— Чирррк? — недоуменно фыркнула песчанка.

— Тсс! — Не имея возможности зарычать, я только зыркнула на крылатую помеху так, что она забыла взмахнуть крыльями и чуть не врезалась в скалу. — Тихо…

Летучее недоразумение возмущенно приоткрыло крохотный рот, но глянуло на меня и благоразумно затихло, и я снова получила возможность слышать…

— Охраняйте. Чтобы ни движения!

— Да, Проницающий…

Да, вам не показалось. Мне тоже. Проницающий. Проницающий! Явился. И вырубил нас, как… даже сравнения не подберу! Как братья Кличко — очкарика-ботаника.

Твою магию…

Я невольно вспомнила, как очнулась полчаса назад.

Не открывая глаз, я нахмурилась.

Тянуло дымом.

Опять малышня что-то вытворила?

С тех пор как мастер Наэсте уговорил «глубокоуважаемую Александру» немного поработать в Деневском университете для магов, жизнь стала куда разнообразней. Дети они такие! Они многое могут. Просто потому, что еще не знают, что это невозможно, и не верят, что этого нельзя. Вспомнить хоть историю с лестницами. Черт меня дернул рассказывать малышне историю о Гарри Поттере. Продвинутые детишки, благополучно пропустив мимо ушей страсти по Волдеморту (глупости, маги, мол, злыми не бывают!), в момент ухватились за идею сделать лестницы движущимися и принялись ставить опыты. Как именно они уговорили лестницы на безобразие, никто точно не знает, но на следующее утро университет встал. В трапезной остывали блюда, в башне и подвалах сияли пустотой классные комнаты. Весь народ толпился в коридорах и с огромным интересом смотрел на спятившие наборы ступенек. Внезапно ожившие лестницы воображали себя змеями, лентами и почтовыми драконами, перенося самых отважных не туда, куда им нужно, а куда попало. Одна влюбленная парочка, к примеру, отыскалась только через два дня — одна лестничка своеобразно посочувствовала любящим сердцам и упихала их на заброшенную галерею — мол, там-то парочка сможет уединиться, как им и мечтается. А еще одна вообразила себя горкой. К сожалению, именно на нее ступил мастер Гаэли, торопясь к коллегам. Как именно получилось у ненормальной лестницы сложить ступеньки, маги гадают до сих пор, но горка получилась отменная, скользкая, крутая и обеспечивала любому ступившему на нее совершенно незабываемые впечатления. Ну, если, конечно, вам нравится адреналин.

Охота рассказывать о дальнейших приключениях мальчика в очках у меня пропала начисто, особенно если вспомнить, что дальше там про громадных пауков и гигантскую змею. И крыс-оборотней, и…

Короче, не стоит. Нечего студиозусам дополнительные идеи подавать, детки справляются с разнесением универа по камешку самостоятельно. И очень успешно. Оплавленная крыша Звездной башни (кто-то обозвал тупицей дракона Дикой стаи, находившегося при универе на перевоспитании), массовое нашествие котят на девичий этаж (некий юный маг хотел подарить девочке подарок и не рассчитал сил), фонтан, мигрирующий по этажам и появляющийся в самых неожиданных местах, дикая история с нежданным массовым нападением неопознанных тварей. Твари не подходили ни под какую классификацию, обладали совершенно невообразимыми наборами зубов, щупалец, гребней, когтей и издавали самые разнообразные звуки. Заклинания чудовищ не брали, от огня они, похоже, даже размножились. Пока чародеи разобрались, что в одном из коридоров проросли и расплодились галлюциногенные грибы из Граззи, привезенные оттуда для опытов, глюки расползлись по всему этажу. Я и то надышалась…

А сейчас что? Пожар? Странный запах… химический… Маринка похозяйничала? Маринка?! Рик. Рейд по джунглям. Возвращение, пропавшие огни и… тела. Последнее, что я помню. Что было потом?

Первое, что я вижу, когда наконец открылись глаза, — это жук. Обычная такая божья коровка, вот только с размером промашка. Милый жучок был отчего-то размером с мою ладонь, даже крупнее.

