Глава 3

Расчет Алланона на дальнейшее обсуждение в гостинице не оправдался. Он покинул братьев, приглушенными голосами беседующих позади дома, и вернулся в свою комнату. Шеа с Фликом наконец вернулись к своим делам, и вскоре отец отправил их с поручением в северный конец долины, за пределы Дола. К тому времени, когда они вернулись, уже стемнело, и они поспешили в гостиную, надеясь подробнее расспросить историка, но он там не появлялся. Они поспешно поужинали, ибо пока отец был поблизости, разговаривать о своих важных делах они не могли. После еды они прождали еще почти час, но историк так и не появился, и наконец, когда отца уже давно не было на кухне, они решили заглянуть к Алланону в комнату. Флик не особенно рвался искать темного странника, особенно после своей встречи с ним прошлой ночью по пути в Дол. Но Шеа так настаивал, что в конце концов брат согласился идти с ним, в надежде, что вдвоем им будет безопаснее.

Подойдя к комнате, они обнаружили, что дверь не заперта, а высокий путник исчез. Комната выглядела так, словно в последние дни ей никто не пользовался. Они поспешно обежали всю гостиницу и близлежащие участки, но Алланона нигде не было. В конце концов им пришлось заключить, что по некоей необъяснимой причине он покинул Тенистый Дол. Шеа пришел в откровенную ярость, ибо Алланон даже не соизволил с ним попрощаться, но в то же время он уже начинал сознавать, что больше не находится под опекой историка. Флик же, в свою очередь, был просто рад его исчезновению. Сидя вместе с Шеа на высоких стульях с жесткими спинками перед камином в главной гостиной комнате дома, он пытался убедить брата, что все складывается к лучшему. Он так и не поверил до конца в безумный рассказ историка о войнах в землях Севера и о Мече Шаннары, утверждал он, и даже если в этом и есть доля правды, то наверняка слова о предках Шеа и угроза со стороны Броны крайне преувеличены — просто нелепые сказки.

Шеа молча слушал путаные рассуждения Флика, время от времени кивая в знак молчаливого согласия, а мысли его сосредоточились на том, что ему теперь следует делать. Он всерьез сомневался в истинности истории Алланона. В конце концов, с какой целью историк вообще пришел сюда? Он появился словно только для того, чтобы рассказать Шеа о его странном происхождении, а затем исчез, не сказав ни слова о том, что ему нужно в этом деле. Шеа не был уверен, что Алланон не пришел сюда по какой-то своей тайной причине, надеясь использовать юношу как свое орудие. У него было слишком много вопросов, но он не мог на них ответить.

Постепенно Флику надоело давать молчащему Шеа советы, и в итоге он перестал говорить об этом, тяжело опустился на стул и принялся рассеянно глядеть на потрескивающее пламя. Шеа продолжал обдумывать подробности истории Алланона, пытаясь решить, что же теперь делать. Но через час подобных размышлений он раздраженно махнул руками, по-прежнему сбитый с толку. Выбравшись из гостиной, он направился в свою комнату, верный Флик последовал за ним. Ни один из них не чувствовал стремления к дальнейшему обсуждению этой темы. Добравшись до своей маленькой спальни в восточном крыле дома, Шеа в задумчивом молчании упал на стул, а Флик тяжело рухнул на кровать и равнодушно уставился в потолок.

Пара свечей на маленьком столике у кровати заполняли большую комнату тусклым свечением, и Флик вскоре обнаружил, что дремлет и готов заснуть. Он торопливо помотал головой и, заложив руки за голову, обнаружил длинный сложенный лист бумаги, наполовину скрытый между матрасом и изголовьем кровати. Он с интересом поднес его к глазам и увидел, что это записка, адресованная Шеа.

— Что это такое? — пробормотал он и перекинул записку отрешенно сидящему брату.

Шеа развернул запечатанный лист и торопливо пробежал его глазами. Увидев первые же строчки, он тихо присвистнул и вскочил на ноги. Флик быстро сел на постели, поняв, кто оставил эту записку.

— Это от Алланона, — подтвердил Шеа подозрения брата. — Послушай, Флик.

~У меня нет времени искать тебя и объяснять ситуацию до конца. Произошло более важное событие, и я должен немедленно уйти — возможно, я уже опоздал. Ты должен доверять мне и верить тому, что я тебе рассказал, хотя мне уже не удастся вернуться в долину.

