Глава 4
ПУСТЫНЯ
Как мы и предполагали, ничего хорошего в пустыне мы не увидели. Огромная песочница, теряющая свой второй бортик в бескрайнем просторе. Песок был повсюду: перед глазами, куда их ни повернешь, в обуви, на языке... Солнце работало на славу, и наши панамы, сварганенные из запасной одежды, никоим образом нас от него не защищали. Если верить всему тому, что пишут о пустынях, то в них должно быть несколько оазисов, спасающих несчастных путников от жары и жажды. Таковыми страждущими сейчас являлись мы, и нам был просто необходим подобный оазис. Хорошо еще то, что полдень уже перевалил за... а не вот-вот должен был наступить.
С трудом оторвав глаза от надоевшего песка, я приложил к ним ладонь и осмотрелся. Впереди, в каких-то двухстах метрах, показался кусочек зелени с блестевшей на солнышке гладью воды.
– Смотри, там водоем! – обрадовался я, тормоша Алексея.
– Где? – поднял он голову. – Ты уверен, что это не мираж?
– Уверен! Скорее туда!
Не сказать, чтобы мы так уж сильно прибавили ходу, но наш вид стал менее жалким и движения более энергичными, нежели минуту назад. Почти солдатским шагом мы промаршировали оставшуюся дистанцию до нашего спасительного уголка и... уставились на него как бараны на новые ворота.
– И где ты тут увидел воду? – сморщился Леха, глядя прямо перед собой.
– Я был готов поклясться, что тут зеленый оазис!
– Обломинго – птица розовая, – вздохнул мой товарищ.
Перед нашим взором предстал давно высохший водоем, судя по размерам – пруд. Его дно пошло огромными трещинами, по которым сейчас вовсю резвился суховей, а по берегам торчали палки некогда густого тростника.
– Да. Он здесь был. Только, похоже, еще до моего рождения, – констатировал увиденное Алексей.
– Но я отчетливо видел зелень и воду! – уже сам мало в это веря, проговорил я.
– Мираж, – спокойно пожал плечами мой друг и спустился на дно, собираясь пересечь пруд по диагонали.
Неожиданно – я даже не увидел, а скорее почувствовал – но с этим местом что-то стало происходить.
– Лешка...
– А? – вяло отозвался он.
– Погоди. Постой.
– Ну стою. И что?
И тут изо всех трещин и щелей начала появляться вода. Она стремительно прибывала, скрывая под собой сухую землю. По берегам наполняющегося водоема, мгновенно поднялись и зазеленели камыши, а на дне, уже сквозь образовавшийся прозрачный слой воды, стали видны водоросли и... рыбки. Все это произошло за одну-две минуты и заставило нас буквально раскрыть рты, да так и замереть в полном недоумении.
– Что это? – спросил меня Лешка, стоя по колено в воде и боясь пошевелиться.
– Водоем, – медленно проговорил я.
– А это... Он откуда?
– Оттуда.
– А эту воду пить можно?
– Не знаю. Но мне кажется, что можно.
– А есть рыбу?
– Давай поймаем и попробуем! – с готовностью воскликнул я и, скинув с себя рюкзак и одежду, быстро пошел к воде. – Сперва искупаюсь, а потом попытаюсь соорудить удочку.
Лешка так и остался стоять в недоумении, а я быстро забежал по пояс в прохладную водицу и... она стала исчезать. Знаете, если бы кто-то резко выдернул пробку из ванной, и дырка слива под ней оказалась больше обычной раза в три!
Я так и замер, наблюдая, как вода подо мной мгновенно просочилась сквозь землю, не оставив после себя даже луж. Растительность по берегам тут же пожухла и высохла, а рыба, до этого весело плескавшаяся в пруду, просто исчезла.
– Вот это номер... – услышал я за спиной. – Это что, прикол такой?
– Скорее одно из чудес света. Как думаешь, она появится снова?
– Честно говоря, не уверен. Но все же... – Леха выбежал на предполагаемый берег и, быстро скинув с себя все шмотки, присоединился ко мне. – Понадеемся на чудо! А если не выгорит, то просто примем воздушные ванны.