Стран…

В следующую секунду все мысли о жуке испарились из головы, как первокурсники с прививок от ползучей лихорадки. Даже быстрее.

Я увидела вертолет.

Сгоревший…

Вот так. Что я пережила в тот момент — никому бы такого не чувствовать. Врагу и то не пожелаю. Рик, Мариночка, Рриша… мама и папа… У меня заболело сердце — по-настоящему, первый раз в жизни. Словно кто-то ткнул туда острой спицей. Холодной…

Девочки, Рик, родители… мальчики-маги…

И если б не вопль песчанки, не знаю, что бы дальше было.

— Пирррррррр! — надрывалась она, трепыхая крыльями прямо над моей головой. — Пиррррр!

И этот крик в буквальном смысле разбудил горы — по крайней мере, ближайшая горка, золотистая, дернулась и будто стала длиннее.

Потому что… я невольно прикрыла глаза, веря и боясь ошибиться… никогда еще так не боялась… Потому что это сдвинулся хвостик горки, тоже золотистый, с мягким пока гребешком… потому что Ришенька… Р-риша…

— А-а-а! — попыталась радостно заорать я. Мое горло, однако, имело собственное мнение, что орать хозяйке, и побережье огласилось только чем-то вроде «и-и-и!». Писк был мышиный. Тело, неясно с какой радости, тоже было мышиное. Но кого это волнует! Другое важно…

Живые, живые…

Вон там, надменно вскинув брови даже во сне, спит мама. А вот папа и Гаэли. Старый маг хмурится и раскатисто храпит, папа морщится и пытается взбить подушку, чтоб была помягче, как дома. Но поскольку его подушка — это хвост Орро, стараться папе еще долго.

А это… это…

Рика я узнаю где угодно, в любом виде, хоть драконьем, хоть человечьем, хоть в спящем, хоть в связанном… а это что?

Рядом с моим мужем, тоже связанный (точнее, опутанный липучими лианами), лежал мужчина. И ладно бы посторонний — мало ли откуда он взялся? Но это был Рэй. Оборотень Рэй. Ох ты черт…

И почему они с Риком не спят, а разговаривают… в смысле шепчутся? И Проницающий, как назло, умолк. Ходит вокруг Орро и Рроша, принюхивается, присматривается…

Что вообще происходит?

И где Маришка?

Я поспешно обвела взглядом поляну с приметной, чем-то знакомой скалой: маги-подростки… наши маги… мои родители… охранники — этих легко узнать по невиданной в здешних краях пятнистой форме. Пилоты тоже тут. Вон Митта… Рриша и Шиарри… какие-то левые драконы, не спящие, а очень даже внимательно наблюдающие за пленными — трое. Нет, четверо — вон еще один. Маришки нет. Мариша…

Сердце снова сдавило, и я привалилась к первому попавшемуся камню, пережидая спазм в груди. Тихо. Тихо-тихо, Александра, с ума сходить рано. Разберемся. Тихо…

Проницающий тут, пленных не убили, а усыпили (хотела бы я знать как, но это терпит), значит, панику временно отложим. Сначала осмотримся, и…

— Пирррр! — Песчанка, видно, решила, что хорошенького понемножку.

— Брысь! Нет, подожди. Ты могла бы помочь найти хозяйку? Маришку? Поможешь?

— Ирррк!

— Ясно…

Я раздраженно задрала голову, готовясь сказать пушистой заразе пару ласковых, вот только их уже стало две.

— Ирррк! — очень довольно заявила та, что покрупней.

— Слушай, я рада, что ты нашла себе подружку. — Я старалась говорить потише — один из драконов, крупный, темно-зеленый, уже косился в нашу сторону. Не знаю, что он подумает про говорящую мышь, но риск нам ни к чему сейчас… — Но лучше мотай отсюда по-хорошему! Мешаешь!

Песчанки переглянулись. Та, что поменьше, резко спикировала ко мне.

