Глава 7
О МУЖЬЯХ, ЖЕНИХАХ И ОБОРОТНЯХ
Девушка, вы такая красивая! Я хочу от вас борщей.
(Из сборника «Сто оригинальных способов жениться… или получить по физиономии»)
— Золотая? Ты купаешься?
Я постаралась вытащить лапу из озера, не проявляя особой поспешности. Еще не хватало пугаться всяких там…
— Нет. Можешь расслабиться и фальшивых комплиментов не придумывать.
— Отчего же фальшивых? — мурлыкнул черный мачо, плавно опускаясь на песок. — Я готов всему миру рассказать, как горит и светится твоя чешуя, подобно солнцу… как прекрасен взмах твоих крыльев. Ты не взлетаешь, ты обнимаешь небо, и воздух несет тебя сам, счастливый просто оттого, что ты с ним…
— Рэй!
— И как восхитительны твои глаза — особенно с этим гневным блеском, — фыркнул черный комплиментщик, как бы невзначай переворачиваясь на живот. — Чего ты злишься, это абсолютная правда! Разве тебе никто не говорил, как ты красива?
Да нет, отчего же? Говорили. Находились такие добрые люди, которым в свое время очень нравилась моя красота… и папины миллиарды. С тех пор у меня аллергия на комплименты. Рик это чувствовал, он никогда не говорил мне такого, он во мне не только внешность любил…
— Рэй, хватит, а? — Настроения ругаться не было. Если честно, настроения не было ни на что, и сюда я забилась просто побыть одной. Пять минут, не больше. Так нет же, явился его вышность. Когда он уже отстанет? — Я уже говорила, что от меня твоей стае толку не будет, я не король, не глава клана; маг, и то начинающий. Словечко за вас я так и так замолвлю, так что не напрягайся…
Ни звука в ответ. Неужели понял? Со слабой надеждой я повернула голову — и натолкнулась на острый взгляд горячих черных глаз.
— Ты думаешь, я из-за племени? — с каким-то очень человеческим удивлением проговорил вождь. — Ты правда так думаешь?
Я пожала крыльями. И вернула его же слова:
— Хоть сейчас не ври.
— Да не вру я! — вдруг рыкнул вождь. — Неужели ты не слышишь, не понимаешь: я тебе не вру! И не врал… в этом. Я увидел тебя — там, в лагере, выходящую из воды — и все. Мне плевать было, что ты чужачка! Все равно, что ты меня ударила! Все равно, что ты замужем и у тебя ребенок… Я врал всем, даже лучшему другу, я выдумывал причины, чтобы тебя не трогали, называл тебя заложницей, Северной, моей невестой — лишь бы уберечь! Тебе я не врал! Неужто не слышишь?
Я молчала. Что сказать на такое, вообще не представляла. Ничего себе черный врун… ничего себе его вышность… ничего себе…
— Золотая… Александра… скажи хоть что-нибудь. Ты же от меня не уйдешь?
— Что? Я правда не знаю. А то, что я оборотень, тебе тоже все равно?
Вместо ответа дракон кувыркнулся, и я онемела второй раз. С песка смотрел черными глазами незнакомец с озера. Бывшая девичья мечта — смугло-золотая кожа, роскошная копна черных волос, литые мускулы…
Рэй. Оборотень.
— Что это значит?.. — Голос появился только со второй попытки.
Девичья мечта молча вернулась в свой облик, и на песке снова распласталось мощное тело в черной чешуе.
— Ты оборотень? Тоже?
Дракон положил голову на сложенные передние лапы. Подобрал хвост…
— Ага. И если ты проговоришься об этом в племени и дойдет до Проницающих, то, скорей всего, меня убьют.
— За что?
— За то, что оборотень. Обычно нас убивают еще детьми. Но мне повезло с дедом и братом…
— Не выдали?
— Не выдали. А еще научили, как себя вести и как прятать свою «неправильность», — вождь усмехнулся. — И как врать.
— А-а, вот откуда у тебя такая манера общаться.
— Именно.
Я украдкой дернула себя за чешуйку. Разговаривать с таким Рэем было странно. И почти спокойно. Когда он не морочит голову, не врет, не насмехается, а просто говорит, грустно и доверительно, то ему даже посочувствовать можно. Не повезло с детством…
— А чем оборотни так Проницающих обозлили?
