Пройдя в южное крыло дворца, спустившись по широкой лестнице, мы вышли в сад и двинулись по дорожке между магнолий. От цветочного запаха воздух здесь казался пьяным и сладким. Под ногами хрустела гранитная крошка, а за ветвями, белыми от цветов, журчал фонтан. В общем, сад был вполне королевский и его великолепный вид даже несколько улучшил мое мнение о Люпике Третьем и мирке, в который меня занесло университетское распределение.

– Сюда, пожалуйста, господин Блатомир, – маркиз коснулся моего локтя, увлекая меня к дорожке, отходящей от аллеи. – Элсирика должна ждать там.

Едва мы миновали клумбу ирисов, как нам открылась беломраморная беседка. На ступеньки вышла тучная пожилая дама в роскошном платье и немолодой субъект с тростью; мишура и золотые ордена во множестве украшали его торжественный мундир.

Из этой сладкой парочки Элсирикой, скорее всего, являлась пожилая дама, приветствующая нас улыбкой поварихи, у которой только что сгорел праздничный пирог. Я тоже улыбнулся и подумал: «Неужели эту кухарку они пророчили мне в конкуренты в розыске Сапожка?! Агата Кристи нашлась на мою голову!»

– Приветствую, восхитительная э-э… Элсирика, – воскликнул я, не доходя до ступенек и игнорируя ее протянутую для поцелуя руку.

– Это герцогиня Клуфра Паноль, – наклонившись к моему уху, быстро прошептал Нестен.

– Черт! – я растерялся лишь на один миг: порозовел, почесал за ухом. И тут же легко исправил положение: – Шутка, ваша светлость. Надеюсь, развлек вас. М-м, моя прелесть – без особого аппетита я приложил губы к ее сморщенной руке.

Оторвавшись, обратился к субъекту, отягощенному орденами:

– Получается, вы – Элсирика?

– Это супруг герцогини, уважаемый герцог Горис Паноль, – прогнусавил мне в другое ухо Рерлик.

– О! Приветствую, господин Паноль! Рад до сумасшествия! – я изобразил на лице восхищение, отпустил любезный поклон и принялся искать взглядом неуловимую Элсирику.

В беседке ее точно не было. Я озирался и ощущал, что она где-то здесь, и что с семейством Паноль я угодил в неловкое положение. Герцог о чем-то ворчал подскочившему к нему Дереваншу. А его красотка-жена продолжала глупо улыбаться, как будто помимо пирога у нее сгорела утка с яблоками и полкухни в придачу. Причем улыбалась она всей душой и именно мне.

– Опля! – услышал я сзади, и тут же мои глаза закрыли мягкие ладони.

– Госпожа Элсирика! – на этот раз я угадал безошибочно.

Повернулся и обомлел. Вообще-то, меня трудно удивить. Все странные вещи, даже чрезвычайно странные, которые происходили перед моими глазами, никогда не доводили меня до того состояния, когда открываешь рот и при этом не можешь произнести ни звука. Даже в темном университетском подвале, когда на меня напал дух магистра Шарипова (как выяснилось позже, инициированный двумя ведьмами-шутницами с пятого курса) я не был в той точке предельной растерянности. По крайней мере, тогда, при виде синей рожи магистра, я смог открыть рот, и даже закрыть его, снова открыть, и заорать благим матом. А в этот раз я только рот открыл и замер в глупейшей позе, вытаращив глаза и вытянув руки вперед.

Передо мной стояла Анька Рябинина. Я узнал ее сразу. Ни прошедшие годы, ни кенесийский непривычный наряд с пышным бантом на плечике не изменили Анну Васильевну: те же насмешливые серо-голубые глаза, тот же лик принцессы Марго из старого французского фильма и те же распущенные опасно-рыжие волосы, от вида который чувствуешь себя беспокойно, будто при пожаре.

– Маг Блатомир? – проговорила она с явной издевкой, будто перед ней появился Волк из сказки про Красную Шапочку, неумело прикинувшийся Бабушкой. И ее следующей репликой по всей логике должно быть: «а чего у вас такая кислая улыбка? Зубы болят?» но вместо этого она проворковала: – Наслышана, наслышана. Из каких же далей занесло вас в благословенную Кенесию?

«По идиотскому распределению из родимого университета», – хотел сказать я, но вместо горестной правды сообщил:

– Волей всевышних из Героны, госпожа Э-э…

– Элсирика, – хором подсказали маркиз Вашаб и граф Ланпок.

– Слава богам, ваше знакомство счастливо состоялось! Уверен, вы легко подружитесь, – подытожил герцог Горис Паноль. – А дружба – важнейшая вещь в нашем непрочном мире, особо если приходится вместе идти к возвышенной цели.