И мы замерли в ожидании. Солнце припекало, стремясь в самые короткие сроки перекрасить наши спины в красный цвет, но нам упорства было не занимать.
И оно было вознаграждено! Примерно через пять-десять минут под нашими ногами снова зажурчала вода, быстро наполняя иссохшее раскаленное дно прохладной влагой. Подождав еще пару минут до полного наполнения водоема, мы радостно нырнули в воду.
Наплескавшись вволю, мы вдруг почувствовали, что снова начался процесс исчезновения воды, тогда мы встали на дно и начали ожидать следующего сеанса «наполнения ванны».
– Ты когда-нибудь слышал про такое? – спросил меня Леха.
Он полагал, что, являясь принцем этих земель, я должен все про всех знать.
– Нет, никогда.
– Во дела! Может быть, этот пруд возник с возвращением на место кристалла волшебства?
– Повторяю: не знаю. Вернемся, спросим у нанов. Сейчас главное – это поесть.
– Ты прав! Наловим рыбы?
– Не думаю, что нам это удастся голыми руками. С удочкой тоже могут возникнуть некоторые проблемы. Недалеко у камышей я видел немного раков. Как ты считаешь, пруд каждый раз реанимирует одних и чех же обитателей или воспроизводит новых?
– Ты подводишь к тому, останется ли пойманное нами после исчезновения воды? Не-ет! Я даже думать о таком безобразии не желаю. Пошли, где ты видел раков. Если это один большой мираж, то с чего тогда меня так тошнит от выпитой воды? Она же из желудка не исчезла!
– Интересное наблюдение. Если наш улов все-таки пропадет с берега, то будем есть все в сыром виде до следующего иссыхания пруда. Ну что, проверим это опытным путем!
Между тем вода снова весело зажурчала у нас под ногами, и мы поспешили к месту скопления членистоногих. Там их оказалось значительно больше, чем я мог заметить в первый раз, и уже к началу очередного исчезновения пруда на берегу валялось чуть больше десятка этих живых деликатесов. Когда же вода стала стремительно убегать, Лешка подбежал к нашему сокровищу и со словами: «А то побегут за водой», встал рядом.
Раки не исчезли. Правда, и жарить нам их было не на чем.
– А есть-то как хочется! – причитал Лешка, любовно поглаживая раков по панцирям.
– Давай сделаем так. Сейчас дождемся нового появления чудо-пруда и посмотрим – сотворит ли он новых раков. Если да, то сделаем еще пару ходок и затаримся по полной. Если нет, то... В общем, будем питаться этими. А на костер попробуем насобирать сухого тростника, по тому же принципу – если он не регенерируется.
– А если наоборот?
– Тогда сваливаем наших раков в сумку и двигаем дальше. Дойдем до горючего и поедим.
– Значит, ждем.
Как выяснилось, пруд не создавал раков снова, во всяком случае на том же месте, но порадовал нас тростником. Бегая вокруг водоема, мы нашли еще одно «лежбище» нашей потенциальной еды и прибавили новых к уже имевшимся продуктовым запасам. Отдыхать нам было некогда: когда водоем оживал, мы ловили раков, а когда он «мумифицировался», как высказался Алексей, ломали камыши. Поэтому очень скоро просто выдохлись. Еще бы, на голодные-то желудки!
– Смотри, солнце уже садится, – заметил я, взглянув на горизонт.
– Тогда давай уже займемся готовкой ужина. Жрать хочется – мочи нет! К тому же завтра вставать рано, чтобы успеть покинуть этот теплый песочек до того, как солнце преподнесет нам солнечный нокдаун.
– Тащи спички.
Мудрствовать мы не стали, а просто сложили весь тростник, на него водрузили котелок с заветными раками, которых чуть не утаптывали в эту посудину – набрать топлива на второй костер у нас бы уже просто не хватило сил.
Сварились раки за считаные минуты. Мы принялись быстро орудовать руками, вытаскивая ценное мясо из-под панцирей. Котелок опустел быстрее, чем нам этого хотелось.
