Глава 12. ВЛАДА
В Москву Стас ехал как-то странно: на ближайшей развилке свернул не направо, в сторону Пушкино и дальше Внуково, а налево, на проселочную дорогу. По крыше и стеклам забарабанил дождь, стало пасмурно.
— Ты не заблудился случаем? — полюбопытствовала Влада. — Москва позади, а не перед нами!
Она понемногу отходила, остывала после столь многих перипетий сегодняшнего дня и почти физически ощущала, как на нее вместе с усталостью наваливаются раздражение и безысходность.
Все их планы рухнули. Им не удалось найти кукловода, который, дергая за ниточки, заставляет их делать страшное, не умещающееся в голове — убивать. Более того, охотники чуть было сами не превратились в добычу.
— Серьез наверняка уже позвонил по мобильному своим корешам из ГИБДД, те — своим коллегам. На дороге во Внуково — или из Внукова в Москву — нас наверняка ждут. А сзади еще где-то милицейская «волга» телепается. Поэтому мы сейчас вернемся проселками на Калужское шоссе, пересечем его и поедем — куда? Смотри карту, штурман. Я пока поменяю номера на наши, законные.
Стас остановил машину, выскочил под дождь, но очень быстро вернулся. На его парике мелким бисером сверкали капли.
— А вот теперь самое время разгримироваться. И номера у нас другие, и фэйсы, и одежду надо бы поменять, но вот этого я, увы, не предусмотрел.
Стас поспешно отклеил бороду и усы. Влада тоже отклеила свою имиджевую бородку. Потом достала из кармана вату и пузырек со смывателем, оставленный ей гримером, смочила белые волокна, протянула Стасу:
— Смой остатки клея, блестишь, словно кремом намазанный.
— Ты тоже на эклер похожа, — не остался в долгу Стас.
Влада отделила еще кусочек ваты, смочила его прозрачной ароматной жидкостью, начала яростно тереть подбородок.
— Не переусердствуй, кожа покраснеет. Очки лучше поменять на женские, — посоветовал Стас, и Влада сняла вновь надетые было мужские очки и заменила их на привычные свои.
Стас, покончив с перевоплощением, плавно тронул машину с места. Влада ту же самую процедуру еще не закончила.
— Отвернись, — потребовала она. — Я сейчас корсет снимать буду.
— Я бы с удовольствием, — хмыкнул Стас, — но мне за дорогой нужно следить.
— Я имела в виду — не смотри на меня через зеркало, — поправилась Влада.
Вначале она сняла куртку, потом жакет, блузку и лишь после этого — хитрую комбинацию из пояса и накладок, призванную превращать ее фигуру в мужскую. Впрочем, Кучер все равно безошибочно определил ее истинный пол и, назвав гомиком, сделал своего рода комплимент. Влада вовсе не хотела бы стать мужчиной. Быть красивой женщиной — в сто раз интереснее!
— Слушай, а что с Самохваловым? — вспомнила она, укладывая корсет в сумку, про Еще-Не-Трупа. — Он же там закляк совсем! Пока мы доедем, пока освободим… Да и стоит ли там появляться?
— Мы туда не поедем.
— Так он же скованный и запертый!
— Думаю, уже нет. Я перед уходом сказал ему, что ключи от наручников и входной двери оставляю, только их придется поискать. Думаю, это заняло у него минут пятнадцать, не больше. Так что он уже занят организацией собственных похорон.
— А вдруг Самохвалов передумал?
— Тогда Кукловодов попытается нас убить, но зато родителей, надеюсь, не тронет. Да что мы все о пустяках… Ты лучше скажи, штурман, куда я теперь должен ехать?
— Наверное, по грунтовке на Клоково. Потом окраинами Троицка на Калужское шоссе, с него проселками до Подольска или до Щербинки, а там уже и Москва рядом.
— Можно ли, не доезжая до Щербинки… Впрочем, нет. Доедем и уже оттуда, как белые люди…
— Мне нужно маме позвонить. Она, наверное, волнуется.
Влада вынула из кармана мобильник.