– И трижды особо если к такой возвышенной, как поиски чьего-то сапожка, – заметил я.

– Да, да! – подтвердил герцог, утверждая мою мудрейшую мысль постукиванием трости. – Сапожка Пелесоны! Мы очень рассчитываем на вас! Боги, храните нашего короля!

– Господин Блатомир… – бархатным голоском проговорила Элсирика и отчего-то замолчала; в глазах ее вспыхнул и погас веселый отблеск.

– Можно просто – Блат, – сказал я. – Чего уж там, если нас связывают такие трогательные обстоятельства.

– Блат, извините, что я так вот из-за спины… Поставила вас в неловкое положение, – губы ее скруглила ангельская улыбка. – Мне и в голову не могло прийти, что вы спутаете госпожу Паноль, а затем и самого герцога со мной.

– Я никого не спутывал. Это была шутка, – огрызнулся я. – Но ладно, извинения приняты.

– Вот и чудесно. А теперь поспешим к Его Величеству, – вмешался граф Ланпок. – Думаю, он уже поджидает нас.

С этими словами Нестен взял Элсирику под руку и зашагал в сторону небольшого пруда, блестевшего за деревьями. Я в сопровождении Дереванша и Вашаба направился туда же. По дороге меня мучили опасения, что Элсирика – в прошлой мирской жизни Анька Рябинина – наговорит графу чего-нибудь не того. Мало ли что на уме у взбалмошной девицы, а тем, касающихся меня, в ее головке должно было сохраниться много. Я старался держаться поближе к ней и Ланпоку, прислушиваясь к их разговору, но говорили они так тихо и мило, что до моих ушей долетали лишь отдельные слова вроде «очаровательно», «глупость», «грешить», «нежное волшебство» и редкие взрывы смеха Элсирики.

Когда мы обогнули пруд, и впереди за стрижеными кустами появилась небольшая лужайка, сходящая к воде, Нестен и Элсирика ускорили шаг.

– Его Величество Люпик Третий, – сообщил мне Рерлик. – Он сидит посередине на белом с позолотой табурете. Пожалуйста, господин Блатомир, не перепутайте его с кем-нибудь другим. Король не всегда расположен к шуткам.

– Нет проблем, – сказал я, тоже быстрее переставляя ноги.

Когда мы подошли к Люпику и его пестрой свите, граф успел представить Элсирику, и она присела в изящном реверансе (не знаю, где и когда она научилась этим выкрутасам, но наша обычная Анька Рябинина вела себя точно опытная фрейлина). Настала моя очередь быть названым. Маркиз Вашаб совершил это в точном соответствии с дворцовым этикетом. И я на всякий случай присел, изобразив замысловатый выверт рукой, скаля зубы монарху – худенькому старикашке в красных одеждах, расшитых драгоценными камешками.

– А, маг Блатомир! – воскликнул король. – Очень рад видеть в нашем королевстве! – он вдруг встал и, к удивлению собравшихся, похлопал меня по плечу.

– И я рад, Ваше Величество! – в ответ я тоже хотел стукнуть Люпика в костлявое плечико, но благородное воспитание не позволило. – Всю сознательную жизнь мечтал так вот запросто пообщаться с королем в неформальной обстановке.

Все отчего-то притихли. Застенчивым взором я оглядел лужайку, прудик с белыми лебедями и хмурые лица дворцовых людей.

– Ну, сир, приступайте к напутственной речи, – поторопил я короля. – Сапожок ваш, вернее этой… Пенелопы…

– Пелесоны! – свистящим шепотом подсказал маркиз Рерлик Вашаб, дыша мне в ухо.

– Сам знаю, – я успокаивающе зыркнул на него и повернулся к монарху. – Сапожок – не проблема. Найду с легкостью. С моими магическими способностями, дедукцией, интуицией, эрудицией поиски обувки – дело плевое, – заверил я, поглядывая на госпожу Рябинину и с удовольствием замечая, как в изумлении округляются ее глаза.

– Очень на вас рассчитываю. Вы же понимаете насколько это важно?! Я был в ужасе, когда узнал, что благоденствие нашего королевства и всего окружающего мира зависит от какого-то Сапожка! – Люпик разнервничался и заходил между мной и Элсирикой маленькими, но очень быстрыми шагами. – Вы бы знали, что написано об этом Сапожке в древних текстах! Вы знаете, что о нем написано?! – он пронзительно глянул на меня.

– Частично, – ответил я. – Кое-что знаю. Чего еще не знаю, то скоро узнаю, если вам так угодно.

