — Вампир неопределенно пожал плечами. — Не придумал еще.

Вадим напряженно всматривался в непроницаемые черты лица торговца нематериальными ценностями. «Почему именно желание? Что эта иномирная крыса задумала? Ловушка? Причинить какой бы то ни было вред мне он не может, клятву дал. Надеюсь, у них там клятвы не пустой звук, не в пример нам. Тогда что? Кровь? Да для любого вампира на Земле шведский стол накрыт, рай, можно сказать. И какие могут быть у вампира желания? Примитивные если только», — уловила я обрывки судорожно мечущихся мыслей моего благоверного. А еще на самой грани восприятия почувствовала еле уловимое пренебрежение и какое-то несерьезное отношение к собеседнику, будто игра идет понарошку, как в далеком детстве в песочнице.

— Хорошо, согласен, — неожиданно решился Вадим. Тянуть с ответом он не рискнул, вдруг капризный оппонент передумает.

Стефианир удовлетворенно усмехнулся и обозначил легкий намек на поклон, давая понять, что сделка заключена.

— Можешь начинать задавать свои вопросы, профессор.

— Ага, — мигом отбросив все былые сомнения, оживился мой муж. — Только давай в дом пройдем, а то дождик накрапывать начинает, да и предварительный список у меня в блокнотике накидан. — И первым чуть ли не бегом рванул к вожделенной цели. Готовиться к самому главному интервью своей жизни.

Я проводила одержимого научными изысканиями супруга задумчивым взглядом. Подо что же он только что подписался, хотелось бы знать? Сомневаюсь, что у вампиров в моде благотворительность и желание конкретно нашего зубастого индивида окажется безобиднее божьей коровки.

— Ради чего ты это делаешь? — не глядя на продолжавшего подпирать сарай Стефианира, спросила я. Вопрос был чисто риторический, и меня несказанно изумило, когда услышала вполне конкретный ответ:

— Ради себя, любимого и неповторимого.

— И почему я не удивлена?

Горестно вздохнув, я все-таки взглянула на излишне самоуверенного собеседника. Странно, на первый взгляд вампир выглядел почти обычным человеком, особенно если не скалится. Можно спокойно пройти мимо и не обратить внимания. Ну, бледный чрезмерно, непривычно манерный, одет как любитель ставших популярными в последнее время ролевых игр. Ничего экстраординарного, у нас по улицам и не такие кадры разгуливают. Некоторых вообще можно смело записывать в инопланетяне, где господствует царство земноводных. Только наши земные любители выделиться из толпы самым нелепым образом довольно вычурны и давно перестали быть диковинкой, а Стеф… он просто чужой в этом мире и на уровне подсознания ощущается как скрытая угроза. Беспощадная, непредсказуемая, смертельно опасная. А раздражает больше всего, что гадкий вампир совершенно не пахнет!

— У меня слишком мало времени, и с каждым биением сердца его остается все меньше. — Стефианир изучающе разглядывал мое лицо, словно первый раз видел. Сказать, что ощущения были не из приятных, значит, ничего не сказать. Меня словно окутало непроницаемой липкой сетью, медленно впитывающейся в тело. Так испаряется с кожи грязная влага, оставляя после себя отвратительное чувство стянутости и непреодолимое желание помыться. Я зябко поежилась, пытаясь скинуть мерзкое наваждение, но оно пропадать не спешило. — Мне тяжело находиться в вашем мире, где для вампира уровень жизненной энергии зашкаливает за минусовую отметку, — между тем монотонно продолжил Стеф. — Земля выкачивает из меня силу, и, чтобы хоть как-то продержаться, мне нужна кровь. С каждым днем все больше крови. Рано или поздно я сорвусь окончательно, истощив весь свой резерв без остатка, и превращусь в неконтролируемого убийцу. Ваш мир почему-то не столько дает, сколько забирает. Но не волнуйся, — его бездонный взгляд несколько потеплел, заметив, с каким ужасом я уставилась на потенциального маньяка, — это совершенно не входит в мои планы. Вампиров, знаешь ли, тоже пугает возможное безумие.

— А при чем тут мой муж? — охрипшим от волнения голосом спросила я. Что этот зубастый тип задумал? Прочитать кровожадные мысли разоткровенничавшегося упыря у меня никак не получалось, сколько ни напрягалась. И зачем тогда этот дар вообще нужен, если не можешь им воспользоваться в нужный момент?

— Возможно, ни при чем. Но должно же и у меня быть хоть какое-то развлечение. — Стефианир плавным движением отлип от стенки сарая и направился в сторону дома. Честно выполнять свою часть заключенной сделки.

— А что с желанием? — крикнула я в невозмутимо удаляющуюся спину.

— Я его еще не придумал. Но одно могу обещать точно — оно будет о-о-очень оригинальным.

— Не сомневаюсь.

Только сейчас, когда осталась одна, я заметила, что дождик, так безобидно накрапывающий всего несколько минут назад, постепенно усиливается. Стоять столбом под холодными потоками воды и пронизывающим насквозь ветром было глупо. Надо же как погода резко испортилась.

Закутавшись плотнее в куртку и накинув на голову капюшон, я направилась к дому. О серьезных вещах лучше думать в тепле и уюте, с чашкой горячего ароматного чая в руках. Простуду подцепить я всегда смогу, и так уже успела продрогнуть. А насморк никогда не способствовал здравомыслию и принятию правильных решений.

Весь остаток дня сладкая парочка, состоящая из моего драгоценного мужа и клыкастого пришельца, развлекала меня игрой в вопросы-ответы. Вадим не отходил от Стефианира ни на шаг, вынуждая последнего чуть ли не на собственном примере демонстрировать некоторые особенности вампирьей физиологии. Стеф, как и говорил, развлекался на полную катушку, закидывая дорвавшегося до вожделенной информации ученого настолько нелепыми, а иногда и вообще бредовыми данными, что даже я понимала — вампир нагло врет и не краснеет. Вадим же принимал всю выдаваемую дребедень за чистую монету и подробно записывал в блокнотик, специально подготовленный для этой цели. Большой такой блокнотик, формата А4 и страниц эдак на девяносто.

Какое-то время я старалась присутствовать на самом выдающемся интервью нашего мира, но смутное беспокойство, оставшееся после разговора как с мужем, так и с вампиром, не давало мне как следует насладиться процессом. Не придумав ничего умнее, я решила заняться домашним хозяйством. Обычно это хорошо помогает отвлечься. Руки заняты — голове легче.

— Что ты чувствуешь к своим жертвам? — с видом опытного психотерапевта спросил Вадим за обедом.

Ели, правда, только мы с мужем, Стефианир сидел в сторонке и с некоторой долей презрения наблюдал за непривычным для него процессом поглощения пищи. Пригласить его составить нам компанию у меня язык не повернулся. Меню вампира могло надолго отбить аппетит.

— А ты по отношению к котлете в своей тарелке? — вопросом на вопрос ответил вампир, улыбнувшись одними уголками губ.

Муж слишком серьезно задумался над поставленной задачей, внимательно разглядывая уже надкусанную котлетину.

— В общем-то ничего особенного, — наконец выдал он, озадаченно почесав затылок. — Я хочу ее съесть, потому что голоден.

— Тогда зачем ты спрашиваешь о моих ощущениях?

— Мы не едим себе подобных, — справедливо возмутилась я, гневно покосившись на счастливо жующего Вадима. Можно подумать, за едой больше поговорить не о чем.

— Я тоже. — И опять та же загадочная блуждающая улыбка.

— Но ты убиваешь людей, выпивая их кровь!

— А кто сказал, что люди и вампиры подобны?

— Разве нет?

— Конечно нет. Это абсурд. Нельзя говорить о внутреннем сходстве только потому, что кто-то с кем-то похож внешне.

— Тогда почему ты не пьешь кровь животных? — не отставала я.

— Незаметно, чтобы вы оба, достигнув уже вполне сознательного возраста, продолжали постоянно вкушать детское питание из баночек и молочные кашки.

Я замолчала, не зная, что на это сказать. Аппетит не очень вежливо помахал мне на прощанье лапкой. Не в силах проглотить больше ни кусочка, я решительно отставила тарелку в сторону, чем вызвала удовлетворенную усмешку со стороны клыкастого нахала. Нравится ему надо мной издеваться. Если так и дальше дело пойдет, я совсем есть не смогу. А вот муж, напротив, заметно оживился и с преувеличенным интересом принялся разглядывать остатки обеда, одновременно пытаясь выяснить, в каком возрасте у вампиров происходит смена пищевого рациона и с чем это связано.

Поспешно собрав со стола посуду и второпях чуть не перебив половину тарелок, я отправилась на улицу к умывальнику. Дождь решил развернуться на полную катушку и оторваться за все погожие дни разом. Ну и ладно, пусть идет, вода тоже обладает неплохими успокаивающими свойствами. Эх, и где осталась моя прежняя размеренная жизнь, полная предсказуемых событий и запланированной скуки? «Вампир позаимствовал», — злорадно проинформировал меня ехидный внутренний голос. Хотелось бы надеяться, что именно позаимствовал, а не бессовестно спер. С него станется.

Однако вопреки моим ожиданиям долго насладиться покоем и умиротворением не получилось. Нет, меня никто не беспокоил и не дергал. Но, согласитесь, довольно сложно расслабиться, когда за шиворот беспрерывно льют потоки леденющего дождя, а куртка совершенно не спасает от сильных порывов остервеневшего осеннего ветра. Я окочурилась и промокла уже через пять минут. Надо же как погода резко поменялась, а ясновидящие синоптики обещали тепло до конца следующей недели. Погоду на вчера слушайте послезавтра… А когда у нас было по-другому? Хотелось бы надеяться, что подобные катаклизмы мою дальнейшую жизнь не затронут. Ага, мечтательница нашлась.

— Вампиры очень редко используют шээри дважды, так же как несколько вампиров никогда не пьют одну жертву, за исключением особых случаев, — услышала я часть леденящего душу откровения, едва вошла в дом.

Тьфу на них! Не могу больше слушать подобные ужасы. Мало мне кошмаров наяву, так скоро и сны ими пропитаются. Все! Не хочу больше ни о чем думать! Отключите мне срочно мозг и все мыслительные процессы! Достали! Один своим кровожадным происхождением, а второй — маниакальным пристрастием к исследовательской деятельности всего эксклюзивного. Видеть их больше не могу!