— Мам, ты головой ударилась? Я тебя зову-зову…

Ответить удалось только со второй попытки.

— Как тебе сказать, Маринка… — душевно проговорила я, — кажется, да.

Головой я и правда ударилась. И не только головой. Когда я стала отключаться, Рэй и Хиран кинулись меня перехватывать, но успели только сильно толкнуть, отпихивая от надвигающейся земли, и тут же попадали сами. Магический сон свалил всех, даже пилотов вертолета, посадить успели только один. А меня ударом отшвырнуло в сторону, почти на край обрыва — хорошо, что не под горящий вертолет! — и, видимо, кувыркнуло.

— Я тоже ударилась, несильно, — торопливо излагала Маринка, пока мышь-переросток (я) проверяла ее на ушибы и целостность косточек. — Папа меня чарами проверил и велел к тебе бежать. Я тебя не видела, думала, ты с обрыва упала, а папа говорит, что нет, что ты… что мы выживем обязательно и чтобы я тебя искала, скоренько. И вот… а потом эти драконы откуда-то появились. Тоже тебя искали. И меня. А как мы папу спасем?

Хороший вопрос. Сейчас, сейчас мои мозги перестанут гудеть и включатся в работу. А то пока они только и могут, что думать про богиню судьбы. Ругательно.

— А почему ты песчанка?

— Мне папа смолку дал! Сказал превратиться в кого-то незаметного, кого ловить не будут.

Да уж, незаметное…

Хотя драконам такая мелочь и впрямь ни к чему. Ловить не станут.

— А как мы будем папу спасать? И бабушек. И дедушку. И…

— Будем. Найти бы магов…

— А все спят, — обрадовала меня дочка. — И на вышках, и в стае, и везде. Мам, а почему ты не спишь?

Тоже вопрос на пятерку. Особенно если учесть, что кроме меня и помощников Проницающего, не спят еще сама Мариша, Рик и черноволосая «девичья мечта», кстати, опять в голом виде. И что между нами общего?

— Ш-ш-ш… не надо вырываться, юноша, — вдруг донеслось до нас. — Даже будь вы легендарным Хиррохо Могучее Крыло, у вас все равно не получилось бы одолеть силой магию. И магией — силу…

Проницающий стоял рядом с Орро.

— Что происходит? — Юный дракономаг непонимающе сощурился. — Кто вы?

— Здесь я задаю вопросы! И мой вопрос такой: как вас отыскал Рэй? Давно ли? И что он вам обещал, когда звал сюда?

— Обещал?

— Не притворяйся! Рэй всегда был себе на уме, я знал, что он многого недоговаривает и ведет свою игру… весь в своего отца, тот тоже всегда был себе на уме, тоже постоянно вырывался из-под контроля… но на того хоть яд действовал. Что он вам обещал? Артефакты? Власть? Что?

— О чем вы говорите?

— Глупо отрицать! Я Проницающий. Я читаю в сердцах правду… И я знаю, что беглый Рэй пригласил вас, чтобы вы помогли ему захватить власть в стае. Так? Так? Только он соврал, если обещал что-то важное. Он больше не вождь, мы изгнали его, понятно? И платы не будет.

— Бред какой-то…

— Ты смеешь оскорблять меня, наглец, не достойный даже первой ступени! Я научу тебя вежливости! Когда аррохи будут есть твои крылья, ты…

— Наставник Дарру?

— Что? Ты… откуда… имя…

— Вы ведь наставник Дарру? — совсем тихо проговорил Орро. — Самый молодой Луч Солнеча?

Белый дракон отступил.

— Давно меня так не звали… Да, самый молодой… было. Кто ты?

— Вы не помните меня? Нас знакомил мой наставник, Луч Руррк. Вы занимались уникальными опытами и хотели проверить свою теорию о влиянии модифицированных подобий на сознание. Вам еще запретили ее проверять экспериментально, кажется. Помните?

Дракон странно тряхнул головой. Словно слова Орро были паутиной, которую надо стряхнуть.

— Что с вами случилось, наставник Дарру?!