– Чудненько поели, – откинулся я от опустевшей посудины.
– Маловатенько, зато калорийно! Пивка бы еще, – сыто рыгнув, добавил Лешка.
– С пива – криво. Давай-ка останки от ракообразных положим на дно пруда, когда он высохнет.
– Зачем?
– Пусть он их оживляет. Ведь он только этим и занимается.
– А что, мысль! Нам ведь еще завтракать.
Оставшиеся части нашего пиршества мы аккуратно Разложили равными частями на те места, где ловили раков. Затем быстро приготовили ночлег и... Ну что остается делать в таких случаях? Конечно же завалились спать.
Наша побудка произошла, когда светило еще не выползло на небо, и первое, что мы сделали, побежали к пруду проверять раков. Этот пункт в меню отсутствовал, хотя все, что мы бережно сложили, исчезло.
– Либо они сменили места тусовок, испугавшись этого кладбища...
– Либо их еще не воспроизвели, а только пустили, так сказать, на переработку, – поддержал я друга.
– Половим рыбу? – предложил Лешка.
– Нет. Уже некогда. Солнце вот-вот покажется, а мне бы не хотелось стать вяленым...
– Или жареным!
– Вот-вот, – пришло время улыбнуться мне.
– Твоя нить еще действует?
– Да. Пока да. Но почему-то сегодня несколько слабее, чем это было вчера.
– Мы отстаем! – забеспокоился Алексей. – Дергаем скорее!
По желтой песчаной жаровне мы шагали без остановок почти весь день. Казалось, что солнце буквально вдавливает нас своими лучами в эту большую песочницу, так как с каждым часом, даже с каждой минутой идти становилось все труднее и труднее. Уже далеко за полдень впереди показалась темная полоска, обещая нам благословенный тенек с сопутствующей ему прохладой.
– Это лес? – подал голос осипший товарищ.
– Да. Лес. А лес – это тень.
– Сань, а это точно не мираж?
– Точно.
– А как скоро мы туда дойдем?
– Я думаю, что через часик.
Через полтора часа мы буквально упали без сил на зеленую травку рядом с лесом. Долгожданная тень тут же приютила наши разгоряченные тела. Подняться мы уже просто не смогли.
– Привал, – проговорил я и расслабился.
– ...Как ты считаешь, принц? – закончил свою речь мой друг.
Я это услышал как в тумане и продолжал смотреть на небо. По абсолютно голубому куполу, словно выкрашенному краской соответствующего колера, плыли белоснежные облака, видно пытаясь догнать друг друга.
– Эй, мечтатель! – В мое плечо что-то ударилось. Я отвлекся, выплюнул травинку и посмотрел, что это было. Оказалось – совсем не маленькая шишка.
– Что? – посмотрел я на Леху, который, судя по всему, уже не один раз меня окликал.
– Что «что»? Я ему тут, понимаете ли, о высоких материях уже полчаса толкую, а он пялится на небо, пропускает все мимо ушей и после всего этого еще задает мне самый идиотский в мире вопрос – «Что?». По-моему, это с твоей стороны невежливо!
– Еще скажи, что моя манера поведения не соответствует моему рангу и занимаемому при дворе положению! Ты не брал у Совета уроки занудства, нет?
– Да будет тебе придираться. Что ты там увидел? – Леха прилег рядом со мной.
– Вот ты, когда смотришь на облака, о чем думаешь? – спросил я вместо ответа, взглянув в его сторону.
Он внимательно уставился на небо, на облака, сосредоточенно пытаясь о чем-то подумать: его хватило на пару минут, а потом он резко развернулся ко мне.
– О еде!
– У тебя, Леша, философский склад ума! – поморщился я.
– Сам посмотри на свои облака. Вон то, например, очень напоминает куриную ножку, – он ткнул пальцем в одно, – а вот это – шпикачку...
– Но это же облако круглое! – перебил его я. Если первое облако еще как-то отдаленно напоминало куриную ножку, то второе с его сравнением и рядом не стояло.
