Глава 5
МЕРТВЫЙ ГОРОД
Привет, грабли. Да, снова я.
(Из «Мудрых изречений», записанных за Александрой Великой, оборотнем из Москвы)
Ох ты!..
Слабоватое выражение вообще-то. Но сомневаюсь, что на моем месте вы бы высказались поумней: в такие минуты слова обычно куда-то пропадают. Остается только восхищение. Рядом сдавленно вздохнул Рэй, скрипнул зубами Орро.
Так вот ты какой, Ррауш.
Драконья столица раскинулась перед нами во всей своей древней красоте. Заброшенной, полуразрушенной, но красоте. Не было здесь привычных улиц, даже таких, как в Ирраше. Были те вешки-насесты, похожие на исполинские грибы. Были гигантские, когда-то белые полусферы, похожие на утопленные в земле мячи… были широкие крытые площадки непонятно для чего — все давно поросло лесом, затянулось лианами, накрылось равнодушным зеленым ковром.
Здесь разрушений было больше. Из Ррауша не ушли, спешно, но организованно — отсюда бежали, бежали второпях, еще ничего не понимая, надеясь скоро вернуться и оттого бросая важное.
Зелень прикрыла следы пожаров, спрятала развалины, растворила в себе тела и обломки. Но город еще держался, и по этому оставшемуся уцелевшему было видно, каким он был раньше и сколько ценного утрачено…
А еще тут были аррохи. Много. Прямо на наших глазах несколько особей — не меньше десятка — вылетели из какой-то дыры в земле и плавно взмыли вверх в поисках добычи.
— Марина, Рриша, от нас ни шагу.
— Хорошо.
Детские голоса словно разрушили оцепенение. Рядом шевельнулся Орро.
— Кажется, вы были правы, наставник, — проговорил он. — Они действительно до сих пор появляются… где-то здесь.
— Берегись!
Я повернула голову… и едва успела шарахнуться прочь, выдергивая Рришу.
Вовремя! Стена малопонятного покосившегося сооружения еще пару секунд постояла, точно модель, решающая, кого из двух олигархов осчастливить своим вниманием, а потом с шумом ссыпалась на землю. Душное облако пыли запорошило обломки, деревья, которым не повезло оказаться поблизости, и трех аррохи, жадно зависших над бывшим двором.
Я прикрыла глаза и попыталась дышать глубже.
Легко нам тут точно не будет.
Город Ррауш не слишком приветливо встретил своих посетителей. Аррохи вились сверху бесконечной сероватой тучей, чуть не кусая друг друга от жадности, и буквально липли к барьеру. Отряд притих и двигался, стараясь смотреть только себе под ноги. У полупрозрачной смерти не было глаз, но чувство, что за тобой наблюдает кто-то внимательный и недобрый, буквально придавливало к земле.
А на земле тоже было несладко. Драконьи чары мощные, и, несмотря на протекшие века, они кое-где еще держались. Только радости с этого не было никакой. От чистеньких, незаросших площадок, от все еще работающих часов на времятне, от брошенной много лет назад и все-таки сохранившейся детской игрушки веяло жутью. Город не хотел умирать. Уцелевшие стекла еще изредка поблескивали на солнце. А попавшийся по дороге фонтан еще слабо подавал воду. Чистую и вкусную.
Погибшие много лет назад хозяева не уберегли ни дом, ни себя, но именно здесь было особенно горько думать, как много они могли и как много потеряли…
Впрочем, особо горевать было некогда. Брошенная столица скрывала в себе немало неожиданностей, иногда неприятных. Едва мы приземлились на заросшую травой площадь, из ближайшего здания (полуразрушенной сферы) яростно хлестнуло ветвистой сиреневой молнией. К счастью, никто не пострадал, но это был явный знак, что не стоит сейчас так уж сильно задумываться о прошлом. Потом Орро, паривший над нами, мягко посоветовал пройти стороной от «вон того столба с айтринным зарядом». А теперь вот стена рухнула.
Что ж, наверное, это и впрямь знак. Иди тихо. Береги малышек. Отслеживай опасности. И поменьше думай о посторонних вещах.
А что будет, если барьер вдруг ослабеет — лучше вообще не думать.
Думалось…
Улететь бы отсюда. За девчонок страшно — сил нет. Только где гарантия, что потом сюда удастся пробиться? В текущий момент мы уже здесь, у нас есть силы держать барьер, есть оружие против аррохи. Если мы сейчас бросим все и улетим, удастся ли вернуться? Растут ли у побережья нужные кусты-аллергены? Потянут ли мальчишки дорогу обратно? И наконец, не хотелось бы об этом думать, но… но мы ведь можем и не добраться до побережья. Кто тогда узнает, что лететь надо именно сюда?