— Запретили, — невпопад ответил белый. — Да, запретили… и где они теперь? Никого! Никого…

Он успокоительно махнул крылом в сторону охраны и прищурился:

— Как ты выжил? И почему явился с людьми? И еще с этими?

— Они мне помогли.

— Принимать помощь бескрылых! Позор для Сына Неба… мы должны править ими, а не ставить себя на один уровень. Это недостойно моего ученика.

— Вашего… Подождите. Для кого?

— А? Не обращай внимания. Это так, пропаганда. Но люди и правда существа гнусные. Надеюсь, ты не станешь спасать этих?

— А что плохого в людях?

Странный разговор. Впечатление, что Орро то ли время тянет, то ли… Не пойму я, чего он добивается?

— Люди? Люди погубили наш мир. Сначала свой. Потом наш.

Орро бросил быстрый взгляд на Рика. Тот лежал не двигаясь. Слушал?

— А как… это случилось? Никто ведь не знает. До сих пор.

— Глупости. Все знают! Мы приютили их, даже позволили работать, а они допустили у себя аварию. В лаборатории сопространств — ты, наверное, слышал. И сюда вырвались аррохи… да. А как ты…

— И еще пароль поставили… — как бы невзначай проговорил Орро.

— Да. И мы не… Подожди! Откуда ты знаешь про пароль?

— А вы?

— Ты не можешь знать, ты… не смей задавать мне вопросы! — Белый дракон зло хлестнул хвостом, едва не зацепив скалу. — Это он виноват! Он, понятно? Это из-за него… я не хотел!.. это он…

Псих? Чего он срывается на пустом месте? Или не на пустом? Я видела такое поведение у студиозусов помладше, что-то натворивших. Воспитание в университете поставлено на совесть, старшие ученики вполне спокойно принимают цепочку «натворил-признался-наказан-поразмыслил-над-поведением-конфликт-счерпан», а с младшими сложнее. Дети… У них-то главная радость — сунуть нос куда не надо и попроказничать. Некоторым ребятам достаточно указать на последствия их поступков, кого-то стоит отругать (характеры-то разные), а кому-то специально не говорят, что личность «творца» давно известна, — чтобы признался сам и таким образом навсегда запомнил, что так делать (подбрасывать змею в девчоночью спальню, наколдовать что-то обидное или слопать чужую порцию) нельзя. Некоторые по месяцу маются, прежде чем признаться. Ходят смурные, из-под челки смотрят жалобно, так и ждут, что их спросят и можно будет сознаться и успокоиться…

Может, и этому тоже давно хотелось излить душу?

Наверное.

Потому что дальше наставник Дарру вдруг начинает вываливать на голову «ученика»… ужас.

Дарру всегда знал, что умен. Что намного умнее сверстников, которым недоступны формулы и сложные преобразования магических полей. Он еще во время обучения на первой ступени два открытия сделал. Он стал самым молодым Лучом не зря, он и мысли не допускал, что может быть иначе! А потом его стали притеснять. Запрещать опыты как якобы опасные, лезть с советами, ограничивать темы для исследований — не стоит, мол, заниматься изучением методик принуждения, нельзя, неэтично… Примитивы и ретрограды, тормозящие науку!

Его открытия могли изменить мир к лучшему! Должны были изменить.

Он не хотел.

Он только собирался обличить, продемонстрировать, что эта их дурацкая система безопасности ничего не стоит, он только хотел показать, что сможет все остановить там, где не смогут эти замшелые пеньки из Солнеча… чтобы ему не мешали потом проводить опыты. Он же все точно рассчитал, должно было получиться, у него же всегда все получалось…

Он не виноват. Он не по-настоящему участвовал в заговоре этих придурков, захотевших власти, он никого не хотел убивать. Дурацкий ведь заговор, ибо о власти мечтают только слабаки, у которых не получается нормальная работа. Если бы не этот мерзавец-человек, в последнюю секунду что-то заподозривший и наложивший на установку пароль, ничего бы не случилось! У заговорщиков не вышло бы заманить и убить самых сильных Лучей… магов… это не он, это они! Он в это время пытался снять пароль…

Он не собирался никого убивать, ему пришлось, когда они поняли, кто настроил установку на… Он даже не сам, он только обездвижил, это аррохи…

Он не предполагал, что эти «преобразованные объекты» из сопространства… что они… что от них почти невозможно будет защититься! Он не планировал таких потерь.