— Откуда ты знаешь, что Проницающие?
— А кто еще? Чем мы этим уродам не нравимся?
— Не знаю. Я вообще думаю, что… — Он замолк, рассматривая осточертевшие джунгли. Тут еще кое-где водились птицы. Одна из них как раз решила попробовать голос.
— Что? — не выдержала я.
— Золотая, а ты могла бы стать моей женой? Не надо, не отвечай. Я не о «сейчас» говорю, я не слепой и вижу, что с мужем вы пара. Настоящая. Просто — могла бы?
— Леди Александра!
Я не отозвалась. Нет, я не то чтобы не хочу разговаривать, просто в этот момент не могу. Занята. Секундочку подождите…
— Леди Александра-а! Леди…
Да слышу. Сейчас-сейчас, только…
Поздно! Настойчивый дракон в попытках отыскать меня проломился сквозь лесные заросли. Одно из деревьев (видать, повышенной хрупкости) с хрустом уронило в озеро две особо крупные ветки.
Блин!
Рыбки, за которыми я следила хищным взором, дружно шуганулись прочь, оставив только круги на воде.
Твою косметичку фирмы «Алые паруса»! Ну, первые же рыбки, которых мы встретили за последнюю неделю с лишком. С самого побережья не видели ничего живого, а как появился случай поймать рыбешку, так принесло… А кого, кстати, принесло? Кто мне опять рыбалку портит, только от Рэя избавилась с его вопросами!
— Ррош?
— Александра! — возрадовался дракон-подросток. И удивленно осмотрел мою торчащую над водой шею. — Ты купаешься?
— Теперь — да.
Не говорить же, что он только что угробил мои надежды на рыбалку. И не позориться, показывая ту мелочь, которую я поймала. Нет, на Земле это сошло б за рыбу, но здесь, где живность покрупнее, моя добыча — червячок для крупнокурицы. Маринке и Ррише на один укус не хватит.
— А почему здесь? Вода ведь ледяная.
— Для тонуса, — мрачно ответила я, выбираясь из крохотного лесного озерца. Я замерзла до состояния «клык на клык не попадает», перемазалась в донном иле и проголодалась до глюков на тему шашлыка и жареной картошки. И за все про все — одна крохотная рыбка. Просто слов нет. Цензурных.
— А почему одна?
— Стесняюсь!
— А-а… — понимающе кивнул дракончик, старательно отводя глаза от моих лап и хвоста (ил на них смотрелся просто неотразимо, казалось, я только что приняла грязевую ванну особой густоты и прилипчивости). — Понятно. Я чего пришел-то… связь появилась.
— Так что ж ты молчишь!
Связь — это то, о чем мы мечтали уже третий день подряд. Еще на подлете к Солнечу амулет магов, и так работающий кое-как, окончательно отказался от общения с владельцами. Кристаннике пробовал его починить, но то ли амулет обиделся, что на него нечаянно сели (Рриша), то ли у него поехала его амулетная крыша и он перестал считать своими хозяевами всяких бродячих магов и подозрительных драконов, но включаться он перестал совсем. А на попытки заставить работать бился током и шипел по-змеиному. В Солнече он вообще вырубился.
Как раз когда он был нужен как никогда!
…Как мы убирались из города, я помню плохо.
Гаэли говорит, что у меня магия «вошла в резонанс с чаро-основой и таким образом усилила мощность обратного потока, в силу чего обнаруженный артефакт стал способен к работе без прежних интервалов, а радиус его воздействия заметно увеличился, а посему некоторое время может ощущаться существенный дискомфорт и некоторая слабость». Но это он потом сказал.
А пока был холод, пробирающийся, кажется, в самое средоточье, и ветер, и налетающие на меня аррохи, и свист…
И ощущение невозможности. Неужели получилось? Неужели все?