Нет уж, если нас забросило сюда (и я знаю, кому за это сказать спасибо и чей алтарь пнуть), то надо хоть попробовать.
Мы молчали, только маги скупо переговаривались приглушенными голосами.
— Уже третья стая.
— И все из этого провала.
— Помнишь, что здесь раньше было?
— Не узнаю местность…
— Придется спускаться?
— Похоже.
Быбыдрых твою. Так и знала. А дети?
Краем уха я услышала негромкий голосок Маринки.
— Не надо бояться, Мышка. Ничего тут нет страшного. Не дрожи…
Я оглянулась. Дочка успокаивала куклу.
— У нас маги — сильные, как папа. У нас драконы. У нас мама, про которую в школе сказки рассказывают. Она знаешь сколько всего умеет! Все будет хорошо, Мышка. Не бойся…
Я невольно опустила голову. Хорошо, когда в тебя верит собственный ребенок. Но как же не по себе, когда этот самый ребенок в опасности!
— Рриша… эй, Риш! — продолжила моя дочка. — Возьми мышку. Она уже успокаивается, так что ты поутешай ее еще немножко, а потом поспите вместе.
Малышка на моей спине нерешительно переложила хвостик.
— Утешать? Как?
— Расскажи, какая у нас сильная мама. Она и папа когда-то прогнали Ставинне.
— А это кто?
— Не знаю, но прогнали же, все знают. Так вот, расскажи, что у нас мама сильная, и еще бабушка. И дедушка Гаэли. И маги. Вот. Никто нас не покусает. Объясни ей. Ты же сможешь?
— Хорошо…
Я на всякий случай зажмурилась, а потом снова посмотрела на Маринку.
Действия в критических ситуациях изучают все маги, обычно на втором курсе. Там несколько десятков вариантов, и они действительно полезные. Например, если тебе плохо и ты застрял в каком-то месте без надежды на быстрое освобождение, нельзя зацикливаться на несчастьях. Надо заняться делом, желательно требующим сосредоточенности. Еще лучше, если сможешь позаботиться о ком-то. И сдается мне, сейчас Маринка Ррише это занятие и обеспечила.
Дракоша взялась за утешение куколки и перестала перепуганно жмуриться при случайном взгляде на небо. Та-ак.
И кто после этого моя дочка?
Маринка поймала мой ошеломленный взгляд. И смущенно опустила глазки.
Ну-ну…
Отращивать руки оказалось не так сложно, как я думала. Орро меня научил за полчаса. Только очень щекотно. И лучше это делать, более-менее сосредоточившись.
У меня, к примеру, когда я пробовала первый раз, в голове радостно скакали мысли, как много я теперь смогу сделать! И с готовкой, и вообще. В результате руки получились, но почему-то сразу четыре. Разволновавшись, я убрала их и принялась отращивать заново. А отросли почему-то щупальца. Гаэли чуть удар не хватил. Ни в какую не позволял их убирать, рвался осматривать-прощупывать. Мол, он такого в жизни не встречал, ну пожалуйста, побудьте немного учебным пособием, леди Александра… Еле отвязалась.
Вот теперь они как раз и пригодились. Не щупальца, а руки. Для готовки. Больше ведь сейчас некому.
Маги — драконьи и человечьи — все еще торчали у провала. Разговор, поначалу понятный, постепенно убрел в дикие научные дебри типа «экстраполярных вычислений» и «коррекции отмеченных смещений». Как я смогла разобраться в этом потоке терминов, маги почуяли там, в глубине, что-то странное, и теперь пытались понять, что это такое и точно ли оно является тем самым, что выпустило в мир аррохи. А главное, можно ли это перекрыть…
Так, это надолго. Я мрачно уставилась в кишащее аррохи небо. Налетели — как тусовщики за бесплатным угощением. Солнце потускнело… Чтоб вас…
Машинально проверила барьер. Умом понимаешь, что он есть, вот, рядышком, а посмотришь серую смерть — и хочется поставить еще один слой, свой. И не я одна так — ребята первое время ставили дополнительные барьеры непроизвольно, истощая и так небогатый запас энергии. Потом чуть попривыкли.
Надо бы встать и приготовить что-то — скоро мы отсюда не уйдем. Надо присмотреть место, где заночевать. Открытое место. В помещении барьер сложней поставить. Надо… Сейчас, пять минуток…
— Мам, ты спишь? — прошептало возле моего уха.
Сплю… Сплю? Мне же нельзя сейчас спать!
— Генетический дрейф! — Тяжко упало мне на темечко еще одно ученое словосочетание. — Эти особи по мутантному аллелю…
Что там было с особями, я уже не поняла. Накопившаяся усталость окончательно добила выработанную стойкость к ученым словам, и я успела только подгрести дочек под крыло, а потом… потом глаза закрылись сами собой.