Он не думал, что придется оставить столицу и отступать так далеко. Он не знал, что так тяжело обеспечивать драконов пищей, он вообще не обращал внимания на эту сторону жизни, еда всегда была в общей доступности. А тут ни укрытий, ни продовольствия, ни лаборатории… Сырой рыбы и то на всех не хватает, а драконы возмущаются, что настоящие Лучи должны заботиться о слабых и раненых. Он только хотел, чтобы они не мешали ему, и замкнул магию на подобиях, чтобы они верили, слушали и не мешали…

Он просто хотел, чтобы ему не мешали!

Он не виноват…

Торопливо-лихорадочная исповедь обрывается — белый дракон замолкает, недоуменно озирается, словно не понимая, что с ним такое было, проводит сгибом крыла по лбу и жадно припадает к роднику.

Не замечая наших взглядов.

Правда, я сразу отвожу глаза. Я не могу его видеть. Такого… такую… Ведь он до сих пор подыскивает себе оправдания. Он не виноват… он не хотел… да к черту!

Жаль, что мы оставили записи старшего помощника Айрре в подземном убежище. Молодой дракон, на которого некому было наложить чары фиксации, потому что он был последним… У него хватило сил, чтобы установить призыв и израненным вернуться в убежище. И он до последнего надиктовывал на «звучок» свои идеи, которые уже не сможет проверить экспериментально.

Настоящий ученый — он, а не этот… Дарру.

Вот кого бы послушать самоуверенному умнику, который взялся переделывать мир, хотя никогда его не знал по-настоящему, видел только свои «формулы и сложные преобразования».

Хотел или не хотел… теперь какая разница? Важно, что вышло в итоге.

«Хотели как лучше, а получилось как всегда».

— И больше не смей заводить разговоров про людей, ученик. Тем более про оборотней. Гадкие твари… неполноценные особи.

— Из-под контроля постоянно вырываются… — медленно проговорил Орро.

— Да! На них не действуют «подобия»! Только слегка притормаживают. Но это пока. Интересная научная задача, правда? Но мы ее обязательно решим, тем более что у нас достаточно опытного материала. Нужно только подобрать для них подходящую клетку… Ты ведь будешь моим учеником, правда? У меня так давно не было подходящих… мельчает племя… дичает…

Орро бросил взгляд в мою сторону и кивнул.

— Хорошо, учитель. А вы покажете «подобия»?

— Если этого в клетку, а Рэя сразу… Что? А, конечно. Они там, в пещере под скалой. С тех пор как остальные Проницающие пропали, там несколько одиноко.

— В пещере? Очень интересно!

Еще как! Мне эти черепушки еще тогда не понравились… Ну л-ладно!

— И Марину не забудь, — вдруг проговорил Рик. — Слышишь, Саша?

С охранными чарами чокнутый ученый постарался — в пещерку с черепами все наши драконы не проломились бы даже скопом. Но с драконами как раз напряг, драконы спят или с промытыми мозгами стоят на страже. А вот мышь и две песчанки прошмыгнули, как тусовщицы мимо секьюрити на вечеринку.

И снова знакомые черные стенки с прожилками… и чешуя на стене… и стылый воздух, мгновенно захолодивший мне лапы.

И черепа, мертво висящие в воздухе…

— Ой! — Если Маринка и испугалась, то только на секундочку. — Ой, как тут интересно… Мама, а что надо делать?

Храброе мое дите.

— Сейчас будет еще интереснее, — пообещала я. И, кувыркнувшись в дракона, грохнула об пол ближайший череп.