Скоро тебе станет опасно находиться в Тенистом Доле, и ты должен быть готов быстро покинуть его. Если возникнет угроза твоей безопасности, ты найдешь укрытие в Кулхейвене в лесах Анара. Я пошлю тебе друга и проводника. Доверься Балинору.

Ни с кем не говори о нашей встрече. Тебе грозит смертельная опасность. В карман твоего бордового походного плаща я положил мешочек с тремя Эльфийскими камнями. Они укажут тебе дорогу и оградят от опасности, когда ничто другое не поможет. Учти — они только для тебя, Шеа, и ты должен использовать их, только когда не останется иного выхода.

Увидев знак Черепа, убегай не медля. Пусть с тобой будет удача, мой юный друг, и до новой встречи~.

Шеа взволнованно взглянул на брата, но подозрительный Флик с сомнением покачал головой и мрачно нахмурился.

— Я не доверяю ему. О чем он вообще говорит — знак Черепа и Эльфийские камни? Я в жизни не слышал ни о каком Кулхейвене, а до лесов Анара много миль — дни и дни пути. Мне это не нравится.

— Камни! — воскликнул Шеа и бросился к дорожному плащу, висевшему в широком шкафу в углу. Несколько минут он рылся среди своей одежды, пока Флик напряженно наблюдал за ним, затем медленно шагнул назад, осторожно держа в правой руке маленький кожаный мешочек. Он приподнял его и взвесил на ладони, показал брату, а затем бросился к своей кровати и сел. В то же мгновение он развязал бечевку и высыпал содержимое мешочка себе на ладонь. На нее упали три темно— синих камешка, каждый величиной с обычный голыш, тщательно отшлифованные и ярко сияющие в тусклом свете свечей. Братья с любопытством уставились на камни, почти ожидая, что те немедленно совершат нечто чудесное. Но ничего не случилось. Они неподвижно лежали на ладони Шеа, сверкая, словно маленькие синие звезды, выхваченные из ночи, такие чистые, что сквозь них можно было смотреть, будто сквозь обычное цветное стекло. Наконец, после того, как Флик набрался храбрости и дотронулся до одного из них, Шеа ссыпал их обратно в мешочек и сунул его в карман рубашки.

— Да, про камни он не соврал, — через какое-то время высказался Шеа.

— Может быть, да, а может быть, и нет — может, это вовсе не Эльфийские камни, — подозрительно заявил Флик. — Откуда ты знаешь — ты что, видел раньше Эльфийские камни? А что там дальше в письме? Я в жизни не слышал ни о каком Балиноре или Кулхейвене. Нам надо забыть обо всем этом — а особенно о том, что мы вообще видели Алланона.

Шеа с сомнением кивнул, не зная, что ответить на вопросы брата.

— Зачем нам сейчас ломать голову? Нам надо только следить за знаком Черепа, что бы это ни было, и ждать, пока появится друг Алланона. Может быть, вообще ничего этого не случится.

Флик продолжал выражать свое недоверие к письму и его автору еще несколько минут, а затем потерял к этому интерес. Оба брата за день устали и решили, что пора вздремнуть. Погасив свет, Шеа напоследок аккуратно переложил мешочек под подушку, чтобы чувствовать щекой его выпуклость. Что бы ни говорил Флик, в будущем он собирался держать камни при себе.

На следующее утро пошел дождь. С севера неожиданно надвинулись громадные, растущие черные тучи и нависли надо всей долиной, застилая солнце и небо, изливая потоки бешеного дождя, с невероятной яростью колотящего по крошечному поселку. Все работы в поле разом остановились, и походов из долины и обратно больше не стало — так было вначале один, затем два, а потом целых три дня. Ливень приобрел ужасающую силу, удары слепящих молний полосовали затянутое темными тучами небо, гром густо и раскатисто гремел над долиной так, что дрожала земля, затем затихал, удалялся и превращался в чуть слышный далекий зловещий рокот откуда-то с севера, из темноты. Три дня подряд шел дождь, и жители Дола уже начали опасаться, что потоки дождевой воды с холмов обрушатся на их маленькие дома и открытые поля и разрушат их. В гостинице Омсфордов каждый день собирался народ и беспокойно беседовал за кружкой пива, бросая озабоченные взгляды на стену дождя, безостановочно падающего за мокрыми стеклами окон. Братья Омсфорды молча наблюдали, слушали разговоры и вглядывались в тревожные лица взволнованных людей, собиравшихся маленькими компаниями в тесной гостиной. Вначале они надеялись, что буря пройдет стороной, но прошло три дня, а погода не собиралась меняться.

