В зале, завешенном драпировками серебристо-синего цвета, не было никого. Справа под роскошным гобеленом, занимавшим весь простенок, стоял огромный диван. Слева между двумя высокими вазами фоленской керамики располагался платяной шкаф и комод, на котором священным перстом возвышалась бутылка водки. Моя бутылка! Ведь всем известно, что завод «Кристалл» в Илию поставки не производил.

Окончательно убедившись, что в помещении нет никого из копателей, я вылез из сумки и сел на подлокотник дивана.

– Где они? – шепотом спросила Рябинина, высунувшись из верхнего отделения и водя из стороны в сторону пистолетом, словно заправский спецназовец.

– На балконе, – я кивнул в сторону приоткрытой двери.

За полупрозрачной шторой виднелось два мужских силуэта, ведущих мирную беседу. Ветерок, влетевший в зал, колыхнул штору, и я на мгновенье увидел лицо Марга, суровое, чем-то озадаченное. А еще я увидел знакомые фасады зданий по другую сторону улицы, и догадался, что мы находимся в таверне «Хрустальная нора».

– Давай возьмем сумку и тихонько выйдем, – трогая меня за рукав, предложила Элсирика.

– Выйти мы всегда успеем. Я надеюсь выйти отсюда с достойным трофеем, – мне показалось, что на комоде лежат какие-то свитки.

– С каким? – насторожено спросила писательница.

– С двумя Клочками: Мертаруса и Размазанной Крови. Доставим радость господину Дереваншу, – сообщил я на ушко Анне Васильевне. – Может, и сами извлечем какую-нибудь пользу. В общем, я посмотрю, что здесь есть полезного, а ты карауль с пистолетом наготове. Если чего, стреляй не задумываясь. Пистолет газовый – целься по возможности в морды врагам.

– Он заряжен? – прошептала Элсирика.

Без слов я щелкнул предохранителем и вогнал патрон в патронник. Потом зарядил гарпунное ружье и подошел к комоду. То, что я принял за свитки, оказалось всего лишь свернутым полотенцем, зато бутылка водки была той самой, краденой из моего саквояжа, я ее взял и вернул на место в верхнее отделение, где копатели устроили возмутительный беспорядок. Не найдя свитков ни на комоде, ни на полках соседнего шкафа, я направился к огромному дорожному сундуку, несомненно принадлежавшему виконту Маргу.

– Булатов, ну не надо этого делать! – застонала писательница, когда я поддел крышку сундука, и послышался скрип. – Пожалуйста, уходим отсюда!

– Сейчас, посмотрим, что в сундучке и пойдем, – тут я увидел на столике добротный кинжал, которым можно было поддеть крышку.

Я взял его, всунул острие в щель и рывком нажал на рукоять кинжала. Раздался скрежет, и замок, запертый на один оборот, сдался. Крышка прыгнула вверх, открывая моему взору содержимое сундука.

– Булатов! – на этот раз голос Рябининой был резкий и громкий.

Я обернулся.

Отодвинув занавес, на пороге зала стоял виконт Марг, за ним гильдиец в коричневом импозантном костюме. В первые мгновенья, у потомка упыря был такой вид, словно ему вставили клизму с крутым кипятком. Но он быстро совладал с собой, выровнялся и даже сумел улыбнуться.

– Госпожа Элсирика, до этого дня я был о вас лучшего мнения, – скорбно проговорил Аракос, не слишком понимая, что за блестящую штуковину направляет писательница ему в грудь. – Я убеждал себя, что ваша связь с нечистым магом случайна, будто лично вы совсем не замешаны в этой недоброй истории! И не имеете никакого отношения к воровству дорогих мне вещей. Оказывается, вы с ним заодно!

– Не подходите, господин Марг, – вежливо попросила Рябинина. – Очень прошу, иначе мне придется выстрелить.

– Правильно, Анька. Подержи их там пару минут, – тоже вежливо попросил я, выкидывая на пол одежду Аракоса, плотные свертки, обшитые сафьяном и бархатом коробочки. – Подержи – я пока в сундуке поковыряюсь.

Мои глаза торопливо искали в вещах виконта что-нибудь важное, в этот момент раздался визг Элсирики и прогремел пистолетный выстрел. Я обернулся сквозь облачко дыма увидел Марга и его приятеля, схватившихся за лица.

– По-хорошему прошу, чертов Блатомир, бежим отсюда! – закричала Рябинина, не опуская пистолета и пятясь ко мне. – Клочки Мертаруса и Крови все равно бесполезны! О боги, ну что тебе нужно в этом сундуке?!