«Подобия» бились, как хрупкие фарфоровые чашки — сразу и на мельчайшие осколки. Осколки отчаянно дымили и хрустели под ногами, но мы не обращали на них внимания.

Рыбий! Грох! Дым и почему-то бульканье.

Птичий, клювастый… а, нашли новый уже?! Так ненадолго! Н-на!

Свиной! Скажи прощальный хрюк, свинка, и на свободу с чистой совестью!

А это человечий. Холодок по спине… Получи!

— Ви-и-и! Мама, а это, а это чей?

— Бей, потом разберемся!

— Ура! Давай, Пушинка!

— Чирррр!

Песчанка, оправившись от первой оторопи (хозяйка буянит, конец света), взялась за разрушение пещеры с таким энтузиазмом, что сломала, сбросила и разбила больше, чем я. Маришка от нее не отставала, но целила строго по «подобиям», не отвлекаясь ни на что другое. А то кто знает, что тут за чары. Я вообще не хотела ее сначала подпускать к чему-то… но попробуй удержи.

Драконий мы «роняли» все вместе. Он сопротивлялся.

Не спрашивайте меня, как может сопротивляться череп. Поверьте, может. Я его даже увидела не сразу, удивилась, чего это наше пушистое несчастье сидит на пустоте и верещит, как завуч на двоечника. Но удивилась мельком, не до того было. Осколки «подобий» хрустели под лапами, от дыма порядком кружилась голова. Или от тревоги, потому что пока мы тут, этот ученый придурок — там. С Риком, с моими друзьями и родными. И кто его знает, что стукнет этому гению в его ржавые мозги? И где, интересно знать, наша главная цель?

А цели-то и нет в наличии… Да не верещи ты, мелочь…

Не могла же я спутать и разбить его раньше, по ошибке?

Невозможно. Даже если бы спутала… Не было же ничего такого размера. А интересно, как Проницающие перетаскивали свои «подобия» при очередной эвакуации?

Да уйди ты, Пушинка!

И песчанка, видя, что хозяева ей попались несообразительные, решилась на отчаянные меры. На песок, который щедрые лапки и шустрые крылья пушистой заразы от души сыпанули, по ощущениям, прямо мне в глаза…

— Ты что творишь, зара… ох ты…

Зависший в воздухе песок — не самое обычное зрелище, но и не так чтобы никогда не виданное; но песок, наметивший очертания длинной челюсти и хищного лба — дело другое. Вот проступили клыки, вот провалы глазниц.

Привет, пропажа.

«Подобие» ответной радости не выразило. Из пустых глазниц смотрела темнота.

— Ой, мама, смотри… появился…

— Да… наверное, этот череп Проницающий от своих прятал. И защитил невидимостью… Спасибо, Пушинка… Эх, взяли!

— Чирр!

С первой попытки у нас не вышло. Череп висел как приклеенный и только чуть пошатнулся на наши толчки. Вдобавок на события отреагировал мой собственный череп — багровой вспышкой боли.

— Мамочка, что с тобой?

Еще один толчок, и головная боль усиливает натиск. Ах ты, скотина…

— Черт… Маринка, отойди…

— Почему? — Моя дочка удивленно почесала ушко и на всякий случай порхнула дальше. — Мам, что такое?

А ей, кажется, легче…

— Маришенька… у тебя… голова… не болит?

— Ни чуточки! Мам, тебе плохо? Может, ты полежишь? Мы с Пушинкой сами…

Ну да, песчанкам только дай что-то разнести, только… Стоп! Песчанкам. Я дракон, они песчанки. У меня болит голова, когда я трогаю череп, у них нет… Вывод?

— Марина, ты тут веревку не видела?

Скорее. Мы обвязываем клыки, пропускаем веревку сквозь промежутки в челюстях, а в висках все настойчивей стучит: скорее, скорее, скорее.

В первый раз после разрушения «подобия» птицы налетели на драконью стоянку спустя некоторое время… какое? Пятнадцать минут? Полчаса? Где-то так. Если бы я тогда знала, что это важно, то… да что толку. Ладно. Значит, у нас совсем мало времени — скоро те, кем правят «подобия», вырвутся или поднимут шум, и белый урод поймет, что до его игрушек кто-то добрался…

Скорее!..