Злобно глянув на увлеченно беседующих за столом мужчин, я протопала в спальню и захлопнула за собой дверь. Осталось только забраться в кровать под теплое мягкое одеяло и включить телевизор. Даже самый сопливый сериал сейчас казался мне настоящим спасением. Да и наши регулярные новости, обычно больше напоминавшие нескончаемый ужастик с красиво завуалированным апокалипсическим концом, вполне способны подействовать на меня умиротворяюще. Не могу больше думать о том, что происходит в данный момент за стенкой и чем все это может кончиться. Информация ведь тоже своего рода оружие, и подчас гораздо более разрушительное, чем все военные базы ВВС вместе взятые. Главное, использовать ее где надо и как надо…

С этими пессимистичными мыслями я решительно нажала красную кнопку на пульте телевизора и безжалостно прибавила звук. Всё, на весь остаток сегодняшнего дня телевидение — мой самый лучший друг. Я устроилась поудобнее… Или все-таки враг? Нет, честное слово, надо мной издевается уже сама судьба! Почему именно сейчас, когда мне срочно требуется отвлечься, по телевизору показывают ставшую недавно знаменитой «Сагу о вампирах»?! В срочном порядке переключив канал, я обреченно застонала. Такая милая и добрая передача, как «В мире животных», незабываемым голосом Николая Дроздова рассказывала любителям дикой природы о летучих мышах-вампирах. Картинка на экране крупным планом демонстрировала довольно увлекательный процесс питания этих летающих гаденышей. Вот острые длинные клычки с легкостью прокусывают кожу на шее лошади, вот мышь в счастливом экстазе от предстоящей трапезы закатывает глазки, и… и я поймала себя на том, что начинаю одновременно с ней сглатывать такую теплую, такую вожделенную кровь. Да что же это творится-то?! Тьфу на всех еще раз!!! Если так и дальше дело пойдет, у меня точно крыша отправится в долгое утомительное путешествие в неизвестном направлении, где и помрет в полной безвестности.

Следующее нажатие кнопки переключения программ я делала с о-о-очень большой осторожностью. Кто знает, какая гадость явится пред моим осоловевшим взором через одну минуту. Но сюрпризы вроде бы исчерпали отпущенный им лимит по отношению ко мне и больше не пугали своей реалистичностью. Довольно быстро я нашла какую-то занудную «мыльную оперу» и на полном серьезе углубилась в сопереживание чужим проблемам. Только бы от своих подальше.

В какой-то момент мне наконец удалось погрузиться в слезоточивую атмосферу довольно банального сюжета, изредка разбавляемого навязчивым втюхиванием никому не нужных шампуней, зубных паст и прокладок с крылышками, и напрочь забыть о времени. Поэтому невинный вопрос Вадима, осторожно заглянувшего в комнату на огонек (точнее, на звук телевизора), застал меня врасплох.

— Свет, а мы как, ужинать будем?

— Ты же только что обедал, — искренне удивилась я мужниной прожорливости. Вот что с людьми дурное общество делает.

— Ну ты даешь! Уже почти восемь вечера! Еще вспомни, что мы в прошлый понедельник на завтрак ели.

Я озадаченно посмотрела в сгущающиеся за окном сумерки. Это как же меня нежданно свалившаяся действительность достала, что я настолько выпала из реальности? Правда, мне впору уже в анабиоз впадать, благо осень — время для этого самое подходящее. И психика моя изрядно пошатнувшаяся как раз отдохнет, окрепнет, а к весне, глядишь, клыкастые проблемы сами рассосутся…

— Свет, может, хватит мечтать? У тебя муж некормленный, между прочим, — жалобно напомнил о себе Вадим.

— А муж не может сам покормиться? — лениво огрызнулась я. Вылезать из-под теплого уютного одеяла и тем более возвращаться к нашим баранам, то есть вампирам, совершенно не хотелось.

— Может, но не желает. — Мужская наглость иногда не знает пределов. — Ты же знаешь, не люблю я один есть. Мне скучно и кусок в горло не лезет.

— У тебя прекрасная компания имеется, — не осталась в долгу я.

— С этой «компанией» у меня слишком разные практические потребности относительно пищевого рациона, — витиевато завернул мой ненаглядный.

— Но ты же любишь проводить всякие научные эксперименты, вот и пользуйся случаем, совмещая, так сказать, приятное с полезным.

— Не получится. — Вадим потянул одеяло на себя, рассчитывая, что без этого немаловажного аксессуара лежание на кровати потеряет всякий смысл и мне волей-неволей придется подняться.

— Почему это? — Я быстро раскусила его нехитрый маневр и без боя расставаться с таким мягким теплом не собиралась, двумя руками крепко вцепившись в другой конец одеяла.

— Хотя бы потому, что моя «компания» меня временно покинула. — Муж решил использовать эффект неожиданности и резко рванул одеяло на себя.

— Ничего, она тебя скоро насовсем покинет. — Я была начеку, поэтому фокус не удался. — И слава богу!

— Еще не скоро, — клятвенно заверил меня муж, не прекращая попыток выжить меня с тепленького местечка.

— Почему это не скоро? — Я настолько поразилась неприятной для меня уверенности в голосе ненормального ученого, что на миг потеряла бдительность и в мгновение ока потерпела сокрушительное поражение. Правильно говорят великие полководцы — не отвлекайся на пустяки, пока не одержал полную и безоговорочную победу, потому что даже одна посторонняя мысль, всего на шаг отделяющая тебя от почти достигнутой цели, может обернуться полным крахом.

— Э… Ну… Не знаю… Мне так кажется, — невнятно забормотал Вадим, вновь пробуждая к активной деятельности уснувшие было во мне сомнения. — Научная интуиция, во! — нашел он наконец правдоподобное объяснение своим неосторожным словам и просиял как начищенный пятак.

А вот я радоваться пока не торопилась, внимательно вглядываясь в хорошо знакомое и такое родное лицо, на котором появилась совершенно невидимая для посторонних, но слишком заметная для меня паутинка фальши. Сердце неприятно кольнуло обжигающим холодом, словно предупреждая о какой-то неумолимо надвигающейся гадости. Но что может грозить мне со стороны любимого мужа? Максимум — измена, но от предчувствия такого рода не веет падалью. Да и любовницу я бы уже давно учуяла со своим уникальным нюхом-то. Правда, эту тему я уже сегодня утром обдумывала и поставила под сомнение. До выяснения обстоятельств.

— Светик, миленькая моя, давай поедим уже, а? — снова принялся канючить Вадим, пытаясь аккуратно вернуть разговор в прежнее русло. — Правда, я голоден, как целое стадо африканских бизонов.

— Почему африканских? — вяло уточнила я.

— Хорошо, пусть будут индийскими. Тебе так важна их видовая принадлежность? Я могу пойти покопаться в Интернете, собрать информацию, провести сравнительный анализ для выяснения, кто же из них самый недоедающий. Только, боюсь, я умру раньше, чем ты получишь результат моей исследовательской деятельности.

— Знаешь, я тоже проголодалась. — Выслушав пламенную тираду отощавшего от научных трудов мужа, я осторожно забрала у него завоеванный трофей и принялась его аккуратно расправлять.

— Значит, надо срочно осуществить наше обоюдное желание, — обрадованно закивал Вадим.

— Вот ты и осуществляй, — милостиво разрешила я и, одарив благоверного самой нежной улыбкой, забралась обратно под одеяло.

— А почему я?

Вот наглец!

— Потому что я сегодня это честно заработала. Самая достоверная информация из уст истинного вампира, думаю, стоит гораздо больше, чем приготовление ужина. Так что считай, ты получил вполне ощутимую скидку.

— Да уж… — Вадим озадаченно почесал в затылке и обреченно потопал обратно на кухню. Расплачиваться со мной по счетам натурой из полуфабрикатов.

— А наш квартирант кусачий куда подевался? — запоздало крикнула я вслед начинающему кашевару.

— Тоже ужинать пошел. Сказал, рано его не ждать, — бодро отрапортовал муж, одновременно громыхая кастрюлями. — Он мне столько всего выболтал, закачаешься! Я тебе за ужином расскажу…

— Спасибо, обойдусь без этого приторного десерта, — перебила я раньше, чем лавина совершенно ненужных сведений обрушится на мой только-только остывший от вампиризма мозг.

— Не хочешь — не надо, — без тени сожаления крикнул Вадим. — Нет в тебе ни капли исследовательского духа.

— И слава богу, — себе под нос буркнула я.

И почему я вообще начала сомневаться в человеке, с которым прожила вот уже пять лет бок о бок? Вампир гораздо опаснее по своей природе, это его на самом деле надо бояться.

Этой ночью я спала на удивление спокойно и безмятежно. А главное — без обрывочных, пугающих своей непонятностью сновидений и чужеродных мыслей. Близость вампира, кстати так и не явившегося к полуночи, меня совершенно не волновала. Не пришел — и не надо, не муж гулящий. Умом, конечно, я прекрасно понимала, что этот опасный во всех отношениях иномирный субъект не цветочки собирать на лесную полянку отправился, но мое сознание, видимо слишком утомленное кровожадной мистификацией, уже выработало парочку условных рефлексов на все эти изменения и перестало на них «адекватно» реагировать.

Да и сухой звук быстро щелкающих клавиш ноутбука убаюкал меня лучше самой сладкой колыбельной. Мой повернутый на науке муж увлеченно заносил в свой электронный дневник добытую сегодня уникальную информацию. Интересно, как он собирался использовать ее в будущем? Стефианиру рано или поздно все равно придется уйти в свой мир. Оставаться здесь для него форменное самоубийство, он сам на это намекнул, а без демонстрации настоящего вампира вся исследовательская работа Вадима не имеет смысла. Ладно, пусть сам решает, куда девать это сенсационное барахло, ему виднее с высоты своей ученой степени.

Проснулась я довольно рано, около восьми утра, свежая и отдохнувшая. Вадима в спальне не было, что меня несказанно удивило, ведь этот ненормальный сидел за своим ноутом хорошо если не полночи. Интересно, он вообще ложился, ему ведь еще за руль садиться?

Я встала и, натянув на себя теплый спортивный костюм, привезенный мужем из последней командировки в Норвегию, выглянула в окно. Дождь на улице прекратился, но угрюмые низкие тучи не спешили покидать насиженного места, монотонно оккупировав весь небосвод. Лужайка перед домом, на которую мы всегда ставили наш верный «ниссан», сиротливо блестела примятой травой. Значит, Вадим рванул в Москву ни свет ни заря. Неужели так по мамочке соскучился? Или по кому-то еще?

На кухонном столе меня ждала записка более чем лаконичного содержания: «Дорогая, я уехал. Постараюсь вернуться как можно раньше. Позвоню. Твой Вадим». Можно подумать, всего этого я не знала. И ни слова беспокойства по поводу того, что оставил меня наедине с неуправляемым кровопийцей. А кстати, где наша вампирюга ошивается? Может, мне на радость заблудился в подмосковных лесах?

— Твой ученый только что уехал и не побоялся оставить тебя со мной наедине, — вкрадчиво раздалось за моей спиной.

