Глава 25

Он в сотый раз обошел комнату кругом, простукивая стены. — Если бы мы сумели бы вычислить, какая из стен внешняя, — обратился он к Вербе, — то могли бы как-нибудь ее проломить.

— Чем, ногтями? А что, если до земли три этажа? И вообще, сядь, пожалуйста, — проговорила сквозь стиснутые зубы Верба. — Ты меня с ума сводишь.

— Мы должны выбраться.

— Мы должны ждать. Лилия нас хватится. И что-нибудь сделает.

— Кто сделает? И как? — Он пристально оглядел крохотную спальню. Это место — не тюрьма. А всего лишь гостевые апартаменты с собственной ванной комнатой. Окон нет — намек на то, что эти комнаты расположены во внутренней секции дома или под землей. Если под землей — пробить стену пользы мало, но если за ней другая комната, а там — и другие возможности… Единственная дверь, а за ней два охранника с парализаторами. Прошлой ночью они уже попробовали заманить охранников внутрь, в открытую дверь: один раз он симулировал нездоровье, а во второй его неистовое беспокойство действительно переросло в очередные конвульсии. Охранники передали Вербе ее медицинский чемоданчик, но от него толку было мало: теперь измученная женщина на его требования действовать стала отвечать угрозой ввести успокоительное.

— Выжить, бежать, навредить врагу, — продекламировал он. Как заклинание, эта фраза безостановочно, циклично крутилась у него в мозгу. — Вот долг солдата.

— Я не солдат, — возразила Верба, потирая обведенные кругами глаза. — И меня Васа Луиджи убивать не собирается, а пожелай он убить тебя, так сделал бы это еще прошлой ночью. Он не играет со своей жертвой, как Риоваль. — Она прикусила губу — видимо, пожалев о последней фразе. — А, может, он собирается оставить нас тут вдвоем, пока я сама тебя не убью. — Она перекатилась на кровати и накрыла голову подушкой.

— Ты должна была разбить флаер.

Невнятный возглас из-под подушки мог с равным успехом быть и стоном, и проклятием. Наверное, он слишком часто упоминает об упущенной возможности.

Когда щелкнула открываемая дверь, он дернулся, как ошпаренный.

Охранник вежливо откозырял. — Барон Бхарапутра передает свои наилучшие пожелания — мэм, сэр — и спрашиваете, не присоединитесь ли вы к нему и баронессе за ужином. Мы сопроводим вас наверх, когда вы будете готовы.

В гостиной Бхарапутры были большие стеклянные двери, выходящие в обнесенный стенами по-зимнему морозный сад, — а еще по здоровенному охраннику возле каждого выхода. Сад поблескивал в сгущающихся сумерках; следовательно, они пробыли здесь уже полные джексонианские сутки, двадцать шесть часов с какими-то там минутами. При их появлении Васа Луиджи встал, и по мановению его руки охранники ретировались, заняв пост за дверью и создав иллюзию приватности.

Гостиная была стильно обставлена: одноместные кушетки и столики, расставленные полукругом на нескольких уровнях с видом на сад. На одной из кушеток сидела очень знакомого вида женщина.

У нее были седые, с черными прядями, волосы, уложенные вокруг головы в причудливые косы. Темные глаза, крошечные морщинки на тонкой коже цвета слоновой кости, нос с горбинкой — доктор Дюрона. Снова. Она была одета в тонкую, струящуюся шелковую блузу того бледно-зеленого оттенка, который — видимо, случайно — напоминал зеленые лабораторные костюмы Дюрон, и мягкие брюки цвета топленого молока. У доктора Лотос Дюроны, баронессы Бхарапутра, был изысканный вкус. И средства, чтобы его удовлетворять.

— Верба, милая, — она кивнула и протянула руку, словно Верба могла запечатлеть на ней придворный поцелуй.

— Лотос, — ровно отозвалась Верба, сжав губы. Лотос улыбнулась и повернула руку ладонью вверх, превратив жест в приглашение сесть, — что они и сделали.