— Скажи, пожалуйста, что приедешь домой очень поздно, — попросил Стас. — Неизвестно еще, удастся ли нам добраться без приключений.
Трубку взяла, конечно же, мама — папа все еще был на работе.
— Мам, я сегодня поздно приеду, — без обиняков начала Влада.
— Где ты и с кем? — задала мать самые главные, по ее мнению, вопросы.
— Мы со Стасом ездили на природу, сейчас возвращаемся в Москву. Ты не волнуйся, у меня все хорошо, Я по мобильному звоню, из машины, — добавила Влада, чтобы побыстрее закончить разговор.
— Не задерживайся нигде, пожалуйста! Мы с папой тебя ждем!
— Я по вам соскучилась! — совершенно искренне сказала Влада. — Целую!
Дождь по крыше забарабанил сильнее. Вскоре они выехали к шоссе, вскарабкались на него, повернули налево. Стас увеличил скорость, включил приемник.
— Good by, my love, good by… — грустил Демис Руссос.
Стас, скосив глаза на Владу, поспешно переключился на другую станцию.
— Не стоит прогибаться под изменчивый мир… — советовал Макаревич, и ему Стас петь позволил.
— Сейчас нужно будет свернуть направо, — подсказала Влада.
Они снова ехали какими-то проселками. Время от времени Влада, ориентируясь по указателям, корректировала маршрут и снова замолкала. Стас, поглядывая на нее изредка в зеркало заднего вида, молчал. Да и что он мог сказать? Не было ему оправдания! И прощения не будет!
— Ты только не молчи, — начал Стас назревший, словно фурункул, разговор.
— А что тут говорить? Завтра Кукловодов нас или утопит, как котят, или снова заставит убивать. Тебя это вдохновляет? Поворачивай налево, на Новинки.
Стас повернул, сбавил скорость — грунтовка!
— Нет. Но и не убивает. Нам пока не удалось сойти с крючка, но и на сковороду мы еще не попали.
— Попадем. В аду. И скоро.
— Не знаю. Не уверен. Мы не хотели убивать — нас вынудили. Более того, первый раз нас обманом заставили стрелять. Думаю, это явится серьезным смягчающим обстоятельством даже на Страшном Суде.
— С каждым следующим убийством у нас будет все меньше оправданий. Да и хлипкие они, эти оправдания.
— Почему?
— Очень просто: не хочешь убивать — не убивай!
— Но тогда убьют нас.
— Совершенно верно. Ну и что? Здесь направо, на Армазово. Ближайший мост через Десну — там.
Стас замолчал: ему было нечего возразить.
«Какая я умная… И выдержанная. Другая на моем месте давно бы устроила истерику», — мысленно похвалила себя Влада.
— Если бы они убили только нас — да, ты могла быть права, хотя и тут можно спорить, — разжал наконец губы Стас. — Но опасность угрожает и нашим родителям. Кукловод не расстанется со своими марионетками просто так и не просто так — тоже не расстанется: слишком удобный мы для него инструмент. Мы вынуждены убивать, спасая не себя, а своих родителей. И даже не так! — повернулся Стас к заднему сиденью. Его профиль на фоне дороги стал похож на дагерротип. — Ты вообще ни в чем не виновата. Это я убиваю ради твоего спасения, я!
— Смотри, пожалуйста, на дорогу, а не на меня.
— Как прикажете, сударыня.
Стас снова повернулся к Владе затылком, но поглядывал на нее через зеркало заднего вида. Они проехали по мосту; впереди уже виднелись окраины Подольска.
— А Заваруха и его охранники?
— Ты спасала женщину с ребенком. Ты спасала невинных от виноватых, — горячо защищал Владу Стас перед лицом невидимого судьи, и Владе так захотелось ему поверить…
— Каждый сам отвечает за свои поступки и уж тем более — за свои преступления, — не позволила она себе этого.
— Разве в убийстве виноват нож, зажатый в руке бандита? Нет, нож — всего лишь орудие. А нас с тобой как раз и превратили в такое вот орудие.
— Такое же безмозглое? — хмыкнула Влада.