И что за мерзкая привычка у этого паршивца всегда подкрадываться сзади? Раздражает же.

— Где был всю ночь? Что делал? — равнодушно поинтересовалась я, потому что совершенно не представляла, о чем можно с ним разговаривать. И конечно же не подумала о подоплеке задаваемого вопроса. По утрам да на голодный желудок со мной такое случается.

— Уверена, что хочешь это знать? — Хищный оскал слишком красноречиво дал понять — подробности могут оказаться слишком шокирующими. Я отрицательно помотала головой.

Да уж… Не стоит забывать, что передо мной далеко не человек. Пусть лучше пикантные нюансы его питания останутся для меня всего лишь эфемерными догадками, а воображение я постараюсь вообще отключить. Это Вадим у нас, как оказалось, любитель всяких аморальных ценностей. Во благо отечественной и мировой науки, как он выражается. Ага, и собственного удовольствия очень сомнительного свойства по умолчанию. В последнее время мне почему-то стало казаться, что я совершенно не знаю собственного мужа… Или это тлетворное влияние вампира вызывает у меня обострение чрезмерной подозрительности?

— Чем заниматься будем? — лениво поинтересовалась истинная причина моих мрачных размышлений, осознав, что развлекать его я не горю ни малейшим желанием.

Но вопрос прозвучал довольно двусмысленно, чтобы оставлять его без внимания. На языке вертелась нецензурная гадость, но, боюсь, обладающий уж очень своеобразным чувством юмора вампир может слишком буквально истолковать мои слова и принять их как руководство к действию. Тогда у меня возникнут нежелательные проблемы. Оно мне надо? Правильно, не надо. Бегать от молниеносного и прыткого вампира, уверенного, что ему предложили местный аналог эротических игр, — глухое занятие. И докажи потом, что всего лишь невежливо послала его по конкретному адресу. Обидится ведь, а я потом не только топором, но и бензопилой не отмашусь.

Играть в молчанку было тоже довольно глупо. Может, Стефианир ничего особенного и не имел в виду, и это у меня мозги не в ту сторону повернуты. Тогда он точно не отстанет, допытываясь до причины, по которой я с ним не разговариваю. И банальной фразой: «Просто не хочу», — я вряд ли отделаюсь.

Спрашивать его собственные варианты ответов у меня нет ни малейшего желания. Мало ли что у вампира на уме, а я потом красней.

Ладно, выберем самый нейтральный вариант из всех пришедших мне в голову.

— Не знаю, чем будешь заниматься ты, но главное — не в моем доме и не со мной!

Стеф удивленно приподнял бровь и, прислонившись плечом к дверце холодильника, уставился на меня донельзя заинтересованным взглядом. Во всем его облике читалось жгучее желание срочно узнать всю подоплеку столь загадочного предложения, но я комментировать свои слова не собиралась, раздумывая в этот момент, что бы съесть на завтрак.

— Надо же какое обширное поле деятельности ты предоставляешь в мое полное распоряжение, — сдавленно выдавил из себя вампирюга, привычно покусывая кончиком верхнего клыка нижнюю губу. То ли по обыкновению обдумывал что-то, то ли смех еле сдерживал. Его иногда не поймешь. — Твоя щедрость поистине не знает границ, — хриплым голосом продолжил между тем Стефианир. — Благодарю тебя, конечно, за столь дорогой подарок, Светлана, но сомневаюсь, что в состоянии воспользоваться им в полной мере. Мое пребывание в вашем мире слишком ограничено временем, а я не сексуальная газонокосилка, чтобы успеть посетить всех окрестных женщин, не говоря уж об удаленных экземплярах. И потом, это сильно отвлечет меня от основной причины моего появления здесь. Поэтому извини, но вынужден отказаться. — Под конец своей пламенной речи гадкий вампир уже откровенно ржал, сотрясаясь всем телом. И заодно сотрясая ни в чем не повинный холодильник.

— Прекрати паясничать! — неожиданно даже для самой себя вспылила я. — Каждый думает в меру своей испорченности. Тоже мне, клоун любвеобильный выискался!

Я тут, понимаешь ли, мозги напрягаю, как бы ненароком не обидеть или не спровоцировать «дорогого» иномирного гостя неосторожным словом, а он, зараза такая, уже давно вжился в роль закоренелого аборигена и сыплет сальными шуточками местного пошиба. Вот кто он после этого?

— Моя «испорченность» всего лишь покорно следует за твоей шаловливой мыслью, — не остался в долгу клыкастый паразит, отвешивая мне шутовской поклон. — На самом деле я очень скромный и совершенно неискушенный в ваших земных забавах вампир. Меня легко можно обидеть.

— Ага, только тот, кто это посмеет сделать, долго не проживет, — уверенно констатировала я, чем заслужила самодовольный оскал с полным набором боевых клыков. — Ты примешь самые «скромные» и «неискушенные» меры по устранению обидчика. И вообще — отойди от холодильника, мне туда надо! — и, довольно грубо отпихнув развеселившегося вампира, дернула вожделенную дверцу. Есть-то мне так и не перехотелось. Но тут произошла внештатная ситуация, и с криком: — Ой, мамочки! — я трусливо присела, прикрыв голову руками.

Нет, из холодильника на меня со страшным криком «бу!» никто не выпрыгнул, и вампир с клыками наголо отвоевывать понравившуюся бытовую технику тоже не ринулся. Просто при резком открытии дверцы я краем глаза заметила, что с двухметровой высоты холодильника мне прямо на голову летит нечто большое и даже на взгляд увесистое.

Но ожидаемого удара по маковке, грозящего мне внушительных размеров шишкой, почему-то не последовало. И грохота падающего на пол предмета я тоже не услышала, что довольно странно, учитывая ускорение свободного падения, которое еще никто не отменял, и внушительный вес прицельно летящего «снаряда». Что за ерунда, противоречащая всем законам физики, творится?

Выждав для верности еще пару секунд, я осмелилась приоткрыть один глаз. Естественно, из моего невыгодного положения рассмотреть окружающую обстановку не представлялось возможным, только безупречно начищенные ботинки вампира да полы его длинного плаща и увидела. Пришлось осторожно повернуть голову. Сильно менять положение тела я не рискнула, мало ли какие еще сюрпризы поджидают сверху, а в компактный комочек попасть гораздо сложнее.

Поначалу ничего интересного и подозрительного мною замечено не было, падать вроде тоже ничего не торопилось, но каково же было мое удивление, когда мой настороженный взгляд добрался до рук Стефианира. Я даже замерла, не поверив собственным глазам, и мрачно подумала — галлюцинация. Но «галлюцинация» пропадать не спешила. Мало того, вампир тоже озадаченно разглядывал ее со всех сторон. А это значит…

— А ну дай сюда! — Птичкой подлетела я из положения «сидя», моментально забыв про все опасности разом. И тут же нагло отобрала у вздрогнувшего Стефа несостоявшееся оружие, должное меня покалечить. Вампир от моего маневра чуть не выронил нежданно свалившийся предмет, оказавшийся ноутбуком Вадима. Нечего сказать, умею я пугать окружающих когда не надо. Да ладно, что не выронил, не то убила бы, коль разбил бы.

Ноут тихо и монотонно жужжал, ясно давая понять, что находится в рабочем состоянии. Теперь главное, чтобы Вадим не на спящий режим его поставил, пароля-то я не знаю.

— Может, ты сначала поблагодаришь своего спасителя в моем лице, а потом объяснишь, чем так примечательна эта штука? — осторожно подсказал вампир, несколько обиженный столь резким переключением моего внимания с его сиятельной персоны на несколько сомнительный объект. Да еще и бескровный.

— Ага, — усиленно закивала я, готовая сейчас согласиться с чем угодно, лишь бы мне не мешали, и словно хрустальную вазу водрузила ноут на кухонный стол. Это как же Вадим торопился уехать, что не только забыл свой драгоценный ноутбук, но еще и не выключил его. Вот это я считаю удачей!

Трясущимися от волнения руками осторожно открыла, и… мое сердце радостно забилось в адреналиновом предвкушении. Предвкушении чего, пока, правда, я не знала, но надеялась найти в недрах этого чуда электроники нечто для себя важное, а то в последнее время уж больно странные вещи происходили с моим мужем.

— Ура! Есть!

Машинка, к моей бурной радости, была установлена всего лишь в ждущий режим, и сейчас монитор отразил рабочий стол с кучей ярлыков, раскиданных на фоновой картинке… со смешариком Лосяшем. Я сдавленно хрюкнула. Не знаю, что связывает Вадима с этим мультяшным персонажем, но по поводу рогов он явно погорячился. У меня даже в мыслях не было ему изменять. Если только это не психологическая проекция с себя, коварного изменника, на меня. Вот сейчас и проверим… Жалко, модем не подключен, в Интернете не покопаешься. Социальные сети могут поведать много всего интересного. Ну ничего, тут и без Инета работы непочатый край!

— Светлана, не знаю, что ты собираешься делать, но мне бы хотелось… — предпринял очередную попытку достучаться до меня совершенно забытый Стефианир.

Вот что он прицепился? Зануда!

— Если есть хочешь, на — укуси. — Я, не глядя, сунула ему под нос запястье, продолжая водить взглядом по ярлыкам, выбирая, с которого бы начать. — И отстань. Не видишь, Светлана занята. Подозреваю, надолго.

— Я понял.

Мою кровавую жертву великодушно не приняли, мягко отстранив доверчиво протянутую руку. Зато у самого уха я почувствовала еле заметный сквознячок чужого дыхания. Как же не вовремя этот злыдень решил меня на вкус попробовать. Может, попросить немного отложить экзекуцию? Не умрет ведь он с голоду за час-полтора.

Осторожно покосившись на низко склонившегося ко мне вампира, я уже собралась было озвучить свою последнюю просьбу, но тут заметила, что со столь преувеличенным интересом разглядывает он не соблазнительно бьющуюся на моей шее жилку, а монитор ноутбука.

— И для чего у вас эти коробочки предназначены? — деловито осведомился Стеф, перехватив мой вопросительный взгляд.

— Для хранения и обработки информации, — машинально ответила я. Коротко и емко. Устраивать компьютерные курсы для иномирных чайников мне сейчас не с руки, более насущных проблем хватает. Благо вампир ограничился моим лаконичным ответом и подробностей пока не требовал.

Ладно, пора приступать. Никогда не была излишне любопытной и уж тем более не лезла в рабочую жизнь мужа (а тут могла оказаться еще и вторая, личная!), но ситуация требовала срочного прояснения. Не использовать столь уникальную возможность было бы вопиющей глупостью с моей стороны.