Лотос коснулась панели управления возле своей кушетки, и вошла девочка в коричневых с розовым шелках цветов Бхарапутры. Она подала им напитки; первым, присев в реверансе и опустив глаза, — барону. Очень знакомая с виду девочка — высокая, гибкая как ива, нос с горбинкой, великолепные прямые черные волосы, собранные на затылке и спадающие на спину конским хвостом… Когда она поднесла бокал баронессе, глаза ее вспыхнули, раскрылись, точно цветок навстречу солнцу, осветились радостью. Когда она склонилась перед Вербой, а затем подняла глаза, взгляд ее сделался изумленным, а черные брови озадаченно сошлись у переносицы. Верба, в свою очередь, уставилась на нее с не меньшим изумлением, а когда та повернулась, изумление начало переходить в ужас.

Когда она склонилась перед ним, то нахмурилась еще сильнее. — Ты!.. — прошептала она, словно в потрясении.

— Ну, беги, Лилия, милочка, не надо так глазеть, — добродушно проговорила баронесса.

Плавной, покачивающейся походкой та вышла из комнаты, украдкой оглянувшись на них через плечо.

— Лилия!.. — выдохнула Верба. — Ты назвала ее Лилией?

— Маленькая месть.

Верба, глубоко оскорбившись, стиснула кулаки. — Как ты могла? Зная, кто ты такая? И кто такие мы?

— А как ты могла выбрать смерть, а не жизнь? — Баронесса пожала плечами. — Или еще хуже — позволить Лилии выбирать за тебя? Твое время искушения еще не пришло — Верба, дорогая моя сестричка. Спроси себя снова через двадцать-тридцать лет, когда почувствуешь, как разрушается твое тело, и посмотрим, сможешь ли ты дать ответ с той же легкостью.

— Лилия любила тебя как дочь.

— Лилия пользовалась мною как служанкой. Любила? — Баронесса хихикнула. — Стадо Дюрон держит вместе не любовь. А давление хищника. Если убрать все экономические отношения с внешним миром и прочие опасности, то самые дальние уголки вселенной не окажутся для нас достаточно далеки, чтобы сбежать от наших дорогих сестер и братьев. Вообще-то, так бывает почти во всех семьях.

Верба этот довод проглотила. Вид у нее был несчастный. Но она не возразила.

Васа Луиджи откашлялся. — Вообще-то, доктор Дюрона, чтобы найти свое собственное место, вам нет необходимости отправляться в путешествие к дальним уголкам галактики. Дом Бхарапутра может найти применение вашим талантам и опыту. Возможна даже небольшая автономия. К примеру, в качестве руководителя отдела. А позже — кто знает? — может, даже филиала.

— Нет. Благодарю, — отрезала Верба.

Барон пожал плечами. Баронесса, судя по виду, испытала облегчение.

Он поспешно вмешался: — Барон… те, кто забрал адмирала Нейсмита, — это действительно был отряд Риоваля? Вы не знаете, куда они его забрали?

— Ну-ну, вопрос интересный, — пробормотал Васа Луиджи, внимательно глядя на него. — Я целый день пытался связаться с Ри, но безуспешно. Подозреваю, что, где бы он ни был, с ним и ваш клон-близнец… адмирал.

Он втянул воздух. — Почему вы считаете меня адмиралом, сэр?

— Потому что я встречался с тем, вторым. При весьма впечатляющих обстоятельствах. Не думаю, что настоящий адмирал Нейсмит позволил бы своей телохранительнице отдавать ему приказы… вы ведь не позволили бы?

У него разболелась голова. — Что Риоваль с ним сделает?

— В самом деле, Васа, не за столом, — упрекнула баронесса. Потом с любопытством на него посмотрела: — Кроме того… почему вас это волнует?

— «Майлз, где младший брат твой?» — Цитата пришла ниоткуда, помимо воли сорвалась с его губ. Он неуверенно коснулся их. Верба уставилась на него. И Лотос тоже.