Были радостные вопли, объятия, и мои малышки с сотней вопросов. Свист в ушах, громадная усталость. Помню, как брела куда-то, засыпая на ходу, а меня в четыре пары крыльев подпихивали и подталкивали, уговаривая: «Ну, еще немножечко, буквально пару шажочков»…
Помню, как причитал рядом дед Гаэли, затирая огненные лужи, регулярно вспыхивавшие на земле там, где я проходила. Мол, сейчас-то чего плакать, все ведь уже налаживается… Ой, да куда же вы опять слезы роняете, леди Александра, тут ведь везде уникальные экспонаты, историческая ценность. А я даже сказать не могла, куда эти экспонаты могут отправляться. Уточнять не буду. Далеко, в общем.
Помню, что Рэй приводил меня в порядок комплиментами. Да, вот так получилось: на утешения магов, на слова драконов, да что там, даже на дочкины вопросы я реагировала, как сурок в спячке — еле-еле. А стоило Рэю мурлыкнуть свое «золотая», восхититься моей шейкой и пообещать скорое воссоединение, и я мигом проснулась и вошла в контакт с окружающим миром. Немножко односторонний контакт, правда — через оплеуху. Ну а как еще реагировать на такие выходки замужней женщине. Пока замужней…
В тот день выбраться из Солнеча не удалось, наша инвалидная команда не смогла бы обогнать даже ползучку — удивительно ленивую местную змею, которая питается листьями и способна всю жизнь прожить на одном дереве, никуда не уползая. Мы забились в тихий уголок, где не летали аррохи, и постарались привести себя в порядок.
Не передать, как мы тогда мечтали о помощи! Хоть какой-нибудь. И соответственно о связи.
Но комок серебряной проволоки — именно так выглядел амулет связи — был молчалив, как фанерный гаишник на трассе. Гаэли высказал предположение, что остаточная драконья магия, пропитавшая Солнеч, нарушила настройку. Крис и молодые драконы грешили на аррохи — мол, их энергетический заряд мог повлиять на чары магического приборчика. А Митта долго молчала, а потом вздохнула и призналась, что, скорей всего виноваты здесь не аррохи. Просто она недавно на этот амулет нечаянно села. Точнее, упала. И просит прощения.
Прощать ее никто не стал — просто не до того было: у одного из дракончиков началось что-то вроде истерики. Хиран, насмотревшись на беспорядочно пролетающих пожирателей, вдруг затрясся, ткнулся головой в землю и зарычал, тихо, но надрывно, так, что мы все вскинулись.
— Хиран, что?
— Все! — слыша и не слыша, простонал тот. — Все! Солнце жизнедарящее, все было так просто! Так просто! А они не смогли! И все так…
— Хиран…
Он поднял голову, яростно-отчаянно посмотрел на плывущее мимо серое пятно, яростно дохнул в него всей силой огня и снова зажмурился, словно не мог видеть больше ни одного аррохи.
— Все наши погибли, Орро! Все, кого мы знали! Никого не осталось… А можно было просто…
Все начисто забыли про амулет и принялись утешать парнишку, пока он вдруг не замер и не проговорил совсем другим голосом:
— Орро, узнаешь?
От неожиданности мы тоже застыли. И уставились туда, куда смотрел сам Хиран — на комки земли, сыпавшиеся из-под его лапы. Сначала я не поняла, в чем дело, а потом увидела, что комки не рассыпаются при ударе о землю.
Они исчезают.
— Транспортник! — радостно завопил Орро. И принялся разрывать землю, ища какой-то «проводник пути».
Вот так мы нашли «драконье метро» — опытную модель грузового телепорта, недостроенную, но — невероятно! — работающую! И оказались тут. В лесу, всего в двух днях пути от побережья.
А сегодня приборчик связи, значит, ожил.
— Саша! Наконец-то! Скорей, тебя тут ждут.
Ждут?
Рик!!!
Я чуть не ткнулась в несчастный амулет всей мордой. Он особого восторга не выразил — из серебряного плетения вместо нормальной речи донеслось какое-то зверское рычание вперемежку с непонятным завыванием…
— Рик?!
— Аарррррыыыыр…
— Рикке!
— …ашка! — донеслось из серебряной путаницы. — …онец-то… Вы в…орядке?
— Папа! — обрадовалась я. — Да! Все в порядке! А у вас?
Амулет секунд пять переваривал сообщение, задумчиво завывая, а потом выдал:
— Что?
— Все нормально-о! А с вами все хорошо?
— Да… говори… олько …ри громче!
— Кто у вас рычит?