Ой, что с нашим домом?
Впечатление, что здесь захотел поселиться Тарзан, и, чтобы не горевать по джунглям своего детства, решил воссоздать родную природу тут. Лианы, лианы, лиа… стоп.
Это же быстровьюн, травка одна с Рикова огорода. Полезная вещь: отвар из его свежих побегов дают малышам, чтобы иммунитет повышать. Потом болезни от детишек отскакивают, как супермодель от таблички «еда повышенной калорийности». Хорошая вещь, в общем. Только одна беда: если эти самые побеги вовремя не срезать, то они растут как на дрожжах и способны забить весь огород за пару дней.
А тут… тут огород уже пройденный этап. Видно, воспользовавшись отсутствием людей с ножницами, зеленый агрессор совершенно заплел двор, превратил забор в сплошную стену и буквально спрятал дом в диких джунглях.
Да-а, повышенный иммунитет нам с Риком и девочкам обеспечен на долгие годы. Если только мы переживем уборку…
Дверь открылась с трудом. Я переступила порог. В коридоре неторопливо зажегся знакомый мягкий свет, и привычный, знакомый запах — запах Риковых трав, моих духов, спелых яблок в кладовке — заставил закрыть глаза, торопливо смаргивая слезы. Запах дома. Нашего дома.
Ни о чем не думая, я толкнула дверь в кухню.
— Рик!
Он встал мне навстречу…
Из следующих нескольких секунд я помню только, что никак не могла встретиться с ним губами — и он, и я целовали друг друга куда придется: лоб, щеки, даже нос.
— Наконец-то, наконец-то, Саша…
А потом губы все-таки встретились.
— Что ты здесь делаешь?
— Тебя жду. Как Марина?
— Хорошо. Она умница… почти всегда. Ой, знаешь, у нас… Погоди… так это сон?
— Да. Я хотел тебя уви… с тобой поговорить…
— Увидел. Как ты? Напугал меня. — Я всмотрелась в родное лицо — шрамов не было. И с глазами все хорошо, целы… — А то Крис говорил…
— Крис? Экспедиция добралась? Хорошо.
— А тебе не сказали? Стоп-стоп, не уводи разговор в сторону. Как ты?
— Нормально. Лежу на больничной койке, выздоравливаю. Сплю почти круглые сутки…
— Больно?
— Нормально. — Из всех моих словечек Рик подхватил «нормально» и «мое ты солнце». Только «солнце» у него звучало без всякого смешка, а, наоборот, серьезно и очень ласково. Это слово в его исполнении я любила даже, а вот «нормально» скоро возненавижу. Им Рик отделывается от меня, когда где-то что-то стряслось и теперь надо залечивать последствия…
— Сделаю вид, что поверила. Выздоравливай скорей, хорошо?
— Куда я денусь… Саша, вы в безопасности?
— Э-э… конечно! — Последнее, что сейчас нужно Рику, — это инфаркт на тему «семья в опасности». — Аррохи… в общем, мы нашли способ бороться с ними! Рэй и Митта… ладно, слушай. — Я торопливо выложила историю про кустик, цветочки и горящих аррохи. — Передай нашим, ладно? И про барьер…
— Рэй — это кто? — прищурился Рик.
Твою косметичку! Зачем я про этого черного вообще вспомнила?!
— Да так, дракон один. — Я поискала, чем можно отвлечь Рика. На язык попались только дракономаги. Извините, ребята, надеюсь, вам не икнется. — А еще мы нашли подземное убежище драконов прошлого. И представляешь, там были законсервированы драконы-маги! Подростки, но много знают и умеют. Теперь тебе будет у кого учиться драконьим чарам! Представляешь, у них сферическая магия…
— Законсервированы?
— Ага. Кстати, Рэй, у нас пополнение семейства. Ты ведь не против еще одного ребенка? Она не твоя, но я думаю…
Я вижу, как серые глаза недоверчиво расширяются, и еще успеваю понять, что сказала что-то не то, но сон уже рвется, как намокшая бумага, расползается лохматыми клочьями и голосом Гаэли:
— Александра! Леди Александра!
— Отвяжись! — рычу я прямо в удивленное лицо мастера Гаэли и торопливо закрываю глаза, пытаясь снова вернуться в сон, увидеть… объяснить! Объяснить, что я совсем не это хотела сказать, уши бы намять богине судьбы за ее идиотские шуточки! И дочка это не…
— Леди Александра! — не отставал дед, бесстрашно торча прямо у моей лапы. — Проснитесь! Вы должны…
Я еще и должна. Отлично!
Я испепелила деда на месте. Взглядом.
Поймите правильно. Я только что увидела мужа после разлуки, только обняла, только ляпнула ему про пополнение в семье, чтоб мне в этот момент ларингит подхватить. Острый…
Что я ему сказала? Жена, тоже мне.
