Утром, когда они облачились в скафы, на микроэкранах шлемов вновь появились полоски, похожие на те, которыми маркируют переходы, но теперь «зебры» были голубыми. Едва Стас и Влада обнаружили их и начали возмущаться глюком, допущенным программистами Игры, в ушах раздался знакомый голос Кукловодова:

— Не злитесь, полоски введены вновь для вашего же блага. Попробуйте опять их убрать усилием воли или силой мысли. Если вам удастся это сделать — значит вы действуете максимально эффективно, если полоски появились — значит вы теряете контроль над Игрой. Поскольку полоски уменьшают обзор, подсознательно вы будете все время пытаться их убрать и в конце концов научитесь делать это — или останетесь голодными. Все понятно?

— Мы уже убирали полоски. Почему они опять появились? — рассердилась Влада.

— Это был предварительный этап. Мы отбраковывали тех, кто вообще не имеет шансов победить. Сейчас — второй отборочный этап. Не волнуйтесь, у вас все получится! Сядьте поудобнее, успокойтесь и думайте о чем угодно, а сами поглядывайте на полоски. Как только они начнут уменьшаться — значит вы чувствуете и думаете в правильном направлении.

Пришлось сесть, думать и наблюдать за полосками. Однако они вовсе даже не хотели уменьшаться!

— Стас, у тебя что-нибудь получается? — спросила Влада минут через десять.

— Да… Кажется… Пока ты не спросила, что-то получалось.

— А у меня ничего. Я уже есть хочу.

— Я тоже. Попробуем так, с полосками? Середина-то экранов свободна!

— Давай попробуем. А пялиться на полоски будем после завтрака.

Они вышли из спальни… и обнаружили, что декорации Игры полностью переменились. Исчезли вампиры и ведьмы, людоеды и тигры. А холодильник с продуктами стоял теперь в салуне, где зависли пьяные ковбои.

— Ну и что будем делать? — растерялась Влада. — Ковбоев слишком много, мы не успеем всех перестрелять. Да еще и полоски мешают…

— А может, на этот раз обойдемся без пальбы? Похож я на ковбоя? — спросил Стас, выпячивая грудь колесом и делая лицо надменно-каменным.

Влада засмеялась.

— Ты выглядишь словно кандидат в президенты, только что узнавший о своей победе на выборах.

— Значит, похож. Ну, тогда попробую что-нибудь украсть, ты на стрёме.

Когда Стас вошел в салун через скрипучие воротца, ковбои дружно подняли головы, разговоры смолкли. Стас молча прошел к холодильнику, открыл дверцу. Секунд через десять Влада, прячась за воротцами салуна, увидела в его руках две аэрофлотовские упаковки с завтраком и двухлитровую пластиковую бутылку фанты. Все это он умудрился прихватить левой рукой, готовый в любую секунду правой выхватить из кобуры «вальтер». Стас уже почти дошел до выхода из салуна, когда за его спиной взвизгнул бармен, здоровенный детина в ковбойке с засученными рукавами:

— Господа! Этот джентльмен уходит, не заплатив за выпивку!

Между Стасом и выходом тут же возник ковбой, явно только что спрыгнувший с голливудского киноэкрана. Владе даже показалось, что она помнит эту наглую рожу, заросшую пышными, словно сорняки на не прополотой грядке, усами.

— Джентльмены, но я ничего не заказывал, — как можно учтивее сказал Стас и даже слегка поклонился.

— Я сам видел, как ты дважды заказывал виски! — взревел усатый ковбой и выхватил револьвер. Стас попытался опередить его, но не успел.

Выстрелом его швырнуло на пол. К счастью, свой пистолет Стас не выронил и сознания от удара током не потерял. Трясущимися руками Стас всадил-таки в жирный живот ковбоя две пули, а две другие поделил поровну между барменом и еще одним завсегдатаем салуна. После этого его пистолет «сдох».

Влада решила, что пора и ей промочить горло. Пинком распахнув дверцу, она решительно вошла в салун.

— Леди! К нам пожаловала леди! — взревели ковбои, тут же позабыв про Стаса.

Леди немедленно выхватила пистолет и открыла ураганный огонь. Стас, сунув «вальтер» в кобуру, подхватил с пола упаковки с завтраком и на четвереньках — так было безопаснее — ретировался из салуна. Влада, расстреляв весь боезапас, выскочила вслед за ним.