– Сейчас дорогая, ты пока развлекись – стрельни в господ копателей еще разик. Не каждый же день им выпадает счастье быть мишенью для газового пистолета. А я возьму что-нибудь из одежды виконта. У меня с ним вроде размерчик одинаковый. Вот сюртук хороший, совсем новый. И эта рубашка… Ах, какая рубашка, вы только посмотрите: с шелковой вышивкой, с серебряными пуговками! – перебирал я, вытаскивая из сундука добротные вещи, стоившие немалых денег.

– Булатов! Умоляю! Я сама тебе все куплю! И сюртук и рубашечку! Я куплю тебе пять рубашек и десять сюртуков! И плащ с золотыми пряжками! Только бежим отсюда! – причитала Анна Васильевна, косясь то на меня, то на свою дрожащую руку с пистолетом и наших противников.

Я же понимал, что все ее обещания чистой воды блеф. Едва мы выйдем отсюда, как она сразу забудет и о десяти сюртуках и о плаще с золотыми пряжками. Даже если не забудет, зачем тратить деньги, когда очень хорошие вещи можно было позаимствовать у виконта?

Элсирика, несколько напуганная ворчанием и всхлипываньями Марга, отошла к шкафу. И получилось так, что я оказался между ней и нашими злыми недругами. Почти все отобранные вещи я успел засунуть в сумку, когда приятель виконта издал хищный рык и бросился ко мне. Рябинина среагировала мгновенно – нажала на спусковой крючок. Громыхнуло, и облачко едкого газа окутало гильдийца и частью меня, ударяя колючими искрами в глаза, перечным пламенем проникая в нос и рот.

Я, едва сдержав крик, выронил гарпунное ружье и, почти ничего не различая вокруг сквозь пелену слез, отскочил к середине зала.

– Игореша, ну прости, пожалуйста! – услышал я жалобные причитания писательницы. – Больно, да? – она пыталась оторвать мои руки от лица, ставшего похожим на ошпаренный помидор.

– Нет, это я от кайфа плачу! Дура ты, Рябинина! Скорее воды! – простонал я. – Там на столе кувшин был. С копателей глаз не своди. Стрельни на всякий случай в Марга.

Тут же я услышал еще один выстрел. Потом еще. На этот раз газовый заряд счастливо миновал меня. Через несколько секунд прохладная вода слегка остудила жжение лица и глаз. Я кое-как смог осмотреться, умылся еще и скомандовал:

– Рябинина, бери сумку, посох и ружье. Пистолет отдай мне. Все идем к выходу! – тут же мне показалось, что в коридоре звучат чьи-то бодренькие шаги.

– Мне тоже, Игореша, досталось, – всхлипнула где-то сзади Анька. – Знаешь, как глаза щиплет!

– Очень даже знаю. Какого хрена в закрытом помещении палить во все стороны без разбора! – огрызнулся я и направился к двери, еле различая ее очертания сквозь жгучую мглу.

Потомок упыря пытался задержать меня, расставив руки, завывая и нецензурно поругиваясь.

– Собака, не матерись при благородной даме! – сказал я и стукнул его по коленной чашечке носком сапога.

Когда я открыл дверь, передо мной возник худенький субъект с длинными соломенными волосами. Увидев меня, он отчего-то подпрыгнул и с испуганным воплем метнулся по коридору. Убегая, гильдиец дважды споткнулся на ковровой дорожке. Не знаю, что его так напугало: то ли мое лицо и глаза, ужасающе красные, после шалостей Элсирики, то ли сам факт моего появления.

Не прошли мы и половины пути до лестницы, как впереди снова послышались стремительные шаги.

– Бежим в мои апартаменты! – предложила Элсирика. – Оттуда может получится спуститься через балкон.

– Не паникуй, детка, – успокоил я писательницу. – Ты же видела, что делает с ними газовый пистолет.

– Из ружья стрелять? – Анна Васильевна опустила на пол сумку и отставила посох к стене.

– Отчего же нет? На то и ружье, чтоб из него стрелять. Только смотри, гарпун мне в спину не воткни, – я вытер рукавом, мокрое от пота и слез лицо, поморгал правым глазом и изготовился к стрельбе.

В коридоре появилось трое: вездесущий крепыш с отвратительным морщинистым ротиком и еще двое, вооруженные короткими шпагами, геронского образца. Разъяренными быками копатели ринулись на нас: выпучив от натуги глаза, недобро опустив головы и стуча каблуками по полу, словно копытами.

