Глава 7
ТРЕТИЙ МИР

Появились мы на небольшом холме, в дне ходьбы от столицы этого мира, как пояснил Фар. Все вокруг напоминало какие-то фермерские угодья: ровненькая зелененькая травка, лесочек, росший словно по линейке, невдалеке поблескивало озеро дивной идеально круглой формы. Какой-то нереально геометрически-правильный пейзажик. Дав некоторое время осмотреться, мой проводник махнул лапой, и мы не спеша двинулись вниз.

— Фар, а почему этот мир называется Третий, а не имеет какого-то названия. Ну, как Фабс или Зубар?

— Потому что настоящее его название переводится примерно так: Прекрасный зеленый мир, люди которого живут в согласии на этой благодатной земле… и еще несколько строчек. Ну, сама понимаешь… Здешние старожилы говорят, что раньше мир имел вполне нормальное название, но потом утратил его вместе с каким-то сильным волшебством. Все в один миг его просто забыли и стали называть этот мир вот так длинно. Мало того что выучить это идиотское название мог не каждый, так еще и дело чуть до скандала не дошло, когда один из послов нечаянно переставил местами некоторые слова — получилось нечто невообразимое! — Фар, вероятно что-то припомнив, ухмыльнулся. — Посла отозвали, дело замяли. Поэтому-то, с обоюдного согласия сторон, было решено для облегчения контактов сменить название мира в обиходе на более укороченный вариант. А так как этот мир вступил третьим в союз волшебных миров, то и стали называть его «Третий мир». — Несколько минут Фар шел молча, что-то обдумывая. — Кстати, — вновь заговорил он, — тебе следует знать, что этот мир не весь волшебный.

— Как это? — удивилась я, потирая ушибленную ногу. Даже на ровненькой травке нашла обо что запнуться! Интересно, когда я обрету свою силу, смогу ли парить над землей? С другой стороны, тогда я, вероятно, начну сшибать птиц и встречные деревья.

— В этом мире два больших материка. Больший, на котором мы сейчас находимся, похож на Фабс и Зубар — на нем живут волшебники и существа, обладающие волшебной силой. А вот второй материк абсолютно лишен волшебства.

— То есть волшебники и эти самые волшебные существа не хотят в нем жить?

— Да, жить они в нем не хотят, а и хотели бы, то свои волшебные силы там применить все равно не смогли бы. Тот материк не приемлет НИКАКОГО волшебства, вроде как гасит его. То ли искажено пространство, то ли земля там какая-то особенная, но на том материке любой, даже самый мощный маг, на время пребывания на нем теряет свою силу. Совсем! — Для пущей выразительности нан воздел к небу указательный палец передней лапы. — До того момента, когда он вновь вернется на волшебную землю. И вот на этой почве у Третьего мира, точнее у волшебной его части, конфликт все с тем же Черным колдуном.

— Ага, этот вредитель и здесь пакостит! — Я даже подпрыгнула (правда, в основном для того, чтобы не запнуться об очередное препятствие, возникшее у меня на пути).

— Да, этот колдун — больная мозоль всех Трех миров.

— А что он такого делает, как использует безволшебность второго материка?

— Очень просто. Похищает какое-нибудь влиятельное лицо или членов его семьи и с помощью волшебства перемещает на второй материк. А оттуда дорога уже в одну сторону. Плыть на корабле можно несколько месяцев, и еще не факт, что корабль доберется.

— А самолетом?

— Самолетов здесь нет.

— Почему? Это же было бы очень удобно!

— Ты видела, сколько в наших мирах летающих волшебных и не волшебных существ?! То-то. К тому же любая механизация здесь бессильна. Сразу после попадания сюда вся техника твоего мира перестает действовать.

Я с интересом посмотрела на свои наручные часы, которые носила скорее для красоты, нежели для применения их по назначению. Часы стояли. Секундная стрелка будто заснула. Я поднесла часы к уху, потрясла, снова повторила эти манипуляции. Часы не шли, хотя я каждое утро усердно их заводила. И главное, что они заводились! Как все запущено. Знала бы раньше об этом, подарила часы тати — мой хронометр был просто усыпан стразами по краю циферблата, а на самом циферблате толстый рыжий кот лениво наблюдал за маленькой мышкой, оседлавшей секундную стрелку. Правда, эта самая мышь на данный момент тихо сидела на одном месте.

— Прости, Фар, я отвлеклась, — крикнула я, догоняя своего нана. — Что там дальше делают жертвы этого чернявенького?

— После того как попасть на второй материк все-таки удалось, необходимо прочесать его вдоль и поперек, чтобы обнаружить похищенного — неизвестно, где он мог оказаться. А на том материке живут дикие племена. Не в том смысле, что с дикими нравами, а просто очень отсталые от нас в отношении быта. Поэтому, тот, кто туда попадает, дожидаясь спасательной экспедиции (если он ее дождется и они все же встретятся), сам дичает. А зачастую просто пропадает в лесах, так и не наткнувшись на какие-нибудь поселения.

Я не смогла сдержать смешок.

— Ты чего? — повернулся спутник, услышав мой невольный «комментарий».

— Просто представила, как какая-нибудь жутко светская краля через месяц выбегает из леса с дубиной наперевес и начинает колбасить спасательную экспедицию с громкими прибаутками на вольную тему. — Я снова прыснула. Фар сморщил нос и продолжил спуск, а я продолжила расспросы: — И что же, так до сих пор и перевоспитывают светских снобов? И ничего не сделали?

— Нет, кое-что они предприняли. Сейчас, когда наладилось перемещение между мирами, для поисковых целей нанимают драконов. Драконы летают быстро и без магии, к тому же обладают некоторым чутьем, помогающим им в поиске жертвы колдуна. Все это значительно экономит время, сокращая поиски пропавшего до минимума, а следовательно, уменьшая риск того кануть в Лету. — Нан небрежно толкнул камень со своей дороги размером с подушку, и тот, резво подпрыгивая, покатился под уклон горы. — Но это подспорье в виде драконов стоит очень дорого — накормить/заплатить. В положительном же исходе данного мероприятия уверенности никогда нет. В общем, колдуна здесь, мягко говоря, недолюбливают.

В голове не укладывалось: волшебный, не волшебный. Как это может быть? Хотя живут же в моем неволшебном мире всякие там супермены…

— Кстати, Фар, давно хочу тебя поспрашивать. Вот Супермен, Франкенштейн — это вроде как персонажи из наших взрослых сказок. А что, все из наших взрослых сказок у вас обитают?

— Ну, не все, конечно. У вас, людей, очень бурная фантазия. Одни покемоны чего стоят! — Фар повторил манипуляцию с очередным «камешком». — Но есть многие, так сказать, прототипы.

— А кто?

— Я тебе не справочник. Спрашивай конкретно, кто тебя интересует, отвечу. — Фар был просто душкой!

— Хорошо. Аладдин?

— Был. Действительно женился на принцессе. Только третьего желания, как в вашей сказке, у него не было — Совет освободил джинна.

— Джинна?!! Ух ты! Они тут тоже есть?

— Да. Есть. На Фабсе в основном.

— Круто… Вий?

— Нет.

— Пегас?

— Не уверен… Увидишь негунов, решишь сама.

— Василиск?

— Да, только он добрый и не делал тех злодеяний, что ему приписывают.

— Геракл?

— Геракл? — Нан улыбнулся. — Был такой. Джинн. Ему один придурок зарядил тридцать лет прикидываться человеком и всем помогать. Вероятно, грехи какие-то свои хотел замолить. Любое желание, если оно постоянно задействует подконтрольного джинна, может длиться десять лет, ну а у этого чудака их было три, как полагается. Этот новоиспеченный Геракл бой с чудовищами мастерски вел! У нас тут тотализатор своего рода образовался, дед рассказывал. Несколько «чудовищ» потом еле откачали, после иллюзорной смерти…

— «Летучий Голландец»?

— Корабль мертвецов? Чушь, конечно.

— Кощей Бессмертный?

— Бессмертных нет, а вот долгожителей множество. Я предполагаю, что какой-то тощий и везучий злодей вполне мог стать прототипом.

Так, беседуя, мы спускались с этого хслма уже третий час. Холмик, на вид небольшой, оказался длинню-ющим. Впереди постоянно катились несколько камней, которыми Фар футболил по дороге. Пейзаж правильных форм уже начал раздражать: даже камни и те были идеальной овальной или круглой формы! Я поделилась своими наблюдениями с пушистиком, на что он мне ответил:

— Сам материк, если на него посмотреть сверху, тоже имеет форму овала.

— Ф-фу! А второй материк какую имеет форму?

— Второй — обычную, в смысле для нас. Здешние жители называют его ошибкой природы.

— По-моему, это они — ошибка. Как можно здесь жить?! Мы до сих пор даже ни одного зверя не встретили!

— Плохо смотришь, — хмыкнул Фар, — мы их уже штук пять прошли.

Мое удивление было очень сильным, я ведь, всю дорогу только башкой и вертела, желая увидеть какого-нибудь диковинного зверя! Они же тут толпами, оказывается, бегают, а я их не вижу! Поэтому я остановилась и стала внимательно оглядывать обозримый горизонт в поисках зверья, медленно водя глазами. Ничего такого не обнаруживалось. Я влезла на большой булыжник, лежащий неподалеку, который, как и все здесь, был правильной овальной формы, и снова начала детально изучать все вокруг, периодически подпрыгивая, дабы увеличить площадь осмотра.

— Я бы этого не делал, — неожиданно заявил нан напряженным голосом.

— Не делал бы чего? — насторожилась я, прекрасно зная этот его тон.

Ответить он не успел. «Камешек» подо мной неожиданно зашевелился, и я, потеряв равновесие, чебурахнулась. Добившись равновесия посредством постановки себя на четвереньки, я услышала грозное сопение и прямо перед собой увидела две черные бусины глаз. ЭТО выглядело как наша свинка, которой дали кувалдой по пятаку, превратив его в тарелку (в данный момент сереющую от злости). Чтобы уладить инцидент полюбовно, я решила «поговорить» со зверушкой.