— Нет. Такое же беспомощное.
Они въехали в Подольск. Здесь уже были указатели на Москву, и Влада сунула карту в карман сиденья.
— В смысле?
— Нож в руках бандита абсолютно беспомощен. Он не может обратить свое острие против хозяина.
— Да, но мы-то…
— А мы как раз и пытаемся изменить направление удара на противоположное. Мы все делаем правильно, Влада! А если кто и виноват перед Богом и людьми, то это я, а не ты! Не казнись… И меня не казни, — добавил Стас тихо.
— Я стараюсь… — вздохнула Влада. — Только мне плакать хочется. Если я зареву — ты не обращай внимания. Это все от усталости и от нервов.
Ей и в самом деле хотелось плакать. Была бы рядом мама — Влада уткнулась бы в теплое мягкое плечо, обняла мать за плечи и наревелась бы всласть. А Стас… У него плечо жесткое, да и отвлекать водителя не рекомендуется.
Влада вздохнула.
— Стас, ну почему так: из того, что хочется, ничего нельзя, а если что-то льзя, то этого как раз и не хочется?
— Это как закон всемирного тяготения. Никто не знает, почему он именно такой, но все должны с ним считаться. Давай лучше подумаем, что делать дальше.
— Я устала и хочу спать. И я не вижу выхода!
— Выход всегда есть. Мы все-таки найдем логово Горчичника. Туда наверняка время от времени приезжает Карабас — заказы получать, деньги, еще за чем-нибудь… Нужно будет засечь его возле логова Горчичника, проследить потом до собственной берлоги…
— Мы уже следили сегодня за Серьезом. Чем дело кончилось?
Стас не ответил.
— Мы не умеем выслеживать, мы дилетанты, — не оставляла Влада камня на камне от его еще не рожденного нового плана. — Вспомни детективные фильмы: при выслеживании используют несколько автомобилей и вертолет, радиостанции, участвует в слежке не менее десятка профессионалов. А у нас?
— Нас пока только двое.
— Мы не профессионалы. Все, что мы умеем, — метко стрелять из любого положения, но этого мало. Это почти ничего в общем-то. Кроме того, где ты собираешься искать логово Горчичника?
— На Калужском шоссе, разумеется! Не зря же Серьез на него вырулил? Проверим все подозрительные дома в районе Троицка и километров на пять-шесть в сторону от шоссе в радиусе километров двадцать — тридцать от Москвы. Вряд ли логово находится дальше.
— Как ты думаешь, когда Серьез заметил слежку?
— Ну, не знаю… Наверное, когда я послушал женщину и не сделал наоборот, — усмехнулся Стас.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты только не кипятись, я пошутил… Помнишь, ты побоялась, что Серьез нас заметит? Ну, я увеличил отрыв, мы Серьеза чуть было не потеряли, потом гнали как сумасшедшие, привлекая к себе внимание, вот и привлекли…
— А я думаю, Серьез заметил нас еще в Москве. Допустим, на Шаболовке. И вывел он нас на Калужское не потому, что там логово Горчичника, а к своим прикормленным гибэдэдэшникам. Логично?
— Вполне, — согласился Стас и расстроился.
— Да… — вздохнула Влада. — Верховный главнокомандующий не учел один весьма важный момент, который коренным образом повлиял на ход выполняемой операции…
Стас быстро оглянулся — всерьез она или ёрничает?
А все равно ему, наверное, было приятно, что его назвали Верховным. Все мальчишки такие тщеславные…
— Но мудрый заместитель тактично поправил Верховного, — не сразу, но все же среагировал Стас.
Они выехали из Подольска и ехали теперь в сторону Бутово.
Влада загрустила.
Стас наверняка обдумывает новый план. Очередную операцию «Шершень», которую давно уже предугадал Кукловод. И не только предугадал, но и принял превентивные меры. Никогда им со Стасом не вырваться из западни, никогда они не вернутся к нормальной человеческой жизни.
— Стас… Мне плакать хочется… — снова пожаловалась Влада за неимением матери жесткоплечему Стасу.