Васа Луиджи сказал: — Что до вашего вопроса, адмирал, все зависит от того, пришел ли Ри к тем же умозаключениям, что и я. Если да… вероятно, ничего особого он не сделает. Если нет, выбранные им методы будут зависеть от вашего клон-близнеца.

— Я… не понимаю.

— Риоваль будет его изучать. Экспериментировать. Его выбор действий будет проистекать из анализа личности вашего клон-брата.

Звучит не так уж плохо. Он представил себе тесты, где нужно выбрать один из вариантов ответов. И озадаченно нахмурился.

— Ри — художник, в своем роде, — продолжил барон. — Он умеет создавать самые неординарные психологические эффекты. Я видел, как он превратил своего врага в раба, абсолютно преданного ему лично и повинующегося любому приказу. Последний, кто попытался убить Риоваля и имел несчастье остаться в живых, подает напитки у него на закрытых вечеринках и умоляет о возможности доставить любому гостю всяческое удовольствие, какое тот ни пожелает. — И чего же попросил ты? — сухо поинтересовалась баронесса.

— Белого вина. Это было еще до тебя, дорогая. Но я внимательно наблюдал. У него был такой одержимый взгляд.

— Вы решаете, не продать ли меня Риовалю? — медленно спросил он.

— Если он даст на торгах наивысшую цену, адмирал. Налет на мои владения, который устроили вы с вашим клоном-близнецом, — и я все еще не уверен, не спланировали ли вы его вместе от начала до конца, — очень дорого обошелся моему Дому. И еще он, — глаза барона сверкнули, — досадил лично мне. Я не дам себе труда мстить человеку с криоамнезией, но хотел бы свести убытки к минимуму. Если я продам вас Ри, вас накажут лучше, чем я могу даже помыслить. Ри просто с ума сойдет от мысли составить пару. — Васа Луиджи вздохнул. — Боюсь, Дом Риоваль навсегда так и останется Малым домом, пока Ри позволяет своим личным удовольствиям перевешивать выгоду. Какая жалость. Я с его ресурсами мог бы сделать намного больше.

Вернулась девочка, расставила перед сидящими тарелочки с закусками, обновила в бокалах напиток — что-то причудливое из фруктов и вина, — и снова исчезла. Медленно. Васа Луиджи проводил ее взглядом. Баронесса прищурилась, заметив это. Но когда барон повернул голову, она опустила ресницы, сосредоточившись на своем бокале.

— А как насчет… дендарийских наемников и наивысшей цены, которую они могу заплатить? — Да! Пусть только Бхарапутра сделает подобное предложение, и дендарийцы тут же постучатся к нему в двери. Вместе с плазменным орудием. О да, заявка, которую не перешибешь. Игра на повышение будет недолгой. Бхарапутра не может выставить его на аукцион, не дав понять, что он здесь, а тогда уж, тогда… — что?. — По крайней мере вы воспользоваться ими как конкурентами, чтобы поднять ставку Риоваля, — сухо добавил он.

— Боюсь, их ресурсы слишком ограничены. И находятся не здесь.

— Мы видели их. Вчера.

— Всего лишь секретная оперативная группа. Никаких кораблей. Никакой поддержки. Я так понял, они продемонстрировали себя лишь для того, чтобы Лилия могла с ними поговорить. Но… у меня есть основания считать, что в этой игре есть еще один участник. Когда я на вас гляжу, срабатывают мои инстинкты. И я испытываю странный позыв удовлетвориться скромной прибылью посредника, а все негативные предложения пусть поступают Дому Риоваль. — Барон издал смешок.

«Негативные предложения?» Ах, да. От людей с плазменными орудиями. Он постарался не выдать своей реакции.

Васа Луиджи продолжал: — Что снова приводит нас к исходному вопросу… в чем тут интерес Лилии? Зачем Лилия приказала вам оживить этого человека, Верба? И кстати, как к ней попал, тогда как сотни ревностно искавших его людей так и не преуспели?