– О! Вы должны знать все! Я вам доверяю. Доверяю эту историю и все, что связано с историей святейшей Пелесоны. Ясно? У меня, увы, нет другого выбора! Ведь вы должны первым добраться до тайника с реликвией. Вы найдете его – так сказано в пророчестве от самой Юнии! А у меня нет оснований сомневаться в словах богини. Ее предсказания сбывались тысячи раз. Дереванш! – он остановился, вытянув палец с золотым перстнем в сторону архивариуса. – Вы обязаны ознакомить господина Блатомира и госпожу Элсирику со всеми древними текстами и предсказаниями, в которых упоминается Сапожок! Все, что известно вам, слово в слово должно быть известно им!

– Обязательно выполню! – Дереванш вытянулся и крякнул от натуги.

– А вам, господин Блатомир, настоятельно рекомендую получше изучить эти документы! Поскольку вы, как мне донесли, известный специалист по древним культурам, знаток тайных знаков и символов, то вы должны легко разобраться в сути вопроса и скорее найти путь к реликвии Пелесоны. Вы обязаны это сделать раньше других! – с этими словами Люпик подошел ко мне вплотную и посмотрел на меня снизу вверх.

Взгляд его был бешеным, и я предпочел отвернуться.

– Разумеется, кроме вас, поисками Сапожка займутся еще люди Нестена, некоторые посвященные жрецы Греда, еще многие преданные мне люди, но и число наших врагов тоже велико. Слишком велико, если верить последним неутешительным донесениям. Так же, граф? – он повернулся на каблуках к Ланпоку, и тому ничего не оставалось, как отчаянно закивать.

– Поэтому вы, господин Блатомир и госпожа Элсирика, – наша первая и главная надежда. К тому же враги королевства и существующего мироустройства о вашей миссии ничего не будут знать. Вас на поиски Сапожка мы надеемся отрядить в полной тайне. Да, секретность – суть нашего мудрого замысла, надеюсь, это и приведет к успеху. Пока сыск Ланпока и жрецы будут вести открытую войну с нашими противниками, вы тихонько достигните цели. Дереванш немедленно вручит вам важнейший документ, который поможет в поисках святыни пресветлой Пелесоны. О, Луга благословенной Юнии ей под ноги! – вскинув руки, король глянул на небеса и быстренько вернулся к делам земным: – Как только Сапожок будет у вас, немедленно ступайте во дворец. Если такое окажется невозможным, постарайтесь хотя бы добраться до поместий герцога Паноль, графа Ланпока или маркиза Рерлика и там просить помощи. Запомните: Паноль, Ланпок и Рерлик – все, больше не доверяйте никому! И никому не открывайте, что реликвия находится у вас. И с самим Сапожком поосторожнее. Ни в коем случае не примеряйте его ни на правую, ни на левую ногу! Это особо касается вас, Элсирика, – монарх остановился напротив Рябининой и многозначительно пригрозил ей пальцем, – уж я знаю, как сильна страсть молодых женщин, нацепить на себя что-нибудь необычное. Ни в коем случае ничего не делайте с Сапожком: не разглядывайте надписи на нем, не старайтесь прочитать знаки или запустить какие-нибудь заклятия; не пытайтесь понять, из какой кожи он пошит. Это особо касается вас, Блатомир, – уж я наслышан о страсти магов, постичь смысл каждой тайной вещицы. Запомните, в реликвии древняя могучая сила! Она погубит наш мир, если кто-нибудь выпустит ее на свободу. Поэтому Сапожок должен быть доставлен ко мне ровно в таком виде, в каком вы его найдете. В заключение, скажу, что из нашей казны на дорожные нужды жертвуется вам сто гавров. Еще пять раз по столько получите лично от меня, когда реликвия Пелесоны будет в моих руках. Как видите, я не жадничаю, – монарх уставился на меня, как бы проверяя справедливость последнего высказывания.

– Ну, вроде того, – кивнул я, чтобы успокоить больную совесть старого скряги. – Если только святая обувка не окажется где-нибудь далеко за пределами Кенесии. Например, на том краю Мильдийского моря или за Мраморными горами.

– Если вдруг случиться так, мы выделим добавочные средства, – с готовностью сказал граф Ланпок, и часть королевской свиты закивала, будто и они были готовы скинуться по гаврику. – Как только возникнут дополнительные потребности, я лично выдам вам необходимую сумму. Однако… – граф на миг задумался, прищурившись и ковыряя носком сапога траву. – Без особо серьезной причины во дворец не приходите. И со мной так же постарайтесь не искать встречи – за вами могут следить наши недруги.

– Если за морем, то мы тайно снарядим корабль, – пообещал маркиз.