— Где ты… так здорово… научился бегать… на четырех? — поинтересовалась она, когда они вбежали в спальню и задвинули засов.

— Одна знакомая… собака научила, — признался Стас, с трудом переводя дыхание.

Позавтракав, они надели шлемы и скафы и вновь попробовали убрать с экранов полоски. Занимались этим долго — пока не проголодались. У них снова ничего не получилось. Пришлось и обед добывать, глядя на периферию виртуального мира сквозь «зебры».

Первым управлять полосками научился Стас.

— У меня получается! — завопил он на другой день перед обедом. Голубые полоски мешали так, что они с Владой пытались расправиться с ними все свободное время, и трудолюбие принесло свои плоды.

— Покажи, — автоматически попросила Влада.

— Что? — ухмыльнулся Стас.

— Ты должен был спросить не «что?», а «как?», — разозлилась Влада. — Ну расскажи хотя бы, как ты это делаешь.

— Не знаю. Я впадаю в какое-то особое состояние, которое невозможно описать словами, и полоски начинают уменьшаться в длину и в ширину.

— А о чем ты думаешь, когда впадаешь в это маразматическое состояние?

— О тебе, — мгновенно ответил Стас. На голове его по-прежнему был надет шлем, и Влада не поняла, правду он говорит или шутит.

— Я серьезно спрашиваю!

— А я серьезно отвечаю, — без тени улыбки в голосе сказал Стас. — Я почти все время о тебе думаю, потому что мне очень приятно о тебе думать. И вот как-то так получилось… Попробуй и ты думать о чем-нибудь приятном, не обязательно обо мне, — великодушно разрешил он.

— Вот еще! — фыркнула Влада и попыталась вспомнить что-нибудь приятное. Как ни странно, оказалось, самое приятное, что было с нею за последнее время, — это Игра и… Стас.

Теперь, после того как по ночам Влада перестала бояться всякого шороха, Игра с каждым днем нравилась ей все больше. Правда, появилась другая проблема — ненасытный Стас, который готов был ласкать Владу до полного своего и ее изнеможения. Но вскоре они поняли: на смену бессонной ночи всегда приходит голодный день, потому что сил на Игру после бурных ласк не остается, и Стас несколько умерил свои аппетиты. Но все равно воспоминание о его ласках оказалось приятным. И даже проблема полосок как-то отодвинулась на второй план. Влада перестала о них думать, и — о чудо! — полоски изменили свою форму!

Влада не стала кричать «Йес!», а попробовала усилием воли убрать их с экрана совсем, надеясь утереть нос Стасу, но полоски снова восстановили свои размеры. Влада огорчилась, но ненадолго.

Никуда они не денутся, эти полоски. Получилось раз — получится и в другой. Исчезли белые — исчезнут и голубые. Лиха беда начало…

Тренировки продолжались. Декорации Игры время от времени менялись, добывать еду становилось все сложнее. К тому же каждая пойманная «пуля» означала болезненный удар током. Не столь сильный, как при попытке снять шлем, но все равно ужасно неприятный. Стас изо всех сил старался уберечь от выстрелов Владу, не раз прикрывал ее своим телом, когда очередной план атаки холодильника проваливался, но иногда «пули» Владу все-таки настигали. Она не плакала и не упрекала его, только кусала губы, но Стас переживал ее «ранения» гораздо болезненнее, чем свои.

— Что ты так волнуешься за меня? — спросила однажды Влада. — Понятно же: устроители Игры хотят, чтобы мы научились нюхом, подкоркой, интуитивно чувствовать опасность и, таким образом, стали практически неуязвимыми для «пуль» противников. Пытаясь принять все выстрелы на себя, ты оказываешь мне медвежью услугу: на чемпионате я не пройду даже во второй круг. Ты специально так делаешь?

— Что ты, Владуся! — опешил Стас. — Я просто хочу, чтобы…

Стас беспомощно развел руками, искривил тонкие некрасивые губы и замолчал.

— Чтобы — что? — не выдержала Влада.

— Вернее, не хочу, чтобы ты… Нет, не так: я хочу, чтобы у тебя даже мысли не возникло променять меня на какого-нибудь другого игрока из тех, что пока предпочитают действовать в одиночку, — выпалил Стас и замолчал, словно только что выдал важную государственную тайну.