— Хрю-хрю-хрю, — это я сказала (во всяком случае попыталась воспроизвести) «привет, как поживаешь?».

Вероятно, этих свинопотамов хорошим манерам не учили, так как он придвинул свою морду еще ближе, как-то странно рыкнул и поменял цвет глаз на красный.

— Ты, мать твою, окорок ходячий, не смей голос повышать на благородную Миледи! — грозно проорала я, гордо выпрямившись во весь рост.

Свинке не только не успели подробно рассказать, что я тут у них своего рода королева и мессия по совместительству, но и не удосужились обучить человеческому языку. Поэтому хряк, как-то шустро обежав меня с тыла, боднул своей носярой сзади. «Мило» высказавшись об этом жарком и его родственничках до четвертого колена (дальше просто не успела), я, ненадолго поизображав из себя мельницу, со всего роста рухнула на травку, чуть не превратив нос в аналогичную хряковскую лепешку.

Я была в гневе! Тут же вскочив на ноги, чтобы от души врезать по зарвавшемуся пятаку, я обнаружила, что хрюндель нагло уплетает мой бережно транспортируемый обед, выданный нам на Зубаре, который имел неосторожность вывалиться из корзинки при падении. Пока я искала слова, чтобы выразить свое возмущение таким вопиющим свинством, этот кусок сала на ножках быстро дожевал (а что не съел, то втоптал в землю) все деликатесы и, сыто рыгнув, тут же принял свою первоначальную форму — булыжника. Понимая, что слова уже абсолютно ни к чему, но все еще не желая спускать это свинство своему обидчику и мечтая отомстить злобному зверю, я подошла и с чувством его пнула. Правда, тут же пожалела об этом, вспомнив о всепрощении к братьям нашим меньшим, запрыгав на одной ноге и немного подвывая.

— Это каменный гетофик, — подал голос мой защитник. — Он безвреден, если его не злить.

— Спасибо, что вовремя сообщил! — прошипела я от боли.

Нога болела. Я уверена, что от перелома пальцев меня спасла только моя кроссовочка. Спасибо промышленникам!

На привале у озера Фар пошел ловить рыбу, а я отправилась купаться. Мерно разгребая воду, я размышляла об этом чудном мире и решила, что рыба здесь будет непременно квадратная. Я ошиблась. Рыба была круглая, как озеро, в котором она плавала — идеальная рыба для жарки на сковороде и подачи на стол стопкой, как блины (знай только диаметр правильный подбирай).

Пока рыба жарилась, я смотрела на прозрачную водную гладь. Несмотря на то что озеро было круглое, все равно выглядело очень красиво. Я вообще люблю воду, а прозрачную, да еще на природе… — шик! К тому же здесь не было, как в нашем мире, толп отдыхающих, плавающих пластиковых бутылок и неизменной таблички городских пляжей: «Внимание, купаться строго запрещено! Опасно для здоровья!» Только ради подобной красоты стоило иногда становиться Миледи.

Предаваясь лирике, я не сразу обратила внимание на небольшое «пятно», мирно курсирующее от берега к берегу. Эта круглая плавучесть была похожа на разлитое пятно бензина. Разве и сюда эта зараза проникла?! Пятно между тем целенаправленно подплыло к берегу, откуда шли ровные круги, выдавая с головой какое-то животное, пьющее воду. Самого зверя не было видно из-за камышей. Пятно притормозило, немного как-то попереливалось, становясь почти незаметным, и снова двинулось в заданном направлении. Я так увлеклась этим зрелищем, что даже привстала.

Между тем пятно скрылось все за теми же камышами, куда кто-то пришел на водопой. Неожиданно с той стороны раздался громкий всплеск и приглушенный визг. Потом минуты две решительно ничего не происходило, а о том, что мне это не послышалось и не привиделось, свидетельствовали обильные круги и волны, тающие на середине озера.

Когда вода практически успокоилась, мое терпение было вознаграждено. С той стороны берега в противоположном направлении выплыло что-то, очень напоминающее хвостик завязанного целлофанового мешка. Так как оно проплывало недалеко, а вода была прозрачной, то я сумела разглядеть, что видимая над водой часть — это лишь вершина айсберга. Под водой было что-то действительно напоминающее прозрачный мешок, в котором, в свою очередь, что-то находилось. Я присмотрелась повнимательней и заметила у предмета внутри мешка четко выраженные четыре конечности.

— Ой, мамочки! — воскликнула я, прикрывая рот ладонью и привлекая внимание Фара. — Это еще что такое?

Нан отвлекся от жарки и посмотрел в указанном направлении.

— Это физра. Озерная хищница.

— Хищница? — Я сглотнула, вспомнив, как только что мирно плавала в озере.

— Она охотится на птиц и мелких грызунов, чутко реагируя на вибрацию в воде, — добавил мой несносный телохранитель. — Маскируется, подплывает и заворачивает в себя. Жертва немного посопротивляется, а затем, из-за нехватки воздуха, быстро успокаивается. — Фар посмотрел на меня и счел необходимым добавить: — Физра есть почти в каждом местном озере, но еще ни разу никто из нас от нее не пострадал. Диаметр самой большой физры равен примерно метру. Ты в такой «мешок» точно не войдешь.

— Да? А вот моя голова запросто поместится! Не нравятся мне здешние звери. Не нра-вят-ся! Одни нагло обижают и харчат мои деликатесы, другие портят мне идиллию эстетического наслаждения природой… Что же ждать от третьих?! А? Кстати, неудобно напоминать, но как там наш обед? Хотя, — я взглянула на солнце, не желающее смотреть на этот жуткий мир и торопливо подбирающееся к горизонту, — скорее, как там наш ужин?

Фар кивком головы указал мне на дымящуюся рыбу — уже снятую с костра и украсившую несколько сорванных местных лопухов.

Я уселась рядом с этим импровизированным столом, скрестила ноги по-турецки и приподняла лопух, втягивая носом потрясающий запах. Пахла рыба бесподобно, а на вкус… Не понравилась она мне, о чем я и сообщила своему шеф-повару цитатой из известного фильма: «Какая гадость эта ваша заливная рыба!» В смысле жареная, и не преминула добавить, что я по-прежнему хочу есть. Мой пушистик, пробурчав, что следующей трапезой заниматься буду я, съел всю рыбу и демонстративно улегся спать.

Мой желудок (и я его всячески поддерживала) не желал мириться с этим произволом, поэтому я попыталась воззвать к чувствам сытого Фара и, сев перед его мордой, провозгласила: «Даешь кормежку голодающим!» и жалобно всхлипнула. Но тот даже глаз не открыл! Высказав вслух все, что думаю о нерадивости и безжалостности своих подчиненных, я двинулась в лес на поиски съестного.

Памятуя о том, что здесь все неправильное правильно, я взяла палку и стала бить по всему, что могло бы быть дичью. Дважды от меня кто-то сбежал, так и не дав себя не только поймать, но и рассмотреть. Один раз на меня с дерева махнула какая-то фиолетовая лапа, но, когда я, сдирая пальцы, забралась на это дерево, там уже в помине никого не было. «Охотником ты можешь и не быть, ну а поесть-то ты обязан!» «Хочу всегда я сытой быть, пусть меня научат». Я пожевала каких-то ягод, очень надеясь, что это не приведет к расстройству желудка, и с неудовлетворением отправилась обратно. Когда уже стало темнеть, уставшая, поцарапанная, голодная в квадрате и очень злая на весь белый свет я вернулась на нашу стоянку. А там… ням-ням. Над угольками висело что-то поджаристое, вкусно пахнущее, теплое, милое и… Все, перерыв на ужин.

Фар продолжал делать вид, что спит, и я, выразив ему свою благодарность в совокупности с сытой отрыжкой, отошла ко сну.

Наутро, не обнаружив нана, я решила, так сказать, блеснуть умением (иногда я тоже что-то готовлю, хотя довольно редко…) и сообразить завтрак. Ловить дичь и рыбачить без удочки я конечно же не умела, а осваивать это искусство времени и желания как-то не было. Зато (!) из недр моего рюкзака было извлечено аж целых три пакетика быстрозавариваемой вермишели и баночка говяжьей тушенки, которые я припасла еще дома на самый экстренный случай. Аккуратно разложив эти сокровища, я приступила.

Мои познания в кулинарии ограничивались приготовлением яичницы и элементарных блюд (я умела варить борщ!). Поэтому, грубо эксплуатируя свою память, я выудила из нее несколько каких-то рецептов, которые видела по телику, и с энтузиазмом принялась за свой кулинарный шедевр.

Но необходимых ингредиентов типа «соус по-сычуански» или «болоньез» рядом не было, а чем их заменить, я понятия не имела. Мой энтузиазм скис через десять минут. Но я все еще была полна решимости создать нечто особенное и немного порадовать Фара своей заботой. Поэтому я встала на четвереньки и, передвигаясь таким образом и рискуя напрочь отравиться или угробить свои вкусовые рецепторы (знала бы пушистая задница, на какие жертвы я тут иду ради него!), стала пробовать все травы, растущие тут же на полянке. Местная флора пробовалась на зуб и проходила тщательный отбор на предмет пряности. Когда в котелок отправилось уже два вида этой местной растительности, а я все еще сосредоточенно снимала с нее пробы, за спиной (точнее за «пятой точкой», так как моя спина находилась в данный момент в горизонтальном положении) раздалось деликатное покашливание. Продолжая жевать свежесорванную травку, я обернулась. Передо мной (или, если быть объективной, перед моим задом) стояли два человека и одна нагло ухмыляющаяся псина. Убью! Нет, точно убью, когда научусь воскрешать.

По отвисшим челюстям новоприбывших я поняла, что моя поза э… мягко говоря, не очень соответствует образу великой Миледи, который они успели себе напредставлять. Для желающих знать, как я примерно выглядела в тот момент, — маленький совет: встаньте на четвереньки перед зеркалом задом, возьмите в рот травы, обернитесь и посмотрите на свое отражение. Ну как? Ага! Душещипательное зрелище! Просто душераздирающее, не так ли?!