— Плачь, тебе можно, — великодушно разрешил Стас. Но Владе почему-то плакать сразу расхотелось.
— Куда мы едем? — спросила Влада, когда за окнами машины замелькали окраинные кварталы Москвы.
— На нашу квартиру.
— Отвези меня домой, — попросила Влада.
— Как? А поговорить? Если Карабас завтра позвонит и начнет топать ногами — что ты ему скажешь?
— Что-нибудь придумаю.
Стас внимательно смотрел на дорогу: приближался вечерний час пик, трафик уплотнился почти до предела, то есть до пробок.
— И я что-нибудь придумаю. Только мое «что-нибудь» может оказаться совершенно другим. В результате будет нарушено пятое правило, которое свято соблюдают все честные люди. Кукловодов перестанет нам верить, а в мафии в отличие от религии неверных убивают, во-первых, всегда, во-вторых, быстро, в-третьих, перед этим стараются помучить.
— Про какое правило ты говоришь?
— Пятое правило гласит: «Лучше всегда и во всем говорить правду. Но если уж приходится врать, то врать все заинтересованные в этом лица должны одинаково. Тогда ложь тоже становится правдой».
— Где ты этому научился?
— В школе по имени Жизнь.
— А еще какие правила ты знаешь?
— Последнее, шестое правило таково: «Не принимай себя слишком всерьез».
— Хорошее правило. А остальные четыре?
— А больше никаких правил не существует.
— Это ты сам придумал?
— Наполовину. Шестое вычитал у Киплинга.
— О, да ты еще и буквы знаешь!
Влада поглядывала в окно, пытаясь понять, куда Стас ее везет. Ни к ней домой, ни к себе, ни в их крохотную квартирку…
— В третий раз спрашиваю: куда ты меня везешь?
— По базарить.
— Мы проехали уже десяток кафе и не меньше баров.
— Они мне не нравятся. Хочется уюта, домашнего тепла…
— Так что мне врать Карабасу?
— Ругать его последними словами, конкретно. Мы сделали работу и не получили денег, где они? Почему нам приходится нервничать?
— Ты думаешь, он нам поверит?
— А вот это ты должна определить с помощью своей женской интуиции. Если поверит — проведем новую операцию, избегая уже сделанных ошибок.
— И сделаем новые.
— Или воспользуемся какой-нибудь ошибкой Карабаса. Он тоже не в состоянии все предусмотреть.
Стас свернул в переулок, въехал во двор пятиэтажной «хрущевки».
— Ну и куда ты меня привез?
— В Черемушки, на нашу новую квартиру.
Влада засмеялась.
— А можно узнать, сколько у нас всего квартир? Огласите весь список!
— Теперь только одна. Понимаешь, мне приходится снимать их, не предъявляя документов, за это берут дороже и на три месяца вперед. А со старой я решил все-таки съехать — из соображений конспирации.
Стас открыл дверь, зажег в прихожей свет, посторонился, пропуская Владу.
Эта квартира в отличие от предыдущей была смежно-двухкомнатной. В гостиной — старомодная стенка, протертый чуть ли не до дыр палас болотного цвета на полу и даже, верх роскоши, цветной телевизор! Правда, старый и с наверняка севшим кинескопом. Но хоть новости можно будет узнать — про убийство Самохвалова, например.
Влада поежилась.
Есть же счастливицы, которые могут смотреть «мыльные оперы» да еще и плакать над судьбой далеких мексиканок. А вот ее интересует теперь в основном криминальная хроника. Впрочем, что в этом удивительного? Учителя интересуют новости об образовании, депутата — о политике, киллера — об убийствах…
Стас помог ей снять куртку, попробовал обнять, но Влада воспротивилась:
— Перестань, мы же не в «замке».
— К сожалению. Мне он часто во сне снится. Не столько «замок», сколько ты. Я все время спасаю тебя от людоеда и все время не успеваю. Он отталкивает меня, бежит за тобой и захлопывает перед самым моим носом дверь. А я бью кулаками в стену, кричу и от этого крика просыпаюсь.