— Вертолет! Саш, у нас все нормально. Мама целует… Мы скоро… Но… — голос снова ушел в минус, растворившись в реве и вое, — …покой его! Он никого не…лушает… что он…ет, слепой? Объясни ему.
— Кто слепой?
Рев вдруг прекратился, голос отца стал четким и ясным:
— У него ожог лица, глаза тоже зацепило. Зрение пока не восстановилось, твой муж ничего не видит. Но упрямо рвется к вам. Настырный, как… — Отец попытался поискать сравнение, не нашел и возмущенно фыркнул: — Теперь я не удивляюсь, что он смог тебя захомутать. Ты…
Отец говорил что-то еще, и кажется, обо мне, но я не слышала. Будто ледяная вода заполнила меня, и в этом холоде перестало биться сердце.
«Зрение пока не восстановилось, твой муж ничего не видит… твой муж ничего не видит…»
«Со своими глазами я сам разберусь!» — И серые глаза скользят по мне, не видя…
Рикке…
— Саша? Ты только не волнуйся, у него… — И опять шум, в котором тонут звуки. — …становится! Только скажи…
— Папа! Передай, чтобы не смел! Чтобы даже не думал! Слышишь?! Папа!
В серебристой плетенке что-то заискрило.
— Э-э… Боюсь, он не услышит, — влез дед Гаэли. — Леди Александра, вам лучше держать себя в руках… ну или в крыльях… ибо вы крайне неразумно расходуете магию. И в результате… поймите, связник не рассчитан на такую… э-э… интенсивность общения.
— Что?
— Да ничего уже… — вздохнул дед. — Чинить будем. И быстро. Нас ищут на этих… вер-то-ле-тах. А мы о месте встречи не успели договориться. Леди Александра! Вы хорошо себя чувствуете?
Я взяла себя в крылья и даже на вопросы отвечала, кажется. Вот только в упор не помню ни вопросов, ни ответов. И ужина не помню. Хорошо не моя очередь готовить была. Потравились бы все скопом. Хотя чем тут травиться, ужин что был, что не был. Продуктов почти ноль. Да фиг с ними, с продуктами.
При мысли о том, что с Риком беда, на меня накатывали то боль, то ярость, то непреодолимое желание кого-нибудь убить (несколько аррохи, имевших неосторожность пролететь мимо, очень об этом пожалели). Жалко, что в этот момент сюда не принесло никого из Проницающих! Ох, они бы прониклись чем-нибудь! Например, идеями мира и сотрудничества вместо налетов по ночам!
Рикке. Ох, Рикке…
Помню, как непробиваемая оптимистка Маринка и железобетонная чародейка Митта с двух сторон торпедировали меня своим боевым: «Все будет хорошо!», а Гаэли поддакивал, и драконы тоже. По их утверждениям, зрение дракону починить — раз плюнуть. В смысле дохнуть. Правильно. А значит, и человеку тоже. Чего я нервничаю-то?
И да, леди Александра, любая травма отражается в подсознании человека, поэтому Рикке не мог вас видеть во сне… Слышать? Точно нельзя сказать. Увидим, обследуем — тогда и скажем. Да, конечно, поможем. Обязательно. Разумеется. Несомненно, прозреет. Бесспорно. Да. Леди Александра, да дайте же спокойно работать!
Я отвязалась от чародеев со своими вопросами и вспомнила о пойманной рыбке. Но девчонки уже сладко спали, пригревшись у меня под крылом, и будить их, только чтоб угостить рыбьим хвостиком или головой, могла бы только отъявленная садистка. Поэтому решила отложить угощение на утро.
Маги не спали.
— Значит, завтра, если мы починим связник, то вполне можем встретиться с поисковой командой?
— Любопытно, какой способ защиты от пожирателей опробовали они?
— Коллега, а вам не кажется это странным?
— Что?
— Я бы сказал, последние события, но вообще-то ситуация уже давно довольно странная. Как нас занесло именно туда, где под землей спали под чарами вы? Как вовремя мы попали на полянку с растением-аллергеном, благодаря которому теперь можем уничтожать тех аррохи, до кого не дотянется зов портала. Как удачно нашли Солнеч. Как легко отключили портал…
— Легко?! — фыркнула свекровь. — Ну, знаешь, Гэл!