Сначала супруга оказывается вместе с дочкой черт-те где, потом обнаруживается рядом с каким-то черноволосым мачо (неодетым, между прочим), а теперь заявляет, что мужу светит воспитывать чужого ребенка, он же не против? При этом называя мужа чужим именем! Блестяще, Александра, не хватало только спросить супруга, не мешают ли ему прорастающие рога…
— Леди Александра! Нам надо поискать укрытие. Приближается гроза.
Не то чтобы драконы боялись грозы. Ничего в этом особо опасного нет. Даже если молнией влепит. Так только слегка крылья занемеют и голова немного поболит и живот — там, где огонь рождается. Мне пару раз попадало, когда по грузовым рейсам моталась. Один раз ничего, обошлось, посидела на земле, отошла, отплевалась — молния мгновенно увеличивает резерв энергии, и от лишнего запаса желательно вовремя избавиться. А второй раз пришлось хуже: шарахнуло по грузу, который надо было срочно доставить номихам, порошок какой-то.
Местные, которым выпало стать свидетелями развлекаловки «падающий дракон в облаке не пойми чего», сначала изумлялись тому, какие этот дракон загибает обороты речи, а потом тому, что пустилось в рост на посыпанных порошочком полях. А потом подслушанные выражения ой как пригодились, когда подсолнухи вместо солнца стали смотреть в сторону хозяев и даже в окно лезть…
Тьфу, что меня на воспоминания потянуло?
С того, что мне не хочется думать о разговоре с Риком. Точнее — не думать о том, что он теперь будет думать обо мне… о моем потрясающем сообщении насчет «не твоего» ребенка. Дурацкая случайность…
Или не случайность? Старайся не старайся, а в голове все равно всплывает то, что я тоже хотела забыть.
Испытующий взгляд Рика: «Саша, а тебе тут не скучно?»
Снисходительный тон мамы: «Это, милая моя, не счастье… А ты заметила, что ни разу не сказала: „любовь“?»
Давным-давно (кажется, миллион лет назад) подслушанный разговор прислуги: «Ой, да какая из нее жена? Поиграется в любовь годик-два, потом страсть уйдет, останется привычка, надоест он ей — и все, пишите эсэмэски».
Предательское головокружение рядом с черным вождем…
Может, все получилось именно так не зря? Может, мы просто не заметили, как дало сбой знаменитое драконье «понимание», как что-то ушло? Или, наоборот, именно это самое «понимание» плохо? Говорят, семейные пары должны постоянно открывать друг друга, как сюрприз, как загадку, в чем-то не понимать, с чем-то бороться. А мы понимали…
Может, наш семейный очаг горел слишком ровно и бестревожно, может… нет. Это невыносимо. При одной мысли, что я могу потерять Рика, у меня будто земля из-под ног уходит. Нет-нет…
— Мам, осторожно!
А?
— Ты по потолку гребнем прошлась. — Хвостик Маринки легонько шлепнул меня по чешуе. — На нас камни посыпались, и Рриша куколку чуть не уронила.
— А-а…
— Ага! А сейчас ты на трещину наступишь! Мам, да что с тобой?
Вот именно. Нашла время маяться переживаниями. Мы, между прочим, не на курорте, мы в подземных коридорах этого… бывшего Солнеча. Нечего тут ловить ворон. Это, между прочим, опасно.
Да и что за бред, в конце-то концов?
Почему я себя накручиваю?! Подумаешь, ляпнула, не подумав… первый раз, что ли. Увидимся — объясню, о какой дочке речь. Что я, в самом деле, умирать собралась, последний шанс ловлю? Ну уж нет. И сама не умру, и ему не дам. Выслушает как миленький. И поймет.
Дождаться бы.
Я ведь чувствую — ему так же плохо, как мне.
А пока — сосредоточимся на обстановке.
Укрытие от грозы мы решили искать творчески: в стенах того самого здания, рядом с которым вылетали аррохи. Мол, разделимся, и полгруппы пойдет на поиски, а я с цветами жизни и охраной останусь у входа.
Но мы так и не разделились. Как-то не всплыл вопрос.
Вот и идем пока.
Когда-то знаменитый Солнеч, сердце Ррауша, был… не знаю, как подобрать правильное слово… Если у драконов могут быть дворцы, то это он и есть. Дворец…
Громадные залы, один в центре и четыре примыкающих к нему, сотни посадочных мест, до сих пор не заросших травой…
Переливчатые статуи драконов в стенных нишах. Ниши пыльные, затянутые паутиной или мховкой, а фигурки драконов по-прежнему словно горят изнутри…
Полосатый пол — неровный камень чередуется с плиточной гладкостью — чтобы ходить было удобно и драконам, и людям. Люди здесь бывали и бывали нередко, по обмену. Орро говорил, что если драконы вылетали на крупные и тяжелые работы, люди приезжали к соседям на те, что требуют тонкости. Удобно, мол. Потом, когда на втором материке вспыхнула эта эпидемия пробоев в нижнюю сферу, несколько магов сумело оттуда сбежать и попросить драконов о приюте.