Ближе к полудню четвертого дня дождь от бесконечного ливня ослаб до теплой измороси с густым туманом и липкой влажной жарой, из-за чего все вокруг ходили крайне раздраженными и вялыми. Толпа в гостинице начала уменьшаться, люди постепенно возвращались к своей работе, а вскоре Шеа и Флик вновь занялись мелкой починкой и большой уборкой. Буря сломала ставни и сорвала с крыши кровельные доски, разбросав их по окружающей местности. Во многих местах крыша и стены в крыльях гостиницы текли, а сарайчик с инструментами позади хозяйства Омсфордов практически расплющило рухнувшим вязом, вывороченным из земли бурей. Несколько дней юноши заделывали течи, чинили крышу и меняли сломанные или потерянные ставни и кровельные доски. Работа эта была кропотливой, и время шло медленно. Десять дней спустя дождь окончательно прекратился, громадные тучи исчезли, и темное небо очистилось и просветлело, снова став знакомым и светло-голубым, с белыми пятнами облаков. Ожидаемые потоки с холмов так и не пришли, и когда жители Дола вновь начали возвращаться на поля, снова выглянуло теплое солнце. Земля долины высохла, из сырой грязи став твердой почвой, повсюду усеянной лужицами черной воды, которую торопливо впитывала ненасытная земля. Наконец исчезли даже лужицы, и долина стала такой, какой была всегда — ярость прошедшей бури осталась лишь в памяти.

Шеа с Фликом, занимаясь восстановлением разрушенного сарайчика, закончив остальную работу в гостинице, слышали от жителей Дола и гостей обрывки разговоров об этом ливне. Никто в Доле не мог вспомнить такой яростной бури в это время года. Ее сопоставляли с зимней пургой, застигающей в огромных северных горах ничего не подозревающих путников и сбрасывающей их с перевалов и горных троп, после чего никто их больше не видел. Странная буря заставила всех в поселке отложить свои дела и вновь задуматься над постоянными слухами о непонятных происшествиях на далеком севере.

Братья внимательно прислушивались к разговорам, но ничего интересного так и не узнали. Часто они шепотом беседовали об Алланоне и о загадочной истории наследия Шеа, рассказанной им. Практичный Флик уже давно счел всю эту историю либо глупостью, либо неумной шуткой. Шеа терпеливо выслушивал его доводы, но не мог забыть об этой истории, в то же время окончательно так и не веря в нее. Он чувствовал, что еще многое скрыто от него, слишком мало знают они с Фликом об Алланоне. Пока он не соберет все сведения, он не намерен был что-либо предпринимать. Мешочек с Эльфийскими камнями он постоянно держал при себе. Пока Флик по несколько раз в день бубнил о том, как глупо таскать с собой эти камни и верить россказням Алланона, Шеа внимательно рассматривал всех незнакомцев, проезжающих через Дол, тщательно выискивая в их вещах загадочный знак Черепа. Но шло время, он ничего не замечал и постепенно тоже начинал подумывать, что вся это история — просто упражнение в тонком искусстве обмана доверчивых.

Не происходило ничего, что могло бы заставить Шеа думать иначе, пока не минуло более трех недель со дня спешного отбытия Алланона. Весь этот день братья вырезали доски для кровли гостиницы, и домой вернулись только к самому вечеру. Когда они вошли, отец сидел в своем любимом кресле у длинного кухонного стола, склонив широкое лицо над тарелкой, источающей аромат еды. Взмахом руки он приветствовал сыновей.

— Пока тебя не было, Шеа, тебе пришло письмо, — сообщил он, доставая длинный белый конверт. — Написано — от Лиха.

Шеа издал удивленный возглас и торопливо протянул руку к письму. Флик громко застонал.

— Я так и знал, я так и знал; хуже быть не может, — проворчал он. — Самый главный бездельник на всем Юге решил, что нам ради него стоит еще помучаться. Разорви это письмо, Шеа.

Но Шеа уже распечатал лист бумаги и изучал его содержимое, совершенно не обращая внимания на замечания Флика. Последний раздраженно пожал плечами и рухнул на стул рядом с отцом, вернувшимся к своему ужину.