— Вообще-то, — медленно проговорил Кристаннике, — если на то пошло, то удивителен уже сам факт нашего переброса в живом и даже неповрежденном виде.
— Вот-вот! Мне кажется, для простого совпадения случайностей многовато.
— Версии есть?
— Есть. Я думаю о вмешательстве богини судьбы. Одарила же она Александру своим кольцом? Вот и заботится, подстраивая всевозможные случайности.
— Насколько это реально? — тихонько поинтересовался один из дракончиков.
— Бред, — отрезала Митта. — Сильно помогло тебе твое кольцо шесть лет назад? Или ты считаешь, что превращение в лягушку-переростка — верх везения? Или тебе понравилось сидеть в подвале и прыгать по спинам драконов?
— А ты тогда в чем видишь причину везения?
— А вы не догадываетесь?
— О нет! Вы серьезно?
— Абсолютно.
Интересно, о чем это они?
— Ну да, давайте сюда приплетем еще и то, что Александра вообще не случайно свалилась сюда и перевернула все вверх тормашками!
— А кстати, да.
— Что — да?
— Очень верно подобрано слово, коллега Кристаннике. Александра.
— Коллега Гаэли, когда у вас так блестят глаза, это не к добру. Что вы хотите сказать? Что все дело в Александре?
— А вы еще сомневаетесь?!
Я сердито прижала уши и отвернулась. Тоже мне, а еще маги! Вот так спутают с богиней, потом не отмоешься. Счет к богине, кстати, возрастает на глазах. Сначала плен у драконов, потом аррохи и джунгли, а теперь еще и Рик. Рикке… я верю, я знаю, что он вылечится, но все равно — если б не Рриша и Мариша, я бы сейчас стартовала отсюда со скоростью космического шаттла. И оказалась рядом. И обняла его, умного, но бестолкового и неосторожного, когда речь идет о себе, а не о других. Родного… И запретила бы ему всякие полеты, пока не выздоровеет! И…
Может, хоть во сне приснится? Не увидит меня и ладно, зато я его увижу…
Маги наконец перестали сплетничать о нас с богиней и перешли на свой связник. То есть на его починку. И разговор сразу пошел другой, высоконаучный, такой, что из всего набора слов мне лично были понятны только ругательства…
Под него я и уснула.
…Нет! Ох, черт…
Я буквально вырвалась из сна, как пчела из паутины. Сна? Ох, проклятье…
Невидящими глазами осмотрела деревья, окружающие место нашей ночевки, черные скалы, выступающие кое-где из земли.
Сон я увидела. Только не про то, что хотела. Во сне был… черт, это был… в общем, не Рикке. И у меня до сих пор чешуя горит на шее, и…
Что же это такое? Я думала, эти сны случайность. Ну, я ведь Рика люблю! Это случайность, что мне приснилось… приснился…
Один — случайность. Два. А больше?
Да кто я вообще после этого?
Наверное, я застонала от бессильной злобы. Или слишком сильно стукнулась головой о землю? Не знаю. Важно то, что я кое-кого разбудила.
— Александра? — послышался негромкий рык Орро. — Что случилось?
Последнее, что мне сейчас надо было, — это обсуждать с драконом-подростком сны из раздела «детям до шестнадцати».
— Ничего.
Дракончик замолчал. Но ненадолго.
— Это из-за ничего ты стонала так, будто тебе на хвост скала упала?
Драконы все-таки могут краснеть. Экспериментально доказано. Вот прямо сейчас на одной особи золотисто-зеленого цвета.
— Стонала? Я… э… Ну…
Драконы — они понятливые. Особенно маги.
На секунду мне показалось, что эксперимент по покраснению драконов продолжается, и следующий подопытный образец как раз Орро. Дракон-подросток застыл с открытым ртом и, казалось, не знал, под какое крыло спрятать голову.
— Ты… э… ну… устала, да?
— Что?
— Ну, не проверила, с кем рядом ложишься… чтобы запах не чуять, в таком возрасте обычно смотрят, а ты… извини, в общем…
Возраст? Запах? При чем тут за… Мину-у-уточку! Это что он сейчас сказал?! Я вцепилась в бедного дракона, как фанатик-геймер — в новую версию любимой игры, и не отпускала, пока тот не выложил про возраст, сны и все с этим связанное.