Дабы не вводить товарищей в ярких одеждах в шоковое состояние (кто потом их возвращать на матушку-Землю будет?), я встала и, невозмутимо помахивая недожеванной травкой, поинтересовалась целью их визита. Одновременно краем глаза я наблюдала за котлом: вода закипела, пора вермишель запускать!

— Мы посланцы благородного Пудрундры — верховного правителя нашего мира! — (Так-с, правим, значит, лишь на одном материке, а все же правитель мира! Круто.) — Рады приветствовать Миледи Трех миров на нашей земле. — (Ух, сколько пафоса!)

Посланцы склонили головы и ждали моего ответа, а я с интересом рассматривала их наряды, в которых рисутствовали все цвета радуги, множась в различных бантиках и блестках. После столь конфузной встречи и лицезрения всей палитры красок на их одеждах моя великолепная речь куда-то подевалась, поэтому я не стала мудрствовать, а просто-просто произнесла:

— Во-первых, стучать надо! — Я сплюнула на землю остатки травы. — Мало ли чем девушка одна может заниматься. Вдруг я тут нудистский пляж устроить надумала! Солнце — жара, вода, опять же, рядом… А вы без предупреждения. Ай-ай-ай. Взрослые же люди! — попеняла я. Не знаю, что на меня нашло, но понесло конкретно и не туда, куда следует. Оправдывает меня лишь то, что я откровенно разозлилась: и на нана, что обломал мне сюрприз и приводит гостей без приглашения (у меня и угощения-то нет — сварить не успела), и на этих бравых ребятушек, что приперлись нежданно-негаданно, да еще морды корчат, будто женского зада ни разу не видали. — А во-вторых… — я немного смягчила свой тон, — привет, тоже рада вас видеть. — Это «во-вторых» я произнесла так, что ложного мнения по поводу моей несказанной радости ни у кого не возникло.

Выдав все это, я задумчиво уставилась на котелок. Готовить или не готовить? Позавтракать, по идее, надо. Но эти сланцы наверняка отведут меня сейчас к своему Пудре-Полундре, а тот, в свою очередь, сытно накормит, если, конечно, у них сейчас не постятся, к примеру. Только вот что будет на первое — байки об их многострадальной жизни или все-таки еда?

— Вкусно пахнет, — вывел меня из задумчивости нан, который подошел к котелку и понюхал мое варево. — Что это?

— Компот местного колорита. Угощайся! — «доброжелательно» предложила я, делая широкий жест, и принялась яростно запихивать вермишель с тушенкой обратно в рюкзак.

Фар тяжело вздохнул, видя мое непримиримое настроение, и начал помогать собирать пожитки. Когда все было собрано, а костер потушен, я обратилась к двум изваяниям, маячившим рядом и молчавшим все это время.

— Я с огромным удовольствием принимаю ваше приглашение посетить здешнее правительство и, почитая благородство и гостеприимство этого мира, буду рада разделить с вами завтрако-обедо-ужин, — браво оповестила я их, нагло заявив о своем полуголодном существовании.

Даже успевший уже немного привыкнуть ко мне Фар обалдел от такого наглого напора, что там говорить о местных братках! Но, вероятно, они не зря ели свой хлеб. Быстренько подобравшись и придя в себя, они произнесли небольшую речь, выразившую их безмерную радость от моего согласия, что-то еще сделали, и вот мы уже стоим на дорожке в нескольких шагах от дверей их «Дома съездов» (если бы нас переместили прямо к столу, то я бы нисколько не возражала).

Домик впечатлял своими размерами, вычурностью и тем же разноцветьем, что царило и в одеждах послов. М-дя, мода здесь, судя по всему, не знает преград — никаких. «Встречающие лица» еще раз поклонились и отошли в мир иной. В смысле, исчезли. То ли докладывать понеслись, то ли по своим каким делам. Правильно, кому охота с одичавшей бабой связываться? Вон и Фар на меня подозрительно косится. А я уже белая и пушистая — подобрела в предчувствии сытной кормежки. Нет, вы только не подумайте, что я прожора там какая-то. Просто вчерашний ужин был очень скромен (я так полагаю, состоял он из местного воробья). А завтрак… Ну, вы сами знаете. А кушать-то хочется. Я — молодой растущий организм, и мне требуется полноценное питание! Даешь еду каждому по его аппетиту!

Поэтому, поправив на плече рюкзак, приняв величественную осанку и громко воскликнув:

— Промедление голодной смерти подобно! Вперед к щедрым дарам досточтимого Полундры! — я бодренько зашагала к дверям.

Уже на подходе я стала выискивать глазами звонок, который сообщил бы о нашем появлении. Звонка не оказалось. Зато, стоило нам подойти к лестнице, двери сами отворились, и на пороге нас встретил маленький (мне по плечо), пухленький (шире меня раза в два) мужичок. Одет он был… Петухи и то скромнее смотрятся в своем оперении. Такой жуткий винегрет из оттенков, цветов и рюшей, что просто дух захватывало, а на глаза хотелось водрузить темные очки (чтобы перестало рябить). То, что незнакомец далеко заткнул за пояс и послов, и свой домик, — и дураку было понятно.

Толстячок тут же начал витиеватую и возвышенную приветственную речь (надоело, если бы я не хотела есть, то наверняка бы захотела спать), а я размышляла, как перевести тему разговора на завтрак. Хвала богам, его речь наконец-то закончилась, после чего пухлячок пригласил нас пройти за ним.

«У порога принимает! Где его хорошим манерам учили?! И учили ли вообще?»

Нас вели огромными коридорами, по бокам которых были разные двери. У некоторых неподвижно стояли стражи в ярко-синих костюмах. Я даже приостановилась посмотреть на них и дать отдых глазам, ведь это были единственные люди в этом мире (из виденных пока мною) в однотонных одеждах, а не в петушиных ярких нарядах. Может, здесь все не так уж и безнадежно?

Милый пестрый колобок уверенно и довольно споро шел впереди.

— Кто это? — поинтересовалась я у Фара, как только он отошел от нас на некоторое расстояние.

— Милундр — родной брат правителя. Которого, кстати, зовут не Полундра, а Пуд-рун-дра, — проговорил нан по слогам. — Назови его пару раз по имени правильно — и он твой друг.

— А что, его имя труднопроизносимое первый раз не только для меня?

— Насколько я знаю, его имя правильно с первого раза произнесли только трое. Я в том числе (скромница ты наша…). Хотя этот список мог уже и пополниться. Его мать, как он говорит, до последнего не могла объяснить, какому больному воображению или сну он обязан таким именем.

Нам навстречу вышел служивый совсем другого порядка, сразу получивший мою оценку «с ним не стыдно выйти на улицу» (естественно, если переодеть). Вероятно, он был здесь главным стражем или, во всяком случае, имел какое-то высокое звание. Его синий наряд был сильно разбавлен зеленым и украшен всего лишь несколькими довольно скромными рюшами. А с каким достоинством, чеканя шаг, он продефилировал мимо! Как будто ему принадлежал если не весь мир, то во всяком случае уж этот город точно целиком и полностью.

Мило улыбаясь, я скромно опустила очи, и мой взор сразу прилип к его ремню. Я была просто поражена. Как вы думаете, что я у него увидела? Сотовый телефон! Кто бы мог подумать… Не успела я напридумывать бог весть чего по этому поводу, как Фар, увидев мое замешательство, пояснил, что это чистой воды бутафория. Да, действительно, телефон из нашего мира, доставляется сюда контрабандой. Просто кто-то придумал их использовать в виде магического телепатического приемника. И сразу пошла мода на эти безделушки. Когда купленному в нашем мире телефону «прочищают мозги», то он становится способен улавливать телепатическую передачу одного-двух источников.

— Это как нан-информатор, — продолжал вполголоса Фар. — Только нан может настроиться на любую волну, а телефон только на определенную, выбранную его хозяином. А так как в двух других мирах телепатов раз-два и обчелся, то эта новинка мгновенно приобрела популярность. Они есть у многих, их, как у вас говорят, иметь престижно. — Пушистик слегка приостановился, поджидая меня, немного обалдевшую и поэтому отставшую от процессии. — Наличие телефонов, конечно, не афишируют, так как это незаконно, но все равно продолжают брать. Небольшой, удобный, модный. Излюбленные волны, выбираемые для телефонов: дом, телохранитель, Совет, любовница… Поэтому, чтобы охватить все желаемые участки, у некоторых этих приборов по несколько, хотя удовольствие далеко не из дешевых. У одного барона, насколько мне известно, — их шесть!

Да, фантазия человека безгранична…

Так, негромко разговаривая и прошагав по этим нескончаемым коридорам уже, наверное, целую вечность, мы «незаметно» пришли к главному залу, где нас и встретил радушный хозяин — правитель этого куска суши. Сей господин был, как и его брат, невысоким пухликом в жутких сиренево-желтых одеждах. М-да, красота спасет мир… от засилья интеллекта.

— Счастлив приветствовать вас в нашем чудесном мире!

— Скорее, чудном, — укоротила я его заготовленную речь. Мое терпение безграничностью никогда не отличалось. — Я о его несуразных формах, — решила пояснить ему я.

— Ах, это! — обрадовался толстячок тому, что меня, оказывается, можно легко понять. — Знаете ли, мы привыкли к этим формам и считаем их вполне нормальными, — махнул он своей пухленькой ручкой, сплошь унизанной перстнями.

— Привыкли?! Следовательно, этот мир не был таким изначально?

— Нет, что вы! — замахали уже обе его руки. — Наш мир раньше совсем не отличался от других. Мир, как все… Ничего примечательного. А это, — руки взлетели вверх в широком жесте, — достижение одного нашего великого волшебника! Он, знаете ли, просто страсть как любил все геометрически правильное, ну и, усердствуя над своим парком, немного перестарался… М-да. — Пудрик задумчиво почесал кончик носа. — Пробовали потом, конечно, исправить, и он сам, и другие волшебники. А теперь уж привыкли. — Он снова развел руками. Похоже, что это его любимый жест или излюбленное движение, что рассказывать может долго, а мы между тем до сих пор стояли у двери зала. — Считаем это своего рода достоянием. Хотя желающие всему вернуть изначальный вид еще встречаются. Каждый год находится какой-нибудь чудак, пробующий свои силы по возвращению былой природы. Посетят, знаете ли, второй материк и… Что в нем такого, в этом материке? Он же даже не волшебный!