Тоже поселились тут. Орро с ними был немножко знаком, один из магов-людей ставил очень интересные опыты со «спящими узорами» — что-то вроде генов. Маг утверждал, что в принципе все драконы способны к оборотничеству, просто не все могут эту способность перевести в активную фазу…
Орро вдруг замолк. И совсем другим тоном сказал:
— И здесь пролом.
Наша маленькая группа замерла у дыры, куда с легкостью поместились бы я и Рэй в обнимку. Какого черта, Саша? Что за мысли? Интересно, что здесь было? Будто бомба взорвалась.
— И все опалено…
— Кто-то пытался пробиться. Уничтожить лаборатории.
— Не вышло.
— Да…
— Лаборатории? Во дворце?
— Какой дворец, Александра? — Хиран даже гребень сложил от удивления. — Это Дом Проницающих. Рабочий дом. Сверху общие залы, комнаты совещаний. Внизу лаборатории. Как положено.
Ага. Понятно, почему уцелевшие Проницающие устроили себе дом в пещере. Старые привычки.
— Это же опасно! — вмешивается Кристаннике.
— Считалось, что это разумно. Если в лабораториях случится беда, то нигде не найдется больше магов, чтобы ее остановить. Это работало. До катастрофы.
Стайка аррохи вспорхнула из провала, оборвав дискуссию.
— Спускаемся? Александра, с тобой останется… — договорить Рэй не успевает.
Какими бы ни были далекие строители могучего Дома Проницающих, все они предусмотреть не могли…
Краем глаза я улавливаю очень странное движение рядом с Шиарри, успеваю заметить, как оживает рядом с ним статуэтка; даже не оживает, а просто шевелит крыльями, и происходит сразу несколько вещей.
Сначала рушится стена. Она и так держится на честном слове, много лет назад пробитая непонятно чем. А сейчас она не выдерживает и падает, сначала почему-то сверху, всего несколько камней, а потом вся каменная масса обваливается на пол.
Барьер выдерживает аррохи, но не каменные глыбы. Нам приходится отступать, уворачиваться, а в клубах пыли это почти невозможно…
А потом не выдерживает пол. И уходит из-под ног…
— Мамочка, очнись! Мама! Мама! Мама!
А, это Маришка. Опять возмущается молоком с пенками? Это у нее прямо ненависть на всю жизнь. Рик договорился, чтобы по утрам нам приносили молоко, а мое дите каждый раз шипит, что оно неправильное. И где она там эти пенки видит вообще?
Сквозь сон я жалею, что не пригласила к нам маму. Дети цветы жизни, собрал букетик — подари бабушке.
— Мама!
Нет, поспать мне снова не дадут.
— Что, детка? — Я открываю глаза и три секунды слушаю радостный визг, а потом торопливую скороговорку:
— Мам, проснись скорее, там Орро и дедушка держат, но они на всех не могут, а там далеко, а меня не пускают, а там Шиарри и дядя Рэй, и им плохо…
— Что?
— Леди Александра, хвала небу! — слышится дрожащий от напряжения голос чародея Гаэли. — Прошу вас, посмотрите, что с остальными.
А мы влипли…
В голове сплошной туман, в ушах свист и гул.
Что случилось?
— Мама, ой, мама, скорей! — верещит Маринка.
И я «просыпаюсь». Зовет ребенок. Нельзя не проснуться.
Первое, что я вижу в мутной пелене, — это гора камней. И земли. Из нее торчит крыло. Черное… И хвост… красный. Нас засыпало? Вот почему я почти не чувствую половину тела… засыпало. А почему так голова болит?
— Мама, ну же!
Потому что дура! Нашла время для размышлений!
Я рвусь в стороны, обдирая крыло о щебенку. Сначала камни подаются неохотно, словно не желая меня выпускать, и я бьюсь, как рыба в неподатливой сетке, что-то скрежещет, что-то бьет по лапе так, что искры из глаз летят, и я наконец кувырком отлетаю к стенке. Камни с шорохом-скрежетом сыплются следом, на пол безжизненно оседает, распластывается тело в алой чешуе.
— Ррош!
— Жи… вой… — выдыхает алый. — По… потом со мной…
— Александра, барьер, барьер! Ну, скорей же.
Голос Гаэли звучит совсем глухо, словно он кричит, держа на плечах непосильную тяжесть.