Только не падайте!
Я — тинэйджер. Да, представьте, в мои двадцать шесть! Драконий тинэйджер. То есть мое тело только начало… э-э… созревать, по драконьим меркам. Именно в это время молодых дракош посещают определенные сны и все такое. Особенно (!) если поблизости привлекательный мужчина в фазе поиска супруги. То есть в моем случае — Рэй!
Я задохнулась:
— Так мне поэтому снится такая дрянь?
Ах, вот в чем дело! Мне показалось, что слон, топтавшийся на моем сердце с вечера, спрыгнул и куда-то ушел по своим слоновьим делам. Радостная легкость буквально приподнимала над землей!
— Не знаю, что именно тебе снилось, но запах ты определенно чуяла. И это могло спровоцировать…
— И вовсе не дрянь, — приоткрылся черный глаз. Рэй, оказывается, не спал. — Неплохой сон.
И еще ухмыляется, поганец! Убью.
— Ты еще и сны мои смотришь?!
— Те, что с моим участием? Разумеется…
— Скотина!
— Мамуля, ты же объясняла, что такие слова приличные девочки не говорят, — послышался голосок из-под крыла.
— Спать немедленно!
— Да я сплю! — искренне (слишком искренне!) заявил голосок. И буркнул: — Между прочим, от таких снов «холодилку» жуют. И златокорень.
— Ты откуда знаешь?!
— Подумаешь, в девичьей купели еще и не то услышишь.
Это точно. Особенно если слушать внимательно, а не так, как я.
— Маринка, спать немедленно!
— Да я сплю!
— Леди Александра, а у меня в аптечке имеется запас меда малерьены, в просторечии именуемого «холодилкой». Не желаете опробовать?
Гаэли что, тоже бессонница одолела? Да что за ночь сегодня!
— Рррррррр!
— Деточка, незачем так нервничать. Все в курсе, что ты чудесная жена для моего мальчика, а сон — это так, мелкое недоразумение… И если бы ты сказала раньше, то… — Думаю, кто это сказал, вы и так догадались.
Они меня доведут, точно.
— Всем спать! — рявкаю я, и самое интересное, что все слушаются. Опускает любопытную головку Шиарри, молча укладываются маги. Рэй ехидно роняет, что надеется на интересный сон… заррраза! Я мстительно подкидываю на черный бок какую-то остропахучую травку (запах, будто самка клопа собралась на свидание и надушилась нафталином) и перекладываю голову на максимальное расстояние от Рэя.
Наконец все стихло.
Только под крылом у меня шептались и возились: Рриша пыталась выяснить у старшей сестрички, что такое приснилось маме. Но я их шуганула — умолкли и засопели.
Последняя мысль была о том, что скорей бы утро. И еще смутно промелькнуло, что надо бы встать пораньше, продолжить рыбалку. А то как делить на двоих такую маленькую рыбку?
Мое пробуждение было одним из самых запоминающихся. Сон мне снился хороший, никаких Рэев там и близко не было, а был берег речки, папа и карасик, которого мы ловили вместе… лет этак двадцать назад. Вот только в прекрасный сон постоянно вторгались громкие крики.
— Это не аррохи! Это не аррохи! — надрывался чей-то голос.
— Проклятье, да откуда же оно взялось…
— Оно мертвое.
— Что?!
— Кто это наколдовал, признавайтесь немедленно!
— Не мы!
— Спорим, я знаю, кто?
— И спорить не буду! Но когда она проснется — клянусь богами, я наконец устрою ей лекцию по…
— Да помогите же мне выбраться! О боги, оно воняет, как… как рыба… кстати, вкусная…
— И правда рыба!
— Правда, вкусная.
— Александра! Где Александра?
— По-моему, она вон там, под плавником.
Где?! Я открыла глаза и обал… удивилась. Во-первых, было темно. Во-вторых, отчаянно несло рыбой. И в-третьих, ощущение, что на меня улегся то ли Рэй, то ли самосвал КРаЗ, причем груженый. Вдуматься в ощущения мне не дал настойчивый голос:
— Леди Александра, немедленно вылезайте! Где вы?