— Она не сказала, — невозмутимо отозвалась Верба. — Но я была рада возможности отточить свои навыки. Благодаря исключительной меткости ваших охранников, он представлял собой очень сложную с медицинской точки зрения задачу.

Завязалась беседа технически-медицинского характера между Лотос и Вербой, которая к моменту, как когда девочка-клон подала им искусно приготовленные яства, стала совсем отрывочной. Верба уклонялась от ответов с той же легкостью, как барон задавал вопросы, а поймет ли что-то он, никто и не ждал. Но, похоже, барон Бхарапутра и не спешил, явно собираясь занять выжидательную позицию.

После ужина охранники отвели их в комнату, которая, как он наконец сообразил, была одной из целого коридора одинаково распланированных помещений — возможно, жилье для слуг важных посетителей.

— Где мы? — прошипел он Вербе, как только за ними закрылась дверь. — Ты можешь сказать? Это штаб-квартира Бхарапутры?

— Нет, — ответила Верба. — Его основная резиденция все еще перестраивается. Там при некоем налете взорвали несколько комнат, — добавила она раздраженно.

Он медленно прошелся по комнате, но, к явному облегчению Вербы, не принялся снова стучать по стенам. — Мне приходит на ум… есть и другой способ бежать. Можно не только проломиться наружу, но и заставить кого-нибудь другого вломиться внутрь. Скажи… откуда труднее всего силой вызволить пленника: из Дома Бхарапутра, Дома Фелл или Дома Риоваль?

— Ну… думаю, от Фелла было бы труднее всего. У него больше солдат и тяжелого вооружения. От Риоваля легче всего. Дом Риоваль вообще-то Младший, хотя он сам насколько стар, что по традиции пользуется таким же почетом, как глава Великого Дома.

— Итак… если кому-то нужен некто посильней и побольше, чем Бхарапутра, он пойдет к Феллу.

— Может быть.

— И, если этот «кто-то» знает, что помощь на подходе… может быть, тактически разумнее оставить пресловутого пленника у Риоваля, нежели быть вынужденным вытаскивать его из места похуже.

— Может быть, — уступила она.

— Мы должны добраться до Фелла.

— Как? Мы не можем выбраться даже из этой комнаты.

— Из комнаты — конечно, из комнаты выбраться надо. Но выбираться из здания не нужно. Хватит, чтобы один из нас просто добрался до комм-пульта и ему бы несколько минут не мешали. Позвонить Феллу, позвонить кому-то, сообщить о том, что мы у Васы Луиджи. Это приведет колесики в движение.

— Позвонить Лилии, — твердо заявила Верба. — Не Феллу.

Мне нужен Фелл. Лилия не сможет прорваться к Риовалю. Он обдумал неприятный вариант: у него с Группой Дюрона могут возникнуть конфликтующие цели. Он хочет одолжения от Фелла, а Лилия желает от Фелла сбежать. Хотя… немногое требуется, чтобы заинтересовать Фелла набегом на Риоваля. Оплата расходов и прибыль в форме удовлетворения застарелой ненависти. Ага.

Он побрел в ванную и уставился на себя в зеркало. «Кто я?» Изможденный, кожа-да-кости, бледный, странного вида человечек с отчаянием в глазах и склонностью к припадкам. Если бы он только мог решить, который из двоих его клон-близнец, с которым он столь кратко и болезненно познакомился вчера, то методом исключения он бы присвоил имя и себе. На его взгляд, тот парень выглядел Нейсмитом. Но Васа Луиджи не дурак, и Васа Луиджи убежден в обратном. Он должен быть или одним, или другим. Почему он не может решить? «Если я Нейсмит, почему мой брат занял мое место?»

В это мгновение он и открыл для себя, почему это называется каскадом.

Ощущение было такое, словно он попал под водопад в реку, которая собирала воды со всего континента, — и эти тонны воды бросили его на колени. Он издал тихое хныканье, скорчившись на полу и обхватив руками голову — за надбровными дугами взорвалась боль, а горло перехватил ужас. Он стиснул губы, стараясь не издать больше ни звука и не привлечь внимания заботливой Вербы. Сейчас ему необходимо было побыть одному — о, да!