А так и есть. Кое-как протерев глаза, я вижу старого мага совсем рядом, и его дрожащие ладони выставлены вперед, словно поддерживая что-то. Или отстраняя. А перед ним… перед ним…
Если я выживу, я никогда в жизни не хочу видеть такое: сплошная серая туча клубится перед еле заметной, тонкой защитной пленкой — голодная, жадная, смертоносная туча. Сколько здесь аррохи?
Десятки? Сотни? Или тысячи?
А пленка такая тонкая…
На этот раз барьер получился мгновенно. Я просто вздохнула — и вот он. Полупрозрачный, искрящийся энергией, он прокатывается по земле голубоватым туманом и, перехлестнув через фигурки Гаэли и Марины, взвивается вверх, как цунами на мелководье. Выше, выше голубая волна — и вот она уже накрывает нас, кусочек коридора, Маришку, деда Гаэли…
С едва слышным хлопком лопается старый барьер, но это уже не важно. Всё-ё. Успела. Всё…
— Марина… — Слова из пересохшего горла выходят, как вода из засыпанного гейзера — слабо, еле слышно. — Иди сюда…
Мой ребенок, всхлипывая, поворачивается ко мне… и кричит.
— Мама, сзади-и-и-и-и! Сзади-и-и-и-и! Обернись!
Что? Что такое?
Ох. Груда камня за моей спиной продолжает ходить ходуном, рассыпаться, высвобождая заваленные тела, и я не сразу понимаю, почему такой крик.
Из щебня, рыча, выпрастывает туловище и хвост второй алый близнец, бьется, отбрасывая камни, зеленый дракон, а следом за ними из груды камней медленно поднимаются они.
Аррохи.
Их тоже засыпало вместе с нами. В тот момент, когда нас швырнуло сюда и прежний барьер перестал работать, они тоже были придавлены этой грудой ломаного камня. И теперь оказались внутри барьера.
Вместе с добычей.
С нами.
Я дернулась — и замерла. Сбрось барьер — и к нам тут же кинется та голодная туча, что нетерпеливо клубится рядом. Оставь — и нас сожрут изнутри. Где, пламя сожги всех аррохи, в этой каменной каше мой мешок с аллергическими листьями? На шее его нет, значит, чем-то сорвало, где-то валяется…
— Аррррр! — отчаянный вскрик за камнями. Кого-то твари уже нашли. Кого?
Я плюю в серую пакость на инстинктах. Просто не могу видеть, как она вцепилась в беззащитную шею…
— Осторожно!
— Закрой глаза!
— Аххххх!
Пламя мелькает рваной золотой вспышкой, пакость дергается и отваливается, как насосавшаяся пиявка. К дрожащему от боли зеленому тут же рвутся две новые сущности, но их сметает тоже — кто-то еще пришел на помощь. Но это ненадолго, без аллергена аррохи нельзя убить, можно только отогнать… А куда отгонишь, если перед глазами — вот он, рядом! — маячит черный бок. А чуть подальше — серебряное крыло. Куда тут отгонишь — на своих?
— Марина, держись рядом! Рриша… где Рриша?
— Тут…
— Живая? Держись, малышка…
Я ищу проклятый мешочек, яростно огрызаясь на кружащих рядом хищников — странно медлительных, кстати, раньше от них не удавалось отскочить. Но думать над странностью некогда, и я ворочаю глыбы, освобождая чье-то придавленное тело — это оказывается Шиарри, — одновременно стараясь не выпускать из виду девчонок, и ищу, ищу, ищу проклятые листья!
Где Кристаннике? А где свекровь?
— Апчхи!
Листья нашлись так неожиданно, что я не успела этого осознать. В результате меня буквально отшвыривает собственным чихом прямо на Шиарри, и вопль «ура!» остается непроизнесенным. Хотя, если подумать, это к лучшему, в такой позиции — я верхом на синем юнце с подбитым крылом — «ура!» смотрелось бы немного странно. Да что за бред в голову лезет?
Кажется, я перебрала листьев.
Это похоже на компьютерную игру, обычную бродилку, где герой тупо идет вперед и отбивается от лезущих со всех сторон монстров. Так же уворачиваешься, так же огрызаешься во все стороны. Мельтешат вокруг зубастые тени, рядом верная команда, и всё путем, и полно жизней еще.
Только крыло болит… и голова.
И так страшно.
Потому что ни монстры, ни твои друзья и дети — не нарисованные. И запасных жизней у нас нет.
Хлопок! Не выдержав удара пламени, лопается барьер… я машинально ставлю новый, и это как-то помогает прояснить переутомленный мозг.
— Ррау…
— Ррош, осторожно!