Так-с. На диске «С» вряд ли какая-нибудь полезная информация хранится, там только программное обеспечение. Вряд ли компьютерная физиология активно воздействует на моего мужа. Ну, точно, в «Моих документах» пустота завидная, а все остальное — один сплошной софт. Значит, как и предполагалось, диск «Д». Открываем… Ой, сколько папочек! И у всех названия такие мудреные. Если я все их просматривать буду, до пенсии не разберусь. Надо искать что-то конкретное. Интересно только как? Обычно самое важное хранят под видом ничего не значащего, по принципу: подальше положишь, поближе возьмешь. Ну что ж, начнем, благословясь!

В первой папке ничего интересного не оказалось, всего лишь несколько фоток с коллегами Вадима. Некоторых их них я знала лично, у нас в гостях были на дне рождения мужа, остальные, судя по групповому снимку, да еще и в белых халатах, тоже из их числа.

Вторая папка также ничем меня не порадовала, одни какие-то установочные программные файлы. Третья вообще оказалась пустой. Зачем она нужна и нужна ли в принципе, остается только догадываться. В четвертой оказались примитивные игрушки типа карточных пасьянсов, маджонга, тетриса в разных вариациях и нескольких тупых бродилок. Да уж… Мне казалось, что леденящая душу игра «Сталкер» у Вадима должна стоять обязательно, там такие милые монстрики бегают, как раз в его вкусе. И вампиры в том числе, кстати. Ан нет! Не увлекают, видимо, моего благоверного виртуальные существа со сверхчеловеческими возможностями. Ну и бог с ними. Идем дальше.

Но дальше было все то же самое. В смысле, совершеннейшая ерунда. Я уже около получаса совершенно бесполезно бродила по недрам ноутбука, тщательно просматривая все, что мне попадалось, но так и не находила ни малейших признаков супружеской измены, подробного плана тайного заговора или чего-то хоть мало-мальски достойного моего внимания. Какие-то научные статьи по большей части на английском и французском языках, скачанные из Интернета книги, неплохой подбор классической музыки и немного современной, несколько фильмов, даже уроки профессионального хакера обнаружились. М-да… Кажется, зря я понадеялась найти в этой груде бесчувственного железа ответы на мучившие меня с недавних пор вопросы.

— Нажми вот сюда, — вдруг ткнул пальцем Стефианир в одну из нескольких оставшихся непросмотренными папок. Название у нее было довольно примитивное — XXL. Не знаю, что заинтересовало вампира в этом сочетании латинских букв, но я подозреваю, что внутри кроются видеоролики откровенно фривольного содержания. Заглянем и сюда, удовлетворим неожиданно возникшее любопытство вампира, тем более что он до сих пор меня не отвлекал и вообще ничем себя не обнаруживал. Я даже успела забыть о его присутствии. Что ж, заслужил.

Ноутбук решил на этот раз нас не разочаровывать и показал «клубничку» во всей своей красе. Заострять внимание на ветреных девицах с искусственными прелестями я не стала, удостоверившись, что ни одного любительского кадра с хорошо знакомой очкастой физиономией в главной роли там не наблюдается. А вот Стеф был очень недоволен столь беглым просмотром женской красоты, но меня мало волновало его озабоченное мнение. Когда в свой мир возвращаться будет, я ему «Камасутру» на память подарю, пусть просвещается, а сейчас не до этого.

Все подпапки данного раздела почему-то не имели названия, а были банально пронумерованы. Чем руководствовался Вадим, сортируя столь интимные материалы, мне было совершенно непонятно, потому что системы в размещении не наблюдалось никакой. Я уже добралась до последней подпапки, символично обозначенной цифрой 13, и без какого-либо интереса ткнула по ней мышкой. К моему удивлению, никаких видеофайлов и пикантных фотографий там не обнаружилось. Всего лишь еще одна папочка, имеющая тоже свой номер — 1. Внутри нее была вставлена точно такая же, только под номером 2. В ней, как можно было догадаться, спряталась третья. Так, а вот теперь поиск становится интереснее. Что же скрывается в этой компьютеризованной матрешке? Такое впечатление, что Вадим просто дурью маялся, бездумно создавая цифровую прогрессию. Но символическое число 13 и тут принесло свои плоды, неожиданно открывшись ровным строем документированных файлов. Ага, кажется, мой муженек действительно не безгрешен, если так далеко запихнул некоторую информацию. Думаю, это именно то, что я искала. Посмотрим, посмотрим…

Я с замиранием сердца открыла первый файл, медленно пробежала глазами содержимое и, подумав, приняла единственно верное решение — убью заразу! Открыла второй. Прочитала. Подумала еще раз и решила, что просто убить мужа будет недостаточно. Осторожно открыла третий. На этом месте даже Стефианир не удержался то ли от нервного сглатывания, то ли от рвотных позывов, но звуки у меня над ухом раздавались соответствующие. М-да, тут действительно было от чего вывернуться наизнанку. Мне же думать расхотелось категорически, и первые два решения показались слишком гуманными по отношению к этому… этому…

— Карт-хаари! — зло прошипел вампир сквозь зубы на своем языке, вперив пылающий яростью взгляд в монитор. — Фрактнар иррон гарх! — И неожиданно перешел на русский: — Подонок! Мразь! Он за это ответит!!! Я устрою ему преждевременную встречу со всеми богами разом! По частям!!!

Оспаривать даже незнакомые, но явно чрезмерно жестокие угрозы Стефианира в адрес моего мужа я не посчитала нужным. Все они были вполне заслуженными, если верить только что увиденному. Но одно доброе дело сия гневная тирада все-таки сделала — вывела меня из состояния парализующего оцепенения. Я встала из-за стола и вытащила из ящика спрятанную пачку сигарет. Курю я редко, но заначку держу на всякий случай, иногда тянет. Как раз сейчас тянуло особенно сильно. Если не сделаю хотя бы две тяжки, мой мозг разлетится на сотни маленьких, не поддающихся идентификации кусочков. К тому же не мешало переварить столь… убийственную информацию.

Щелкнув зажигалкой, я отошла к окну и сделала медленный глубокий вдох, с удовольствием отмечая, как вредный никотин постепенно расслабляет неприятно напряженные мышцы, успокаивает натянутые до предела нервы, ударяет в перегруженную невероятной информацией голову. Обманываюсь, конечно, как и все заядлые курильщики, сигареты не обладают никаким лечебным эффектом, но мне так нужно привести мысли в порядок. И почему-то именно курение всегда помогало сосредоточиться.

И что же мне удалось выяснить? Ничего хорошего, это точно. Если верить обнаруженным документам и опустить часто встречающуюся малопонятную научную терминологию, картина вырисовывается следующая. Вадим со своими коллегами уже достаточно давно занимается изучением вампиров. Сбор материалов, различные исследования, влияние клыкастого вида на обычного человека и тому подобное. Довольно безобидное занятие на первый взгляд, если бы не разного рода эксперименты. Откуда горе-ученые брали подопытный материал — одному Богу известно (наверное, среди таких же залетных дикарей, как Стефианир и эта неведомая Стадия), но несчастных они не очень-то и жалели, беря пробу чуть ли не с каждой ткани вампирского организма и вживляя их в ни в чем не повинных мышек, свинок и обезьянок. Результаты редко, но впечатляли. У выживших грызунов повышалась регенерация тканей и органов, замедлялись обменные процессы, должные обеспечить значительное увеличение продолжительности жизни, иногда появлялась жажда крови. Правда, долго несчастные животные не жили, уже через пару недель начинали сходить с ума и заживо разлагаться, а потом все равно погибали. Но когда это подобные мелочи останавливали настоящих гениев! Со временем, угробив по ходу дела огромную популяцию мышей и прочей неповинной живности, а также несколько человек, Вадиму со товарищи удалось найти способ, позволяющий трансплантату не оказывать столь молниеносно губительного воздействия на организм подопытного. А конкретнее, для этого требовалось одно условие: донор должен быть живым, хотя бы частично. (Значит, до этого к ним попадались только трупы вампиров.) Вот тут-то и началась самая настоящая мясорубка! Каким макаром к ним в лабораторию попала Стадия (Вадим, будучи уверенным, что никто не доберется до его кровавых дневников, не скрывал имен в своих записях), именно та вампирша, за которой пришел Стефианир, тоже пока остается загадкой. Но именно с этого момента господа маньяки и включили меня в свою жестокую игру, предоставив ключевую роль самого главного подопытного кролика. Естественно, втемную. Мне просто-напросто бессовестно пересадили почку этой самой Стадии во время последней операции и теперь с жадным интересом наблюдали за всеми происходящими изменениями. Вот почему со мной носились как с писаной торбой. Вот почему мне после операции старались вводить как можно меньше лекарств. Смотрели, как поведет себя вампирская почка в моем организме. Сможет ли этот иномирный орган стать для меня родным и что из этого получится. К счастью, что-то получилось, но два месяца еще не показатель, хотя и такой маленький срок уже позволяет делать далеко идущие выводы. Надо ли говорить, кто был главным инициатором этого ужасного проекта? Думаю, и так понятно.

Затушив окурок, я храбро вернулась к ноутбуку. Просмотрела, но теперь уже более внимательно первый файл. Сей страшный своей реалистичностью документ содержал профессионально сделанные фотографии с подробными комментариями к ним. Мышки, вампиры, неудачные эксперименты… Жуть, одним словом, не для слабонервных. Затем так же тщательно изучила второй файл, третий и далее по списку. Последний был с одним-единственным видеороликом, на котором записан ход моей операции от начала до конца с соответствующими комментариями. А ведь эти садисты с милой улыбкой сказали мне, что была гнойная киста почки…

Ну что я могу сказать на все это? Наверное, пока ничего. Приличных слов (и мыслей, кстати, тоже) для описания увиденного и прочитанного у меня не хватало. Эмоции тоже как-то подозрительно притухли, оставив меня наедине с шоковым оцепенением и чувством нереальности происходящего. Вдруг мне это все снится? Не может мой Вадим, такой милый, спокойный, добрый, оказаться столь ужасным чудовищем. Не верю. Наверняка здесь какая-то ошибка, а все фотографии и видео — всего лишь качественно сфабрикованная обманка. Эх, думала ли я, что попаду в самый эпицентр настоящего триллера в качестве главной жертвы, когда выходила замуж за молодого ученого? Больше никогда такой глупости не сделаю! Зато тут же сделала другую — сбегала в спальню и, не без труда отыскав в недрах своей поистине бездонной дамской сумки флэшку, скинула на нее всю имеющуюся в ноуте кровожадную информацию, предварительно заархивировав данные, чтобы меньше места занимали. Уж что-что, а это я умею делать. Вопрос только — на кой оно мне надо?