– Нет у тебя, Сашка, воображения, – назидательным тоном проговорил мой оппонент. – Она же на сковородке лежит. С лучком, с глазуньей...
– Это действительно все объясняет, – улыбнулся я, стараясь от Лехиного воображения не истечь слюной.
Да, мы не ели со вчерашнего вечера, и наши желудки начинали напоминать нам об этом. Причем их сигналы, как звонок будильника, становились все громче и все продолжительней. Одним словом, хотелось есть. Очень. Изменить же наш путь, чтобы заскочить куда-нибудь для пополнения провианта, было нельзя – мы только что напали на след нашего злодея, и он мог потеряться. Пока тонкая ниточка связывала меня и вела вперед, надо было двигаться.
– Может быть, разведем костер? – предложил Алексей.
– Зачем? С какой целью?
– Вдруг к нам кто-нибудь на огонек заглянет. Мы его схватим и зажарим!
– Весьма сомнительно... Но если хочешь, можно и разжечь.
– Я за хворостом! – тут же подтвердил свое желание Леха и на четвереньках пополз в лес.
Передвигаясь подобным образом, я принялся готовить место для разведения огня.
Костер уже догорал, а на его огонек к нам так никто и не заглянул. К тому же запах, разнесшийся по округе и посетивший наши носы, еще больше усугубил положение. Хотелось есть! Мы снова лежали на травке и пялились на облака.
– Подожди-подожди... – припомнил я содержимое своей сумки.
– Жду-жду, – с готовностью отозвался Алексей, быстро сел и замер.
Я кинулся к своему скарбу.
– У меня же был пакетик развариваемого пюре с якобы грибами. Ну не мог же этот проглот-дракон съесть все! Это даже пищей не пахнет – сплошные консерванты. Есть же у него чувство самосохранения.
В поиске вожделенной заначки я перевернул сумку и вытряхнул ее содержимое, потом стал быстро сортировать свои вещи.
– Ага! – провозгласил я, отыскав пакетик, и энергично потряс им перед носом своего брата по несчастью.
Взяв то, что искал, я не стал тратить время на сбор своего имущества, а схватил котелок и, налив в него воды, мигом водрузил на еще горячие угли. Потом выдал Алексею указание следить за водой и вовремя опустить наш завтрак в кипяток, а сам пошел за новым горючим для костра.
Вернувшись и подбросив немного сушняка, я увидел, что пакетик весело булькает в воде, разрастаясь прямо на глазах, а Лешка, страдая безудержным любопытством, подсел к моим разбросанным вещичкам и принялся их рассматривать. Сейчас его заинтересовал небольшой кулон из серебристого металла с изображением профиля красивой девушки. Эта безделушка была у меня уже давно, и я приспособил ее вместо «собачки» на замок сумки.
– Это еще что такое? Зачем тебе девчачье украшение? – Его палец ткнул в «собачку». – Или это подарок любимой? – все же не утерпел и вдогонку поддел он.
– Это талисман, мне его Фар подарил, говорит, что это – подарок возлюбленной Фалены прадеду Фара, и только благодаря этому подарку он смог спастись, – быстро ответил я, поддевая разбухшее пюре на вилку и сливая из посуды оставшуюся воду.
– И ты в это веришь? – скептически отозвался Леха, быстро подсаживаясь ко мне со своим столовым прибором.
– В это верит Фар. – Знаю, конечно, что с набитым ртом разговаривать нельзя, но... – А я не имею права оспаривать это. В конце концов, он не такой уж тяжелый, а если он и вправду принесет мне немного удачи, то я не буду против.
Немного притупив голод изыском современной химии, мы снова двинулись за путеводной нитью, которая продолжала существовать, но становилась все тоньше, все незаметнее. Мне приходилось останавливаться, настраиваться, чтобы ощутить ее. Это замедляло наше продвижение. Ко всему прочему, так быстро и широко разбухшая консистенция пюре, вероятно, снова свернулась, тем самым резко уменьшив объем еды в наших желудках. Мы практически перестали разговаривать – экономили силы. Становилось тоскливо.