— Мне тоже иногда снится «замок». Я голодна, прокрадываюсь к холодильнику, людоеда поблизости нет, я открываю дверцу, предвкушая обед, но в холодильнике… В холодильнике лежит зампрокурора, и в голове его дырка. Я тоже просыпаюсь, правда, без крика.
Стас, не ответив, прошел на кухню, Влада за ним. Раковина, стол, два шкафчика, три полочки… Скромненько, но все необходимое есть.
— В холодильнике есть кое-какие продукты. Давай устроим маленький праздник.
— И что же мы будем праздновать? Очередную неудачу?
— То, что мы оба все еще живы и даже не ранены. Завтра Кукловодов прослышит про наши художества — и кто знает, что с нами будет?
— Ничего хорошего.
— Ты не могла бы что-нибудь наврать родителям и пожить пока здесь?
— Пока — это до каких пор?
— Пока не выяснится реакция Кукловода. Если нам сегодняшняя неудача сойдет с рук — ты возвращаешься к родителям. Если нет…
— Что тогда?
— У нас теперь есть пистолеты. Я буду провожать тебя до школы и встречать. Нас будет не так просто… убить.
— Интересную тему ты выбрал для вечернего разговора с нравящейся тебе девушкой.
— Ты ведь любила раньше кино «про жизнь»? Все девочки такое кино любят. Вот и тема у меня соответствующая — про нашу с тобой жизнь.
Влада колебалась. Она устала и хотела домой. Но домой ехать было страшно — Кукловод мог позвонить в любую минуту, и, кто знает, не могут ли в любую же минуту ворваться в их дом несколько человек в масках? Там она будет одна, а здесь… Стас прав: вдвоем они еще могут отбиться, поодиночке вряд ли.
— Иногда мне кажется, что мы с тобой смотрим кино, но чересчур увлеклись и забыли, что сидим в кинозале. Нужно только отлепить глаза от экрана и…
— Да, лучше смотреть кино про такую жизнь, как у нас, чем жить ею. Хотя… Если это единственный вариант, при котором ты можешь — хотя бы изредка — быть со мной, я, пожалуй…
Стас посмотрел на Владу, понял, что ляпнул что-то не то, и резко изменил тон:
— Прости. Тебе-то каково? Мало того что жизнью рисковать приходится, еще и я на твою голову…
— Если бы только на голову… — усмехнулась Влада. — Ты, конечно, ужасный эгоист. Ради того, чтобы спать с понравившейся девчонкой, готов подставить ее под пули… Хороший образец мужской логики!
Стас обиженно поджал губы. И без того тонкие, они вообще превратились в ниточку.
— Сам напросился, — пожалела она Стаса и, подойдя к нему, чмокнула в щеку.
Стас просиял, потянулся к ней, но Влада резко отстранилась.
— Вначале ужин. Я голодна, как людоед из замка. У тебя в холодильнике что-нибудь вкусненькое есть?
— Есть! Шампанское, шоколад, сыр, виноград и даже икра, черная и красная!
— Ты думал, что…
— Что нам будет что отпраздновать.
Влада вдруг поняла, что ей не хочется ехать домой, к маме, не хочется ее борща… «Их» со Стасом квартирка показалась ей вполне уютной. Через секунду она поняла почему — ведь сюда вряд ли позвонит Карабас… А еще через две секунды до нее наконец дошло, что на этот раз Кукловодов их не простит, что уже завтра или послезавтра их схватят и, поиздевавшись вдоволь, убьют, и сегодня — их последняя со Стасом ночь. Наивный, смешной мальчик Стас! Думает, что они все еще в виртуалке. Кажется, это называется «неадекватное поведение». Открыть ему глаза? Вернуть из виртуальности в ужасную реальность?
— Ну что же, будем праздновать сам факт продолжения нашего существования. Ты нарежь сыр и помой виноград, а я сделаю траурные бутерброды, — распорядилась Влада.
Стас, просияв, бросился вынимать из холодильника продукты. На слово «траурные» он не обратил внимания.
Милый, наивный мальчик Стас. Только завтра он поймет, что эта ночь была для него во всех смыслах последней, только завтра…