— Зато теперь понятно, почему он не волшебный. Природа решила обезопасить себя от горе-волшебников хотя бы на части своих земель, — проворчала я, думая о том, что паду здесь смертью голодных.

Фар, как будто прочитав мои мысли или придя к такому же выводу, мягко перебил говоруна и сказал:

— Миледи очень устала и хотела бы отдохнуть.

«И поесть, и поесть!» — сверлила я телохранителя своими мыслями. Пудру… Щет! Надо Фара попросить написать его имя на бумаге и действительно выучить. Короче, этот пухлый правитель вновь развел своими ручонками, забегал (просто пару раз переставил ноги с места на место), засуетился (позвонил чем-то вроде колокольчика), и через пять минут мы уже подходили к нашим апартаментам, предварительно дав Пудре обещание «разделить с ними скромный ужин».

Шла я, точа обиду на Фара, на себя, на весь белый свет, но лишь вошла в комнату… Да они просто душки! Умнички! Надеюсь, тут нет геометрической дичи?

Посредине комнаты стоял столик, который ломился от всяческих блюд. А запах! Запах! Ммм… За секунду я оказалась за этим столом, а за пять минут объелась так, что вам и не снилось (мне тоже — даже не замечала, что в меня вмещается столько всякой еды). С чувством полного насыщения и удовлетворения я завалилась на огромную кровать. Ну и пусть ее постельное белье четырех цветов, все равно через минуту я его видеть не буду…

Проснулась я сама (без помощи Фара!) и первым делом попроведала чудо-столик. Он был почти пуст: я прекрасно помню, что все с него съела, просто надеялась на пополнение по принципу «скатерти-самобранки», пока я почиваю. Теперь на столике наполненной оставалась лишь небольшая ваза с фруктами. Жаль… Хотя у меня же ужин на подходе. Ужин в высших кругах! Это вам не хухры-мухры!

Приняв душ, я снова озадачилась: что надеть? Платье я свое не вывесила, и оно, мягко говоря, помялось. В общем, выглядело сейчас, как будто его корова немного пожевала и выплюнула. Даже натянутость на мне его не спасла бы от этого жуткого состояния. А утюга у меня нет. Как-то не захватила (странно, правда?).

В этом легком замешательстве, задумчиво-грустном состоянии и с кучей хвостиков-огрызков-остатков на столе меня и увидел вошедший нан.

— Ты на ужин собираешься? — прозвучало от него вместо приветствия.

— А как же «Добрый вечер! Ты хорошо отдохнула? Чем омрачено твое прекрасное личико?» — осведомилась я у этого невежи, покачивая в пальцах один из огрызков.

— Неужели ты собираешься сесть на диету и питаться одними фруктами? — в тон мне лилейным голоском поинтересовался этот гад. Знает, чем зацепить, на какие клавиши нажать!

Сперва я хотела запустить в него этим самым огрызком, потом надавить на сострадание, «разрыдавшись» на груди этого пушка, но, снова передумав, дожевала какой-то оранжевый фрукт (помогающий мне в моих нелегких решениях) и мрачно спросила:

— Тут в моде ходить в мятых вечерних платьях? — и ткнула пальцем в свой наряд, небрежно раскинутый на кровати.

Фар демонстративно хмыкнул и вышел из комнаты.

— Ах так! Ах вот ты как! Я для него… А он! Ну, я тебе докажу. Я, я… — понеслось мое возмущение ему вслед.

Я стала собираться на обжорное приглашение. Выбирать особо было не из чего, поэтому я наряд слепила из того, что было, а потом что было, то и нацепила. Сначала оглядела свои джинсы и, оставшись довольной (они были практически чистые), надела свои новенькие туфли (прелесть!), красную футболку с прикольной мордочкой с нимбом, а вокруг бедер завязала оранжевую скатерть со стола. В довершение сделала два хвоста на голове и макияж а-ля «раскрась во все цвета радуги и радуйся». Повертевшись перед зеркалом, отправилась на ужин.

Пройдя несколько бесконечных и запутанных коридоров, я поняла, что архитектор, работавший над планировкой этого здания, явно преследовал одну-единственную цель — если враг или бунтовщики проникнут сюда, то, пытаясь найти центральные помещения, просто заблудятся, устанут и сдадутся без боя, только за то, чтобы их вывели поскорее отсюда. За это время блужданий по коридорам я не встретила ни души и собиралась уже вернуться назад, когда неожиданно очутилась перед развилкой из трех коридоров. Так. «Налево пойдешь — себя потеряешь (невосполнимая потеря!), направо пойдешь — совсем заплутаешь (тоже не годится), прямо пойдешь — что-то найдешь». Почему бы и нет? Вперед и только вперед! Прямо пойдешь… Вот я туда и пошла и нашла маленький круглый зал, шириной метров пять с несколькими дверьми. Решив, что погуляла уже достаточно и испытывать судьбу больше не стоит, а лезть во все двери подряд некрасиво, я закричала:

— Лю-юди! Челове-еки! Есть кто живой?

Слева от меня почти сразу распахнули дверь, и из нее выглянуло удивленное лицо Милундра. Несколько секунд он изображал картину «Не ждали» и потом, как-то странно заикаясь, осведомился:

— Ми-миледи? Что вы зде-десь делаете? Мы думали, вы подойдете с главного входа. Мы вас там как раз ждем.

— Что делаю? Проверяю свои вокальные данные в обозначенном месте. Акустика у вас тут хорошая, знаете ли. Душа, так сказать, поет, без музыки и суфлеров.

И, подарив ему одну из своих лучших улыбок, с независимым выражением, немного оттесняя его в сторону, проскользнула в зал. В зале я огляделась и тут же поняла растерянность братца правителя. С противоположной стороны огромного помещения, у больших створок дверей была расстелена какая-то яркая пестрая дорожка, по бокам которой навытяжку стояли трубачи. Очень мило, если башка не закружится от коврика, то какофония в оба уха уж точно добьет.

Найдя глазами Пудрика, я весело помахала ему рукой:

— Привет! Я здесь.

Правитель Третьего мира пришел в замешательство. Ха, вся его программа торжественной встречи полетела в тартарары. Он растерянно покрутил головой, кинулся было к трубачам, но затем передумал и направился ко мне. Смотреть на его походку было смешно — он старался идти степенно и важно, но при этом торопился побыстрей добраться до меня, поэтому шагал, как страус на балете.

— Да вы действительно полны сюрпризов! — проговорил он, как только сократил расстояние до слышимости, и, оглядев меня, восторженно резюмировал: — Вы просто потрясающе выглядите!

Я не стала уточнять, что в итоге я у него потрясла: психику или чувство прекрасного, а просто улыбнулась. Прозвучало: «Прошу к столу!» (Прямо бальзам на израненную душу и успевший проголодаться желудок.) За столом нас собралось всего каких-то… семьдесят человек. Что ж, очередной «тесный круг».

Фар появился через несколько минут. Увидев меня и то, в чем я одета, он одарил меня взглядом, примерно означавшим: «Ума нет, считай…» Я же гордо вскинула подбородок, демонстративно поправила узел на юбко-скатерти и продолжила оценку здешнего кулинарного искусства, иногда отвлекаясь на светские разговоры типа: «Да, помогу», «Конечно, понимаю», «Непременно», «Как только, так сразу», «Да что вы! Неужели?» и т. п.

Когда еда уже не лезла, а интересного собеседника так и не нашлось (приглянувшийся мне служивый почему-то в банкете не участвовал), я, сославшись на утомленность (не признаваться же в тяжести желудка), почетно отбыла в выделенные мне покои. На этот раз с провожатыми и через главные двери.

На следующий день с самого утра у меня появилось стойкое непреодолимое желание — поскорее покинуть этот «милый» мир. Появившийся Фар несказанно обрадовал меня известием, что уже вечером нам необходимо быть в Серебряном дворце.

— Пудрундра уже предупрежден. Он очень огорчился. Ты просто обаяла его вчера своим тонким пониманием здешней моды. А твой наряд… — хмыкнул нан (только и знает, что хмыкать, хмыкалка, блин). — Он весь оставшийся вечер только и говорил о твоем прекрасном вкусе.

— Что б ты понимал в высокой моде! — крикнула я ему из ванной.

Сборы наши были скорыми, проводы — слезными (это я прослезилась, от радости), а обед в нашу честь — пышным. Короче, все путем… Пудрик (произносить вслух его имя я так пока и не научилась) так расчувствовался, что вручил мне какой-то волшебный камешек на цепочке. Лекцию о том, откуда этот сувенир, Фар оборвал на третьем прапрадедушке Пудрика, который передал этот камень своему сыну — деду Пудрундры. Нан сказал, что времени мало, и он непременно расскажет мне все сам. За что я ему была безмерно благодарна.

Переместились мы прямо из дворца. Через секундную невесомость я огляделась и, уперев руки в боки, с непониманием уставилась на Фара. Для этого был очень даже существенный повод — вокруг до сих пор была геометрическая природа! Если такая «прелесть» еще есть и в другом подведомственном мне мире, то свою ставку я, пожалуй, перенесу на Зубар.

Фар спокойно ответил взглядом на взгляд и ухмыльнулся:

— Я подумал, что тебе следует еще немного побыть в Третьем мире. Я слукавил перед Пудрундрой о необходимости нам покинуть его мир, чтобы он не отрядил нам полк сопровождающих. Это он может. Или еще сам с нами направился бы.

— Жуть! — невольно воскликнула я, представив себе эту картину. «Скромный» поход на природу с толпой солдат во главе с монархом. Бррр…

— И я о том же, — продолжил мой телохранитель. — У тебя сложилось не совсем хорошее впечатление об этом мире, поэтому я решил показать тебе еще несколько здешних обитателей.

— А мы на бал не опоздаем?

— Нет. Бал будет только завтра вечером. Так что у нас еще больше суток в запасе.

— Тогда я не против. Показывай все, что ты хотел.