— Ты считаешь, что женщина, как кошка, мурлычет только для того, кто кормит ее сметанкой и гладит по шерстке? — обиделась было Влада, но тут же поняла: Стас совершенно прав. Не заботься он о ней, не бери на себя почти все тяготы Игры, она не только не спала бы с ним, но и минуты бы рядом не оставалась. Губы некрасивые, плечи узкие, волосы неопределенного цвета, кожа прыщеватая, лицо как у девочки. Уверенно ведет себя только в постели, да и то лишь в последние ночи, но этого для настоящего мужчины совершенно недостаточно. Владе нравились мальчики совсем другого типа — красивые, сильные, умеющие привлечь к себе внимание других. А Стас… Даже здесь он боится соперников. А там, в реальной жизни, вообще от ревности иссохнет?

Товарищи по счастью-несчастью большую часть суток проводить в виртуальности, они же соперники, встречались Владе и Стасу редко, но все-таки встречались. Один игрок, высокий и, не в пример Стасу, широкоплечий, попытался даже заговорить с Владой, в упор не замечая стоявшего рядом Стаса. И тогда Стас, неожиданно для Влады и, наверное, самого себя, выхватил пистолет и — тоже в упор — всадил в игрока «пулю», а Владу схватил за руку и почти силком увел в спальню. Она ничего ему не сказала, но в тот вечер была необычно молчалива, а ночью, как никогда, ласкова и предупредительна.

Удары током были так болезненны, что очень скоро Стас и Влада научились стрелять из любого положения, на шорох, на голос, на звук шагов, в прыжке и в падении, а также мгновенно выбирать оптимальные пути отхода, когда их план добычи завтрака или обеда в очередной раз проваливался.

Пару раз они ложились спать, поужинав лишь любовью. И ни разу им не удалось набрать еды впрок. Питание было разнообразным, почти всегда — усилиями Влады — вкусным, но каждую порцию приходилось завоевывать, словно престижный спортивный кубок.

Дни и ночи летели, как болиды в «Формуле-один». Днем они «играли», а точнее, тренировались, и были эти тренировки иногда столь утомительны, что, поужинав тем, что удалось добыть, они быстренько стелили постель, по очереди принимали душ, но к тому времени, когда Стас выходил из санузла, Влада уже спала — или притворялась, что спит, экономя свои и Стасовы силы для следующего, столь же изнурительного дня. Иногда Стас, по-мужски изголодавшись, осторожно будил Владу, она сердилась, отчасти по-настоящему, отчасти притворно, и снисходительно принимала его ласки.

Стас явно влюбился в нее, влюбился с первого взгляда. С одной стороны, это было, конечно же, приятно, с другой — иногда утомительно, а временами и вовсе надоедливо. На «поляне», во время сражений с привидениями и монстрами, Влада еще могла не помнить о том, что партнер к ней не равнодушен. Но потом, в спальне, в какую бы секунду она ни взглянула на Стаса, всегда оказывалось, что он начал смотреть на нее мгновением раньше — или вообще не сводил с нее взгляда. И Влада чувствовала себя как актриса на сцене или учительница у доски — ни нос нельзя почесать, ни тем более, пардон, поправить трусики.

Конечно, Влада могла бы не обращать на Стаса внимание и вести себя так, словно его рядом нет. Влюбился — твои проблемы, я-то тут при чем? Но то ли пробуждающееся женское тщеславие, то ли не умершая еще девичья гордость не позволяли ей ронять марку.

Стас, оберегая Владу, старался действовать нестандартно и эффективно. В первые дни планы операций с повторяющимися названиями «Завтрак», «Обед» и «Ужин» разрабатывала Влада, но за последнюю неделю она ни разу не сказала, что ее план лучше.

Самые ответственные и опасные моменты нападений на холодильник Стас брал на себя, но Влада умело его прикрывала и несколько раз спасала от «пуль». Их спальня теперь — от них же — охранялась, и для того, чтобы попасть в нее, Стасу и Владе приходилось, во-первых, выяснять, кто и как стережет их «гнездышко», во-вторых, обманывать или «убивать» охранников. Иногда безуспешные попытки отбить спальню растягивались на полночи, и они решали на следующий день лучше недоесть, чем недоспать, но голод каждый раз выгонял их на поиски пропитания задолго до времени обеда.