– В общем, окажем вам полнейшее содействие, – подытожил король. – Вы только найдите пути к этому неладному Сапожку и с ним быстрее ко мне, – последнее он произнес с просительной ноткой, и я отчетливо прочувствовал, что судьба монарха отныне в моих руках.

– И все на этом! Не будем терять время! – провозгласил король. – Ступайте с Дереваншем, он ознакомит вас с нужными документами, вручит Клочок Мертаруса и тихонько выпроводит из дворца.

– Стоп! – окликнул меня Люпик, когда я уже ступил на дорожку, посыпанную гранитной крошкой. – Дайте, я вас обниму!

Оказать сопротивление я не успел: монарх стиснул меня худенькими, но очень крепкими руками, потянулся и чмокнул в щеку:

– Удачи, Блатомир! – прошептал он. – Да освятят ваш путь боги!

– И вам три тележки счастья и симпатичных фавориток, – я вытер рукавом щеку.

Чуть дольше король прощался с Элсирикой: мял ее в объятьях, привставая на цыпочках и шепча что-то между ее рыжих локонов.

В 16.53 по моим часам мы были в дворцовом архиве, служившим одновременно крупной библиотекой.

Огромное полуподвальное помещение с зарешеченными окнами выглядело слишком темным после прогулки по солнечному саду, но постепенно глаза привыкли, и различили десятки высоких длинных стеллажей и полок вдоль стены, уставленных невзрачными книжицами, толстыми томами и фолиантами, в матерчатых и кожаных с позолотой обложках. В дальнем углу, где на бронзовых лапах горели масляные светильники, обнаружился стол с табуретами вокруг него. На столешнице кроме двух кружек и нефритовой фигурки Юнии, лежало множество раскрытых книг, толстый свиток и несколько лоскутов пергамента, покрытого черными жирными строчками. Несмотря на относительный порядок и чистоту, с потолка свисала седая прядь паутины. Здесь, под вздрагивающим красноватым светом, мы и расположились, чтобы изучить несколько десятков древнейших свитков и записи в книгах, которые уже приготовил Дереванш.

Провозились с этой литературкой долго – часа два или три, включая небольшой перерыв на обед, случившийся за тем же столом. Если учесть, что я был голоден, то отварные артишоки, сыр и немного маринованных овощей категорически нельзя было назвать королевским угощением. Дереванш и Элсирика почему-то этой пищей остались довольны и снова окунулись в изучение посланий маразматиков, давно сошедших в могилу. Я же потерял всякую охоту к просвещению (ведь, сколько можно: школа, долгие годы университета и детсад тоже!): устроился на сундуке, бросив сверху овечьи шкуры, жевал ломоть хлеба и мечтал о более сытной пище и о сигарете с бутылочкой пива, которые остались в моей недоступной сумке. Не знаниями же едиными! Попутно я слушал речи архивариуса и госпожи Рябининой, не слишком вникая в их смысл. По правде говоря, у меня были свои соображения насчет Сапожка Пелесоны и суеты вокруг него и моей роли в этом деле. Но о моих соображениях чуть позже.

Из скуки я взял потрепанный томик с нижней полки и начал читать стихи Брынса Пьяного, наслаждаясь его раскрепощенными рифмами и вглядываясь в потолок. На тридцатой странице, когда в моем очарованном разуме звучала ода «Распутным жрицам», я почувствовал, что кто-то пристально смотрит на меня. Этим «кто-то» была Анька Рябинина. Она стояла справа, подбоченившись и взирая на меня так, словно я только что спер ее дипломную работу. Дереванш осторожно выглядывал из-за плеча так называемой Элсирики.

– Все что ли? – оживился я. – Покончено с трухлявыми записями?

– Господин Блатомир, надеюсь, все сказанное и прочитанное мной, вы приняли к сведенью? – архивариус захрустел свитком, пергаментное лицо кенесийца выражало разочарование.

– Еще бы! Все в точности отложилось в моей черепушке, – успокоил я старика. Я не соврал: я действительно слышал кое-что из сказанного им Элсирике.

– Тогда остается передать вам Клочок Мертаруса, – стуча башмаками, он двинулся куда-то за средний стеллаж.

Заскрипели ржавые петли, открылась дверка, и послышался какой-то мышиный шорох. Скоро королевский архивариус появился с небольшим грязно-желтым лоскутом, который он держал очень аккуратно.