«Неудивительно, что я не мог угадать. Я пытался выбрать из двух неверных ответов. Ох, мама. Ох, папа. Ох, сержант. Эту задачу ваш мальчик провалил. И с треском.».

Лейтенант лорд Майлз Нейсмит Форкосиган распластался на кафельном полу и беззвучно кричал, так что выходило лишь слабое шипение. «Нет, нет, нет, ох, черт…» Элли…

Марк… Марк? Этот приземистый, сердитый, держащий себя в руках, решительный субъект — Марк?

О своей смерти он не помнил ничего. Он со страхом коснулся груди, ощупывая свидетельства… чего именно? Он плотно стиснул веки, пытаясь вспомнить последнее, что видел. Вооруженная высадка в медкомплексе Бхарапутры, да. Марк устроил катастрофу — Марк вместе с Белом, — и он прилетел туда в попытке вытащить из огня все каштаны до единого. Маньяческое вдохновение — переплюнуть Марка, показать ему, как работает профессионал, отобрать у оскорбившего его Васа Луиджи всех этих детей-клонов… привезти из домой, к маме. «Вот дерьмо, а что сейчас знает мама?» Он взмолился, чтобы ничего. Они ведь почему-то по прежнему на Единении Джексона. Как долго он был мертв?…

Разумеется, не считая того эсбешника, который сейчас валяется на полу в ванной.

И еще Элли. Он спросил ее: «Я вас знаю, мэм?» Лучше бы он язык себе откусил.

Верба… Элли. По-своему, в этом есть смысл. Его любовница — высокая, кареглазая, темноволосая, упрямая и умная женщина. Первое, что предстало перед его сбитым с толку пробудившимся сознанием, была высокая, кареглазая, темноволосая, упрямая и умная женщина. Естественная ошибка.

Интересно, купится ли Элли на такое объяснение? Вкус на хорошо вооруженных подруг имеет и потенциально неприятные стороны. Он выдохнул безрадостный смешок.

Смешок застрял в горле. «Таура, здесь?» Знает ли об этом Риоваль? В курсе ли тот, что именно она приложила свою очаровательную когтистую ручку к уничтожению его генных банков четыре года назад? Или винит в этом одного «адмирала Нейсмита»? Вообще-то все наемные убийцы Риоваля, с которыми, с одним за другим, он имел дело на протяжении последних лет, были одержимо и исключительно сосредоточены на нем одном. Но солдаты Риоваля по ошибке приняли Марка за адмирала; а сам Риоваль? Конечно, Марк скажет, что он клон. «Проклятье, будь я на его месте, я сказал бы барону то же самое, в маловероятной попытке спутать его умозаключения.» Что происходит с Марком? Почему он предложил себя… выкупом за Майлза? Не может же у Марка тоже оказаться криоамнезия, верно? Нет — Лилия сказала, что дендарийцы, а с ними клоны, и «адмирал Нейсмит», бежали. Так как же они вернулись?

И очертя голову бросились в руки Риоваля, искавшего его же. Чертово рандеву какое-то!

Что за милосердным состоянием была криоамнезия… Хотел бы он ее вернуть.

— Ты в порядке? — неуверенно позвала его Верба. Она подошла к двери ванной и увидела его на полу. — Ох, нет! Снова конвульсии? — Она упала рядом с ним на колени, длинные пальцы ощупали его в поисках повреждений. — Ты не ударился?

— Э-э… э-э… — Васа Луиджи сказал: «Я не дам себе труда мстить человеку с криоамнезией». Значит, лучше пока что оставаться таким человеком. На какое-то время, пока он овладеет ситуацией. И самим собой. — Кажется, я в порядке.

Он позволил ей, перепуганной, отнести себя в постель. Она гладила его по волосам. Он в смятении поглядывал на нее из-под полузакрытых век, изображая пост-конвульсивную сонливость. «Что я наделал?»