Я не выдержала и снова закурила. Что, Светлана Николаевна, удовлетворила свое неуемное любопытство? Довольна? Кошки и за гораздо меньшие тайны жизнями расплачивались, так у них аж девять штук в комплекте прилагается, а у меня всего одна. И та теперь под большим сомнением, если учесть, что я первый экспериментальный образец в своем роде. Мудрые люди давно предупреждали — иногда лучше долго жить в счастливом неведении, чем скоропостижно умирать от никому не нужной правды.

Думаю, есть только один способ окончательно расставить все точки над i — вытрясти достоверные сведения из Вадима. Сделать вид, будто ничего не знаю не ведаю, у меня все равно не получится. Никогда не умела притворяться. Меня из-за этого даже в школьную театральную студию не брали, как ни просилась. Говорили, таланта нет. Есть ли смысл терпеть полное фиаско на поприще Мельпомены в тридцатилетнем возрасте? Да и Стефианир молчать точно не будет. А кстати, где он? Я повертела головой, выискивая пропажу, но оскорбленного жестокостью нашего мира упыря в пределах видимости не наблюдалось.

Зато за воротами неожиданно нарисовался наш верный и некогда бывший черным «ниссан». В данный момент его цвет с большим трудом поддавался идентификации из-за равномерного слоя грязи, покрывавшей машину сверху донизу. Я, конечно, понимаю, что вчера наконец-то разверзлись хляби небесные, пропитав землю долгожданной влагой по самое некуда, но чтобы так угваздать машину да за столь короткое время… Водитель явно профессионал. Интересно, он все самые глубокие подмосковные лужи собрал?

Резко затормозив, бедный «ниссан» по инерции проехал еще пару метров по мокрому склизкому грунту и остановился как вкопанный. Вадим выскочил из машины и бегом кинулся к калитке.

Легок на помине, Чикатило доморощенный. Поздновато он вспомнил о так несвоевременно забытой электронике, недра которой хранят самые страшные тайны профессора Назарова. Я уже в них покопалась на свою голову, да еще и не в одиночку. Так что количество желающих получить кое-какие объяснения от безумного ученого не ограничивается одной слабой женщиной. А муж, зная мое равнодушное отношение к компьютерам, наверное, сейчас думает, что и на этот раз пронесет. Ага, не тут-то было! Нечего секретные разработки хранить так близко от потенциальных разоблачителей. Это равносильно тому, что патологоанатом будет левую халтуру на дом брать, стараясь делать ее, когда домочадцев нет дома. И никто не гарантирует, что кто-нибудь не вернется в самый неподходящий момент.

С металлическим лязгом хлопнула калитка. Раз ворота не стал открывать, значит, собирается тут же уехать. Ну-ну, посмотрим. Если от меня еще можно как-то отбрыкаться, то от разъяренного вампира мой благоверный вряд ли так просто уйдет. Кстати, Стефианир недавно всем своим родом клялся, что не причинит вреда ни мне, ни моему мужу. Стоит понадеяться, что нам со стороны клыкастого пришельца физически ничего не угрожает, а вот психологически… Думаю, спросит по полной программе.

Я вышла на крыльцо навстречу мужу. Прятать следы своей разведывательной деятельности даже не посчитала нужным. Зачем? Пусть полюбуется на полное раскрытие собственной конспирации.

— Светик, прикинь, уже почти до Москвы доехал и обнаружил, что вчерашние записи о вампирах забыл. — Вадим на бегу чмокнул меня в щеку, даже не обратив внимания на мой подозрительно задумчивый вид, и на всех парах вломился в дом. — Я же на работу собирался заскочить и… Вот черт!!! — раненым зверем взвыл на кухне обманутый в своих корыстных надеждах ученый.

Ага, обнаружил свой разворошенный тайник. Прекрасненько! Я ведь специально не стала убирать с монитора фото препарированной вампирши. Как меня не вырвало до сих пор, сама удивляюсь, но во сне, боюсь, этот кадр будет являться мне регулярно.

Снова захотелось курить. Никогда так сильно не нервничала, даже в загсе на собственной свадьбе. Наверное, потому что тогда у меня был выбор и я могла без зазрения совести ответить «нет» в самый кульминационный момент. Собственно, возможность передумать у меня и сейчас еще есть — разводы пока никто не отменял. А вот после излишне активной исследовательской деятельности Вадима, боюсь, даже намека на выбор меня лишили раз и навсегда. Заочно. А это так мерзко.

— Светка, какого лешего ты лазила в моем ноуте?! — заорал мне в самое ухо разозленный муж. — Кто тебе разрешал?!

Странно все-таки устроены некоторые люди. Сначала сами напортачат по полной программе, а потом истерично вопят, бессовестно выставляя виноватыми других. Нет уж, дорогой, не получится.

— Никто, — равнодушно пожала плечами я и не удержалась — выпустила в перекошенное яростью лицо струйку табачного дыма. Пусть маленькая, но месть. — И мне кажется, что вопить сейчас должна я. Ты не находишь?

То ли мой спокойный тон, то ли справедливость замечания так шокирующе подействовали на Вадима, но он так и не смог сразу найти достойного ответа, лишь открывал и закрывал рот, страшно вращая при этом выпученными глазами. Эк его перекосило-то от осознания жестокости бытия! Как бы преждевременно удар не хватил, а то у меня сегодня накопилось слишком много вопросов к этой, как оказалось, совершенно незнакомой скотине, и я очень сильно хочу получить на них ответы. А с трупа какой спрос?

— Вадим, прекрати изображать взбесившегося хамелеона, — неприязненно поморщилась я, даже не пытаясь скрыть своего, мягко говоря, отвратительного отношения к происходящему. — Наши доблестные психиатры тебя живенько расколют.

— Зачем, Свет? — справившись наконец-то с непослушной мимикой, простонал горе-ученый. — Ну зачем, скажи, зачем ты туда полезла? — Муж облокотился на перила и патетично обхватил голову дрожащими руками. Смотреть мне в глаза, подозреваю, у него пока не хватало смелости.

— Просто хотела убедиться, что ты мне не изменяешь.

И ведь не соврала даже. Я вообще всегда считала, что в искренних отношениях между людьми не должно быть места лжи. Она разъедает доверие и со временем начинает дурно попахивать, а от скверных запахов довольно трудно избавиться. Вот и сейчас я не смогла, да и не захотела врать. Мне-то как раз прикрывать ложью нечего.

— Господи, Светик, откуда у тебя такие мысли?! — снова раненой белугой взвыл Вадим, будто я оскорбила его в самых лучших чувствах. — Единственная любовница, которая у меня есть кроме тебя, — это работа.

— Никогда не думала, что ты страдаешь настолько своеобразными извращениями, — совершенно серьезно прокомментировала я откровенное признание и многозначительно кивнула в сторону кухни, намекая на достойные криминальной хроники фотографии. — Или ты ими наслаждаешься?

— Свет, я ими не наслаждаюсь, я их и-зу-ча-ю. — Муж специально по слогам произнес последнее слово, чтобы некоторые недалекие особы в моем лице как можно лучше поняли и как можно глубже прониклись важностью этого слова.

— Своеобразно ты это делаешь, — не оценила я оказанного мне высокого доверия. — А письменное разрешение на использование своих тел в лабораторных нуждах они тебе уже посмертно подписывали? И я не про мышек со свинками спрашиваю.

— Дорогая, ты как маленькая, ей-богу, — подивился моей наивности Вадим и осмелился кинуть на меня мимолетный взгляд. Наверное, хотел убедиться, что я не держу над его драгоценной головой что-нибудь увесистое. Убедился, быстро отвел глаза и продолжил гораздо увереннее: — Иногда ради великой цели можно и обойти некоторые законы. У нас в стране почти все так живут, не мне тебе рассказывать. Только эти «почти все» набивают исключительно собственную мошну, совершенно не думая об окружающих. Им кажется, что их главная цель жизни — быть богатым. И больше ничего. А сколькими трупами и покалеченными судьбами добыто это благосостояние, их не волнует. Спроси у такого: «Господин хороший, а зачем тебе все эти несметные богатства нужны? Ведь даже десятой части всех твоих средств хватит на безбедное существование трем, а то и четырем-пяти поколениям потомков. А уж сколько нуждающихся семей можно прокормить — вообще не счесть». Знаешь, что он на это тебе ответит? — Выдержав небольшую паузу, Вадим понял, что ответа от меня не последует, и закончил сам: — Ни-че-го! Он просто не сможет внятно объяснить, на кой ляд этому недалекому толстосуму все накопленные сбережения, акции, золото-бриллианты и прочая мертвая хренотень. Для поднятия социального статуса в заоблачное поднебесье? Да, есть такое. Для удовлетворения собственных эгоистичных прихотей? Конечно. Деньги, особенно огромные, придают чувство уверенности? Естественно. Только он, недальновидный, не понимает самого главного — никакие богатства в мире не спасут его от неизлечимых болезней и смерти. Ни одному олигарху еще не удалось прихватить с собой на тот свет больше, чем есть он сам. Причем без одежды. А им все мало, все никак не нахапаются. И куда потом деваются все эти многомиллионные счета? Переходят по наследству к точно таким же глупым прожигателям жизни, и если бы только своей.

— Почему же обязательно к прожигателям? Многие из них перечисляют довольно крупные суммы в разные общественные организации, больницы, храмы, детские дома. Открывают благотворительные фонды, в конце концов, — закономерно возмутилась я, не совсем понимая, почему муж так раздухорился против сильных мира сего. Вроде нам дорожку никто из них не перебегал.

— Да потому что быстрее ты из жалости отдашь последнюю копейку на обновление древнего медицинского оборудования в глухом сельском лазарете и будешь месяц перебиваться с хлеба на воду, свято веря в благородство своего поступка, чем эти не просчитают выгоду с каждого отданного якобы безвозмездно рубля. — Вадим вошел во вкус собственной пламенной речи и, забыв о наших недавних… хм!.. разногласиях, повернулся ко мне: — Света, пока в мире есть деньги, все можно купить и продать. Замки и острова, посты и образование, любовь и ненависть, нежность и ласку, добро и надежность, отношения, мир, дружбу, духовность. Да что там говорить — даже детей сейчас чуть ли не на каждом углу продают. Вопрос только в цене. А перечислять баснословные суммы в детские дома я вообще считаю верхом идиотизма. В этом рассаднике потенциального криминала не может вырасти ничего достойного, уж если даже матерям они оказались не нужны…

— Вадим, о чем ты говоришь?!