Они научились полностью убирать с экрана полоски. Вначале эту науку освоил Стас, через пару дней — Влада. Кукловодов оказался прав: если на экране во время игры не появлялись полоски, они делали все легко и непринужденно и становились неуязвимыми для пуль. Но «поймать» это состояние удавалось не всегда. И если во время тренировок в спальне они теперь довольно легко добивались полного исчезновения полосок, то во время боев во имя хлеба насущного это получалось редко.

Выход из положения нашел Стас.

Влада заметила, что он совсем перестал хватать «пули», да и ее как-то очень уж удачно оберегал от «наказаний за неэффективные действия». Вечером она устроила допрос. Оказалось, этот хитрец научился практически мгновенно очищать свой экран, мысленно произнося команду «Полоски!». Вначале он научился это делать в спальне, потом и во время «боев местного значения».

— Ты! Узнал такой секрет, а мне не сказал! — рассердилась Влада. — Да я тебя за это!..

— Десять поцелуев, не больше! За то, что я все-таки открыл тебе ужасно секретный секрет! Больше десяти я не выдержу! — веселился Стас все то время, когда Влада колотила его кулачками по плечам и спине. Потом легко перехватил Владины руки, обнял ее, прижал к себе и уже всерьез начал оправдываться: — Я думал, что ты убираешь полоски точно так же. И пока ты не спросила, не очень-то задумывался, почему они перестали мне мешать во время операций «завтрак-обед-ужин». Ты спросила, я напрягся и вспомнил, что именно почти бессознательно делаю после того, как увижу монстра или еще какого-нибудь придурка.

Влада, потренировавшись, тоже смогла почти мгновенно и почти в любой ситуации убирать полоски, и теперь во время схваток за еду ей ничто не застило виртуальный свет.

Они не сразу начали делать зарубки на косяке двери, ведущей в санузел, и теперь не знали точно, заканчивается сейчас вторая неделя сборов или уже началась третья. А спрашивать, какое нынче число, ни он, ни она у своих родителей не решались.

Телефон, стоявший на подоконнике спальни, украшала табличка «Разговор контролируется!», и никаких существенных сведений об Игре им разглашать не разрешалось: разговор тут же прерывался. Да и позвонить можно было лишь дважды в день. Оба в самых радужных красках расписывали родителям сборы, которые, конечно же, ужасно поправят их здоровье, но однажды Стас осторожно сообщил Владе, что от постоянного пребывания в помещении у нее под глазами появились темные круги.

— Это от другого круги, — усмехнулась она. — Не волнуйся, ничего со мной не станется. До конца сборов осталась максимум неделя, как-нибудь доживу.

Иногда Влада ловила себя на том, что привыкла к жизни, в которой еду, возможность провести ночь с парнем и даже просто выспаться нужно каждый раз завоевывать, иногда напрягая для этого все силы, и что эта жизнь ей нравится. Но долго так продолжаться не могло.

И действительно, в одно утро все в очередной раз резко переменилось. В холодильнике вместе с завтраком Влада обнаружила листок бумаги с инструкцией, которая предписывала им уничтожить Карлоса, террориста международного масштаба, тщательно законспирированного и хорошо охраняемого. Но разведке одного дружественного государства удалось установить, что он проживает сейчас в Багдаде. Прилагался план квартала, в котором проживал Карлос, указывалось, что каждое утро он куда-то уезжает по своим террористическим делам на черном «мерседесе», возвращаясь иногда через час, а когда и в час ночи. Давался полезный совет: проще всего ликвидировать Карлоса можно тогда, когда он садится в автомобиль. С одной стороны, именно в это время охранники наиболее внимательны, с другой — именно поэтому они меньше всего ожидают нападения.

Детали операции антитеррористам предстояло разработать самостоятельно. Награда — отдых в пятизвездочном отеле, с деликатесами и шампанским. Но — лишь при условии, что им удастся ускользнуть от полицейских, которые наверняка начнут их преследовать.

Выйдя из бывшего «салуна», в котором давно уже не шумели ковбои, и проделав предписанный инструкцией путь по комнатам «замка», Влада и Стас обнаружили себя стоящими на шумной улице арабского города, в двух шагах от «мазды» с иностранными номерами. Номера совпадали с указанными в инструкции.