— Он хочет знать, где мы скрывались, — рассмеялся Шеа. — Он хочет, чтобы мы как можно скорее с ним встретились.

— Ох, конечно, — проворчал Флик. — Видимо, у него неприятности, и он ищет, на ком бы ему отыграться. Почему бы нам вместо этого просто не спрыгнуть с ближайшего утеса? Ты помнишь, что случилось в прошлый раз, когда Менион Лих пригласил нас к себе? Мы несколько дней плутали в Черных Дубах и едва не попались волкам! Никогда не забуду это маленькое приключение. Пусть лучше до меня доберется Тень, чем я приму от него второе такое приглашение!

Брат его рассмеялся и хлопнул Флика по широким плечам.

— Ты просто завидуешь, потому что Менион — сын королей и живет так, как хочет.

— Королевство размером с лужу, — тут же последовал ответ. — А королевская кровь в наши дни ценится дешево. Посмотри на себя‡ Он спохватился и быстро захлопнул рот. Оба они бросили встревоженные взгляды на отца, но он, очевидно, был поглощен ужином и ничего не слышал. Флик, извиняясь, пожал плечами, а Шеа ободряюще улыбнулся брату.

— Один человек в гостинице ищет тебя, Шеа, — внезапно заявил Курзад Омсфорд, подняв глаза. — Когда он спрашивал о тебе, он упоминал о том высоком путнике, что был здесь несколько недель назад. Никогда раньше не видел его в Доле. Он сейчас в большой гостиной.

Флик медленно встал, охваченный страхом. Новость моментально вывела Шеа из равновесия, но он торопливо подал знак брату, собирающемуся заговорить. Если этот новый гость — враг, это надо быстро выяснить. Он ощупал карман рубашки, убедившись, что Эльфийские камни все еще на месте.

— Как он выглядит? — быстро спросил он, не найдя другого способа спросить о знаке Черепа.

— Трудно сказать, сын, — невнятно ответил отец, не отрываясь от ужина, склонив лицо к тарелке. — Он закутан в длинный зеленый лесной плащ. Приехал сегодня днем — прекрасный конь. Он очень спешил с тобой встретиться. Лучше найди его прямо сейчас.

— Ты не видел никаких знаков? — напрямик спросил Флик.

Отец перестал жевать и изумленно нахмурился, подняв глаза.

— О чем ты говоришь? Ты успокоишься, если я нарисую его мелом? Что с тобой происходит?

— Да нет, ничего, — быстро вмешался Шеа. — Флику просто интересно, что, если он похож на Алланона. Помнишь его?

— Ах да, — понимающе улыбнулся отец, и Флик подавил облегченный вздох. — Нет, я не заметил особенного сходства, хотя этот человек тоже высокого роста. Я заметил у него на правой щеке длинный шрам — возможно, от ножа.

Шеа благодарно кивнул и быстро потащил за собой Флика, выйдя в коридор и направившись к большой гостиной. Они подбежали к широким двойным дверям и замерли, затаив дыхание. Шеа осторожно приоткрыл створку двери и сквозь щелку заглянул в переполненное помещение. Вначале он не видел ничего, кроме обычных лиц простых крестьян и непримечательных путников, но через секунду он отшатнулся и захлопнул дверь, глядя на обеспокоенного Флика.

— Он там, у камина в углу. Отсюда не видно, кто он и на кого похож; он закутан в зеленый плащ, как отец и сказал. Нам надо подобраться ближе.

— Туда? — задохнулся Флик. — Ты потерял рассудок? Если он знает, кого ищет, он тебя тут же заметит.

— Тогда иди ты, — жестко приказал Шеа. — Сделай вид, что подкладываешь дров в камин, и взгляни на него. Посмотри, нет ли на нем знаков Черепа.

Глаза Флика округлились и он попытался сбежать, но Шеа схватил его за руку и с силой втолкнул в гостиную, быстро закрыв за ним дверь. Секунду спустя он вновь приоткрыл дверь и взглянул в щель, чтобы узнать, что происходит. Он увидел, как Флик неуверенно движется через всю комнату к камину и начинает лениво ворошить раскаленные угли, под конец кинув в камин полено из ящика с сухим деревом. Юноша тянул время, пытаясь занять положение, из которого сможет разглядеть человека в зеленом плаще. Незнакомец сидел за столиком в нескольких футах от камина, спиной к Флику, но слегка повернувшись к двери, за которой скрывался Шеа.