…И кто знает, что он вытворит, если… Рик не зря попросил забрать Маришку с собой. Если потащить девочку в логово злого мага ему показалось безопасней, чем оставить ее рядом, то…

Скорее! Что-то происходит сейчас там, снаружи, я это чувствую. Не знаю как, но чувствую.

На миг я замираю — может, драконий череп пока не трогать? Еще вопрос, что страшнее: злобный маг или толпа в ярости и панике…

Скорее!

Готово.

— И-и-и, взяли!

Когда череп, покачнувшись, кренится вниз, меня обжигает запоздалой вспышкой страха: высота маловата, прочная драконья кость может не…

Тяжелый удар заставляет пол дрогнуть. Белый череп в туче непонятно откуда взявшейся пыли словно вспучивается изнутри, и грохот отдается болью — в ушах, в голове, во всем теле, потому что… осколки…

Марина…

Кажется, в ближайшее время мне не летать — осколок пробил крыло насквозь и зацепил бок. Хорошо, что это было не то крыло, под которое я успела сгрести обеих песчанок, не разбираясь, кто из них моя дочь.

Еще болит хвост, да и шею то ли ушибло, то ли ранило. Но с черепом мы теперь в расчете. И, кажется, не только с ним — потолок как-то подозрительно похрустывал, словно предупреждая: мол, тем, кто на полу, лучше унести лапы по-хорошему.

— Мам, все… ой, мам… у тебя кровь…

— Чиррк? — Песчанка, в отличие от маленькой хозяйки, смотрела не на меня, а на потолок.

— Уходим!

Когда мы выскочили из пещеры, то не сразу сообразили, куда бежать.

Была у моей бабушки поговорка: «Из огня да в полымя». Вот это она и есть в действии. Снаружи бушевал ураган.

Над лагерем шумел в тысячи крыльев, бушевал, перекрикивая ветер, настоящий птичий вихрь, в недалеком лесу кто-то дико выл, но все это едва пробивалось через многоголосый драконий рев.

Грохот и толчок воздуха в спину — все, пещере конец.

Теперь только вперед. И первым делом — где наши?

— Марина, только держись рядом!

— Мы идем спасать папу? И сестричку?

— Ага.

Рядом с нами по земле хлещет первая вспышка драконьего пламени.

Может, драконий череп не стоило уничтожать так сразу? В считаные секунды спящий лагерь превратился в филиал ада. На драконов бросались птицы, те отбивались огнем и непонимающе, с закипающей злостью осматривались по сторонам. В клетках поодаль кричали люди. Дракономаги бились на земле, пытаясь встать, — проснуться они проснулись, но что-то не давало им подняться. И Орро яростно дохнул в сторону товарищей горячей волной темно-красного огня.

Шиарри, расправив крыло, защищал малышку Рришу. Молодец ребенок. На моих глазах мерцающий шар знакомого тепло-желтого цвета окутывает их обоих — Аррк! Аррк включил их в свою сферу. Еще не сумев освободиться, он взял под защиту тех, кому она нужна. Так, Рришу спасать не надо, уже легче. Даже без хозяина сфера продержится больше получаса, мы успеем. А с хозяином… Успеем…

Рик? Где Рик? И где этот… «ученый»? Успел удрать?

Мои родители… моих родителей нет. Но в кустах на миг мелькает лицо свекрови — она отступает так, словно прикрывая кого-то. Значит, с нашими… с людьми тоже порядок.

Почти! Сверху надвигаются две тени. Драконы! Местные. Те самые, охранники. Я невольно расправляю крылья… и чуть не ору от боли. В глазах темно. Я хочу сказать, чтобы Маришка отошла, но не успеваю.

— Вот они!

— Жарь бескрылых!

— И предателей!