— Стой здесь, я проверю, — попросил Стас, обходя автомобиль. Он потрогал руками лобовое стекло и капот, слегка надавил на последний, проверяя упругость подвески. Иллюзия того, что автомобиль настоящий, была полной. Стас открыл дверцу, сел за руль, повернул ключ, предусмотрительно оставленный кем-то в замке зажигания. Чуть слышно заработал двигатель. Стас открыл правую дверцу:

— Прошу вас, мадемуазель!

Влада уселась рядом с ним. Автомобиль слегка качнулся.

— Класс! — оценила она. — Совсем как настоящий!

— Он и есть настоящий. Ну почти. Ты почувствовала ветерок, когда мы вышли на «улицу»?

— Почувствовала. Словно мы и в самом деле… Тачка стоит во внутреннем дворике дома отдыха, да?

— Скорее всего. Но это все-таки не тачка, а высококлассный тренажер типа тех, на которых в Америке дети миллионеров готовятся разбивать автомобили своих папаш.

Стас плавно тронул с места, и улицы незнакомого города поплыли за окнами «мазды», создавая почти полную иллюзию движения. Даже ветерок начал дуть в приоткрытые окна — видимо, на дверцах тренажера были установлены вентиляторы. Лишь для показа мельчайших деталей городского пейзажа не хватало разрешения микроэкранов шлема.

Указанный в инструкции дом они нашли довольно быстро. Перед красивым беломраморным особняком, прячущимся в тени каких-то экзотических деревьев, стоял черный «мерседес». Водитель его скалил белые зубы, рассказывая что-то веселое охраннику. Второй охранник прогуливался по тротуару рядом, все время оглядываясь по сторонам. От яркого солнца голову его прикрывал огромный платок, прихваченный темным обручем.

Понимали Стас и Влада друг друга теперь с полуслова. К тому моменту, когда их «мазда» замерла неподалеку от «мерса», план операции был полностью согласован.

Охранник, разговаривавший с шофером, бросился к «мазде», едва она остановилась. Стас и Влада начали целоваться.

— Эй, ты! Здесь нельзя останавливаться, — сказал охранник почему-то на русском. — Проезжай!

— Счас, — не стал спорить Стас, неохотно прерывая поцелуй.

— Ты… позволяешь командовать собой каждой шестерке?! Хорошо! Тогда ты уезжай, а я останусь! — немедленно взбесилась Влада.

Она выскочила из машины, едва не развалив тренажер хлопком дверцы. Стас бросился за нею.

— Влада! Владочка! Я тебя умоляю!

Сцену ссоры юных влюбленных они разыгрывали до тех пор, пока возле «мерса» не появился Карлос с двумя охранниками. После чего началась банальная «стрелялка». Расправившись с охранниками, они всадили в Карлоса для верности по паре «пуль» и бросились к «мазде»: с соседней «улицы» уже доносилось завывание полицейской сирены.

В этот первый раз им удалось оторваться от полиции довольно легко. Петляя по узким улочкам и отслеживая свое местоположение на мониторе бортового компьютера, они въехали в указанную в инструкции пустынную улочку. Здесь, оставив в автомобиле пистолеты, они пересели в черный «опель», за рулем которой сидел бородатый водитель в темных очках — ни дать ни взять Кукловодов. Может, это он и был? Едва они отъехали, позади грохнуло. Оглянувшись, Влада через заднее стекло увидела, что их «мазда» горит багрово-оранжевым пламенем.

Цвет — тридцать два разряда, не меньше. Ишь какой костер…

Влада понимала, что за все это время они лишь перешли из одного тренажера в другой, ни один из которых и на сантиметр не сдвинулся с того места, где его установили устроители Игры. И тем не менее через десять минут они со Стасом вошли в роскошный отель, где были препровождены лопающимся от усердия смуглым служащим на второй этаж.

В таких апартаментах Владе бывать еще не приходилось. Гостиная с коврами, телевизором и дорогой мебелью, спальня с огромной кроватью, сверкающая никелем и чистотой ванная комната с маленьким круглым бассейном посередине.

Ha столике в гостиной в ведерке со льдом действительно стыла бутылка шампанского.

— Интересно, а шлемы здесь можно снимать? — забеспокоилась Влада.

— Боишься, что все исчезнет? Ну, тогда давай я первый.

— Если все — мираж, не говори мне об этом, — попросила Влада.