Внезапно, когда ему показалось, что Флик уже готов возвращаться, незнакомец шевельнулся в своем кресле и что-то коротко сказал Флику — тот застыл на месте. Шеа увидел, как его брат повернулся к незнакомцу и ответил, бросив торопливый взгляд на укрытие Шеа. Тот отступил, укрывшись в сумраке коридора, и дверь закрылась. Чем-то они выдали себя. Пока он раздумывал, стоит ли бежать, из двойных дверей появился Флик с белым от страха лицом.

— Он увидел тебя за дверью. У него глаза как у ястреба! Он велел мне привести тебя.

Шеа подумал и безнадежно кивнул. В конце концов, куда бы он сейчас ни спрятался, его найдут за несколько минут.

— Может быть, он не все знает, — с надеждой предположил он. — Может быть, он думает, что мы знаем, куда ушел Алланон. Следи за тем, что будешь говорить, Флик.

Он первым вошел в широкие двойные двери и пересек гостиную, подойдя к столику, за которым сидел незнакомец. Они остановились за его спиной и стали ждать, но он, не оборачиваясь, взмахом руки предложил им сесть. Они неохотно выполнили безмолвную команду, и некоторое время все трое сидели молча, глядя друг на друга. Незнакомец был высок и крепок, хотя и ниже Алланона. Все его тело скрывал плащ, и они видели лишь его голову. Черты его лица были суровыми и мужественными, довольно красивыми, если не считать темного шрама, спускающегося по его щеке от края правой брови до губы. Глаза неожиданно мягко изучили Шеа, их карий оттенок говорил о доброте, кроющейся под жестким обликом. Его светлые волосы были коротко подстрижены и в беспорядке падали на широкий лоб и прижатые к черепу уши. Когда Шеа смотрел на незнакомца, ему трудно было поверить, что это тот враг, против которого их предостерегал Алланон. Даже Флик в его присутствии слегка расслабился.

— У нас нет времени для игр, Шеа, — вдруг заговорил незнакомец мягким, но усталым голосом. — Твоя осторожность похвальна, но я не ношу знака Черепа. Я друг Алланона. Меня зовут Балинор. Мой отец — Рул Буканнах, король Каллахорна.

Братья сразу же узнали его имя, но Шеа не хотел испытывать судьбу.

— Откуда мне знать, что вы тот, за кого себя выдаете? — быстро спросил он.

Незнакомец улыбнулся.

— Оттуда же, откуда ты знаешь меня, Шеа. По трем Эльфийским камням в кармане твоей рубашки — Эльфийские камни дал тебе Алланон.

Изумленный, юноша едва заметно кивнул. Только человек, посланный самим историком, мог знать о камнях. Он осторожно подался вперед.

— Что случилось с Алланоном?

— Я не уверен, — мягко ответил великан. — Более двух недель я не видел его и не слышал от него новостей. Когда мы с ним расстались, он направлялся в Паранор. Ходят слухи, что на Крепость напали; он боялся, что Мечу грозит опасность. Меня он послал сюда, чтобы защитить вас. Я нашел бы вас и раньше, но меня задержала буря — и те, кто пытался проследить за моим путем.

Он помолчал и прямо взглянул на Шеа, и взгляд его карих глаз внезапно стал жестким, пронзающим насквозь.

— Алланон открыл тебе твою истинную личность и рассказал об опасности, с которой тебе суждено столкнуться. Поверил ты ему или нет

— это уже неважно. Настало время — ты должен немедленно покинуть долину.

— Просто так встать и уйти? — воскликнул ошеломленный Шеа. — Я так не могу!

— Можешь и сделаешь это, если хочешь остаться живым. Носители Черепа уже подозревают, что ты здесь. Через день, может быть, через два дня они найдут тебя, и это будет конец. Ты должен уходить сейчас. Путешествовать быстро и налегке. Выбирать знакомые тропы и, пока возможно, укрываться в лесу. Если тебе придется идти по открытой местности, делай это только днем, когда их сила слабеет. Алланон сказал тебе, куда идти, но только твоя инициативность поможет тебе туда добраться.