Мы стояли у огромной каменной горы, похожей на яйцо, вкопанное в землю. За ней высились еще, подобные этой насмешке над природой — неправдоподобно ровные горки. Интересно, а капли дождя у них какой формы?

На удивление у такой гладкой горы (конечно, не совсем гладкой, это я уж так…) были и уступы, и пещеры. К одной из таких пещер, высотой примерно три моих роста, и вел меня Фар.

— Кто, кто в пещерке живет? Кто, кто в «невысокой» живет? — проговорила я вполголоса.

— Сейчас увидишь. Неужели ты совсем не любишь сюрпризов? — посмотрел мне в глаза нан.

— Люблю. Очень. Только хорошие.

— Сейчас получишь. Этот сюрприз придется тебе по вкусу, — сказал Фар и неожиданно заорал: — Дигет! Ты дома?

Я напряглась. Кто может скрываться в этой огромной пещере? Явно не Дюймовочка или маленький гномик. Как я и предполагала, земля почти сразу задрожала, деревья затряслись мелкой дрожью, а с самой горы посыпался фонтан мелких камушков. По мере увеличения баллов землетрясения стало понятно, что к нам движется что-то очень большое и обладающее достаточно внушительным весом. Фар не подавал никаких признаков волнения, поэтому я тоже отбросила все свои страхи и просто стала ожидать появления этого самого Дигета (или Дигету).

Ждать, как оказалось, пришлось недолго. Через какие-то полминуты из зева пещеры показалась голова, на уровне трех-четырех метров над землей. Голова, внимательно посмотрев в нашу сторону, тут же явила на свет и оставшееся туловище. Вы не поверите! Это оказался ДИ-НО-ЗАВР! Самый настоящий динозавр!

— О, Фар, привет! — с величины своего роста закричал этот доисторический монстр, пока я глупо хлопала глазами. — Да ты с подружкой! Молодцы, что зашли. Проходите, у меня как раз все готово к завтраку.

Было даже страшно предположить, ЧТО там могло быть на, завтрак. Но слово «завтрак» обладало для меня определенной магией. К тому же если наши палеонтологи не халтурили и потрудились на славу, то этот монстрик принадлежит к травоядным, а не хищникам. Оставалось надеяться, что:

а) моя пятерка по зоологии себя оправдает и динозавр действительно окажется травоядным;

б) здешние динозавры живут по тем же законам природы, что и в нашем мире;

в) он не ест подружек Фара;

г) я встану у него поперек глотки;

д) Фар не повел бы меня к тому, кто может пожелать мною позавтракать!

Как видите, у меня было множество причин, чтобы не отказываться от предложения перекусить. Поэтому я, особо не задумываясь, последовала за хозяином пещеры, даже не согласовав это со своим телохранителем.

Коридор был не очень длинным, всего метров пятнадцать, а в его конце сразу открылся довольно просторный зал с высоким потолком. Внутри все было очень симпатично. Именно симпатично — аккуратно и цивилизованно. С пещерами драконов Зубара это уютное жилище даже не стоило сравнивать, настолько они отличались. В этой пещере были и шкафы с посудой, и столы, и стулья, и даже кровать. Все имело свое место и было аккуратно прибрано, а не разбросано где попало. На полу около кровати лежал ковер (не какая-нибудь завалявшаяся с прошлого столетия шкурка!), а вход в «комнату» прикрывал тканый полог. На столе стояла какая-то чаша исполинских размеров с чем-то дымящимся, и рядом лежала настоящая буханка черного хлеба (!).

— Проходите, присаживайтесь, — засуетился хозяин, отодвигая стулья и гремя кухонными приборами, расставляемыми им на столе (тарелки были самого обычного размера). — Простите, не знал, что вы придете. Даже и не подозревал о таком приятном сюрпризе. Хотя, как говорят, истинные гости приходят неожиданно, а истинные друзья без приглашения. О чем это я? — динозавр замер на несколько секунд. — Ну что вы?! Садитесь, садитесь, а то угощение остывает!

Мы с Фаром стали рассаживаться. На стульях огромных размеров кто-то предусмотрительно сделал небольшие лесенки, позволяющие без проблем забираться на них. Я легко одолела высоту, и хозяин пещеры осторожно придвинул наши стулья поближе к столу.

— Как же я забыл? Совсем одичал вдали от цивилизации! Позвольте представиться, милая леди. Дигет, бывший главный придворный волшебник и профессор естествознания, — отвесил поклон динозавр.

— Очень приятно. А разве главные волшебники живут не во дворце? — от неожиданности я даже позабыла приличия и не представилась сама. — Хотя, ваши размеры…

— Нет, моя дорогая, размеры тут ни при чем. Раньше я действительно жил во дворце. Но, как я уже сказал, я БЫВШИЙ главный волшебник. И, как вы, душечка, правильно подметили, теперешние мои габариты не позволяют мне проживать в прежних покоях.

— Раньше вы были помельче? — Меня просто распирало любопытство: как мог ходить динозавр, даже меньших размеров, по бесконечным коридорам дома правительства Третьего мира.

Дигет отвечать на этот вопрос не стал, а лишь великодушно улыбнулся, и эстафету принял Фар:

— Дигет, это Миледи.

— Не может быть! — воскликнул пережиток прошлого. — Как я отстал от жизни! Неужели я все-таки дождался! И давно вы приняли бразды правления? — обратился он ко мне. И, не успела я открыть рот, как снова в разговор влез неугомонный нан:

— Нет, она в этих мирах всего несколько дней. Бал-представление состоится завтра. А силы волшебства у Миледи еще нет. Так что придется тебе некоторое время еще потерпеть.

— Но ее все-таки нашли! А ведь мало кто верил. Сколько было скептицизма и иронии по этому поводу.

— Извините, — встряла я, пока мой телохранитель не начал новую словесную атаку.

Дигет вздохнул и с какой-то надеждой поглядывал в мою сторону.

— Извините, — настаивала я. — Тут пошел разговор, за сутью которого я не могу уследить по причине своей неосведомленности. А я, как ни странно, все еще здесь и очень хотела бы знать, почему бывшему главному волшебнику придется еще потерпеть и как, черт возьми, он все-таки помещался во дворце?!!

Дигет и Фар переглянулись.

— Так вы еще не в курсе? — уточнил динозавр. — Фар, ты не рассказал обо мне Миледи?

— Нет. Не хотел что-то переврать. Объясни все сам, а я по мере сил дополню.

— Простите меня, старика, я-то думал, что вы уже все знаете. С чего бы начать? Понимаете, я — человек. Точнее, был им до того как… — Он развел лапами, демонстрируя свое тело.

— Вы были человеком?! Неужели?! — изумилась я.

— Это очень долгая история, но я постараюсь быть кратким. Когда-то давно, будучи еще молодым волшебником, я изучал книги, которые случайно нашли в горах. Древние тексты были написаны до того момента, когда наша природа, по вине одного моего безголового коллеги, еще не стала столь отвратительно правильной в пропорциях. В одной из книг я обнаружил рисунок удивительных животных, называемых элефатумами, которые неожиданно вымерли от какой-то неизвестной болезни. Прелестное существо настолько затронуло мою душу, что я решил непременно воссоздать его. Особенно после того, как нашел в тексте описание удивительного добродушия и очень развитого интеллекта этих животных.

— Примерно как у нас динозавры, — вставила я с сожалением.

— Вот-вот! — воскликнул экс-волшебник. — Именно! Один мой знакомый, находясь в вашем неволшебном мире, случайно увидел подобное животное на обложке какого-то журнала. Зная о моей страсти, он купил и прочел этот журнал, а затем, поняв, что к чему, приобрел большую книгу, полную подробных описаний ваших динозавров. Увидев это сокровище, я пришел в неописуемый восторг и, забросив всю остальную работу, принялся ставить опыты по восстановлению этих животных в нашем мире.

Пока Дигет рассказывал, я огляделась вокруг. И на одной из полок увидела пару наших энциклопедий об эрах, когда на Земле проживали динозавры, еще не ведая о своей печальной участи.

— Как показали опыты, — продолжал между тем Дигет, — получить животное с интеллектом можно только из исходного живого организма, обладающего этим интеллектом. Следовательно, мне требовался доброволец! К моему великому разочарованию, послужить науке никто не захотел. Поэтому я и решил сам стать таким добровольцем, самонадеянно предположив, что когда с помощью меня, ставшего элефатумом, будет произведено на свет несколько особей, то я просто верну себе прежний облик. Но…

— Но старик Дигет впопыхах забыл о маленькой детали, — встрял Фар. — Во-первых, для увеличения популяции любых животных должно быть как минимум две особи данного вида. А во-вторых, другая особь должна быть непременно женского пола!

— Да-да, именно так, — вздохнул динозавр. — Когда же я об этом вспомнил, то, к своему ужасу, понял, что мои волшебные силы мне больше не подвластны и я не могу самостоятельно вернуть себе прежний вид. Нет, вы только не подумайте, что я все это хотел провернуть втайне — об опыте я рассказал нескольким коллегам. Когда же они узнали о моей необратимости, то было приглашено много сильных волшебников из разных миров. Но, увы. Совет мира Фабс предрек мне ходить в этом образе до появления ОЧЕНЬ сильного волшебника, каковым и должны стать вы, Миледи.

Это было сказано таким тоскливым тоном, что мне стало по-настоящему жаль этого горе-чародея. Хотел воскресить динозавров, а теперь вынужден сам ходить в их шкуре. Причем самое печальное, что никто не может ему сказать — сколько это еще продлится.

— Поэтому я смирился, — в очередной раз вздохнул Дигет, — и стал ждать. Друзья помогли мне найти эту пещеру и обжиться со всевозможным комфортом. Первое время я еще надеялся найти себе спутницу, чтобы закончить то, ради чего все это затеял. Добрый Фар даже пытался мне в этом помочь.

— Да-а, — протянул нан. — К сожалению, женщин со столь благородными порывами найти не удалось. Да это и неудивительно, что «будущие спутницы жизни», увидев, кем им предстоит стать и с кем жить, сразу отвечали решительным отказом. Более того, многие настоятельно рекомендовали лечиться любому, кто об этом заикался. «Красота и изящество» ископаемого ящера не смогли обаять никого, кроме Дигета.