Стас снял шлем. Судя по тому, что руки его не дернулись, как у марионетки, которую резко потянули за веревочки, удара током не последовало. Но вместе с тем вел себя Стас как-то странно: прикоснулся ладонью к запотевшей бутылке, потом отдернул руку и как-то боком, по-крабьи приблизился к Владе.

— Ну что?

— Да как тебе сказать… — задумчиво протянул Стас. — Шампанское, кажется, настоящее. А вот лед… Ты сама оцени, — деловито предложил он и, быстро подняв руку, запустил Владе за шиворот льдинку.

— Ай! — вырвалось у Влады, и разозлилась она на Стаса — в натуре, без понтов — не за льдинку, а за это свое бабское «Ай!».

Она бросилась на обидчика, как фурия, но трусливый Стас заперся в ванной. Судя по немедленно раздавшемуся шуму льющейся воды, он решил пересидеть бурю в бассейне.

Влада осторожно сняла шлем. Ничего вокруг в общем-то не изменилось, только краски чуть потускнели, зато различимые глазом детали стали мельче. Поспешно освободившись от скафа, Влада набрала две полные горсти льдинок и загрохотала ногой в дверь ванной.

— Подлый трус! Выходи! — вызвала она Стаса на бой.

— Вначале сними шлем, скафандр и разоружись, — выставил ультиматум Стас.

— Я давно вышла из виртуальности! — кричала в ответ Влада. — Но твою цыплячью шею я и голыми руками сверну!

— Я не цыпленок! У меня уже гребешок вырос и кое-что еще. Показать? — дразнился Стас.

— Открывай без разговоров, — рычала Влада хриплым сопрано, стуча в дверь босой ногой.

Стас рывком открыл дверь. Влада влетела в ванную, пряча начавшие таять льдинки.

Бассейн розовато-желтого цвета, напоминающий огромную морскую раковину, был уже наполовину полон. Стаса, однако, в просторной ванной комнате не было. Влада резко повернулась. Стас, стоявший, конечно же, за ее спиной, подхватил Владу на руки.

— Вот тебе, вот, вот! — ликовала она, запихивая льдинки ему за шиворот.

— Остынь, милая, — посоветовал Стас, бережно опуская Владу в воду.

— Ай! — снова вскрикнула Влада, но уже не злясь ни на себя, ни на Стаса. — Я же одета!

— И в самом деле… — озадачился Стас, притапливая Владу так, чтобы над поверхностью воды оставалась только ее голова. — Но это легко исправить. Тебе помочь?

Влада плеснула на него водой.

— Твое счастье, что ванна оказалась настоящей! Иначе бы…

Она попыталась стянуть с себя блузку, но тонкая материя плотно прилипла к телу и не поддавалась. Влада обреченно подняла вверх руки.

— Ну, что стоишь, как сосватанный? Снимай!

Стас, не сводивший глаз с облепленных прозрачной тканью округлостей, бросился исполнять приказание. И, как обычно, взял на себя самую трудную часть работы: стаскивание блузки именно с этих округлостей.

— Ты подумал, в чем я теперь ходить буду? — притворно сердилась Влада, вставая. — Отвернись! Отвернись, говорю!

Стас со вздохом исполнил и это приказание. Через несколько секунд на голову его обрушилась мокрые джинсы, а едва он от них освободился — кружевные трусики.

— В халате ты будешь ходить, вот в этом, — указал Стас на два роскошных махровых халата, приготовленных заботливыми хозяевами гостиницы. — Но, по-моему, ты сегодня и без халата не замерзнешь.

— Да?! Перетопчешься! — злорадствовала Влада. — В следующий раз не будешь ледышки за шиворот запускать!

Стас развесил джинсы и прочее на полотенцесушителе и начал быстро раздеваться.

— Что ты делаешь? — удивилась Влада, успевшая за это время вылить в воду пару колпачков шампуня и взбить пену.

— Я тоже хочу искупаться.

— Но я первая заняла ванну! — возмутилась Влада.

— А я второй, — как обычно, не стал спорить Стас и шагнул в воду.

Влада, издав боевой клич, бросилась на агрессора.

— Я тоже тебя хочу! — успел крикнуть Стас, прежде чем волна цунами захлестнула его с головой. — Но не так резко, дорогая, — пробулькал он уже в воду.