Я отказывалась верить собственным ушам. Такое впечатление, что мужа мне незаметно подменили. Где и на каком этапе, не берусь сказать. Вижу только, передо мной сейчас жестокий расчетливый человек, совершенно чужой и незнакомый. Как я могла столько времени обманываться? Или же сама по глупости напялила на себя розовые очки с образом прекрасного, почти идеального мужчины, а он просто не мешал процветать моей близорукости? Неужели того самого Вадима, доброго, отзывчивого, понимающего, никогда не было, и всю замужнюю жизнь я прожила с таким вот чудовищем, даже не подозревая об этом? Или просто не замечая некоторых несоответствий. Например, странных чужих запахов, которые Вадим часто приносил с работы. Они не были женскими, чтобы заподозрить измену, скорее это были запахи… крови и разложения! Какая же я после этого идиотка!

— Как — о чем?! О справедливости конечно же! — Мой озабоченный благоверный даже не заметил произошедших со мной перемен по отношению к нему, слишком был увлечен своей праведной отповедью. Даже бояться дальнейшего допроса с пристрастием перестал. — Эти зажравшиеся свиньи не понимают, что не удастся так легко замолить многочисленные грехи, которые даже по тем, — указательный палец возмущенно ткнулся в хмурое серое небо, — законам тянут на посмертный отказ от рая без права на амнистию. И обмануть болезни и смерть с помощью десятизначных счетов в швейцарском банке тоже не получится. Зато все это можно значительно отсрочить, вложив всего лишь значительную часть своих накоплений (они не обнищают, поверь) в кое-что более благонадежное, чем детские дома, храмы и вся остальная сомнительная благотворительность. В науку! В настоящую Науку с большой буквы, а она требует вложения таких же больших денег. Светка, неужели ты не понимаешь, что мне и моим ребятам удалось сделать то, что не удавалось еще никому. Даже самому Богу! — Вадим так разволновался, что его лоб покрылся испариной, а уши и нос, несмотря на довольно теплый день, странным образом раскраснелись. Но все это не мешало одержимому манией величия мужчине вдохновенно продолжить: — Правда, последний, возможно, просто не хочет, но это уже его трудности.

— Зачем ты так богохульничаешь? — Мне как христианке, не очень часто, правда, посещающей церковь, но в душе свято верящей во Всевышнего, было противно слушать столь омерзительные речи. Да, я знаю очень мало молитв и почти не соблюдаю постов, но надругаться над божественной святостью не дам. — Для многих людей вера — это спасение, надежда и опора в жизни, — принялась отважно защищать я духовное наследие. — Существуют иконы, которые действительно являют миру чудеса, не подвластные никакому научному объяснению. Исцеления, помощь в, казалось бы, безнадежных ситуациях, заступничество. Ты не можешь этого отрицать. И если твоему сердцу неподвластны столь возвышенные душевные понятия, это еще не повод подвергать их сомнению и уж тем более осквернению.

— А я, между прочим, тоже верующий, — с вызовом заявил супруг. — Только в отличие от вас, наивных, я верю в приносящую реально ощутимые плоды науку, а не в эфемерную загробную жизнь, которую и подтвердить некому, очевидцев-то нет.

— Все!!! Хватит!!! — сорвалась-таки я на крик. — Не хочу больше тебя слушать! — и демонстративно закрыла уши ладонями. — Замолчи сейчас же, или я за себя не отвечаю!!!

С самого начала нашего непростого разговора мне каким-то чудом удавалось сохранять видимость спокойствия и отстраненности, но тут уже сдержаться не получилось. Мои нервы не титановые. Вадиму удалось вывести меня из себя. Насколько планомерно и целенаправленно он это делал, не знаю, но своего прирожденный Джек Потрошитель сумел добиться.

— Хорошо, оставим этот беспредметный разговор, он все равно неинтересный, — легко пошел на попятную муж и, воспользовавшись моим замешательством, приобнял за плечи. Я с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться. Он этими руками живых существ на пазлы живьем режет, а потом ими же ко мне прикасается. Бр-р-р! Противно-то как. — Знаешь, Свет, — словно не замечая внезапно появившейся отчужденности со стороны любимой и совсем недавно любящей супруги, вдохновенно продолжил Вадим, — духовность духовностью, а жить долго и счастливо, минуя всевозможные болезни на протяжении нескольких десятилетий, это мало помогает. Так что твоя версия о чем-то там возвышенном не выдерживает никакой здравой критики. И многие со мной согласятся.

Я нашла в себе силы смело посмотреть в глаза ставшему вмиг чужим мужчине. Как может человек так резко измениться? Или это свято хранимая им тайна его подпольной и аморальной деятельности заставляла его казаться не тем, кем он являлся на самом деле? А теперь, когда все маски сорваны, необходимость притворяться отпала…

Надежда, что у мужа всего лишь временное помрачение рассудка, растаяла как утренний туман.

— Ты настоящее чудовище! — медленно произнесла я вслух давно уже мучающую меня мысль.

— Дорогая, я не чудовище, я гений! — со снисходительной улыбкой поправил меня Вадим. — Ты даже не представляешь, какие невероятные возможности для человечества откроются в будущем благодаря моим исследованиям. Физиология вампиров настолько уникальна, что любой их орган без каких-либо проблем приживается в организме человека. Не нужно долго и мучительно искать подходящих доноров, каждый раз боясь отторжения или полной несовместимости. Любая ткань вампира вливается как родная, уже через несколько дней восстанавливая свою работоспособность в полном объеме. И этого еще мало! У человека после операции резко возрастает уровень регенерации тканей после любых повреждений, послеоперационные швы заживают как незначительные поверхностные порезы, а всевозможные вирусы и инфекции растворяются в крови бывшего смертельно больного без следа. То есть я нашел источник практически абсолютного иммунитета! Вот только про увеличение продолжительности жизни мы пока ничего еще не можем точно сказать, все-таки организмы стандартных подопытных животных и человека слишком различны, чтобы делать далеко идущие выводы. Мышки все равно почему-то дохнут. Но первые шаги по внедрению моего уникального открытия в организм человека уже сделаны, результаты впечатляют…

— И этот первый шаг — я, да? — вкрадчиво поинтересовалась я, и так прекрасно зная ответ. Но где-то в глубине души еще тлела слабая надежда, что чудесам есть место в моей жизни и мне всего лишь отвели скромную роль простого стороннего наблюдателя, а все остальное — чудеса современной компьютеризации.

— Значит, видео с операции ты тоже успела просмотреть, — осторожно снимая свою руку с моих плеч, тихо произнес Вадим и плавным движением, как бы невзначай, отошел на пару шагов. Если он думает, что я сейчас брошусь на него с кулаками или чем потяжелее да поострее, то глубоко ошибается. У меня еще пока есть что с него спросить, а дальше посмотрим.

— А подверженность вирусам и инфекциям вы тоже на мне тестировали?

Муж искоса посмотрел на меня, но, увидев, что я нервно прикуриваю очередную сигарету, заметно расслабился. Видно, сообразил — если и будут бить, то несколько позже.

— На ком же еще? — осмелел от временной безнаказанности мой благоверный ученый и решил добить меня предельной откровенностью: — Мышки и свинки не болеют и десятью процентами человеческих заболеваний, какой с них прок? Такие исследования с максимальной достоверностью только на человеке и можно провести, даже обезьяны тут не помогут. К тому же нам нужен был кто-то, за кем можно потом постоянно наблюдать, вести сводку всех происходящих в организме изменений и держать ситуацию под контролем все двадцать четыре часа в сутки.

— А использовать именно меня в качестве первого подопытного материала — чья была идея? Твоя небось? — и, дождавшись утвердительного кивка, хищно добавила: — Не удивлюсь, если приступ, который привел меня на операционный стол, хладнокровно спровоцирован тобой же.

— Ничего подобного! — оскорбленно взвился муж. — Обычное стечение обстоятельств. Просто повезло.

— Кому?! — обреченно застонала я.

— Светка, я не понимаю, что тебя не устраивает?! — искренне удивился Вадим, тем самым окончательно оборвав все жизненные нити моего третьего и последнего душевного оплота — надежды. — Тебе, можно сказать, вторую жизнь подарили, а ты недовольна.

Это что же, я еще и получаюсь виноватой? Может, стоит в ножки покланяться благодетелям фиговым? Ага, как бы не так!

— Насчет жизни — вопрос спорный, особенно если учесть ваш дебют в данной области, — холодно припечатала я. — Это сейчас ты передо мной распинаешься, какие вы молодцы и умнички, потому что я выжила. А если бы нет? И потом — с одной почкой, насколько мне известно, люди тоже неплохо живут.

— Вот именно, что неплохо, а не замечательно. И это большая разница.

— А твоя махинация, можно подумать, беспроигрышная лотерея.

— Не спорю, риск был, и большой, — скорбно вздохнул Чикатило-Назаров. — Но согласись, ведь оно того стоило!

— Думаешь, стоило? — У меня было несколько иное мнение на этот счет. Еще бы! Тебе в организм вшивают какую-то жутко постороннюю дрянь сомнительного происхождения и потом с маниакальным интересом наблюдают, что из этого получится. Вот счастье-то! Прямо тотализатор какой-то: выживет — не выживет.

— Конечно, стоило! Еще как! — с уверенностью, достойной истинных фанатиков своего дела, заверил меня Вадим. — Вот сама посуди. Кисты имеют нехорошее свойство рецидивировать, то есть образовываться повторно после их удаления. В твоем случае вместе с гнойной кистой почки Сереге пришлось удалить и саму почку, потому что она почти целиком была затронута гнойным процессом. И что в итоге? Осталась бы ты с одним-единственным органом вместо двух. И не факт, что в скором времени вторая почка не вырастила бы на себе очередную дрянь, от которой избавиться было бы уж гораздо более проблематично, потому что взять на себя ее функции уже некому. Пришлось бы срочно искать трансплантат, а это удовольствие очень дорогостоящее, да и очередь на доноров на десять лет вперед расписана. А тут Серега сделал все в лучшем виде, убив сразу двух зайцев — и тебя спас, и для науки постарался.

— А твой Серега в курсе, чей орган мне приметывает? — Мне стало интересно, насколько далеко эти маньяки уже зашли в своих страшных экспериментах.

— Естественно, Серега с нами в команде. Он же заведующий хирургическим отделением нашей ведомственной клиники. Его очень заинтересовали наши разработки, и Серега готов нас во всем поддерживать.