— Веселись, веселись, — проворчал волшебник. — Посмотрим, кто из нас будет смеяться последним.

— Похоже, вы не там искали претенденток! — горячо заявила я. — Никто из вас не догадался обратиться с призывом к женщинам моего мира? Нет? Тогда понятно. — Обе морды не мигая уставились на меня. — Вот несколько причин, по которым у вас там были бы неплохие шансы. Поменять загазованный город на этот курорт, пусть даже в ином обличье, желающие нашлись бы. Раз, — стала я загибать пальцы. — Перспективой иметь обеспеченного и неглупого мужа даже без потенциальных соперниц заинтересовалось бы немало моих землячек. Два. Возможная компенсация для своих родственников и детей привлекла бы еще большее количество женщин. Три. Да и просто предложение поменять образ жизни, этим вы бы привлекли изрядное количество любителей экстрима. Четыре. Можно привести еще массу причин, по которым наша неизбалованная женщина будет рада принять ваше предложение. А если вы ей еще пообещаете после возможного возврата в прежний облик сохранение брачных уз… Да от желающих отбоя не будет!

— Вы действительно так считаете? — с надеждой спросил динозавр.

— Конечно, это реально. Более того, я даже в этом уверена, — пожала я плечами.

— Фар, — морда яшера обратилась к нану, — что ты скажешь по этому поводу?

Нан задумчиво жевал нижнюю губу.

— Я думаю, — наконец, выдал он, — Миледи в чем-то права. Из того, что я видел и знаю о ее мире, можно предположить, что шанс у нас есть. Только парламентариями должны быть люди. Да и отбор возможных претенденток проводить нужно тщательно. А так…

— Нужно непременно попробовать! — загорелся Дигет. — Пока Миледи не набрала свою силу. Вдруг на самом деле получится?! Я бы с удовольствием понес все расходы, связанные с вовлечением кандидаток. И компенсации бы необходимые выплатил. И уж, разумеется, сохранил брак. Это свято! К тому же заключенный при подобных обстоятельствах.

— Кстати, можно и несколько мужиков привлечь, — подлила я масла в огонь. — Так сказать, на подмогу, если… самочек получится уговорить несколько.

Бывший волшебник аж подпрыгнул от радости — найти не только жену, но и «мужиков» динозаврьего общества было бы для него просто кладом. Видя его лихорадочное нетерпение, Фар тихо мне сказал, что пора бы уже и честь знать — у хозяина теперь появилось много забот. Мы тепло попрощались. Дигет взял с нас обещание, что мы придем к нему в гости еще раз. Мы же пообещали, если потребуется, дать несколько консультаций по специфике моего мира для более плодотворных поисков добровольцев.

От проводов мы отказались. Когда же я обернулась, чтобы помахать Дигету на прощание, то застала его за сосредоточенным набором какой-то палочкой номера по сотовому телефону! А убеждал, что отстал от цивилизации.

Мы прошли уже достаточное расстояние, когда я наконец решила поинтересоваться дальнейшим планом действий. Фар весьма туманно ответил, что покажет мне что-то необычное для этого материка, и я просто молча повиновалась, продолжая шагать в глубь этого огромного «острова».

Ближе к вечеру перед нами раскинулось огромное озеро, противоположный берег которого терялся в дымке горизонта. Озеро было не просто красиво, а восхитительно. Вода казалась большим прозрачным стеклом, под которым довольно хорошо все просматривалось. На небольшом островке недалеко от берега сидела стая белоснежно-серебристых птиц, которая делала эту красоту еще более гармоничной и хрупкой.

Вот в таком месте и хотелось бы провести остаток своей жизни, построив на берегу озера маленький домик с садом. Ближе к зрелости, конечно, когда потянет к спокойствию и умиротворенности.

— Это Хрустальное озеро, — объяснил Фар после того, как я вдоволь налюбовалась этим чудом.

— Прекрасное место. Это и есть что-то необычное, которое ты мне хотел показать?

— Нет. Хотя и это озеро тоже. А по-настоящему необычное ты увидишь завтра утром. Я, когда сам первый раз увидел… В общем, не буду забегать вперед, завтра сама все поймешь.

На сей раз даже мое неуемное любопытство спасовало перед желанием просто отдохнуть в столь превосходном месте. Поэтому, не заговаривая больше о завтрашнем походе, остаток вечера мы просто наслаждались окружающим видом, купались, сидели у костра и смотрели на закат, отражающийся в хрустальной глади озера.

Утром Фар небрежно растолкал меня ни свет ни заря, пресек мой готовый обрушиться на него возглас возмущения тем, что приложил один палец лапы ко рту, изображая жест, известный всем с пеленок, и подозвал меня к высокой траве, растущей у берега. Поняв, что орать я уже не собираюсь, он раздвинул траву и указал на берег Хрустального озера.

К воде подходили удивительные животные. Причем они были вдвойне удивительны для этого мира, потому как были самые ОБЫЧНЫЕ! Похожи эти звери были на карликовых слонов с непропорционально большими ушами в виде бантика. Их шкура была в основном цвета сливок, только низ ног, «прическа» на голове и кисточка хвоста имели кремовый окрас. Животные настолько вписывались в окружающее великолепие, что просто дух захватывало, явно природа постаралась, чтобы хоть как-то реабилитировать себя после ошибки этого недотепы-чародея.

— Кто это? — заинтригованно, еле слышно спросила я у Фара.

— Это фантики. Своим видом они обязаны тому, что во время свершения неумелого волшебства, которое привело к нынешнему состоянию весь материк, находились в зародышевом состоянии.

— Как это? В смысле были в животике у мамы? — Я слушала нана, не отрывая взгляда от белых «слонят», которые, подойдя к воде, стали плескаться и брызгаться друг на друга.

— Нет, фантики были выведены искусственным путем, скрещиванием. Когда же произошел «катаклизм» местного масштаба, они были еще только очередным опытным зародышем. Вероятно, это их и спасло. Природа, преобразуясь, не взяла их в расчет или просто не сумела как-то соотнести, вот и не тронула. А через пару месяцев получились вот такие чудесные карапузы.

— Здорово! Жаль, нельзя было предвидеть этого, как ты выразился, «катаклизма» и «законсервировать» всю природу, — посетовала я. — А почему их так странно назвали — фантики?

— Ты обратила внимание на их уши?

— Конечно, этакие «лопушки» бантика.

— Ну так вот, насколько я знаю, когда они совсем маленькие, то уши у них раза в два больше. Говорят, когда решали, как их назвать, слонята дремали. Уши во время сна они не складывают. Вот и представь — маленький живой комочек посредине между двух, как ты выразилась, «лопушков» бантика. Тебе это что напоминает?

Я мысленно представила себе эту картинку с мелкими подробностями и воскликнула:

— Фантик от конфеты!

— Образным воображением те волшебники-ученые тоже не страдали… Отсюда и название.

— Понятно, — улыбнулась я, загоревшись желани ем когда-нибудь, если представится такая возможность, обязательно посмотреть на новорожденного фантика.

Вдруг, сразу свернув нашу дискуссию, на поляну к водопою слоников, смешно подпрыгивая и размахивая какой-то палкой, выбежал щупленький старикашка. Он стал громко орать и ругаться на фантиков, гоняясь со своим «грозным» оружием за ними, как за козами, посягнувшими на его любимый газон с элитными цветами. Все это выглядело бы очень смешно, если бы слоники не боялись этого воителя и не бросились бы моментально разбегаться от него в разные стороны, на полном ходу сталкиваясь друг с другом.

— Опять Киюд буянит, — вздохнул у меня за спиной Фар.

— Да что он себе позволяет! — тут же возмутилась я, прокладывая себе путь через траву, словно таран, и направляясь на выручку фантикам. По синхронным всплескам у меня за спиной я поняла, что Фар движется в этом же направлении.

По мелководью наперерез мы быстро приближались к зоне «военных» действий. Старик, заметив нас, отвлекся от своего занятия и, облокотившись на свою палку, с выражением короля, узревшего нерадивых подданных, поджидал наше приближение. Слоники же, получив передышку, отошли в сторонку и, тихо постанывая, принялись охлаждать свои ушибы прохладной водой. Создавалось впечатление, что такие безобразия здесь происходят если не ежедневно, то очень часто.

Пылая гневом, я вышла на берег и очень быстро сократила оставшееся расстояние, встав прямо перед дедком. Роста он оказался небольшого — чуть выше моего плеча, но высокомерия в глазах хватило бы как минимум на великана. Те несколько секунд, что я приводила свое дыхание в норму и решала, стоит ли попробовать пресечь это варварство мирным путем, он использовал для пренебрежительного осмотра меня и моего спутника и заговорил первым:

— Позвольте представиться, мисс. — Слово «мисс» было произнесено словно «половая тряпка». — Киюдард! — провозгласил он так, словно от одного его имени все должны были падать ниц и не сметь поднять голову до его всемилостивейшего разрешения.

— Меня абсолютно не интересует ваше имя, — в тон ему отчеканила я и краем глаза заметила, как подошедший нан едва заметно усмехнулся уголком губ. — Впрочем, фамилия, место жительства и положение в обществе тоже!

— Правда?! — брызнула желчь в мой адрес. — Разве вы из тех мест, где даже не учат хорошим манерам?

— Мои манеры всегда при мне! Но ХОРОШИЕ манеры я приберегаю исключительно для ХОРОШИХ людей. — Я поняла, что наш разговор переходит на личности, а в то же время вопрос о фантиках, который как раз и свел нас у берега этого озера, безвозвратно отодвигается на задворки, поэтому я изменила направленность течения нашей перепалки и добавила: — Хорошие люди, например, никогда не станут обижать безобидных зверушек и тем более лупцевать их дубиной!

