Глава 21
– Опять вы?
– Я не опять. Я всегда!
Из разговора
Дарья
– Так и будете сидеть?
– Третий час пошел.
– Может, им туда крокодила запустить? Или змею.
– Бесполезно. Дарья их съест, и все.
– А что тогда делать?
– Сам бы хотел знать!
– Дарья, а между прочим, скоро обед!
Посылать их, куда заслуживали, было без толку, так что я только зыркнула на непрошеных комментаторов и стала строить планы на ночь. То есть решать, что кому подбросить в шатер, чтобы жизнь медом не казалась.
Неделя с момента путешествия в пустыню промчалась, как буря в пустыне. Причем с тем же уровнем комфорта.
Со-родичи после падения башни занервничали и взялись совершенствовать меня в ускоренном темпе. Правда, понятия у них про это самое совершенство оказались… мама не горюй. Дома хоть все понятно: красота – это стройная фигура девяносто-шестьдесят-девяносто, волосы погуще, губы пофигурней. У оякаты тоже было все ясно: важное – параметры и дух, готовый для сражений. А тут…
Вам когда-нибудь высыпали на голову кучу хомячков (штук двести, по ощущениям)? Нет? Ощущения незабываемые. Грызунов не боялась и не боюсь, но оконное стекло вмиг пошло трещинами – ну имею я право повысить голос в такую минуту? Вот и я думаю, что имею. Когда хомячки разбежались (на радость зевакам и на продолжительную головную боль многострадальным соседям), Мелисс пожала плечами и вычеркнула строчку из какого-то списка:
– Значит, не вивенте. Странно, столько предпосылок… Что же, продолжим.
Продолжили в тот же день, точнее, вечер. За этот вечер я последовательно возненавидела стихи, флейту и струнные инструменты. Роберто, с упоением слушавший очередную пьесу с закрытыми глазами, когда эти самые глаза открыл, только вздохнул:
– Не ритмо…
Подсмотрев начало одной из моих разминок, вампиры понадеялись было, что во мне скрываются танцевальные таланты… но вы бы видели местные танцы! Ага, танец живота в прозрачных шароварчиках с низкой талией… да аргентумы на Представлении скончаются в корчах, когда это увидят! Мысль, кстати. Прибережем на будущее.
Хитрый Микеле все-таки обнаружил мой талант – кулинарный, – но надежды вампиров с треском провалились в первый же день, когда, нервничая под взглядами трех пар глаз, я сыпанула в начинку к фаршированной индюшке что-то лишнее. Индюшка подлетела на блюде, дернула шеей, плюнула в сторону Мелисс красным соусом и гордо плюхнулась перед ошалевшим Левчиком.
Больше меня не просили демонстрировать кулинарный дар.
Зато остальные дары искали с усердием кротов в огороде. А в перерывах я воспитывала интернат, слушала болтливую голову в холодильнике и шалела от Левушки, который побратался со сторожками и вместе с ними, кажись, кого-то выслеживал… Вы когда-нибудь видали сторожка верхом на коте? Ага, я тоже решила сначала, что у меня глюки от перенапряжения.
И вот, пожалуйста!
Причем мне очень даже было интересно, какой талант имелся в виду в этом случае. С вампиром в обнимку. Да, представьте! Мы сидели в бассейне, по грудь в воде, и… ну… в смысле, нет, мы просто сидели, но… вот что в этой ситуации искать можно, а?
– Джано, может, ты все-таки проявишь больше энтузиазма?
Плечо под моей рукой не дрогнуло.
– О чем ты, Микеле?
Красавец-вампир присел рядом с водой и понизил голос.
– Думаю, ты догадываешься. Твой Дар контактен, с энергией все в порядке, направляющие совпадают… так в чем дело?
– Я не думаю…
– Не думаешь! Послушай, в последнее время я проникся пониманием твоих… убеждений, но всему есть границы. Связь практически активирована, без потерь ее уже не разомкнуть, а Дару придется непросто в любом случае! Прекрати свои страдания на пустом месте, сделай то, что должен.
Джано молчал. Меня обдало жаром. Это что он должен сделать? Эй, мне, конечно, уже семнадцать и все такое, но…
– Джано? Что это ты должен сделать?
– Ты не поняла? – устало отозвался мой вроде как хозяин. – Активировать связь.
– Поняла я! Как?
– Взять у тебя энергию и закрепить преобразование.
Что?! Я оглянулась на свидетелей. Свидетели прилежно занимались своим делом: смотрели на нас. Я убавила громкость.
– Ты же вроде брал уже?..
– Я не хотел! – с силой проговорил Джано. – И теперь не хочу. Это… нечестно, вот так привязывать людей. Паразитировать. Не должно быть так.
Вода негромко плескала о стенки, пока я осмысливала информацию.
– Ты не хочешь меня привязывать?
Мне радоваться или злиться?
– Я… понимаю, что у нас нет иного выхода. – Кожа вампира чуть потеплела под моей рукой. – Нас раздавят, если твое Представление провалится. И отправить тебя и мальчиков мы уже не сможем. Словом, так нужно.
– И-и-и…
– Не могу. Блок стоит. То ли мой, то ли их. – Мокрая темноволосая голова безошибочно кивнула в сторону башни. – Мы думали, если вот так, с максимальной проводимостью, при контакте кожи с кожей, с моим голодом и твоей энергией…
А, вот почему бассейн и такой… мм… полуодетый вид! Я-то думала…
Нет, все-таки злиться или радоваться? Ну ботаник мой вампир, ботаник. Что уж тут.
– И не выходит?
– Пока нет.
– Может, того… вечером попробуем? Когда никто смотреть не будет? – внесла я предложение. – Мешает…
Наше вылезание из бассейна было встречено всеобщим недовольством и непониманием. Довольны оказались только сторожки – близилось время ужина, и хитрая зелень отлично поняла, что ее сейчас будут кормить.
– Дарья, крем! – взвыл Санни. – Сколько раз говорить?!
– Отстань…
И в это время со стороны дома послышался довольно громкий хлопок, а в следующую секунду над кухней взвилось пламя…
– Что такое? Дарья?
– Я тут ни при чем!
– Лаборатория! – вскрикнул Джано. – Тагир, Алишер!
Мы бросились к дому.
Пламя лизало крышу, выплескивалось из окон. Вход был в огне. Окна оказались запечатаны так, что открыть можно было только изнутри. Ни войти, ни выйти.
– Кто-нибудь есть внутри? Джано, стой! Джано!
Он как не слышал… С треском взвились искры над старенькой крышей, на землю посыпались обломки черепицы.
Мне удалось перехватить его у самого входа.
– Стой!
– Уйди!
– Джа-а-а!.. – Я успела схватить его за плечи… и ничего больше не успела.
Странная боль, горячая, какая-то искристая, вцепилась мне в руки, поползла по плечам, стиснула тело. Вокруг меня и вампира вспыхнул серебристый ореол, отразился в черных глазах и рванулся вперед, в сторону, под горящую крышу. Огонь исчез мгновенно, как задутая свечка.
Стало темно. Уже падая, я увидела потрясенное лицо Микеле.
– Индетро?