– Не буду стрелять! – простонала великая писательница. – Я же проткну кого-нибудь.

– Иначе они проткнут тебя, – заметил я.

Рябинина коротко пискнула и нажала спусковой крючок. Гарпун, разматывая леску, просвистел у меня над ухом и вонзился в бедро крепышу. От чего морщинистый рот крепыша издал отвратительный вопль и скривился, так, что щелочка, пересекавшая его, стала вертикальной. Я выждал еще секунду и тоже пальнул. Одного выстрела хватило, чтобы последователи Селлы согнулись пополам и схватились за лица.

– Хватит им. Уходим, – решил я. – Сумку и посох не забудь.

– Но, Булатов! А как же это? Я его на веревочке потащу что ли?! – Элсирика осторожно подергала за леску, соединявшую гарпун с самим ружьем.

Крепыш, корчась от боли, разразился руганью, в основном касавшейся морального облика госпожи писательницы.

– О, мать грешная! Стрелка нам нужна: у меня всего две таких. Вытащи ее как-нибудь, а я посох понесу.

– Как я ее тебе вытащу?! – Рябинина тихонько потянула за леску и получила в свой адрес еще одну порцию отборного мата.

– Ну, попроси его, пусть сам вытащит, – я кивнул на раненого соратника Аракоса. – Гарпун ему в ноге все равно не нужен. Мешает ходить, доставляет болезненные ощущения.

– Идиот, ты еще издеваешься! Сам его проси вытащить! – рассердилась Элсирика.

– Эй, уважаемый, пожалуйста, отдайте наш гарпун, – сделав шаг к копателям, попросил я. – А то хуже будет. Сейчас как дерну за веревочку, – для острастки я намотал пару витков лески на руку. – Дерну, и вы очень пожалеете, что на этом свете родились.

– О-о! Не надо дергать! – крепыш страдальчески посмотрел на меня. – Умоляю, господин Блат!

– Ну, так сам тогда вытяни мою стрелку из своей ноги! – рассердился я. – Скорее! Мы спешим! Не тащить же вас через весь город на веревочке!

В этот момент открылась дверь в покои виконта, из нее выглянул Аракос с красным лицом, растрепанными рыжими волосами и полными ужаса глазками. Увидев меня и своих поверженных помощников, он испуганно вскрикнул, тут же закрыл дверь и щелкнул замком.

– Скоре-е! – поторопил я счастливого обладателя гарпунной стрелы и дернул за леску.

– О-о! О-о-о! – застонал он, схватился за стрелу и, подняв взор к Садам Юнии, потянул за металлическое оперение.

Гарпун с глухим стуком выпал на ковровую дорожку.

– И вытрите, пожалуйста, стрелку, – попросил я крепыша. – Вытрите. До вашего появления, она была чистой.

Когда он с нескрываемой злостью обтер наконечник о низ куртки, я быстро смотал леску, взял посох, и мы с Рябининой направились к лестнице. По пути к нижнему этажу нам встретилось лишь две пожилых дамы и мальчишка, поднимавший наверх коробку с жирной надписью. Сойдя в гостевой зал, оружие мы не прятали: с одной стороны в этом не было нужды – откуда могли знать гильдийцы о назначении металлических штуковин в наших руках, а с другой – оружие могло потребоваться в любой момент, ведь, как мы убедились прошлый раз, в таверне и ее окрестностях шныряли братья-копатели.

– Как выходить будем? – поинтересовалась Элсирика, остановившись возле колонны и поглядывая в широкое окно на улицу.

– А никак. Пойдем в обеденный зал, перекусим, пока уляжется суета, – передоложил я.

– Булатов, не зли меня. Что значит «перекусим»?! Под боком у виконта Марга?! У меня аппетита сейчас точно не будет! – фыркнула она, удобнее перехватывая сумку.

– Дорогая, я же говорил: самое безопасное место – именно под боком у врага. Идем сюда, – я взял ее за руку и потянул в обеденный зал.

Мы спустились по деревянным ступенькам и прошли к дальнему столику, скрытому узорной решеткой. Время давно перевалило за полдень, и в обеденном зале сидело мало посетителей (цены в «Хрустальной норе» считались высокими, и народ собирался здесь неохотно).