Не знаю, была ли я первой, кто позволил себе подобные разговоры с «его особой», или старикан приходил в ярость со всеми собеседниками без исключения, но это было что-то. От рукоприкладства, я думаю, его удержало только присутствие рядом со мной нана. Его хорошие манеры можно было выразить примерно такой фразой: крепко жму горло, искренне ваш… Дедок несколько раз подпрыгнул, а потом неожиданно перевел свою атаку на моего телохранителя:

— Ты что, специально привел эту необразованную нахалку, чтобы поиздеваться над пожилым человеком и поунижать его?

Я не знала, чем мне возмущаться больше. «Нахалкой» или «необразованной». Я всегда вела себя вежливо и тактично с пожилыми людьми и тем более никогда не хамила (даже той знакомой бабуле, которая, рыдая о несчастной старости, грудью кидалась на любого, у кого заметит в руках кошелек, а насобирав нужную сумму, напивалась и орала, какие все дураки и как их легко обвести вокруг пальца). Стоящий же передо мной субъект никак не вписывался в образ добропорядочного старичка, но тем не менее я ему не хамила. Пока. А по поводу «необразованной» я могла бы (если бы захватила, конечно) предъявить диплом о высшем образовании, полученный мной в институте после нескольких лет кропотливого «грызения гранита науки». Так что у меня был конкретный повод для возмущения, но я не стала мелочиться и вернулась к исходной теме.

— Я не буду обращать внимание на ваши оскорбления. Меня интересует, по какому праву вы гоняете фантиков от водопоя?! — сказала я твердо, посмотрев прямо в его злые маленькие глазки.

— Потому что это мое озеро! — воскликнул дедок. — А эти мерзкие твари мутят в нем воду!

— Ага, с песком и илом…

— В моем озере нет ила!

— Давайте разберемся по порядку, — продолжала я. — Итак, вы утверждаете, что озеро принадлежит вам? У вас есть соответствующие бумаги, удостоверяющие, что это ваша частная собственность?

Дедок понял, что не на того наехал, и решил сбавить обороты:

— А ты кто такая, чтобы интересоваться?

— Я представляю местную власть, но это к делу не относится! Отвечайте, есть ли у вас право на владение данным озером?!

Фар в дискуссию не вступал, избрав роль беспристрастного зрителя.

— Нет у меня никаких бумаг. Но озеро все равно мое! — не унимался старик. — Я здесь живу!

— Хорошо. Вы здесь живете. Но озером не владеете. Поэтому жить на его берегах, так же как и пользоваться его водами, может каждый, кто пожелает. Следовательно, вы не имеете НИКАКОГО права прогонять фантиков отсюда и тем более применять рукоприкладство! Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

— Я не знаю, откуда ты такая выискалась, — выдавил старик тихим шипящим голосом, прищурив один глаз, — но давай решим этот вопрос по-другому. Сейчас мы заключим пари, и кто выиграет, тот и прав. Ну как?

Во мне проснулся азарт игрока, но я засомневалась, могу ли я пожертвовать будущим этих милых зверушек из-за своей прихоти. С другой стороны, дедок так просто сдаваться не собирался, и если мне его победить, то я сразу отстаиваю водопой фантиков, и посягательства на них этого полоумного старика прекратятся раз и навсегда.

— Что за пари? — вместо ответа спросила я Киюда.

— Очень простое, — как-то сразу расслабился старик, и по его лицу пробежала едва заметная ухмылка. — Видишь вон там, — его корявый палец указал куда-то к центру озера, — из воды торчит палка?

Я стала вглядываться в указанном направлении. Очень-очень далеко от берега из воды действительно торчал какой-то шпиль.

— Ну, вижу, и что?

— Совершим заплыв до этой палки — туда и обратно. Кто раньше ступит на берег, тот и прав. Если я доплыву первым, то это останется МОИМ правом — разрешать ли этим толстомясым зверям мутить воду моего озера. Если же победить удастся тебе, то… — очередная ухмылка перекосила его сморщенное лицо, — либо я уберусь отсюда, либо поклянусь, что никогда больше не буду трогать никакую живность, сующую свои морды и клювы в воды МОЕГО Хрустального озера.

Я прикинула расстояние, немного подумала и… согласилась.

— У меня не так уж много времени, — сказала я, — поэтому заплыв совершим прямо сейчас, минут через десять. Возражений нет?

Старик кивнул и отошел в сторону, там он сел на бревно и, подперев свою старческую голову рукой, стал смотреть на гладь озера. Я же, прикинув, что стесняться мне особо некого (нан и дедок не в счет), решила за неимением купальника совершить заплыв в нижнем белье и стала раздеваться. Мой телохранитель, до этого никак не подававший признаков жизни, подошел ко мне.

— Ты не сумеешь его обогнать, — спокойно сказал он, сев рядом.

— Это мы еще посмотрим, — бодренько парировала я, развязывая кроссовки. — У меня за спиной пять лет занятий плаванием и разряд. Третий взрослый! А это что-то.

Честно говоря, я надеялась больше не на свой разряд, который, может быть, и имел некоторый вес (учитывая, что старик предложил пари именно в этом виде состязаний, он тоже, видимо, был неплохой плавун), а рассчитывала на мои молодые силы, которые должны помочь мне в заплыве против этого пенсионера.

— Я просто тебя предупреждаю, чтобы ты потом не очень расстраивалась, — вновь подал голос Фар, но я на его реплику ответила улыбкой и, сложив вещи, пошла к воде, где меня уже поджидал старик в набедренной повязке. Без одежды он выглядел совершенно сморщенным и немощным, что немало прибавило мне энтузиазма.

Мы встали на прибрежную линию и по команде нана «Вперед!» зашли в воду и поплыли к палке. На какой-то момент я вырвалась вперед и потеряла из виду своего соперника, но уже через минуту он со мной поравнялся, а потом и вовсе начал уходить вперед.

Я плыла изо всех сил, разрезая воду словно масло, но по сравнению со старцем казалось, что просто стояла на месте, только изображая из себя великого пловца. А этот дряхлый Киюд, размеренно разгребая воду руками, двигался, словно торпеда с винтом позади. Возникшее у меня чувство жуткого надувательства я мгновенно развеяла, посмотрев в его сторону под воду — прозрачность озера явно исключала использование каких-либо подручных (и подножных) средств.

Было от чего впасть в панику и разозлиться! Жаль, что моя злость не прибавила скорости, как я ожидала, а, наоборот, напрочь сбила дыхание, и я теперь плыла все медленнее и медленнее. От обиды я чуть не заревела. Я уже пожалела, что поддалась минутной слабости и согласилась на пари. Неужели этот живодер так и будет издеваться над милыми слониками? «Может быть, он какой-нибудь местный ихтиандр? — подумала я. — Не зря же он сказал, что здесь живет! А я даже не поинтересовалась у Фара, кто он такой».

— Какая же я дура! — в сердцах воскликнула я.

Старик на горизонте уже подплывал к палке и стал забирать влево, огибая ее по кругу. Мне же до нее оставалось не меньше ста метров. Я от досады ударила кулаком по воде и неожиданно ощутила, как меня что-то резко подтолкнуло, и я стремительно начала набирать обороты, а соответственно и скорость. Ничего не понимая, я не стала препятствовать этим новым силам, а, наоборот, стала грести еще интенсивнее и сразу почувствовала, что это «что-то» со мной солидарно.

После разворота у шпиля, а это был именно он, а не палка (к чему, интересно, мог относиться этот шпиль?), я стала быстро догонять старика и за несколько десятков метров до берега наконец-то его обогнала. Надо ли говорить, что на берег я вышла первая. А через несколько минут из воды буквально выскочил взбешенный дедок и начал громко обвинять меня во всех грехах, которые он мог только вспомнить.

— Ты мухлевала! — орал он, брызгая слюной. — Ты выиграла пари нечестно! Наверняка помогала себе каким-то заклинанием или волшебством!

— Вы ошибаетесь. Просто не можете признать, что против любой силы всегда найдется другая, более мощная. У меня же нет никакого волшебства вообще!

— А мы это сейчас проверим! — не унимался он. — Стой где стоишь! — И после этого вопля потрусил к своей одежде, откуда через мгновение вытащил какую-то черную коробочку, с которой резво подскочил ко мне.

— Парадэк, — объяснил Фар, разглядев предмет в руках старика.

— Что? — переспросила я.

— Прибор, улавливающий наличие магических волн в человеке и проявление волшебства, если то было им задействовано.

Приборчик в ту же секунду немилосердно уперся мне в солнечное сплетение, заставив невольно согнуться, и по нему побежали разноцветные искры, сплетаясь в клубочки и угасая одна за другой. Когда такую операцию проделали все цвета, парадэк замолчал. На черную коробочку с удивлением уставился не только старик, но и Фар. Они внимательно рассмотрели его со всех сторон, переглянулись и уставились на меня еще внимательнее. Нан по-прежнему с удивлением, а Киюд со злостью.

— Не может этого быть, чтобы обычная девчонка без магических сил могла обогнать меня в заплыве! — вновь заверещал он, со всей силой швыряя аппарат в песок, после чего от того отделился какой-то механизм и весело покатился по песку к воде. Но старик пребывал в такой ярости, что, похоже, не заметил этого.

— Такова жизнь: либо се ля вы, либо се ля вас, — пожала плечами я. — Думаю, инцидент исчерпан, и вы больше не будете учинять здесь побоища фантиков. Хотя как-нибудь стоит еще сюда зайти и проверить — не обижает ли кто милых слонят? Прощайте! — сказала я и, развернувшись, собрала свои вещи, а потом направилась к месту нашей стоянки. Фар пошел за мной следом, так и не прокомментировав это происшествие.

К месту нашей стоянки я дошла не оборачиваясь, поэтому не видела, что делал дедок. Когда же я вновь посмотрела на озеро, то Киюда уже и в помине не было, а белые слоники снова резвились в воде. В душе воцарились мир и покой.

— Да, — согласилась я, — это действительно очень красивые животные!

— Угу, — отозвался нан, думая о чем-то своем.

— Фа-ар! Ау! Ты меня слышишь? — Я провела рукой перед его глазами и легонько щелкнула по носу.

— Что? Конечно, слышу. Я же не глухой! — вернулся мой телохранитель на землю.

— О чем ты задумался?

— О чем?..