— Санни, правда, где ты? — послышался беспредельно счастливый рык Рроша. — Скажи нам только чары, с помощью которых ты увеличила эту вкуснятину, — и мы все для тебя сделаем! Ням-ням.
Я обреченно уставилась на узор чешуи прямо перед глазами — рыбьей, но какого размера! — и вздохнула.
Да-а, покой мне только снится. Ну, по крайней мере, теперь ясно, как делить рыбу.
Сколько в ней тонн, интересно?
…Вашу магию!
В этот день мы никуда не полетели! Наголодавшиеся мальчишки не могли представить, что придется бросить такое количество еды. Пришлось перерабатывать все, что мы в состоянии были захватить. А потом отмываться.
А потом еще и искать «связник», невесть куда подевавшийся…
Словом, лететь стало поздно. А ведь всего два дня пути осталось!
Стоп, а это что? Знакомый какой гул…
Определиться удалось не сразу — на поляне много чего было, но вот с тишиной полный облом. Драконы коптили получившийся рыбоужас (двадцать один метр в длину!) сравнительно тихо, маги сосредоточенно пихали его в «кладовку», начаровывая уменьшение каждого куска тоже без особого шума. А вот дети… ну вы когда-то видели тихих детей? Видели?! А, в спящем виде… там я тоже видела. Но сейчас-то они не спали.
— Ви-и-и-и-и-и-и! — верещала предполагаемая невеста принца.
— И-и-и-и-и-и-и-и! — пищала ее названая сестричка.
— Арррррррр! — рычал бедняга Шиарри, которого две малолетние хулиганки тянули с собой. Дракон-подросток упирался и лапами, и крыльями, нервно поглядывая вниз — чем бы ни занимались в детстве малыши здешней стаи, кататься с горки явно было не в традиции. Или не по статусу? Хотя не важно. Упираться ему осталось минут пять от силы — или я плохо знаю свою дочку…
Дракоши катались с горки. Прямо по рыбе. Не знаю, что это оказался за вид, но голова у рыбокошмарика была крупная, макушка находилась куда выше спины и вполне сходила за горку. Аррохи тут попадались очень редко — выбирая место, мы «расчистили» себе жизненное пространство. Только что прошел дождь, рыбья чешуя была скользкой и пахла, как целый магазин морепродуктов, девчонки перемазались с ног до головы, словом, все элементы детского счастья были в полном составе.
— Мама-а-а! — Ликующий визг взлетел над горкой и ввинтился прямо в мозги. — Мама, мама, смотри, я без крыльев могу, ииииииииииииииии!
— Арр-ы-ы-ы-ы-ы-ррр! — возопил несчастный Шиарри, которого «дама сердца» спихнула-таки вниз, коварно подкравшись со спины.
Неудивительно, что у нас уже немного звенело в ушах.
И ничего странного в том, что эти самые уши не сразу засекли и опознали посторонний шум. Еще полчасика катаний, и мы, наверное, не услышали бы даже падение метеорита по соседству. Раньше всех среагировали сами детишки — видно, собственный шум не настолько оглушает. И подняли головки, высматривая, что это такое: в небе, а не дракон?
И пока я отходила от невероятного в этих местах зрелища — три «Крокодила» (вертолеты Ми-24), плавно разворачивающиеся над лесом…
— Ой, посмотрите! Посмотри, мам! Верхолет! Верхолет лети-и-и-и-ит!
— Верхолет? — тут же переспросил Орро. Как дело касается новой инфы, куда его спокойствие девается. — Какая необычная форма.
— Как головастик той гигантской лягушки, помните? — восхитился Аррк.
— Не пойму, как это летает?
— Что это такое?! — Драконы были на высоте. То есть, несмотря на въевшиеся рефлексы, огнем в незнакомые предметы не плевались и только настороженно провожали взглядом полет хвостатых монстров…
— Это такой своеобразный вид корабля, — попробовал просветить аборигенов Гаэли. — Только не морской, а воздушный.
— Корабля? — Судя по всему, что такое «корабль», Рэй знал не лучше, чем что такое «верхолет», то есть вертолет.
— Верхолет! — Может, Маринке как просветителю недоставало умения, но зато энтузиазма хватило бы, чтобы заполнить знаменитый Гранд-Каньон в Аризоне. — Деда, это деда!
Я заулыбалась.