Подавальщица сразу подбежала к нам, приняла заказ на говядину с овощами, пескарей в тесте и славный фоленский эль. Пока заказ исполнялся, я успел перезарядить пистолет и навести кое-какой порядок в верхнем отделении сумки, изрядно нарушенный копателями. Элсирика все это время сидела молча, покуривая сигарету и не сводя настороженного взгляда с двери – боялась, что люди Марга нагрянут сюда и испортят нам обед. Лишь когда подавальщица снова подплыла к нашему столу с подносом, уставленным дымящимися блюдами, Рябинина приободрилась и перевела внимание на вещи более насущные: кувшин с элем, горки темно-золотистых пескарей и парящую великолепными ароматами телятину.

– Скажите мне, почтенная Элсирика, – начал я, разливая пенящийся напиток по кружкам, – неужели после всех наших героических побед вы по-прежнему думаете, что поступки Блатомира все как один глупы? Разве не благодаря мне, мы поселились в выгодной близости от виконта Марга? Разве не благодаря этому крайне разумному поступку мы узнали о замыслах копателей? И разве не благодаря моей отваге и смекалке, мы выведали о месте нахождения второй половики ключа?

– Да, точно как два Буратино в харчевне, подслушивая разговор злого Карабаса, – Анна Васильевна придвинула к себе тарелку и взяла ломоть ржаного хлеба. – Нам просто повезло, господин Блат. Сказочно повезло. Весь сегодняшний день сложился из счастливых совпадений. Если он еще счастливыми совпадениями закончится, то это будет настоящим чудом. Только не записывай неожиданную удачу на свой счет. Удача – дама капризная, может обидеться и отвернуться.

– Это мы еще посмотрим, госпожа Элсирика. У меня есть великолепный план, как заставить твою «капризную даму» еще потрудиться на нас. Просто охренительный план! Деталей пока не раскрою, а то, боюсь, ты опять впадешь в панику, – я ковырнул ложкой говядину с мелко нарезанными овощами, выловил из блюда самый крупный кусок мяса и отправил его в рот.

Вопреки моим ожиданиям, писательница не стала расспрашивать об «охренительном плане», а увлеченно поглощала свою порцию говядины, изредка запивая элем и поглядывая то на двери, то на меня. Когда в тарелке осталось меньше половины кушанья, Рябинина лениво откинулась на спинку стула и сказала:

– Булатов, что случилось между нами в сумке, забудь. Считай, что тебе это приснилось.

– Чего? – не понял я, и тут же догадался: – Ах, ты имеешь в виду наш скромный секс, которым мы скоротали дорогу в повозке виконта Марга. Будь спокойна, я об этом уже давно забыл. И буду забывать каждый раз, вырвавшись из твоих знойных объятий.

– Даже не мечтай, Игореша. У нас с тобой только деловые отношения, – проговорила Анька, порозовев щеками и опустив взгляд в тарелку. – Так, рассказывай, что у тебя за великолепный план? – попросила она после минутного молчания.

– Вторая половинка ключа находится в мертвой руке господина Сура Пориза, как ты поняла. Марг думает добраться до его саркофага в ночь Юнии Благословенной, то есть в момент празднества, устроенного графом Конфузом Пико в замке. А я… собираюсь это сделать сегодня.

– Сегодня?! – писательница чуть не подавилась элем и громко стукнула кружкой об стол. – Действительно, охренительный план! Ты никак бредишь?

– Будь умненькой: ведь мы должны опередить Марга во что бы то ни стало. Мы должны вскрыть гроб Пориза раньше копателей. И чем раньше, тем лучше. Если мы это сделаем сегодня, то у нас будет еще два дня, чтобы спокойно найти тайник Пелесоны и забрать из него Сапожок.

– И ты, будь умненьким, господин Блат. Сегодня у нас нет никаких шансов добраться до костей герцога и что-то из-под них вытащить. Объясняю на пальцах: кости его находятся в саркофаге, – Элсирика загнула мизинец. – Саркофаг находится в подземелье, населенном недобрыми призраками и может быть чем-то еще похуже – и пройти этим подземельем непросто даже опытным в подобных вопросах копателям, – писательница загнула еще один палец. – И, наконец, подземелье находится под замком, в который тоже не так легко проникнуть без приглашения.

– Ага, иголка в яйце, яйцо в утке, утка в зайце. Не волнуйся, детка, мы проникнем туда. Я же сказал: у меня есть охренительный план. Детали раскрою на месте. Ты давай, кушай, кушай пескарей, – я подвинул ей тарелку с зажаренными брусочками. – Скорее заканчиваем с обедом и едем к замку твоего сердечного друга Конфуза.