— А остальной персонал? — не унималась я. — Вы же не вдвоем меня оперировали. Медсестры, анестезиолог, ассистенты…

— Тут, конечно, пришлось выкручиваться. — Муж скорбно почесал затылок и принялся с преувеличенным интересом разглядывать серую пелену облаков над головой, чем вызвал у меня довольно нехорошие подозрения. Лишние свидетели никому не нужны, а качественных путей их устранения слишком мало, чтобы я терялась в догадках. — С медсестрами у нас проблем особо не возникло, — собравшись с духом, принялся каяться Вадим. — Одна давно уже страдает чрезмерным пристрастием к спиртному (если ты заметила на видео, ее хорошо штормит, и инструменты она не один раз чуть не роняла). Так ей сразу после операции Серега препарат какой-то вколол, чтобы девица наша вырубилась, а потом ничего не помнила. Вторая сестричка вообще большим умом не отличается. Она, кажется, и не поняла даже, чем мы занимаемся. Правильно подает инструменты, и ладно. Ей денег, конечно, дали, но не объяснили, за что и почему. Она и довольна. Анестезиолог тоже наш человек, с ним проблем никаких. А вот с ассистентом, молодым начинающим хирургом, пришлось повозиться. Слишком много вопросов начал задавать. — Тут светило науки как-то нехорошо замолчало, но мне не хотелось додумывать столь двусмысленные ответы самой.

— И что? — излишне равнодушно поинтересовалась я. — Вы его убили?

— Автомобильная катастрофа. С моста в реку на машине вылетел, а двери заблокировались, он выбраться не успел. — Вадим при этом так искренне наивно развел ручки в стороны, что я ни секунды не сомневалась — банальным несчастным случаем тут и не пахнет.

Вот уж никогда не думала, что мой муж способен на столь хладнокровное убийство своих же коллег ради сохранения тайны научных экспериментов. Значит, на карту действительно поставлено слишком много, раз в ход идут такие кардинальные меры. Не знаю, что уж подразумевали наши далекие предки в поговорке «выйти замуж не напасть, как бы замужем не пропасть», но в моем конкретно случае это приобретает довольно зловещий оттенок. Можно даже сказать, пророческий.

— Вадим, за что? — Осознание реальности происходящего навалилось на меня удушающей липкой волной. — За что ты со мной и с ними так? Что плохого мы тебе сделали?

— Ой, вот только давай обойдемся без патетики, ты же знаешь, как я этого не люблю, — брезгливо поморщился мой излишне ученый супруг и даже отодвинулся от меня немного в сторону, будто я могла заразить его чем-то опасным. — С тобой было удобнее всего работать, остальные могли в любой момент отойти на достаточно большое расстояние, чтобы можно было их контролировать.

— А почему не жена Сергея или кого-нибудь еще? — не унималась я. Счастье быть «избранной» казалось мне более чем сомнительным.

— Потому что Серега разведен, а «кто-нибудь еще» нам не подходит по причине, которую я тебе только что назвал. Ладно, Светик, солнышко, давай пока прекратим эти далеко идущие прения, — снова приблизился ко мне Вадим и ласково ухватил под локоток. Я дернулась словно от удара током, но муж этого даже не заметил. — У меня правда мало времени, меня ждут и мама, и коллеги. Я сейчас съезжу по делам и постараюсь вечером же вернуться. Ты ведь согласна подождать немного со своими расспросами?

— Я не согласен!

Тихий, но властный голос заставил нас обоих резко повернуть головы в направлении постороннего звука. Ага, вот и пропажа нашлась. Интересно, куда вампир ходил нервы успокаивать? Или к кому? Осторожно бросив взгляд на соседний участок, я с облегчением успела заметить скрывающуюся за сараем Маринку. Не туда, и на том спасибо. Остальные меня как-то мало в данный момент волновали.

— Свет, надеюсь, у тебя хватило ума не показывать этому кровавому мальчику свои пикантные находки? — как можно тише спросил Вадим, осторожно отступая мне за спину. Под пылающим багровыми отблесками взглядом Стефианира уверенность моего благоверного Джека-потрошителя несколько подрастерялась. А что он хотел? Чтобы у него все было и ему за это ничего не было? Мечтать не вредно, вредно не задумываться о последствиях.

— Конечно, — спокойно ответила я и, услышав над ухом шумный вздох облегчения, ехидно закончила: — Он из-за моего плеча бессовестно подсматривал. Прогнать супостата не получилось, уж извини.

— Абзац! — сквозь зубы прошипел муж, с силой сжимая пальцами мой локоть до предупредительного хруста.

Я охнула от резкой боли и попыталась высвободить из цепкой хватки пока еще не совсем безнадежно пострадавшую конечность, но Вадим, кажется, впал в некое подобие столбняка и разжимать судорожно вцепившиеся в меня пальцы, похоже, добровольно не собирался.

Мужские взгляды скрестились в безмолвном поединке. Один серый, упрямый, напряженно выжидающий. Другой черный, бездонный, пугающе непроницаемый. Жесткая борьба двух нервных систем, человека и вампира. А победителем скорее всего окажется… Я бы, положа руку на сердце, поставила на вампира. И не потому, что разочаровалась в муже как в человеке. Просто в более чем тысячелетнем возрасте стыдно не иметь накопленной с опытом выдержки и в итоге потерпеть глупое поражение от какого-то «малолетнего» салаги. Хотя как знать, у нас тоже попадаются люди со стальными нейронами.

Пауза нехорошо затягивалась. Напряженная тишина отвратительно давила на уши. Мне казалось, что даже птицы замолкли и ветер стих в ожидании чего-то зловещего. И в этом полном отсутствии звуков я различала только оглушительный стук собственного сердца. Стало так страшно, что захотелось кричать, лишь бы ужасная пытка абсолютным безмолвием и полным бездействием прекратилась.

И вот в этот самый напряженный момент прямо над нами громко и противно каркнула пролетавшая мимо ворона.

О, реакция у нас троих на это, казалось бы, простое событие была чрезвычайно бурной и довольно разнообразной. Я с визгом подскочила на месте, чуть не сверзившись со ступенек, но успела в последний момент схватиться за перила и избежать позорного падения. Мой излишне самоуверенный муженек проворно шмыгнул мне за спину и там затих. А вот Стефианир повел себя как настоящий первоклассный воин в тылу врага. Темной размытой тенью вампир молниеносно взвился вверх и уже через мгновение снова невозмутимо стоял на прежнем месте, а перед ним на земле бесформенной кучкой с неестественно вывернутой шеей лежала та самая серая горлопанка. Без сомнений она была мертва. Не в том месте и не в то время ты, голубушка, решила свой клюв раззявить. Где твое животное чутье было, когда при разъяренном вампире каркнуть надумала? Эх, глупая птица! Правда, мораль почившей вороне уже поздновато читать, а вот живым пока еще человечкам выводы кое-какие сделать не помешает. Вряд ли Стефианир устроил нам тут случайные показательные выступления, до нервного срыва испугавшись резкого звука над головой. Думаю, его охота на крылатого обидчика была лишь экспресс-демонстрацией потусторонней силы и магического превосходства вампира над человеком, чтобы мы, жалкие людишки, не сильно расслаблялись в его присутствии. Кратко — не дергайтесь, иначе умрете уставшими и с некрасивой гримасой на лице.

— Ничего себе!!! — восхищенно раздалось у меня за спиной. — Если бы сам не видел, ни за что не поверил! Все физические законы побоку, почти полная трансформация органической материи в чистую энергию, но зато какой колоссальный эффект!

— На твоем месте я бы сейчас радовалась совсем другому, — сквозь зубы процедила я, не разделяя чрезмерных восторгов мужа по поводу паранормальных способностей нашего незваного гостя.

— И чему же? — Вадим не услышал предостережения в моем голосе, но выходить из укрытия пока тоже не торопился. А чтобы лучше видеть происходящее и не пропустить чего интересного, бессовестно выглядывал из-за моего плеча.

— Тому, что это твои перья могли бы сейчас так безмятежно и, что самое главное, посмертно падать на дорожу. И у Стефианира для этого есть все основания.

Возбужденное сопение сзади тут же потрясенно стихло, перейдя в бездыханную стадию критического осознания возможной угрозы жизни. А что ты хотел, дорогой? Вампир не колобок, песенку не споет и не покатится дальше. Не та сказка.

— И не только перья, профессор. — Стефианир обнажил внушительные клыки в плотоядной усмешке. Подозреваю, в уме вампир давно уже разобрал моего мужа на запчасти, как тот поступил с его подружкой, или кем она там ему приходится.

— Ты не посмеешь напасть на меня, клятва вампира священна и не зависима от изменчивости обстоятельств, — нагло выпалил из-за моего плеча Вадим.

— Насколько я успел заметить, в вашем мире клятвы не в большой цене, — с видимым спокойствием парировал Стеф, не без удовольствия отмечая промелькнувшую тень паники на лице собеседника. — Они легко даются и легко нарушаются. Я здесь всего лишь гость, и мне не пристало нарушать местные традиции. Исключительно из уважения. Как у вас говорят — не ходи со своим уставом в чужой монастырь. У нас, вампиров, это звучит несколько по-иному — перр шеен масс'крохт харм виэш, что означает — не переставляй свои клыки в чужой рот.

— Ничего страшного, я переживу твое самоуправство, — великодушно разрешил мой благоверный. — А клыки пусть останутся в своем родном монастыре, так всем спокойнее будет.

— Не думаю.

Мужские взгляды снова молчаливо схлестнулись. Каждый обдумывал наиболее выгодный для себя выход из столь непростой ситуации. Мне не хотелось облегчать жизнь ни одному, ни второму, и без того голова кругом идет. Мало того что муж оказался подлым предателем, ставящим опасные опыты на любимой (тут, правда, уже куча знаков вопроса) женщине, так еще не мешало бы выяснить, кем же я теперь являюсь по биологической классификации — человек, вампир или что-то среднее, если такое вообще возможно — и как жить с этим дальше. Уверена, обратного пути к простому человеческому счастью мне не светит. А вампиров я просто боюсь.

— Как в твои подлые ручонки попала Стадия? — глухо, на уровне звериного рыка, первым нарушил тяжелое молчание Стефианир.

Я осторожно перевела дух. Если вампир задает вопросы, значит, пока нападать не будет. Ему нужна информация. Думаю, Вадим это тоже прекрасно понял, потому что облегченно выдохнул мне в затылок и по-хозяйски обнял за талию. Мне захотелось грубо оттолкнуть этого лицемерного негодяя, столько лет называвшегося моим мужем, и убежать куда подальше, но я усилием воли заставила себя остаться на месте. Лишь гримаса отвращения на миг исказила мое лицо, прежде чем я справилась с собой и смогла нацепить выражение ничего не значащей отстраненности. Но от пылающих багровыми отблесками глаз злобного упыря минутное проявление моей слабости не укрылось. Он смерил меня внимательным взглядом, будто обдумывал дальнейшее применение нечаянной жертве человеческого произвола, и снова уставился на убийцу только что обретенной и в тот же миг потерянной навсегда алаканты.