— Берегись! — Дед Гаэли бесстрашно бросается наперерез движущемуся хвосту, такому огромному в сравнении с хрупким человеческим телом, и успевает поставить перед надвигающимся аррохи свой барьер. Слабенький, но его хватает, чтобы защитить Рроша! А дальше я ловлю момент, когда тварь оказывается между мной и камнем, — и на свете становится одним аррохи меньше.
Из всех дракономагов в состоянии отбиваться только Орро и Хиран, и они лезут из кожи вон, пытаясь развеять хищников и никого не убить. Та еще задачка.
Чих! Аррохи осыпается огненной пылью. Чих! Увернулся, скотина! Чих! Сшибли еще одного, но едва не зацепили Шиарри…
— Золотая, пригнись!
Над моей головой беззвучно пролетает разогнавшийся аррохи, не успевает притормозить и врезается в гребень Рэя. Рык! Стон.
Тварь!
Дышу, едва успев прицелиться, аррохи сметает с черной спины, размазывает-рассыпает по камням, и наступает тишина.
Почти тишина.
Еще запаленно дышит Шиарри, прикрывая собой Маринку, еще шипит сквозь зубы Рэй, высматривая призрачных убийц и не обращая внимания на кровь на гребне… Еще кипит в крови адреналин, а воздух дышит жаром от драконьего огня. Еще настороженно-напряженно ощетинены гребни и когти. Но уже тише, намного тише.
И становится слышно негромкое, но темпераментное:
— Куда, нежить неидентифицированная? Стой! Стой, говорю! Ах ты, морда хищная! Крис, лежи, я сама!
Никогда не думала, что ругань моей свекрови когда-то прозвучит такой музыкой. Прежде чем мы успели улыбнуться, Митта уже вылетела с другой стороны завала, гоня перед собой странно темного аррохи. Хищник летел не плавно, а как-то рывками, подергиваясь, и все норовил прижаться к полу.
— Митта, вы живы!
Свекровь обозрела представившуюся ей картину, нашла глазами девчонок и просияла.
— Внучки!
— Где Кристаннике?
— Там, с другой стороны завала. Ноги ему засыпало, пока откопали… Все живы? Гаэли, скорей посмотри на эту особь! Замечаешь отличия? Эй, а где этот?
Аррохи нашелся быстро — по вскрику Шиарри. Юный воин, всегда тихий и сдержанный, и сейчас замолчал очень быстро, но изо всех сил пытался стряхнуть с ноги вцепившегося хищника. Медлительный или нет, с отличиями или без, аррохи все равно оставался убийцей.
— Шиарри, стой!
— Не шевелись!
— Сейчас…
— Маринка, куда?
Золотистое тельце скользнуло ловкой змейкой, и…
— Апчхи! — сказала Маринка.
И аррохи исчез.
Мы влипли. По-настоящему, крепко и всеми лапами. Трое раненых на руках (вообще-то четыре, если считать Кристаннике, но он-то человек и маг, вылечится быстро), полуобвалившееся подземелье и полно аррохи рядышком. До кучи перспектива голодовки в ближайшие трое суток и чертова уйма километров до побережья…
Сходили за хлебушком…
Раненых надо лечить, дочек надо покормить, Гаэли немного успокоить, а то в попытках помочь Орро он выложился так, что впору самого рядом с ранеными класть. Или не класть — сам упадет, недолго осталось. И девчонок похвалить, молодцы, храбро держались…
Но ничего этого я сделать не могу. Потому что лежу пластом рядом с границей барьера и то и дело высовываю голову за голубоватую границу, когда меня в очередной раз «накрывает».
— А-а-апчхи! Ox…
Ну я же говорила, что с листьями перебрала?
— Мам… ну мам же… — Маришке надоело ждать, пока мама соберется ее хвалить, и она взялась за этот полезный процесс сама. — А правда, я хорошо справилась?
— Апчхи! — Может, это и не самый полный и точный ответ, зато с эмоциями полный порядок. В конце концов, чихнул — значит, правда. Верно?
— Дедушка тоже меня похвалил. И бабушка. Сказала, что я сильный маг.
— Апчхи! — согласилась я, прикидывая, насколько скоро бабушка потребует Маришке братика. Раз уж «внучка в скорлупе» так удачно оказалась сильна как маг.
— И она мной гор-дит-ся! Вот. А Шиарри сказал, что я его ар-ришэ. Что такое ар-ришэ, не говорит. Мам, а мам, а папа меня тоже похвалит?
— Конечно. Ты умнич… чршшчхи! — Попытка внести в разговор с дочкой хоть какое-то разнообразие окончилась сокрушительным чихом, который буквально смёл несколько десятков аррохи и основательно прочистил коридор. — …ка, ох. И я тобой тоже… горжусь.
Дочка радостно шлепнула по камню запыленным хвостиком и поинтересовалась, не нужно ли любимой маме чего-нибудь?