Папа, наконец-то…
На традиции олигархов папа плевать хотел из окна личного самолета, поэтому не стал ждать, пока из вертолета посыплются телохранители, а спрыгнул сам, причем чуть ли не раньше, чем «Крокодил» приземлился. Оглянулся и, безошибочно выбрав из наличных драконов родную мордочку… то есть лицо… бросился ее обнимать. Вместе с шеей и прочим.
— Деда…
— Маришка! Солнышко дедушкино!
Со стороны картинка смотрелась убойно: седоватый мужчина висит на шее у золотистой дракоши и наглаживает ей чешую и крылышки, а та топчется на месте, стараясь не наступить ему на ноги и не попасть слезинкой. Слезки малышей не настолько горючие, как у взрослых особей, обжигают не огнем, а словно кипяточком, но тоже мало приятного. Дедушка об этом забыл, а Маришка явно помнит.
— Мариночка, золотце… похудела как… детка…
— А бабушка тут?
— Мариночка!!! — Крик, перекрывающий шум вертолетных винтов, делает последний вопрос совершенно лишним. Бабушка точно тут и уже готовится к десанту на поляну. — Принцесса моя!
«Принцесса» едва не роняет дедушку, среди дракош слышатся первые смешки, с вертолета пикирует бабушка, еще в воздухе одаривая внучку двумя полностью противоположными по смыслу фразами («Моя красавица» и «Ужас, как ты выглядишь»), охрана рассыпается по поляне и с недоумением смотрит на уже порядком покромсанный рыбоужас… Все правильно, именно так я эту встречу и представляла. Сейчас начнется еще кое-что. Три… два… один…
— Дедушка, а теперь ее обними, — как по заказу звучит нежный Маришкин голосок.
Дедушка не пылает желанием обнимать еще одну дракошу, и это можно понять. Но он у меня вежливый… И он улыбается, глядя на комплект из двух неловко переступивших лапок, мягких крылышек и застенчиво поблескивающих глазок.
— А кто у нас тут такой красивый?
И Маринка добивает его прицельным одиночным:
— А это моя новая сестричка.
Ноль. Следующий вопрос я могу предсказать без всяких чародейских гаданий, причем со стопроцентной точностью — как папа финансовый кризис.
— Сестри… — начинает папа… и повышает голос: — Саша, ты где?! А ну иди сюда!
Где-где… Ну где я могу быть? В зарослях я, бантики завязываю. И ругаюсь шепотом. Нет, я знала, что у свекрови в одежде вкусы нетрадиционные, но чтоб настолько! Ну да, мне пришлось ее костюмом воспользоваться — свои платья я как-то не позаботилась прихватить, слишком уж неожиданно сорвалась в этот пеше-летучий тур по джунглям с сафари на аррохи.
Родителей как-то принято встречать в приличном виде, вот я и пытаюсь привести себя в этот самый вид, завязывая на рубашке десятый… нет, уже двенадцатый бантик!
И, между прочим, оттягивая встречу с Риком…
Как же хочется его увидеть.
Если честно, приличный вид только ради него… с надеждой, что он меня увидит. Что он уже… что зрение к нему вернулось.
Золотистого дракона рядом с вертолетами нет, но это еще ничего не значит. Опасно для оборотня менять облик, если ранение проблемное. Утрата крыла, потеря зрения… Риск, что травма закрепится в теле — зарубцуется, но не излечится. Так что Рик просто вынужден сохранять человеческий облик… пока.
Но где же он?
— Саша? — слышится негромкий голос, от которого останавливается сердце…
Рик!
…По нему почти не заметно, что он слепой — только движения чуть скованы и напряженно замерли плечи…
— Папа! — обрадовалась Маришка.
Рик повернул голову на звук, и…
И мир исчез, провалился куда-то на несколько секунд, утонул в невесть откуда взявшемся тумане…
Я только и помню, как хлестали по коже ветки кустов и путалась в ногах длинная юбка. Как мы с Маринкой врезались в него одновременно и запутались в руках и крыльях… Как пахла у него на груди рубашка — какими-то травами…
И как папа Игорь, понявший, что дочерние объятия (и допрос с пристрастием насчет «сестрички») временно откладываются, — с горя, не иначе! — облапил деда Гаэли…