– Вот… Клочок Мертаруса, – последние два слова он произнес тоже очень аккуратно, будто они могли сломаться или упорхнуть сквозь прутья раскрытого окошка. – Король приказал вручить его лично вам. Хотя лучше было бы оригинал оставить в архиве, а вам дать копию этого ценнейшего э-э… документа. Здесь… – он положил лоскут на стол, – говорится о месте, где находится Сапожок. По крайней мере, из этого клочка, если им разумно воспользоваться, можно извлечь очень важные подсказки. Жаль, что у нас нет второй части пергамента. Вы же знаете: самого Мертаруса убили, когда он пытался передать сокровенный документ своему брату. Брат сумел убежать от наемниц, вырвав из руки одной из них большую часть пергамента.

– А нету сведений, где искать второй кусок? – поинтересовался я, небрежно взяв драгоценный лоскут, трижды свернув его и сунув в карман.

– Увы… Второй кусок называется Клочок Размазанной Крови. Находится он у наших врагов. Граф Ланпок считает, что им владеет братство Копателей Селлы. Под пытками один из членов братства в этом признался. Уже тысячу двести лет они собирают все доступные сведенья о Сапожке и близки к разгадке тайн оставленных святейшей Пелесоной. Боюсь, они и есть наши главные соперники.

– Какие еще Копатели Селлы? – я попробовал собрать мозговые извилины в кучу. Вроде удалось: вспомнилась полумифическая история Абрека Селлы, жившего более десяти веков назад где-то…

– Это братство основал Абрек Селла в шесть тысяч двести седьмом году по Илийскому летоисчислению, – освежил мою университетскую память Дереванш. – Сначала они были просто низкими грабителями могильников под Героной, а потом в одной из гробниц нашли что-то невероятно важное. Какие-то малахитовые скрижали. После чего обычная банда организовалась в тайное братство, которое до сих пор ищет по всему миру различные вещицы, наделенные особой силой и древние свитки. Ходят слухи, что последователи Селлы таким образом намерены обрести власть над Гильдой и даже другими мирами.

– Ясно с вашим братством. В общем, этот Селла был кем-то вроде нашей Лары Крофт, – подытожил я.

– Чего? – не уяснил архивариус.

– Вроде одной дамочки, Лары Крофт из «Томб Райдер», – посмеиваясь над невежеством кенесийца, я подмигнул Рябининой.

Она, конечно, меня поняла и показала кулак.

Дереванш упрямо наставлял нас еще с полчаса. Говорил о союзе ночных убийц, известном как Вдовы Вирга и имеющем серьезное влияние в Илии, Кенесии, Мильдии и даже государствах по ту сторону Мильдийского моря. Рассказывал о странном интересе жрецов Греда к истории Пелесоны и каком-то заговоре южных храмов, но я слишком устал, чтобы слушать его. Едва архивариус замолчал, вспоминая еще какие-то важные, по его мнению, сведенья, как я направился к выходу из библиотеки.

– Господин Дереванш, помимо ваших книжиц и пергаментов в этом мире есть не менее важные вещи, – сказал я, приоткрыв двери и вдыхая свежий воздух сада, пахнущий розами.

– Какие же? – он с недоумением уставился на меня и от умственного напряжения наморщил лоб.

– Мой посох и сумка, Гред вас вразуми!

– Конечно, вам их сейчас же выдаст Рерлик Вашаб, – заверил кенесиец. – Можете не сомневаться, все это время они были под надежным присмотром. А знаете… – он замялся, топчась на пороге и жалобно моргая глазками. – Конечно, я – всего лишь маленький архивариус при дворцовых книгах и документах, но король… зря вам отдает Клочок Мертаруса. Очень зря! Кто знает, что теперь случиться с важнейшим документом, цена которому тысячи человеческих жизней, а может и нечто большее. Я бы ни за что не стал так рисковать. Ведь можно было просто переписать с него текст для вас. А лучше, заставит вас выучить его наизусть.

При словах «выучить наизусть», меня чуть не перекосило, будто я снова оказался в стенах родного университета, и какой-то магистр-изверг навязывал мне непосильное задание на выходной день. Злым волком я глянул на кенесийца, однако сдержался от искушения вцепиться ему в глотку и вежливо сказал:

– Угомонитесь, Дереванш. Король – мудрый человек. Ему виднее, кому вручить важнейший документ, – я похлопал по карману, где лежал этот жалкий обрывок пергамента. – Где маркиз. Гоните мои вещи!

– Идемте, я отведу вас к Вашабу. Это в соседнем крыле дворца, – пропуская Элсирику вперед, Дереванш ступил на мощеную дорожку. – Извините, господин Блатомир, но… Клочок Мертаруса… Не будет мне теперь покоя. О, Гред, зачем же так!… Почему я не убедил короля?! – ныл он словно мальчишка, у которого забрали заводной автомобиль.