Изумленный, Шеа какое-то время смотрел на него, а затем повернулся к Флику, безмолвно наблюдающему за развитием событий. Неужели этот человек ожидает, что он просто соберется и побежит? Это же нелепо.

— Я должен идти. — Незнакомец внезапно поднялся, плотно запахнув плащ вокруг своего могучего торса. — Если бы я мог, я взял бы вас с собой, но за мной идут. Те, кто намерен уничтожить тебя, ожидают, что я наведу их на твой след. Я лучше послужу тебе, отвлекая их за собой; возможно, я сумею увести их подальше отсюда, и тогда ты сможешь ускользнуть незамеченным. Я направлюсь на юг, а затем сверну к Кулхейвену. Там мы снова встретимся. Помни, что я тебе сказал. Не задерживайся в Доле — беги сейчас же, этим же вечером! Делай так, как велел Алланон, и береги свои Эльфийские камни. Это мощное оружие.

Шеа с Фликом тоже встали и пожали его протянутую руку, впервые заметив, что она защищена сверкающей кольчугой. Без дальнейших объяснений Балинор быстро пересек комнату и вышел через переднюю дверь, исчезнув в ночи.

— Ну что теперь? — спросил Флик, рухнув обратно на стул.

— Откуда я знаю? — устало ответил Шеа. — Я же не предсказываю будущее. Я вообще не представляю, правду ли он нам говорил. Если это так, а у меня есть мрачное предчувствие, что какая-то доля правды здесь уж точно есть, то ради всех, кто участвует в этой истории, я должен выбираться из долины. Если меня здесь кто-то ищет, то может получиться так, что если я останусь, то пострадают и другие люди, ты и отец‡ Он подавленно оглядел комнату, безнадежно запутавшись в услышанных историях, не в силах решить, что лучше всего предпринять. Флик молча смотрел на него, зная, что ничем не может ему помочь, столь же сбитый с толку и обеспокоенный, как и его брат. Наконец он подался вбок и положил руку Шеа на плечо.

— Я иду с тобой, — тихо проговорил он.

Шеа повернулся к нему, изумленный этим решением.

Шеа проснулся в кромешной тьме от того, что его схватили за руку. Он спал чутко и от холодного прикосновения моментально вскочил с колотящимся сердцем. Он начал бешено отбиваться, не в силах что-либо рассмотреть в темноте, и вытянул свободную руку, чтобы схватить невидимого нападающего. Он услышал тихое шипение и внезапно узнал коренастую фигуру Флика, смутно вырисовывающуюся в тусклом свете звезд, мерцающих среди туч, и серпа убывающей луны, льющемся в занавешенное окно. Страх прошел, сменившись при виде брата внезапным облегчением.

— Флик! Ты напугал‡ Чувство облегчения тут же исчезло, ибо сильная рука Флика зажала ему рот, и вновь послышалось предостерегающее шипение. В полумраке Шеа разглядел, что лицо его брата искажено от страха, а кожа побледнела от ночного холода. Он попытался заговорить, но сильные руки Флика крепче сжали его, а к уху приблизились сомкнутые губы.

— Не говори, — прозвучал в его ушах шепот, и голос Флика дрогнул от ужаса. — Окно — тихо!

Руки, державшие его, разжались, и мягко, но торопливо стянули его с кровати и потащили по полу, и наконец оба брата, затаив дыхание, притаились на твердых досках в глубине темной комнаты. Затем Шеа с Фликом подползли к полуоткрытому окну, все еще пригнувшись и не смея вздохнуть. Когда они оказались у стены, Флик дрожащими руками подтолкнул Шеа к окну.

— Шеа, у дома — смотри!

Неописуемо напуганный, он приподнял голову на уровень подоконника и осторожно выглянул в темноту за деревянной рамой. Почти сразу же он увидел это существо — огромное, ужасное черное создание, крадущееся, полусогнувшись, медленно переползающее в тени от дома к дому напротив гостиницы. Его горбатую спину закрывал плащ, медленно поднимающийся и опадающий, словно что-то под ним подталкивало и тянуло его вверх. Даже на этом расстоянии ясно слышалось его жуткое скрежещущее дыхание, а его ноги тихо скребли по черной земле. Шеа вцепился руками в подоконник, не в силах отвести глаз от приближающегося существа, и прежде чем опуститься на пол под открытым окном, он уловил краем глаза ясный отблеск серебристого амулета в форме сверкающего Черепа.