— Ну да. Что-то тебе точно не дает покоя — ты-даже не морщишь нос от моих выходок!

— Знаешь, ты права, это действительно не дает мне покоя. — Нан повернулся ко мне и сел на задние лапы, показывая, что разговор все же состоится. — Объясни мне, как ты умудрилась обогнать Киюда? Это никому еще не удавалось!

— А что? Взяла и обогнала! Я же предупреждала, что у меня третий разряд. Взрослый. — Я гордо вскинула подбородок и для пущей важности демонстративно задрала кончик носа указательным пальцем. — А что, пожалуй, теперь я чемпион этого мира по заплыву на длинные дистанции. Виват, Миледи!

— А все-таки? — не отступал Фар. — Когда ты начала догонять этого старого зазнайку, а потом и перегнала, я, признаться, думал, что в тебе неожиданно проснулась твоя волшебная сила. Когда же он поднес к тебе парадэк, то я был изумлен не меньше его самого.

— Да-да, помню, как вытянулась твоя физиономия, когда ты посмотрел на этот приборчик, — улыбнулась я.

— Парадэк никогда не врет, это точно. Это так же верно, как и то, что ты самостоятельно не смогла бы обогнать Киюда!

— Да почему же я, интересно, не смогла бы обойти этого старого маразматика?! — разозлилась я.

— ПОТОМУ ЧТО ОН ИСПОЛЬЗУЕТ ЗАКЛИНАНИЕ СКОРОСТИ ВОДЫ!!!

— Ах он жулик! А сам-то орал, что я пользовалась волшебством! Вот гад.

— Да, он такой. К тому же в прошлом очень сильный волшебник, который и открыл волшебство повиновения воды. К слову сказать, это единственное заклинание, которым он умеет пользоваться, вот и демонстрирует его всем, кто попадется на удочку о пари. Хотя тому, что он научился на короткое время подчинять себе потоки воды, он обязан потерей всех других волшебных навыков и сил. Как тут не свихнешься?

— Значит, я его лишила единственной отрады в жизни? — язвительно вставила я.

— Нет. Как я полагаю, «лопухов» он еще сумеет подловить, а вот фантиков ты от взрывов его эмоциональной нестабильности оградила. До тебя несколько храбрецов этого сделать так и не сумели — проиграли безоговорочно заплыв.

— А что за шпиль над водой, до которого мы плавали? Не было времени посмотреть под воду — торопилась.

— Это специальная отметка расстояния, — объяснил Фар, — на которое хватает сил Киюда в регулировании скорости воды. Чуть дальше поплывет — не хватит сил доплыть до берега, ближе — выплеснется на берег вместе с водой, чем себя дискредитирует. Он эту метку не один год вымерял, а потом устанавливал шпиль. Там, кстати, довольно сложная конструкция… И все-таки, может, поделишься секретом, КАК ты сумела обогнать старика?

— Не знаю, — призналась я (Фар сделал вид, что обижается). — Честное благородное слово, не знаю! Понимаешь, когда я убедилась, что пари мне не выиграть и уже начала расстраиваться, то меня неожиданно подхватила какая-то сила и понесла вперед. Я плыла так же, как и раньше, только раза в три быстрее. Понятия не имею, что произошло, но огромное этому чему-то спасибо, ведь фантики теперь могут вздохнуть спокойно.

— Значит, тебе кто-то помог, — уточнил нан. — Судя по тому, что ты мне рассказала, кто-то применил волшебство на увеличение силы. Если ты идешь и хочешь дойти быстрее, то дойдешь в самые короткие сроки, а если идти не хочешь, а делаешь вид, что идешь, — ногу поднять даже не сможешь. У нас так одно время лентяев выявляли.

— Да, ты прав. Когда я почувствовала эти новые силы, то стала грести еще активнее, и от этого моих сил будто прибавилось! — подтвердила я.

— Правильно. Так волшебство реагирует на истинные желания и помогает их достигнуть.

— Вот здорово! Я ведь даже почти не устала, когда вышла из воды.

— То-то и оно. Однако сомневаться в показаниях парадэка не приходится, значит, сама ты никакие силы не задействовала, даже по незнанию. Но кто же тебе помог? Кто применил это волшебство? Насколько мне известно, оно требует много энергетических затрат и может быть задействовано только сильным волшебником.

— Как любопытно. А почему тогда этот брюзга просто не пользовался этим волшебством силы, а стал водить дружбу с водой, из-за которой и подрастерял всю свою силу?

— Ну, сначала он хотел владеть тем, чего ни у кого, кроме него, нет. К тому же он не знал, что, обретя эти знания, фактически перестанет быть волшебником. Никто не знал. А потом уже было поздно, — начал мне пространно объяснять нан. — Если же говорить о заплывах, то тут ты тоже не права. Волшебство воды незаметно: если пользоваться им умно, тогда его никак не определить, не доказать, что ты его только что использовал, в отличие от обычного. К примеру, если бы ты задействовала сама какой-то фокус для достижения победы, то прибор вмиг бы это выявил и, как говорится, «сдал бы тебя с потрохами», так как после этого остается своеобразный магический след. У волшебства же воды совсем другая структура. Как только соприкасаешься с водной поверхностью — оно сразу начинает действовать, а стоит выйти на берег — исчезает, и никакой прибор не покажет, что его использовали.

— То есть если бы это волшебство не отняло у Киюда другие силы, то он бы обрел определенную власть, возможность быть не замеченным в своих поступках?!

— Да. Он к этому и стремился.

— А откуда же ты тогда узнал об этом, если действие волшебства воды никак нельзя определить или увидеть? — Меня раздражало то, что этот пройдоха Киюд чуть меня не надурил, как обводил вокруг пальца многих, не обладающих знанием о его хитрости.

— Мне рассказал об этом его брат несколько лет назад. Брат Киюда полная ему противоположность. Ему чуждо стремление к власти, эгоизм, злость, ненависть и другие чувства, которыми прямо-таки насыщен Киюдард. Волшебник же он, пожалуй, еще более сильный.

Впрочем, разговор пора было завершать, ибо настало время отправляться в путь. За разговорами я собирала наши вещи — Фар сказал, что остаток дня мы проведем на Фабсе, а уже оттуда отправимся во дворец, готовиться к балу. Пожитков у нас было не так уж и много, поэтому я управилась быстро и решила напоследок искупаться в Хрустальном озере.

В озере я набултыхалась по самое не хочу. Я осталась крайне довольна тем, что насмотрелась на множество прекрасных рыб, плавающих чуть ли не под самыми ногами. Выйдя на берег, я запрыгала на одной ножке, вытрясая воду из уха. Нан объявил, что через пятнадцать минут мы отбываем, иначе рискуем не успеть посмотреть то, что он запланировал.

Позади нас в зарослях кустов раздался хруст. Я стала всматриваться в надежде увидеть еще что-нибудь интересное, пока мы не покинули этот мир. Фар же только немного ухом повел, а не соскочил, как бы это сделала любая собака. Никак не привыкну, что он прочесывает мысленно округу и не является ОБЫЧНОЙ собакой!

Из прибрежных зарослей показался человек и направился в нашу сторону. Солнце уже было высоко и светило нам в глаза, поэтому нашего посетителя мы смогли разглядеть, только когда он подошел совсем близко. Это был невысокий старик в просторном одеянии, расшитом какими-то письменами. Он шел не сгибаясь и не смотря под ноги, его глаза глядели прямо на нас и улыбались, впрочем, как и он сам.

Мой телохранитель, рассмотрев визитера, хмыкнул и произнес едва слышно себе под нос: «Теперь все ясно…», а вслух воскликнул:

— Элеф, привет! Давно не виделись. И как я сразу не догадался, что только ты и мог помочь Миледи победить этого прощелыгу?!

Вновь пришедший немного поморщился и заговорил приятным бархатистым голосом, смотря куда-то вдаль.

— Ну, я бы не стал так говорить о своих родственниках. В любом случае, он всегда будет моим родным братом. Родню не выбирают. Мне тоже приятно вновь увидеться с тобой, Фар. Неужели мой старческий слух меня не подвел, — теперь взгляд был перемещен на мою скромную персону, — и эта милая молодая леди, дерзнувшая бросить вызов моему братцу, и есть наша обретенная Миледи?

Нан кивнул.

— Ты не ослышался, это, действительно, Миледи, — подтвердил он.

— Какая честь! Неужели!.. Я так рад, что смог вам хоть немного помочь.

— Вы помогли проучить своего брата?! — полюбопытствовала я после неуклюжего реверанса.

— Его давно следовало наказать! Совсем зарвался. Просто как-то руки не доходили. — Элеф посмотрел на свои ладони и вновь обратил свой взгляд на нас. — А тут прохожу мимо и вижу такую картину: мой полоумный братишка решил не ограничиваться крепкими соперниками и принялся обманывать хрупких девушек, которые и не помышляют о его коварстве! Ну и не сдержался. Хе-хе. Наконец-то он получил по заслугам! — Он весело рассмеялся. — Ему утер нос не бравый мужик, а сопливая девчонка! — Он рассмеялся еще веселее. — Простите, Миледи, старика за столь фривольное сравнение.

Мы посмеялись вместе, представив, насколько сейчас взбешен Киюд, смакуя это и придумывая, каждый на свой лад, как он будет беситься.

— Давно так не хохотал, — проговорил Элеф, утирая слезы, когда наша фантазия немного иссякла. — Никогда не думал, что проучить Киюда будет столь занятно, а то давно бы уже это проделал!

— Нам пора, — сказал Фар.

— Уже? — расстроился волшебник, — Жаль, что вы у нас так мало побыли. Будем надеяться, что в следующий раз задержитесь немного подольше.

— Непременно, — пообещала я.

— Тогда давайте не будем прощаться! — с энтузиазмом воскликнул Элеф. — До встречи! Я прямо сейчас найду своего брата, и сообщу ему, КТО его победил. Представляю его реакцию! Я прямо весь в предвкушении.

— Рада, что побывала здесь и познакомилась с такими могучими волшебниками! И я не кривлю душой, характер вашего брата тут ни при чем. Ну, всего вам самого наилучшего!