— Прочь! — Из кустов уже выбегает черноволосый мужчина, кувыркается прямо на бегу, миг — и беззащитное человеческое тело становится черным драконом. И бронированный чешуей бок оказывается между мной и нацеленным на меня ударом когтей.

— Рэй!

— Берегись! — рычит черный оборотень и, шумно хлопнув крыльями, взвивается вверх, наперерез хищным теням. — Эй, вы, прочь!

— Папа… где папа?

— Маришка, прячься!

— Куда?

Хороший вопрос.

Остальные дракономаги наконец смогли сбросить чары и теперь поднимаются на ноги, озираются по сторонам. Тут есть на что посмотреть — к бывшей пещере слетаются-сходятся драконы, где-то на южной стороне вовсю полыхает пожар, кто-то с кем-то уже разбирается или разобрался. Над головой жуткая рычащая масса — Рэй насмерть сцепился сразу с двумя соперниками и не дает им добраться до нас.

— Санни, сюда! Прикройся щитом!

— Александра, пригнись! Пригнись! — Отец с кое-как перевязанной головой направляет вверх какую-то трубу… выстрел, какое-то шипение, и спустя несколько секунд мимо меня валится тяжелая туша. Хвост тяжко бьет по земле, дергается, затихает…

— Чем ты его?

— Снотворное… гранатомет по спецзаказу, — устало говорит папа. — Тут склад рядом… Мариночка где?

На помощь Рэю поднимается Хиран, следом тяжело взлетает Ррош. Еще один дракономаг срывается с места и мчится куда-то в темноту…

И тут по периметру вспыхивают лампы, заливая лагерь ослепительным светом.

Проснувшиеся маги включили освещение, и хаос, рожденный паникой, яростью и непониманием, постепенно затихает…

— Аррохи?

— Где эти Проницающие твари?

— Что происходит?

— Сыны Неба! — Рэй каким-то чудом ухитряется угомонить всех одной фразой. — Слушайте! Угроза аррохи отступила…

Пока он быстро разъясняет своим избирателям инфу, я — уже в человеческом виде, в наспех накинутой тряпке — прорываюсь к магам.

— Где Рик?

— Санни, ты только не волнуйся… он сорвался за этим полоумным Проницающим.

— Что?!

Хиран торопливо опускает крыло:

— Садись на спину, по дороге объясню. Ну, садись же!

— Когда «подобия» пали, Дарру это почуял. Ударил Орро — тот едва сознание не потерял — и пообещал, что мы пожалеем о такой подлости. Он сейчас всем отомстит! И куда-то помчался. Рикке — за ним. Кувыркнулся и…

— Он же слепой…

— Скорей всего, он и не догнал. Мы его найдем, не волнуйся только. Мы умеем искать! Не бойся.

Ему же нельзя было превращаться!

Проницающего мы нашли быстрее — тело в белой чешуе темнело у вывороченного дерева. Крыло распласталось по земле в последней попытке дотянуться до чего-то блестящего.

А дальше, в глубине рощи, на поляне…

Проклятое будущее иногда все-таки сбывается.

Земля рвалась из-под ног, горело исхлестанное ветками лицо, и воздух застревал в горле, не прорываясь к горящим легким. Я бежала и знала, что мне не успеть, не успеть, все уже случилось, но каким-то краешком сердца все еще надеялась…

А потом надежда сгорела. Истаяла вместе с дымом.

Дым густой кисеей завесил поляну, горечью осел на губы, и тусклый блеск золота в нем почти затерялся.

Нет. Пожалуйста, нет! Я же должна… Ты же не знаешь… У нас ведь получилось…

Пожалуйста, нет…

Это просто дым, это из-за него кажется, что чешуя потеряла блеск, что он уже…

Нет.

Боги, прошу…

Над поляной кружила тень. Плевать.

Пепел запорошил траву, пепел… он еще клубился и дрожал у головы, немного, едва заметно. И я на миг поверила, что обойдется. На миг…

Изломанные крылья. И страшная рана во весь бок — с такими не выживают. И погасшие глаза…

Нет!!!

— Рикке…