Ой, нужно. Мокрую тряпку мне, чихи прекратить. И от головы что-нибудь. Мечты, мечты…
— Ой… — вдруг проговорила Маришка. — А что это там?
Там — это было в конце подземного коридора, недалеко, кстати, просто раньше его не было видно за копошением аррохи. И с чего их тут столько? Почему их столько сверху, понятно, но почему в подземелье? В смысле ну кого им тут есть?
А там, кстати, стекло… то есть стеклянная перегородка. Разбитая…
Я прищурилась.
Вообще-то в битом стекле, даже в подземелье, нет ничего удивительного. Мало ли зачем понадобилась драконам стеклянная дверь или перегородка. Странно было другое: оно светилось. Тусклым таким зеленоватым светом, будто сквозь аквариум.
— Погасло… — удивленно прошептала Маришка, не отводя глаз от малопонятного явления. — Ой, нет, смотри, снова вспыхнуло.
Медленно, неохотно зеленоватый свет снова набрал силу. И опять потускнел, словно растворившись в очередной серой туче.
— Ну вот, все загородили. — Маринка фыркнула на грозу континента, как на стаю дедовых куриц, не в добрый час попавшуюся ей под ноги. — Мам, чихни на них!
— Обязательно, — рассеянно пообещала я, настороженно вглядываясь в странную стекляшку.
И даже, кажется, выполнила обещание, не помню. Мое внимание было целиком там, у черной дыры, которая периодически наливалась светом, а потом в коридоре возникала очередная стайка аррохи…
Свет. Аррохи. Свет. Хищники.
«Аррохи появились неожиданно…» — всплывает в голове рассказ Рэя.
«Они приходят именно отсюда», — выдыхает голос Орро.
«Лаборатории всегда находились в подземельях. Если с экспериментом что-то не так, то Проницающие тут же приходят на помощь…»
«Большинство Проницающих погибло в первые сутки…»
Похоже, мы упали куда надо. Где-то там, за разбитой дверью, находится… что? Инкубатор? Установка, которая выпускает в мир аррохи? Очередной алтарь на контакт с нижней сферой?
Что-то. И это что-то до сих пор убивает наш мир.
Ну что, кажется, мы нашли, что искали?
Вопрос только в том, что с этим делать?
— Мам, тебе плохо?
— А что?
— Ну, ты молчишь…
— И даже не чихаешь, — тихонько уточнила подобравшаяся сзади Рриша.
— Не чихаю? И правда. Ну что ж, тогда пора заняться делом.
Кажется, мне уже можно подойти к раненым, не рискуя их угробить вместо лечения. И поискать, чем покормить девчушек.
А дверь подождет. Ждала же двести с лишним лет?
Богиня судьбы — дама с юмором, она подсовывает разгадки, и даже почти вовремя… вот только за ними все время приходится падать. Ничего. Вернусь домой — попрошу у папы тротила.
В знак благодарности. Тогда и пообщаемся.
Раненые были безнадежны. Не в смысле что раны отличались особой тяжестью, тут, слава Пламени, все оказалось более-менее терпимо, мы все-таки драконы, и нашу шкуру попробуй прошиби каким-то камнем. Безнадежны в том смысле, что стоило им открыть глаза — и разговоры немедленно перешли на обсуждение странностей аррохи как вида вообще, и конкретных образцов в частности. Конкретные образцы — это те, что завалились камнями вместе с нами, а выбравшись, немедленно попытались нас сожрать. Наши маги (и люди, и драконы) с жаром разбирали замедленность некоторых особей, странность их «структуры» и гадали, как одно связано с другим и по каким причинам.
Вот вам для примера кусочек разговора:
— А особенно странно, что их способность мгновенно «запускать зубы» в добычу тоже дала сбой. Вы заметили? Раны-то все поверхностные.
— Да, странно.
— Не верти головой, Хиран, а то тебе и поверхностную не залечить. Вот так, постарайся не шевелиться…
— Я бы еще сказал, что раны больше напоминают порезы, нежели стандартный «укус» аррохи, вырывающий сразу кусок тела жертвы…
— Вы думаете, они не смогли внедриться? — Горячий Аррк поворачивается так резко, что Митта едва успевает убраться с линии хвоста. — Простите.
— Ничего. Похоже, у данных особей эта способность по каким-то причинам не…
— А температура?
— Что температура, проницаемость бы замерить. — В этот миг медлительно-серьезный Орро удивительно напоминает вспыльчиво-нетерпеливого Аррка (по крайней мере, с линии его хвоста Митте приходится отскакивать еще быстрей). — И разницу потенциалов! И… Александра, ну подожди с лечением, интересно же!
Ну что я говорила? Абсолютно безнадежны.