— Между прочим, твоя вампирша попала к нам в последней стадии безумия, — попытался хоть как-то защититься Вадим из-за моей спины. — Мы успели ее забрать прежде, чем она перегрызла глотки всему обслуживающему персоналу клиники, куда имела неосторожность попасть. Так что около полудюжины человек я честно спас. — Если мой муж ждал от нас хоть намека на благодарность за свой «самоотверженный» поступок, то напрасно. Мы с вампиром в этом вопросе проявили редкостную солидарность и угрюмо промолчали, но моего мужа сей факт даже не насторожил. — Эту беснующуюся тварь, бросающуюся на любого, чья температура тела больше температуры окружающей среды, восемь человек еле скрутили и погрузили в машину. Она ничего не соображала, ничего не говорила, только рычала, вырывалась и брызгала слюной. Как думаешь, благородный аристократишка, ты бы стал мирно беседовать с озверевшим монстром, безжалостно перегрызшим глотки более чем сорока человек.

— Я ведь беседую, — глухо отозвался Стефианир.

— Не сра-а-авнивай, — погрозил пальцем ученый. — Не надо делать из меня совсем уж бесчувственное чудовище. Я просто так ни на кого не кидаюсь, а все, что делаю, только на благо родного человечества и с умом.

— Но некоторые вполне разумные сведения у Стадии тебе не составило труда раздобыть. Взять хотя бы ее имя.

— Ну… редкие проблески сознания у нее наблюдались, — неуверенно промямлил Вадим, осознав, что противник не только намного сильнее, но и умнее, чем можно было предположить.

— Значит, это была далеко не последняя стадия безумия, — жестко припечатал вампир.

— Она в любом случае была обречена! — не желал отказываться от уже примеренных лавров ученый.

— Ее можно было спасти, — продолжал играть роль обвинителя Стефианир.

— Я ученый, а не служба спасения.

— Ладно, продолжай!

— До этого все исследования мне приходилось проводить, довольствуясь только мертвым материалом, но я установил, что ДНК вампира не просто идентична человеческой, но еще и способна менять последовательность нуклеотидов в зависимости от внешних и внутренних факторов. То есть она чертовски мобильна и может произвольно перестраиваться. Именно этот фактор натолкнул меня на мысль, что трансплантация органов вампиров в организм человека вполне реальна. И не надо тщательно подбирать доноров, сдавать кучу анализов, стоять в многолетних очередях. Ваша братия в этом случае универсальна!!! Органы сами без проблем подстраиваются под новую физиологию. Только мертвый материал, опробованный на зверушках и, что уж скрывать, нескольких людях, показал отрицательный результат — подопытные после, казалось бы, удачной операции и прекрасного вживления новой ткани погибали в считаные дни, разлагаясь практически на глазах. Отсюда я сделал вывод — донор должен быть живым. И появление в нашем мире вашей алаканты, или как ее там, для меня было настоящим подарком судьбы. А тут еще и у Светки приступ случился. Звезды сами выстроились над моей головой в нужной комбинации! Надо быть полным идиотом, чтобы не использовать шанс, который дается, возможно, всего раз в жизни!

— Не удивлюсь, если мой приступ тобой же и спровоцирован, — словно между прочим заметила я и повернула голову, чтобы прочитать ответ в глазах предателя.

— Как ты могла так обо мне подумать?! — излишне громко возмутился Вадим, невольно отступая на шаг назад, чем выдал себя с потрохами.

Мне удалось подавить жгучее желание сразу же вцепиться мужу в глотку и преждевременно примерить на себя статус вдовы, но заметку на будущее в памяти я аккуратно сделала: «Отомстить. До востребования». Это как же надо было тронуться умом, чтобы так подло рисковать жизнью близких, да еще и притворяться милым и заботливым.

Вампир тоже не поверил в искренность заявления ответчика, но удостоил его всего лишь скептическим хмыканьем, словно и не сомневался в изобретательности ученого. А на меня он вообще плевать хотел. Конечно, какое кровососу дело до простого человека, пусть даже с добавлением генов вампира? Если только гастрономическое, так, полуфабрикат какой-то. Ни вашим ни нашим.

— У твоей Стадии не было никакого шанса выжить, — еще более жарко принялся убеждать Стефианира Вадим, резко уводя разговор от неприятной для себя темы. — Она была обречена с самого начала появления в нашем мире. Так же, как и ты! Для вас наш мир смертельно опасен, несмотря на обилие жратвы. И вернуться обратно ты не сможешь! В скором времени тебя постигнет участь твоей неосторожной подружки.

Внутри у меня все похолодело. Если допустить, что Стадия попала к нам случайно и поплатилась за собственную неосторожность сначала рассудком, а потом и жизнью, то Стефианир пришел в наш мир не на увеселительную прогулку, он искал свою клыкастую подружку. И ловушка получила новую жертву, а мой ненормальный муженек — новую игрушку для своих страшных опытов. Разумную, непокорную и очень-очень злобную, особенно после того, как стал информационно подкованным в плане проводимых здесь по отношению к его соотечественникам безобразиях.

— Хочешь сделать из меня очередную подопытную морскую свинку? — снова оскалил внушительные клыки вампир. Мне даже показалось, что от злости они еще больше удлинились и заострились, совсем как у змей. Завораживающее зрелище, пугающее.

— Ай, Стеф, перестань… — покровительственно махнул рукой Вадим и осмелился выйти из-за моей спины. — Ты не глупый мужик и прекрасно понимаешь, что, когда неуемная жажда крови окончательно поработит твой разум, мысль об использовании твоего тела на благо местной науки тебя даже не посетит. И болевой порог на критической стадии превысит все самые немыслимые показатели, можно ноги живьем отрезать, ты даже не заметишь.

— Тоже проверено опытным путем? — отстраненно поинтересовалась я. Поверить в серьезность происходящего мне было все труднее и труднее.

— А ты думаешь, подобное можно установить чисто теоретически?

Мне уже совсем не хотелось ни о чем думать, привычный старый добрый мир рушился прямо на глазах. Я, кажется, даже заметно побледнела и покачнулась, потому что перед глазами вдруг все поплыло, тело стало ватным, и мозг просто не выдержал массированной атаки жестокой действительностью.

Краем уплывающего сознания я успела заметить, что некоторые восприняли мой малодушный женский маневр ухода от реальности как руководство к действию. Стефианир напружинился и по-звериному прыгнул, наплевав на все свои клятвы, аристократическое происхождение и заверения, что представители клана Зварру никогда не лгут. Типичный представитель нашего мира.

Но отдохнуть в счастливом нигде мне не дали. Вадим на удивление проворно схватил меня и прижал к себе, чем успешно вернул готовое уже ретироваться сознание на свое законное место. Я тряхнула головой, окончательно приходя в себя, и уже повернулась, чтобы поблагодарить все-таки не до конца потерявшего совесть мужа за своевременную заботу, но так и замерла с открытым ртом. В руке моего благоверного красовался самый настоящий пистолет. Первый раз видела боевое оружие так близко. Почему я решила, что боевое? Это на хулиганов в темном переулке игрушка может оказать воспитательное воздействие и наставить на путь истинный, а на настоящего вампира с пугачом ходить не просто глупо, но и опасно, упырь может и обидеться за такое несерьезное к себе отношение. Я бы точно обиделась.

— Еще один шаг, и я стреляю! — истерично крикнул Вадим замершему у нижней ступеньки Стефианиру. Жить вампиру тоже, видимо, хотелось, и сильно. — Он заряжен семью серебряными пулями, а этот уникальный во всех смыслах металл действует на вашу братию как напалм, выжигая внутренности изнутри.

— Тоже опытным путем установил? — не столько спросил, сколько подтвердил Стеф.

— Конечно, я же практик, а не теоретик! И после выстрела у меня хватит времени довезти тебя до моей лаборатории живым, а там разобрать на запчасти раньше, чем серебро выжжет твои ценные внутренности изнутри. Знаешь, в нашем мире так много богатеньких, нуждающихся в качественных донорах, что внакладе я не останусь.

— Что же тогда не стреляешь, тварь?

— Мне выгоднее дождаться, когда ты окончательно перестанешь себя контролировать.

Озадаченный вампир надолго замолчал, не мешая «гостеприимному» хозяину наслаждаться своим кажущимся триумфом, и что-то старательно обдумывал. Я это поняла по хорошо знакомому покусыванию верхним клыком нижней губы. Высшая степень умственной деятельности. Привычка, конечно, вещь индивидуальная, но стратегически невыгодная, потому как по ней всегда можно просчитать дальнейшие действия противника. Вот и меня это несколько напрягло. Расчетливый ум Стефианира вполне мог подстроить какую-нибудь неприятную гадость.

— Помнишь, профессор, вчера ты обещал мне желание в обмен на предоставленную информацию? — как-то не к месту напомнил вдруг Стеф и, дождавшись осторожного кивка моего мужа, вкрадчиво продолжил: — Думаю, самое время расплатиться.

— Я выполню твое желание только при условии, что ты выполнишь свое, — самоуверенно заявил Вадим.

— Ты про собственную безопасность?

— Про нее, естественно.

Стефианир мгновение колебался, словно пересматривал некоторые пункты своей клятвы относительно отдельно взятых личностей, но, видимо, спонтанно придуманное желание оказалось сильнее пламенной мести.

— Моя клятва остается в силе до тех пор, пока ты не нарушишь свое слово, профессор, — заявил вампир, твердо глядя врагу прямо в глаза. — Ты, как и обещал, выполняешь мое желание, я же остаюсь до конца верным своей клятве. Сделка равноценна до тех пор, пока я могу держать себя в руках. А дальше — не обессудь.

Удовлетворенный таким поворотом событий, Вадим расплылся в довольной улыбке. Наверное, посчитал, что опасность миновала. Наивный.

— Я буду следовать исключительно собственным интересам и интересам науки. Все честно.

— Пусть так.

Я нутром чувствовала, как Стефу хотелось наплевать на все, броситься вперед и просто убить этих зарвавшихся человечков. Не сомневаюсь, он бы успел расправиться с нами прежде, чем стоящий за моей спиной «снайпер» успел нажать на курок. Но усилием воли Стефианир заставил себя оставаться на месте и продолжать вести эти глупые переговоры. Интересно, муж догадывается, что ему всего лишь милостиво позволяют держать ситуацию под контролем? Хотелось бы еще знать, что за этим стоит.

— И чего же ты решил возжелать в такой экстремальной ситуации? — недоверчиво спросил Вадим, не выпуская вампира из-под прицела. — Ученой кровушки? Так и быть, накапаю тебе стаканчик.

— Твоя кровь меня сейчас не интересует, — не сводя пристального взгляда с моего мужа, заверил вампир.

— Странно. Тогда что же ты хочешь получить?

— Светлану.

Грохот выстрела больно резанул по ушам. Я испуганно взвизгнула и уткнулась лицом в плечо мужа, чтобы не видеть, как окровавленное, расползающееся на глазах тело падает к моим ногам.